Текст книги "Очерки по истории мусульманских общин Челябинского края (XVIII – начало ХХ в.)"

Характерной особенностью мусульманской общины Челябинска на протяжении всего дореволюционного периода были ее тесные экономические и культурные связи с Троицком. Многие предприниматели, постоянно проживая в Троицке, имели в Челябинске собственные конторы, магазины, склады, жертвовали значительные суммы в пользу местных мусульман. Так, компания братьев Яушевых торговала мануфактурными товарами, мукой, чаем и сахаром в собственном доме на Сибирской ул. (ныне ул. Труда) и в Пригородной слободе. 10 октября 1913 г. их Торговый дом открыл на Сибирской ул. новый магазин, который стал крупнейшим в дореволюционном Челябинске. Он был оборудован системой автономного освещения, паровым отоплением и подъемными машинами (прообраз современного лифта).

Магазин состоял из трех отделений: рознично-мануфактурного, оптово-мануфактурного и оптово-галантерейного, где предлагались разнообразные ткани, кружева, обувь и галоши, парфюмерия, перчатки, ридикюли, портсигары, зеркала, будильники, музыкальные инструменты, аптекарские товары. Другой троицкий предприниматель, Мухамеджан Фазылжанович Валеев, вел крупную торговлю галантерейными и бакалейными товарами в собственном доме на Уфимской ул. (ныне ул. Кирова): сезонными модными отделками, мужским, дамским и детским бельем, парфюмерией, мылом, золотыми и серебряными украшениями, писчебумажными и канцелярскими принадлежностями, детскими игрушками, мужскими шляпами и дамскими шляпками, оренбургскими пуховыми платками, граммофонами, патефонами и пластинками, зеркалами, венской гнутой мебелью, варшавскими кроватями, часами и хозяйственными принадлежностями, обувью и галошами, дорожными вещами, табачными изделиями, чаем, сахаром и кофе. 14 октября 1911 г. он также открыл на Уфимской ул. специализированный магазин, для которого было простроено отдельное 2-этажное здание с автономным электрогенератором. Троицкий «Торговый дом братьев Гафуровых» имел в Челябинске целую сеть магазинов на Скобелевской ул., Христорождественской пл. и на шоссе вблизи вокзала, через которую реализовывались бухарские, ташкентские и самаркандские свежие фрукты и сушеные ягоды, чай и сахар, кондитерские изделия, разнообразные гастрономические, колониальные и бакалейные товары. В 1915 г. его служащие учредили ссудо-сберегательную кассу для взаимного кредитования и обеспечения страхования по несчастным случаям[345]345
  ГАОО. Ф. 10. Оп. 2. Д. 210. Л. 1–6.


[Закрыть]. Представитель троицкой династии крупных торговцев мехами Рахматулла Габбасов также вел свой бизнес в этом городе на Уфимской ул.

Фото 42. Пассаж Яушевых в Челябинске. Начало XX в.

Фото 43. Магазин М.Ф. Валеева в Челябинске. Начало XX в.

Некоторые мусульманские предприниматели Челябинска начинали как приказчики и служащие в этих фирмах. Одной из наиболее ярких фигур делового сообщества и мусульманской общины города был Закир Галеевич Галеев (1856-25.04.1919). Он родился в семье крестьянина деревни Наласа Казанского уезда и губернии (ныне Арский район Республики Татарстан). С 1886 г. представлял в Челябинске интересы троицкого «Торгового дома братьев Яушевых». С 1906 г. занялся самостоятельной торговлей хлебом, бакалейными и мануфактурными товарами, став со временем купцом 2-й гильдии; владел одним из паев мельницы Челябинского мукомольного товарищества, состоял членом учетных комитетов челябинских отделений Русского торгово-промышленного, Соединенного и Государственного банков, временных отделений Государственного, частных Сибирского и Волжско-Камского банков на Ирбитской ярмарке. В 1909 г. его состояние достигло 100 тыс. руб., ему принадлежали 5 домов с надворными постройками и 2 лавки в Гостином дворе, которые в 1918 г. составили в цене уже 500 тыс. руб. З.Г. Галеев занимался разносторонней общественной деятельностью: с 1894 г. неоднократно избирался гласным Челябинской городской думы, 15 августа 1905 г. представлял Челябинск на нелегальном 1-м Всероссийском мусульманском съезде в Нижнем Новгороде, где пожертвовал 1 тыс. руб. на создание первой общероссийской организации мусульман «Иттифак аль-муслимин», был участником 2-го Всероссийского мусульманского съезда, проходившего в Санкт-Петербурге 1323 января 1906 г., с 1912 г. состоял членом попечительского совета Челябинской женской гимназии, а с 1914 г. – торговой школы. 1 января 1913 г. награжден серебряной медалью на Владимирской ленте, а 30 мая 1913 г. – светло-бронзовой медалью в память 300-летия Дома Романовых[346]346
  Боже В.С. Галеев Закир Галеевич // Челябинск: Энциклопедия/ Сост. В.С. Боже, В.А. Черноземцев. Челябинск: Каменный пояс, 2001. С. 174; ГАОО. Ф. 21. Оп. 2. Д. 625. Л. 61–61, 67аоб; ЦГИА РБ, Ф. 187. Оп. 1. Д. 412. Л. 3636 об., 39–39 об.


[Закрыть]. В его доме гостил видный религиозный и общественный деятель, один из идеологов джадидизма, будущий муфтий Центрального духовного управления мусульман Галимджан Баруди (1857–1921).

Еще более крупным предпринимателем был челябинский купец 2-й гильдии Шакир (Мухаметшакир) Ахметович Ахметов (1854 – не ранее 1917). Он родился в деревне Бакрче Акзигитовской волости Цивильского уезда Казанской губернии (ныне Зеленодольского района Республики Татарстан). С 1874 г. проживал в г. Челябинске, с 1877 г. вел здесь оптовую и розничную торговлю мануфактурными, галантерейными, москательными и бакалейными товарами, фруктами. Владел лавками на Соборной пл. (ныне пл. Ярославского), которые ему было разрешено перестроить по журналу Челябинской городской думы от 20 июня 1888 г. В 1880-е годы Ахметов избирался членом Челябинского ярмарочного комитета.

Фото 44. Шакир Ахметович Ахметов. 1915 г.

19 декабря 1885 г. он купил у Закира Галеева дом с надворными постройками и дворовым местом № 469 в г. Челябинске, размерами: «по Уфимской улице 8 саж. и из смежного с ним дворового места № 417 еще У саж., а всего 8 У саж, и внутрь двора 14 саж.»[347]347
  Оренбургские губернские ведомости. 1886. 22 февраля. № 8.


[Закрыть] В 1916 г. деревянный дом № 27 по Уфимской ул. (ныне ул. Кирова) из пяти комнат, полукаменный 2-этажный флигель по четыре комнаты на каждом этаже, каменный погреб, каретник, 3 кладовых и навес, крытые железом, оценивались в 2500 руб. 21 июня 1889 г. Шакир Ахметов приобрел с публичных торгов за 3892 руб. еще один каменный 2-этажный дом с лавками, надворными постройками и дворовым местом: «в длину по 11 5 / 6 саж., поперечником по 14 саж., а всего 165 2/3 кв. саж.» в г. Челябинске, на углу Сибирской и Уфимской ул., в 1-м квартале, № 56. Раньше это имение принадлежало челябинскому мещанину Павлу Сучкину и было продано за неплатеж им долгов разным лицам[348]348
  Там же. 1889. з0 сентября. № 39.


[Закрыть]. В 1916 г. каменный 2-этажный магазин № 1/ 1 по Сибирской ул. (ныне ул. Труда) с подвальным торговым помещением и 2 выходами оценивался уже в 40 000 рублей.

После покупки этого магазина Шакир Ахметов перенес сюда свою торговлю с Соборной пл. Со временем его дело расширялось. В 1909 г. в магазине на углу Уфимской и Сибирской ул. он торговал фруктами, чаем, кофе, сахаром, табаком, галантереей, пуховыми платками, дамскими шляпками, перчатками, парфюмерией, дорожными вещами, часами, золотыми и серебряными изделиями, детскими игрушками, музыкальными инструментами, канцелярскими принадлежностями, клеенкой, мылом и свечами, мазутом и др. Кроме того, у него появилась еще одна точка на Екатеринбургской ул. (ныне заречная часть ул. Кирова), в доме Боровинского, где продавались бакалейные, гастрономические, галантерейные товары и галоши. В 1911 г. Шакир Ахметов торговал бакалейными товарами на Исетской ул. (ныне ул. К. Маркса), галантереей – на Сибирской ул., фруктами – на Уфимской ул., чаем и сахаром – на Христорождественской пл. (ныне пл. Ярославского). К 1907 г. его состояние оценивалось в 250 тыс. руб., а к 1912 г. оборотный капитал достиг 600 тыс. руб.[349]349
  Боже В.С. Ахметов Шакир Ахметович // Челябинск: Энциклопедия/ Сост. В.С. Боже, В.А. Черноземцев. Челябинск: Каменный пояс, 2001. С. 64; ГАОО. Ф. 21. Оп. 2. Д. 625. Л. 67а об.


[Закрыть] В конце XIX в. из крестьянского сословия он причислился в челябинские купцы 2-й гильдии. Перечень его имущества пополнился полукаменным 2-этажным домом № 22 / 9 из 10 комнат по ул. Ивановской (ныне ул. Труда), который перешел от Анны Евгеньевны Ершовой в его совместную собственность с Закиром Галеевым и Закиром Залялетдиновичем Ахуновым (по отношению старшего нотариуса Троицкого окружного суда от 27 марта 1917 г. № 347).

Как и другие крупные мусульманские предприниматели Челябинска, Шакир Ахметов принимал активное участие в общественной деятельности, занимался благотворительностью, жертвовал деньги на содержание мечети. Он избирался гласным Челябинской городской думы на 1906–1910, 1914–1918 годы, кандидатом к гласным на 1894–1898, 1910–1914 годы, был делегатом 2-го Всероссийского мусульманского съезда (Санкт-Петербург, 13–23 января 1906 г.)[350]350
  ЦГИА РБ. Ф. 187. Оп. 1. Д. 412. Л. 36, 39 об.


[Закрыть]. В 1906 г. выступил одним из учредителей «Челябинского мусульманского благотворительного общества», а в 1913 г. – пришедшего ему на смену Общества в память юбилея 300-летия царствования Дома Романовых, которое возглавил в качестве первого председателя (1913–1914). Был его действительным членом с размером ежегодного взноса 100 руб. Состоял почетным членом Челябинской мусульманской народной библиотеки-читальни. Шакир Ахметов был женат, имел троих детей.

Закир (Мухаметзакир) Залялетдинович Ахунов (17.04.187309.03.1951) родился в семье крестьян деревни Большие Метески Лаишевского уезда Казанской губернии (ныне Тюлячинского района Республики Татарстан), окончил медресе, работал приказчиком в Уфе. С 1898 г. открыл в Челябинске собственную оптово-розничную торговлю мануфактурными товарами: суконными, шерстяными и хлопчатобумажными тканями, оренбургскими и пензенскими пуховыми платками. К 1909 г. его оборотный капитал достигал 250 тыс. руб. Купец имел в городе жилой 1-этажный дом со службами по Азиатской ул., № 20 и три деревянные торговые лавки в Гостином дворе и на железнодорожном вокзале. 22 декабря 1909 г. приобрел у купчихи П.М. Зелениной дворовое место на Уфимской ул., где построил каменный 2-этажный магазин (ныне ул. Кирова, 145)[351]351
  Боже В. С. Ахунов Закир Залялетдинович // Челябинск: Энциклопедия/ Сост. В.С. Боже, В.А. Черноземцев. Челябинск: Каменный пояс, 2001. С. 64.


[Закрыть]. 16 мая 1911 г. был зарегистрирован устав «Ссудо-сберегательной кассы служащих З.З. Ахунова в г. Челябинске», которая решала вопросы финансового и социального обеспечения работников[352]352
  Оренбургские губернские ведомости. 1911. 18 июня. № 49.


[Закрыть]. З.З. Ахунов активно участвовал в общественной жизни: избирался гласным Челябинской городской думы на 1910–1914, 1914–1918 гг., в 1906 г. также стал одним из учредителей «Челябинского мусульманского благотворительного общества», в 1913 г. – нового Общества в память юбилея 300-летия царствования Дома Романовых, в 1914 г. был заместителем, а в 1915 г. председателем его правления, состоял пожизненным членом Челябинской мусульманской народной библиотеки-читальни. У Закира Ахунова и его жены Кашифы Салахутдиновны (26.10.1882-14.12.1972) было по крайней мере 9 детей: Уммугульсум (ок. 1897-03.11.1962), Ркия (10.05.190104.12.1983), Мухамет-Нагим (17.08.1903-26.09.1987), Газиз (1906 —?), Амина (25.05.1907-18.12.1989), Заки (06.1909 —?), Касым (09.1910-?), Салих (1912–1979), Рафгат (01.12.191410.12.1952). После Октябрьской революции в 1919 г. Закир Ахунов попытался эмигрировать в китайскую Маньчжурию, но не смог выехать за границу и обосновался в Иркутске. По окончании Гражданской войны его семья переехала в Уфу, а в середине 30-х годов окончательно осела в Казани, где он и умер.

Фото 45. Магазин Ш.А. Ахметова на углу Уфимской и Сибирской ул.1912 г.

Ко 2-й купеческой гильдии принадлежали также Ульдан Ахметович Ахметов, Исмагил Галеевич Галеев, Муса Канафиев, Абдулхалик Мулдашевич Мавлютов, Ахмет Сайфуллович Сайфутдинов, Абдрахман и Ахмедзян Хабибуллины. Именно представители торгово-купеческой буржуазии на рубеже XIX–XX вв. стали инициаторами и основными спонсорами проведения либеральных преобразований, призванных адаптировать традиционные исламские институты к новым социально-экономическим условиям, и прежде всего в сфере образования.

Задолго до постройки мечети с 1873 г. в Челябинске уже действовала мусульманская начальная школа (мектебе). По-видимому, в ней преподавал будущий мулла Салимов, который тогда же обосновался в городе. Данные 1897 г. зафиксировали в Челябинске самый высокий уровень грамотности мусульманского населения среди всех городов Оренбургской губернии – 44,5 %, в том числе у мужчин – 47,7 % и у женщин – 37,4 %[353]353
  Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. Т. XXVIII. Оренбургская губерния. СПб., 1904. С. 70–71.


[Закрыть], однако в начале XX в. массовый приток населения из сельских районов должен был изменить эту картину. В 1890–1899 гг., одновременно со строительством городской мечети, для школы возвели поблизости новый комплекс из трех зданий. В мектебе изучались основы исламского вероучения, чтение и письмо на арабском и татарском языках, при этом основной упор делался на религиозные дисциплины. Традиционная постановка обучения в мусульманских школах была схоластической и не требовала сознательного усвоения материала, не было фиксированного срока и программ обучения. Начинали с заучивания арабского алфавита из 28 букв, причем каждая проговаривалась полностью: а – алиф, б – ба, т – ти и т. д. Затем ребенок усваивал слоги из 2–3 букв и приступал к запоминанию отдельных слов, словосочетаний и предложений. Чтению обучались по книгам «Иман шарты» («Основы веры») и «Хафтияк» (1 /7 часть Корана) на основе старинного буквослагательного метода: сначала проговаривали каждую букву слога, потом слог целиком, и только разобрав каждый слог, произносили слово. Обучение завершалось чтением религиозно-дидактических, нравоучительных книг и заучиванием важнейших молитв[354]354
  Фархшатов М.Н. Народное образование в Башкирии в пореформенный период 60-90-е годы XIX в. М.: Наука, 1994. С. 66.
  ГАОО. Ф. 11. Оп. 1. Д. 591. Л. 19 об.


[Закрыть]. Таким образом, понимание подменялось зубрежкой, которая требовала хорошей памяти. Неудивительно, что после 3–4 лет многие выходили из мектебе, так и не научившись читать, или быстро забывали пройденное. Основные принципы организации такого обучения были заложены еще в раннем Средневековье, однако в новых, капиталистических условиях, они стали тормозом на пути социально-экономического развития мусульманского населения. В 80-90-е годы XIX века в рамках широкого общественно-политического движения исламского обновления (джадидизма) начиналось реформирование системы мусульманского образования. Оно предусматривало: внедрение более эффективного звукового метода обучения грамоте, разработку учебных планов и программ, их расширение за счет включения светских дисциплин, введение классно-урочной системы, вступительных, переводных и выпускных экзаменов, подготовку учебников на национальных языках с учетом современных научно-методических подходов.

Возглавлявший мектебе челябинский ахун Мухаметхаким Мухаметзарифович Салимов, который окончил старометодные медресе в деревне Кшкар и в Троицке, был убежденным противником любых нововведений в образовательном процессе. Он считал «несогласным с требованиями религии и обычаями предков» не только звуковой метод обучения татарскому языку, но и преподавание в мусульманских школах русского языка, арифметики, географии и других светских предметов.

Фото 46. Закир Залялетдинович Ахунов

Под влиянием перемен в образовательных учреждениях Троицка среди небольшой части прихожан Салимова возникло желание обучать своих детей грамоте по новому методу. В 1899 г. доверенный Торгового дома братьев Яушевых в Челябинске Закир Галеев, купцы 2-й гильдии Абдулхалик Мавлютов, Ульдан Ахметов, мещане Исхак Биккулов, Хасан Габитов, заведующий оптовым магазином Торгового дома братьев Яушевых в Челябинске Ибрагим Галеев, Исхак Измайлов, Муса Канафиев, Гисматулла Сейфутдинов и другие попросили муллу уступить им для этого одно из трех зданий приходского мектебе. Однако он отказал им, сославшись на то, что это противоречит шариату, а сама школа переполнена учениками. Тогда прихожане сняли на зиму специальную квартиру для новометодной школы и пригласили из Троицка учителя Мухаметжанова. В 1900 г. Закир Галеев уступил под мектебе здание, которое первоначально было построено им на территории мечети для размещения мусульманского сиротского приюта. В отличие от старой школы, где мальчики занимались, сидя на полу, в тесноте, грязи и печном угаре, в новом помещении установили столы, скамейки, письменную доску, закупили географические карты и другие школьные принадлежности, что ахун Салимов назвал «дурным нововведением и позаимствованием у христиан»¹. Его положение было достаточно сложным, потому что своим отказом он восстановил против себя небольшую, но очень влиятельную часть зажиточных прихожан, которые не только финансировали строительство самой мечети, учебных и хозяйственных помещений, но и жертвовали значительные суммы на содержание прихода. Поэтому Салимов был вынужден провести богослужение при открытии новометодной школы. Для опровержения слухов о том, что он является противником изучения русского языка, с 1901 г. он стал отпускать своих учеников на занятия в воскресную школу при 1-м приходском училище г. Челябинска. К 1 января 1902 г. ее посещали уже 57 мусульманских мальчиков, желающих обучаться русской грамоте. Даже сыновья ахуна, Мухаметнагим и Мухаметшакир, выучились русскому языку, однако сделано это было для того, чтобы впоследствии они могли сдать экзамен, необходимый для поступления на должность имама. Показательно, что Салимов отправил их на обучение в старометодные медресе Сеитовского посада (Каргалы), где они могли получить традиционное образование в старом духе. За глаза он продолжал называть новометодное мектебе «шайтанской школой» и махнул рукой на его учеников.

Вместе с тем круг челябинских мусульман, понимающих необходимость общественных реформ, был невелик. Они не могли открыто выступить против ахуна Салимова, который пользовался большим авторитетом как признанный духовный лидер общины. Один из них отмечал, что «против муллы идти неудобно и приходится жить с ним мирно, ведь он совершает все религиозные обряды, да и суждение его о ком-либо среди магометан имеет значение»[355]355
  ГАОО. Ф. 11. Оп. 1. Д. 591. Л. 21 об.


[Закрыть]. Его противодействие они объясняли прежде всего экономическими причинами, заявляя, что «мулле выгодно держать народ в своих руках и иметь у себя по 200 учеников. Родители последних забирают у него в лавке красный товар», а «на стороне брать^ стесняются, чтобы не обидеть его»[356]356
  Там же. Л. 23.


[Закрыть]. На первых порах сторонники преобразований ограничились открытием собственной школы, которой стали управлять самостоятельно, без участия муллы, выписывая учителей непосредственно из Троицка.

Реальное отношение ахуна Мухаметхакима Салимова к усилению светской, практической направленности мусульманского образования наглядно проявилось в 1902 г. По инициативе директора народных училищ Оренбургской губернии А.И. Тарнавского с 15 по 31 мая в Челябинске были организованы краткосрочные педагогические курсы для учителей инородческих школ по русскому языку и арифметике. Для отработки практических занятий планировалось привлечь башкирских и татарских мальчиков, совершенно не знающих русской грамоты. По предписанию оренбургского губернатора полицейский надзиратель Челябинска попросил ахуна Салимова предоставить 15–20 человек. Несмотря на то, что в новометодном мектебе было в 10 раз меньше учеников, чем в старометодном, мулла распорядился включить в список только первых, а своих не дал. На все вопросы обеспокоенных родителей о цели и назначении курсов он отвечал, что как человек подневольный просто исполняет приказы. Это вызвало настороженное отношение мусульман к инициативе губернских властей. Купец Абдулхалик Мавлютов, вернувшись из поездки по торговым делам, даже застал свою жену дома в слезах, поскольку их сыновей неизвестно зачем забрали по поручению полиции. Тем не менее, с 15 мая 18 мальчиков стали посещать подготовительные занятия, которые проводили учитель Серменевского русско-башкирского училища Верхнеуральского уезда Лутфулла Калимуллович Абдулгазизов и учитель русского класса при медресе деревни Медиак Мухаметкулуевской волости Челябинского уезда Идиатулла Шагибекович Еникеев. По их окончании ахуну Салимову было предписано направить учеников 21 мая на практические уроки. Когда мальчики и многие из родителей явились к зданию медресе, оказалось, что оно заперто, а мулла тем же вечером спешно выехал в Троицк. Как следствие, практические занятия были сорваны. Расследование, проведенное старшим чиновником по особым поручениям при оренбургском губернаторе В.А. Оссовским, обнаружило, что Салимов не оказывал прямого противодействия курсам, не запрещал их посещать и формально выполнил все поручения. Скорее можно говорить о нерадении и саботаже с его стороны. Инспектор народных училищ по Челябинскому району Данилов отмечал, что, как известно ему из многолетнего опыта педагогической деятельности, «муллы обыкновенно все противодействуют русскому влиянию на магометанское население и просвещению магометан, но доказать это очень трудно фактически», так как они «весьма осторожны и действуют осмотрительно». Тем не менее губернские власти констатировали, что весь образ действий челябинского ахуна Салимова указывает на то, что он не способствовал занятиям мусульманских детей, уклонялся от объяснения пользы и значения педагогических курсов и выражал свое неудовольствие в связи с ними. По журнальному постановлению Оренбургского губернского правления от 10 октября 1902 г. № 457 «за неточное исполнение… распоряжения и вообще нерадение к народному образованию» ему был сделан «строгий выговор с предупреждением, что если обнаружится такое же отношение его к просветительным целям, то будет устранен от занимаемой должности, как человек неблагонадежный»[357]357
  ГАОО. Ф. 11. Оп. 3. Д. 4229. Л. 332–337 об.


[Закрыть].

После провала курсов родители учеников, которые принимали в них участие, попросили челябинского уездного исправника устно, а затем инспектора народных школ и письменно об открытии на лето временного класса для обучения их детей русскому языку. Власти с радостью пошли им на встречу, хотя класс посещали чуть более десятка мальчиков. В новометодном мектебе также первоначально занимались всего 18 человек. Большинство прихожан относилось к ним «с пренебрежением и насмешкой», подшучивали над родителями, что их дети вскоре станут русскими. Непонимание вызывало и то, что профессиональным педагогам платили фиксированное денежное содержание. Обучение детей основам ислама и родному языку, передача культурной и религиозной традиции воспринимались как естественный долг мусульманских духовных лиц, работа которых не оплачивалась. Родители учеников старого мектебе по собственному усмотрению и договоренности с муллой жертвовали на его содержание деньги, продукты, дрова для отопления, причем в большей степени это касалось приезжих из сел, которые постоянно жили при мечети на пансионе. При меньшем количестве воспитанников расходы на содержание новометодной школы были гораздо большими. Однако новые подходы к организации образовательного процесса быстро доказали свою эффективность. Купец Абдулхалик Мавлютов с гордостью говорил, что его «старшие сыновья 8 лет учились в медресе, и нет никакого толку – не умеют читать… даже по-татарски, а вот младшие сыновья быстро выучились читать по-татарски по новому методу и теперь учатся по-русски»[358]358
  Там же. Оп. 1. Д. 591. Л. 23.


[Закрыть]. Кроме того, преподаватели реформированного мектебе вели скрытую пропаганду, пытаясь привить воспитанникам Салимова новые идеи, способность мыслить самостоятельно и независимо, познакомить с событиями общественно-политической жизни. Известно, что учитель джадидской школы распространял среди них материалы нелегальной казанской студенческой газеты «аль-Ислах» («Реформа»), размноженные на шапирографе. Со временем в стенах старометодного мектебе оформилось собственное движение шакирдов за обновление образования, лидером которого стал Абдулкадыр Инан (1889–1976), впоследствии видный общественный деятель, башкирский писатель и тюрколог[359]359
  История Башкортостана с древнейших времен до наших дней: В 2 т. /Под ред. И.Г. Акманова. Т. 2: История Башкортостана. XX век/ Сост. И.Г. Акманов, С.Ф. Касимов. Уфа: Китап, 2006. С. 66.


[Закрыть].

Постепенно все большее количество прихожан стало осознавать необходимость решительных перемен в общественной жизни, адаптации традиционных исламских институтов к меняющимся условиям для обеспечения всестороннего социальноэкономического развития мусульманской общины. Еще в 90-е годы некоторые состоятельные торговцы призывали установить общественный контроль за расходованием пожертвований, организовать выборный попечительский совет для заведования финансовыми средствами и управления делами прихода: решения вопросов ремонта и хозяйственного содержания мечети, образовательных учреждений, поддержания чистоты и порядка на мусульманском кладбище и т. д. Однако мулла Салимов хотел по-прежнему распоряжаться всем единолично и враждебно отнесся к попыткам ограничить его власть.

В 1902 г. побывавший в Челябинске муфтий ОМДС Мухаммедьяр Султанов обратил внимание на то, что муэдзин Исхак Хусаинов, «занимаясь торговлей, мечеть не посещает, азан не провозглашает, а самую мечеть содержит в нечистоте». По решению Духовного собрания мулле Миасского завода Салахитдину Баширову было поручено провести дознание. Опрошенные им прихожане подтвердили, что азанчей три раза в неделю выезжает в уезд на сельские базары, а в остальные дни торгует сырыми кожами до позднего вечера, до последнего пятого обязательного намаза (ал-иша), в мечети бывает только по пятницам, не убирает ее, «в зимние месяцы отопляет мечеть в 2 дня раз, и потому бывает в ней очень холодно», а призыв к молитве обычно читает старик Абутагир, который присматривает также за чистотой и порядком. По журнальному постановлению ОМДС от 4 июля 1902 г. за нерадивое исполнение своих обязанностей муэдзин Исхак Хусаинов был наказан временным отстранением от должности сроком на 1 месяц (указы от 9 июля 1902 г. №№ 4040, 4041).

Фото 47. Азиатская ул. в Челябинске. Начало XX в.

Прихожане, находившиеся в оппозиции к ахуну Салимову, попытались обратить ситуацию в свою пользу и поставить под общественный контроль управление всеми хозяйственными делами прихода. 30 сентября 1902 г. на своем собрании они постановили приговор, где указали, что «мечеть, и находящееся при ней медресе и кладбище требуют, как нам за последнее время пришлось убедиться, постоянного, заботливого и особого… санитарного и гигиенического… попечения». Для этого мусульмане впервые избрали попечителем прихода постоянно проживающего в г. Челябинске златоустовского мещанина Закира Мухаметсадыковича Вагапова, а кандидатом к нему – челябинского мещанина Хасана Габитова сроком на 3 года со дня утверждения их в должности муфтием ОМДС. К обязанностям приходского попечителя относилось: «следить за чистотой и порядком как в мечети, так и находящемся при ней медресе, принять на себя надзор за учениками, живущими в общежитии… каковые обязаны ему во всем повиноваться, следить за правильной распланировкой могил на кладбище» и вообще принять на себя все заботы о благоустройстве, чистоте и порядке в мечети и сохранности принадлежащего ей имущества. Деятельность попечителя должна была находиться под строгим контролем со стороны самой общины. В случае обнаружения каких бы то ни было «непорядков» ему следовало немедленно докладывать общему собранию «для получения разрешения о приведении в надлежащий вид». 15 октября 1902 г. 22 прихожанина Челябинской соборной мечети обратились в Духовное собрание с жалобой на муэдзина Хусаинова, обвинив его в том, что он «занимается исключительно частными делами, торговлей кожами и, несмотря на наложенное. взыскание, продолжает по-прежнему относиться к своим обязанностям небрежно». Для проведения дознания в феврале 1903 г. в Челябинск прибыл имам 5-й соборной мечети г. Казани, будущий муфтий Галимджан Баруди, которому так и не удалось примирить противоборствующие стороны. Благодаря своему авторитету и влиянию ахун Салимов смог обеспечить зятю поддержку большинства прихожан и покрыть его проступки, к которым он относился снисходительно, потому что и сам занимался торговлей. 9 февраля 1903 г. 127 человек под председательством Салимова особым приговором засвидетельствовали, что «азанчей Исхак Хусаинов вел себя безупречно, аккуратно, в свое время являлся к отправлению своих обязанностей и ни в чем предосудительном не был замечен». В своем прошении от 11 февраля 1903 г. муэдзин попытался дискредитировать обоих дознавателей по его делу, поскольку и Салахитдин Баширов, и Галимджан Баруди на время проверки в Челябинске останавливались в лучшем здании, принадлежащем «Торговому дому братьев Яушевых», доверенным которых был его противник Закир Галеев. Поэтому журналом духовного собрания от 2 октября 1903 г. жалоба на Исхака Хусаинова была отклонена как необоснованная[360]360
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 5. Д. 338. Б. п.


[Закрыть]. Сторонники изменения существующей системы управления делами прихода, обеспечивавшей духовенству практически бесконтрольное распоряжение имуществом и финансовыми средствами, на этот раз оказались в меньшинстве и не смогли добиться утверждения избранного ими попечителя.

Лишь коренные сдвиги в общественной жизни и сознании, обусловленные событиями первой русской революции, позволили воплотить стремление прихожан к обеспечению реального самоуправления в мусульманской общине. С 1906 г. попечителем Челябинской соборной мечети был избран богатый купец З.Г. Галеев, утвержденный в этой должности оренбургским муфтием. Либерально настроенные представители торгово-купеческой верхушки, обладавшие значительными средствами, получили карт-бланш на проведение реформ. По их инициативе еще 27 ноября 1905 г. 173 прихожанина в присутствии полицейского надзирателя г. Челябинска И.П. Лепихина избрали 2-м муллой Мухаметмунира Мухаметгадиевича Гадиева (Мунира Хади), который родился 10 декабря 1876 г. в семье крестьянина деревни Новая Амзя Староальметовской волости Чистопольского уезда Казанской губернии (ныне Нурлатского района Республики Татарстан). Его приглашение было обусловлено тем, что он окончил одно из лучших мусульманских учебных заведений Российской империи – знаменитое новометодное медресе «Мухаммадия» в Казани, где впоследствии 2 года работал преподавателем. Экзамен на знание русского языка в объеме, необходимом для кандидатов на должности городских мулл, Гадиев сдал в Екатеринбургском городском училище (свидетельство № 973). Не желая лишиться доходов от совершения религиозных обрядов и заведования мектебе, челябинский ахун Салимов попытался провести на эту должность своего младшего сына Шакира, но тот не пользовался среди прихожан «соответствующей званию муллы репутацией» и не достиг установленного законом возраста. Поэтому журнальным постановлением Оренбургского губернского правления от 24 января 1906 г. № 27 в должности 2-го муллы Челябинской соборной мечети, а также в званиях имам-хатыба и мударриса был утвержден Мунир Гадиев (указ от 27 января 1906 г. № 401)[361]361
  ГАОО. Ф. 11. Оп. 3. Д. 4235. Л. 39–40.


[Закрыть]. Тут же в его ведение были переданы все образовательные учреждения прихода, которые он реформировал на основе внедрения звукового метода и включения дополнительных светских дисциплин в учебную программу. Разумеется, это привело к острому конфликту с 1-м муллой Хакимом Салимовым, который полагал, что были нарушены его законные права как старшего духовного лица. Сам оренбургский муфтий Мухаммедьяр Султанов даже был вынужден пригласить его в Уфу «для личных внушений», после чего разногласия стали носить уже не явный, но скрытый характер[362]362
  Там же. Ф. 21. Оп. 2. Д. 625. Л. 67а-67а об.


[Закрыть]. По сути, ахун Салимов был отстранен от управления делами прихода, оставшись только номинальным духовным лидером общины.