Текст книги "Забытые Сказания. Том 1"

Принц оторопел, услышав подобную наглость из уст Советницы, впервые позволившей себе такую вольность в присутствии посторонних. Он осмотрел других советников, ища поддержки, однако их взгляды были красноречивее слов.

– И кто же займет трон, если не я?! – зашипел принц, но его гнев не вызвал никакой реакции.

– Следуя указу Королевы… – Айнар помедлил, а потом склонился в легком поклоне, обращенном к Советнице. – Леди Зарра станет Регентом при полной поддержке Совета.

Принц потерял дар речи, поняв насколько подлой оказалась бессмертная мерзавка, так долго нашептывавшая его матери мысли и извращая разум старухи. Столько лет Зарра мешала ему занять трон, пока не добилась своего, и мать не отлучила его от права наследования. С ее обширной сетью шпионов и подельников она, без сомнений, заручилась поддержкой не только Совета, но и подавляющего большинства – если не всех – знатных родов в королевстве. С такой поддержкой ее восхождение на трон было лишь делом времени.

– Это измена! – закричал принц. – Наследник трона – я! Я! А не эта шлюха!

Леди Зарра усмехнулась и покачала головой:

– Я не желала трона вашей матери, принц Эзерр. – отозвалась ледяным тоном женщина. – Я всегда служила Короне и интересам королевства.

– Более достойного кандидата Совет не смог бы найти. – Советник Кейхорн, которого принц считал своим другом и союзником, поклонился леди Зарре, получив в ответ легкий кивок.

– Законный наследник я! Трон принадлежит мне! – принц выхватил меч, заставив всех, кроме Зарры, отшатнуться прочь.

Женщина же дернула бровью и усмехнулась:

– Все – во благо Короны. – сказала она. – Но вы, принц Эзерр, живете лишь ради своего собственного блага. Ваши похождения и развлечения опустошают казну. Ваши выезды на охоту подорвали доверие народа. Ваши бесчисленные пиры и посещения борделей у всех на слуху. Так скажите – каким же королем вы были бы? Тем, кто убивает мирных жителей ради пьяного развлечения? Или тем, кто разорит свое королевство? Может, тем, кто из чувства гордыни или из-за мелочного оскорбления пойдет войной на соседние королевства?

– Да какая всем разница?! – закричал принц, едва не сорвав голос до фальцета.

– Столько лет… а вы так и не поняли. – леди Зарра покачала головой. – Вы так и не поняли настоящего фундамента власти вашей матери.

– Она была Королевой! – кричал принц. – По праву крови!

– Кровь, увы, лишь говорит о роде, но никак не о способности управлять. Ваша мать прекрасно понимала это. Как и ваши дед, прадед и прабабка. Все они были достойными правителями. Не без недостатков, но они старались ради блага королевства и народа. А чтобы королевство процветало – нужны люди и их поддержка. Каждого правителя вашей семьи любили люди.

– Люди любят меня! – заорал принц.

– Вы плохо знаете народ. Люди презирают Принца Пьяницу. – губы Зарры дернулись в ухмылке. – И осуждают Принца Продажных Женщин.

Принц прыгнул к ней, замахнувшись для удара мечом, но женщина вдруг шагнула навстречу и чуть в сторону. Нога принца вдруг ушла куда-то в бок, заставляя его потерять равновесие, а меч выпал, ловко выбитый быстрым движением ладони Зарры. Советница легонько шлепнула его по спине и принц рухнул на пол, зарычав от досады. Встать он не успел – его подхватили за руки и рывком поставили на ноги.

– Наш принц убит горем, господа. Сопроводите его в покои и не выпускайте, пока он не придет в себя. – приказала леди Зарра. – О, и я бы на вашем месте убрала из покоев все острые предметы, мы бы не хотели, чтобы принц поранил себя.

– Отпустите! – закричал принц. – Пустите меня! Я принц! Это мое право! Вас всех казнят! Это измена! Измена!

Совет провожал принца сочувственными взглядами, пока крики не стихли в одном из коридоров замка.

Когда в зале вновь стало тихо, леди Зарра тяжело вздохнула и подошла к трону с короной под вуалью.

– Тяжкое время предстоит нам. – сказала она с печалью в голосе. – Бремя, возложенное на меня нашей Королевой, будет нелегким. И я очень надеюсь на вашу поддержку.

– Конечно, госпожа. – почти в унисон сказали остальные советники, склонившись в поклоне.

* * *

– Леди Зарра… – к сидящей в своем обычном кабинете советнице подошел слуга. – Принц Эзерр требует аудиенции.

Зарра усмехнулась. Принц требует… он всегда требует, и ничего не дает взамен. Эта черта, как и многие другие, послужили причиной его отлучения от трона. Она столько работала на благо королевства, чтобы оно так легко и бесповоротно осталось без достойного монарха…

– Что ж, отлично. Подготовьте Главный зал и пригласите Принца туда. Вы помните, о чем я просила вас вчера вечером? – ее глаза внимательно, хотя и совершенно беззлобно, изучали лицо слуги.

– Конечно, моя госпожа. В тронном зале установили кресло по вашему желанию. Как вы и просили – сбоку от трона, на второй ступени от пола. – поклонился молодой мужчина.

– Великолепно. Благодарю. О, и Корнен… – Советница остановила уже повернувшегося к выходу слугу, и тот вновь обернулся к ней.

– Да, госпожа?

– Вели подать вина в тронный зал.

– Безусловно, госпожа. – мужчина снова поклонился и направился исполнять приказание королевы-регента.

Прежде чем Зарра направилась в Тронный Зал, она проверила как лежит на ее груди цепь с рубинами – официальный знак Регента. Она не любила ее – цепь была тяжелой, и сильно мешала ей, но раз сама Королева пожелала вручить ей столь нежеланный дар – она будет носить его.

На пути в Тронный Зал Зарра думала сколько сил потратила на то, чтобы отговорить Королеву от этого указа, сделавшего ее Регентом. Она применила все свои навыки убеждения, однако Королева не желала слушать ни единого довода – ее сын слишком разочаровал ее, чтобы принять трон после кончины королевы-матери.

Советница вспоминала события из детства мальчика, когда она всеми силами пыталась воспитать из него монарха. Он желал стать генералом армии – она направляла к нему лучших учителей фехтования и тактики… только чтобы найти их удрученными – молодой принц выгонял их, ругая за что угодно, в частности, за их желание помочь ему в учебе. Принц не желал учиться, и никакие уговоры и действия не помогали направить его. Избалованный и жестокий ребенок, он жаждал лишь власти и наслаждался правом своего рождения. От него страдали все – начиная со слуг, которых он мог поколотить за несовершенную провинность, заканчивая стражей, которые по его приказу наказывали невинных жителей, когда принц совершал прогулки в город.

Множество его проделок Советнице пришлось сглаживать лично – каждому избитому слуге она выплачивала существенную компенсацию и отсылала к лекарю, находящемуся при дворе. Каждому пострадавшему жителю – также выдавала золото и возмещала нанесенный лавкам, животным и членам семьи ущерб.

Однако, не смотря на все эти старания, принца возненавидели – и Зарра прекрасно понимала за что. Он презирал любого, кто был ниже него по титулу, ненавидел любого учителя, готового научить его всем премудростям, что необходимо знать монарху, и все, что любил – это охоту, чтобы причинять беззащитным боль, унижать слуг и простолюдинов, чтобы тешить свое эго, и растрачивать казну королевства на свои прочие забавы – вроде внезапных балов, походов в бордели, и подобные развлечения.

Зарра понимала почему Королева отреклась от сына. Он был неуправляем и заносчив. Но как теперь быть Королевству? Что будет с людьми, если монарха больше не будет, Ведь Принц более не имел права на трон, а законных наследников у него нет – лишь бесчисленные бастарды, рожденные от его многочисленных шлюх.

Тронный Зал, облаченный в траурные цвета, все равно вызывал в Советнице чувство восхищения. Не зря она уговорила одного из предыдущих королей нанять великолепного скульптора, который с любовью украсил зал фресками и статуями.

В зале уже присутствовали все Советники, ожидавшие Регента для решения различных проблем и вопросов. Поприветствовав всех, склонившихся в учтивых поклонах, леди Зарра заняла свое законное место – то самое кресло, поставленное внизу лестницы, Зарра отвлеклась на одного из советников, подошедшего к ней для того, чтобы она поставила подпись и печать на оговоренном накануне документе. Зарра быстро прочитала текст на пергаменте, макнула перо в чернильницу, и вывела свое имя красивым почерком. Приложив к капле сургуча свой перстень-печать, она кивком отправила советника прочь, как раз к моменту, как распахнулись двери и в Зал ворвался взбешенный принц Эзерр.

– Я прикажу тебя казнить, мерзкая шлюха! – прошипел он, подойдя к ней. – И ты обязана вставать в моем присутствии!

Зарра чуть улыбнулась, с ее губ слетел легкий смешок:

– Прошу меня простить, мой принц. Но вы более не обладаете никакой властью.

– Да как ты смеешь! – принц резко шагнул к ней и занес руку для удара по лицу, однако стражник, стоявший у одной из колонн прямо в двух шагах от места, где сидела Зарра, бросился вперед и выставил алебарду прямо перед принцем, прежде чем тот сумел что либо сделать.

– Королевская Гвардия повинуется указу Королевы и Совета. То есть сейчас они повинуются мне и защищают меня от любых покушений. Даже от вас, принц Эзерр. – леди Зарра покачала головой. – Советую вам не предпринимать ничего предосудительного.

– Это измена! Ты поклялась служить Короне! – завопил Эзерр, побагровев.

– Я и служу ей! – голос Советницы зазвенел сталью. – И буду служить впредь, как завещала ваша мать! Или вы желаете стать Принцем-Изменником и пойдете против указа Короны?

– Пропусти меня, ты, изменник! – Эзерр попытался толкнуть алебарду от себя, но стражник налег на древко и швырнул принца прочь от Регента Зарры.

Не удержавшись на ногах и рухнув на мраморный пол Зала, принц тут же подскочил.

– Вас всех казнят, изменники!

Из ряда Советников вышел Айнар, на лице которого была привычная всем отеческая улыбка.

– Мой принц… – Советник Айнар, чуть поклонившись. – На вашем месте было бы мудро подчиниться.

– К демонам мудрость! – рявкнул Принц, всегда бесившийся на снисходительный тон старших. – Я требую справедливости! Я требую принадлежащий мне Трон! И Корону!!!

На какое-то время в зале повисла тишина – все знали значения слов, так неосторожно брошенных Принцем.

– Вы требуете Справедливости, мой принц? – переспросила леди Зарра. – И вы готовы ответить за свои слова?

Принц опешил, вспомнив истинное значение произнесенных им слов. Справедливость – данная Богами и взимается Божьим Судом на ристалище. В битве против обидчика. И многовековая традиция запрещала использование Чемпионов, к практике которых пришли многие прочие королевства. Требовать в присутствии множества свидетелей Справедливость – означало требование схватки и рассуждения спора в бою.

– Я… – побледневший принц затравленно осмотрелся, но все смотрели на него в ожидании ответа. Он вдруг понял, что сам попался в сети и ему больше некуда отступать. Он выпрямился, гордо расправив плечи. – Да. Я требую Справедливости!

Взгляды Советников и стражей обратились к леди Зарре, но та некоторое время молчала, прежде чем вздохнуть:

– Хорошо. Будь по-вашему. Советник Айнар, распорядитесь о подготовке ристалища и подготовке к Божьему Суду. Леди Халена, вам я поручаю пригласить на Суд глав всех родов или их представителей. Кейхорн, на вас оставляю заботы о расположении гостей и прочих приготовлениях.

– Да, госпожа Зарра. – трое Советников глубоко поклонились, и Принц отметил, что ей они кланялись гораздо ниже, чем кланялись ему, когда он вошел в Тронный Зал. Однако, они не спешили покидать помещение.

– Что до вас, мой принц… – леди Зарра чуть дернула бровью. – Возвращайтесь в свои покои. Набирайтесь сил и готовьтесь к бою. Ведь траур закончится через десять дней, и тогда же мы сойдемся в бою. Если вы, конечно, не сбежите, испугавшись меня.

– Твои слова – яд, шлюха! – прошипел Эзерр. – Никто никогда не называл меня трусом!

Губы леди Зарры дернулись в ухмылке – она знала, что это было не так:

– Значит, до скорой встречи на ристалище, мой принц.

* * *

Дни летели, Принц молился богам, хотя и ждал Суда с безысходностью. Но, все же, он имел определенную надежду – в конце концов, должны же боги быть на его стороне, ведь он законный наследник Короны.

По завершению траура, когда его мать, наконец, упокоилась в Королевской Усыпальнице после пребывания в мраморном саркофаге в Храме, где ее отпевали жрецы, а все приготовления к Божьему Суду были завершены, Принца пригласили на ристалище. Пришедший за ним был одним из Высших лордов-фаворитов короны и Эзерр всегда считал его и его род среди тех, кто будет поддерживать его в борьбе за трон.

Однако, придя в покои Принца, готовящегося к бою, лорд Тамарр приветствовал его весьма холодно, а его едва заметный поклон и вовсе вызвал в принце раздражение. Мужчина молча ждал его, пока Эзерр облачался в доспехи с помощью своего оруженосца, который пытался скрыть от гостя новый синяк под глазом – Принц ударил его латной перчаткой, когда у мальчишки не удалось застегнуть один из ремней достаточно быстро.

Когда все было готово, они направились на ристалище, и между ними царила гробовая тишина. Принц отметил неестественную пустоту в замке и холодящее душу безмолвие. Обычно можно было слышать шепотки переговаривающихся слуг, приглушенные разговоры советников, лордов и гостей замка, но в этот день, казалось, замок абсолютно опустел. Лишь несколько стражников повстречались им, пока они не вышли к полю, где ему предстояло сразиться с леди Заррой.

Хоть само ристалище было относительно небольшим – немногим больше обычного ристалища, где на турнирах сражались пешие рыцари – вокруг него располагались трибуны, где в полном безмолвии сидели представители всех знатных родов королевства. Когда люди увидели Принца, то тут, то там раздались едва слышные шепотки, и Эзерр почувствовал себя очень неуютно.

«Первым своим Указом я запрещу эти мерзкие Судебные Поединки.» – подумал Принц, ища среди толпы хоть одно дружеское лицо. Однако в обращенных к нему взглядах он читал лишь презрение и осуждение. – «Да, я отменю этот пережиток прошлого, и сам буду решать кто прав, а кто виноват!»

Принц вошел на ристалище, взяв щит и схватив протянутый ему оруженосцем меч, поранив ладони мальчишки. Чувство собственной правоты привело Эзерра в странное возбуждение, и он был уверен, что готов к предстоящей схватке.

Советницы он не увидел, и это показалось ему хорошим знаком – люди увидят, что именно он первым вышел к народу, а она опаздывает. Это, без сомнения, вызовет с их стороны меньшую благосклонность к зарвавшейся советнице, узурпировавшей его трон.

– Что ж, начнем. – раздалось за спиной принца, и тот похолодел от звука знакомого голоса. Он обернулся, и увидел, что Советница Зарра поднимается с колен – все это время она молилась вместе с Главным Жрецом в самом углу ристалища.

Принц Эзерр удивленно осмотрел ее простое одеяние – обычные кожаные штаны и шелковая сорочка – ни единого элемента брони. Ее длинные волосы были тщательно собраны в искусные косы, сплетающиеся в подобие венка на голове и своего рода широкий ошейник. Эта прическа была выбрана не просто так – таким образом волосы не помешают в бою, и он не сможет воспользоваться ее косой, чтобы повалить на землю или притянуть к себе.

– Вам нужно время на молитву Богам, или вы уже совершили все необходимые ритуалы и приготовления, мой принц? – спросил Главный Жрец своим скрипучим старческим голосом.

– Я готов. – презрительно бросил Принц. – А вот леди Зарра, кажется, забыла облачиться в доспехи.

– Нет нужды в доспехах, мой принц. Я буду биться с вами так, как пришла. – леди Зарра чуть склонила голову и, подойдя за мечом и кинжалом к своему оруженосцу, роль которого играла одетая в кожаный доспех высокая девица – дочь одного из древних родов королевства.

– Именем Богов я провозглашаю Божий Суд открытым! – подняв руки к небесам, закричал жрец с внезапной силой в голосе. – Да рассудят Боги леди Зарру мил Нехраззу и принца Эзерра Ранаарна!

Трибуны разразились ревом множества голосов, приветствуя соперников. Но принц уже понимал, что большинство криков поддержки звучали для леди Зарры.

«Я казню их всех! Эти изменники познают что это такое – перечить законному правителю!» – злобно подумал про себя принц и ухмыльнулся, опуская забрало своего шлема.

Он нанес первый удар, ринувшись в бой внезапным и сильным прыжком.

Леди Зарра ловко ускользнула с его пути, и его меч ударил песок ристалища. Гневно зарычав, принц принялся размахивать мечом, наступая на противницу, но та, так и не подняв свое оружие для боя, уходила от каждого его удара.

Раз за разом он промахивался и все больше свирепел.

Эта тварь играла с ним!

Эзерр видел, как она с легкостью танцора избегает любой его выпад, но сама она еще не нанесла ни единого удара в ответ.

Мужчина уже устал, а она даже не вспотела. Глаза же Принца уже заливал пот, доспехи сковывали движения, а меч со щитом с каждой минутой становились все тяжелее.

Ее узкий меч и небольшой кинжал, в первое мгновение показавшиеся ему никчемными против его доспехов, теперь вызывали беспокойство. Совсем скоро он выбьется из сил, а ей представится великолепный шанс нанести один единственный – смертельный – удар. Любое уязвимое место в его доспехах подойдет – подмышка, пах, или, даже, прорезь для глаз в забрале. Меч, может, он и успеет остановить, но молниеносный тонкий кинжал – уже нет.

* * *

Она не могла поднять оружие на принца. В ее душе боролись сознание и сердце. Она посвятила всю свою жизнь служению Короне и людям Занарры – этого прекрасного королевства, которое стало для нее родным домом.

«Все – во благо Короны». Этот девиз она выбрала для своего герба не просто так. Корона держалась на людях – на заботе о простом народе, на защите их жизней и интересов. Эзерр не понимал этого. Он не мог быть Королем.

Но убить принца в поединке означало гибель целой династии правителей Занарры. Что тогда скажут люди? Что будет с королевством?

Она размышляла обо всем этом, избегая каждый его удар и выпад, не позволяя ему ни на шаг приблизиться к ней.

Леди Зарра понимала какой трудный выбор ей предстоит. И не она заварила всю эту кашу. Но ей, как верной слуге Короны, ее расхлебывать.

Ее соперник уже устал – шаги стали не столь уверенными, удары – менее точными, а из-под шлема уже доносилось сбитое дыхание мужчины, который ни разу в жизни не бился всерьез на мечах против противника, способного убить его одним ударом кинжала.

Дилемма была катастрофической. Оставить его в живых – и он, пусть и не сможет править, может найти способ разорвать королевство своим бунтом. Он найдет способ – его заносчивость позволяла ему найти исполнителей для своих грязных дел. Даже если изгнать его – он может собрать целую армию, оболгав ее и назвав узурпатором.

А ведь она никогда не желала короны. Не желала ни власти, ни почестей. Она была лишь скромным слугой Короны и королевства. Она заботилась о людях и об их желаниях, возводя королевство таким, чтобы люди гордились своей родиной и жили счастливо на этих землях.

Судьба иногда очень странная штука – и то, чего никогда не желал, внезапно оказывается у тебя в руках. И не принять это – значит, потерпеть неудачу, ибо Судьба ведет людей и бессмертных своими неведомыми тропами. А Эзерр, не смотря на все, что давала ему судьба… отказался, и путь его привел сюда – на это самое ристалище.

Зарра вздохнула, понимая, что придется сделать собственными руками.

Мужчина перед ней сделал выпад, оступился и рухнул к ее ногам, совсем выбившись из сил. Советница замерла, понимая, что не может убить беззащитного.

– Что же ты стоишь, сука? – мужчина зарычал, срывая свой шлем.

– Я не убиваю беззащитных… – покачала головой леди Зарра.

– Ах, ты… – выкрикнул принц Эзерр и, силой воли метнувшись к ней, внезапно замер, промахнувшись своим мечом.

Леди Зарра опустила взгляд на кинжал, который против воли вонзила в его шею. Кровь брызнула на ее лицо, и мужчина, захрипев, рухнул к ней в ноги.

Над ристалищем стояла мертвая тишина.

Советница же опустилась на одно колено и посмотрела в лицо умирающего принца.

– Все – во благо Короны, мой принц… – тихо прошептала она ему.

И мужчина впервые в жизни увидел, как из ее глаз полились слезы.

Последняя

Даманта Салмаррская сидела на склоне горы, кутаясь в теплый меховой плащ. Мысли ее были устремлены в далекое прошлое, когда Салмарра была еще молодой, и когда совсем юный принц стал Королем. Ей была отпущена Вечность, и она с тоской думала о прожитых столетиях. И о предстоящих веках…

Утешением ей было то, что эльфы, живущие в Каэ́Ланне и Кирин́таа тоже не были обычными смертными и могли жить по тысячелетию, а то и больше. И еще у нее был Он. Обычный человек, которого она, сама того не зная, скрепила с собой узами Брака. Она, сильфурия, не знала о себе многого. Лишь одно ей было известно – она Последняя из рода Сильфурий. Дев-воинов народа сильфов, Певцов Природы.

Ее уникальные способности были даром и проклятьем. Она слушала мир, она пела ему, и своим Голосом могла изменять потоки силы. Так она возродила некогда столицу Салмарры – Неталос, так она умела и лечить и… уничтожать.

И для каждого случая были свои Песни. Были и простые баллады, в которых она, как бард, воспевала чьи-то подвиги, или рассказывала про свои странствия, но так, что никто не мог догадаться, что она поет про себя.

Ей предлагали стать Королевой Салмарры. И не раз. В первый раз она была еще юна, и все было иначе.

Во второй раз… было хуже. И не было выхода.

Она вспомнила умершего Серас Дионерта. Когда-то она была с ним, и он сделал ей предложение. Но они так и не поженились – она ушла от него после того, как он изменил ей. Он взрослел, пока она путешествовала по миру, а потом появился Сирхан и началась война. Даманта встречалась с Серасом тогда, и между ними не было вражды. Она простила ему измену, но так и не вернулась – жизнь Короля требовала от него некоторой доли жертвенности и потому к тому времени он был уже женат на женщине, которую вовсе не любил. А когда война закончилась и Серас погиб, оставив Салмарру без наследника, сильфурии не было ни в стране, ни, даже, на континенте… Она была в ином месте.

Тогда она стала павшей душой. Она скорее существовала, а не жила. Ей не нравилось вспоминать то время.

Даманта отвлеклась от воспоминаний, увидев в небе парящего орла. Легкая улыбка появилась на ее губах, и сильфурия тихо запела. Ветер взметнул ее волосы, и темно-рыжие локоны стали похожи на всполохи темного огня. Птица в вышине откликнулась на голос сильфурии и начала снижаться. Несколько минут спустя орел приземлился на камень рядом с Дамантой и тихо что-то сказал ей. Сильфурия протянула руку к дикой птице и ласково коснулась его груди, погладив.

Животные не боялись ее. Для них она была своей. Она понимала их, разговаривала с ними, и они откликались на ее зов.

Она вдруг вспомнила своих верных товарищей, и ее рука дрогнула. Орел печально посмотрел на нее, но промолчал. Он знал о ее боли. Все слышали ее Песни. Ибо слова ее песен зачастую подхватывал ветер и уносил в дальние уголки земли. Умеющие слушать – эльфы, например – слышали каждое слово, пропетое Дамантой. Будь то слова счастья или печали, строки песен о Любви или Потере… Звери тоже слушали ее, не зависимо от того, где обитали. Она была связана с Природой, со всеми ее элементами и, в частности – с животными. Когда-то она была слаба и ее Песни могли слышать лишь те, кто был совсем рядом, но с тех пор ее сила многократно возросла. Опыт и прожитые годы придали ей много сил.

Сильфурия отвела взгляд и тяжело вздохнула, слушая тихий шепот ветра. Песня мира напоминала ей о том далеком времени, когда мир был еще молод и слаб, и сильфурий было много. Она сидела и слушала Песнь и вспомнила рассказанную некогда историю о гибели сильфурий. Они отдали жизни за мир, спасая его. Они пропели такую Песнь, от которой мир обновился и уничтожающие его армии демонов исчезли. Но это колдовство стоило им жизни. И все же они не исчезли полностью. Их духи витали в ветре и в воде, были и в самой земле. Даманта неоднократно слышала тихое пение ушедших за грань жизни собратьев. Иногда они подсказывали ей и утешали, уверяя, что она никогда не будет полностью одна. Но все же они не были материальны. Они были лишь смутными воспоминаниями в Песне мира. Они не могли ни помочь ей в сражениях, ни утешить, обняв.

Даманта тяжело вздохнула. Сильфурией нельзя было родиться. Их выбирали сами Боги. Ее избрали еще до того, как она появилась на свет. Ее жизнь была испытанием. Ей не дали толком повзрослеть, когда отняли семью. Матери она не знала вообще, и все же, даже при всех своих испытаниях, она сохранила в душе Свет и Тепло. Она не потеряла Мелодию Мира, и шла по дороге жизни, стараясь помогать людям. Но из-за ее способностей возникали проблемы. Многие боялись и не понимали ее. Некоторые попросту ненавидели и пытались убить. Ей завидовали…

Ее раны заживали очень быстро, ее сильфийская кровь давала ей возможность лечить и других, а принадлежность к касте Сильфурий одарила ее способностью обращаться в самое свирепое существо во всем Сэнтхентеаретас – в Салмаррскую Дикую Кошку, пантеру ростом с высокого коня. Из-за этой ее способности ее и боялись.

Она прошла долгий и трудный путь, полный одиночества и горя. Даманта тяжело вздохнула, и опустила взгляд на свои руки. Ей ничего не стоило усилием мысли заставить свои скрытые под кожей сильфийские татуировки проступить на коже. Тусклое зеленоватое сияние появилось на ее руках, и она посмотрела на прихотливые узоры, вьющиеся по запястьям и пальцам. Любой сильф или эльф, мог видеть их и в скрытом виде – Старший Народ обладал чутким магическим зрением. Но люди не видели этих узоров – для них сильфурия, если желала, специальцо заставляла татуировки светиться или проявляться на коже.

Она с горечью вспомнила то далекое беззаботное время, когда она не знала даже о первом узоре, возникшем на ее теле – это было слишком давно, да и не знала она кем является по крови и поэтому даже не ожидала появления меток. Каждый узор озникал на теле после испытаний, и по ним знатоки могли бы проследить весь ее жизненный путь, потому что для тех, кто знает – сильфийские татуировки словно карта… Сильфы, Певцы Природы, всегда определяли по количеству узоров и по их сложности возраст и опытность своих собратьев. Но Даманта слишком рано подверглась первым испытаниям Судьбы. И потому стала обладательницей очень сложных и своеобразных узоров на коже – сильфурии сами по себе были Избранницами богов, и боги одарили их особенными татуировками.

Даманта не к месту вспомнила, что когда-то слышала рассказ про какого-то темного мага, который хотел убить сильфа из-за его татуированной кожи, чтобы сделать из лоскута кожи не то плащ, не то накидку. Однако ему не удалось сделать этого – после смерти сильфийские татуировки, если они были видны на коже, исчезают вместе с духом Ушедшего.

Взор ее вновь устремился в высь, к небесам – туда, куда вновь устремился орел. Ей всегда было приятно оставаться на природе, в дали от людей, и просто думать. Но иногда мысли обращались проклятием. Бывало, она вспоминала кошмары прошедших войн, или вспоминала самые тяжелые испытания, или… потерю семьи. Месть, которую она совершила, не дала ей успокоения души. Не смотря на то, что она избавила мир от почти целой группы пиратов, ей не стало легче после их гибели. Потому что она так и осталась одна. Без семьи. Без рода…

Она вдруг вспомнила краткий разговор с одним из Старших и его ответ на ее вопрос о том, есть ли иные сильфурии в мире.

– Нет никого. И не будет более. Одна ты осталась. Последняя сильфурия. – слова Старшего эльфа разили ее подобно самым безжалостным клинкам. – Живи. И не печалься. Эльфы, Сэнверрайты и звери всегда будут тебе друзьями. Да и простые сильфы будут тебе семьей…

Даманта прикусила губу и задумалась. Что ей оставалось делать? Лишь защищать мир по мере своих сил и возможностей и… писать о своих приключениях. Дома… сильфурия даже усмехнулась при этой мысли – у нее, у вечной странницы, тоже был дом. И там, на дубовом столе, от которого исходила мелодия древнего леса, уже давно погибшего и забытого смертными, лежали исписанные ее рукой листы бумаги. Скоро… совсем скоро она закончит свою работу, и ее муж бережно соберет листы в папку из кожи. И тогда эта Книга займет свое место в Библиотеке Теней в эльфийском городе Каэ́Ланна.

Эльфы просили ее изложить все так, как помнила она, и она сделала это…

Сильфурия шевельнулась, заметив у подножия горы чью-то фигуру. Прислушавшись к шороху ветра, она улыбнулась. Ее ждал муж. Даманта несколько долгих мгновений смотрела на него, и думала о том, как ей повезло, что она встретила его. Или это он нашел ее, следуя по нитям Судьбы?!

Тихий вздох сорвался с ее губ, и в нем чувствовалась ее любовь к этому человеку, который стал бессмертным, как и она. Настал и ее черед хоть немного, но пожить так, как живет большинство. Но надолго ли?

Она в последний раз подняла взгляд на небо, где парил орел, а потом оглянулась на камни, испрещенные древними рунами. Немного нехотя поднявшись, она начала свой путь вниз – к бессмертному, с которым была связана чем-то большим, нежели простым браком. Все было гораздо сильнее и глубже – они были связаны самой мелодией своих душ.

Бесшумно шагая по каменистой тропе, сильфурия продолжала улыбаться. Она верила – все будет хорошо. А если нет… она и ее муж постараются все исправить. Ибо такова их судьба…