Текст книги "На грани двух миров"

Глава 8

– Влаааад… Влаааад… Я здесь. Спаси меня…

Знакомый голос звучал будто в пещере.

– Холодно… Очень холодно… И больно…

Этот голос был наполнен невыносимым страхом.

– Я не чувствую рук. И ног тоже не чувствую. Голова… Кажется будто она просто взорвётся.

Кругом темнота. Холодная, замогильная, без единого просвета. Её голос звучит ломаными обрывками. Я ничего не соображаю, я будто ослеп. Но со временем привыкаю к чёрной мгле, понимая, что я, вероятно, нахожусь в густой роще из диких елей, которые, поскрипывая от сильных порывов ветра, синхронно шатаются то в одну сторону, то в другую.

Босыми ногами я мчался по лесу, буквально вслепую, спотыкаясь на каждой кочке, ломая пальцы на ногах, зверея от адских ощущений в ушибленном теле. Холодный ветер – ураган, больно бьёт по ушам, сбивает с ног. Я падаю, но снова поднимаюсь, отряхивая стёсанные до костей ладони, и мчусь на её жалобные стоны.

– ОЛЕСЯ! – до огня в связках, со слезами на глазах.

– Вл-ад… – голос слабеет с каждой минутой. Но звучит уже более чётче, где-то рядом, в паре шагах от моего местонахождения.

Я ныряю в колючие кустарники, и замираю, в шоке зажав рот руками. Я вижу машину. Побитую, покрытую грязью машину, с виду больше напоминающую расплющенную консервную банку.

Автомобиль всмятку. Его буквально зажало между двумя огромными деревьями. Думаю, если бы там находился человек, при таком сильном ударе, он вряд ли бы выжил.

– Вл-ад… – снова её жалобный вопль. Такой тихий, наполненный болью вопль. Моей рыжеволосой занозы.

– Я тут! Олеся! Я иду! Потерпи, девочка! Потерпи, милая…

Сердце обливается кровью, когда до разума начинает доходить осознание того, что Веснушка не специально не пришла в кафе тем злополучным вечером.

Теперь всё становиться на свои места.

Теперь до меня, идиота, наконец, доходит!

Олеся попала в аварию.

И этот кусок железа – её машина. А там, внутри, она. Зависла на грани между двумя мирами, своими хрупкими ручками отчаянно цепляясь за край мира живых.

* * *

Теперь понятно, почему она не такая, как те другие призраки, которых мне обычно приходилось видеть. И понятно почему я могу к ней прикасаться. Вероятно, девочка просто в коме.

– Вл-ад… – последний крик, я мысленно подыхаю, глядя на то, как там, в разбитых стёклах автомобиля мелькают рыжие волосы и бледные кулачки, которыми она отчаянно стучит по окну, разбивая руки в кровь, оставляя на поверхности грязного стекла алые разводы.

Я со всех ног бросаюсь на помощь, но не тщетно. Бегу, бегу, бегууууу! Как проклятый! Но не могу добежать. Словно топчусь на месте. Что-то не даёт. Что-то удерживает, не позволяя сдвинуться ни на шаг.

А дальше… дальше я просто подыхаю от боли, горя, от собственной безысходности. Потому что машина вмиг вспыхивает красным пламенем.

Олеся кричит. И от этого страшного крика кровь в жилах превращается в раскалённый яд, который травит меня изнутри. Мне кажется, что всю её боль я ощущаю на своей шкуре. И от этой боли хочется оторвать себе голову, выколоть сердце, выдрать спинной мозг, чтобы не чувствовать больше ничего. Чтобы умереть. Превратится в пустоту. Стать никем.

Это выше моих сил. Я чувствую себя виноватым. Мне кажется, что она горит живьём. Из-за меня. Потому что я её бросил. Потому что я грёбанный эгоист, который любит лишь себя и живёт так, чтобы было комфортно лишь себе, наплевав на чувства других.

– Влааад… – Последний крик, сердце перестаёт биться, когда я вижу, как Олеся полностью исчезает в огне.

Я ничего не смог сделать.

Она исчезла.

Сгорела. Живьём.

Навсегда.

И девушку больше не вернуть.

* * *

Я закричал во всю глотку, так, что там, в горле, будто что-то лопнуло. А когда перевернулся на живот и откашлялся – увидел кровь на полу, от моих сумасшедших воплей.

Гром лежал рядом, возле меня, и, поскуливая, облизывал моё лицо, перекошенное от страха, пытаясь вернуть хозяина в чувство.

– Это кошмар. Всего лишь дурацкий кошмар, – прошептал нелюдским голосом, потрепав пса за холку, чтобы убедиться в то, что он настоящий, чтобы почувствовать его мягкую шерсть пальцами. Одежда, в которой я валялся на полу, буквально насквозь пропиталась холодной влагой. То, что я пережил сейчас, не пожелаешь ни одному своему даже самому заклятому врагу. Но этот сон… Он казался таким реальным.

И тут я вспомнил всё до мелочей. До того, как просто вырубился, прилично вписавшись затылком о край табуретки. Костяшками потёр пульсирую шишку, осторожно встал с пола. Взгляд на стол, и у меня опять мутнеет перед глазами, потому что я вижу фотографию Олеси. Тот самый снимок, один из моих любимых – «Девушка с младенцем на руках». А на нём её подпись… подпись и портрет автора. Девушки с золотисто-рыжими, слегка вьющимися волосами. Той самой девушки, которую я сутками ранее нашёл в своём чулане на заднем дворе дома.

«Олеся Абрамова. Победительница конкурса «Мама – ты дала мне жизнь». Внизу под фотографией, красным шрифтом, было напечатано некое объявление:

«Срочно! Пропала девушка! Олеся Абрамова (та сама, участница конкурса), которая уехала из дома в пятницу вечером, приблизительно в пять вечера, и не вернулась. Просьба всех неравнодушных, владеющих хоть какой-либо информацией, откликнуться на объявление».

Я идиот! Ну как? Как до меня не дошло раньше?

Ублюдок… Мы ведь с ней связаны. С этой девчонкой с волосами цвета осенней листвы. Поэтому я её и вижу.

Потому что это она ко мне спешила на свидание. В тот момент, когда исчезла. И возможно… Твою ж мать! Возможно она больше никогда не вернётся. И я её никогда больше не увижу.

Теперь понятно, почему она не напоминала ходячий труп, как остальные призраки. Её кожа была более светлой, правда на ощупь – будто кусок айсберга. Возможно ли… что она ещё жива? Просто находится в коме? Но этот сон, этот жуткий пожар… Проклятье!

Однажды, очень давно, я уже видел такую сущность, несколько отличающихся от других мертвяков. Ребёнка. В больнице. Когда приходил навестить приболевшую бабушку. Мальчик подошёл ко мне и сказал, что его сбила машина, а врачи говорят, что он ни живой, ни мертвый…

Родители отчаянно сражались за его жизнь, но он на них очень злился. За то, что они его часто ругают, за то, что он плохо учит уроки и часто дерётся с мальчишками.

Глупый! Я тогда его по щеке потрепал и отвесил подзатыльник.

– Именно поэтому ты на дорогу выскочил?

– Наверно, – пожал плечами. – Просто разозлился. Убежал из дома и не заметил из-за угла въезжающую во двор машину. Удар был очень сильным. Я даже не понял, что произошло. Сначала мне показалось, что мне просто голову живьём оторвало. Но потом я очнулся в каком-то странном помещении. В котором было очень светло и пахло таблетками. А когда увидел себя со стороны, лежащего на кровати с силиконовой маской на лице, мне стало очень страшно.

– Балбес! Ну-ка живо возвращайся в своё тело! Кому сказал! – за ухо вредного мальчонку схватил, силой потащил к палате. Медсестры в тот момент наверно подумали, что я конченый псих. Да и пофиг! Пацана спасать надо. Чует шестое чувство, что у него ещё не всё по потеряно. – Они ведь тебя очень сильно любят. Посмотри на свою мать. Она сутками от тебя не отходит. Ходячий скелет. Сказки тебе читает, за руку постоянно держит и гладит. А ты… совсем её не ценишь! Характер показываешь! Переживает за тебя, твоя мама. Цени это. Ты её кровь, а она – твоя. Никого в жизни нет дороже и ценнее матери. Разве что отец. Который, между прочим, за водку схватился.

– Я понял, – на глазах у мальца выступили слёзы. – Я исправлюсь. Прямо сейчас! Обещаю.

Он вырвался из моей хватки и побежал обратно в палату.

– Прости мамочка, – с надрывом всхлипнул, касаясь ее бледной руки своей, полупрозрачной, а она всё сидит и сидит, даже не моргнёт, пустыми зрачками смотрит на бесчувственное тело сына.

– Спасибо большое, Вадим. Я больше никогда не буду себя плохо вести, – мальчишка слабо улыбнулся, залез на кровать и слился со своим телом в единое целое. Через секунду приборы жизнеобеспечения радостно запиликали.

А ещё через две секунды он открыл глаза.

В первый и последний раз мне было приятно общаться с призраком. Хотя, мальчик был не совсем призраком. Он просто погрузился в кому, застряв между двумя мирами.

Я вспомнил этот случай, и в душе вспыхнуло пламя – пламя надежды.

– Она ещё жива… – жалобно шепчет внутренний голос, – Она между небом и землёй. Между светом и тьмой. На грани двух мир. Найди её… Быстрей!

Что это значит?

Глава 9

Там, на полу, за диваном, я увидел её джинсовую куртку, как раз в тот момент, когда размышлял над тем, как именно отыскать девушку, если я не знаю точного местонахождения Олеси. Скорей всего, если верить сну, она отправилась в лес, чтобы сделать несколько фото природы для заказчиков, но там её автомобиль сбил с пути внезапно разбушевавшийся ураган. Машина сошла с трассы, вылетела в кювет, при этом несколько раз перевернулась. Судя по жутким вмятинам на металле и мятым кустам, автомобиль кувырком катился вниз по склону. Я в этом не уверен, но, когда видел сон, просто предположил. У меня бы ещё один дар – иногда я видел вещие сны, или просто предсказания.

Малышка… Потерпи немного. Обещаю, я найду тебя!

Я понятие не имею, как её вещь не исчезла, не растворилась в воздухе и просто лежала на кровати, на том самом месте, где оставил, перед тем, как раздевал девчонку собственными руками. Вариантов по спасению девушки было мало. Точнее, их вообще не было. Я просто взял Грома за ошейник, сунул ему в нос вещь Веснушки и приказал искать. Пёс будто знал, что к чему. Понюхал, фыркнул, а затем быстро рванул к машине. Прыгнул в салон на переднее сидение, своим громким лаем, намекая на то, что мне нужно срочно ехать, а не стоять каменным истуканом посреди дороги.

Когда я выехал на извилистую дорогу, которая вела к высоким и опасным равнинам, в лобовое стекло ударил ливень, вперемешку с градом. И этот град был размером с фасоль. Буквально из пустоты поднялся жуткий ветер. Машину начало швырять из одной стороны, в другую, но я был достаточно опытным водителем, поэтому умел держать руль ровно в такую коварную непогоду. Теперь понятно, почему Олеся не справилась с управлением.

– Дурочка! – люто зашипел и со всей злости ударил по рулю, злясь то ли на девчонку, то ли на себя. На неё – потому что поперлась в непогоду, в одно из самых опасных мест деревушки – в «Долину Коварных Ветров», так называли горные равнины местные, на себя – за то, что раньше не догадался, кто она такая. Если честно, проскакивала одна мысль, что она мне кого-то сильно напоминает, особенно эти её веснушки на миловидной мордашке. Как представлю, что она там одна лежит под обломками расплющенного автомобиля, с ранами и синяками по всему телу, хочется просто убиться от собственной беспомощности и эгоизма.

Если ещё лежит… Если ещё жива… Если не сгорела…

Дьявол!

Ещё раз кулаками по рулю треснул, так что кости захрустели, а Гром в этот момент жалобно заскулил. Высунув морду в окно, он продолжал указывать мне путь по запаху к месту аварии. Через несколько миль пути, пёс громко залаял, когда мы остановились возле крутого поворота, где на побитом асфальте можно было рассмотреть следы от шин, а чуть дальше – вмятину в кустарниках, словно нечто огромное слетело с трассы на обочину, протаранив своим большим весом пару деревьев. Тогда я понял, что мы держим правильное направление.

Клацнув ручником, закутавшись в дождевик, я быстро выскочил из машины, устремившись по предполагаемому следу. Стоило только выйти на улицу, как сапоги тотчас же утонули в глине, а в спину ударил нещадный ураган. Меня швыряло в разные стороны, будто я весил не больше сухого листа, так, что приходилось периодически хвататься за ветки, чтобы не сдуло. Грому я приказал оставаться в машине. Окружающая местность показалась мне знакомой. Этот мрачный лес я уже видел прежде. В своих снах.

Полминуты пути, я едва не свалился в пропасть. Практически ровная, но каменистая дорога буквально исчезла под ногами. Просто оборвалась. Её сменил крутой овраг. Хорошо, что я являлся обладателем отменной реакции. Если бы вовремя не остановился – к чёрту, сломал бы себе шею.

Ураган немного стих, когда я углубился в чащу леса, укрывшись в тени елей-великанов. Осторожно начал спускаться вниз по склону, прищуриваясь, пытаясь сфокусироваться, рассмотреть впотьмах нечто, похожее на автомобиль. Всё это время я брёл по следу. И этот след представлял собой обломки от деревьев, веток, полосы на грунте. Даже ребёнок бы догадался, что здесь опрокинулось нечто большое, тяжёлое, которое на скорости кувырком скатилось вниз по склону, тараня всё на своём пути.

Когда я сел в машину, я незамедлительно связался со спасателями. Они обещали помочь и выслать бригаду, по указанным координатам. А когда покинул автомобиль, ещё там, на дороге, то успел отправить точные координаты в штаб МЧС с места катастрофы, до того момента, как телефон заглючил от непогоды. Надеюсь, сообщение дошло, и подмога подоспеет вовремя.

Ещё несколько минут пути и… я оказался на той самой поляне из моего сна. Споткнулся о торчащий в земле кусок скалы и, сделав тройное сальто, вылетел из кустов к зажатой между деревьями машине.

О, Боже. Неужели сон оказался вещим?

В ушах противно звенело, а сердце в груди громыхало так дико, что кроме его раскатистых ударов, я больше ничего не слышал. Тяжело дыша, на дрожащих конечностях я побрёл к тому, что когда-то называлось автомобилем. Как и предполагалось, машина упала с оврага и кубарем скатилась с горы. С виду развалюха напоминала сплющенную пивную банку.

– Олесяяя! – закричал до боли в лёгких, бросившись со всех ног на помощь.

Тишина. Пугающая, мерзкая тишина, острыми иглами воткнулась в нервы.

Я впечатался лицом в треснутое стекло, гатил кулаками по сплющенному металлу, пытаясь отыскать в темноте пропавшую девушку. Я надеялся, что она жива.

Радует лишь то, что машина не сгорела во время страшного пожара.

Паника утаскивала разум в бездну. Надо бы успокоиться.

Присмотревшись, взяв себя в руки, я все-таки увидел обездвиженный силуэт, по ту сторону разбитого стекла. В панике дёргал ручку, пинал ногами дверь, но тщетно – заклинило. Не оставалось ничего другого, как выбить окно.

Мне повезло, что на глаза попалась огромная коряга, которую я использовал в качестве лома. Пришлось немного попотеть. Превратившись в лютого зверя, я бросился на окно со стороны заднего сидения и, в конце концов, забрался внутрь автомобиля. Мне просто повезло. Повезло, что стекло уже было надломлено. Несколько мощный ударов по центру прозрачной поверхности, и я внутри.

Она лежала головой на руле и словно не дышала. Я не видел её лица – оно было спрятано под пышной копной золотисто-рыжих волос. Та самая девочка призрак… Которой я, идиот безмозглый, нагрубил.

– Олеся, Олесяяяя!

Никаких эмоций. Могильная тишина. Лишь безжалостный гул ветра, врывающегося сквозь уродливые трещины разбитых окон.

– Веснушка… – осторожно перелез на переднее сидение и дрожащими руками откинул с лица пострадавшей спутанные локоны.

Больше всего на свете я боялся узнать, что… что она мертва. Боялся прикоснуться к ледяной, бесчувственной коже и не почувствовать под своими напряжёнными пальцами биение пульса. Никогда не думал, что когда-нибудь я буду рыдать, как трусливая баба. Но сейчас, глядя на эту хрупкую, беспомощном малышку, чьё тело было сплошь усыпано синяками, я ощущал, как по щекам с бешеным напором несутся жгучие слёзы.

Сделав глубокий вдох и выдох, я мысленно прошептал молитву, и положил ладонь на область сонной артерии.

Пожалуйста, пожалуйста… Только живи! Только живи!

И прости меня. Прости за то, что игнорировал, за то, что вёл себя как придурошный эгоист.

Олеся…

Я мысленно обращался к девушке, надеясь, что она меня услышит. До того момента, как я почувствовал под своими трясущимися пальцами слабое биение пульса, перед глазами словно пронеслась вся моя жизнь. Я ещё несколько раз попросил прощение и нежно погладил девушку по волосам. Кажется, будто после моих слов, в области её ледяной, на ощупь, шеи завибрировало ещё более чаще, более ритмичней. Я позволил себе сделать полноценный выдох. Но расслабляться было рано! Девушку зажало между сиденьем и деревом. Её дальнейшая способность жить измерялась в секундах.

То, что машина упала на днище, а не на крышу, спасло пострадавшей жизнь и она чудом осталась жива, пролежав несколько дней без сознания, погрузившись в состояние комы. Бедняжка очень замёрзла. Я быстро разделся, практически догола, оставшись лишь в одной майке, и осторожно завернул девушку в пуховик. Обнял, прижал к груди, попытался отогреть теплом своего тела. Заметив ужасную рану на лбу, я возненавидел себя ещё больше. Я видел эту рану раньше. Чтобы я не делал – кровь не останавливалась. Сейчас я зажал порез рукой и держал до тех пор, пока не приехали спасатели.

Они обнаружили нас примерно через час, после того, как я нашёл Олесю в лесу. Всё-таки сообщение с координатами дошло успешно. В этот миг я благодарил Бога как никогда ранее. А ещё свой старенький телефон, который, на удивление, не заглючил вне зоны доступа.

Вытаскивать Олесю из-под сплющенной колымаги самостоятельно я побоялся. А вдруг переломы? Просто откинул спинку кресла настолько, насколько получилось, положил её голову к себе на грудь, и шептал на ухо, что всё будет хорошо, что теперь она со мной, в безопасности, что я больше никогда не брошу мою девочку.

После этих слов по телу прошла горячая волна. В этот момент девушка дёрнулась, а её маленькая ручка слегка сжалась в моей огромной ладони. Не знаю, как я за такой достаточно длительный временной период не превратился в ледышку. Наверно, благодаря любви, или сумасшедшему адреналину.

Любовь греет. А мне впервые захотелось жить. Не только для себя, но и для другого человека. И я готов был подохнуть тут, превратившись в кусок льда, лишь бы Олеся осталась жива. Пусть смерть заберёт мою душу, а её вернёт обратно в тело.

С этими словами я тоже провалился в холодный сон.

Как раз в тот момент, когда снаружи послышались невнятные мужские голоса, а в лицо ударил яркий свет фонаря.

Глава 10

Пробуждение выдалось невероятно тяжёлым. Когда я открыл глаза, то увидел белый, покрытый трещинами потолок, а в ноздри ударил резкий запах аптеки. Голова слегка кружилась, глазам понадобилось время, чтобы привыкнуть к свету, ну а мозгу – время, чтобы вспомнить, что именно произошло.

И когда я вспомнил, буквально плашмя свалился с больничной койки на кафельный пол, потянув за собой катетеры с капельницами. Осмотрелся. Никого. Никого, кто был мне нужен настолько сильно, как глоток свежего воздуха! Исходя из типичной обстановки, находился я конечно же в больнице. Ненавижу больницы. Тут всегда полно «неупокоенных».

На шум явилась медсестра.

– Очнулся, герой? – улыбнулась, проверяя пульс и давление. – Как самочувствие?

– Неважно. А как самочувствие у Олеси?

Я боялся, услышать её сожаления. Боялся услышать, что, а вдруг, она скажет, что «девушку спасти не удалось».

– С пациенткой всё хорошо. Лечим. Чудо, что она столько дней провела без сознания с травмами средней степени тяжести. Благодаря тебе, Влад. Ты спас ей жизнь. И как тебе только удалось?

Я опустил голову в пол, рассматривая порезы на костяшках, полученные в ходе того, как я, ненормальный, ломился в заблокированную машину голыми руками и озверело таранил стекло кулаками.

– Не знаю, – пожал плечами. – Просто вдруг вспомнил, что она сама мне говорила, куда отправится.

В этот раз я впервые в жизни был счастлив, что у меня есть этот чёртов дар. И если научиться контролировать эту жуть, я смогу использовать свои способности в благих целях. Например, работая в полиции или устраивая спиритические сеансы встречи между живыми и мертвыми.

До этого надо конечно же дойти морально.

– Понятно, – кивнула медсестра, осторожно вытаскивая катетер из вены. – Если хочешь, можешь прямо сейчас проведать свою подружку.

– Да, очень хочу.

– Жаль, что ты уже занят, – нескромно выпалила блондинка в белом халате. – Повезло твоей девочке, встретить такого мужчину. Идеального…

Чего? Да ладно вам! Какой я блин идеальный?

А в душе, тем временем, всё цветёт и пахнет от столь сладкой похвалы.

* * *

Около пяти минут я просто стоял возле палаты Олеси и смотрел на девушку сквозь дверную щель не решаясь войти. Думал, вспомнит, или не вспомнит?

Лучше бы забыла… Я ведь столько гадостей ей наговорил. Особенно тогда, в парке.

Ладно. Была не была. Глубокий вдох и уверенный шаг через порог одноместной палаты. Девушка дремала, опустив свои длинные, кукольные ресницы. Сейчас она выглядела намного лучше, чем сутками ранее. На щеках даже появился слабый румянец. Приятно было смотреть. Особенно приятно было наблюдать, что она больше не дрожит, а её раны не кровоточат. Когда я присел рядом, собираясь взять её за руку, она вдруг резко распахнула глаза и уставилась на меня своими огромными, редкого цвета омутами.

– Эмм… – замямлил, быстро отдёрнув руки прочь. – Ты меня помнишь?

Отрицательно качает головой, нервно натягивает простынь практически до самого подбородка. Она напугана. В больших зелёных глазах застыл жуткий страх.

– Чёррррт…

И меня понесло.

Я гневно чертыхнулся, с яростью ударил кулаками по боковинке кровати, вскочил со стула и быстро направился к выходу. Просто потому, что не хотел пугать девчонку своими глюками и своей дуростью. Всё равно не поверит. Мне ведь никто не верит. А в психушку я не хочу.

– Подожди… Вл-ад!

Сердце в груди пропускает несколько ударов, ноги подкашиваются, когда по ушам бьёт её ласковый голос. И моё имя. Озвученное этой нежной мелодией.

– Я тебя не знаю… Но я тебя уже где-то видела. Во сне, кажется.

Господи! Олеся!

Если я тебя сейчас не обниму, то взорвусь нахрен.

Резко оборачиваюсь и обратно бросаюсь к девчонке, рывком впечатываю в свои объятия и крепко-крепко обнимаю. По венам несётся адское пламя, а внутренние органы от радости меняются друг с другом местами.

Как мне этого не хватало… Этих объятий, этой девчонки.

Откуда она узнала моё имя? Мы ведь договорились, ради интереса не говорить друг другу реальных имён. Только ники. «Веснушка» и «Отшельник». Правда она как-то в комментариях к своим работам проболталась одному другу. Так я и узнал её настоящее имя.

Чёртова потусторонняя дьявольщина!

– Ты Влад, – улыбается. – И ты мне снился. Я именно так тебя и представляла. – Таю от её голоса, чумею от прикосновений, когда она меня настолько бережно касается кончиками пальцев. И это уже совсем другие прикосновения. Не такие, как вчера. – Мы должны были встретиться. Ещё давно, в кафе… Но я не помню, что произошло. Помню лишь то, что буквально из ниоткуда поднялся сильный ветер, что машину вроде бы занесло… Мощный удар… и больше я ничего не помню, – сглатывает нервный ком в горле и дрожит.

– Шшш, всё хорошо. Уже все хорошо. Ты со мной. А я – с тобой. И ты в безопасности. – Глажу по голове, как маленькую, с особой осторожностью, чтобы не задеть перебинтованную на лбу рану.

– Как странно… И как же ты нашёл меня? Я ведь не говорила, куда именно поеду.

– Ты все равно не поверишь. Мне Гром помог. Он у меня профессиональный ищейка. На таможне как-то работал. Укусил одного чиновника, поэтому животину и списали. Дед Тимофей его тогда к себе забрал. Впрочем, это долгая история.

– Знаешь, всё это так запутанно, до мурашек. Ну что ты мне снился… А потом пришёл за мной, – девушка не сопротивляется, когда я её вот так жадно, по-свойски обнимаю, не сопротивляется и тогда, когда на колени к себе сажаю. – К сожалению, что именно было во сне я не помню. Мельком. Но твой образ, твоё лицо запомнила идеально.

Улыбаюсь. Да так, что скулы болят от напряжения.

– Ты не против, что я тебя вот так вот нагло обнимаю?

Глаза малышки радостно заблестели:

– Нет. Я даже не буду против, если ты меня поцелуешь.

Вот это новость!

Меня бросает то в жар, то в холод, когда Олеся дотрагивается своими нежными пальчиками до моего лица, проводит по скулам, по губам, повторяя их контур, а я в этот момент проклинаю себя за то, что не побрился, да и зубы не почистил. Так бы был ещё краше.

Девчонка, оказывается, оказалась не из тех робких скромниц. Практически сама на колени прыгнула, хотя мы, по сути, видимся впервые в жизни.

– Мне кажется будто я потеряла память. А вместе с ней и тебя. Потому что до аварии, мы будто знали друг друга целую вечность. И я не хочу начинать все сначала. Я люблю тебя, Влад. Это странно…. Но я правда тебя люблю. Если ты не разделяешь мою точку зрения, считай эти чувства… просто любовь с первого взгляда.

«Черт возьми! Да ты будто мысли мои прочитала!» – мысленно ликую.

– Ну так что, «Веснушка», как насчёт реванша? – улыбаюсь на все свои идеально ровные «тридцать два», наклоняюсь ещё ближе, к её красивым губам, вспоминая сладкий вкус нашего поцелуя. Ещё тогда, на чёртовом колесе. Она хохочет, тоже смотрит на мои губы, как загипнотизированная, отвечает с иронией в голосе:

– Вызов принят.

И, теряя голову, сама целует меня в губы. Сладко, нежно и одновременно жадно. Как же хорошо…

Как же хорошо быть с ней и просто любить. Не бежать от себя, не закрываться от мира в собственной крепости из льда и камня, надеясь, что это поможет справиться с проблемами. Проблема ведь, по сути, была внутри меня. Важно было просто поменять своё отношение к этой проблеме и просто открыться людям. Вот теперь всё встало на свои места. Теперь душа успокоилась, я ведь нашел то, что давно искал. Мой маленький, хрупкий магнит к которому меня до одури тянуло.

Со временем я признался Олесе, в том, что я не совсем обычный парень. Девушка поверила. Мне кажется, она догадалась. А может, начала вспоминать отрывки из своих сновидений. Просто не говорила, чтобы я не расстраивался.

Моя девочка быстро поправилась после шока. Как внутренне, так и физически. Вообще, ей очень сильно повезло. Олеся отделалась лишь испугом, небольшим сотрясением и уродливыми синяками по всему телу, которые я лично лечил своими целебными поцелуями каждым вечером, лёжа у камина в нашей уютной хижине на берегу моря.

Через месяц мы сделали там полноценный ремонт, но решили, что не нужно засиживаться на одном месте. В этот домик мы любили приезжать лишь тогда, когда желали побыть наедине, немного отдохнуть от повседневной суеты. И да, мы стали много путешествовать по миру, в погоне за красивыми фотографиями. Онлайн блог Олеси с каждым днём набирал популярность, вплоть до того, что у неё стало около миллиона подписчиков.

Так мы начали неплохо зарабатывать и вскоре открыли собственную фотостудию. Дата на съёмку в нашей фирме бронировалась на месяц вперёд. Мы даже не верили, что когда-нибудь достигнем подобных высот. Я понял, что не нужно бежать от себя, нужно жить. Жить для любви.

Кстати, забыл сказать о самом главном! После того как Олеся поправилась, я вернулся домой. Нашел мать, встал перед ней на колени и попросил прощение за то, что бросил и за то, что разбил ей сердце. А через месяц мы с Веснушкой стали мужем и женой.

Видел ли я призраков снова? Видел. Но больше не обращал на эту ерунду никакого внимания. Потому что рядом со мной был настоящий ангел. Который оберегал меня от всех самых ужасных бед мира.

Она просто обнимала меня, крепко-крепко, прижималась своими губами к моим губам, и я забывал обо всем на свете. А призраки… однажды они просто исчезли. Когда я перестал париться. Когда позволил истинной любви растопить вечный лед в своем холодном, одиноком сердце.

Конец