Текст книги "По ту сторону озера"

– А что с ней? Что-то случилось? Приступ или?

– Нет, в этом смысле ей лучше. Она не буянит и её психическое состояние не заставляет меня беспокоиться. Но Дана редко бывает дома, и я понятия не имею, где она ночует. Вроде говорит, что у друзей, но…

– Она посещает занятия в школе?

– Вроде да.

– Что значит вроде?

– Я звонила в школу, на занятиях она присутствует. А если и бывает дома, то только, чтобы забрать какие-то вещи, а потом уезжает. Её всегда встречает какой-то парень на мотоцикле.

– Тётя, может у неё просто парень появился. Это же прекрасно. Тебе будет меньше забот.

– Ей еще нет восемнадцати, Тори.

– Восемнадцать ей исполнится в апреле. Ты думаешь, она с ним спит?

– У нас тогда будут большие проблемы.

– Возраст согласия у нас вроде с шестнадцати лет… Я ничего не могу с этим поделать. Что ты мне предлагаешь? Сказать ей не встречаться с парнями? Она даже не отвечает на мои сообщения.

– Я предлагаю тебе приехать к нам.

– Насколько?

– Настолько, насколько это возможно.

– Ты хочешь сказать, что не справляешься?

– Я же не буду подобное говорить твоей матери. У меня никогда не было собственного ребенка, а особенно девочки подростка.

– Понимаю. Я бы с радостью, но здесь у меня есть работа. Чем я буду там заниматься?

– У меня есть знакомый по имени Роберт. Он является управляющим бара на главной площади. Я с ним недавно говорила и им в заведение не хватает официантки.

– Какое совпадение! Ты что специально к нему подходила и узнавала о вакансии?

– Я подумала, что по-другому ты не согласишься.

– Я и не соглашаюсь. Дана не хочет меня видеть.

– Ты же христианка. Она нуждается в твоей помощи, может быть даже в наставничестве.

– Только не надо сейчас этим манипулировать.

– Я прошу тебя, как её старшую и ответственную сестру.

– Я подумаю, ладно?

Хотя в глубине души я прекрасно знала ответ на предложение Елены. Через две недели я уже написала заявление об увольнение, собрала свои вещи, села в самолет, который должен был меня везти в другой город, а там мне предстояла пересадка на автобус. Путь лежал на юго-восток.

Не знаю, с чего я всё-таки решила всё бросить и переехать, но внутренний голос мне подсказывал, что я делаю правильные вещи. Может, так говорила мне моя совесть, а совесть – это процентное содержание Бога в человеке, как когда-то я услышала от одного мудрого человека, знавшего когда-то.

Даже несмотря на то, что я сообщила сестре о том, что еду к ней, ответа так и не последовало. Я не знала, как она себя чувствует, усиливается ли её расстройство, видит ли она что-нибудь, расстроена ли она еще на мать и злится ли всё также на меня.

Пол дороги я проспала вслепую. Было начало февраля. Сыпал слабый снег, но даже тот быстро прекращался и казалось, что его и вовсе не было. Лучи солнца то появлялись на моем лице, то снова исчезали. Голова побаливала, но не тошнило, что меня очень радовало.

Я обещала маме написать о том, когда доберусь до места и далее отчитываться о нашем с Даной положение дел.

По пути я успела почитать несколько книг из Библии. Я больше всего любила псалтирь, где были изложены гимны, посвященные Господу. Они меня успокаивали, вселяли в меня любовь, радость и надежду на будущее.

Моим любимым псалмом являлся пятидесятый. Я думаю, что он является любимым у многих людей. Его строки часто раздаются у меня в голове, и я также часто повторяю его про себя. Они возвращают меня на твердую почву.

Совместный дом моей бабушки и тети был расположен на перекрестке двух главных и самых длинных улиц. Это местечко находилось недалеко от центра города N. В данной местности росло много деревьев, как лиственных, так и хвойных. С одной стороны нас окружал темный лес, манивший меня с каждым разом, как только я приезжала сюда. Однако подобных возможностей было слишком мало в моей жизни. Мы с семьей навещали родственников не так часто, как хотелось бы. Честно говоря, я плохо ориентировалась на месте, так что любое дерево могло показаться мне новым.

Меня встречали бабушка и тётя. Елена являлась противоположностью моей мамы, хоть и была её родной сестрой. Иногда я могла допустить мысль о том, что хотела бы иметь другую маму. Более понимающую, трепетную, чувствительную, которая бы нас слышала и понимала. Или хотя бы попыталась это сделать.

– Я бы хотела, чтобы Елена когда-нибудь взяла над нами опекунство, – так прошептала однажды мне Дана, пока мы лежали под одеялом и ели чипсы.

– Что ты такое говоришь? Мама бы не хотела этого слышать.

– А мне всё равно, что она хочет. Я всё равно думаю, что без неё всем было бы лучше.

– Не говори так. Без неё мы пропали бы, ты же это понимаешь.

Наша мама и тетя росли под присмотром бабушки. Мужчины в семье не было. Вернее, когда-то давным-давно он был, однако роман на стороне с молодой официанткой (жалкий флирт, который обычно ничем не заканчивается кроме, как грязным сексом в дешевом мотеле на затхлых простынях, на которых, возможно, до тебя уже кто-то спал) сделал свое дело и бабушка, как независимая женщина, решила, что справиться со всеми трудностями сама.

Бабушка Роуз была странной, со своими причудами. У неё была мания коллекционировать старые журналы и газеты, вырезая из них фотографии, и приклеивать в альбом. Бабушка не мылась по субботам и воскресеньям, считая их святыми днями, когда ты должен познавать суть этого мира. Безусловно, это правило не распространялось на те дни, когда в доме просто отключали горячую воду.

Думаю, Елена и Эмбер также по большей части времени были предоставлены самим себе. Раньше у них жила собака-ротвейлер. Бабушка завела домашнего питомца на случай, если бывший муж всё-таки решит заглянуть в дом. Она предполагала, что его яйца в этом случае ему больше не понадобятся. Но когда девочкам было девять лет, ротвейлера переехал автобус, который водил их папаша. Да-да, для него вождение школьного автобуса было делом всей жизни. Как прискорбно, что он решил вдруг переехать питомца своих любимых дочерей.

«Он был таким уродом, что в паспорте в графе фамилия нужно было написать жирными буквами УРОД».

Я понимала, что Елена бы справилась с теми обязанностями, которые на неё свалились несмотря на то, что у той никогда не было мужа и детей. Она ухаживала за их с мамой матерью вот уже сколько лет. Та плохо передвигалась, но не была совсем беспомощной. Спустя годы, я понимаю, что нашей матери не хватало чувства эмпатии.

Мой приезд был, одним словом, теплый. Елена ждала меня на автобусной остановке, бабушка уже дома. Холодно почти не было. Я могла ощущать скорое приближение весны. Несмотря на то, что зимы здесь не были совсем теплыми, мне всё равно хотелось снять куртку и остаться ходить в одной кофте.

– Ты нормально добралась? – спросила тетя.

– Да. Хотя безумно устала.

– Мы скоро будем обедать.

– Можно я сначала немного полежу? Сил нет.

– Без проблем, я всё понимаю. Бабушка будет рада тебя видеть.

– Как она?

– Она в порядке, просто недовольна поведением Даны. Впрочем, как и мы все.

– Что с её состоянием? Ты говорила, она с тобой не разговаривает почти.

– Она ни с кем в доме не разговаривает. Может только с тем парнем, с которым тусуется в последние месяцы.

– А её?.. Ну…

– Она стала тише с момента своего приезда. Когда вы мне говорили, что она что-то слышит и видит, то я верила в это, но в то, что она замкнута в себе и совсем ни с кем не разговаривает, сомневалась. Мне очень жаль, что я так думала. Она часто упирается взглядом ни во что и просто так сидит как будто пытается что-то разглядеть. Днем я могу как-то это понять, но ночью бывает страшновато.

– Она и ночью так сидит?

– Мне однажды не спалось. Ты знаешь, у меня очень сбивчивый режим дня и я решила попить чай, а она сидела в гостиной на диване. В полной темноте. Когда я включила свет и спросила её, почему она не у себя, Дана даже никак не среагировала сначала. Словно ничего не слышала. Через минуту, она всё-таки повернулась и сказала, что в гостиной ей спокойнее, чем в своей комнате.

– А что у нее в комнате?

– Сказала, что там потолок покрывается черными пятнами и они как будто пульсируют. Ей это не очень понравилось.

– Это всё, что она говорит?

– По крайне мере, да.

– Ты должна была за ней следить лучше, если ты решилась на подобный шаг.

– Я не могу полностью себя посвятить ей. По мимо того, до этого с ней не было проблем. Дана просто оставляет записки на холодильнике, в которых написано, что она будет у друзей. Но её друзей я никогда не видела, только одного из них.

– Так зачем ты согласила за ней присматривать, если у тебя нет на это времени? Она же не здорова! Боже, ты пыталась с ней поговорить?

– Тори, ты меня за идиотку держишь? Я пыталась, как умею. Однако Дана, если не хочет о чем-то говорить, она и не будет. Вся пошла в мою сестру.

– Мама сейчас находится с ней в большой ссоре.

– На её месте я тоже бы злилась на мать. Я могу понять её чувства.

– Почему ты тогда не отказалась принять Дану к себе?

– Она моя племянница, также как и ты. Мне казалось, что я делаю что-то хорошее. Смогу помочь. К тому же, она находится под наблюдением в больнице, где я работаю.

– Дана теперь совсем другой человек и ты это знаешь.

– Поэтому я и позвонила тебе мне помочь.

– А что там с моей работой?

– Мы можем завтра сходить к Роберту. Он проведет небольшое собеседование. Если тебе всё понравится, устроишься к ним на полный рабочий день.

– Если я ему понравлюсь…

– Ты всем нравишься. Ты не можешь не нравиться.

Дом родственников с прошлого раза, когда я здесь была, казался мне слегка обветшалым. Краска слезала с крыльца, на окнах висел старый прозрачный тюль, вид которого я помнила ещё с рождения. Я надеялась, что всё, что со мной происходит – это ненадолго. Крутой порог, небольшая веранда с хиленькими оконными рамами, пару горшков с цветами болотистого цвета. Повсюду валяется садовый инвентарь: лейки, тяпки, разноцветные грязные тряпки. Большое количество обуви, положенной одна на другую. Старые журналы валялись здесь же рядом.

На пороге нас ждала бабушка Роуз, укутавшись в теплую шаль бордового цвета.

– Ты приехала, я так рада, – промолвила она, мягко улыбнувшись.

– Привет, бабуль.

– Неужели у тебя так много вещей?

– Я взяла всё по максимуму. Вдруг, что случится.

– Как ты добралась? Автобус был комфортный?

– Относительно комфортный, но я очень устала.

– Я приготовила рыбную похлебку к обеду.

– Звучит неплохо.

– Может пообедаешь сейчас? Вид у тебя весьма измученный.

– Я кину вещи, немного полежу и спущусь вниз. Спасибо большое.

– Мы очень по тебе скучали.

– И я по вам… Ты тоже недовольна поведением Даны?

– Тори, знаешь, она всегда была сложным ребенком.

– Как и мама.

– Как и мама, верно.

– Раньше ты такого не говорила.

– Да и ты раньше не задавала подобных вопросов.

И это было справедливо.

Тётя Елена взяла часть моих вещей в свои руки.

– Что ж, я покажу тебе твою комнату. У нас была идея поселить тебя в одну комнату с Даной, но…

– На самом деле, я не против.

– Думаю, тебе больше понравится наверху.

– Наверху же находится чердак?

– Больше нет. Мы сделали там небольшой ремонт.

Моей новой комнатой оказалось пространство под крышей, которое долгое время хранило большое количество старых вещей. Раньше это был склад обыкновенного и ненужного никому хлама. Пологий потолок, широкое окно, отцовское фортепиано под простыней. Половицы скрипят, в уголках комнаты висит паутина. Новая большая кровать с лиловым покрывалом, простая тумба в два яруса, лампа с причудливым узорчатым абажуром, платяной шкаф больше, чем я.

– Здесь не будет капать с потолка?

– Крыша уже не течет с прошлой зимы. Надо сказать спасибо моему новому ухажеру.

– Это ещё кто?

– Рик.

– Рик, значит. И всё? Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

– Он заходит иногда. Я прошу помочь мне в чём-то, он помогает.

– Он строитель?

– Нет, у него просто золотые руки и есть голова на плечах. Вообще, Рик по специальности работает психиатром.

– И он тебе нравится?

– Я с ним встречаюсь почти полтора года.

– По-моему, его как-то упоминала мама.

– Это она сказала тебе, что он строитель?

– Нет, ни в коем случае. Лишь обмолвилась, что ты ведешь себя как старшеклассница.

– Звучит ужасно. Как будто она никогда ни в кого не влюблялась!

– После смерти папы, она и правда не позволила себе больше любить.

– Что ж… Ты раскладывай свои вещи, а я пока подготовлю всё на кухне. Нужна будет дополнительная помощь, зови. Кровать, кстати, не очень новая. Нам её соседи отдали, но она зато весьма мягкая.

– Там нет клещей?

– Что? Нет! Я в последний раз их видела четыре года назад в ковре, который связала наша мама. Я его выкинула, а потом мы начали чистку всего дома.

– Это обнадеживает. А где моя сестра, ты знаешь?

– Она всё ещё в школе. Скоро должна будет уже прийти.

– Ты сообщила ей, что я приеду?

– Да, но она никак не отреагировала. Я даже не была уверена, что она меня слушает… Хорошо, отдыхай пока.

– Спасибо, Елена.

Мне предстояла долгая распаковка сумок и раскладывание вещей по полочкам в комнате. Мне нравился потолок под углом сорок пять градусов, окно с видом, выходящим на деревья. В этом месте небо казалось таким необъятным, уходящим за сотни миль вдаль.

«Мам, я на месте. Всё хорошо», – всё, что я написала ей.

Я легла на кровать и закрыла глаза, скрестив руки на груди. Глубоко вдохнула воздух внутрь легких. Иногда нужно просто продолжать дышать в надежде, что сердце хоть немного успокоится. Раньше мне часто это помогало. Я болтала ногами, касаясь носками ботинок деревянных половиц. Летом здесь будет прохладнее всего. Я решила, что буду в этой комнате сидеть и читать, когда у меня наступят выходные после рабочих смен.

На чердаке появился широкий подоконник, но что туда поставить, я ещё не представляла. Мне было интересно, что сделали с вещами, которые здесь лежали на протяжении стольких лет?

Я не стала переодеваться в другую одежду, поэтому через полчаса решила спуститься к обеду в том, в чем приехала. К тому же, я собиралась принять теплый душ после длинной дороги.

Широкая лестница, ведущая на первый этаж. Под моими шагами каждая доска издает звук. От этого я начинаю ёжиться. Комната Елены также располагается на втором этаже. Различаю её по белой выкрашенной двери.

Спускаюсь на первый этаж. Всё внутреннее убранство похоже на кукольный домик. Розовые пастельные обои, как будто сделаны из сахарной ваты. Портреты, висящие на стенах, в желтеньких рамках. Люди смотрят на меня так, будто специально наблюдают за каждым моим движением.

Я вижу, как неизвестная мне кошка также завороженно разглядывает фигуры людей, как делаю это я. Должно быть, это та самая Лея, о которой мне писала сестра.

На кухне расстелен линолеум. На нам нарисованы белые и зеленые ромбы. Я вступаю на каждый ромбик по очереди. Ручки кухонных шкафов сверкают и отливают позолотой, под ними на столе стоят пузатые чайники, одни слишком цветастые, другие чугунные и чересчур строгие. Поварешки, кастрюли, скалки. Работает газовая плита. В духовке под ней сложены неиспользовавшиеся сковородки, у которых со дна уже слезло всё защитное покрытие.

Рядом с кухней на первом этаже располагается комната Даны. Я знала, что так поступать не стоит, но открыв дверь, обнаружила следующее: вся обстановка говорила о том, что в ней царит полный беспорядок. Это была определенно её комната. На стенах появились многочисленные рисунки с изображениями различных непонятных существ, летающих сущностей в лесу, страшных обезображенных волков, летучих мышей, одноглазых птиц со сломанными крыльями. Подобные изображения порой вгоняли меня в ужас.

Графитные карандаши были разбросаны по всему дивану. Становилось понятно, что тут давно никто не прибирался. Я могла ощутить мандариновый запах от её духов, находящийся в золотом флаконе. Я поежилась. Забавно, что Дана всё еще им пользовалась. Это был её любимый аромат с четырнадцати лет. Я же большую часть времени пахла лосьоном с ромашкой. Другой моей слабостью являлся ромашковый чай.

Зеркало в ванной комнате было закрашено плотным слоем краски грязно-голубого цвета, а в комнате Даны и вовсе не было стеклянных поверхностей. Если бы существовала возможность не замечать все эти странности, то можно было подумать, что наша семья живет самой обыкновенной жизнью. Задаваясь вопросом, привыкла ли я уже к текущему положению дел, я могу ответить, что нет. Всё еще, нет.

Рыбная похлебка со шпинатом и сыром на вкус была просто чудесной, хоть раньше я её никогда и не пробовала.

– Мы старались всё утро.

Бабушка всегда любила готовить с удовольствием. Несмотря на то, что у неё ели заметно тряслись руки, она умело справлялась с кухонной утварью.

– У вас двоих получилось просто восхитительно. Мама так никогда не готовила. Да и я тоже.

– Ты всё еще ходишь в соборы?

Бабушка присела рядом со мной, поставив перламутровый чайник на стол, покрытый льняной голубой скатертью.

– Да. Всё, как обычно. А что?

– Помнишь, здесь неподалеку находится храм святой Екатерины?

– Вроде, да. Я там была пару раз. Если честно, это было очень давно.

– Его отреставрировали недавно. Можешь заглянуть в свободное время. Там внутри стоят просто великолепные витражи.

– Я обязательно зайду. Думаю, у меня будет время.

Тетя Елена стояла около кухонного шкафа с чашкой чая в руках.

– Вот и твоя сестра подошла, – проговорила она, не отрываясь от чаепития.

Я подбежала к окну и увидела Дану с незнакомым мне молодым человеком. Тот стоял, опираясь на мотоцикл. Я могла разглядеть черты его лица. Он был весьма симпатичной наружности. Темно-коричневые волосы доходили ему почти до плеч. Он выглядел старше, чем моя сестра. Возможно, он был даже старше меня.

Они стояли около нашего бедного забора и разговаривали.

Дана была закутана в черный шарф. Она переминалась с ноги на ногу. Я могла её увидеть только со спины. Парень улыбался. Его улыбка была мне приятна. Видимо и ей тоже. Она поцеловала его на прощание в щёчку и направилась к дому.

Сестра быстро вбежала внутрь, не заметив меня, и пролетела мимо. Подобное поведение показалось мне крайне возмутительным. Я с яростью двинулась за ней в её комнату. Бабушка с тётей прибывали в полном молчании, каждая отвела свой взгляд куда-то в сторону.

– Дана! – крикнула я.

– Да?

– По-моему, не так должно приветствовать своих сестер, которые к тебе едут через всю страну.

– Ты всё-таки приехала. Тебе холодно?

– Что?

– Ты в своей синей кофте, которую носишь, когда мерзнешь. Вот и спросила.

– Мне не холодно… Для начала нам надо с тобой поговорить.

– Ммм…

– Мне все жалуются на тебя.

– Кто все?

– Елена и бабушка. Они говорят, что ты ночуешь непонятно, где и с кем.

– Я оставляю им записки, что я у друзей.

– Никто не знает твоих друзей.

– Я знаю. Они классные ребята.

– Кто этот парень, который тебя только что провожал?

– Ммм…

– Ответь мне. Мы должны успокоить тетю. Вдруг он маньяк какой-нибудь.

– Нет.

– Нет что?

– Он не маньяк.

– Поняла, а кто он?

– Какое тебе дело?

– Ты с ним встречаешься?

– Может быть.

– Может быть?

– И нет и да.

– Ладно, хватит…

– Хорошо, хватит.

Я перевела дыхание.

– Как ты себя чувствуешь?

– Мне хорошо.

– Ты принимаешь лекарства?

– И нет и да.

– Дана! Это серьезно. Это же твое здоровье.

– Я принимаю. Сумку показать?

– Почему ты перестала отвечать мне на сообщения?

– Расхотелось общаться.

– Я думала с тобой что-то случилось.

– Как видишь нет. Зачем приехала?

– Нам всем кажется, что с тобой что-то происходит.

– Ммм…

– Что это за ммм такое?

– Лучше езжай обратно.

– Дана!

– Нет, я серьезно.

Моя младшая сестра стремительно вошла в комнату и закрыла дверь прямо перед моим лицом.

– Как ты можешь?!

У меня не было слов. Я не понимала, что с ней творилось. Елена выглянула из-за угла с натянутой улыбкой на лице.

– И так уже не первый день.

– Нельзя всё так оставлять. Это просто на неё не похоже.

– Я спускаю ей всё на основе того, что она болеет. Это тяжело.

– Тяжело что?

– Жить, когда на тебя все смотрят, как на ненормальную. Жить в своей коже, не имея возможности выбраться.

– Я не смотрю на неё так.

– Это не важно. Ты всё равно не сможешь сказать, что понимаешь её. Потому что ты не понимаешь, какого это быть ей. Дане сложно принять себя такую, даже спустя столько лет.

– Я хотела ей помочь. И сейчас хочу.

– Ты уже делаешь большее дело. Ты же здесь. У тебя большее сердце.

Я закрыла лицо руками. Как бы я хотела назвать всё происходящее мелочью, но ведь это была вовсе не мелочь.

– Завтра я должна пойти на собеседование, ведь так?

– Да, к десяти утра. Тебе хватит времени для того, чтобы выспаться?

– Да, вполне. Я лучше пойду помою посуду и буду отдыхать до завтрашнего утра.

– Это неплохое решение.

– Познакомишь меня с Риком?

– Почему бы и нет?

Смешанные чувства забирались мне под кожу. Иногда мне интересно, почему тех, кого мы любим, стремительно отдаляются от нас? Почему они больше не впускают нас в свое сердце, а оставляют ждать за дверью? Почему перестают объяснять, что с ними происходит? Порой я мечтала вернуть назад ту неудержимую радость между друг другом, которая когда-то была нам присуща, но теперь от былой радости остались только остатки воспоминаний, будто ничего и не было.

На следующее утро я чувствовала себя намного лучше. Стоял всё еще такой же пасмурный день, но мне предстояло устраиваться на работу. Снова. Опять. Сердце колотилось, как бешеное.

Дану я не видела с самого утра. Ни за завтраком, ни в ванной, ни в гостиной. Возможно, она еще спала. Может в классе занятия проходят не каждый день?

Елена отвезла меня на своей машине. Дорога заняла около двадцати минут, пока я рассматривала проносящиеся виды из окна. Густой лес меня манил с каждым разом, как я бросала на него взгляд. Туман завораживал и окутывал всё тайной. Шоссе изгибалось подобно змее, неся за собой всё новые и новые повороты. Я начинала чувствовать некую меланхолию внутри себя. В подобной атмосфере я находила романтизм, который заставлял меня погружаться в собственные фантазии.

– Ты можешь потом ездить на автобусе. Где-то полчаса и ты уже на месте, – прервала мои размышления тётя.

– У тебя сегодня смена в больнице?

– Завтра. Выхожу в две ночи.

– Как ты это выдерживаешь?

– Сама не знаю. Работаю, как говорится, на энтузиазме.

– Я бы так не смогла.

– Тебе и не надо.

– Мне интересно, сколько часов будет длиться мой рабочий день.

– Не думаю, что он будет заканчиваться позднее двадцати трёх.

– Надеюсь, а то придется оставаться там спать.

– На крайний случай, когда я буду свободна, то смогу забирать тебя. В крайнем случае, ты всегда сможешь вызвать такси.

– Хочешь сказать, что я буду работать ради того, чтобы кататься на такси?

– Оно здесь не дорогое.

Машина подъехала к пункту назначения. Бар на вид был весьма приятным местом в темно-синих тонах. Каменная кладка на потолке и стенах, приглушенная подсветка желтого цвета, лампы-плафоны, свисающие с потолка, создавали особый антураж. На стенах висели черно-белые фото в матовых рамках. Стулья чередовались с красными бархатными креслами.

Я познакомилась с владельцем заведения под названием «Синдикат». Его звали Роберт и как мне показалось, он был настроен ко мне весьма доброжелательно. Собеседование прошло на удивление успешно. Я была принята на должность официантки на основе того, что у меня только недавно был опыт работы в сфере общественного питания. Его бар нуждался в дополнительных трудовых кадрах.

– Все уезжают в большие города. Никто не хочет оставаться там, где он родился. Это весьма прискорбно. Но вернемся к теме. Когда ты хочешь начать стажироваться?

– Могу хоть сегодня. Я вполне выспалась и хорошо себя чувствую.

Думаю, что всегда тяжело начать что-то новое и проявлять себя, особенно, когда это первый день твоей стажировки. Мне не особо хотелось ждать до завтра. Мои куратором стала молодая девушка по имени Николь с пепельными волосами, которые аккуратно обрамляли её овальное лицо. Она напоминала мне лису из-за узкого разреза глаз, но в то же время это прибавляло ей привлекательности.

– Привет, рада познакомиться. Меня зовут Николь. Я проведу тебе первый день стажировки и расскажу тебе всё, что знаю.

– Очень приятно. Я Тори. Готова учиться.

– Запоминать будет надо немного. У тебя же уже был опыт, как я знаю, верно?

– Да. Но не в баре. Я работала в обычной кофейне рядом с домом.

– У нас тоже готовят кофе. Просто помимо него есть ещё еда и алкоголь. Вот увидишь, работать будет проще простого.

Девушка показалась мне достаточно улыбчивой. Я тешила себя надеждами, что здесь весь персонал является таким же доброжелательным. Появилось ощущение, что я быстро освоюсь на новом месте.

– У нас здесь очень уютно, правда? Кухня небольшая. Там происходит раздача блюд. Заказ пишем на листочке и цепляем повару перед глазами, где он готовит. Ты всё увидишь и запомнишь своими глазами.

– Хорошо.

– Здесь комната для персонала. Раздевалка, к сожалению, общая, но зато есть туалет и отдельная комнатка со столом. Можешь там спокойно обедать.

– Чудесно. Это уже радует.

– В кофейне этого не было?

– Смеёшься?

Я переоделась в униформу заведения и прикрепила себе бейдж со словом: стажер.

– Потом сделаем бейдж и с твоим именем. Так. Вот держи. Это наше меню. Холодные и горячие закуски, несколько основных блюд и десерты. Это винная карта, – продолжала своё наставление Николь.

– А не слишком ли здесь много алкоголя?

– Для бара?

– Городок-то ведь не большой.

– Ты не знаешь, что здесь происходит в пятницу. Пьют почти все, кто тут живет. Иногда приезжают и из других мест. Нас пока двое официанток. Я и Мередит. Она сейчас на выходном. Но когда здесь завал, нам приходится выходить на смену вдвоем, поэтому нам и нужен третий человек. Подхватить на всякий случай и обеспечить гарантированный отдых остальным работникам. Полные два дня, а не рваные, ка это обычно бывает.

– Звучит так будто у вас и правда заботятся о сотрудниках.

Николь лишь слабо ухмыльнулась и принялась рассказывать дальше.

– Пока там в зале никого, я покажу тебе, где лежат приборы, салфетки и вся другая утварь, которая тебе обязательно понадобится. Здесь, кстати, как ты могла заметить располагается сцена, на которой Роберт иногда позволяет местным музыкантам играть песни.

– И кто же здесь поёт?

– В целом, начинающие инди-рок группы или же пьяные клиенты, если вообще смогут забраться на сцену, – ухмыльнулась она.

В целом, мне понравился весь предоставленный инструктаж. Её объяснения были четкими и понятными, от чего я не задавала слишком много лишних вопросов.

– Рассчитываем, как обычно, по карте, либо наличными. Чеки складываем сюда. Пойдем познакомлю тебя ещё кое с кем и кое с чем.

Мы вышли в зал, который ещё пустовал. Видимо, время были слишком ранним для большого количества посетителей.

– Позволь тебе представить одного из наших барменов – Кира. Гуру напитков. Иногда он мне помогает с заказами… Или просто хорошо моет стойку.

Я посмотрела на молодого человека. Тот стоял и раскладывал брауни по коробочкам. Он взглянул на меня, и я тут же его узнала. Это был именно тот парень, который провожал Дану домой. Теперь я могла рассмотреть его более внимательно. Хотела бы я спрятать свой любопытный взгляд, куда подальше, но появившийся интерес к его персоне не мог просто так угаснуть в следующую минуту.

Молодой человек с оливковой кожей и зелёными глазами внимательно смотрел на меня. На его шее висела серебряная цепочка, которую завершало изображение руны неизвестного мне значения. Бейдж с его именем также был прицеплен к правой стороне ткани футболки.

– Познакомься, наша новая коллега. Её зовут Тори.

– Рад познакомится, я Кира.

Он протянул мне ладонь, мягко улыбнувшись. Неужели Дана гуляет именно с ним? Неужели проводит с ним время по ночам? И что может быть у этих двоих общего? Вопросов появлялось всё больше, прежде чем я могла дать ответ хотя бы на один из них.

– И мне тоже очень приятно. Правда.

– Ты из этих мест?

– Я только недавно переехала. Буквально, вчера.

– Надеюсь, ты здесь задержишься. Новеньким может показаться здесь немного скучновато, но это совсем не так, – произнес он глубоким низким голосом.

– Это радует.

– Николь, если что, я уйду после трёх.

– В смысле, ты уйдешь после трёх?

Блондинка удивленно подняла бровь, держа поднос в левой руке.

– Куда ты собрался, и кто тебя подменит тогда?

– Оливер скоро придет и сменит меня. Завтра же в первой половине дня я дам ему отдохнуть.

– Хорошо. Пусть будет так. Мне главное, чтобы все клиенты были довольны, а у меня было меньше работы.

Сказать, что Кира сыграет в нашей с сестрой судьбе свою значимую роль, значит, не сказать ничего. Спустя годы, я проигрывала в своей голове различные сценарии своей жизни. Что бы было, если бы я вообще никогда не приехала в город N? Если бы я его не встретила? Что же произошло бы тогда? Должно быть, я бы до сих пор жила своей обычной жизнью и занималась рутинными делами, а Дана могла бы продолжать отношения с молодым человеком, у которого глаза были сравнимы лишь с двумя изумрудами.

Думаю, что, когда мы встречаем определенного человека, мы точно чувствуем, хотя бы где-то на подсознание, что он займет важное место в нашей судьбе. И от этого становится страшно. На самом деле, я нахожу удивительным тот факт, что каждый день мимо нас проходят тысячи людей, но лишь один способен поменять направление нашей жизни. И вот ты встречаешь его… И ты не знаешь, что делать дальше. Ты лишь способен завороженно наблюдать за тем, как разворачиваются события после появления этого человека.

К трём часам дня Киру всё-таки сменил Оливер (такая пунктуальность меня приятно удивила), приятной наружности парень с маленькими ямочками на губах. Он был примерно моего роста и носил за спиной ярко-зеленый рюкзак. Однако мы не сразу нашли с ним общий язык. Я всё ещё могла заметить взгляд Киры, который внимательно изучал меня.

Неожиданно в бар вошла сама Дана. Её появление повергло меня в смятение. Я совершенно не ожидала её здесь увидеть. Сестра уверенно подошла к барной стойке и села на стул.

– Привет, Кир. Мы идём?

– Да, сейчас. Пойду переоденусь.

– Здравствуй, Тори. Ты теперь здесь работаешь?

– Как видишь, да. Куда ты собираешься?

– Мы идем устанавливать драйвера на мой ноутбук, а еще Windows.

– По-моему, у тебя и так стояла десятка.

– Вышел уже одиннадцатый.

– И куда ты идешь?

– Тори, это похоже на допрос.

– Я не хочу казаться навязчивой, но…

– Но уже.

– Так мне хотя бы не будет нужно за тебя беспокоиться, ты понимаешь?

– Я в порядке.

Кир вышел из служебного помещения, одетый в клетчатое пальто. Длинный черный шарф был обмотан вокруг шеи. Он также носил кожаный рюкзак.

– Что-то не так? – поинтересовался он. Голос звучал весьма обеспокоенно. Парень встал рядом с нами, окинув обеих взглядом недопонимания.