Текст книги "Змееловов больше нет"

За это время змеи достали свои вещи, кто-то из них расплатился с возницей, и тот прикрикнул на лошадей, тронул поводья. Основную часть багажа подхватили двое младших мужчин, женщины взяли какую-то мелочовку и пару пухлых, но явно легких свертков. Свой небольшой чемодан старик нес сам.

Пока здоровались, настороженно смотрели друг на друга. Аспис сохранял невозмутимость и приставать к отцу с расспросами не спешил, я тоже делала вид, что все нормально. Прошли в дом, в тепло, обменялись там положенными вежливыми фразами. Я высказала радость оттого, что змеи сумели прибыть раньше, они вежливо заверили, что просто не могли бросить детей в беде. Дальше Мрон вызвался проводить всех в комнаты, никто возражать не стал.

Аспис последовал за ними, наверное желая все-таки поговорить с отцом, а я предпочла вернуться в кабинет. Змею расставание явно не слишком-то понравилось, но возражать он не стал и с благословляющим легким поцелуем отпустил.

Глава 14
Счастье на ладони

– Нет, ну как же это все-таки здорово! – с умильным видом вздохнула Дорика, когда вся компания сидела за столом в обед.

– Что именно? – озадачилась ее сестра, которой в этот момент было не до окружающего мира: Барес помогал разобраться с заклинанием пузыря – простейшими защитными чарами магии воды, которые могли укрыть от дождя. С них обычно начиналось обучение, и Торике они пока не давались совсем.

– Ты вообще по сторонам не смотришь, что ли? – фыркнула Дори. – Ты глянь, какая сегодня Нори!

– А какая? – заинтересовались уже даже парни.

– Ну… прическу поменяла, ей так хорошо, – осторожно заметил Мангир, покосившись на учительский стол.

– Мужчины! – Дори со страданием в голосе закатила глаза. – Счаст-ли-вая она! Прическа… Ну неужели не видно, а? Они же так друг на друга смотрят! Тьфу!.. – махнула она рукой, когда парни только выразительно пожали плечами и скорчили недоуменные гримасы. – Какие вы все-таки невнимательные. А еще здорово, что она оказалась вашей мамой. Ну то есть мамой Беса, но можно считать, что вашей. А когда мы закончим учебу и поженимся, то и нашей будет! Здорово же, ну?

– Дори! – Ее близняшка, вспыхнув от смущения, попыталась призвать сестру к порядку. – Может, давай мы сначала доучимся?!

– Ой, да что тут осталось!.. – легкомысленно отмахнулась та.

– То есть «пузырь» у тебя уже получается легко и непринужденно? – с иронией спросил Мангир.

– Ты зануда, – вздохнула Дорика. Но тему продолжать не стала, потому что проблема у сестер была общей.

После обеда все привычно обосновались в комнате парней – там было просторно и вполне уютно. Даже Кергалу было там на удивление хорошо, хотя, как оказалось, просторные помещения он не любит: когда взамен прежней комнаты ему выделили совсем крошечную каморку без окна, куда едва влезли кровать и стол, молодой змей почувствовал себя в ней прекрасно. Впрочем, скорее всего, дело было в том, что в собственной комнате Кель спал, а здесь – бодрствовал.

Но вскоре ряды их поредели: Рагрору быстро надоело «тратить лучшие годы на зубрежку», и он отправился на поиски развлечений, подбив на это Лейма, который не очень-то и сопротивлялся. Неожиданно, кажется, даже для самого себя с ними отправился Мангир, и в комнате осталось четверо.

За болтовней и уроками время до вечера прошло быстро. Благодаря присутствию Беса, который все это уже проходил, остальным было проще – есть у кого спросить совета. А Барес в помощи не особенно и нуждался, для обучения ему вполне хватало книг. Иногда только возникали вопросы, требовавшие помощи старших, но далеко не на все из них могли ответить имевшиеся в школе учителя – другая специализация. Поэтому приходилось вгрызаться в учебники с особенным упорством, обращаться к дополнительной литературе и тоже разбираться самостоятельно.

Здесь их вечером и нашел нежданно нагрянувший старший родственник в сопровождении не очень-то довольного такой радостью Асписа.

– Дед? – искренне удивился и обрадовался гостю Бес. – Привет! Ты какими судьбами?

– Привет-привет, – усмехнулся тот, обнимая внука. Притихших девушек окинул цепким, но вроде бы одобрительным взглядом, улыбнулся и второму внуку: – Иди и ты сюда. Ишь, похож-то как, тоже наша порода!

Кергал от объятий уклоняться не стал.

– Хорошо, что ты все-таки приехал, – сказал он.

– Все-таки? – озадачился Аспис. – То есть он был в курсе?

Кель виновато опустил глаза, но продолжил улыбаться, а Витол насмешливо хмыкнул.

– Мальчишка до меня по шумке достучался. Сообразительный – жуть, даже странно, в кого. – Он бросил ехидный взгляд на сына. – Интересно ему было. Очень уж, говорит, похожи.

– Погоди, по шумке?! – еще больше растерялся целитель. – Кель, а где ты ее взял?

– У Зарка. – Тот пожал плечами. – Ему-то она не нужна.

– И сейчас она где?.. – спросил Аспис осторожно.

– В комнате, – также спокойно отозвался молодой змей. – А что?

– Да уже ничего. – Целитель со смешком махнул рукой. – Ты очень удачно ее стянул. То есть одолжил. Вовремя. Значит, в гости тебя позвал Кель? – обратился он к отцу.

– От тебя-то разве дождешься! А парню моя помощь кстати придется. Да и вообще у вас тут такой бардак – Змея знает что происходит! Надо же было поставить над школой мало того бабу, так еще и змеелова! Я им сразу говорил: ничего хорошего не выйдет…

Барес озадаченно нахмурился, Аспис устало вздохнул и явно вознамерился возразить, но не успел.

– Не смейте так говорить про Норику! – резко поднялась с места Дори.

– Это еще почему, милое дитя? – с иронией спросил Витол. И девушка совершенно вскипела.

– Потому что это ее и наша школа! А всяких пресмыкающихся сюда никто не звал!

Кергал, совершенно не понимающий, что происходит и почему девушка вдруг так вспылила, осторожно поймал ее за локоть, пытаясь привлечь внимание. Напрасно. Когда это получилось, ничего хорошего не вышло, Дорика вырвала руку и прошипела уже ему:

– Вот ты его позвал, с ним и обнимайся! – рывком захлопнув тетрадь и подхватив сумку, она выбежала прочь, не обратив внимания на оклик сестры, и громко хлопнула дверью.

– Я пойду догоню ее. – Тори виновато улыбнулась Аспису, избегая смотреть на его отца, торопливо собрала вещи и, быстро клюнув Беса губами в щеку, тоже убежала.

В комнате повисла тишина.

– Прекрасно, – устало вздохнул белый змей. – Ты сюда за этим пришел?

– Попытаться навести порядок? – желчно усмехнулся Витол. – Разумеется. Дисциплинка…

– Тогда лучше уходи прямо сейчас. Этим детям нужны знания и спокойная жизнь, а не твое брюзжание. А Норика… Она мать Беса и женщина, которую я люблю. Тебе лучше поскорее свыкнуться с этой мыслью.

– Тебе что, мало было змееловов в жизни? – почти сплюнул старик.

– Змееловов больше нет. И к этому тебе тоже стоит привыкнуть, – спокойно возразил Аспис. – Спасибо, Витол, я оценил попытку принять участие в моей жизни и жизни парней, можешь заканчивать. Нет, в самом деле, твое беспокойство понятно, и Келю твоя помощь как специалиста пригодится. Как целитель, ты можешь помочь и остальным детям, кое у кого из них есть проблемы, пусть и не такие выраженные. Но и только. Я не хочу тебя выгонять, но прежние ошибки повторять не буду. Если ты станешь упорствовать и вести себя в том же духе, я не постесняюсь применить силу, чтобы выставить тебя прочь.

Несколько мгновений они стояли друг против друга. Молодые змеи в разборки старших не лезли, Кель вообще смотрел на них почти испуганно, не понимая происходящего. А Барес удрученно хмурился, почти в точности копируя гримасу отца, и сейчас любой сторонний наблюдатель легко заметил бы, как эти двое похожи.

– Старика на улицу выкинешь? Отца? – усмехнулся Витол.

– Нет. А вот хама, который полезет не в свое дело, – легко.

– Я тебя услышал, – хмыкнул старший змей. – Пойду найду этого… как его? Мрон, что ли? Устал что-то с дороги, отдохну. Кель, с тобой утром поговорим, хорошо?

Змееныш кивнул, напряженно следя за старшими. Когда дверь закрылась за спиной Витола, облегченно выдохнули все трое.

– Почему?.. – вопросительно уставился Кергал на отца, напряженно хмурясь. Что именно «почему», он вот так с ходу сформулировать не сумел, но этого и не требовалось.

– Витол – сложный и неуживчивый змей, – медленно, подбирая слова, проговорил Аспис. – Он все пытается сейчас наверстать то, что упустил в моем детстве. Занятый пациентами и своей работой, на меня он почти не обращал внимания, растила меня мать. Потом она умерла, и для Витола боль потери оказалась очень неожиданным и сильным ударом. А тут еще эпидемия, война… В общем, он попытался сблизиться со мной, но получилось плохо. Мне тогда было примерно как вам сейчас, только характер другой, вспыльчивый и упрямый… ну почти как отец, да, только более горячий. Конечно, мы разругались, наговорили друг другу много всякого и несколько лет не виделись вовсе. Потом уже помирились, когда я с Бесом перебрался туда, к водяным. Только годы Витола не смягчили, Бес вон не даст соврать. Но зато я немного поумнел и теперь хоть понимаю, что он это не со зла, а просто заботу по-другому выражать не умеет.

– С дедом проще всего молча слушать, а потом делать по-своему. – Барес со смешком поделился жизненным опытом.

– Тактика хорошая, но у меня не всегда получается. – Аспис выразительно развел руками. – Вообще поразительно, как такой талантливый и даже почти гениальный мозгоправ, знаток душ, может иметь столько проблем в общении с окружающими. Наверное, правильно говорят, что у тех, кто долго работает с душевнобольными, тоже свои болезни проявляются. – Он покрутил рукой у виска.

– И что теперь? – Нельзя сказать, что Кергал понял все до последнего слова, но главное усвоил и немного успокоился.

– Да все будет нормально, не волнуйся. Он остынет и потихоньку привыкнет.

– А Дори? – грустно нахмурился Кель.

– Дори тоже остынет, – ободряюще улыбнулся старший змей. – Просто извинись перед ней завтра за деда. Она не на тебя разозлилась – на него.

– Извиниться? – Кергал вопросительно выгнул брови. – Но я же ничего не сделал…

Аспис с Баресом переглянулись и одинаково рассмеялись.

– Все равно извинись, – фыркнул Бес. – С девушкой это никогда не будет лишним.

– Почему?

– Потому что девушки – существа эмоциональные и чувствительные, – терпеливо объяснил Аспис. – Сейчас она расстроена и обижена, причем на тебя тоже, хотя ты просто сидел рядом. Тут извинения будут… В общем, если ты извинишься – это будет значить, что ты сожалеешь, что ей было грустно и обидно. Ты же сожалеешь? Ну вот. А просьба прощения – это такой способ сказать приятное и успокоить.

– Это сложно, – поморщившись, вздохнул Кергал.

– Ну… добро пожаловать во взрослую жизнь! – опять засмеялся Аспис.

– Да, па, раз ты здесь! – опомнился Барес и заодно постарался перевести тему. – Я тут думал над поиском по мертвой крови, и есть у меня одна идея. Только мне кажется, я просто чего-то не понимаю и не учитываю, а то уж слишком просто все выходит…

Когда в дверь кабинета постучали, я в первый момент удивилась – все-таки ждала я только Асписа, а он вряд ли стал бы утруждать себя подобным. Но тут же вспомнила, что в школу прибыло несколько новых змеев и им наверняка что-то от меня понадобится. Поэтому, когда дверь открывалась, ждала именно их. Когда в кабинет шагнул хмурый и сосредоточенный Витол Чарит, чутье подсказало, что пришел он решать совсем не рабочие вопросы.

– Еще раз добрый вечер. Чем могу помочь? – проявила я вежливость.

Но змей молча подошел к моему столу, уселся в кресло напротив и вперил в меня тяжелый, колючий взгляд. Я торопить не стала, молча разглядывала его в ответ – первый раз в сознательном возрасте видела пожилого змея. После пятой, а уж тем более шестой линьки они не умеют полностью восстанавливать человеческий облик, поэтому во время охоты на змеев им было сложно спрятаться. И сил у стариков, конечно, меньше – физических, и магические потоки «деревенеют», сложные или мощные чары даются с большим трудом. Боевые в том числе.

Глаза у Витола были уже совершенно змеиные, желтые, с тонкой пленочкой третьего века в дополнение к обычному. Узор желто-коричневой, песчаного цвета чешуи покрывал лоб, виски, нижнюю челюсть; брови целиком состояли из мелких золотисто-коричневых перышек. Светлые, совсем как у Келя, коротко подстриженные волосы кое-где серебрились – поседел он своеобразно, не целиком и неравномерно. Среднего роста, сухой и жилистый, одет неприметно и удобно – высокие ботинки, плотные темные штаны, серый свитер с геометрическим узором.

Если немного отрешиться от цвета и большего проявления во внешности змеиных черт, несложно заметить семейное сходство – и с сыном, и с обоими внуками. Но больше всего – с Кергалом, тот оказался почти копией деда.

– Вот ты, значит, какая, – нарушил молчание змей. – Ну, Аспис себе не изменяет – хороша. А если еще подкрасить и приодеть – то вообще ух какая! Неудивительно, что клюнул.

– Вы пришли предложить мне услуги портного и парикмахера? – вежливо удивилась я, хотя уже стало понятно: пришел он ругаться. – Благодарю, но меня и так все устраивает.

– Ах да, госпоже змеелову форма привычнее, – ухмыльнулся старик.

– В ней определенно удобнее, но так тоже неплохо. – Я пожала плечами. – Давайте уже к делу. Вы зачем пришли? Не обсудить же мои предпочтения в одежде, верно?

– Что тебе нужно от Асписа? – кажется, предложение говорить прямо змей принял с некоторым облегчением. – Мало ему вашей братии, недостаточно крови попортили?

– При всем моем уважении, это наше с Асписом дело – что и кому из нас от кого надо, – ровно отозвалась я.

Претензии и тон старого змея, как ни странно, совершенно не раздражали, даже немного забавляли. Однако какие новые и необычные ощущения… Конечно, никакого разнообразия в моей личной жизни никогда не было, и про опыт вообще говорить глупо, но что-то подсказывает: отец жениха, закатывающий невесте истерику, – это не совсем по канонам.

– Твое-то твое, но лечить его потом мне!

– А вам приходилось его лечить? – Я нахмурилась. Однако это новость, о таком Аспис не упоминал. Впрочем, о чем я, не стал бы он мне жаловаться!

– Так он и дался, – скривился змей. – Да только наблюдать за этим живым трупом тоже то еще удовольствие!

Я мгновение помолчала, оценивая сказанное. Да, наше с Асписом расставание ударило по обоим, и наверняка змей не так уж легко его пережил. Вот только…

– При всем моем уважении, господин Чарит, вы явно сгущаете краски или недооцениваете сына, – задумчиво качнула я головой. – Живым трупом он не был даже после допроса у Великого Змеелова. Тот, кто не хочет жить, не бежит от смерти.

– Так это была ты! – вдруг резко подался он вперед, а взгляд полыхнул ненавистью. – Та девка, которая его предала! Добить захотелось? – Он приподнялся с места. – Оставь его в покое, ты…

– Успокойтесь, господин Чарит! – осадила его резким окриком. Тон за годы практики был отработан на курсантах, сработал и тут. Змей неожиданно для себя самого запнулся, во взгляде мелькнула растерянность, но ее почти сразу вновь смыла злоба. – Я понимаю ваше беспокойство как отца, но могу только посочувствовать. Даже если бы я хотела прекратить отношения с вашим сыном, есть еще его мнение на этот счет, которое он высказал весьма однозначно. И вам не кажется нелепым пытаться уберечь взрослого мужчину от вероятной душевной травмы в будущем, нанеся ту же самую травму сейчас?

– Еще скажи, что тебя заботит его душа! Подстраховаться захотела, отмыться от крови! – процедил он, но на место сел. – Сколько я повидал тех, кто прошел через ваши руки!..

– Мне жаль, – ответила ровно и вполне искренне. – Но прошлое и будущее – в ведении Долгой Змеи, если вы желаете что-то изменить – обращайтесь непосредственно к ней. Что до крови на моих руках – отвечать за все это я буду не перед вами и не здесь, а там, – я показала глазами вверх, – у Создателя на суде.

Змей устало выругался себе под нос, прикрыл глаза, потер когтистыми пальцами виски. Кожа рук у него почти полностью была змеиной, только на ладонях узор тусклый и едва заметный – кажется, там она тоньше и мягче.

Я тоже помолчала, потом проговорила ровно:

– Мне кажется, этот разговор зашел в тупик. Давайте попробуем подытожить сказанное. Оправдываться за прошлое и просить прощения не стану, перед вами лично я ни в чем не виновата. Я не откажусь, как бы вам этого ни хотелось, ни от Асписа, ни от Беса. Ни от Келя, если он этого захочет.

– Зачем они тебе? – почти выплюнул старик.

– Какая разница, если вы уже ответили себе на этот вопрос, а меня просто не услышите? – я пожала плечами.

– А ты попробуй.

– Я люблю Асписа и полжизни мечтала только о том, чтобы наш сын оказался жив, даже когда считала ребенка мертвым. Но я же чудовище и лицемерная тварь и не могу просто хотеть семью, правда? – Я не удержалась от улыбки.

И сама удивилась, как легко дались эти слова, как приятно было сказать это вслух.

Да, люблю. Каким бы неправдоподобным безумием это ни казалось спустя все годы, обиды и тоску. Несмотря на то что считала погибшим, по-прежнему люблю и, наверное, любила всегда, так и не поверив до конца ни в предательство, ни в смерть.

Да, мой сын. Пусть ни он, ни я пока в это до конца не поверили, но никуда нам от этого открытия не деться. И мы обязательно научимся быть ближе и наверняка подружимся. Время упущено, и, конечно, как бы ни хотелось, по-настоящему родными мы вряд ли станем, но видеть его, знать, что он жив и счастлив, – уже прекрасно.

Да, семья. Теплое, полузабытое слово. То, чего у меня не было бо́льшую часть жизни. То, о чем я никогда не решилась бы даже мечтать.

Отказаться от всего этого по прихоти незнакомого старика? Ни за что. Один старик уже испортил мне половину жизни, второму я этого не позволю.

Ответить и вообще как-то отреагировать на эти слова собеседник не успел: дверь распахнулась, и на пороге появился Аспис.

– И почему я совсем не удивлен? – нахмурился он. – Нори, что бы он ни…

– Все в порядке. – Я с усмешкой оборвала белого змея. – Мы мирно обсудили школьные дела.

– И почему я тебе не верю? – качнул головой Аспис, но недовольная складка на лбу разгладилась, и вообще он заметно расслабился. – И что же вы обсудили?

– Твой отец интересовался, чем может помочь ученикам. Мне кажется, такой опытный целитель, да еще и специалист по разуму, лишним не будет, но пока сложно поставить конкретные задачи. Кроме того, есть ощущение, что растрачивать его время на наши проблемы – это как иором орехи колоть. Даже Кель уже вполне идет на поправку без более серьезных мер. Но господин Чарит обещал обдумать все до завтра.

– Да, – кашлянул тот, не сводя с меня взгляда. Уже не злого, но какого – непонятно. – До завтра.

– Доброй ночи, господин Чарит, – кивнула я.

Под напряженным взглядом сына старший змей вышел, аккуратно прикрыл за собой дверь. Только после этого Аспис окончательно успокоился, подошел ко мне и присел на край стола.

– Ругаться приходил? – спросил понимающе. Я только развела руками: опять врать не хотелось, но и ябедничать по таким пустякам – тоже. Но змей истолковал все правильно. – Да можешь не отвечать, я и так знаю. Он…

– Он просто беспокоится, – перебила я, слегка сжав колено змея, которое как раз оказалось под рукой. – Все в порядке, правда.

Аспис поймал мою ладонь, потянул, заставляя подняться, и, расставив ноги для удобства, крепко обнял.

– Наверное, это даже здорово, что мы с тобой оба такие взрослые, серьезные и умудренные опытом, – проговорил он со смешком. – Все понимаем, на мелочи не обижаемся, точно знаем, чего хотим. Были бы молодые-горячие – уже несколько раз разругались бы, а?

– Твой отец тем более немолод, но ругаться ему это совсем не мешает, – улыбнулась я в ответ, не поднимая головы с крепкого плеча. – А мы… Не знаю. Но уже совсем не хочется вспоминать, что было, и предполагать, как бы оно могло повернуться. Хочется просто жить. С тобой. И даже можно немного ругаться, если очень надо.

– Это значит «да»? – За показной иронией отчетливо слышалось напряжение, вопрос действительно его волновал.

– Конечно. А что, были варианты?

Змей промолчал, видимо не желая развивать тему. Мы немного так постояли – молча, обнявшись; уж очень не хотелось шевелиться и нарушать это чувство умиротворения и покоя. А потом пошли на ужин – рука об руку, на ходу обсуждая прибывших змеев и прикидывая, к чему на самом деле можно привлечь Витола.

Говорят, Долгая Змея по своей воле способна изменить прошлое. Так, может, если очень захотеть, и у нас получится? Немного, совсем чуть-чуть. Только для нас двоих.

Решиться на разговор было трудно. И хотелось, и нужно было, но все равно – так странно и тревожно, что даже представить начало этого разговора не получалось. Барес с иронией сознавал, что Норика испытывает, похоже, те же затруднения, но это понимание не помогало, и легче от него не становилось.

Дошло до того, что Бес поймал себя на чувстве зависти к Торике и ее сестре, а вернее – к той легкости, с которой они общались с госпожой змееловом. А сам он, к собственному стыду, никак не мог переступить через мысли о прошлом и представление о ее репутации.

Но именно эти чувства окончательно дали понять, что так дальше нельзя, и Барес улучил момент после занятий, когда Норика была одна в кабинете. Застыл перед дверью на несколько мгновений, глубоко вздохнул и отрывисто постучал, отрезая себе путь к отступлению.

В первый момент на лице ее проступило удивление, потом она нерешительно улыбнулась и поднялась. Пару секунд оба смущенно помолчали, потом Норика нашлась:

– Привет. Проходи…

– Добрый вечер, – взволнованно ответил Барес. Собственная неуверенность злила, он не привык к таким чувствам, но побороть ее пока не получалось.

Они сели, разделенные письменным столом, неловко помолчали, не зная, с чего начать и что вообще говорить. Первой не выдержала Норика.

– Может, пойдем прогуляемся? – предложила напряженно. – Снегопад вроде бы закончился, а от холода можно защититься магией.

– Пойдем, – с облегчением согласился Бес.

До ближайшего выхода в парк шли молча, украдкой косясь друг на друга. Молодой змей пытался смотреть на женщину, которая шла рядом с ним, отстраненно, временно отложив все воспоминания, как будто только что увидел.

Все-таки то обстоятельство, что они разобрались и помирились с Асписом, благотворно сказалось на обоих. Заметно повеселели, ожили, пропало напряжение из глаз, даже словно помолодели, что ли? За них Барес был безусловно рад. Да и за себя, наверное, тоже, просто… еще не до конца.

Столкнувшись в какой-то момент взглядами, они одинаково смутились и поспешно сосредоточились на дороге под ногами.

Солнце зимой не баловало эти края, над парком висели тяжелые тучи. Вокруг очищенных магией дорожек высились нешуточные сугробы. Но холод действительно не ощущался: Норика, как и обещала, защитила от него магией, отчего видение заснеженного парка стало еще более необычным.

– Снег такой странный, – заговорил Барес. – Умом понимаешь – замерзшая вода, видишь белый мягкий пух, а на ощупь он холодный и твердый. Тори смеется, а я никак привыкнуть не могу.

– Там, где вы жили, снега нет? – спросила Норика.

– Нет, там всегда тепло. Я видел его в детстве, но давно, плохо помню.

– Тебе нравилось там, в другом мире?

– И да и нет. – Молодой змей неопределенно пожал плечами. – Мир хороший, красивый. Водяные… Тоже красивые, но они слишком чужие. Рагрор говорит, что я просто зануда. А по мне они уж слишком легкомысленные и необязательные, с ними тяжело. Неприятно, когда взрослые существа думают только о себе. Конечно, среди змеев и людей такие тоже есть, но их не так много и не в такой степени.

– Ты очень рассудительный, – с легкой улыбкой в уголках губ заметила Норика, задумчиво качнув головой. И добавила негромко: – Действительно странно, в кого.

– Может, в тебя? – мгновение помолчав, осторожно предположил Бес, решившись и на продолжение серьезной темы, и на переход на «ты».

– Сомнительно, – усмехнулась она. – Я ведь боевой маг. Я всегда была порывистой, эмоциональной и даже немного сумасбродной. Иначе вряд ли бы так легко поддалась обаянию твоего отца. – Улыбка стала немного грустной, но это была светлая грусть.

– Значит, в кого-то из более дальних родственников, – со смешком предположил Барес. – Может, в бабушку? Отец говорит, что она как раз была спокойной и доброй. А твои родители?..

– Я их почти не помню, – неуверенно пожала плечами Норика. – Наверное, это странно, потому что мне было почти тринадцать, когда они заболели. Они, старший брат и младшая сестра. Но все это какими-то обрывками помнится, смутно. Наверное, у нас с Келем похожие проблемы, только ему досталось сильнее. Я помню, что мы вроде бы хорошо жили, дружно, и родителей я любила. Только нет какого-то цельного образа.

Несколько секунд они шли молча, но сейчас тишина тяготила уже не так сильно, как в самом начале. Словно взведенная внутри пружина тревоги ослабла, и дышать стало легче.

– По-моему, у многих такая проблема, – заметил Барес. – Тори тоже почти не помнит родителей. Но она и вспоминать не хочет. Для них с Дорикой ты, кажется, гораздо ближе…

– Их можно понять, – задумчиво пожала плечами она. – Когда мать без сожалений отправляет тебя на костер, лучше и не знать такой матери.

– Наверное, – рассеянно кивнул Бес. – Это, оказывается, очень сложно представить.

Дорожка уперлась в небольшую изящную беседку и там закончилась. С неба опять посыпался снег, пока еще редкий и мелкий, и они, не сговариваясь, шагнули под низкий свод. Остановились с той стороны, где беседку не занавешивал полог прикрытого снегом плюща. Барес плечом привалился к столбу, рассеянно глядя на сад снаружи, Норика принялась бездумно выводить пальцем узор на снегу, покрывавшему широкие перила, – кажется, просто пыталась занять руки.

– Что – это?

– Таких родителей. Когда я представлял, что нахожу мать, когда думал о ней… о тебе, – запнулся он, раздраженно тряхнул головой и продолжил: – Я понимал умом, что это может оказаться совершенно любая женщина, что она могла сознательно меня бросить, по какой-то причине не прервав беременность раньше. Но только умом. В глубине души всегда верил, что если мать жива, то найдется какая-то весомая, убедительная причина… Правда, дальше этого в своем воображении все равно не заходил. Страшновато, – нервно хмыкнул он.

– Да уж, Аспис прав, у нас с тобой схожая проблема, – неуверенно улыбнулась Норика, поднимая на него взгляд. Рассеянно качнула головой. – Ты очень на него похож. Не только лицо – мимика, жесты. Странно даже, как я сразу не обратила внимания… Забавно, насколько у нас с близняшками оказались схожие вкусы. – Улыбка стала шире, Норика повернулась уже всем корпусом. Но руку с перил не убрала, словно без этого не могла стоять.

– Да, интересно совпало, – весело отозвался Бес. – За Келя радостно: Дори его растормошит, даже если будет сопротивляться.

– Эта может, – хмыкнула Нори.

Потом сделала короткий шаг вперед, кажется затаив при этом дыхание. Улыбка померкла, а взгляд наполнился непонятной тревогой и напряжением. Она подняла руку, но опять замерла и тихо, даже робко спросила:

– Можно?

Бес не понял, что именно она хотела сделать, но растерянно кивнул – вряд ли что-то плохое.

Норика прерывисто вздохнула и едва ощутимо коснулась кончиками неожиданно теплых после возни в снегу пальцев его щеки. Так же осторожно, словно боялась причинить боль, провела по коже от виска к подбородку. Пальцы ее едва заметно дрожали.

Молодой змей в первое мгновение замер в смятении, не зная, что предпринять в ответ на это движение, а потом решился и неуверенно накрыл женскую ладонь своей. Рука ее оказалась сухой и твердой, шершавой, совсем не женской. Глаза влажно блеснули, Норика нервно закусила губу и порывисто подалась вперед, крепко обняла парня, уткнувшись лбом в плечо.

Барес опять замер, растерялся, но все-таки в ответ неуверенно обнял вздрогнувшие от этого прикосновения плечи.

Это ощущение тоже было очень странным, и опять оно противоречило тому, что говорил разум. Последний напоминал, что госпожа Неро – опытный боевой маг, хладнокровный офицер ордена Змееловов, пусть и в прошлом. Вот только он не мог объяснить, почему этот офицер сейчас дрожит, безуспешно пытаясь сдержать слезы, а ощущения – как раз могли.

Почему-то Барес до этого момента совершенно не задумывался – применительно к поискам матери – о том, что он уже вообще-то здоровый лоб, и не предполагал, как будет при встрече выглядеть в глазах этой самой матери. А она, оказывается, совсем не строгая и ни капли не грозная и, несмотря на всю свою силу и прошлое, очень похожа на Торику – тонкая и хрупкая. И как же все-таки здорово, что они с отцом ее нашли…

Назвать ее мамой не то что вслух, но даже в мыслях пока не получалось. Но и прежние мысли и тревоги куда-то незаметно сгинули, оставив тепло и покой в душе.

Барес несколько раз задумчиво провел ладонью по мягким волосам. Приглядевшись, с удивлением понял, что не показалось, это не игра света, среди каштановых прядей действительно серебрились тонкие нити седины. А она ведь еще совсем молодая…

Молодой змей рассеянно подумал: наверное, хорошо, что отец – альбинос и по нему не видно. На нем эта война тоже наверняка оставила бы следы. Да, в общем, и так оставила, он тоже должен был сейчас выглядеть чуть иначе.

Стало горько и тошно. Хорошо, что самое плохое позади…

– Прости. – Через некоторое время Норика нашла в себе силы успокоиться, немного отодвинулась, чтобы утереть рукавом слезы. Выглядела она донельзя смущенной и растерянной и стеснялась поднять глаза. – Только Аспису не говори, что я тут расклеилась, а то он меня точно на постельный режим переведет, – попросила она, пытаясь за шуткой скрыть собственное смятение.

– Не скажу, – серьезно пообещал Барес и протянул Норике свой платок. Та приняла его с благодарным кивком. Промокнула покрасневшие глаза, выразительно шмыгнула носом. – Все будет хорошо, – зачем-то тихо сказал он.

– Теперь – наверное, – улыбнулась в ответ Нори. Глубоко вздохнула, окончательно успокаиваясь и беря себя в руки. – Спасибо!

Бес сразу понял, что речь сейчас совсем не о платке, и улыбнулся в ответ.

– Тебе спасибо. Пойдем? А то ужин пропустим.

– Пойдем, – кивнула Норика.

В школу они вернулись в молчании, но молчание это было совсем другим – спокойным, уютным. И Бес чувствовал – не просто верил, а точно знал – что теперь действительно все будет хорошо.

С появлением новых учителей в школе стало гораздо больше порядка, это заметили все уже к концу первой недели. Набор предметов расширился и вполне соответствовал представлениям о нормальном образовании, у учеников день был полностью занят уроками и вечер – домашними заданиями, а у учителей оставалось время на нормальную подготовку к занятиям, причем по тем предметам, которые были ближе к их специальности.