Текст книги "По ту сторону озера"

– Я просто волнуюсь за неё, – честно призналась я, не скрывая своего недовольства.

– Неужели ты являешься её сестрой? – он сделал акцент именно на местоимение «ты».

– Да, это она, – обреченно ответила Дана, закатив глаза, от чего во мне появилось желание ударить её по лицу.

– Ты не говорила, что у тебя есть сестра? – сразу же уточнила я, поддавшись вперед. Я находилась в состоянии полной растерянности.

– Кира, это моя сестра Тори. Тори, это Кира, но вы и без меня уже познакомились.

– Не злись на неё. Дана сказала, что у неё есть старшая сестра, просто не упоминала твоего имени, да и фото как-то я не удосужился попросить. Она будет в порядке. Я почищу её ноутбук и отвезу домой в целостности и сохранности.

Он казался мне более убедительным, чем моя младшая сестра. Его тактика заключалась в прямом смотрение в глаза, четко поставленной речи и уверенной манере выражения своих мыслей. К моему удивлению, на одну треть, я поверила ему.

– Ладно, хорошо. Будь осторожна.

– Ага.

Дана и Кир вместе вышли из бара, а я лишь ощутила холодок на своей коже от мимолетного сквозняка.

– Пойду обслужу столик, – сказала я Николь.

Мне нужно было переключить свои мысли на что-нибудь другое, поэтому я всеми силами принялась за работу: принимать заказы, относить заказы, доставлять заказы на кухню, сервировать, рассчитывать клиентов, следить за чистотой зала. Я пыталась успеть всё.

Под конец рабочей смены в раздевалке я решила задать Николь несколько вопросов, потому что многие вещи продолжали меня интересовать, но, к сожалению, моя младшая сестра перестала иметь желание разговаривать со мной от слова совсем.

– Слушай, я не знаю, насколько корректно тебя спрашивать об этом… – я постаралась начать задать вопрос издалека.

– Ты про свою сестру и нашего бармена?

– Да. Ты не знаешь, они вообще давно знакомы?

– Несколько месяцев точно. Думаю, с октября. Той осенью она стала часто заходить к нам бар.

– Чтобы выпить?

– Чтобы просто посидеть за столиком у окна. Она пила сок, кофе, мохито, может быть. Кира же всё время находился за стойкой. Позже, они познакомились, разговорились и всё. Обычная история знакомства.

– Он знает, что ей нет восемнадцати?

– Я не очень лезу в их отношения, но если они общаются, то должно быть знает. Тебе лучше уточнить у него самого. Кира достаточно коммуникабельный парень. Он ответит тебе на все интересующие тебя вопросы.

– Хорошо. Прости за чрезмерное любопытство с моей стороны.

– Здесь нет ничего страшного. У меня самой есть младший брат. Он приводит домой девушек чуть ли не каждую неделю. Сама не понимаю, почему они им так одержимы.

– Может дело во флюидах?

– Если бы только всё решали флюиды. Девочкам нравятся плохие мальчики.

– Мне было всегда интересно, почему.

– Они заставляют тебя почувствовать себя живыми, добавляют огонька в твою жизнь. Эмоции зашкаливают. В кровь вырабатываются эндорфины. Ты можешь позволить себе сделать то, что никогда не делала раньше.

– Пойду-ка я лучше сама сделаю то, что никогда не делала раньше. Вероятность встретить плохого парня вызывает во мне ощущение опасности.

Я была довольна своим первым рабочим днем. Мне предстояла дорога домой в небольшом автобусе, сидя у окна и смотря на пролетающий мимо пейзаж. Когда я добралась до дома, Дана мылась в ванне. Я поняла это по тапочкам, лежащим у двери ванной комнаты. Она всегда их оставляла там с того момента, как заболела. Ей казалось, что они засасывают её стопы, когда она выходит из душа.

Меня мучало желание поговорить с ней и всё узнать. Я хотела понять её, но не была ли я слишком навязчивой в последние два дня? Весьма. Однако мне была не безразлична судьба сестры, а значит, я должна была лучше следить за ней, разговаривать с ней, чтобы иметь способность оценить её состояние.

Я села на пол, а рядом со мной на бочке лежала кошка моей сестры. Она смотрела куда-то вперед, тихо дышала, её серая шерстка легко вздымалась то вверх, то вниз.

– Хочешь зайти?

Дана стояла позади меня в одном халате, указывая на дверь своей комнаты.

– А можно?

– Я была не права сегодня, да и вчера тоже.

– Хорошо.

Наши разговоры были немногословны, но я была рада, что сестра хотя бы пустила меня внутрь.

– Ты бы лучше осталась дома, – сказала она.

– Мне надо было знать, что с тобой происходит. Прости, если я заставила тебя думать, что слишком лезу не в своё дело или указываю тебе, что делать.

– Я пью клоназепам. От него у меня сознание мутнеет.

– Это ужасно.

– Да, пожалуй.

– Я заметила, что ты рисуешь.

– Да.

– Это красиво.

– Они могут тебя напугать.

– Ты рисуешь, что видишь?

– Что обитает в моей голове.

– Понятно.

– Ты теперь будешь работать в баре?

– Да. Там очень мило. Денег лишних не бывает, – я оглядела комнату ещё раз своим взором, – Почему ты не сказала Кире, что у тебя есть сестра?

– Он мне нравится.

– Я понимаю.

– Я не хочу, чтобы что-то пошло не так. Мы не встречаемся, но…

– Но?

– Я бы этого хотела.

– Тебе раньше мало кто нравился.

– Я боюсь всё испортить. Когда ты приехала, я спешила к ноутбуку, чтобы поговорить с ним по видеосвязи.

– Сразу же, как только он должен был уехать после того, как проводил тебя до дома?

– Где-то через полчаса.

– Хорошо. Ты могла бы просто мне сказать об этом.

Дана продолжала смотреть в пол, но теперь она улыбалась.

– Он и вправду, тебе нравится, я смотрю, – заметила я.

– Да.

– А твои?..

– Я не скажу, что ничего нет, это будет ложь. Но с ним…

Дана как-то виновато поджала губы.

– Что с ним?

– Мне становится легче.

– Ты перестаешь обращать внимание на всё вокруг?

– Всё становится тише.

– Это же классно! Может оно и к лучшему.

В комнату важной походкой вошла Лея.

– Это кошка такая красивая.

– Ага.

Та начала тереться о мою ногу.

– Прости, что не отвечала на сообщения.

– Не делай так больше. Я не враг тебе. Я хочу помочь.

– Поэтому ты и приехала.

Мы засыпали в её комнате на одной кровати, как в давние времена.

– Мне кажется, что потолок весь в точечку, – тихо прошептала Дана.

– Тебе плохо?

– Нет, я скоро засну.

Дана всегда быстро впадала в сон. Я очнулась в пол четвертого утра. Всё живое ещё спало. За окном была ночь. Я спустилась вниз на кухню, чтобы выпить чаю. К моему удивлению, там уже стояла Елена в розовом халате, заваривая очередной чайник.

– Привет, – поздоровалась я.

– Приветик. Ты еще не ложилась?

– Я была с Даной. Только что проснулась. Скоро опять пойду спать. А ты?

– Я тоже лягу скоро. Мне не спится. Уже сегодня работаю в ночь, поэтому мне надо выспаться как следует и проснуться позже, скажем, в час дня.

Я достала кружки с верхних полок.

– Тебе понравилась твоя новая работа? – уточнила она.

– Вообще-то, да. Мне надо выучить меню, но оно не такое уж и большое. Поэтому я не думаю, что с этим возникнут какие-то проблемы.

– Могу тебя потом проверить.

– Хорошо.

– Кстати, Тори…

– Да?

– Я тут думала пригласить Рика к нам на ужин и познакомить тебя с ним. Что скажешь?

– Это обязательно? То есть, я, конечно, не против, но не рано ли?

– Я думаю, тебе бы было интересно его увидеть.

– Почему же?

– Он новый психотерапевт Даны.

– Твой мужчина – врач, который занимается её лечением?

– Координирующий врач.

– Ты не могла влюбиться случаем в юриста?

– Да брось.

– Я надеюсь, он не рассказывает тебе никакие тайны, которыми делится моя сестра?

– Врачебная тайна, помнишь? Я и сама медик, если ты не забыла.

Оставшаяся часть ночи прошла спокойно. Ещё один день стажировки был назначен на субботу, а в понедельник я должна была уже выйти полноценно на смену. Следующим утром мы разговаривали с мамой по телефону о состояние моей сестры и о моей новой работе.

– Я рада, что ты так быстро осваиваешься на новом месте.

– Я думаю, ты должна поговорить с Даной.

– Я позвоню ей. Елена сообщает мне о том, как проходит терапия. Я в курсе всего, не беспокойся.

– Может мы могли бы вернуться назад к тебе? Может всё могло бы стать, как прежде?

– Тори, уже ничего не будет, как прежде. Давай закончим наш разговор.

Стучаться в закрытые двери тяжелее, когда их закрывает твой близкий человек. До сих пор я думаю, что тогда мама где-то сдалась внутри себя и похоронила надежды на то, что её семья может быть счастливой. Я не расценивала её поведение, как предательство, но горечь в моей душе от этого не проходила.

В ещё один для себя выходной, я решила пойти исследовать городок, который не был столь большим, чтобы не успеть обойти его за день. Однако я ошибалась. Городок оказался обширным и разросшимся до приличных размеров, что его можно было бы назвать полноценным городом. Раньше всё было совсем по-другому. Городок N напоминал маленький пригород, в который можно было сбежать на каникулы, когда ты уставал от суетливой жизни в мегаполисе. Городок казался таинственным местом, в котором даже деревья в закатных лучах солнца представляли собой магическое завершение дня.

На площади Третсон располагалась ратуша, рядом с которой находился собор святой Екатерины. Это было светлое готическое здание с яркими витражами, изображающими различных святых. Подобная архитектура всегда вызывала во мне чувство восторга и некого величия. Бродить по городку было одним из любимых моих занятий. Создавалось ощущение, что ты вполне можешь потеряться меж улочек и переулков.

На ступенях собора сидело несколько парней и одна девушка, активно обсуждая что-то между собой. Один из них был кудрявый парень, носящий большие очки, в смешной узорчатой рубашке, от чего создавалось ощущение, что её разрисовали дети. Это заставило уголки моих губ заметно приподняться. Парень рисовал что-то в альбоме и одновременно показывал свой набросок девушке с волосами цвета неба.

– Вау, ты так красиво рисуешь! Точно также, как моя учительница в школе! Это невероятно! – восклицала она.

– Ты… хорошо рисовала? – спросил молодой человек, будто запинаясь.

– Нет. Мне говорили, что у меня руки не из того места растут.

Девушка была на вид одного возраста с моей сестрой. Её миловидное лицо наталкивало на мысль, что она словно сделана из пряных пирогов и сладких леденцов, одетая в розовую курточку.

– А нарисуй собачку! – детским возгласом попросила она.

– Ты же не любишь собак.

– Я недавно такую красивую видела. Эртерьер, называется.

– Ты хотела сказать, эрдельтерьер? Да?

– Да, рисуй.

– Хорошо, как скажешь.

– Ура!

Девушка радостно захлопала в ладоши. Позади них сидел темнокожий парень в синей толстовке, что-то печатая в телефоне и слушая музыку в белых наушниках. Я заметила, что ему нравится песня по тому, как он выстукивал её ритм своей ногой. Он окинул меня быстрым взглядом, а затем снова вернулся к своим делам.

Компания показалась мне весьма интересной.

– Эллой! Посмотри, какую собачку нарисовал Спенсер!

Девочка с голубыми волосами потянула темнокожего парня за рукав.

– Что там?

– Эрдельтерьер.

– Правда, он немного кривоват, – начал оправдываться кудрявый парень, получивший имя Спенсер, – надо будет потом доделать.

– А, по-моему, здорово. Я давно не видел таких классных песиков, – похвалил того Эллой, – Учись, у него, пока он жив.

– У Мадины очень хорошо получается рисовать.

– Это неправда! До тебя мне далеко! – снова подала голос девушка.

– Ой, да, брось. Что в этом сложного?

– Твои руки знают, что делать и пальцы слушается, а у меня трясутся все время.

– Поэтому, кажется, что Мадина всегда рисует траву, – добавил Эллой, ухмыльнувшись.

– Полегче! Её трава – это нечто!

Их разговор меня забавлял, пока здесь в стороне я рассматривала собор. Я решила войти внутрь, надеясь хотя бы узнать расписания богослужений на ближайшее время. Соборы всегда напоминали мне замки. Особенно, изнутри. Строгая архитектура казалась мне благородной. Стоящие белые и холодные скульптуры, картины на стенах, изображающие сцены из Евангелия, отдельная комната для молитв с табличкой: «Проход только для молящихся».

Скамьи из темного дерева, стоящие рядами, несколько прихожан склонились над священной книгой – всё это напоминало мне времена, когда отец был жив. Патрик. Он чудесно пел и имел всегда ясный взгляд на вещи. Думаю, он являлся моим первым духовным наставником. Даже для детей он умел находить специальные слова, чтобы направить их на истинный путь.

«Имеющий уши да слышит. Билли, ты слышишь?»

По крайне, я пыталась слышать. Я любила проводить время с отцом. Жалко, что на мой век пришлось так мало дней, которые я могла бы посвятить беседам с ним. И мне жаль, что папа не смог увидеть, как стремительно мы выросли с сестрой за это время. Может быть он смог смягчить характер нашей матери? Может он смог бы дать нам дельный совет, как проживать каждый день словно он последний и не иметь сожалений о том, что не можешь изменить?

«Папа, мне тебя очень не хватает. Я скучаю по тебе каждый день».

Одним из моих любимейших песнопений было Adoremus in Aeternum, что с латыни могло переводиться, как «поклоняться вечно». Именно так перевел мне эту фразу отец.

«Ведь истина Господа пребывает вовеки вечные, Тори».

На информационном стенде было написано, что воскресные богослужения начинались в десять утра, а будничные вечером в семь часов. В левой части храма я увидела большое изображение иконы «Божьего Милосердия». Я слышала от отца, как особо она почитается в церковных кругах, а также её историю.

22 февраля 1931 года сам Господь Иисус Христос явился сестре Фаустине Ковальской, пока та находилась в монастыре Конгрегации Сестёр Божьей Матери Милосердия в Плоцке (ныне это город в Центральной Польше). Господь повелел сестре написать его образ так, каким он был представлен в её видение: в белых одеждах, с одной поднятой рукой для благословения, а с другой, касающейся одежд. Из его груди исходили два луча – один красный, другой бледный. Также он повелел ей сделать надпись: «Иисус, уповаю на Тебя». Лучи имеют свое значение – Кровь и Воду. Бледный луч означает воду, которая оправдывает души, а красный луч обозначает кровь, которая является жизнью для душ.

«Эти два луча вышли из глубины Моего Милосердия в тот момент, когда моё умирающее Сердце было пронзено копьем на кресте».

Я всегда с трепетом смотрела на это изображение и мне казалось, что через него Господь смотрит мне через глаза прямо в душу. Я мысленно поблагодарила Деву Марию за возможность пребывать в этом прекрасном месте, какое-то время помолилась в тишине о том, что я благодарна за всё, что имею, а затем вышла из собора.

Думаю, что в современном мире вера претерпевает тяжелые изменения. Она просто скуднеет. Сердца холодеют. Даже христиане становятся ни горячими, ни холодными, а просто теплыми. Папа говорил, что большая ошибка человека заключается в том, что он рассчитывает лишь на самого себя, а не на Господа.

«Он говорит, что человек – это звучит гордо. Однако в моменты горечи, единственный, кто его примет это Господь. Человек может предсказывать погоду по облакам, но знамений времен различать не может. Ему кажется, что своими силами он сам всего добьётся, но без Бога он будет падать вновь и вновь».

По пути домой, я встретила Николь, которая также была рада меня видеть. По крайне мере, я всегда помнила о том, что она постоянно встречала меня с улыбкой на лице.

– Не ожидала тебя здесь встретить. Как твои дела? – радостно спросила она.

– Отлично, а у тебя?

Моя коллега поправила волосы.

– Тоже неплохо. Собираюсь сходить в продуктовый магазин. Может сходишь со мной? Тебе ничего не надо?

– Думаю, куплю что-нибудь себе домой.

– Я как раз покажу тебе интересное место.

– Насколько интересное?

– Настолько, что тебе должно понравиться. По крайне мере, вид завораживающий.

– Хорошо, веди. Я тебе доверяю.

– Пойдем через лес, так быстрее.

– Это не опасно?

– Диких животных я здесь встречала довольно редко. Надо идти всего минут десять, а там выйдем и упремся прямо в магазин.

– Никаких медведей или лосей?

– Они не ходят так близко к оживленной трассе.

– Что-то сомневаюсь.

– Там есть пару дорожек, которые уже протоптаны давно. Не волнуйся, всё будет в порядке.

– Хорошо. Давай попробуем.

Раньше я много гуляла в лесу, так как моя семья привыкла проводить время на природе в качестве досуга. И хоть в детстве, я приезжала к родным в городок, но как-то именно в этот лес меня не заносило. Всегда находились другие занятия, которые бы отвлекали моё внимание. К счастью, сейчас более комфортабельная обувь позволяла мне прогуляться по лесным просторам. По пути мох поглощал пни и мои ступни, а ветки продолжали лезть мне в лицо, от чего мне приходилось убирать их руками.

– Ты местная? – поинтересовалась я, идя позади неё.

– Всю жизнь здесь живу. Может показаться, что целую вечность.

– Ты никогда не думала уехать из этих мест?

– Здесь царит особая атмосфера. Я слишком сильно люблю это место. Может, в будущем как-нибудь мне и придёт в голову мысль о том, что я переросла родные края, но не сегодня. А ты любительница больших городов?

– Не то, что бы… Я не очень люблю шум.

– Тогда это местечко как раз для тебя. Тут мысли приходят в норму.

– Ты где-нибудь учишься?

– Закончила курсы визажистов и колледж по специальности Юриспруденция.

– Не понравилось?

– Иногда понимаешь, что всё это немного не твое. Кто-то может подумать, что работа официантки – это нечто банальное, но это огромный труд. Мы, кстати, уже на месте.

Из-за деревьев начали просматриваться совсем иные виды. Я заметила озеро, которое начало проглядывать сквозь сосны и ели. Оно протянулось на довольное большое расстояние, от чего нельзя было точно определить, где расположен другой берег. Зеленый покров леса уступал место песчаному плату, который, в свою очередь, проглатывала водная гладь озера.

– Невероятно, оно всегда здесь было? – удивилась я, стоя в ступоре и в восхищение одновременно.

– Столько, сколько я себя помню. Летом будет просто волшебно. Вот увидишь.

– И правда впечатляет. Оно дарит мне чувство умиротворенности и, – я призадумалась и наконец вымолвила, – спокойствия.

– Так было не всегда. Хоть это озеро и красивое, что я могу понять, ведь если бы сама его увидела в первый раз, то подумала бы тоже самое, но у него весьма дурная слава.

– Почему?

– Каждые несколько лет здесь кто-нибудь топится. Кто-то по чистой случайности, а кто-то…

– Это ужасно.

– Два года назад произошла ужасная трагедия. Погибла девушка. Она каталась с парнем на лодке и тот начал прикалываться, раскачивать её.

– Она упала?

– Да. Она не умела плавать. И когда он прыгнул за ней, то было уже поздно. Он не смог её найти. Зато нашли водолазы.

– Мне жаль. Ты её знала?

– Немного. Мы не очень много общались.

– Сожалею.

– Так что, если ты не умеешь плавать, то лучше далеко не уплывай. И катайся с теми, у кого присутствуют мозги.

– Запомнила, спасибо.

– Пойдем дальше. Мне нужно купить себе йогурты.

Продуктовый магазинчик находился прямо на выходе из леса: «Работаем 24 часа». Хлеб, масло, десяток яиц, паприка – всё это я набирала себе в корзинку, пока мои мысли были прикованы к загадочному озеру неподалеку.

– А ты с чего вдруг решила переехать? – неожиданно для меня прозвучал вопрос.

Николь обернулась ко мне, держа связку зеленых яблок.

– Здесь моя сестра. Мама пока в отъезде, я должна за ней присматривать. В конце учебного года или чуть позже вернусь обратно домой.

– Жаль. Я думала, ты с нами останешься на более долгий срок.

– Как знать, может здесь меня встретит моя судьба.

– Со мной так и произошло. Я познакомилась со своим молодым человеком, пока училась в средней школе. И это было прямо, как в настоящей мелодраме.

– Если бы я только могла сказать, что люблю мелодрамы.

– Тут всякое может произойти. Нельзя зарекаться. Никогда.

Я взяла себе пачку чая со вкусом малины, подумав несколько секунд, кинула в корзину ещё две, а затем мы с коллегой направились к кассам.

– Как тебе Кира? – не унималась Николь.

– Наш бармен?

– Тот самый.

– Вроде, он весьма отзывчивый.

– Это да.

– Он что-то скрывает?

– Нет, мне было просто любопытно.

Николь ничего мне не ответила, чем вызвала у меня некоторые вопросы, но я не решилась ей задать их. Почему её интересовало моё мнение о Кире, хотя может это было обычное любопытство с её стороны?

Мы попрощались на перекрестке и по картам в телефоне я вернулась домой.

Глава 2
Вино и сестринские связи

Мой первый рабочий день начался в понедельник. На смене присутствовали Кир и Николь. Парень натирал стекло, а моя напарница всё ещё причесывалась перед зеркалом. В красной футболке я смотрелась довольно мило. Больше волновалась за то, чтобы первый день прошел более-менее удачно. Меню я уже знала почти наизусть.

Я не понимала, как так получилось, но нас с Киром ставили вместе на смены. Он помогал мне со всем, что могло вызвать у меня вопросы. Я была удивлена его дружелюбием и открытостью в свою сторону.

– Это хайболы. Для воды и сока, и, если у нас вдруг не останется больше никакого стекла.

Я стала встречать своего коллегу по утрам. Он открывал дверь бара, заведуя ключами. Видимо, управляющий ему полностью доверял. Помощь Кира проявлялась во всем. Я могла ощущать, как он провожает меня взглядом до столика с гостями, до своей барной стойки и до кухни. Возможно, парень просто изучал меня, присматриваясь к новой работнице.

В первые смены он давал мне ощутить аромат различного алкоголя, рассказывал про терпкость, насыщенность и плотность вин. Слушать его было можно столь долгое время, что я не замечала, как день подходил уже к концу. Складывалось впечатление, что он занимается барным делом достаточно давно.

– Это что, библия бармена? – указала я на книгу рядом с кассовым аппаратом.

– Да, новое издание. Это очень интересная книга, которая расскажет тебе всё, что ты должна знать о напитках и даже немного больше.

– Выглядит невероятно огромной.

– А по содержанию-то какая…

В определенные моменты Кира мне что-то подсказывал, где-то подбадривал, когда я в этом действительно нуждалась.

– Отлично справляешься, ученик, – довольно говорил он.

Мы начали по немного узнавать друг друга. Мне было с ним весело. От его тонкого юмора я заливалась неудержимым смехом прямо во время работы. К барной стойке всегда подходило много людей, с которыми он мог начинать, поддерживать и вести разговор на различные темы. Я не обладала подобными способностями.

Кира обладал нескончаемой энергией, которую дарил гостям, выслушивая их проблемы и делясь своим мнением. Он привлекал их своей харизмой, и я поняла, почему сестра была в него влюблена. Думаю, мало, кто мог перед ним устоять. Такому человеку, как он, хотелось излить душу.

Иногда он стучал пальцами по деревянной панели, разговаривая с кем-то. Быстро находил технологические карты напитков, если какие-то рецепты улетучивались из его головы. Ему было достаточно взглянуть на них, как он тут же принимался за работу. И всё так умело, всё так легко. Даже его движения были такими плавными, что я могла бы только позавидовать. Вот Кира кладет в бокал крупный пищевой лед, отмеряет 100 мл апероля, вливает в бокал, отмеряет 100 мл мартини просекко, вливает в бокал, перемешивает всё бамбуковой трубочкой, режет апельсин на дольки и украшает ими напиток.

Мне нравился янтарный цвет Апероля Шприц. Напиток выглядел, как закатное солнце.

– Мне бы научиться так умело со всем справляться, – завидовала я.

– Я сделаю так, чтобы ты умела всё.

– Разве это всё должна уметь официантка?

– Ты универсал, как и я. Я могу отойти выйти покурить. Я же должен быть уверен, что ты справишься без меня и моей помощи.

Мы раскладывали фрукты: яблоки, ананасы и цитрусовые по контейнерам. Последние, я раскладывала в перчатках с крайней осторожностью, заранее выпив лекарство против аллергии.

– Не переносишь апельсины? – уточнил парень.

– Только, когда ем. Но все равно неприятно.

– Хорошо, я буду знать.

Людей по пятницам и выходным в баре было достаточно много, чтобы сказать о том, что я немного начала уставать. Приходили компании молодых людей, взрослые пары, байкеры, взявшиеся непонятно откуда, и многие другие. Некоторые вещи я просто была не в состоянии успеть: заказы шли одни за другими. Я сбивалась со счета, старалась не потерять листок с заказанными блюдами, так как запомнить всю информацию я была просто не в состоянии.

Николь старалась мне помогать всем, чем могла, но она также бегала туда-сюда, чтобы уложиться по времени. Иногда, она подгоняла двух поваров, которые и так старались сделать всё, что было в их силах. Однако проблемы всё равно возникали у нас пути. Какие-то блюда становились «на стоп», то есть для их приготовления не хватало определенных продуктов на кухне и это было совсем не кстати, так как гости начинали злиться, но мы с Николь тут же предлагали им что-нибудь другое, что могло бы удовлетворить их вкус.

Мы редко, когда задерживались с ребятами на работе, но даже, когда это происходило, я всё равно успевала на автобус. Николь жила рядом, а Кира уезжал на своём мотоцикле.

– Красивый крестик, – как-то вечером заметил он.

– Спасибо. Он достался мне от отца.

– Не потеряй его. Ты просто так всегда быстро бегаешь на кухню.

– Всё нормально. Я справлюсь.

– Я в этом и не сомневаюсь.

Так и проходили мои первые рабочие дни. Помимо этого, мне пришлось познакомится с другой официанткой по имени Мередит, которая здесь работала примерно уже полгода.

– Когда я только начинала разносить заказы, то мне казалось, что это не моё, – честно призналась она.

Второй бармен по имени Оливер был немного специфичен, хотя внешне не выглядел отталкивающим. Он до посинения мог отмывать стойку, перебирать лед в ледогенераторе, переставлять бутылки на полках, чтобы они лучше смотрелись вместе. Мередит говорила мне, что Оливер педант, но это даже хорошо, таким образом для неё самой оставалось меньше работы.

Однако иногда это было странно, когда он поправлял меня на мелочах.

– Тори, лимон лучше положить с правой стороны.

– Это имеет значение?

– Здесь всё имеет значение. Ты не видишь, что гость правша? Ему будет удобнее брать лимон с правой стороны.

– Как скажешь, Оливер.

В остальном работа была не слишком сложная.

Во вторник восьмого числа к нам на ужин зашел Рик, молодой человек Елены, который был ещё мне незнаком. Бабушка Роуз была безмерно рада его видеть, а мне было любопытно посмотреть на человека, который занимался лечением и контролем терапии моей сестры.

– Мне обязательно быть на ужине? – лениво протянула Дана за несколько часов до ужина.

– Ты выпила все лекарства? – уточнила я.

– Я же сказала, что да.

– Тогда да, обязательно.

Рика Беннета, я назвала бы мужчиной, который одним своим взглядом может заставить тебя потерять дар речи. Рядом с ним Елена просто светилась от счастья. Блеск на её губах дал мне знать, что она готовилась к его приходу. И это было всё же удивительно, ведь, по её словам, они встречались уже полтора года. Это было светло-русый мужчина, лет 35–40, с щетиной на лице и поражающими знаниями в области психотерапии.

– Добрый вечер, меня зовут Тори. Рада с вами познакомиться, – поприветствовала я прибывшего гостя на пороге нашего дома.

– Я Рик. Очень много о тебе наслышан. Мне также приятно.

Определенно, он был очень галантен. Дана уже сидела за столом и крутила зубочистку в руках.

– Доктор Беннет, какими судьбами? – сестра показательно цокнула.

– Всё прекрасно, Дана. Как ты себя чувствуешь?

– Словно я могу летать.

– Что, правда?

– Иногда.

– Присаживайся, Рик. Сегодня на ужин индейка, – вмешалась в разговор Елена и как бы подтолкнула мужчину в дом. Мы все заняли свои места за общим столом. Сестра не смотрела на присутствующих, уткнувшись носом в тарелку.

– Так вы психотерапевт, Рик? – я постаралась начать разговор, чтобы сгладить неприятное ощущение от реплик моей младшей сестры.

– Раньше я был педиатром – лечил детские болезни: дифтерию, ларингит, дракункулез.

– Последнее звучит, как что-то страшное.

– Это и правда чудовищное заболевание. Люди заражаются, выпивая сырую или нефильтрованную воду из водоемов. Чаще всего поражаются нижние конечности. Там вырастает подкожный пузырь, который лопается с выделением желтоватой жидкости.

– Ничего себе, – проговорила я с натянутой улыбкой на лице, – надеюсь, это заболевание быстро лечится.

– Спасибо, мы здесь едим, – угрюмо ответила Дана.

Елена окинула мою сестру упрекающим взглядом.

– Рик долгое время жил в Центральной Индии, а там чего только не встретишь, верно?

– Там лучше никому не быть. Кстати, Дана рассказывала о предложение ей вступить в группу поддержки?

– Что за группа поддержки? – я удивленно взглянула на сестру, а та лишь закатила глаза.

– Она ничего нам не рассказывала, – подтвердила бабушка, занимая место рядом со мной.

– Там нет ничего примечательного, – тихо пробормотала себе под нос младшая сестра.

– Может расскажешь?

– Всем надо за ужином говорить о моих проблемах? – Дана громко положила вилку на стол.

– Нет, нам просто интересно, что это такое, но, если ты не хочешь говорить об этом, давайте не будем, – я положила руку на ладонь сестры и та, как показалось мне, слегка успокоилась.

– Я к себе. Спасибо за ужин.

Я ошиблась. Дана вытерла рот салфеткой и вышла из-за стола. Когда мы остались на кухне вчетвером, Елена виновато посмотрела на своего молодого человека.

– Прости, Рик. Она слишком эмоциональна. Ты это и без меня знаешь.

– Нет, что ты. Возможно, это была не лучшая тема для разговора.

– Но нам ты расскажешь?

– Тётя! – перебила я её, – Может не стоит теперь?

– Группа поддержки – это не то, что ты думаешь, Тори, – начал рассказывать Рик, – это как сообщество, где вы все равны, у вас похожие проблемы, есть общие интересы, вы общаетесь и помогаете друг другу преодолеть личные жизненные трудности. Это как новые друзья, которые и в самом деле тебя понимают.

– Ей это действительно нужно? Она никогда не ходила ни в какие группы поддержки.

– Туда приходят разные ребятами с разными историями. Многие становятся друзьями на года. Это хорошая моральная поддержка. Некоторые там раскрываются, так как думают, что в их жизни обычные люди, которые не сталкивались с такими проблемами, как у них, их просто не поймут. В группе ребята поют, рисуют, общаются, обмениваются контактами, фильмы смотрят.

– Похоже, на клуб по интересам.

– Да, только всех связывает одна проблема – болезнь.

– Нам стоит поговорить об этом с Даной, – произнесла Елена и посмотрела на меня в ожидании моего одобрения, – Ведь так?

– Посмотрим. Если она не захочет этого, уговоры будут бесполезны и назойливы. Мы должны дать ей право выбора.

– Разумеется, – ответил Рик, – я пришлю Елене всю информацию о том, где это находится и другие детали на случай, если Дана передумает и захочет рассмотреть моё предложение.

После ужина, я аккуратно постучалась в дверь сестры, но та не ответила мне. Стоило ли мне продолжать это делать? Я решила оставить ей записку по дверью, если Дана всё-таки передумает и решит обсудить со мной предложение Рика. Конечно, я понимала, что вся ситуация получилось не очень красивой, да и вообще Дана не любила обсуждать моменты, касающиеся её здоровья. То было мне совершенно понятно.