Текст книги "Змееловов больше нет"

Глава 9
Кровь на полу

Я не ожидала, что в столь поздний час в библиотеке кто-то будет. Но когда зашла, с удивлением обнаружила за столом с картотекой не только Ежину, но и Сверту. Девушки явно оживленно общались до того, как скрипнула дверь, а сейчас напряженно уставились на меня.

– Ой, привет! – смущенно проговорила хозяйка книжного царства. – А мы тут… сидим вот.

– Хорошо сидите, – не удержалась я от улыбки. – Стаканы тоже надо прятать, если уж на то пошло.

– Мы не успели. – Змея тоже смутилась, но бутылку из-под стола достала и вернула на стол.

Я к тому времени успела подойти и полюбопытствовала:

– Местное?

– Ага. Вкусное. Хочешь? – не растерялась Ежина.

– Не буду вам мешать, – отказалась от этого вежливого предложения. – Я просто хотела взять какое-нибудь легкое чтиво на ночь, чтобы голову разгрузить.

– Ну вот и не выдумывай, садись. – Библиотекарь махнула рукой на ближайший стул, а сама залезла в тумбочку стола и достала еще один бокал.

– Начинаю подозревать, что ты тайный алкоголик, – растерянно заметила я на это.

Но стул, подумав, все-таки подвинула. Глоток хорошего вина перед сном вряд ли повредит, наоборот, поможет уснуть. Да и разговор ни о чем, наверное, куда лучше любой книги отвлечет от тяжелых мыслей.

– Да ну тебя! – отмахнулась она. – Это наследство поместья. Мы же с Мроном тут дольше остальных, помогали все устраивать. От прежнего хозяина осталось много дорогущей посуды, да и других ценностей. Мебель частично оставили, а почти все остальное изъяли в пользу короны. Ну а этих бокалов от всего сервиза осталось пять штук, и они не настолько роскошные, чтобы иметь цену поштучно. Они тут, в библиотеке, в баре стояли. Бар, конечно, убрали, а бокалы жалко стало, я их и спасла.

– А кто вообще всем этим занимался? – спросила я, широко поведя рукой. – Имею в виду превращением поместья в школу.

– Ой, да руководил тут один, деятельный такой дядька, не помню имя. Но я его видела один раз мельком. А что?

– Спасибо сказать хотела, очень тут все толково придумано и много всего предусмотрено. Удивительно, как за несколько дней удалось проделать такую огромную работу. Или тут змеи помогали?

– Змеев не было, – качнула головой Ежина. – Но артефактов – куча, причем их работы. Да и народу тут было – у-у-у! Постарались, в общем.

– Я правда вам не помешаю? – уточнила я неловко, принимая из рук Ежины бокал.

– Мы сплетничали о мужиках, поэтому – нет, не помешаешь, – фыркнула она. – А может, даже прояснишь кое-что.

– Даже догадываюсь, что именно, – хмыкнула я.

– Ну, в общем, да, мы не оригинальны. – Они заговорщицки переглянулись.

– Норика, скажи, пожалуйста, вы ведь с Асписом были знакомы раньше, да? Между вами что-то было? – продолжила Сверта своим глубоким, мягким, тихим голосом.

– Ну… что-то было, да, – отрицать очевидное я не стала. – Но много лет назад, так что я на него не претендую, ты не думай.

– Да я, в общем, тоже, – улыбнулась змея – искренне, весело. – Аспис мне… ну не знаю. Как старший брат, наверное. Я им с Витолом очень благодарна, они многое для меня сделали. Оба.

– А Витол – это?.. – спросила я осторожно.

– Ты не знаешь? – изумилась Сверта. – Это отец Асписа. Витол Чарит, он очень известный целитель, специалист по расстройствам разума и вообще болезням головы. Аспис же по его стопам в целители пошел, правда, ему хирургия интереснее.

– Мы были знакомы очень недолго, до представления родителям дело не дошло. Да и вряд ли он всех случайных любовниц тащил в отчий дом. – Я нашла в себе силы ответить спокойно, с легкой иронией. – Ты так на меня глянула, как будто я какую-то гадость сказала.

– Сложно поверить, – неопределенно пожала плечами змея. – Вы как перестали ругаться, он так на тебя смотрит… Я, может, немногое видела в жизни, но так не смотрят на случайных любовниц, с которыми расстались много лет назад. Тем более не он.

– Тебе кажется, – поморщилась я. – Ему просто обидно, что все в итоге пошло не по сценарию. Ни за что не поверю, что для этого бабника роман двадцатилетней давности что-то значит сейчас.

– Бабника? – с искренним изумлением переспросила змея. – Не знаю, каким он был раньше, но, сколько его знаю, он вообще равнодушен к женщинам, у него ни одного романа не было. Потому мне и интересно, что у вас такое произошло, раз он столь резко изменился.

– Видимо, под присмотром жены было не погулять. – Я пожала плечами.

– Какой жены? У него есть жена?! – опешила Сверта. – Не может быть, я бы знала!

– Ну, мать Бареса, – пояснила я растерянно.

– У Беса нет матери, – убежденно отмахнулась она. – То есть где-то, конечно, есть или была, но никто не знает, где и кто это. Аспис случайно на сына наткнулся, почувствовал родство и подобрал его. У нас все эту историю знают. Так что я охотно верю, что в молодости Аспис был тем еще… Что я такого смешного сказала?

– Он, видимо, так перед богами расплачивается за прошлые похождения, – весело отозвалась я и пояснила: – Оказывается, Кергал тоже его сын.

Однако, я начинаю находить это забавным. И уже даже не удивлюсь, если мой сын в итоге обнаружится где-то на другом конце мира, вместе с еще десятком внебрачных детей этого змея…

– Ну ничего себе! Вот, а ты говорила – помешаешь! – весело вставила Ежина. – Какие подробности выясняются! Попробовать, что ли, блондина очаровать, если с брюнетом все так плохо, – вздохнула она. – Ты не возражаешь?

– А должна? – хмыкнула я. – Очаровывай. А что не так с брюнетом?

– Зарк женат, – с улыбкой пояснила Сверта. – Давно и безнадежно, у него уже трое детей, очаровательные змееныши. Особенно младшая девочка.

– Надо же, и как он их оставил… – Я с сомнением качнула головой. Но тут же нахмурилась, сообразив, что меня царапнуло в сказанном. – Подожди, а почему – змееныши? Сколько же ей лет, этой младшей?

– Три. Тут видишь, в чем дело… Не знаю, имею ли я право говорить… – смутилась девушка. Но потом махнула рукой и решила, что большой беды не будет.

Оказалось, в том, другом мире, где многие змеи нашли приют во время гонений, имелось местное население. Вполне себе человекоподобные существа, правда, земноводные – водяные, как их называли беженцы. Жили они в мелком океане, полностью покрывавшем тот мир, и на берегах множества островов, срединные части которых их мало интересовали и которые местные легко уступили пришельцам.

Постепенно выяснилось одно обстоятельство: мы оказались вполне совместимы с этими соседями, и от таких союзов рождались нормальные, здоровые дети. Причем в смешанных союзах с людьми рождались полноценные земноводные аборигены, а со змеями – морские змеи. Такие дети почти сразу, инстинктивно обретали способность превращаться, а в положенный срок осваивали только магию. Разумеется, змеиную, которая была родственна магии тамошних разумных обитателей.

– Погоди, а куда деваются остальные стихии? – растерялась я. – Как же огонь?

– Другой мир, другие законы, – развела руками Сверта. – Аспис, например, считает, что в нашем мире, если привести сюда водяных, все будет по-другому. Скорее всего, точно так же, как и без них. Но это лишь предположения, не все с ними согласны.

– Тогда выходит, что тот мир идеален для змеев, – заметила я. – Почему же вы все-таки собираетесь вернуться? После всего, что было.

– Потому что наш дом здесь. – Сверта улыбнулась. – К тому же среди нас есть и люди, и их немало, а они там с трудом могут колдовать. Конечно, некоторые не горят желанием покидать те края, а я, например, там задыхалась. И, несмотря на воспоминания, с радостью согласилась вернуться.

– Почему?

– Магия. Я же работаю в основном со временем, а тому миру сама возможность им управлять, пусть и в небольших пределах, чужда. Зарк – чистая вода и немного земли, ему там очень легко и хорошо, лучше, чем тут. А Аспис – целитель, ему везде одинаково.

– Если так, то предположение о рождении в нашем мире других детей выглядит вполне логичным, – пробормотала я. – Раз мир отторгает чуждые энергетические структуры и в том мире перестали рождаться дети с огненным даром, закономерно, что у водяных будут здесь симметричные проблемы.

– Вет, а расскажи вообще об этом вашем мире, – мечтательным тоном попросила Ежина. – Я, сколько себя помню, всегда хотела посмотреть другие миры. С детства меня эта несправедливость злила, что они закрылись. Нори, а почему порталы закрыли?

– Я знаю только официальную версию. Она, например, неплохо объясняет, почему не закрылся портал, через который спаслись змеи. Чем она тебя не устраивает? – озадачилась я.

– Ну не знаю… Мне кажется, если болезнь убивала только людей и была безопасна для змеев, логично, что она была не так уж страшна для всех остальных соседей. Да и отношения у нас, насколько можно верить газетам, с ними были неплохие. Ну как минимум с несколькими из них. Например, с обитателями Дикого Леса – они хоть и деревянные, но вполне дружелюбные к мягкотелым нам. С чего бы им вдруг в панике закрываться, да еще всем сразу? Гораздо естественней было помочь, хотя бы попробовать изучить такую странную болезнь.

– Разумно, – растерянно согласилась я. – Никогда об этом не задумывалась. Когда ты успела прошерстить старые газеты?

– Ну я же библиотекарь, – улыбнулась Ежина. – Если меня интересует какой-то вопрос и у меня есть доступ к газетным подшивкам и книгам, разумно этим воспользоваться, не находишь?

– Пожалуй. Слушай, а как ты вообще сюда попала? Почему именно ты?

– Ой, смешная история! – отмахнулась она. – Можно сказать, это кумовство. Мы с Орленом, ну то есть его величеством, буквально росли вместе. Ну, ты же в курсе этой грустной истории, как его мать, беременная, бежала из столицы и нашла приют в Заречье, курортном городке в предгорьях? Так вот, я оттуда родом. Всегда книги любила, выучилась там на библиотекаря, ну и… вот. А с Орленом мы просто жили по соседству. Я, конечно, и не знала тогда, что он наследник и вообще настоящий принц, только удивлялась, что мама его так строго учила, что нам всем оставалось лишь сочувствовать. А потом, конечно, выяснилось, что он будущий король. Из Заречья ведь его возвращение началось. Оказалось, градоначальник с самого начала знал, кого приютил, оставался верен королеве, поддерживал ее и вообще готовил почву для возвращения. Они вроде как знакомы прежде были, и он ее любил очень. Но это слухи, конечно. Ну вот. А потом Орлен меня сюда позвал, потому что мне в Заречье было, честно говоря, ужасно скучно. А тут и новые лица, и дело вроде бы очень важное.

– Было бы важное, король бы нашел нам следователя, – мучительно скривилась я. – А то тычемся вслепую. Теперь вот вообще ученики пропадают, а мы ничего сделать не можем!

– Наверное, это все из-за проблем в столице, – осторожно заметила Сверта. – Его можно понять – там же и делегация, которую тоже надо защищать. Школа больше важна для нас – тех, кто мечтает вернуться. Совет Старших очень внимательно за всем этим следит.

– Тогда вдвойне странно наплевательское отношение короля. – Я растерянно качнула головой. – Мне кажется, он очень заинтересован в возвращении взрослых змеев вместе с их знаниями и умениями.

– Боюсь, он просто не знает, насколько важно это место для наших, – развела руками змея. – Ему никто об этом не сообщал.

– Намеренно? – предположила я.

– Ну да. Чтобы увидеть настоящее отношение нынешних людей к змеям без… особого подхода.

– Полагаю, впечатление пока оставляет желать лучшего? – хмыкнула я.

– Ты знаешь, нет, – отозвалась она. – Все гораздо лучше, чем ожидалось. Когда король сообщил, что школу возглавишь ты, это едва все не сорвало. Совет долго обсуждал, и я уж не знаю, кто их убедил проверить и дать шанс. У тебя очень жуткая репутация…

– Надо думать, – иронично хмыкнула я. – Я долго и тщательно над ней работала.

– Зачем? – робко уточнила Ежина.

– Потому что среди змееловов иначе было не выжить. Либо тебя считают чудовищем даже свои и лишний раз не связываются, либо придется действительно стать чудовищем. Такую репутацию достаточно заработать, а потом она работает сама на себя, и все твои поступки, что бы ты ни совершила, трактуются именно через ее призму. Например, я прятала детей и отчитывалась, что они погибли при попытке к бегству. Кому-то другому, скорее всего, не поверили бы, начались проверки. А когда ты жуткая бессердечная тварь – охотно верят именно в то, что ты безжалостно убиваешь детей, чем в любую другую версию.

– Как это все неприятно! – вздохнула библиотекарь и вернулась к прежней теме: – Значит, ты уверена, что это не змееловы приложили руку к закрытию межмировых порталов? А почему?

– Змееловы поднялись несколько позже, чем нарушились связи с соседями, – развела я руками. – Когда все это началось, у них руки были слишком коротки. Я никогда не задумывалась о порталах, но сейчас согласна, это действительно странно, и официальная версия с карантином выглядит глупо. Кто-то из соседей мог испугаться, да, но не все же сразу! И договориться они так быстро не могли. Вот только по силам закрыть все порталы было лишь королю, пока он еще обладал властью. Может, он просто боялся предательства и вторжения, есть же еще такая версия. Вторгаться через портал, конечно, сложно и малоэффективно, но при общем кошмаре, который творился тогда в мире, вполне могли найтись предатели.

– Но король-то этого не делал! – всплеснула руками Ежина. – Для него обрыв связей тоже оказался потрясением! Во всяком случае, Орлен в этом уверен. Но тогда еще пытались сделать хорошую мину, потому и распространили официальную версию про карантин и неофициальную – что опасаются вторжения.

– Ничего себе новости! – Я задумчиво качнула головой. – Но я тогда тем более ничего нового не скажу, ты об этом определенно знаешь больше меня.

– А жаль. Я так на тебя надеялась! – сокрушенно вздохнула библиотекарь.

– Погоди, а кто-нибудь вообще сейчас занимается вопросом порталов? – спросила я.

– Конечно, у Орлена есть специалисты. Только я подробностей не знаю, я же, в конце концов, просто библиотекарь, – засмеялась она. – Он обещал рассказать, если вдруг что-то прояснится. Но вроде бы там с ними какие-то проблемы есть, наверное, что-то изменилось из-за того, что они долго оставались закрытыми. Могло такое случиться?

– Наверное. – Я неуверенно пожала плечами. – Я же говорю, межмировыми перемещениями я никогда не интересовалась. Когда я изучала порталы, мне больше важна была та часть магического раздела, которую можно применять на практике, – пояснила, не вдаваясь в тонкости собственных мотивов. – Сверта, а когда открылся тот портал, через который вы проходили? До или после карантина?

– Не знаю. – Она виновато развела руками. – Мне всего двадцать шесть, я родилась уже после всех этих событий.

– Двадцать шесть? – опешила я. – И уже была третья линька?

– Так получилось, – скованно ответила змея и отвела взгляд, а я от досады едва не выругалась. Сама же была уверена, что женщина пережила что-то страшное, и сама же удивляюсь, как на ней это сказалось!

Но она, выходит, действительно гений, если в таком юном возрасте столь виртуозно владеет самым сложным из разделов змеиной магии.

– Извини, я спросила глупость. Значит, в вашей компании главный Зарк?

– Не совсем, они с Асписом в равных правах, а я – третий голос, чтобы решать спорные ситуации, – пояснила Сверта, с явным облегчением переключившись на новую тему.

– А почему именно они? – вставила Ежина.

Оказалось, оба змея входили в Совет Старших – группу самых опытных и уважаемых беглецов, управлявших жизнью мирных граждан там, в другом мире, и подполья – здесь. Выбрали их по многим причинам: как молодых, но при этом вполне опытных мужчин, имеющих не только преподавательский опыт, но и боевой, а также навыки выживания во враждебной среде. Ну и, кроме того, они сами изъявили желание приехать сюда. Причем Аспис – только тогда, когда узнал, что в школе буду я. Хотел отомстить? Странно, почему все-таки передумал.

Создатель! Опять я о нем! Только-только начала успокаиваться, и вот опять…

Но мысли все равно зацепились за белобрысого, и я запоздало подумала, что он ведь тоже перелинял раньше положенного. Все-таки сильно пострадал, когда бежал от змееловов? Или это случилось позже?

Линьки у змеев происходили примерно раз в двадцать лет. Первые три изменяли уровень силы – скачкообразно, а не так, как у людей. Причем скачок этот, если змей не занимался магией между линьками, мог произойти и в сторону снижения потенциала. Кроме того, каждый раз после такого резкого перестроения восприятия приходилось буквально заново учиться пользоваться магией.

Каждая линька сказывалась и на внешности. В основном, на змеиной ипостаси, но отчасти и на человеческой, как бы приближая ее к «божественной» форме. По внешним проявлениям вроде чешуи и змеиных зрачков можно было легко определить стадию развития, и во время гонений змеям приходилось старательно скрывать эти признаки. Благо для подобного требовалось только сохранение концентрации, спрятать их можно по желанию, как сжать или разжать кулак. Правда, лишь до пятой линьки – старшему поколению змеев приходилось тяжелее всего.

Но это в норме, при спокойной жизни без резких потрясений. Иногда линька происходила гораздо раньше – из-за стресса, из-за сильного магического истощения или физических повреждений. Это помогало экстренно оздоровить и восстановить организм, но сокращало продолжительность жизни.

Если Сверта к своим годам успела перелинять не один, а три раза, к этому ее подтолкнули отнюдь не радостные обстоятельства. Жутковато даже представить, через что прошла эта бедная девочка. Да и слова о том, что ей здорово помог змей-целитель, специализирующийся на разуме, тоже многое значили.

Долго мы, однако, не просидели. Сверта опомнилась и засобиралась к себе, сообщив, что хотела сегодня лечь пораньше. Прозвучало почему-то неубедительно, но повода потребовать честного ответа у меня не было, поэтому змею мы отпустили без возражений. А потом и я распрощалась, взяв у Ежины легкий авантюрный роман на вечер: после разговора немного полегчало, но вряд ли надолго.

Однако развлечься чтением мне сегодня было не суждено. Я едва успела переступить порог собственной комнаты, бросить в кресло книгу и на его спинку скинуть жилет, когда входная дверь без стука распахнулась. При этом легкие защитно-сигнальные чары – не запираться же в школе чем-то убийственным, мало ли что может случиться! – визитер бесцеремонно смахнул.

– Наконец-то ты, – проговорил Аспис с легкой улыбкой.

– Тебя не учили не вламываться в чужие комнаты? – мрачно спросила я.

– Как раз наоборот, вламываться учили. Во время подготовки молодого бойца, – не растерялся змей, который выглядел почему-то ужасно довольным. – А если бы я начал стучать, ты, скорее всего, не открыла бы. Не хотелось рисковать.

Он медленно приблизился. Я скрестила руки на груди, хмуро глядя на него.

– И что тебе надо?

– Мы не договорили в лазарете.

– Ладно, ты прав, – со вздохом согласилась я и устало уронила руки. Потом переложила книжку на стол, опустилась в кресло и кивнула гостю на другое. – Садись.

Но предложение он проигнорировал, подошел к столу, взял книгу. Хмыкнул, прочитав название, но ничего не сказал.

– Мы остановились на том, что ты… – начала я.

– Я помню, на чем мы остановились, – перебил змей и вместо кресла опустился на край кофейного столика. Удобно вытянул ноги – по обе стороны от моих. Но я сцепила зубы и сделала вид, что это меня не волнует. – На том, что я ругал твоих наставников. А мне все не давала покоя мысль – зачем было повторно спрашивать о том же самом? Значит, эта мразь привела тебя, чтобы хоть так извлечь выгоду.

– То есть ты не отрицаешь сказанного? – несколько озадачилась я, потому что ожидала не такого признания, а заверений в том, что кто-то покопался в моем разуме и подменил воспоминания. И я бы, конечно, не поверила и потребовала доказательств, но…

Тогда какое оправдание есть у Асписа, если не это?!

– Нет. Но я лгал, – спокойно ответил змей. – Если бы я сказал, что люблю тебя… Можешь представить, как орден использовал бы эти сведения. Дать ему такое оружие против нас обоих я не мог, поэтому предпочел ложь.

– Там не лгут! – бросила я зло.

– Люди – нет, – невозмутимо подтвердил Аспис. – Но артефакт делал очень умный и предусмотрительный змей, который оставил лазейку для себя и для своих. Знаешь, почему юным змеям сложно даются превращения? Нужно принять двойственность собственного сознания. Когда мы в другой ипостаси, мы мыслим несколько… иначе, чем в этой.

– Это не тайна. – Я передернула плечами.

– Не тайна. И именно в чуть ином устройстве разума есть лазейка. Это требует определенных знаний и усилий, но это возможно. – Он непроизвольно скривился и потер лоб, после чего встряхнулся и продолжил: – Главное, тот бедный артефактор, прежде чем сгореть на костре, сумел передать схему и способ защиты кому нужно. Поэтому все, кого вы ловили, уверенно называли себя одиночками, хотя знали куда больше. Великий Змеелов, старая падаль, понимал, что его водят за нос, вот только подтвердить свои догадки так и не сумел.

– И ты действительно думаешь, что я в это поверю? – Я нервно вскочила с места, переступила через ногу змея и отошла к окну – просто потому, что другой цели в комнате не нашлось.

Стыдно, но сбежать от него я пыталась почти осознанно.

– Если хочешь, давай проверим. Порталом в Релку – это недолго, за пару часов управимся. – Аспис, увы, не остался сидеть на месте, последовал за мной – не спеша, неотвратимо. Остановился в шаге. Я инстинктивно попыталась отпрянуть, увеличив дистанцию, но вовремя себя одернула и устояла на месте.

– И как ты собрался проверять? – не поняла я.

– Думаю, король одолжит своего палача на пару часов. Лягу на алтарь и скажу что угодно. Что небо красное, что я женщина, что Великий Змеелов – мой родной отец, – усмехнулся змей.

– Ты готов ради такой глупости опять отдаться в руки палача?!

– А без этого поверишь, что я тебя любил? – проговорил Аспис тихо, вкрадчиво. Приблизился еще. Голубые змеиные глаза гипнотизировали, не позволяли снова отодвинуться и тем более сбежать.

– Зная, что сдала тебя змееловам? – Голос прозвучал на удивление ровно.

– Зная. И до этого, и после. Хотел вырвать тебе сердце, глядя в глаза. Но – любил. – Сухие, твердые и прохладные кончики пальцев прошлись по моему лицу – от скулы вниз, к подбородку, слегка царапая когтями. Глаз змей не отводил, кажется намеренно не желая отпускать. – Все эти годы. До кровавой пелены перед глазами ненавидел, но мечтал опять поцеловать. – Обхватив ладонью лицо, он с нажимом провел большим пальцем по моей нижней губе, снова царапая – не до крови, но почти больно. Правда, я на это не обращала внимания – слова его слишком оглушали, чтобы думать о чем-то еще. – И сейчас… – уронил совсем тихо, уже у самых моих губ.

Поцелуй вышел жадным, почти грубым, говорящим куда больше, чем слова. Одна ладонь змея продолжала удерживать мое лицо, не позволяя отвернуться, вторая крепко прижала к твердому телу, обхватив за талию. Я непроизвольно вцепилась в его предплечья. Наверное, и на том проклятом пыточном столе не смогла бы сказать, хотела оттолкнуть или прижать покрепче.

Скорее, второе: слишком отчаянно я ответила на этот поцелуй, чтобы всерьез искать в себе силы его прервать.

Через какое-то время я уже вполне откровенно обнимала змея, а пальцы второй руки уверенно ерошили мягкие, пушистые белые волосы. Ладонь его переместилась ниже, прижала бедра к его бедрам, давая понять, что желает он не одного только поцелуя. Звенящую тишину комнаты нарушил тихий хриплый стон. Мой?..

– Аспис, ты скоро закончишь? – раздался от двери спокойный голос Кергала.

Я дернулась, пытаясь отшатнуться, но куда там – без магии тягаться с этим змеем! Не пустил. Но поцелуй прервал, вернул руку обратно на талию, а второй – прижал мою голову к своему плечу.

– Что-то случилось? – негромко спросил змей, не позволяя себе демонстрировать недовольство. Голос его звучал вроде бы ровно, как обычно, но… оказывается, я слишком хорошо знала и слишком хорошо помнила этого змея. Он сейчас с трудом контролировал эмоции. Наверное, если бы Кель не вошел, в этот момент змей уже избавлял бы меня от одежды.

– Не знаю. Я… спросить хотел. Можно завтра.

– Иди, – поспешно выдохнула я мужчине в шею. Обнаружила, что сама же судорожно цепляюсь за его плечи, усилием воли заставила себя ослабить хватку. – Пожалуйста! Аспис…

– Мы не договорили, – ответил он с отчетливым обещанием в голосе и нехотя разомкнул объятия. На ватных от слабости ногах я сделала пару маленьких шагов назад.

Когда белый вышел вслед за молодым змеем и аккуратно прикрыл за собой дверь, напоследок бросив на меня еще один обжигающий взгляд, я медленно осела в ближайшее кресло. Откинулась на спинку, нервно вцепилась в подлокотники и зажмурилась.

В голове воцарилась звенящая пустота без единой мысли. Пульс частил, и я сосредоточилась на дыхании, пытаясь успокоиться.

Создатель! Что это было?! Вообще и – со мной? Почему я ответила на поцелуй? Почему Аспис поцеловал?! Он что, говорил сейчас всерьез?!

Сожри меня Змея!

Отчаянно хотелось убедить себя, что Аспис сделал это с какими-то нехорошими намерениями, желая, например, отомстить. Конечно, он понимает, что я не потащу его к палачу, просто чтобы убедиться… или и правда готов опять через это все пройти?

Это ведь чистое безумие. Мы не виделись почти двадцать лет, у каждого – своя жизнь, а прошлое – это прошлое. Он просто не мог на самом деле так думать. Нельзя столько лет любить человека, сломавшего твою жизнь! Нельзя, но… Аспис был абсолютно серьезен, когда говорил это. А уж когда целовал – тем более!

Проклятье! Зачем я ответила?!

«Потому что не могла не ответить», – возникла пугающая своей простотой мысль.

Не могла, да. Этот мужчина снова с поразительной легкостью выводил меня из равновесия. Несколько дней назад заставлял злиться, забывая обо всем, словно с мундиром ястреба я сбросила все навыки, полученные в ордене. А теперь вот – трепетать в его объятиях от восторга…

Помоги Создатель, у меня ведь даже не возникло мысли оттолкнуть! И не явись так вовремя этот мальчишка, исход был бы ясен. Скорее всего, мы бы даже до спальни не дошли, а прямо здесь…

Прикрыв ладонями лицо, я разразилась нервным, истерическим хохотом. Прекрасная жизненная ситуация: в родительскую спальню в самый неподходящий момент вбегает дитя с вопросами. И детали вроде возраста ребенка, вопросов его происхождения и сложных взаимоотношений «родителей» только добавляют картине безумия.

С трудом уняв истерику – от смеха стало уже не хватать воздуха, выступили слезы и свело живот – я заставила себя подняться и пройти в ванную, чтобы приобрести хотя бы видимость спокойствия. На внутреннее рассчитывать не приходилось. Выходя из комнаты, вспомнила об открытой двери и наглухо запечатала ее чарами – так, чтобы уже точно никто не вломился. К продолжению разговора с белым змеем я явно не готова, и уж тем более – к встрече с кем-то еще.

Я понятия не имела, как быть теперь и что делать. После такого подтверждения глупо отрицать: да, Аспис привлекает меня как мужчина. Да, несмотря ни на что. Тело, оказывается, прекрасно помнит, как хорошо было с этим змеем, а что не помнит – согласно узнать заново. Да, как ни безумно это звучит, я готова поверить его словам. Потому что где-то в глубине души, несмотря на ненависть и обиду, оказывается, все эти годы жила отчаянная надежда, что Аспис меня не предавал.

Но… что из этого? Да, на душе становится легче, но… Двадцать лет! Сожри меня Змея, я двадцать лет считала его мертвым, продолжая носить в сердце злость и обиду, а Аспис – горячо и отчаянно ненавидел! Неужели все это действительно можно повернуть вспять?!

И, главное, неужели я на самом деле этого хочу?..

Когда шел к Норике в намерении закончить прерванный разговор, Аспис сам не ожидал, как далеко зайдет. Да, собирался объяснить, почему и как солгал тогда, надеялся помириться – и на этом все. Пока что. Прежде чем строить какие-то более серьезные и далеко идущие планы, стоило все хорошенько взвесить и обдумать.

Взвесил, да уж.

Стоило оказаться в шаге от нее, поймать почти испуганный напряженный взгляд, и все пошло наперекосяк.

Светло-серые глаза Нори всегда вызывали у непривычных к ним людей легкое опасение – холодные, с ярко выделяющимися зрачками, они казались нечеловеческими. Но Аспис помнил серебристые искорки, которые плясали в них, когда Нори смеялась. Его эти глаза всегда зачаровывали до легкого головокружения. Вот и сейчас это случилось, и он говорил, почти не отдавая себе отчета в словах.

Напряженно сжатые губы… Змеиная кровь, он в тот момент прекрасно помнил их вкус!

И Аспис сказал то, что, наверное, не стоило говорить. А потом вовсе не сдержался. Так близко были эти губы, так хотелось убедиться, что память не подводит.

Нори ответила, и это окончательно все усложнило.

Змей был даже благодарен Кергалу, что тот появился и не позволил зайти дальше. Подарил шанс успокоиться, перевести дух, обдумать все и принять решение. А вернее – дать разуму время смириться с тем выбором, который сделали тело и сердце.

– Что ты хотел спросить? – Аспис заставил себя вернуться в действительность. Конечно, думать сейчас хотелось совсем о другом, но Кель вряд ли правильно поймет нежелание внезапно обретенного отца общаться.

– Я не понимаю, – вздохнул он. – Как… не ошибиться? Когда кто-то нравится. Как понять, что он хороший?

– На этот вопрос ответа нет, – медленно качнул головой старший змей, едва сдержав нервный смех. Вот уж своевременный вопрос! – Можно опираться только на собственный жизненный опыт и чутье. И надеяться на лучшее. Ошибаться трудно и больно, но без этого не бывает. Неправильные решения одинаково принимаются и в вопросах выживания, и в отношениях с людьми и змеями. Тебя беспокоит кто-то определенный?

– Дорика, – легко признался Кергал.

– Мне кажется, она хорошая, – улыбнулся Аспис. – Думаю, на ее счет тебе беспокоиться не стоит.

– Почему? – даже растерялся от такого прямого ответа Кель.

– Потому что… жизненный опыт, – развел руками старший. – Она открытая, добрая девочка.

– А что дальше? – задумчиво спросил молодой змей.

– То есть?

– Ну… Кто-то нравится. Он хороший. И что дальше? Потом?

– Жизнь, – нервно усмехнулся Аспис. Почему-то Бес никогда не задавал ему таких вопросов, его обычно интересовало более простое – материальная сторона мира. С вопросами чувств он как-то умудрился разобраться самостоятельно. – Ты дружишь, общаешься с теми, кто тебе симпатичен, учишься, потом работаешь, получаешь за это деньги и тратишь на то, что тебе нужно и что хочется, заводишь семью, детей. Конечно, это далеко не всегда так, бывают гораздо более сложные случаи…