Текст книги "Спросите у северокорейца. Бывшие граждане о жизни внутри самой закрытой страны мира"

Я помню штабеля мешков с кукурузой, на которых было написано «Подарок из США». Позже я узнала, что эти мешки действительно были пожертвованы США, но на самом деле не были американской данью. Мне говорили, что американцы дают нам рис, потому что боятся нас! Тогда у меня не было ни малейшего представления о правде. Я просто гордилась быть частью армии в такой могучей стране, а когда иногда натыкалась на плакаты, на которых написано «Мир вращается вокруг Чосона», то очень гордилась собой и своей страной.

Читая о пропаганде и идеологическом обучении в Северной Корее, вы можете почувствовать себя немного сбитым с толку. Но на самом деле не стоит. Потому что все больше и больше северных корейцев осознает, что их страна не является нормальной. Просто посмотрите на меня – ту, что была по-настоящему предана правительству, но со временем уехала из Северной Кореи. Разве я не являюсь примером изменений в Северной Корее, происходящих в последнее время?

Понимаете, сегодня многие северокорейцы критикуют свое правительство перед другими людьми.

Как-то я работала продавцом на рынке, торгуя кукурузой. Я помню слух, что в течение пары дней будут раздаваться продовольственные пайки в честь дня рождения Ким Чен Ира. Но когда другая рыночная торговка, пожилая дама, услышала это, она усмехнулась и сказала:

– О… Я не куплюсь на это. Неужели они ждут, что я поверю их словам после всех этих обманов? Сколько раз правительство одурачивало нас? Мы получим пайки только после того, как зерно будет раздроблено, приготовлено, съедено и переварено. Вот тогда я увижу, как голодные псы попытаются его съесть. Посмотри на деноминацию[1]1
   Деноминацией, о которой она говорит, было принятое в 2009 году решение убрать два нуля с северокорейской воны, причем гражданам дали только семь дней на то, чтобы обменять максимум 150 000 вон наличными. Реальная стоимость этой суммы была всего 30 долларов США, и это означало, что каждый, у кого была большая сумма, терял оставшееся. Деноминация сработала как ограбление появляющегося класса торговцев, у которых были большие суммы наличных вон. Сегодня торговцы разумно используют китайский юань или другие иностранные валюты.


[Закрыть]: кто всегда страдает, так это народ. Я больше ничему и никому не верю… а думая об этом, я так жалею твое поколение.

Я подумала, что ее всплеск эмоций был забавным и одновременно реалистичным, но в то же время ее слова заставили меня почувствовать уныние по поводу темного будущего, лежащего перед нашим поколением.

Я пишу это с тяжелым сердцем. Все эти воспоминания и душевные муки, через которые я прошла (даже после того, как решила уехать из Северной Кореи), снова возвращаются ко мне. Но говорят, что боль можно уменьшить, если разделить ее с другими, и я думаю, что это правда.

Северные корейцы не одобряют ядерную программу режима?

Д.Т.: Повсеместно распространена критика того, что КНДР тратит огромные деньги на свою ядерную программу, в то время как миллионы северных корейцев продолжают жить в крайней нищете. Возможно, вы удивитесь, узнав, что, несмотря на это, большинство северных корейцев, кажется, одобряет ядерную программу. Это не обязательно означает, что они поддерживают стоящее за ней правительство, скорее, они уверены, что обладание ядерным оружием защитит страну от нападок других.

Чтобы понять, как может существовать такое государство, как Северная Корея, вы должны понимать историю Кореи и ее самовосприятие как маленькой (и разделенной) страны, колонизированной японцами и прессуемой Китаем, США и Россией. Что люди думают о прошлых унижениях и боятся их повторения и как это подпитывается правительством КНДР.

Чже Сон Ли:

Нет, насколько я знаю, большинство обычных северных корейцев не имеют отрицательного мнения о ядерной программе режима.

Когда я еще жила в Северной Корее, режим провел успешные ядерные испытания. Люди очень гордились этим. Однажды у нас было собрание общественности, где мои соседи говорили о том, что США больше не смогут нами командовать. Большинство северных корейцев прекрасно осознают тот факт, что другие страны смеются над Северной Кореей и смотрят на нее сверху вниз. Северокорейцы думают, что основная причина этого – наша бедность. Северокорейцы хорошо понимают, каков статус их страны в международном сообществе.

На самом деле, когда северные корейцы возвращаются, проведя некоторое время за границей, людям любопытно знать, как северных корейцев воспринимают в других странах. Эти северокорейцы говорят соседям, что на Северную Корею и ее народ обычно смотрят сверху вниз. Людям это очень интересно, и вести быстро распространяются среди народа.

В моем родном городе многие из моих соседей часто посещали Китай без разрешения правительства. Но они в итоге добровольно возвращались в Северную Корею, потому что в Китае чувствовали себя ущемленными. Когда ты – северный кореец в Китае, к тебе относятся так, словно ты все время голоден. Как только ты говоришь, что ты из Северной Кореи, тебе дают еду, приговаривая что-то вроде «Бедняжка, ты, должно быть, голоден! Вот еда!» Такие случаи заставляют северокорейцев чувствовать смущение.

По этой причине северные корейцы стали очень гордиться, когда узнали, что Северная Корея на деле стала ядерным государством. Когда северные корейцы слышат подобные новости, они думают: «Возможно, наша страна бедная. Но мы можем быть одним из самых могущественных и влиятельных государств, если речь идет об обороне».

В отличие от Южной Кореи, Северная Корея много вкладывает в историческое образование, особенно это касается японского империалистического правления и эпохи, следующей за получением независимости. Как знают многие, японцы совершали не имеющие прощения зверства по отношению к безоружным невинным корейцам. Северокорейское правительство подчеркивает эти жестокие действия и страдания, с которыми сталкиваются люди, когда теряют свою страну. Правительство Северной Кореи оправдывает ядерное оружие как средство защиты государства.

Жестокость японских и американских военных сил изображена в учебниках. Северные корейцы читают такие учебники еще с детского сада. Рисунки и граффити, на которых японские и американские солдаты совершают акты насилия, нарисованы на зданиях детских садов, школ и офисов в Северной Корее. Если ты растешь с промывкой мозгов и среди такого окружения с раннего детства и далее, какие у тебя могут быть чувства? Северные корейцы растут с осознанием важности защиты своей страны.

Это ведет к оправданию обладания ядерным оружием. Северокорейское правительство не говорит своему народу о негативной стороне ядерной программы. Так что у обычных северных корейцев нет способа узнать, насколько опасным может быть ядерное оружие.

Я хотела бы, чтобы читатели имели в виду, что это исключительно мое мнение и впечатления от времени, проведенного в Северной Корее. Но учитывая то, что я видела, северные корейцы поддерживают ядерную программу своего правительства по одной причине: она предотвратит возвращение в то время, когда корейцы были вынуждены страдать от американской армии или японского империализма.

Разрешено ли северным корейцам пользоваться Интернетом? И могут ли они общаться с внешним миром?

Д.Т.: Какое-то время определенные посольства в Пхеньяне оставляли wi-fi незапароленным, так что прохожие могли воспользоваться им. Правительство положило этому конец, так как попросту не хотело, чтобы его граждане обладали свободным доступом к информации. Доступ в Интернет строго контролируется, и, несмотря на постоянные слухи о либерализации, пока не произошло никакой конкретной реформы. Для северокорейских организаций обычное дело иметь один адрес электронной почты, которая просматривается одним определенным начальником. Если вы хотите связаться с кем-то по электронной почте, получение ответа может занять месяцы.

Чже Сон Ли:

В Северной Корее использование Интернета очень ограничено. По крайней мере, в моем родном городе, где я родилась и выросла, люди вообще не знали, что такое Интернет. На самом деле Интернет в Северной Корее существует, но пользоваться им могут не все.

В других странах каждый может отправить электронное письмо одним кликом. До 2008 года все, что вы могли сделать при помощи Интернета в Северной Корее, – это войти на веб-сайт библиотеки или университетов, таких как престижный северокорейский университет имени Ким Ир Сена. Но иметь возможность сидеть в кресле и просматривать документы из Пхеньяна онлайн было невероятным опытом.

Больше всего северокорейское правительство боится объединения одинаково мыслящих людей, имеющих одно и то же мнение по социальным вопросам. Это потому, что оно не знает, когда люди могут решить инициировать восстание. Для предотвращения беспорядков в Северной Корее существуют законы, запрещающие сбор трех или более человек; конечно, этот закон, как и другие в Северной Корее, не всегда соблюдается. Но все же это правда, что Северная Корея не одобряет любые собрания, не инициированные правительством.

Все же правительство разрешило людям общаться друг с другом по мобильным телефонам в пределах внутренней сети. Думаю, оно сделало это по следующим причинам. Во-первых, до сих пор возможно блокировать общение с людьми, находящимися за пределами Северной Кореи, по телефонной сети. Во-вторых, хотя северокорейцам стало легче обмениваться мнениями, отправляя друг другу сообщения, большинство, по крайней мере сейчас, разделяет одинаковые убеждения и мнения по многим вопросам.

Северная Корея оказала своему народу большую милость, разрешив общаться по мобильным телефонам и связываться друг с другом внутри домашней сети. Но она мало чем рискует. Точно можно сказать одно: правительство продолжает следить за людьми.

Как бы там ни было, есть другие формы СМИ, благодаря которым северные корейцы могут знакомиться с внешним миром: радиопередачи, передаваемые из Южной Кореи, китайские телеканалы, DVD-диски (контрабандой ввезенные из внешнего мира, особенно южнокорейские и американские) и журналы. Конечно, все это проникает в Северную Корею через Китай. Халлю (волна южнокорейской поп-культуры) в Северной Корее и любовь северных корейцев к импортным товарам растет намного больше, чем думает внешний мир. Благодаря всему этому авторитаризм в Северной Корее постепенно день за днем слабеет.

Это также повлияло на разговорную речь в Северной Корее. Северные корейцы начали копировать южнокорейский акцент и заимствовали больше иностранных слов. Например, есть такая история. Однажды в северокорейском доме раздался телефонный звонок. Отец семьи поднял телефонную трубку и сказал: «Алло». Потом он сказал: «Сын, тебе кто-то звонит из Сеула».

Вы понимаете, что здесь произошло? Это была одноклассница его сына, которая позвонила и говорила с южнокорейским акцентом. Конечно, нельзя сказать, произошло ли это в реальности. Но подобные истории говорят о том, насколько популярна халлю среди молодого поколения северокорейцев.

Я могу дать вам еще один пример, и в этом случае я могу утверждать, что это действительно происходит в Северной Корее. В Северной Корее ванная комната называется уйсэнсил, а в Южной Корее – хвэчжансил. Сегодня, говоря о ванной комнате, молодежь в Северной Корее использует южнокорейское слово. Этот пример демонстрирует, что северокорейское общество меняется с культурной точки зрения намного быстрее, чем это может казаться внешнему миру. Северная Корея каждый день стремительно изменяется. Думаю, очень жаль, что люди во внешнем мире об этом не знают.

Кажется, что люди за пределами Северной Кореи до сих пор представляют себе ту страну, какой она была во время Великого голода 1990-х годов. И это затрудняет правильное понимание Северной Кореи. Если вы действительно хотите познакомиться с Северной Кореей, избавьтесь от стереотипов, которые создали в своей голове. Это первый шаг для понимания страны.

Часть 4
Пхеньян по сравнению с остальной страной

Сам Ким Чен Ир часто говорил, что пока он может контролировать Пхеньян, его положение безопасно. Пхеньян – оплот режима, поэтому там могут оставаться только те, кто угоден правительству. Ким Чен Ир годами высылал сотни тысяч людей, которых считал представителями «враждебного» класса, в такие отдаленные провинции, как Хамгён-Пукто, и вместо них ввозил в столицу тех, кто нравился ему больше.

Вокруг Пхеньяна есть что-то вроде «границы». Я видел это собственными глазами: дорожные знаки говорят вам, что вы сейчас въедете в город, но само слово «Пхеньян» перечеркнуто тремя красными диагональными линиями. Это означает, что вы не можете въехать, если только у вас нет разрешения. Если вас поймают в столице без разрешения, то у вас могут быть серьезные проблемы.

Конечно, вы можете дать взятку. Как я слышал, сумма за въезд в Пхеньян составляла 30–50 долларов, хотя это могло измениться. Некоторые говорят, что эта взятка больше, чем та, которую надо дать, чтобы выехать из страны в Китай!

Почему это так? Каждый, кто видел и Пхеньян, и любой другой северокорейский город, знает ответ. Пхеньян не богат (там все еще живет много бедных, и в целом его можно сравнить с третьеразрядным китайским городом), но если сравнивать его с другими городами, он намного лучше, чем любой из них. У Пхеньяна также есть статус столицы и центра культуры и возможностей.

Так что пхеньянцы – счастливчики, но что насчет остальных северных корейцев? Читайте дальше, и вы узнаете, что есть большие различия между разными регионами, если говорить о стиле жизни, мировоззрении и практичности.

Какова жизнь в сельской местности?

Д.Т.: Северная Корея явно меняется. Но эти изменения распределены неравномерно. Те, кто живет в Пхеньяне или городах рядом с китайской границей, обычно живут более «современной» жизнью и знают о внешнем мире больше, чем те, кто проживает в сельских районах.

Пожалуйста, имейте в виду, что с тех пор, как Чжэ Ён написал свой ответ, произошли сельскохозяйственные реформы. Теперь фермерам разрешено оставлять себе большую часть произведенного ими, что прямо противоречит стандартной коммунистической практике (правда, Северная Корея уже на самом деле не коммунистическая, так что это не очень большое потрясение). Это начинает приводить к лучшему уровню жизни в сельской местности.

Чжэ Ён Ким:

Жизнь в северокорейской сельской местности трудна по сравнению с жизнью в южнокорейской сельской местности. Северокорейские фермеры просто не имеют доступа к хорошему оборудованию или удобрениям, двум вещам, которые делают жизнь здесь значительно легче. Я жила в сельской местности, и такие люди, как я, работали круглый год, приспосабливаясь к сезонам.

С раннего возраста я должна была помогать своим родителям в сельскохозяйственных работах, даже в школьные дни я шла работать в поля между уроками. Это совершенно нормально для многих детей, и в тамошних школах каждую весну и осень есть перерыв в один месяц для фермерства! Я так ненавидела это, что часто пропускала работу, притворяясь больной.

Так как мы жили в сравнительном высокогорье, то выращивали картофель и кукурузу, а не рис. Кроме того, мы выращивали бобы, ячмень, просо и другие зерновые, а дома на своем маленьком участке – различные овощи. Так что моя семья хотя бы не была вынуждена платить за свежие овощи. И хотя сельскохозяйственные работы велись круглый год, люди не могли только с их помощью прокормить себя, поэтому вынуждены были заниматься побочным заработком, выращивая домашних животных. Так что в большинстве домов держали свиней, кроликов, коз или собак, но в нашем доме были собаки и кролики.

Так как у северных корейцев нет современного оборудования и мало удобрений, мы делали большую часть работы руками, а не при помощи техники. Весной, когда начинала расти трава, приходило время пахать поля. Это можно делать при помощи быков или тракторов. Но в Северной Корее топливо слишком дорогое, кроме того, тракторов не так много, так что большую часть земли вспахивали на быках. Как вы можете догадаться, быки были очень ценными животными, и мы должны были следить, чтобы они были здоровы для круглогодичной фермерской работы.

Хотя быки помогали вспахивать поля, они были бесполезны в борьбе с сорняками. Так что когда в полях появлялись новые сорняки, их приходилось пропалывать руками, потому что химикаты, которые мы использовали, были неэффективными. С весны до осени мы выполняли ломовую работу, пропалывая поля мотыгой примерно четыре раза. Не желая выбрасывать даже сорняки, мы срезали их серпом и делали компост. Этот компост помогал удобрить землю, поэтому мы делали его каждое лето или осень после прополки.

Я всегда помогала родителям в посевных работах весной, прополке летом и сборе урожая осенью. Это стало привычным ритмом моей жизни. Перед школой и после школы я ухаживала за домашним огородом. Я часто брала в поля младшего брата, но он всегда исчезал, когда мы пропалывали – его было трудно заставить выполнять любую работу! Но когда он подрос, то начал сочувствовать родителям, выполнявшим тяжелую работу, и стал без просьб приходить работать в поле.

Когда приходило время сбора урожая, мы собирали зерновые, вязали снопы, чтобы перенести их, а потом перевозили их на быках или тракторе в зернохранилище на ферме. После того как все зерновые были собраны, их обмолачивали и распределяли в соответствии с зарегистрированными выходами на работу и отношением к работе. Так как мы жили в высокогорье и земля была бедной, а инструмент плохим, мы не могли показать хорошие результаты во время сбора урожая. А так как фермеры должны продавать зерно, чтобы покупать другие товары, мы всегда были бедными.

Если бы у нас была собственная земля для ведения сельского хозяйства и если бы мы могли участвовать в рыночной деятельности, все могло бы быть по-другому. Но, как вы, наверно, знаете, северокорейское правительство запрещает частное владение землей, и частники не могут иметь даже сельскохозяйственное оборудование. Единственная земля, доступная для личного использования, – маленький клочок, окружающий дом, и мы делали все, что могли, на этом крошечном участке.

Мои родители вкладывали много сил в выращивание овощей и уход за ними. Предполагалось, что удобрениями и пестицидами нас должно обеспечивать государство, но это было нерегулярно. Более того, эти химикаты можно было найти только на нелегальном рынке, но правительство продолжало плотно наблюдать за подобными видами частной деятельности. При этом, если вы не вышли на работу, вы должны были объяснить свое отсутствие и подтвердить его медицинским заключением.

Жизнь в Северной Корее была очень общинной, вы должны были работать все время, и день всегда тянулся долго. Даже по праздникам и выходным вы должны были работать на домашнем огороде. Это был единственный способ прожить. Жизнь в южнокорейской сельской местности кажется намного более легкой, так как там механизированное сельское хозяйство. Я действительно надеюсь, что сельскохозяйственные работы станут легче для северных корейцев и вскоре их жизнь станет лучше.

Каково жить в Пхеньяне по сравнению с остальной страной?

Д.Т.: Возможно, вы не будете завидовать тому, кто родом из Пхеньяна, но провинциальный северный кореец наверняка будет. Часто говорят, что Пхеньян, в общем-то, другая страна по сравнению с остальной КНДР. Люди там обладают намного лучшим уровнем жизни, но также ожидается, что они должны демонстрировать бо2льшую лояльность режиму.

Если вы путешествуете по Северной Корее, то немедленно заметите разницу. Как только вы покинете столицу, дороги превратятся в грунтовые, а большинство зданий будет некачественной постройки.

Чжи Мин Кан:

Когда я говорю людям, что я из Пхеньяна, это всегда привлекает их внимание. Они с удивлением смотрят на меня и всегда с живым интересом хотят узнать о моей жизни там. Кажется, у них есть эта навязчивая идея о северных корейцах из Пхеньяна: они считают, что мы участвуем в массовых играх или оплакиваем навзрыд смерть Ким Ир Сена. Я часто чувствую, что они смотрят на меня так, словно я прибыл из Древнего Рима или с другой планеты.

Сейчас вокруг меня много друзей, в Северной Корее такого на самом деле никогда не было. Там очень сложно установить нормальные взаимоотношения с другими людьми – когда я там жил, нам было запрещено собираться группой больше пяти человек, а система слежки заставляла следить даже за ближайшими друзьями. Так что благодаря друзьям, которые у меня есть здесь, в Европе, я чувствую себя приятно и комфортно.

Северная Корея – маленькая страна, до любого места можно добраться на самолете в пределах часа. Но большинство умирает, так ни разу и не посетив Пхеньян. Это потому, что правительство не разрешает своему народу перемещаться с одного места на другое без соответствующих подорожных документов и веской причины для поездки. Так что очень сложно совершить поездку, за исключением деловых или связанных с семейными обстоятельствами событиями. Въезд в Пхеньян строго контролируется в целях безопасности семьи Кимов и из-за присутствия большого военного контингента. Так что Пхеньян считается городом мечты, который каждый хочет посетить: единственный северокорейский город, где есть парк аттракционов и зоопарк, единственное место, где можно насладиться культурой, искусством и спортом. Здесь даже находится единственный в стране клуб боулинга!

Люди, живущие за пределами Пхеньяна, никогда не могли вести современный образ жизни и, возможно, не смогут в обозримом будущем, так что нельзя отрицать, что жители Пхеньяна в этом отношении – привилегированный класс. Например, когда миллионы северных корейцев умирали от голода во время «Тяжелого марша», те, что жили в Пхеньяне, почти не пострадали. И в то время я никогда не видел на улицах бездомных детей.

Так как же жители Пхеньяна пережили период жестокого голода, охватившего всю страну? Действительно ли они лучше обеспечены, потому что являются привилегированным классом? Конечно, есть немногие счастливчики, вроде высокопоставленных чиновников и их семей, которые живут с вооруженной охраной. Но что насчет остальных?

Северная Корея когда-то обладала плановой экономикой, которая включала систему пайков, позволявшую многим получать самое необходимое от правительства. Но жестокий голод, последовавший за природной катастрофой и экономическим кризисом, означал, что правительство больше не может сохранять пайковую систему, и обычные люди за пределами Пхеньяна оказались на улице без единого шанса адаптироваться к такой резкой перемене.

Но Пхеньян был совершенно другим миром. Никто не умирал от голода, никто не остался бездомным, а пайковая система продолжала более-менее бесперебойно работать, несмотря на сниженные количества. И хотя часто случались перебои с электричеством и топливом, в Пхеньяне, по крайней мере, не было признаков ослабления правительственного контроля. Так что, хотя пайки были не такими щедрыми, как раньше, тот факт, что люди вообще их получают, был значительным преимуществом.

А что насчет остальных регионов?

Так как пайковая система перестала работать, люди начали осваивать концепцию рыночной экономики и нарабатывать собственный опыт. Они отчаянно искали еду и нуждались в деньгах. Так что они отправлялись к реке или морю, чтобы поймать рыбу и продать ее на рынке. Некоторые даже выращивали домашних животных и тайно их забивали.

Люди, управляющие ресторанами или отелями, часто были связаны с проституцией и производством нелегального алкоголя, что позволяло зарабатывать деньги. Некоторые из них даже пытались разобрать объекты инфраструктуры, технику и военное оборудование, чтобы продать это китайским торговцам. Почти каждый рынок в Северной Корее стал заполняться китайскими товарами, и Северная Корея постепенно становилась экономически ближе к Китаю. По моему мнению, именно эта экономическая нестабильность в конечном счете открыла глаза северокорейскому народу.

Дополнение от Чже Сон Ли:

Для многих живущих в сельской местности Пхеньян – место, которое обычно рассматривается как место пребывания руководителя, а не как традиционная столица. Если вкратце, то если бы северокорейцы были христианами, к Пхеньяну относились бы так же, как к Вифлеему. Если христиане могут считать место рождения бога святым местом, то северные корейцы, живущие за пределами Пхеньяна, воспринимают город как место святости. Как бы там ни было, эти представления принадлежат в основном тем, кто видит Пхеньян только на телеэкранах.

Так как телевидение в Северной Корее является главной системой распространения визуальной пропаганды, материалы передаются только после тщательной и строгой цензуры, гарантирующей как можно большее почитание руководителей и сокращение объема информации о других странах. В результате на телеэкранах Пхеньян всегда кажется божественным и похожим на мечту. Но мечта не длится вечно. Люди, которые посещают Пхеньян, часто обнаруживают там экономические недостатки и понимают, как много горожан на самом деле живут сравнительно трудно.

Многие приезжающие в город северные корейцы даже радуются, что живут не в Пхеньяне. В то время как люди за пределами Пхеньяна должны подметать улицы только три раза в неделю, пхеньянцы обязаны делать это каждое утро. Причина? Потому что они живут в одном городе с Генералом (Уважаемым руководителем). В то время как люди в других городах устраивают небольшие праздники, чтобы отметить такие важные дни, как дни рождения Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, жители Пхеньяна должны проводить более крупные мероприятия. Так что жители Пхеньяна – жертвы более жесткой и серьезной формы коллективизма, чем живущие в отдаленной сельской местности.

Расскажите нам о различном сленге, который можно услышать в стране. Что он говорит нам о северокорейском обществе?

Д.Т.: В ответе ниже интересно то, что теперь сленг, кажется, является общегосударственным. Из-за плохих дорог и недостатка каналов связи в прошлом сленговые слова, естественно, появлялись и использовались в локализованных районах. Сегодня благодаря появлению мобильной связи общий сленг распространяется по всей стране. Многие другие источники также утверждают, что сейчас среди молодежи очень популярен южнокорейский сленг, благодаря доступности южнокорейских сериалов и поп-музыки на контрабандных USB-накопителях.

Ким Чхоль:

В любом обществе язык отражает дух времени и точно выражает чувства людей самым быстрым способом. Самый типичный путь – через сленг, и в этом отношении Северная Корея не отличается от других. Разница между Северной Кореей и Южной Кореей и другими странами заключается в том, что здесь нет Интернета, так что есть заметное отличие в том, как сленг появляется и распространяется.

Типичное сленговое выражение времен «Тяжелого марша» (голода) середины и конца 1990-х годов – котчжеби («цветущая ласточка»). Это метафорическое выражение относится к северокорейским детям, бродящим в поисках еды словно ласточки, разыскивающие теплое местечко. Также используются слова ночжеби (старый попрошайка) и чёнчжеби (молодой попрошайка). После смерти Ким Ир Сена в 1994 году эти выражения распространялись вместе с нехваткой еды.

Сейчас северокорейский язык меняется многими разнообразными путями. Сленг стал более общепринят, чем в прошлом, а растущее число мобильных и стационарных телефонов приводит к появлению и распространению сленговых выражений по всей стране. В прошлом многие слова употреблялись только в определенных районах.

Один пример – Сон Огон, выражение, которое поможет немного понять повседневную жизнь молодежи. Можно сказать, что молодой человек, который не знает это выражение, – должно быть, иностранный шпион, настолько оно популярно. Изначально это имя красной обезьяны из «Путешествия на Запад», китайской сказки, которая также популярна в Северной Корее как мультфильм. Но в Северной Корее Сон Огон означает нечто совсем другое. Сон Огон – выражение, относящееся к тем вещам, которые человек ищет в своей потенциальной супруге. «Сон» означает мобильный телефон, «о» – мотоцикл, а «гон» – учеба. Другими словами, идеальная жена для северокорейского мужчины – женщина, которая сможет обеспечить его мобильным телефоном и мотоциклом и помочь закончить университет. В Северной Корее мобильный телефон стоит около 200–500 долларов США, а мотоцикл – около 500–1200. Это может казаться не слишком дорогим в Южной Корее, но в Северной Корее это большие суммы для среднего класса.

На ваш социальный статус влияет то, есть ли у вас телефон или нет, а обладание мотоциклом – своего рода демонстрация финансовой состоятельности. Более того, почти у всех студентов лучших университетов есть мобильные телефоны, так что сравнительно бедные тоже чувствуют потребность иметь телефон.

Благодаря подобным сленговым выражениям мы можем узнать о ценностях северных корейцев. В прошлом для обозначения идеальной невесты использовалось слово гачжэми (камбала). «Га» говорит о статусе семьи, «чжэ» – о деньгах, «ми» – о красоте.

Как вы видите, часть определения идеальной невесты была связана с семьей и внешним видом, но сегодня главное – материальные предметы, отсюда и Сон Огон. Это косвенно показывает, что теневая экономика растет, а влияние правительственной социалистической экономики на жизнь людей снижается.

Также есть сленговое слово сеокки, показывающее нам влияние долгой службы в северокорейской армии на людей. Сеокки означает старомодного человека, привычно вмешивающегося в жизнь других и вызывающего проблемы, при этом обладающего какими-то недостатками. Это слово часто используется солдатами, завершившими военную службу.

После десяти лет службы демобилизованные солдаты незнакомы с обычными общественными нравами и пытаются адаптироваться к гражданской жизни. Но многое зависит от того, какую именно службу они проходили. Те, кто регулярно контактировал с гражданскими во время службы в армии, способны не отстать от изменений и потому найти постоянную работу, участвовать в бизнесе и не иметь проблем в личных взаимоотношениях после демобилизации. Но те, кто провел время с 20 до 30 лет, просто выполняя приказы командиров и общаясь только с сослуживцами, столкнутся с трудностями, как только демобилизуются. Некоторые становятся сеокки всего через несколько лет после возвращения к гражданской жизни.

Северные корейцы отправляются в поездки и на отдых?

Д.Т.: Правительство недавно начало рекламировать в газетах туристические поездки. В Северной Корее есть очень красивые горы и хорошие пляжи, но не так много людей, у которых есть деньги и время, чтобы как следует этим насладиться. Туда также трудно добраться: поезда – настоящая проблема (как мы увидим в рассказе ниже), а дороги часто незаасфальтированные или разбитые.

Чжэ Ён Ким:

В Северной Корее мы не привыкли много путешествовать, и за все мое время проживания там я побывала всего в паре-тройке различных мест. Один раз я навестила родственников в Чхонджине, городе на северо-востоке страны, и один или два раза побывала в «революционном» городе во время поездки, организованной школой. Но, как и многие другие северные корейцы, я знакомилась со страной при помощи телевидения, узнавая о таких известных местах, как Пхеньян и гора Кымгансан, из разнообразных телепрограмм. Мне всегда были интересны эти места, и я хотела посетить их, но, к сожалению, так и не получила этой возможности.