Текст книги "Наказания бесполезны! Как воспитывать, не попадая в ловушку эмоций"

Отвергнуть методы воспитания, которые навязывает нам прошлое, совсем нелегко. Современные родители существенно изменили свой подход и взяли на себя задачу избавиться от стиля воспитания, основанного на подавлении ребенка. Тем не менее прошлое все равно постоянно напоминает о себе, проявляясь в тех или иных воспитательных моментах – в частности, когда эмоции берут верх над организованностью и мы делаем первое, что приходит в голову (а это обычно что-то, навеянное личными воспоминаниями).

Вот что пишет сорокатрехлетняя Виола, дочке которой год и три месяца:

Когда я была маленькой, мои родители, к сожалению, не умели держать себя в руках. Вообще-то они были замечательными, очень любили и продолжают любить нас с сестрой, но была в них и склонность к агрессии – из-за неопытности и травматичного прошлого обоих. Нарваться на наказание, в том числе суровое телесное, было очень просто. Когда у моей сестры появились дети, она тоже стала их бить и наказывать, хоть и не так жестоко.

Я боюсь агрессии, которая живет во мне, опасаюсь не совладать с ней. Мне бы не хотелось бить мою дочь. До сих пор не могу забыть чувства унижения, бессилия и уязвимости. Я не хочу, чтобы моей дочери пришлось это испытать. Тем не менее я часто вижу детей, которые ведут себя невоспитанно, дерзят и выводят родителей из себя. Я боюсь, что девочка вырастет избалованной и непослушной. Мне хочется ездить в гости к родственникам и не видеть, как они устают от ее капризов, когда ей хочется открывать все ящики и вываливать на пол их содержимое…

Виола с сестрой жила в сложной обстановке и систематически подвергалась телесным наказаниям. Теперь она не знает, как воспитывать дочь, и боится пойти по стопам своих родителей. Вспоминать детство для нее мучительно, она бы предпочла не иметь его вовсе. Ее сурово наказывали, унижали и причиняли ей боль. Боль не столько физическую, сколько психологическую. Забыть ее сложно, она подрывает самооценку и уверенность в себе.

Как это ни печально, причин, по которым вы возвращаемся к неприятным для нас воспитательным моделям, очень много. Они влияют на нас помимо нашей воли. Лучия, мать четырехлетней девочки и четырехмесячного мальчика, рассказывает:

Я прочла вашу книгу «Не кричите на детей!». Она заинтересовала меня, потому что мы с мужем делаем ровно то, что вы описываете: пытаемся воспитывать детей не так, как воспитывали нас, а в результате совершаем те же ошибки, что и наши родители.

Моей дочери Франческе 4 года. Она хорошо восприняла рождение брата, но ее поведение нередко оставляет желать лучшего, и тогда я шлепаю дочку и кричу на нее. Мне приходится добиваться хорошего поведения угрозами, а мне этого совсем не хочется. Я узнаю себя в образе слабого родителя, который готов общаться с ребенком, только если тот слушается.

Из рассказа Лучии видно, что она попала в очень распространенную эмоциональную ловушку. Родитель пытается принять модель поведения, отличную от модели его родителей, слушает ребенка, уделяет ему много внимания, порой пытается во всем угодить. А потом неизбежно срывается, когда ему кажется, что ребенок ведет себя плохо, не ценит хорошего отношения и не видит, какие усилия прикладывает родитель. Оказавшись в этой эмоциональной ловушке, он чувствует, что его обидели, причинили ему боль, и реагирует – драматично, а порой и жестоко – на то, что ребенок не понимает, на какие жертвы ради него идут.

Это парадоксальная ситуация. Откуда ребенку знать, что мамины родители никогда ее не слушали, а папины били и не уделяли ему внимания? Нельзя требовать от ребенка, чтобы он ценил усилия, корень которых ему неизвестен.

Взрослым не всегда удается осознать свой детский опыт и воспротивиться его влиянию. Порой они автоматически, не задумываясь воспитывают детей так, как воспитывали их самих родители.

Вот что пишет Летиция, мама четырехлетнего мальчика, на которого постоянно жалуются воспитатели детского сада:

У меня очень активный ребенок. Воспитатели всегда это замечали, но не считали особой проблемой. Конечно, сначала ему было трудно адаптироваться к садику, но потом все, казалось бы, наладилось.

На прошлой неделе ситуация вышла из-под контроля. Воспитатели говорят, что он прекрасно знает, что можно и чего нельзя, но все равно ведет себя плохо. Кроме того, он бьет других детей. Воспитательница, работающая после обеда, вообще с ним не справляется, и поэтому сын отказывается оставаться в саду во второй половине дня.

Дома он тоже очень активен, но, если следить, чтобы он был занят, и давать ему поручения, он в целом слушается и делает все, что я прошу, – правда, порой мне приходится на него прикрикивать. Он очень живой мальчик, ему нужно куда-то девать энергию, бегать и так далее.

Я пыталась объяснить ему, что в группе очень много детей и поэтому надо вести себя спокойно и не драться. Но лучше от этого не стало, даже наоборот.

Пожалуйста, подскажите, что мне делать. Для меня главное не чтобы он перестал носиться и научился сидеть спокойно, а чтобы перестал бить детей. Это мне совсем не нравится. Думаю, драться он начал, потому что смотрит много мультфильмов. Я стараюсь внимательно их выбирать, но все равно иногда в них мелькают сцены насилия… Мы с мужем можем разве что изредка его шлепнуть, так что от нас он научиться этому не мог.

Невероятно, насколько спокойно Летиция признается в том, что шлепает своего ребенка. Она упоминает об этом в самом конце, словно о чем-то само собой разумеющемся: если не удается добиться от ребенка нормального поведения другими средствами, то, само собой, надо прибегнуть к физическому воздействию.

Шлепки и телесные наказания сегодня считаются незаменимым средством от детских капризов. Считается, что другие способы воспитания просто не действуют. Даже папа римский высказался в поддержку телесных наказаний. В феврале 2015 года, рассуждая перед семитысячной аудиторией о хорошем отце семейства, он сказал нечто весьма неожиданное:

Хороший отец терпелив и умеет прощать. Но, помимо этого, он должен уметь строго исправлять недостатки детей: отец не может быть слабым, сентиментальным и уступчивым. Уметь направлять детей на путь истинный, при этом их не унижая, – то же самое, что защищать их, не жалея самого себя. Я слышал, как один отец сказал: «Иногда мне приходится бить детей… Но по лицу я их не бью никогда, ведь это унижает человека». Замечательные слова достойного человека! Этот отец должен наказывать и делает это правильно. Его дети развиваются.

Высказывание папы римского стало поводом для многочисленных дискуссий. Я тоже прокомментировал это выступление, сказав, что мнение папы по поводу воспитания не является истиной в последней инстанции, поскольку речь здесь не идет о религии и богословии. Даже папа римский может основываться на своем детском опыте, полученном в не столь далеком прошлом, и считать совершенно невинным метод воспитания, опасный не столько своей физической формой (шлепки, подзатыльники, дерганье ребенка за руку), сколько содержанием.

Ядро проблемы не в том, каковы наказания, применяемые к ребенку, и насколько они жестоки, а в том, что именно они определяют детско-родительские отношения.

Система, признающая наказания правомерным способом воспитания, унижает человека и не учитывает потребностей детей и подростков.

Проблема даже не в самих шлепках (в моей практике я редко встречал родителей, которые ни разу не ударили своего ребенка), а в признании их правомерным способом воспитания, который идет детям только на пользу. Мне хочется обратить внимание не столько на хрупкость и эмоциональную слабость, которая при определенных обстоятельствах вынуждает родителей применять физическую силу, сколько на их желание оправдать физическое вмешательство, при помощи которого они пытаются заставить ребенка вести себя определенным образом. От этого наследия прошлого надо как можно скорее избавиться.

Это совсем непросто. Джорджия пишет:

Моему сыну три года. Я хотела бы научиться справляться со своими эмоциями и гневом, пока он не стал подростком и не начал сводить меня с ума. Иногда я кричу и ругаюсь на него, как ругалась на меня моя мама. Это невыносимо. Измениться и перестать вести себя по определенной схеме очень сложно.

Из слов Джорджии ясно, что ей неприятно следовать чужой модели поведения. Она хочет переломить ситуацию. То, что она осознала проблему и хочет измениться, – уже хорошее начало. Задача родителя – превратить это желание в организованность. Он должен научиться замечать эмоциональные ловушки и не попадать в них, найти наиболее действенные способы справляться со сложными моментами. Сколько родителей все еще убеждено, что проблемы с детьми можно решить исключительно словами: разговорами, спорами, объяснениями! А ведь это ни к чему не ведет.

Федерика, мама восьмилетней Анны-Паолы

К сожалению, иногда я теряю терпение, кричу на Анну-Паолу и шлепаю ее. Потом я чувствую себя виноватой и всегда извиняюсь перед ней, но она, к сожалению, умеет вывести меня из себя.

Бывает, она с утра до вечера на все говорит «нет» или ноет… Она вечно чем-то недовольна, начиная от важных и заканчивая самыми простыми вещами. Например, если она не хочет мороженого, я предлагаю ей выбрать между мороженым и каким-нибудь напитком. Она не может выбрать и начинает ныть. Я пытаюсь ей помочь и спрашиваю, чего ей больше хочется – попить или съесть мороженое… Но все без толку! Она часто спорит и бывает в плохом настроении. Я пытаюсь говорить с ней, чтобы понять, в чем проблема… Но все это совершенно не помогает.

Слова Федерики показывают, что чрезмерная многословность в общении с детьми совершенно бесполезна и ведет к постоянным спорам. Это неэффективная воспитательная стратегия. Федерика требует, чтобы дочь приняла самостоятельное решение, а Анна-Паола воспринимает это как неспособность матери справиться с ситуацией.

Восьмилетний ребенок воспринимает постоянные вопросы вроде «Ты хочешь то или это?» как неспособность взрослого принять решение. Это влечет за собой стресс и плохое поведение.

Подростки и дети предподросткового возраста, напротив, хотят участвовать в принятии решений. Каждый возраст – особый и требует своего подхода. Я расскажу об этом подробнее в следующих разделах, посвященных воспитательным стратегиям и подходам.

В завершение приведу свидетельство Андреа, у которого двое сыновей: одному три года, второй еще новорожденный.

С самого рождения Лоренцо был очень активным и сложным ребенком. Мы уделяем ему много внимания, особенно после рождения второго сына. И тем не менее в последнее время Лоренцо очень переживает из-за детского сада. Это выливается в настоящие истерики, которые можно прекратить, только согласившись на его требования.

Проблема даже не в том, что он кричит, а в том, что он впадает в ярость: обзывается, дерется и кусает нас с женой. Например, если он не хочет застегивать рубашку и мы пытаемся ему помочь, у Лоренцо начинается истерика. Или мы с вечера готовим ему завтрак, а утром он просыпается и ревет, что хочет чего-нибудь другого. Иногда он отказывается сам собирать рюкзак. Возможно, в детском саду ему сложно, и дома он выплескивает негативные эмоции.

Скажите, как нам реагировать на его гнев и истерики? Чего мы только не перепробовали! Если идти у него на поводу, он начинает требовать все больше и больше, если мягко и нежно удерживать, когда он кричит, то он успокаивается, конечно, но очень медленно… Иногда мы ничего не можем с собой поделать и сами впадаем в ярость и шлепаем его… При этом мы понимаем, что ведем себя неправильно: на ярость нельзя отвечать яростью.

Это понимание должно подтолкнуть родителей изменить свой подход к воспитанию. Прежде всего следует избавиться от мысли, что правила и наказания – это одно и то же.

Пару лет назад у меня была встреча с родителями в одном городке на севере Италии. Почувствовав, что аудитория немного устала, я решил провести небольшой опрос: «Как вам кажется, выговор – это правило или наказание?» Мне казалось, что ответ очевиден. Вопрос я задал, лишь чтобы снова добиться внимания слушателей. Но мои ожидания не оправдались. Аудитория – члены городского совета, политики и учителя – разделилась надвое. Одна половина утверждала, что выговор – правило, другая – наказание. Помню, меня это очень удивило. Неужели можно думать, что выговор – это правило?

Сейчас этого мнения придерживается уже не так много людей. И тем не менее иногда я спрашиваю родителей: «Какие правила действуют в вашей семье?» – а они мне отвечают: «Все в порядке, доктор, мы много на них кричим».

На мой взгляд, именно в этом «много кричим» и заключается одна из многочисленных ошибок, мешающих родителям установить четкие и последовательные правила. Хорошо воспитывать детей можно, только когда эмоции не выходят на первый план.

Приведу несколько примеров того, как родители путают правила с наказаниями.

Джованна, мать пятнадцатилетней Валентины

В этом году у Валентины очень плохие оценки! Она не занималась, весь учебный год ничего не делала и в итоге не смогла сдать экзамены. Но так ей это с рук не сойдет! Я ее наказала. Теперь она должна каждое утро убирать кровать и поддерживать в своей комнате идеальный порядок.

Очень любопытно, что такое простое правило совместной жизни, как поддержание порядка в комнате, кто-то может использовать в качестве наказания.

Соблюдение порядка – это простое правило совместной жизни. Начиная с определенного возраста оно должно все больше и больше помогать ребенку стать ответственным и самостоятельным человеком. Не могу понять, как это может быть наказанием за плохие оценки.

В наше время из-за широкого использования технологий многие путают правила с наказаниями.

Все мы знаем, что люди самых разных возрастов очень много пользуются разнообразными гаджетами и постоянно смотрят телевизор.

Я уже давно говорю о том, что время, проводимое перед экраном, должно быть сведено к минимуму. Иначе мы получим детей, зависимых от гаджетов, и подростков, не имеющих друзей в реальности, но постоянно сидящих в соцсетях.

Огромное количество родителей в отчаянии рассказывают мне, насколько сильно повседневная жизнь их семьи зависит от планшетов, смартфонов и тому подобных устройств. Это значит, что

ограничение времени, проводимого перед экраном, должно быть правилом, а не наказанием.

Мне кажется, что ребенок не должен смотреть телевизор дольше получаса в день, а планшет нужен не для игр, а для получения знаний. На мой взгляд, подростки не должны спать и учиться, постоянно держа в руке смартфон и поглядывая в светящийся экран. Разве я не прав?

И тем не менее из рассказов детей и родителей видно, что самое распространенное в Италии наказание – оставить ребенка без телефона или телевизора. То, что должно быть нормой, превращается в наказание. Очевидным образом, это влечет за собой непонимание.

Вот пример ситуации, когда правила настолько неясны, что граница между соблюдением правила и его нарушением оказывается крайне размыта – до такой степени, что определить ее не могут не то что дети, но и сами родители. В следующем двойном свидетельстве – Эмануэле и его матери – отлично выражается неясность, преследующая многих родителей в их повседневной жизни.

Эмануэле, 16 лет

Я ничего такого не сделал… Ну, то есть, да, сделал, но ничего такого! Я переписывался в чате в то время, когда мама мне этого не разрешает. Но не мог же я не ответить на сообщение! Как это – друзья мне пишут, а я молчу?!

Мать Эмануэле

Мы решили, что в восемь часов вечера Эмануэле должен выключать телефон. Никаких исключений. Но позавчера он нарушил это правило: переписывался в чате, потому что поссорился с другом. Я это увидела, очень рассердилась и запретила Эмануэле месяц пользоваться телефоном. Вообще-то телефон ему нужен, чтобы общаться с друзьями, и теперь я просто не знаю, что делать, боюсь, что он потеряет друзей. Если я сниму с него это наказание, он перестанет слушаться. Если не сниму, у него начнутся проблемы с одноклассниками…

Сложность в том, что, когда я злюсь на сына, я просто не могу сдержаться и сразу его наказываю!

Совершенно очевидно, что ситуация очень запутанная. Где начинается правило? И где начинается проступок?

Корень проблемы в том, что правило невыполнимо и слабо очерчено. Поэтому родитель разрывается между своей властью и эмоциями: он сердится и наказывает.

Конечно, подростки отлично умеют создавать сложные и запутанные ситуации. Именно поэтому правильная организация воспитания в этом возрасте лучше всего помогает избежать непрерывных стычек и взаимного недовольства. При хорошей организации отец не исключен из воспитательного процесса, а подросток всегда имеет возможность договориться с родителями.

Кьяра, мать десятилетней Ирене, описывает очень интересную и в то же время распространенную ситуацию. Ее беспокоит поведение дочери. Кьяра постоянно говорит: «Мне сложно… Я с трудом… Нам так тяжело…» – и при этом не считает своего мужа слишком надежным человеком. Я прошу привести пример плохого поведения Ирене и слышу в ответ: «Она постоянно нарушает правила! С этим ничего нельзя сделать, она просто не хочет слушаться. Мне надо знать, что делать, когда ребенок так себя ведет». Я пытаюсь вникнуть в суть проблемы, и наконец Кьяра рассказывает:

Ирене знает, что летом с 9 до 11 утра она должна заниматься, а потом может играть хоть весь день. И знаете, что происходит? Она постоянно приходит ко мне и говорит: «Мама, мне не хочется заниматься. Можно я пойду играть?» Меня это просто бесит, я не понимаю, почему она не слушается!

В этой ситуации девочка просит разрешения нарушить правило, а мать считает это непослушанием. Ситуация парадоксальна: Ирене совершенно не пытается ослушаться матери, она не уходит играть без предупреждения, а просит разрешения у мамы. Девочка с большим уважением относится к правилам, установленным родителям, но мать видит ситуацию совершенно иначе.

Это не самый редкий случай. Очень многие родители жалуются: «Ребенок постоянно просит включить телевизор во время ужина, просит, чтобы ему разрешили поиграть перед сном, хочет посидеть с планшетом перед тем, как делать уроки». В этих случаях

я рекомендую родителям быть внимательнее: речь идет о просьбе, то есть ребенок понимает, что решение примет родитель. Пока у вас спрашивают разрешения, вы контролируете процесс воспитания, а ребенок принимает родительский авторитет.

Если три дня назад вы выдали ребенку карманные деньги на неделю и вдруг он говорит, что уже все потратил, и просит дать еще, это не значит, что он пытается нарушить правило. Задача родителя – повести себя правильно и ответственно и сделать так, чтобы эта ситуация не начала повторяться систематически.

Родитель, который хочет эффективно воспитывать детей, должен быть очень внимателен и

не путать правила с наказаниями, а просьбы с непослушанием.

В девятой главе мы увидим, как установить понятные и выполнимые правила, которые помогут справиться с любыми сложностями.

Глава 3
Воспитание в прошлом: выпрямить кривой росток

Полицейский ловким движением ухватил Пиноккио за нос и передал его в руки Джеппетто. Старику не терпелось тут же на месте надрать Пиноккио уши в наказание за бегство. Но представьте себе его изумление – он не мог обнаружить ни одного уха! Как вы думаете, почему? Да потому что, увлекшись работой, он позабыл сделать Деревянному Человечку уши. Пришлось взять Пиноккио за шиворот и таким порядком повести его обратно домой. При этом Джеппетто твердил, угрожающе покачивая головой: «Сейчас мы пойдем домой. А когда мы будем дома, я с тобой рассчитаюсь, будь уверен!»

К. КОЛЛОДИ. Пиноккио (пер. Э. Казакевича)

Вы можете осуждать прошлое и не одобрять его, но это не поможет вам не наступать на те же грабли – особенно в том, что касается воспитания, которое дали вам родители.

Лучше настройтесь учиться, а не осуждать.

Чтобы действительно измениться, нужно дистанцироваться от прошлого. Но одного этого недостаточно: нужно еще найти альтернативные способы поведения. В противном случае вы легко вернетесь к воспитательным практикам, которыми пользовались ваши родители.

В большинстве случаев речь идет о простейших эмоциональных ловушках, не имеющих ничего общего с хорошей организацией воспитательного процесса. На практике эти ловушки очень часто приводят к неэффективным решениям.

В прошлом эти способы воспитания приносили вред. В настоящем – тоже.

Когда-то все было по-другому. Практически все взрослые придерживались мнения, что дети – это дикари, которых надо укрощать. Поэтому наказания и принудительные методы воспитания считались не ошибкой, а необходимостью. Детство видели в негативном ключе, детей считали существами низшего порядка, неполноценными личностями. Задачей взрослого было изменить ребенка, заставив его ощутить свой авторитет – жесткими и суровыми методами, без всяких поблажек. Тех, кто не разделял этот подход, корили за слабость и неумение воспитывать.

Еще несколько десятилетий назад в нашей культуре повсеместно, за редкими исключениями, была распространена идея, что дети – это обуза. Так, в некоторых итальянских диалектах ребенка принято обозначать словом bagài (буквально это значит «багаж»). В прошлом веке что-то начало меняться: благодаря Марии Монтессори, движению за реформу школьного образования, инициированному французским педагогом Селестеном Френе и ассоциациям по защите прав ребенка, сегодня мы видим, что этих перемен становится все больше. Но в целом детей все равно считают обузой, без которой нельзя обойтись.

Наиболее распространенные методы воспитания основывались на послушании, дисциплине и всем необходимом для их достижения.

Мало кто пытался найти альтернативу этим методам. Потребности и права новых поколений ни для кого не были приоритетом: достаточно вспомнить, что Женевская декларация прав ребенка была составлена Лигой Наций в 1924 году, но ООН одобрила ее лишь в 1959 году. В 1989 году на основе этой декларации была составлена Международная конвенция о правах ребенка, которая до сих пор действует не во всех государствах.

Мои воспоминания, относящиеся к началу 1960-х годов, лишь подтверждают эти слова. Недавно я нашел фотографию, на которой запечатлен мой первый класс.

Прямо в лоб

1964 год. На снимке – мой класс. В школе тогда было раздельное обучение. Большинство мальчишек – в галстуке-бабочке (не носили его или совсем уж хулиганы, или дети из бедных семей). В глаза бросается одна деталь: широкий лоб моего лучшего друга Леонардо заклеен пластырем.

Что же случилось с беднягой Леонардо? Мне помнится, что наша учительница была довольно нервной и нетерпеливой женщиной. В запас ее педагогических приемов входили не самые достойные средства, например деревянная метровая линейка, которой она время от времени била тех, кто плохо себя вел. В нашем классе было много сорванцов. Заводилой был Торри (на снимке он с нахальным видом стоит в первом ряду). Учительница терпеть его не могла, поэтому Торри часто от нее доставалось. Вот только к хулиганскому складу характера прилагалась, как это нередко бывает, замечательная ловкость: когда учительница в очередной раз попыталась «воспитать» Торри линейкой, он увернулся, и удар попал прямо по лбу куда более смирному Леонардо.

Каждый из нас может припомнить хотя бы один похожий случай: еще каких-то тридцать лет назад в школе, церкви или семье взрослый мог использовать любой воспитательный метод, чтобы заставить ребенка соблюдать правила и выполнять требования.

Вышедшая в 1975 году книга «Отец-хозяин» Гавино Ледды пошатнула устоявшееся как в Италии, так и во всем мире представление о воспитании. В этом автобиографическом романе, переведенном на сорок языков, Ледда описал ту жизнь, в которой воспитание полностью основывалось на насильственных методах (до этого многим казалось, что она уже канула в прошлое). Книга Ледды пробила брешь в стене молчания, существовавшей вокруг устаревших и жестоких воспитательных практик, которые никто не осмеливался обличить. В «Отце-хозяине» рассказывается о мальчике с Сардинии: отец заставил его бросить школу и стать пастухом. Благодаря выходу этого романа методы воспитания, основанные на принуждении, перестали считаться чем-то само собой разумеющимся. Книга внесла свой вклад в движение за большее внимание и уважение к детям, расцвет которого пришелся на семидесятые и восьмидесятые годы.

Активных и непослушных детей усмиряли угрозами и телесными наказаниями – порой весьма суровыми.

Больше всего доставалось мальчикам, как будто они по своей природе больше предрасположены к непослушанию, хулиганству и плохому поведению.

К девочкам взрослые обычно были более терпимы, в том числе потому, что они в целом вели себя послушнее и старались оправдывать ожидания взрослых. Это не значит, что девочек никто не ругал. Даже девочка, изо всех сил старающаяся слушаться родителей или учителей, могла внезапно столкнуться с карательными мерами.

Вот рассказ Энцы о случае в школе, когда она почувствовала себя униженной. Эта история произошла в начале 1970-х годов.

Умножение на семь

Как-то раз, когда я училась в четвертом классе, учительница без предупреждения устроила проверочную работу по умножению на семь. Я не повторяла таблицу умножения и не смогла ничего написать. Помню, мне еще подумалось, что двойку я получу совершенно заслуженно. Родители должны были расписаться в дневнике рядом с плохой оценкой. Я понимала, что меня накажут.

Когда учительница пошла вдоль рядов, чтобы проставить оценки, она не стала брать мой дневник, а вышла из класса. Вернувшись, она сказала: «Раз ты такая глупая, что даже на семь умножать не умеешь, тебе здесь не место. Возвращайся во второй класс».

Она дружила с учительницей второго класса, у которой несколькими годами раньше училась моя старшая сестра. Та учительница хорошо знала мою семью, родители ее очень уважали. Сейчас мне кажется, что именно из-за этого моя учительница так на меня обозлилась.

Как бы там ни было, меня отправили обратно во второй класс. Я чувствовала себя униженной: мне было стыдно и перед одноклассниками, и перед второклашками. В любом случае это показательное наказание я приняла как нечто само собой разумеющееся.

Но все не закончилось на этом.

Учительница отвела меня к второклассникам и представила как девочку, недостойную учиться в четвертом классе. После этого она начала спрашивать у меня и у других детей таблицу умножения. Как вы думаете, на какую цифру? На семь, конечно! Я по наивности сначала подумала, что это просто совпадение. Но потом мне стало очень плохо, и я поняла: нельзя несколько раз наказывать за одно «преступление», не давая обвиняемому исправить ошибку!

Умножать на семь я не умею до сих пор.

Это воспоминание указывает на глубокое различие между детским и взрослым восприятием. Наказания влияют на психику ребенка самым неожиданным образом. Даже если взрослым движут добрые намерения, наказание сталкивается с естественной незрелостью ребенка и ведет к непредсказуемым и неблагоприятным последствиям.

Дети не понимают последствий своих поступков. Их чувство справедливости устроено совсем не так, как у взрослых.