Текст книги "Сорванная вуаль (Любовь срывает маски)"

Сэр Генри с трудом встал на ноги и с вызовом посмотрел на Гаррета:

– Вы, милорд, подлый змей. Я немного знал вашего отца. Он в гробу бы перевернулся, увидев, как его сын использует такие гнусные приемы.

Эти слова задели Гаррета за живое, ибо он понимал, что старик прав. И как бы он ни оправдывал себя в собственных глазах, говоря, что не может защитить Мину, не узнав правды, он знал, что добивается признаний старика из эгоистических побуждений.

Его обращение с отцом Мины стало казаться Гаррету недостойным. Более того, он неожиданно понял, что оно бессмысленно. Чего бы он ни добился своими приемами, в душе он никогда бы не поверил, что Мина вместе с его дядей участвовала в заговоре против короля. Ее невинность, ее доброе сердце – все говорило против этого. Она в самом деле была светом во мраке, в котором так долго пребывала его душа. Как он мог сомневаться в чистоте этого света, сияющего в каждой ее милой улыбке? В эту минуту Гаррет осознал, что любит Марианну, что никогда не верил в ее вину.

– Милорд, вы предложили мне сделку, какой бы отвратительной она ни была, – с мрачной решимостью произнес сэр Генри. – Видит Бог, я мог бы принять ваши условия ради спасения дочери. Но даже ради ее спасения я не могу сказать, кто совершил покушение на жизнь короля, ибо не знаю этого. Уверен только в одном: это был не я.

Не вызывающая сомнения искренность старика еще больше усилила в Гаррете сознание своей вины. Как он мог сомневаться в невиновности Мины? Каким он был тупицей, не понимая, что ее любовь искренняя! Если бы он больше прислушивался к своему сердцу, то скорее понял бы это и избавил бы их обоих от бесконечных страданий.

– Что… что вы теперь сделаете, милорд? – спросил сэр Генри, испуганный долгим молчанием Гаррета.

– Конечно, все что смогу, чтобы доказать, что вы и ваша дочь невиновны.

Сэр Генри с недоверчивым видом посмотрел на Гаррета:

– Почему вы так стараетесь доказывать нашу невиновность?

Гаррет сказал то, что пришло ему в голову, – правду.

– Потому что я люблю вашу дочь, сэр.

Вот так. Эту правду теперь узнает весь мир, и Гаррету было безразлично, что весь мир подумает об этом.

Изумление на лице сэра Генри сменилось выражением задумчивости. Затем он вдруг скрестил на груди худые руки, стиснул челюсти и, прищурившись, строго спросил:

– И как давно вы держите мою дочь в заточении, милорд?

Гаррету стало по-настоящему стыдно. Он не жалел о том, что сделал, но и не мог не понимать, как это выглядит в глазах отца Мины. Он неожиданно растерялся, не зная, что ответить разгневанному отцу. Он мог солгать, а мог рассказать всю правду и создать тем самым ряд нежелательных проблем. Гаррет медлил с ответом.

– Как давно? – снова спросил сэр Генри.

Гаррет посмотрел в его суровые глаза:

– Достаточно, чтобы узнать ее.

Но этого ответа оказалось недостаточно для сэра Генри. Старик угрожающе сжал костлявые кулаки.

– Она провела пленницей в вашем доме все эти недели?

– Нет, – ответил Гаррет. – Я до недавнего времени не знал, кто она.

Лицо сэра Генри немного смягчилось.

– С Миной находилась ее тетя, – добавил Гаррет в надежде успокоить старика.

Он все еще не решался верить Гаррету.

– Если вы обидели ее… или… или…

– Мина счастлива и здорова. Уверяю вас, сэр.

Сэр Генри возмущенно хмыкнул:

– Это уж мне судить. Если вы скомпрометировали мою дочь, я желаю, чтобы все было немедленно исправлено.

Гаррета возмутило то, что с ним обращаются как с нашкодившим котом, и он вспыхнул от гнева:

– Я люблю вашу дочь, сэр. Клянусь честью, я не допущу, чтобы она страдала.

Сэр Генри окинул Гаррета оценивающим взглядом, помолчал, а затем кивнул:

– Вот и хорошо. Вы уже подумали, что сделаете, чтобы она не попала в тюрьму за преступление, к которому непричастна?

– Нет, – честно признался Гаррет. – Пока нет. Мы должны начать с того, что попытаемся установить, кто в действительности совершил это преступление и как им удалось впутать в него вас обоих. Мина думает, это мог сделать мой дядя, чтобы вернуть себе Фолкем-Хаус.

– Это возможно, – сказал сэр Генри и в задумчивости свел брови. – Сэр Питни продал мне дом за гроши, потому что нуждался в деньгах. Позднее, когда я привел имение в порядок, он, очевидно, решил, что у него хватит денег, чтобы снова купить его. Но я ни за что не хотел продавать.

– Тогда, вероятно, он решил избавиться от вас и оклеветал.

Сэр Генри стал медленно ходить по комнате, заложив руки за спину.

– Это на него похоже. Когда Питни пытался заставить меня продать ему имение, он распространил грязные слухи о моих жене и дочери в надежде опозорить меня в глазах соседей.

Гаррет вдруг понял, что означали странные слова того солдата о Питни и Мине. Как он мог поверить, что Мина способна поддерживать какие-то отношения с его коварным дядей? И неудивительно, что она не хотела доверить Гаррету свои тайны.

Он постарается искупить свою вину за то, что не доверял ей. Он узнает, кто на самом деле стоял за покушением на жизнь короля, чего бы это ему ни стоило, а потом всю свою оставшуюся жизнь посвятит Мине.

– Если мой дядя действительно преступник, давайте подумаем, как он мог все это подстроить. Что можно сказать о самих лекарствах? Вы утверждаете, что, получив их от Мины, не выпускали из рук. Так как же в них попал яд?

Сэр Генри недоуменно пожал плечами:

– Не могу сказать. Я все время думаю об этом. Я отлично помню, что не выпускал мешочка из рук.

– Ваши лекарства были не в пузырьках?

– Нет. Я ужасно неловок. Разбил много пузырьков, поэтому пришел к выводу, что лекарства лучше держать в маленьких мешочках.

Гаррет на минуту задумался.

– А вы уверены, что мешочки всегда были при вас?

– Могу в этом поклясться. Каждый раз, когда я ехал ко двору, Мина вставала рано утром, чтобы приготовить мои порошки, и насыпала их в два или три мешочка. Я прятал их под своим поясом, где они и оставались до тех пор, пока я не использовал их при лечении.

Неожиданно в памяти Гаррета всплыло воспоминание о детской шутке, которую он подстроил своему дяде, которого уже тогда он не любил. Однажды вечером перед обедом он намазал изнутри дядину кружку тонким слоем мыла. Когда всем за столом налили в кружки эль, дядя сделал большой глоток и чуть не задохнулся от отвратительного вкуса. Потом Гаррета разоблачили и заставили извиниться перед сэром Питни. Но эта шутка доказала его дяде одно – даже если кружка кажется пустой, это не значит, что она действительно пуста.

У Гаррета от волнения пересохло во рту. Он посмотрел на сэра Генри:

– Эти мешочки, которыми вы пользовались, они были особыми? Вы их где-нибудь покупали или шили дома?

Сэр Генри в недоумении посмотрел на Гаррета:

– Мина шила их из белого атласа и вышила на них разные узоры. А что?

Белый атлас! Гаррет помрачнел.

– Если бы кто-нибудь посыпал изнанку ваших мешочков белым порошком, таким как мышьяк, вы с Миной могли и не заметить его.

– Да, – тихо отозвался сэр Генри. – Мина всегда наполняла их рано утром при свете свечи в полутемной комнате. Более того, иногда мешочками не пользовались по нескольку дней. Любой мог войти в дом и насыпать в них яд. У меня часто бывали посетители, и сделать это было легко…

– Достаточно легко, – перебил старика Гаррет. – Это мог сделать подкупленный слуга или кто-то незаметно вошедший в дом.

– Да, да, – испуганно шептал сэр Генри. – Как это легко – быть злодеем, а?

Гаррет кивнул. И как трудно доказать злодейство. Но наверняка кто-то вспомнит, что видел чужого человека, входившего в личные комнаты сэра Генри или Мины. Или, вероятно, если слуга был подкуплен…

– Что вы теперь будете делать? – спросил сэр Генри.

– Где-то есть еще человек, который может дополнить то, что нам известно. Для этого потребуется время, но, может быть, то, что я знаю, убедит короля больше не допрашивать вас, пока я сам не найду ответы на свои же вопросы.

– Все это прекрасно, но пока вы ищете врагов короля, что будет с моей дочерью? – спросил сэр Генри.

Выражение лица Гаррета смягчилось, когда он подумал о Мине. Теперь она будет принадлежать ему навеки. Он добьется этого. Тут Гаррет вспомнил: она думает, что ее отец умер. Когда Мина узнает, как много всего он от нее скрывал, она наверняка рассердится.

– Так что же будет с моей дочерью, милорд? – снова спросил обеспокоенный сэр Генри.

– Я обеспечу ее безопасность, сэр. Даю вам слово чести. И, когда все это закончится, с вашего позволения она станет моей женой.

«И я не потерплю никаких возражений», – добавил про себя Гаррет.

Глава 22

Пусть негодяи поостерегутся,

как бы ни скрывали они свои тайные дела,

муки и позор им предначертаны…

Уильям Конгрив. Лицемер

В нетерпеливом ожидании Марианна ходила по холлу городского дома Гаррета, ежеминутно поглядывая на дверь. Гаррет отсутствовал всего лишь несколько часов, но ожидание становилось невыносимым. Ее мысли все время возвращались к их последнему разговору.

Гаррет предлагал ей огромную жертву. С одной стороны, Марианну радовало это, поскольку свидетельствовало о его сильных чувствах к ней. Но с другой стороны, ей хотелось отказаться от такой жертвы. Что они будут делать там, во Франции? Может ли Гаррет быть счастлив, оставив все, за что так боролся? Маловероятно.

Он ничего не говорил о любви или о браке. Было ясно, что он намерен жить с ней как муж с женой, но ничего не говорил о необходимых для этого обетах. Марианна обхватила плечи руками, слезы показались в ее глазах. Сможет ли она долго оставаться в таком положении? Ее сердце принадлежало ему, но могла ли она надеяться, что он не разобьет его?

Но Гаррет сказал, что никогда не отпустит ее. Не было ли это таким обетом?

Эти вопросы мучили Марианну, пока громкий стук в дверь не прервал ее размышления. Она остановилась в нерешительности, не зная, что ей делать. В дверь снова постучали, и на шум вышел Уильям. Войдя в холл, он жестом показал Марианне, чтобы она молчала. Шум привлек внимание и других слуг. Они стояли, с тревогой глядя на дверь.

Затем раздался голос:

– Именем его величества короля приказываю немедленно открыть дверь!

Марианна смертельно побледнела. Видя, как напуганы слуги, она кивком указала Уильяму, чтобы он открыл дверь. Уильям нахмурился, но пошел к двери. Скрываясь в тени ниши, Марианна смотрела, как он приоткрыл тяжелую дверь и что-то спросил.

В следующее мгновение в холл ворвались люди. У них были свирепые, страшные лица, а одежда грязной и засаленной. По сравнению с ними неохотно вошедшие следом за ними солдаты выглядели почти джентльменами. Последним вошел Питни Тирл.

Она по-прежнему держалась в тени ниши.

– Где твой хозяин? – спросил Питни у Уильяма.

– Его здесь нет. И для чего вы привели с собою своих грязных лакеев пачкать дом милорда? – презрительно сказал Уильям, указывая на грязные следы на каменных плитах пода.

Человек в форме капитана недовольно посмотрел на Уильяма:

– Послушай, ты разговариваешь со стражей короля, так что тебе лучше придержать язык. Я и мои солдаты не имеем желания оставаться здесь. Но вот этот джентльмен сообщил нам такое, что мы не могли оставить без внимания. Он говорит, что твой хозяин укрывает преступника – женщину, которая, возможно, покушалась на жизнь его величества.

Одна из служанок испуганно ахнула и побелела как мел. Несколько пар глаз посмотрели в ее сторону.

– Да не стойте вы тут, – сказал Питни капитану, указывая на дрожавшую служанку и остальных слуг. – Допросите их, пока эта женщина не успела сбежать. Если мой племянник в Лондоне, она должна быть с ним. Почему бы не начать с допроса этой пугливой? – Он указал на служанку, которая ахнула.

Девушка разразилась рыданиями:

– Я… я ничего не знаю о преступниках, сэр. Правда, я не знаю!

Питни шагнул к ней, намереваясь схватить ее за плечо, этого Марианна уже не могла стерпеть. Она покинула темную нишу и вошла в холл.

– В чем дело? – строго спросила она капитана. Маска на ее лице и ее благородная осанка, казалось, смутили его.

– А кто вы такая? – спросил он.

– Я, скажем так, друг его сиятельства, – спокойно ответила Марианна в надежде, что капитан примет ее за любовницу Гаррета, а может быть, даже за замужнюю женщину, не желавшую, чтобы ее узнали. – Его сейчас здесь нет, а я сама только что собиралась уйти. Может быть, вы зайдете позднее?

Питни, прищурившись, самодовольно улыбнулся, глядя на Марианну, а капитан смущенно переступал с ноги на ногу.

– Простите, мадам, но я…

– Дурак! – сердито бросил Питни капитану, когда понял, что тот не торопится что-либо предпринимать. – Это она, отродье Уинчилси!

Капитан покраснел, предостерегающе взглянул на Питни и медленно повернулся к Марианне:

– Мадам, боюсь, этот джентльмен думает, что вы та женщина, которую мы ищем. Я должен попросить вас, миледи, снять маску.

– Но, капитан, вы ставите меня в ужасное положение…

– Разве я не понимаю, миледи? Но я все равно должен попросить вас об этом.

Марианна поняла, что, несмотря на кажущуюся неловкость, капитан был не глуп и у нее мало шансов уговорить его отпустить ее.

– Если вы этого желаете, – тихо сказала она, а про себя уныло подумала: «Борьба окончена. По крайней мере Гаррету не придется жертвовать своими землями ради меня».

Когда маска упала на пол, Питни с довольным видом посмотрел на Марианну.

– Вот видите, – сказал он капитану, – это и есть та самая цыганская колдунья.

Капитан выступил вперед:

– Боюсь, миледи, я должен попросить вас следовать за мной.

Питни загородил капитану дорогу:

– Нет, только с лордом Фолкемом. Он изменник, ибо защищал ее.

Марианна вдруг поняла, чего Питни добивается, и ее сердце затрепетало от ужаса. О Боже, так вот что он задумал – использовать ее как ловушку для Гаррета! Его шпион, тот человек, Эштон, который видел ее в Лидгейте, должно быть, рассказал о ней. Возможно, он следил за ними до самого Лондона.

– Нет, – сказала она капитану, – лорд Фолкем не знает, кто я. Он… он сделал меня своей любовницей, но я никогда не говорила ему, кто я на самом деле. Боялась, что он выдаст меня, если узнает.

Питни злобно рассмеялся:

– Стараешься выгородить своего любовника? Как жаль, что тебе это не удастся. Мы подождем его здесь и послушаем, какую историю он нам расскажет. Так ведь, капитан?

Капитан чувствовал себя неловко, но было ясно, что он исполнял свой долг: лорд Фолкем прятал у себя женщину, которую обвиняли в измене, и его должны были допросить.

– Мы подождем, – угрюмо сказал капитан.

По его команде солдаты встали у двери, а люди Питни направились в глубину дома перекрыть другие выходы.

Питни с плотоядной улыбкой подошел к Марианне и, сбросив капюшон с ее головы, провел рукой по волосам. Когда она ударила его по руке, он схватил ее за запястье и до боли сжал его.

– Жаль, что ты пошла к нему, а не ко мне, цыганское отродье. Я бы сумел получше защитить тебя от солдат, – тихо прошипел он. Его взгляд остановился на ее губах, и он улыбнулся. Затем обхватил пальцами Марианну за шею. – Какая чудная шейка! Грустно будет видеть, как вокруг нее затянется петля. Конечно, есть вероятность, что этого не случится. Я все еще пользуюсь влиянием, и когда Гаррет не будет стоять на моем пути, моя власть снова возрастет. Я мог бы уговорить его величество выдать тебя мне под надзор.

Марианна плюнула ему в лицо.

Он посмотрел на нее полным ненависти взглядом и, утеревшись, замахнулся:

– Ты, цыганская шлюха, я…

– Только ударь ее, и тебе не жить! – прогремел чей-то голос.

Все повернулись к двери. На пороге стоял Гаррет с обнаженной шпагой. Не обращая внимания на солдат, он прошел через холл к Питни:

– Убери свою руку сейчас же!

Питни выхватил свою шпагу.

– Милорды! – закричал капитан, становясь между ними. – Я пришел произвести арест, а не смотреть на кровопролитие. Вложите в ножны ваше оружие, пока я не арестовал вас обоих!

Марианна затаив дыхание смотрела, как мужчины настороженно следят друг за другом.

– Милорды! – повторил капитан.

Первым выполнил приказание Питни. Он бы потерял больше, если бы не подчинился, потому что был уверен, что Гаррета все равно арестуют.

– Он причинил тебе боль? – спросил Гаррет, обращаясь к Марианне.

– Нет, – тихо ответила она.

Услышав ее ответ, Гаррет вложил шпагу в ножны.

– Милорд, я должна вам что-то сказать, – прошептала она. – Боюсь, эти джентльмены верят, что я совершила преступление. Я говорила им, что вы не знаете, кто я, но…

– Молчать! – в ярости закричал Питни. – Этот человек может сказать сам, что он знает и чего не знает. Пусть говорит.

Марианна умоляюще взглянула на капитана, но тот перевел суровый взгляд на Гаррета:

– Милорд, я должен попросить вас рассказать все, что вы знаете об этой женщине.

Гаррет посмотрел на Марианну долгим пристальным взглядом и повернулся к капитану:

– Эта женщина – леди Марианна, дочь сэра Уинчилси. Последние несколько недель я помогал ей, потому что верю, что она ни в чем не виновата. Насколько мне известно, никто еще не обвинил ее в каком-либо преступлении – обвинили только ее отца. И я не совсем понимаю, почему вы явились сюда, чтобы арестовать ее.

Марианна была потрясена. Ради нее Гаррет рисковал своей репутацией, своими землями, даже своей жизнью! Ей хотелось остановить его, но она не знала, как это сделать.

От гнева лицо Питни покрылось пятнами.

– Она изменница! Она против короля и своей страны! Она избежала обвинения только потому, что все думали, что она умерла!

Капитан с интересом наблюдал за обоими мужчинами.

– Я утверждаю, что леди Марианна невиновна, как и ее отец, – заявил Гаррет.

– Тогда кто же совершил преступление? – спросил Питни. – Никто не брал в руки лекарства, кроме него. Так все говорят. А она приготовила их. Ты не можешь доказать обратное!

– Нет, могу, – спокойно ответил Гаррет.

Марианна была удивлена, как и все находившиеся в холле.

– Каким образом?! – зло выкрикнул Питни.

Гаррет обратился к капитану:

– Я считаю, сэр, что этот спор следует продолжить в присутствии тех, кто обладает властью и правом судить. Его величество должен меня выслушать. И я больше ничего не скажу, пока я и леди Марианна не предстанем перед ним.

У Марианны перехватило дыхание. Какую игру затеял Гаррет? Неужели он узнал что-то или блефует в надежде на то, что сумеет убедить его величество отпустить их обоих? Неужели он сумеет этого добиться? Капитан пребывал в нерешительности, не зная, как ему поступить, и Питни воспользовался этим.

– Не будь дураком, солдат, – сказал он капитану, опуская руку на эфес шпаги. – Если ты приведешь этого сумасшедшего к его величеству, король за это отрубит тебе голову. Брось их обоих в Тауэр. Тогда его величество сможет допросить их, когда захочет.

– Тебе бы этого хотелось, не так ли? – спросил Гаррет. – Конечно, мы не прожили бы в Тауэре и дня. Ты бы постарался, чтобы нас убили.

– Ты, проклятый… – набросился на Гаррета Питни и спохватился, ощутив на себе взгляд капитана.

– Милорд, вы понимаете, что я не обязан выполнять вашу просьбу? – спросил капитан, обращаясь к Гаррету.

Гаррет холодно улыбнулся:

– И все же, если вы это сделаете, я обещаю, что добровольно отправлюсь во дворец. Если король откажется принять меня, тогда вы можете бросить нас обоих в Тауэр. Но если сначала вы не доставите нас к королю, то при попытке арестовать нас я буду сражаться с вами и вашими солдатами. Конечно, я не смогу победить, но я умру, сопротивляясь. И как вы это объясните королю? Он может и не поверить тому, что я дрался, потому что был виновен. Король достаточно хорошо меня знает и никогда не имел повода сомневаться в моей верности ему, в то время как верность сэра Питни не раз подвергалась сомнению.

– Ты… ты проклятый лжец! – злобно зашипел Питни.

– Тихо! – раздраженно скомандовал капитан. – Ладно, я отведу вас в Уайтхолл, – добавил он, обращаясь к Гаррету. – Там посмотрим, получите ли вы аудиенцию у короля.

Марианна почувствовала, как напряжение внутри ее немного спало. Гаррет знал что-то, о чем не говорил. В этом она была уверена.

По команде капитана два солдата стали по обе стороны от Марианны, а двое подошли к Гаррету.

– И еще одно, – сказал он. – Вы должны связать нас обоих, леди Марианну и меня.

Капитан почувствовал себя оскорбленным:

– Милорд, я верю, что вы и миледи не…

– Да, – перебил его Гаррет. – Я знаю, что верите. Но не мой дядя. Мне не хочется оказаться с перерезанным горлом только потому, что я споткнулся на улице, а он принял это за попытку к бегству.

Марианна взглянула на Питни и увидела, что его лицо стало мертвенно-бледным. Очевидно, Гаррет безошибочно угадал его намерение.

– Капитан, – вмешался Питни, – может быть, лорду Фолкему будет удобнее, если я не буду сопровождать вас. Я выполнил свой долг. Мне нет необходимости находиться там и обвинять их.

Гаррет засмеялся:

– Боитесь, дорогой дядюшка, того, что я могу рассказать королю? Боитесь, что это касается вас?

Капитан посмотрел на Питни и решительно сказал ему:

– Сэр, вы должны пойти с нами. Вам еще надо объяснить, как вы узнали, что здесь находится миледи.

Марианна подумала, что Питни будет протестовать, однако он снисходительно пожал плечами и пробормотал:

– Если вы настаиваете.

Капитан сделал знак солдату, стоявшему рядом с Марианной. Тот достал пару наручников и защелкнул их на ее запястьях. В оцепенении Марианна смотрела, как Гаррет подошел к капитану и что-то прошептал тому на ухо. Капитан взглянул на него, затем подозвал одного из солдат и тихо, чтобы больше никто не слышал, что-то приказал ему. Солдат кивнул и вышел из дома.

Еще один солдат выступил вперед, чтобы надеть наручники на Гаррета. Гаррет стоял всего лишь в нескольких футах от нее и не сводил глаз с ее лица. Казалось, он говорил ей: «Доверься мне».

Марианне хотелось довериться ему. Никогда в жизни ей не было так страшно. Она встретила свою любовь среди тяжких испытаний и боялась потерять ее так скоро. Гаррет ободряюще улыбнулся, и она ответила ему улыбкой.

Вдруг его глаза ярко блеснули, а губы прошептали какие-то слова. Марианне показалось, что это было: «Я люблю тебя», а может быть: «Я хочу тебя».

Их повели по улице. Марианна шла следом за Гарретом. Слабая надежда на удачу и спасение теплилась в ее душе.

В зале, где король Карл II давал аудиенции, гулко раздавался топот солдатских сапог по мраморному полу. Король сидел в дубовом кресле, пристально рассматривая собравшуюся здесь странную группу своих подданных. Он нетерпеливо постукивал унизанными кольцами пальцами по подлокотнику кресла, когда вошел Питни Тирл с таким видом, словно являлся ко двору каждый день. Затем капитан стражи ввел лорда Фолкема. Король нахмурился, заметив на нем наручники.

Следом ввели Марианну и поставили ее рядом с Гарретом. Было заметно, что король весьма удивлен.

– Леди Марианна? – приподнимаясь с кресла, спросил он.

Марианна сделала глубокий реверанс.

– Снимите наручники с ее милости! – приказал король капитану. – И с лорда Фолкема тоже.

Приказание короля было немедленно выполнено.

– Что все это значит? – спросил король. – Мне рассказали какую-то непонятную историю о том, что Фолкем укрывает преступников и просит аудиенции.

Мельком взглянув на Питни, Гаррет выступил вперед:

– Ваше величество, как я вижу, вы знаете леди Марианну.

Король утвердительно кивнул:

– Несколько месяцев назад начальник моей стражи сообщил, что она умерла.

– Как видите, она жива, – продолжал Гаррет. – Я встретил ее несколько недель назад в своем имении, она выдавала себя за цыганскую знахарку.

Карл удивленно поднял брови:

– А, так это та любовница-цыганка, о которой я столько слышал от Хамдена?

Марианна смущенно покраснела. Хамден и его болтливый язык! Если она когда-нибудь выпутается из этой истории, то заставит его поплатиться за свои сплетни.

– Да, – ответил Гаррет решительным тоном. – И только недавно я узнал, кто она на самом деле. А теперь мой дядя, видимо, желает, чтобы меня осудили за укрывательство изменницы.

– Ваше величество, – поспешил вмешаться Питни, – ясно, что эта женщина помогала своему отцу в недавнем покушении на вашу жизнь. Всем известно, что готовила лекарства она. Всем известно, что после того как она дала их ему, он не выпускал их из рук. Так что для меня совершенно очевидно…

– Леди Марианна, – обратился король, вынуждая Питни замолчать, – вы так и не предоставили нам возможности допросить вас, но я уверен, что вы сознаете, в каком опасном положении находитесь. Мне кажется, что сэр Питни очень точно изложил, как обстоят дела. Вы можете что-либо сказать в свою защиту?

Глаза всех присутствовавших устремились на Марианну. Она волновалась, но смело встретила пристальный взгляд короля.

– Я не изменница, ваше величество. Как и мой отец. Я не могу объяснить, как в лекарства попал яд, но, клянусь, я не подсыпала его.

Карл вздохнул:

– Понятно. – Он посмотрел на Гаррета: – Так поэтому ты приходил ко мне сегодня утром с просьбой самому допросить моего узника?

Гаррет согласно кивнул:

– Да, ваше величество. Думаю, вам будет интересно услышать о результатах этого допроса. Вы можете узнать об этом и от вашего узника, и от меня. Я взял на себя смелость попросить капитана доставить узника сюда, чтобы нам было легче распутать этот узел.

Марианна в растерянности взглянула на Гаррета. Он молча взял ее за руку и пожал ее.

– Ну так введите его, – приказал король.

Дверь распахнулась, и в зал в сопровождении двух стражников вошел средних лет мужчина. Он был худым и изможденным. Марианна мгновенно узнала в нем своего отца.

– Отец? – изумленно прошептала она. Когда мужчина улыбнулся ей, она повторила уже громче: – Отец!

От изумления Марианна не могла прийти в себя. Ей сказали, что отец умер! И вот он стоит перед ней, исхудавший, но бодрый духом. Спустя мгновение она оказалась в его объятиях. Радость переполняла ее.

– Неужели это ты, отец? – повторяла Марианна, все еще не веря своим глазам.

– Да, да, моя девочка, – с сияющей улыбкой говорил отец. Он посмотрел на Гаррета: – Я вижу, вы не солгали мне, милорд.

Его тон и то, как он обратился к Гаррету, сказали Марианне о многом. Она вспомнила, что король говорил что-то о просьбе Гаррета допросить узника. Так, значит, Гаррет все время знал, что ее отец жив! Она повернулась и с упреком посмотрела на него:

– Ты… ты ничего не сказал мне.

Гаррет подошел к Марианне и, взяв ее руку, прижал к своей груди.

– Я не был уверен, что твой отец еще жив, дорогая, пока не поговорил с королем. Я возвращался, чтобы сказать тебе об этом, но обнаружил в доме солдат.

Марианна молча покачала головой. Она не знала, что и думать. Перед ней стоял отец, которого она считала умершим. Видимо, Гаррет многое скрывал от нее, и она не знала, как ей вести себя.

И еще один человек также с трудом пытался понять, что ему делать при таком повороте событий. Питни сначала обомлел от изумления, а затем, очевидно, догадавшись, что может означать для него появление сэра Генри, презрительно сказал:

– Трогательная сцена. Но едва ли она что-либо доказывает. Он все равно виновен в измене, вместе с дочерью.

– В самом деле? – спросил Гаррет. – За дверью ожидает еще один человек, который может кое-что рассказать об этом. С позволения его величества…

Король кивнул. С другой стороны в зал вошел солдат, сопровождавший бледную женщину, в которой Марианна узнала жену Питни, бедняжку Бесс.

На этот раз Питни стал белее своих волос.

– Зачем ее привели сюда? – злобно прошипел он. – Она ждет ребенка. Ее нельзя тащить через весь город, можно навредить ребенку, которого она носит!

Король, нахмурившись, взглянул на Гаррета:

– Зачем она здесь, Фолкем?

Бесс выглядела напуганной, но при упоминании имени племянника отыскала его глазами и робко улыбнулась. Гаррет ответил ободряющей улыбкой.

– Она тоже может помочь нам распутать этот узел. Видите ли, ваше величество, я поехал в Тауэр и допросил сэра Генри, о чем и просил вас. Я даже пригрозил сэру Генри выдать леди Марианну стражникам, если он не сознается. Естественно, сэр Генри был очень расстроен, но тем не менее настаивал на своей невиновности. Это показалось мне странным. Ведь даже самый плохой отец не сразу бы решился пожертвовать своей дочерью ради собственного блага, а сэр Генри не из таких. Поэтому мне оставалось только поверить, что он говорит правду.

– Все это чепуха, – проворчал Питни.

Король не обратил на него внимания:

– Продолжай.

– Но одна вещь озадачила меня, – проговорил Гаррет. – Сэр Генри сам настаивал на том, что в то утро, когда он собирался во дворец, леди Марианна приготовила лекарства и отдала их ему. Он носил их с собой весь день, пока, собираясь дать их королю, случайно не рассыпал порошки. Его рассказ совпадал с тем, что говорила мне леди Марианна. Поэтому если сэр Генри не совершал преступления, то кто и как это сделал?

– Да, в самом деле, кто и как? – спросил король и мельком взглянул на Питни. Тот стоял с каменным лицом.

Гаррет обратился к своей тетке:

– Скажите, тетя Бесс, вы помните, какую шутку я сыграл с моим дядей, когда был ребенком? Я вымазал изнутри пивную кружку мылом. Потом, когда ее наполнили элем, его ждал неприятный сюрприз. Помните?

Бесс испуганно взглянула на мужа, но, очевидно, не нашла причины не отвечать и согласно кивнула.

– Он тогда ужасно разозлился, – продолжал Гаррет, – и после проверял каждую кружку, каждую коробку… каждый мешочек, которые ему приносили, чтобы убедиться, что они действительно пусты.

Каждый мешочек. Марианну затрясло, когда она поняла, к чему клонит Гаррет. Она наполняла мешочки, но никогда не проверяла их. Зачем ей было это делать? Их стирали накануне. И никто бы не подумал, что в них может что-то находиться, например яд.

Король, видимо, тоже о чем-то догадался. Он откинулся на спинку кресла и, наморщив лоб, задумался:

– Если кто-то зашел в комнату леди Марианны и насыпал в ее мешочки яд задолго до того, как…

– Мешочки были сшиты из белого атласа, и Марианна наполняла их рано утром, – заметил Гаррет. – Она никогда бы не заметила яда на изнанке. Любой имевший доступ в их дом мог бы…

– Это все глупости! – нагло оборвал его Питни. – Твои рассказы о мешочках, чашках, мыле… Если кто-то другой и сделал это, так ты все равно не знаешь, кто именно.

Гаррет повернулся и пристально посмотрел Питни в лицо:

– А кто так сильно желал стать хозяином Фолкем-Хауса, что ради этого готов был убивать? Если бы удалось устранить сэра Генри…

– Все это рассуждения и пустая болтовня, – снова перебил Гаррета Питни. – У тебя нет доказательств. Ни единого.

Гаррет взглянул на Бесс:

– Я подозреваю, что кое-кто может предоставить достаточно доказательств, если сочтет это нужным. Так ведь, тетя Бесс?

Питни от изумления обомлел, а затем в ярости выкрикнул:

– Бесс, не поддавайся ему и не клевещи на меня, слышишь?