Текст книги "Наказания бесполезны! Как воспитывать, не попадая в ловушку эмоций"

Глава 4
Наказания учат. Но не тому, что полезно детям

Мне до сих пор иногда снится, что я в каком-то странном суде, который на основе совершенно непонятных доказательств выносит мне приговор, не подлежащий обжалованию. Я вздрагиваю и просыпаюсь, а в ушах у меня звучит голос: «Ты размотала клубок. Тридцать лет каторжных работ!»

Э. МОРАНТЕ. Случаи из детства

Многочисленные исследования университетов разных стран показали, что телесные и другие (окрики, оскорбления и т. д.) наказания не только неэффективны, но и в средне– и долгосрочной перспективе оказывают негативное воздействие на детей и подростков.

В наше время большинство родителей старается не прибегать к слишком суровым наказаниям, которые могли бы нанести ребенку телесные повреждения. И тем не менее нельзя сказать, что существует единый фронт родителей, осуждающих шлепки и подзатыльники как сиюминутную меру воздействия. До сих пор то и дело слышишь: «От пары шлепков еще никто не умер» и «Надо – значит, надо». Подобные высказывания в целом считаются более или менее приемлемыми и справедливыми.

Более того, даже среди университетских ученых кто-то попытался доказать, что шлепок, под которым понимается «телесное наказание, посредством которого предполагается закрепить воздействие более мягких воспитательных методов», не приносит существенного вреда. Согласно этой теории, все зависит от того, с какой силой ребенка шлепают и является ли этот метод воспитания основным.

Двое исследователей из университетов Техаса и Мичигана, Элизабет Т. Гершофф и Эндрю К. Гроган-Кейлор, решили развеять любые сомнения на эту тему. В июне 2016 года они опубликовали подробное исследование, в котором рассматривается научная литература по вопросу телесных наказаний, появившаяся за последние пятнадцать лет. Работа Гершофф и Гроган-Кейлора рассеяла все сомнения: она продемонстрировала, что нет никаких доказательств пользы телесных наказаний. Более того, они плохо влияют на детей и подростков. В частности, телесные наказания в младшем возрасте ведут к агрессивности, асоциальному поведению, неспособности прорабатывать и выражать свой негативный опыт, психологическим проблемам, снижению способности к познанию, низкой самооценке и сложностям в отношениях с родителями. Сложности, вызванные применением к ребенку телесных наказаний, никуда не уходят ни в подростковом, ни во взрослом возрасте. Это асоциальное поведение, депрессии, психологические проблемы. Кроме того, применение телесных наказаний передается из поколения в поколение: чем больше нас били, тем больше мы будем склонны бить своих детей.

Помимо этого, сложный метаанализ Гершофф и Гроган-Кейлора выявил и другие интересные детали: каким бы легким ни было телесное наказание, оно, хоть и помогает достичь сиюминутного улучшения поведения, ведет к снижению способности усваивать жизненный опыт, из чего следуют проблемы в детско-родительских отношениях. Кроме того, у детей, к которым применяются телесные наказания, больше риск подвергнуться физическому насилию, а у родителей, применяющих эти методы, наблюдается повышенная тяга к агрессии.

Нельзя считать, что телесные наказания – результат родительского отчаяния перед лицом детского упрямства и капризов. Напротив, дети, которых регулярно наказывают, словно специально провоцируют родителей. Конечно, в этом случае научными методами не докажешь, что было раньше – курица или яйцо, потому что исследование, в котором дети будут специально подвергаться телесным наказаниям, неприемлемо с этической точки зрения. И тем не менее есть исследования, доказывающие, что снижение количества телесных наказаний ведет к значительному улучшению поведения детей с поведенческими проблемами.

Уже одного этого должно быть достаточно, чтобы раз и навсегда закрыть вопрос об эффективности телесных наказаний, какими бы легкими они ни были и какую бы благую цель ни преследовали. Но данные этим не исчерпываются.

В книге «Не кричите на детей!» я уже приводил результаты исследования, опубликованного в мае 2014 года в журнале Child Development. В рамках этой работы двое ученых на примере тысячи семей с разным социальным статусом и уровнем дохода проанализировали связь между методами воспитания, используемыми родителями, и депрессией и поведенческими проблемами у детей. Ученые пришли к выводу, что унижающее ребенка поведение родителей, окрики и наказания, какими бы теплыми и любящими ни были отношения в целом, вызывают у подростков и детей предподросткового возраста депрессии и асоциальные проявления и, вопреки родительским ожиданиям, ухудшают их поведение.

Проблема не в телесных наказаниях как таковых, а в том, что их считают приемлемыми.

Научные исследования показали, что наказания, окрики, угрозы и оскорбления ведут совершенно не к тем результатам, которых пытаются добиться родители.

В первую очередь

наказания ослабляют связь между родителем и ребенком.

Новорожденный плачет. Своим плачем он пытается что-то сообщить и рассчитывает, что взрослый его поймет. Ребенок, который плачет и оказывается наказан, напротив, видит, что родители не всегда понимают и защищают его, а порой и готовы на физическую агрессию. Мне на ум приходит классическая ситуация, когда ребенок выбегает на дорогу или тянется к горящей конфорке, пугается внезапного родительского крика и паники, начинает рыдать и тут же получает шлепок по мягкому месту. В родительском сознании этот шлепок – быстрый способ снять напряжение. Часто он сопровождается мыслью «Теперь-то уж точно так делать не будет!» и убеждением, что чем «сильнее» наказание, тем лучше результат.

В детском же сознании царит хаос: испуг, вызванный родительской реакцией, неспособность понять причинно-следственную связь между своим поступком и реакцией взрослого, боль и чувство унижения.

В этот момент доверие к родителю пропадает, и ребенок это запоминает. Он уже не может напрямую выразить свой страх и неуверенность перед лицом родительского гнева и враждебности. Подавление этих чувств будет подрывать самооценку и вести к эмоциональным и поведенческим сложностям.

Вот еще один вывод, подтвержденный исследованиями:

Унижающие ребенка наказания, вне зависимости от того, являются ли они телесными, замедляют эмоциональное развитие.

Ребенок видит, что взрослый относится к нему без уважения, не учитывает ни его возраст, ни склад мышления, считает его существом низшего порядка. Парадоксальным образом это ведет к сложностям с восприятием этических норм и девиантному поведению. Родителю кажется, что ребенок моментально начинает слушаться, прекращает вести себя неправильно и капризничать, потому что осознал свою ошибку.

На самом же деле ребенка просто напугала родительская реакция.

Более того, в долгосрочной перспективе ребенок привыкнет к подобным ситуациям, и ему будет намного сложнее воспринимать социальные рамки и соответствовать им. Окрики и унижения понижают самооценку, что в предподростковом возрасте ведет к проявлениям, характерным для психических расстройств, и увеличивает риск стать жертвой насилия.

Еще один вывод касается

агрессии, проявляемой во время наказаний: дети перенимают насильственные методы и начинают применять их в конфликтных ситуациях,

а также в отношениях, где они находятся в главенствующей позиции. В 2009 году в США было проведено исследование, которое показало, что дети, в годовалом возрасте получавшие подзатыльники, к двум годам проявляют склонность к агрессии, а к трем испытывают сложности с социальной адаптацией. Дети, подвергающиеся телесным наказаниям, со временем проявляют все больше агрессии, участвуют в школьной травле, а в более старшем возрасте даже проявляют склонность к проявлению физической агрессии по отношению к партнеру. У детей, подвергающихся унизительным наказаниям, вырабатывается привычка обманывать, они воруют и прибегают к насилию.

Дело здесь не в дурном примере, а в импринтинге, когда определенный тип поведения начинает восприниматься как нормальный. Многие исследования подтверждают, что

почти все агрессивные подростки когда-либо подвергались физическому насилию.

Есть и еще один важный момент, заключающийся в том, что

телесные наказания могут обернуться серьезными повреждениями: тот, кто наказывает, склонен становиться все более агрессивным.

Доказано, что взрослые легко переходят от подзатыльников и шлепков к пинкам и тумакам: ребенок сопротивляется или неспособен контролировать поведение, влекущее за собой наказание, и родители усиливают уровень физического воздействия – из-за гнева или убеждения, что он назло так себя ведет.

20 ноября 1989 года Генеральной Ассамблеей ООН была принята Конвенция о правах ребенка. Ее девятнадцатая статья гласит: «Государства-участники принимают все необходимые законодательные, административные, социальные и просветительные меры с целью защиты ребенка от всех форм физического или психологического насилия, оскорбления или злоупотребления, отсутствия заботы или небрежного обращения, грубого обращения или эксплуатации, включая сексуальное злоупотребление, со стороны родителей, законных опекунов или любого другого лица, заботящегося о ребенке». В 2011 году Комитет ООН по правам ребенка издал Общее Замечание № 13, целью которого было пояснить и уточнить девятнадцатую статью Конвенции: «Никакое насилие в отношении детей не имеет оправдания […] Частота, степень вреда и намерение нанести вред не входят в определение насилия. Государства-участники могут ссылаться на такие факторы в стратегиях действий для обеспечения пропорционального ответа в наилучших интересах ребенка, но эти определения ни в коей степени не должны подрывать абсолютное право ребенка на человеческое достоинство и физическую и психологическую неприкосновенность путем отнесения некоторых форм насилия к приемлемым с юридической и/или общественной точки зрения». Это замечание понадобилось, потому что сложно дать ясное и однозначное для всех стран определение того, что такое насилие над ребенком. Ситуация везде разная. В докладе ЮНИСЕФ 2014 года анализируются данные, собранные в 54 государствах, и исследования, проведенные в отдельных странах. Этот доклад проливает свет на вопрос о наказаниях и выявляет несколько важных аспектов. В первую очередь он показывает, что наиболее распространенный вид насилия по отношению к ребенку – это родительские наказания. Наказания физические и психологические: словесная агрессия, запугивание, унижение, обвинения, насмешки. Во-вторых, из доклада следует, что родители склонны сочетать несколько дисциплинарных методов, совмещая телесные и психологические наказания (шлепки, подзатыльники, окрики, оскорбления, запирание ребенка в комнате) с ненасильственными практиками, например объяснением, почему тот или иной вид поведения неправилен, или лишением ребенка каких-либо привилегий.

Кроме того, в разных странах отличается уровень терпимости по отношению к наказаниям. В большинстве стран применение телесных наказаний в школе запрещено (хотя в США, к примеру, не во всех штатах). Но только в 39 странах телесные наказания запрещены и дома (первой стала Швеция, в 1979 году законодательно запретившая применение телесных наказаний). И все же многие государства продолжают считать шлепки с подзатыльниками эффективными методами воспитания и отказываются классифицировать их как телесные наказания, утверждая, что шлепки – если родители прибегают к ним ради блага ребенка, а не чтобы дать выход своему гневу и отчаянию – помогают избежать больших проблем в будущем.

Италия принадлежит именно к этой категории. Она входит в число стран, где применение наказаний в публичных учреждениях (в том числе школах) запрещено, но не существует четких норм относительно наказаний в семье. Как это ни печально, в новостях до сих пор можно услышать о случаях, когда воспитатели детских садов и учителя плохо обращаются с детьми, наказывают, дергают и бьют их, после чего в ситуацию по просьбе родителей вынуждены вмешиваться органы правопорядка.

В домашней обстановке все совсем иначе: наказания здесь не воспринимаются как что-то особенное, дети словно являются собственностью родителей, которые могут вести себя с ними совсем не так, как требуют того от учителей и воспитателей.

Одним словом, здесь существует двойная мораль. Законы отражают признание культурных норм, в то время как в Италии и многих других государствах существует серьезное расхождение между юридическими и общепринятыми нормами: то, что является законом для государственных учреждений, совершенно необязательно выполняется в домашнем кругу.

Италия стала первой страной в мире, упразднившей психиатрические лечебницы. Это произошло в рамках международного движения, целью которого было сделать так, чтобы психические заболевания не вели к изоляции больных и насилию над ними. Благодаря усилиям психиатра Франко Базальи и его коллег, а также благодаря благоприятному общественному мнению, в 1980 году психиатрические лечебницы были закрыты. В 1977 году Италия отменила классы коррекции для детей с особенностями развития и тем самым заложила основы инклюзивного обучения. Италия готовится упразднить колонии для несовершеннолетних. Наша страна могла бы выбрать более разумное отношение к наказаниям в семье.

Нужно сделать еще несколько уверенных шагов вперед. Ни один родитель не хочет бить детей, особенно из-за того, что не справляется с эмоциями и не может наладить воспитательный процесс. Необходимо одновременно поддерживать родителей в вопросах воспитания, стимулировать более осознанное отношение к наказаниям и добиваться изменения законов.

Воспитание детей – крайне важная и неотъемлемая часть любой культуры. С антропологической точки зрения стиль воспитания и заботы о растущем поколении является важной характеристикой каждого общества. Цель Конвенции о правах ребенка – избавиться от самых спорных воспитательных элементов, чтобы каждый ребенок рос в благоприятной среде. Стиль воспитания действительно очень сильно характеризует общество. Научные исследования не оставляют никаких сомнений: наказания входят в воспитательную модель каждой культуры, и в каждом обществе существуют совершенно конкретные представления о дисциплине, методах борьбы с плохим поведением и наказаниях. Что же лежит в основе этих представлений? Вот три базовых элемента.

В первую очередь это соотношение свободы и подчинения. Некоторые культуры основывают позитивную оценку ребенка не на том, насколько он свободен, а на том, насколько он подчинен родителю. Дети «хороши», когда слушаются во всем и полностью выполняют родительские требования. Это говорит о том, что в данной культуре воспитательные методы не гибкие, что влечет за собой высокую вероятность применения к детям физических методов принуждения. Чтобы ребенок, который еще недостаточно созрел психологически и физически, соответствовал запросам взрослых, все же выполнял их требования, представители таких культур действуют силовыми методами, наказывая детей ради достижения своих целей, которые, как им кажется, оправдывают средства.

Другие культуры больше нацелены на развитие в детях свободы и творческого начала. К примеру, детские сады считаются местом, где дети приобретают новый опыт, а не просто учатся подчиняться старшим. Здесь отношения с детьми более гибкие: ребенку дается возможность самостоятельно регулировать свое поведение и желания, не подвергаясь принуждению.

В этой книге я хочу выступить в поддержку именно тех воспитательных методов, в рамках которых взрослые, в соответствии с идеями Марии Монтессори, внимательно относятся к способностям детей и подростков и не ведут с ними войну, чтобы «исправить» их. Нельзя, впрочем, забывать, что этого стиля воспитания придерживается меньшинство.

Вот что говорит о творческом потенциале детей психолог и преподаватель Гарварда Говард Гарднер:

Дети, имеющие в раннем возрасте возможность познавать окружающий их мир, накапливают бесценный запас творческой энергии, который будет помогать им на протяжении всей жизни. В то же время у детей, которым мешают исследовать новое и позволяют развиваться только в одном направлении и говорят, что есть только один правильный ответ, который устанавливается неким авторитетом, куда меньше шансов научиться действовать самостоятельно.

Второй элемент, определяющий приятие наказаний, – это связь с семьей. Культуры воспитания можно подразделить на две категории: те, в которых акцент делается на тесную связь с семьей и принадлежность к ней, и те, которые приемлют большую дистанцию между ее членами. Для первой категории семья стоит превыше всего: судьба человека зависит от того, чего хочет для него семья. Личность не принадлежит себе, самореализация происходит в соответствии с желаниями семьи и программируется на протяжении нескольких поколений. С одной стороны, это программирование осуществляется сознательно: когда человек решает отделиться от семьи, он зачастую встречается с жестким сопротивлением ее членов. С другой стороны, это и подсознательный процесс: пока человек действует в соответствии с намеченной для него программой, его никто не принуждает и не подавляет; более того, кажется, что все идет совершенно естественным путем, как и предписано судьбой. Обычно человек даже не замечает, что действует в соответствии с программой старших поколений. То, что их власть является чем-то само собой разумеющимся, не позволяет ему взглянуть на ситуацию со стороны.

В тех же культурах, где поощряются контакты с другими членами общества, влияние семьи куда слабее. Здесь личность принадлежит сама себе, а цель семьи – развивать способности ребенка и поощрять взаимодействие с обществом, чтобы помочь ему достичь целей, которые он сам перед собой поставит.

В культурах, характеризующихся тесными внутрисемейными связями, наказания играют очень весомую роль. Ребенок должен подчиняться правилам, установленным в семье, и не имеет права высказываться против них. Наказания – главное средство достичь этого подчинения. Совместно с волонтерской неправительственной организацией Reggio Terzo Mondo и коллегами из Психолого-педагогического центра по воспитанию и разрешению конфликтов я открыл в городе Велики-Штупель в Косово воспитательный центр для детей от двух до шести лет. До этого детьми там в основном занимались бабушки, а родительская роль отходила на второй план. Такое распределение сил обеспечивало преемственность поколений (родители все же являются представителями нового мира). Именно поэтому я давно говорю родителям, а когда возможно, выступаю с этим заявлением и в государственных учреждениях, что детям надо давать возможность ходить в детский сад, а не предоставлять их заботе любящих бабушек. Общественные ресурсы дают новому поколению больше возможности развить свое творческое начало и личные способности.

А вот слова ливанского поэта Халиля Гибрана, которые производят очень сильное впечатление:

Ваши дети – не ваши. Они – дети радости Жизни. Это не вы их рождаете, а они рождаются у вас. Они с вами, но они вам не принадлежат. Вы можете передать им всю свою любовь, но не ваши мысли […]. Вы можете дать кров их телам, но не душам, потому что их души живут в доме будущего, которого вам не суждено увидеть даже во сне.

Третий элемент, характеризующий культуры воспитания и определяющий приятие в них наказаний, – это различия в воспитании мальчиков и девочек. В шовинистических культурах дочери подвергаются куда большему контролю, порой доходящему до безумия. Его цель – направить генетическое наследие семьи, хранителем которого является женщина, в русло, предусмотренное данной культурой, а не в каком-либо неизвестном направлении. В рамках подобных традиций существует большой разрыв между тем, что позволяется мальчикам, и тем, что позволяется девочкам. Наказания тоже различаются: к мальчикам применяются более прямолинейные методы, в том числе физические, а девочек лишают возможности бывать в общественных местах, не давая им возможности получить важнейший жизненный опыт (в некоторых случаях девочкам не разрешают даже учиться в школе).

Рассказывает Айя, восьмилетняя арабская девочка:

Однажды Риад переломал все мои игрушки, а потом пошел к папе и наврал, что это я их сломала. Папа мне сказал: «Айя, марш в свою комнату!» И я пошла к себе делать уроки. Папа всегда верит Риаду, потому что он – единственный сын.

В последнее время ситуация в западном обществе изменилась: женщин с высшим образованием сегодня больше, чем мужчин. Тем не менее к девочкам выдвигаются особые требования. Их больше ругают за ссоры с одноклассницами, к гиперактивным девочкам относятся менее терпимо, чем к таким же мальчикам. В некоторых случаях их стараются «исправить», в том числе наказаниями, порой граничащими с дискриминацией.

В Италии тоже к девочкам и мальчикам до сих пор применяют разные наказания. Вот что пишет сорокашестилетняя Карли, мать Марко и Джулии:

Я хочу сказать, что мальчики и девочки развиваются не одинаково, поэтому и воспитываем мы их очень по-разному.

Моему сыну четкие и строгие наказания нужны, я бы даже сказала, необходимы. На мой взгляд, мальчики намного более активны, так что наказания и запреты помогают им держаться в рамках. Мальчики невероятно эгоцентричны, а наказания ставят границы и дают им понять, что в мире есть еще другие люди и чужие вещи. А Марко, пока у него чего-то не заберешь, этого не понимает!

Для девочек наказания не являются таким уроком жизни. Джулия намного проще ставит себя на место другого, она более внимательна к окружающим. Девочек наказывают, не чтобы чему-то их научить. Это скорее призыв вести себя по-другому, без которого, вероятно, можно даже и обойтись.