Текст книги "По ту сторону озера"

По-моему мнению, он слишком быстро простил мою младшую сестру за её проступок около бара, но даже несмотря на то, что за последние несколько лет её поступки стали отличаться непредсказуемостью, я всё равно не могла к ним привыкнуть.

История отношений Даны и Киры могла бы остаться не рассказанной и от этого всем было бы только легче. Однако без этого, будет сложно понять, почему их взаимоотношения были столь тяжелыми, но, несмотря на это, всё ещё продолжались.

Иногда мы продолжаем общаться с кем-то, потому что другого выхода мы не видим. Мы не можем выйти из отношений, мы не в состоянии их оборвать, поэтому продолжаем вариться в них как, в геркулесовой каше.

Быть честной, Дана нравилась Кире не потому, что была красивой или интересной, а так как ему нравилось то, как она относилась к нему. После потери своей девушки, парень скучал по чувству симпатии к кому-нибудь, да и сам не горел желанием быть один. Бытует мнение, что люди, болеющие шизофренией не социальны, и вовсе не жаждут общения, а зациклены сами на себе, но Дане был дан уникальный шанс это изменить. Струны её души отозвались на его мягкую улыбку и глубокий хриплый голос, которым он её приветствовал каждый раз, когда она заходила в бар после школы.

Долгое время Дана была в депрессии. Ей не нравилось принимать медикаменты, так как из-за них ухудшалась речь и возникали неприятные побочные эффекты. Ей не хотелось жить время от времени. Сестра желала думать, что это просто всё временный психоз.

В пятнадцать лет Дана активно верила в то, что умерла. Это была своего рода навязчивая идея, при которой сестра утверждала, что больше не чувствует, что дышит. Ей казалось, что внутри её тела сгнили все органы и там попросту пусто. Иногда она говорила, что чувствует, как у неё изо рта выходит зловонный запах разложения плоти. То есть, это было столь пугающим для меня, потому что для Даны это было всё всерьёз.

Одно дело, когда какой-то человек говорит о том, что он мертв внутри, при это понимая, что он всё ещё дышит, может ходить, его сердце продолжает биться, кровь продолжает циркулировать. Другое дело, когда человек действительно верит в то, что он труп.

После встречи с барменом, Дана ухватилась за него, как за спасательный круг с мыслью о том, что он ещё может стать для неё надеждой на то, что она сумеет сделать свою жизнь более запоминающейся, важной, яркой. Её жизнь будет чего-то стоить. Она будет нормальной и ещё наполнится любовью, как воздушный шарик.

Им обоим нравилось искусство, потому что оно озаряло их сердца. Они оба задавали друг другу странные вопросы и интересовались кинематографом.

Дана любила бывать в его фургоне, ведь в нем было так много интересных вещей. Она хотела бы, чтобы Кира стал тем близким человеком для неё, которому она могла бы доверять во всём.

Молодого человека не смущал её возраст, ведь он не собирался с ней спать. Ему нужен был верный друг, с которым можно было бы поговорить на разные темы.

Дана знала, что отличается от своих сверстниц, поэтому старалась не выделяться и смотрела на них, считывая их привычки и повадки. Она не хотела, чтобы Кира знал о её психическом заболевании. Она знала, чем всё это закончится, но порой навязчивые состояния накрывали её, и девушка переставала себя контролировать.

Происходили разные случаи. Например, в кинотеатре Кира уже мог взять билеты на сеанс и, когда они уже стояли в очереди на проверку билетов с попкорном в руках, Дана резко просила его пойти на другой фильм или же вообще уйти из кинотеатра. Парень не понимал резкую смену вектора настроения Даны и считал её местами капризной, своенравной и не способной идти на контакт.

Сестра пыталась унять дрожь, но она не могла перестать ощущать злую ауру, исходящую из темного зала, но объяснить это предмету своего обожания не могла.

«Ты просто решила, что можно так взять и уйти, когда я уже всё забронировал и оплатил! Ты даже не удосужилась мне объяснить, что случилось!»

Дана помнила их первую встречу, когда он приготовил ей безалкогольный коктейль в «Синдикате», как он с любопытством посмотрел на неё, как столь любезно он с ней обошелся. Так никто раньше с ней не обращался и Дана это не забыла. Сейчас же она видела только, как всё портит.

Ощущение эйфории снова сменялось депрессией. Кира её прощал, потому что она всегда искренне просила у него прощения и старалась объяснить причины своего поведения, ссылаясь на адекватные причины, которые продумывала часами перед их встречей.

Кира стал ей дорог. Она полюбила его столь сильно, что в груди всё сжималось от боли. И как люди такое выдерживают? Дана рисовала его по вечерам после школы. Кроме трёх портретов папке, страницы скетчбука, хранящиеся под её кроватью, были заполнены его образами в разных позах: Кира мешает виски со льдом, сверяется с меню, незаметно смеется, спокойно стоит, убирает волосы назад.

Это была одержимость, но одержимость, которая помогала жить и в итоге это всё стало иметь для неё определенную ценность. Дана не хотела его ни с кем делить, не хотела никому рассказывать или с кем-то знакомить. Ей казалось, что молодой человек может просто взять и исчезнуть. Девушка не могла этого допустить, поэтому часто придумывала истории про «псевдо» друзей, с которыми зависает после занятий. Но их не было, как и других социальных контактов, кроме Киры.

Покинув церковь, мы вернулись обходной дорогой через озеро. Шли молча. Я думала о том, что мне нечему ему сказать. В считанные дни Кира стал предметом всех моих рассуждений, а я не хотела зацикливаться на нем. Это была не моя история, а история Даны, и я это понимала. Поэтому мне следовало держаться от них двоих подальше, чтобы ничего не испортить.

Сестра ждала нас около дома, скрестив руки на груди.

– Где вы были и почему вы вместе?

– Я как раз шел к тебе и встретил Тори по дороге. Мы идем? – меня удивило, как Кира быстро придумал отговорку для моей младшей сестры.

– Хорошо. Я готова, – ответила та, – Я уже сообщила Елене, что буду дома позже обычного.

– Отлично. Ещё увидимся, Тори?

– Да, – кивнула я парню в ответ, – до встречи на работе.

Проводив взглядом Дану, которая держала Киру под ручку, я осталась наедине со своими мыслями. Погода заметно портилась. Я заметила, что мое настроение ухудшилось, но разве мы были с ним друг другу чем-то обязаны? Проблема заключалась в другом. Я начала привязываться.

Из дневника стихов Тори. Март

 
«В твоей простой походке
И под твоими ступнями
Рождается желание
Последовать с тобой,
А я ногами-корнями
Вросла навечно в древнюю,
Гнилую, обветшалую,
В наземный, дряхлый слой.
Или в пол.
 
 
Не сдвинусь с места,
Тогда будь моя воля,
Я прорасту травою,
Чтоб ног твоих касаться.
Вести тебя путями,
Что мне одной известны,
Так махом интересней…
 
 
Я отпущу тебя,
Когда б трава молила
Сплестись с тобой навеки».
 

Глава 8
Новые друзья и попытка стать ближе

Доктор Беннет верил в то, что Дана является одной из лучших его пациенток, что она отлично справляется с недугом. У неё был прогресс в том, чтобы оставаться в норме. Но сама я в это не верила. Что-то внутри меня подсказывало: «Всё не может быть так хорошо. Всё уже не хорошо». Должно быть, я просто нагнетала обстановку, но визуально этого не показывала.

Существует несколько контрольных тестов или вопросов, которые помогают выяснить психологические отклонения у человека. Например, доктор дает тест на исключение понятий. Он называет следующие существительные: нора, дупло, гнездо, скворечник, плотина, берлога. Пациенту необходимо исключить лишнее из данного списка. Как-то я и сама пыталась ответить на этот тест, но чаще давала ответы также далекие от нормы, поэтому не могу сказать, что в полной мере доверяла подобным проверкам.

Близился день рождение моей сестры. Она с нетерпением ждала своего восемнадцатилетия.

Утром семнадцатого числа Кира уехал в больницу на операцию по удалению гланд. Я так ни разу не попыталась набрать его номер телефона. На чердаке стоял упакованным праздничный подарок в виде пары холстов и набора масляных красок, о которых грезила Дана.

Бабушка Роуз заранее испекла торт по случаю такого праздника, добавив внутрь чернику и ежевику в качестве начинки. Запах стоял просто потрясающий.

«Весь секрет в том, что надо добавить немного любви».

Когда я вспоминаю свои дни рождения, мои мысли возвращаются к отцу на небо. Раньше, я мало думала о том, как мне его не хватает. Я недооценивала его вклад в свою жизнь. Но теперь с того момента, как его не стало, прошло столько лет, что фотографии, на которых мы все вместе, кажутся мне совсем чужими.

В четыре года я пряталась под дверью и всё, что я могла слышали: были семейные войны. Я думаю, мама с папой изначально не были предназначены друг для друга, но каким-то образом они сошлись и на свет появились мы с сестрой. Значит, любовь всё-таки была?

Мне часто снится отец. Я вижу, как он приходит ко мне в белоснежном свете и смотрит на меня. Я не могу его коснуться или что-либо передать ему, но знаю, что он здесь, он рядом и даже без слов, папа всё равно чувствует меня.

Однажды, священник сказал мне: «Если будешь искать ответы на свои вопросы, попроси папу подать тебе знак».

И я до сих пор в это верю: в шелест листьев на ветру, в резкий снегопад за окном, пробежавшую мимо кошку. Я верю в то, что во всех этих вещах живет мой отец и таким образом он общается со мной. Да, я отказываюсь принимать то, что всё это просто случайности или совпадения, потому что мне нужно во что-то верить. Папа дал мне надежду.

Дана была в восторге от подготовленного нами сюрприза. Я знаю, что она хотела бы, чтобы отец был рядом, как десять лет назад, например. Но здесь были только я, бабушка и Елена. Когда ты наблюдаешь за тем, как кто-то взрослеет, тебе в голову лезут лишь воспоминания о былых временах, когда тот самый человек был совсем крохой. И я совру, признавшись, что в тот день не болело мое сердце. Но это была приятная боль.

– Я так вам благодарна! Спасибо большое! – всё восклицала Дана.

Мне хотелось сделать сестру счастливой, хоть на мгновения. Её лицо было создано для улыбки, и я знала, что именно эта улыбка для меня самая любимая.

Дана раскрывала подарки с большим энтузиазмом до того момента, пока её мобильный телефон не дал о себе знать. Я была в курсе, что это звонил Кира. Он просто не мог её не поздравить, даже находясь сейчас в больничном учреждение. Хотя бы из вежливости. Сестра тут же ответила на входящий звонок.

– Да? Спасибо большое! Мне так приятно… Конечно, я рада! Мне же всё-таки уже восемнадцать исполнилось! Я надеюсь, ты сам в порядке? Операция через полчаса? Пусть всё пройдет хорошо! Напиши, как всё закончится, я буду ждать! Тори? Тори здесь. Спрашиваешь, может ли говорить?

Я показала руками крест и отрицательно покачала головой. Это был её день. Полностью и всецело. Я не хотела ничего портить.

– Она не может сейчас разговаривать. Она что-то выскребает из духовки, но я ей передам Ага. Да, конечно. Спасибо ещё раз! Да, целую, пока!

Взгляд Даны стал темнее, а плечи опустились. На столе Елена разрезала торт на несколько равных частей.

– Кира просил передать, что у него всё в порядке. Сказал, что надеется, ты выучила весь ассортимент алкоголя в баре.

– Хорошо. Спасибо.

Оставшуюся половину дня я раздумывала над тем, стоит ли мне поинтересоваться у молодого человека его самочувствием, но каждый раз, когда я начинала размышлять об этом, внутренний голос принимался меня тихо ругать.

«Прекрати! У тебя, что не хватает своих собственных дел?»

Сейчас я бы хотела оказаться в недосягаемости земли. Где-то, где не действуют силы гравитации. Я положила телефон под подушку, чтобы у меня не возникало соблазна взять его в руки и написать новое сообщение, о котором впоследствии я бы точно пожалела.

«Ты глупая, Тори! Ты такая глупая!»

Во второй половине дня, Дана отправилась праздновать свой день рождение в кинотеатр с некоторыми ребятами из группы поддержки. Основываясь на её словах, те люди, с которыми она там познакомилась, имели необычные взгляды на жизнь, и их идеология была ей близка.

– Что ещё за идеология? – уточнила я. В моём голосе звучало сомнение.

– Как у хиппи. Человек должен быть свободен, свободен от всех условностей.

– Разве это не привело их когда-то к беспорядочным половым связям?

– Это любовь. Всё только ради неё.

– Странная аргументация, знаешь ли.

– Ты никогда не думала, что жизнь не имеет смысла?

– Смысл разве не тот, который ты сама в него вкладываешь?

– В том-то и дело, что для меня это лишь безграничная любовь.

Вечером Елена поехала на очередную ночную смену, а я отправилась забирать Дану со встречи со своими новыми друзьями. Собственно, так и повелела мне сделать тётя. В девять часов я уже стояла возле кинотеатра с прилежащими кафе, когда из здания вышла моя младшая сестра и ещё несколько ребят рядом с ней.

Это была необычная, но интересная компания «детишек», которые находились на амбулаторном лечение. Я прекрасно это знала по рассказам Рика, который передавал всю информацию Елене.

Они похоже заметили меня, так как все тут же направились в мою сторону. Присмотревшись повнимательнее, я узнала в них личностей, которых уже встречала на ступеньках собора святой Екатерины. Двое парней, по-видимому, были очень близки, так как время от времени переговаривались. Девушка с розовыми волосами держала за руку одного из них, не скрывая своего хорошего настроения, попивая молочный коктейль, несмотря на не слишком жаркую погоду.

– Приветик, – поздоровался со мной темнокожий парень, – Ты же сестра Даны? Я не ошибся?

– Всем привет. Да, это я. Рада познакомиться.

– Ого, ты такая симпатичная! – пролепетала розовласка, – Спенсер, посмотри, какая она красивая! С ума сойти!

– Привет ещё раз. Мы поедем на автобусе? – уточнила Дана с невозмутимым выражением лица, – Или нас кто-то заберет?

– На автобусе. Здесь остановка совсем недалеко.

– Чудно.

– Может, познакомишь меня со своими друзьями?

– Да… – лениво протянула моя сестра, – Это Спенсер, Эллой и Мадина – мои новые, так сказать, товарищи.

– Очень приятно! Меня зовут Мадина! – выкрикнула девушка с широкой улыбкой.

– Не обращай внимания. Она со всеми знакомится с таким энтузиазмом, – протянул мне руку Эллой, – весьма приятно.

– Мне тоже.

Заранее стоит пояснить несколько моментов, связанных с этими людьми:

1. Я не была уверена, что они действительно являлись друзьями Даны. Но может, могли бы ими стать?

2. Они не вызывали у меня чувства жалости, потому что выглядели абсолютно нормальными. Относительно? Да, мне было стыдно, что я пыталась рассмотреть в них признаки заболевания, но кроме детского поведения синеволосой девушки, мне больше ничего в глаза не бросалось.

Я могу сказать, что мне захотелось узнать их всех поближе. История каждого человека заслуживает собственной книги и мне хотелось понять, что есть большего, что может их объединять.

Из трио единственной девчонкой, кроме Даны, в данной компании была Мадина – тощая девушка небольшого роста с длинными уже розовыми волосами, доходившими ей до лопаток. Они красиво переливались на солнце и невероятно притягательно поблескивали. Девушка была похожа на сказочную нимфу из древних сказаний.

Когда я сейчас вспоминаю Мадину, на моем лице появляется улыбка, так как она, по моему мнению, стала ближе моей сестре, чем когда-либо была я. Несмотря на это, я даже была рада этому. Кто-то поддерживал мою сестру, кто-то её понимал лучше, чем я. Кто-то и был как она.

– Какие у тебя волосы! – девушка потянулась рукой к моему лицу.

– Эй, белка, не трогай чужие волосы! Это же не прилично! – произнес, как отрезал Эллой, нахмурив густые брови.

– Прости!

– Ничего! Это мелочи! Ты тоже очень милая! – тут же постаралась я успокоить её. – А на какой, кстати, фильм вы ходили?

– Смерть на Ниле, – отозвался Спенсер, обняв розоволосую девушку, – Мы любим детективы.

– Но он так себе, – помотал рукой Эллой, – могло бы быть и лучше. У меня так голова болит сейчас. Ребят, у вас тоже?

– Из-за сюжета?

– Какого сюжета? Там внутри был спертый воздух. Мне кажется, я начинаю видеть фиолетовых крокодильчиков.

– Эм, – я немного напряглась.

– Ой, да нет! Извини. Мы тут все уже в порядке. Родственники не разрешали бы нам ходить в кино, если б мы были совсем не способны себя контролировать.

Честно признаться, я не оценила его шутки. Это казалось мне совсем не смешным.

– Значит, вы все…

– Находимся по ту сторону? Можно сказать и так. Правда, конечно, у нас случаются какие-то мелкие неприятности, но на то они и мелкие. Поэтому мы в принципе всегда вместе тусуемся, чтобы друг друга мониторить.

– Это здорово. Вы молодцы.

– Может не будем об этом говорить? У меня всё-таки сегодня день рождение! – Дана снова привлекла к себе внимание остальных.

– Окей. Дана уже говорила тебе о выставке, которую мы устраиваем? Ты придешь на неё в апреле? – уточнил Эллой.

– Да, я с удовольствием! – ответила я.

– Может сможешь нам помочь потом украсить выставочный зал?

– Она не может, – сурово произнесла Дана.

– Почему? Я могу, если надо.

– Я уже пригласила Киру нам помочь. Ты же работаешь.

– Но он как бы тоже работает.

– Помощь твоей сестры не будет лишней, – сказал парень, – пускай приходят вдвоем. Мы должны общаться с разными людьми.

– Ура, у нас в компании будет еще одна девочка! – Мадина вскрикнула и крепко обняла меня, – я же говорила, что желание в моем списке обязательно исполнится!

Она начала хлопать в ладоши и ее лицо скривилось в детской ухмылке.

– Что ж, тогда увидимся. Нам в другую сторону, – сказал Эллой и показал рукой в противоположном направлении.

– Да, увидимся.

– Найди нас в соцсетях! – крикнула Мадина, выбрасывая в мусорное ведро стаканчик от молочного коктейля, – мы будем ждать! Мы есть у Даны!

– Хорошо! Обязательно!

Стоя на автобусной остановке и ожидая транспорт, я аккуратно постаралась начать разговор:

– А они очень милые ребята.

– Да. Я знаю, – сухо ответила мне сестра, смотря куда-то в сторону.

– Особенно, Мадина.

– Она прелесть. Похожа на домашнего питомца.

– Это немного грубо.

– Зато это правда.

– Ладно.

Я замолчала, продолжая рассматривать сестру, которая была одета в кожаную куртку и темное платье по колено. Дана достала из чехла один белый беспроводной наушник и вставила себе в ухо.

– У тебя новые наушники?

– Это подарок.

– От одного из них?

– От Эллоя. Xiomi. Они не очень дорогие.

– Вау. Вы как-то быстро с ним сдружились.

– А это запрещено?

– Почему ты так со мной разговариваешь?

– Ты так удивляешься, как будто это что-то плохое.

– Я такого не говорила. Просто удивилась и всё.

До дома мы доехали в тишине. Бабушка сидела в гостиной и смотрела вечерние передачи про кулинарию, а моя младшая сестра пошла в душ. Я присела в кухне и открыла телефон, начав судорожно набирать сообщение по букве.

21:59

«Привет, как ты себя чувствуешь?»

Долго раздумывая над тем, отправлять его или нет, я обратилась к Всевышнему с просьбой подать мне какой-нибудь знак.

– Тори, у тебя всё хорошо? – спросила бабушка, отворачиваясь от телевизора. Её комната освещается тусклым светом.

– Да, всё в порядке.

– Хочешь чего-нибудь покушать? Там есть лосось в холодильнике.

– Чуть попозже. Я пока не голодна. Спасибо.

– Я тут смотрю уже второй час программу с Эмили Торенс и она постоянно повторяет о том, как важно правильно фаршировать курицу. Следите, чтобы всё было сделано правильно! Сделайте это! Не бойтесь того, что утка может повернуться к вам задом. Всё твердит и твердит.

«Сделайте это».

«Не бойтесь».

Звучит глупо, но я нажала на кнопку отправить и мое сердце сразу же ушло в пятки. Походив по кухне, я судорожно смотрела на черный экран телефона. За окном всё также стояли сосны и ничто похоже не могло нарушить их спокойствие.

«Давай же, ну, давай же. А может он уже спит или ему не до меня?»

Я забралась на стол, чтобы достать с верхних полок большую коробку чая из тридцати вариантов, и выбрала зеленый с мелиссой, чтобы успокоить свои нервы. И тут прозвучала мелодия оповещения. Я выронила коробку из рук, и та упала на пол.

22:10

«Привет, я могу узнать, кто ты? Хотя догадываюсь».

22:11

«Это маленький начинающий сомелье Тори».

22:13

«Я – ничего так. Горло болит жутко. Но я рад, что ты мне написала. Как у тебя дела?»

22:14

«Только что забрала Дану со дня рождения».

22:14

«И как прошло?»

22:15

«Утром было хорошее настроение, а сейчас не очень».

22:15

«Перепады, что ещё скажешь. А ты как сама себя чувствуешь?»

22:16

«Даже не знаю, что ответить. Вроде хорошо?»

22:17

«Иногда у меня бывает такое ощущение, что я дико устал, хотя я ничего не делал. Прямо, как сегодня».

22:17

«Ты же после операции. Это многое объясняет».

22:17

«Уже хочу домой».

22:18

«Скоро выписывают?»

22:18

«В выходные».

22:18

«Супер».

22:19

«Я пойду горло полоскать, может чуть попозже еще спишемся? У тебя же есть телеграмм?»

22:19

«Да, без проблем. Давай».

22:19

«Ок».

Мы переписывались несколько часов подряд, обсуждая больничное питание и литературу. Я всегда ложилась не позднее часу ночи, но тогда я легла в три.

2:48

«Тебе надо спать ложиться! Ты должен набраться сил. Хватит писать!!»

2:49

«Ой, ну ты и зануда, Тори. Ладно, спокойной ночи».

2:49

«Споки ноки».

2:49

«До завтра. Я напишу».

2:50

«Ладненькоооо».

В первый раз в жизни я смотрела на телефон с такой любовью и уже предвещала, что это не последний наш с Киром разговор. Лес за окном всё также продолжал шуметь и мне казалось, что я могу услышать его завывания даже со столь приличного расстояния.

Я ни на что не надеялась, но внутри себя пожелала, что если мне когда-нибудь придётся страдать из-за последствий своих решений, то пусть хотя бы сейчас я провалюсь в сон без всякого сожаления о том, что допустила его до себя.

Ведь впоследствии мы сами выбираем тех, кто причинит нам боль.