Текст книги "Очерки по истории мусульманских общин Челябинского края (XVIII – начало ХХ в.)"

О кардинальном изменении настроений в среде челябинских мусульман свидетельствует то, что сторону реформаторов принял даже любимый ученик и зять Салимова азанчей Исхак Хусаинов, который сначала подписал приговор об избрании Мунира Гадиева 2-м муллой, а затем отдал своих детей на обучение в его новометодную школу. Хусаинов писал, что «в первые годы вступления в должность муэдзина, следуя внушениям ахуна Салимова и смотря на учение с его точки зрения, учение по звуковому способу ('усул-джадиду) сильно порицал, находил его несогласным с правилами шариата и, стоя на этой точке зрения, сталкивался и почти перессорился со всеми сторонниками такого способа обучения… Впоследствии же понял, что люди, обучающие юношество по новому способу, стоят неизмеримо выше старотипных учителей, и что польза от обучения по “усул-джадиду” вдесятеро больше, чем от обучения по “усул-кадиму”, а потому вполне сознательно перешел на сторону. его приверженцев». Уже за участие в избрании 2-го муллы против его воли ахун Салимов грозил Исхакову, «что всеми мерами будет стараться способствовать к удалению его от должности». Но переполнил чашу терпения отказ муэдзина присутствовать на собрании в доме другого его тестя Ибатуллы-хаджи Гайнуллина, где зимой 1908–1909 гг. кадимисты обсуждали меры противодействия реформе образования при участии одного из крупнейших лидеров фундаменталистов ахуна деревни Медиак Челябинского уезда Габидуллы Курбангалиева (18571919). Рапортом от 4 июля 1909 г. Салимов подал в Духовное собрание жалобу на муэдзина Исхака Хусаинова «в пренебрежительном отношении к нему и нанесении всяческих оскорблений словами». С горечью и болью перечисляя все оказанные ученику благодеяния, он писал, что за «добро Хусаинов отплатил ему злом и черною неблагодарностью. Во всех меджлисах (собраниях) и во всякое время Хусаинов площадно ругается, нарушает тишину и спокойствие, возмущает, раздражает присутствующих, наносит оскорбления, в числе прочих и ахуну, наставительных, добрых увещаний не слушает, всякое религиозное его суждение страшно порицает, говорит, что старые муллы ничего не понимают, что нужно морить их голодом и перевести всех со света». Ахун Салимов просил провести дознание и удалить азанчея от должности навсегда или, по крайней мере, на срок, причем настаивал, чтобы расследование ни под каким видом не поручали 2-му имаму Муниру Гадиеву, потому что он, собственно, и настраивает муэдзина постоянно унижать и оскорблять его. Однако в ходе дознания выяснилось, что на различных праздниках, свадьбах, поминовении умерших оба приглашенных лица – и Салимов, и Хусаинов – постоянно затевают между собой «обоюдный спор, особенно о преимуществах старого или нового способа обучения грамоте». Любопытно, что на защиту ахуна встали преимущественно выходцы из деревень, которые недавно приехали в Челябинск и упорно держались старых традиций. Представители же мусульманской буржуазии, которые еще недавно сами добивались отставки муэдзина, Абдулхалик Мавлютов, Ахмет Сейфутдинов, Хасан Габитов и другие, а также 2-й мулла Мунир Гадиев теперь открыто его поддержали. От лица 61 прихожанина они просили муфтия не привлекать Хусаинова к ответственности как несправедливо оклеветанного. Рассмотрев все обстоятельства, Оренбургское магометанское духовное собрание журналом на 14 апреля 1910 г. постановило «предписать ахуну Салимову и муэдзину Хусаинову…прекратив всякие ссоры, жить между собою мирно, как подобает духовным лицам, не заводя никаких споров, доходящих до личных оскорблений, тем более в “меджлисах”, где духовные лица должны служить примером для своих прихожан» (указы от 2 мая 1910 г. №№ 3236, 3237)[363]363
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 2110. Б. п.


[Закрыть].

4 февраля 1906 г. было зарегистрировано «Челябинское мусульманское благотворительное общество». Его учредителями выступили: мулла Мунир Гадиев, челябинские купцы Шакир Ахметович Ахметов, Закир Залялетдинович Ахунов, Абдрахман Хабибуллин и крестьянин Казанской губернии Шайхутдин Бадретдинович Баязитов. Членами правления также стали местные татарские и башкирские предприниматели: И.Г. Галеев (председатель), Г. Раимов (заместитель председателя), С. Юсупов (казначей), Х. Юзикеев (секретарь), Г.Ф. Бурнаев, А. Мухсинов, А.Х. Хакимов. Общество провозгласило своей главной целью «доставление средств к улучшению материального и культурнонравственного благосостояния мусульман города Челябинска и его окрестностей»[364]364
  Ямаева Л.А. Мусульманский либерализм начала XX в. как общественно-политическое движение (по материалам Уфимской и Оренбургской губерний). Уфа: Гилем, 2002. С. 282.


[Закрыть].

Тогда же 4 февраля 1906 г. при мечети была открыта бесплатная мусульманская библиотека-читальня. В 1908 г. ее фонды насчитывали 790 книг и 536 томов, в 1909 г. – 1076 книг и 658 томов, в 1911 г. – 1649 книг и 1027 томов, в 1912 г. – 1879 книг и 1180 томов, в 1913 г. – 2076 книг и 1339 томов, в 1914 г. – 2258 книг и 1488 томов, в 1915 г. – 2406 книг и 1943 тома[365]365
  Астафьева Л.В. Мусульманские библиотеки на Южном Урале (конец XIX – начало XX вв.) // Российский научный форум «Россия. Культура. Будущность». Ч. II. Материалы Международной научно-практической конференции «Россия: взгляд изнутри и outside». Челябинск: ЧГАКИ, ЧИ (филиал) УрАГС, 2005. С. 110.


[Закрыть]. На начало 1916 г. библиотека предлагала своим читателям 2554 книги в 2122 томах[366]366
  ОГАЧО. Ф. И-3. Оп. 1. Д. 1195. Л. 29; Отчет Челябинской Мусульманской бесплатной народной библиотеки-читальни за 1915 г. Уфа: Электро-Типография «Восточная печать», 1916. С. 13.


[Закрыть] на татарском, башкирском, казахском, русском, турецком, арабском и персидском языках, которые были изданы в Санкт-Петербурге, Москве, Казани, Оренбурге, Миассе, Уфе, Стерлитамаке, Астрахани, Стамбуле, Каире, Мекке, Хайдарабаде и других городах. В ее фондах нашли место художественная проза, драматургия и поэзия Ф. Амирхана, К. Бакира, З. Башири, К. Биккулова, И. Богданова, Я. Вали, М. Галяу, Ш. Гауни, М. Гафури, Г.М. Гафурова-Чыгтая, Дэрдменда, М. Дулатова, Н. Думави, Х. Забири, Г. Исхаки, Г. Камала, Ф. Карими, Г. Кулахметова, Г. Мангушева, А. Мустакаева, Ш. Мухаммадова, Г. Радуди, С. Рамеева, Т. Соловьева, С. Сунчелея, Г. Терегулова, М. Укмаси, Ф. Халиди, Я. Халили, сочинения русских и зарубежных писателей В.М. Гаршина, Н.В. Гоголя, М. Горького, М.Ю. Лермонтова, Д.Н. Мамина-Сибиряка, А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, И.С. Тургенева, А.П. Чехова, Г. Бичер-Стоу, Ж. Верна, В. Гюго, книги и учебники по истории, географии, педагогике, философии, богословию, этике, научные и публицистические произведения Ю. Акчуры, М. Акъегетзаде, Г. Ахмарова, М. Бигиева, Г. Буби, Гульнар-ханум, Г. Ибрагимова, З. Кадыри, З. Камали, Ф. Карими, А. Курсави, А.-Х. Максуди, С. Максуди, Ш. Марджани, Н. Надиева, К. Насыри, Г. Радуди, Х. Файзи-Чистапули, Р. Фахретдина, Г. Шнаси, различные издания Корана, его толкования (тафсиры), сборники хадисов, биографии Пророка, словари, труды по языкознанию, юриспруденции, медицине, ветеринарии, земледелию и многое другое[367]367
  Каталог книг Челябинской Мусульманской бесплатной библиотеки-читальни. Оренбург: Типография газеты «Вакт», 1912.


[Закрыть].

В Челябинской мусульманской библиотеке подшивки периодических печатных изданий объединяли: в 1908 г. – 192 книги и 142 тома, в 1909 г. – 202 книги и 175 томов, в 1911 г. – 264 книги и 358 томов, в 1912 г. – 116 книг и 382 тома; в 1913 г. – 132 книги и 419 томов, в 1914 г. – 148 книг и 455 томов, в 1915 г. – 176 книг и 524 тома. В 1914 г. выписывалось 17 газет и 21 журнал. Среди газет были такие популярные издания, как оренбургские «Вакыт» («Время») и «Казак» («Казах»), московская «Иль» («Отчизна»), казанские «Кояш» («Солнце»), «Миллят» («Нация»), «Юлдуз» («Звезда»), ташкентская «Садаи Туркестан» («Голос Туркестана»), бахчисарайская «Тарджеман» («Переводчик»), уфимская «Тормыш» («Жизнь»), астраханская «Халык» («Народ»), а также «Биржевые ведомости», «Голос Приуралья», «День», «Русские ведомости», «Русское слово», «Уральская жизнь» и «Челябинский листок». В библиотеке были широко представлены национальные журналы различных направлений: сельскохозяйственный «Авыл кэнкуреше» («Деревенский быт», Уфа), общественно-политический, литературно-художественный и научно-педагогический «Ан» («Сознание», Казань), политические, религиозные и литературные «ад-Дин ва аль-адаб» («Религия и нравственность», Казань) и «Дин ва магишат» («Религия и жизнь», Оренбург), сатирические «Кармак» («Удочка», Оренбург), «Мулла Насретдин» (Тифлис), «Ялт-йолт» («Сверкание», Казань), педагогический «Мектеб» («Школа», Казань), общественно-политические и литературно-публицистические «Сююмбике» (Казань) и «Шура» («Совет», Оренбург), а также русские «Будильник», «Вестник Европы», «Вокруг света», «Искры», «Книжная летопись», «Нива», «Новый журнал для всех», «Природа и люди», «Русские записки», «Современный мир».

По отчетам Челябинской мусульманской библиотеки, в 1909 г. ее читальный зал посетили 14 250 чел., в 1912 г. – 14235, в 1914 г. – 15 593 чел., в том числе 1263 женщины, в 1915 г. – 12167 чел., включая 805 женщин. Из абонемента было выдано на дом: в 1909 г. – 3184 экземпляра, в 1912 г. – 5435 (3072 на мусульманских языках и 2363 – на русском), в 1914 г. – 5448 (2832 и 2616), в 1915 г. – 3983 экземпляра (2186 и 1797)[368]368
  Астафьева Л.В. Мусульманские библиотеки на Южном Урале (конец XIX – начало XX вв.) // Российский научный форум «Россия. Культура. Будущность». Ч. II. Материалы Международной научно-практической конференции «Россия: взгляд изнутри и outside». Челябинск: ЧГАКИ, ЧИ (филиал) УрАГС, 2005. С. 110; ОГАЧО. Ф. И-3. Оп. 1. Д. 1195. Л. 31; Отчет Челябинской Мусульманской бесплатной народной библиотеки-читальни за 1915 г. Уфа: ЭлектроТипография «Восточная печать», 1916. С. 17.


[Закрыть]. К этому времени наибольшей популярностью среди читателей пользовались произведения художественной литературы (74 %), периодические печатные издания (16 %), книги по истории и путешествиям (4 %). Читальный зал был довольно тесным, всего на 5 столов, но уже имел электрическое освещение. Библиотека работала ежедневно, кроме субботы, с 2 часов дня до 9 часов вечера, а в пятничные, воскресные и праздничные дни – с 10 до 12 часов утра и с 2 до 9 часов вечера. Общие расходы на ее содержание в 1909 г. составили 1394 руб. 74 коп., в 1912 г. – 1207 руб. 61 коп., в 1914 г. – 1145 руб. 9 коп., в 1915 г. – 1760 руб. 40 коп. Они покрывались за счет членских взносов, добровольных пожертвований, сборов от благотворительных спектаклей, пособий Оренбургской губернской земской управы (600 руб. в год) и Челябинской городской управы (300 руб. в год, а с 1914 г. – 400 руб.). Отметим, что среди меценатов, которые оказывали помощь мусульманской библиотеке, были люди различных национальностей и вероисповеданий. Заведующим библиотекой до 1909 г. работал Г. Сюндуков, затем до 1915 г. – Аухади Хакимов, а после его отъезда из города – Фархана Ибрагимова[369]369
  ОГАЧО. Ф. И-3. Оп. 1. Д. 1195. Л. 22–44 об.; Отчет Челябинской Мусульманской бесплатной народной библиотеки-читальни за 1915 г. Уфа: ЭлектроТипография «Восточная печать», 1916. С. 3–19.


[Закрыть]. В 1916 г. она была командирована на организованные Оренбургской губернской земской управой летние курсы по внешкольному образованию[370]370
  ОГАЧО. Ф. И-3. Оп. 1. Д. 1229. Л. 90.


[Закрыть]. В 1918 г. Мусульманский Совет просил Челябинскую городскую думу выделить на содержание библиотеки 9010 руб., а также ассигновать 7500 руб. на открытие еще двух подобных учреждений – на станции и за рекой. Однако новые мусульманские библиотеки так и не были организованы в связи с революционными событиями и Гражданской войной[371]371
  Астафьева Л.В. Мусульманские библиотеки на Южном Урале (конец XIX – начало XX вв.) // Российский научный форум «Россия. Культура. Будущность». Ч. II. Материалы Международной научно-практической конференции «Россия: взгляд изнутри и outside». Челябинск: ЧГАКИ, ЧИ (филиал) УрАГС, 2005. С. 110.


[Закрыть].

Фото 48. Ак-мечеть и Челябинская мусульманская библиотека. Начало XX в.

Царские власти подозревали мусульманские общественные организации и учреждения в стремлении к обособлению от русских «на почве пробуждения узкого национально-политического самосознания». Библиотека при Челябинской соборной мечети как рассадник новых, прогрессивных идей постоянно подвергалась проверкам со стороны правоохранительных органов. Так, в 1911 г. жандармские чиновники отметили в ее каталоге 30 книг «тенденциозного и, возможно, преступного содержания», среди которых были стихотворения Зарифа Башири, Мажита Гафури, Абдуллы Мустакаева, повесть «Зиндан» («Тюрьма») Гаяза Исхаки, публицистические произведения Габдуллы Буби, Габдерашида Ибрагимова, Ризаэтдина Фахретдина, а также газеты «Азат» («Свободный», Казань), «Азат халык» («Свободный народ», Казань), «Тан юлдузы» («Утренняя звезда», Казань), «ат-Тилмиз» («Ученик», Санкт-Петербург), «Ульфат» («Единство», Санкт-Петербург), «Урал» (Оренбург), «Янга Тормыш» («Новая жизнь», Уральск), журнал «аль-Гаср аль-Джадид» («Новый век», Уральск)[372]372
  ЦГИА РБ. Ф. И-187. Оп. 1. Д. 412. Л. 63–68 об.


[Закрыть]. На волне борьбы с «панисламизмом» появился известный циркуляр министра внутренних дел П.А. Столыпина от 20 января 1910 г., который требовал от губернаторов и градоначальников «тщательно знакомиться с деятельностью уже существующих инородческих обществ и в надлежащих случаях возбуждать установленным порядком вопрос об их закрытии»[373]373
  Ямаева Л.А. Мусульманский либерализм начала XX в. как общественно-политическое движение (по материалам Уфимской и Оренбургской губерний). Уфа: Гилем, 2002. С. 204–206.


[Закрыть]. После опубликования 1 июня 1911 г. закона «Об изменении порядка утверждения уставов благотворительных заведений и правил для заведования ими» многие из них были закрыты под предлогом того, что не прошли перерегистрацию. Такая судьба постигла и «Челябинское мусульманское благотворительное общество». Его учредители дважды, 15 июня и 29 сентября 1912 г., подавали проект устава на рассмотрение Оренбургского губернского по делам об обществах присутствия. Первый раз, 3 августа, оно предложило внести в этот документ изменения, придравшись к отдельным формулировкам. Когда же устав был исправлен, Губернское присутствие в заседании 31 октября 1912 г. вновь отказало в регистрации. С откровенной предвзятостью оно указало, что предусмотренное уставом «распространение книг и брошюр нравственного и популярно-научного содержания среди народа… может… породить совершенно нежелательные с точки зрения общественного порядка и спокойствия явления», а «содержание мусульманских медресе и мектебе, открытие вновь учебных заведений общеобразовательного и профессионального характера» вообще является не делом Общества, а заботой «подлежащих правительственных учреждений и должностных лиц»[374]374
  ГАОО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 344. Л. 1а-7 об., 18–19, 25–31, 39–39 об., 41–41 об.


[Закрыть].

16 сентября 1907 г. при Челябинской мечети было открыто новометодное медресе, построенное на деньги попечителя З.Г. Галеева. Для обеспечения прочной финансовой основы на будущее он также пожертвовал на его содержание один из своих магазинов на Сибирской ул., приносящий ежегодный доход в 1200 руб.[375]375
  Голос Приуралья. 1907. 12 сентября; Дегтярев И.В., Боже В.С. Купола над городом: Исторические судьбы челябинских церквей. Челябинск: Челябинский обл. славян. культур. центр, 1992. С. 30.


[Закрыть] Необходимо было не только реформировать систему подготовки подрастающего поколения, но и решать проблему ликвидации безграмотности среди взрослого населения, которая во многом была обусловлена именно сложностью и неэффективностью прежних методов обучения. Поэтому в феврале 1908 г. челябинские мусульмане возбудили ходатайство перед оренбургским губернатором о разрешении открыть в том же здании воскресную школу для взрослых, а 2 ноября 1908 г. первое такое учреждение в приуральском регионе начало свою работу[376]376
  Оренбургская газета. 1908. 12 февраля; ГАОО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 256. Л. 9 об.


[Закрыть]. В новометодном медресе Челябинска преподавались: Коран, вероучение, священная история, татарский язык, татарская и арабская грамматика, чистописание, арифметика, география Российской империи, история Русского государства, а также русский язык во всех 5 отделениях[377]377
  ГАОО. Ф. 21. Оп. 2. Д. 618. Л. 315 об.-316.


[Закрыть]. В качестве учебников использовались: «Коран». Казань: Типография Ш. Хусаинова, 1911; «Вероучение» Ш. Хамиди. Казань, 1913; «История пророков» К.Д. Биккулова. Казань, 1912; «Татарский букварь» А.Н. Максудова. Казань, 1907; «Татарская грамматика» Г.Г. Ибрагимова. Казань, 1911; «Арабская грамматика» Г. Гумерова. Астрахань, 1911; «Русский букварь» Вахтерева. М., 1913; «Первая русская книга для чтения» Л.Н. Толстого. М., 1913; «Арифметика» Н.М. Валишева. Казань, 1911; «География Российской империи» Х.З. Файзуллина. Казань, 1912; «История Русского государства» Н.С. Надиева. Казань, 1911[378]378
  Кроме Корана и оригинальных названий книг Вахтерева и Толстого, татаро-ячыные названия других учебников приводятся в русском переводе.


[Закрыть]. Постепенно формировался педагогический коллектив, который, помимо самого заведующего, включал 3–4 мугаллимов. Так, еще с 10 сентября 1906 г. был приглашен за 30 руб. в месяц крестьянин деревни Исанбаевой Исанбаевской волости Сарапульского уезда Вятской губернии Хафизитдин Назметдинович Тукаев, получивший домашнее образование. После открытия реформированного медресе объем учебной нагрузки существенно увеличился. С 15 сентября 1908 г. к выполнению педагогических обязанностей приступил башкир деревни Султаевой Султаевской волости Челябинского уезда Хуснулла

Мухаметгалиев, окончивший челябинское мектебе и русскую начальную школу, который получал от мусульманской общины жалованья 15 руб. в месяц. С 6 октября того же года был принят на работу за 25 руб. в месяц выпускник Апанаевского медресе г. Казани Абдулмалик Исмагилович Ибрагимов из крестьян Ивановской волости Свияжского уезда Казанской губернии. Но с 1 января 1909 г. челябинская община была вынуждена отказаться от его услуг за недостатком средств[379]379
  ГАОО. Ф. 21. Оп. 2. Д. 625. Л. 67-67а.


[Закрыть]. Сам мулла Мунир Гадиев как заведующий медресе получал по 30 руб. в месяц, не считая доходов от совершения религиозных обрядов. Он старался укреплять педагогический состав за счет приглашения более квалифицированных кадров. К 1913 г. из прежних учителей остался только хорошо зарекомендовавший себя Хуснулла Мухаметгалиев, который преподавал священную историю, татарское правописание, русскую историю и географию. Были приглашены два выпускника уфимских медресе, имеющих звания мударрисов: башкир деревни Илимбетовой Султаевской волости Челябинского уезда Габдурахман Зулькарнайнов (вероучение, татарский букварь и диктовка, история) и башкир деревни Левашевой Мухаметкулуевской волости Челябинского уезда Нуриагзам Тагиров (1888 – не ранее 1937), который преподавал Коран, арабскую грамматику и арифметику, а впоследствии стал видным деятелем башкирского национального движения и филологом. Кроме того, букварь и правописание было поручено вести крестьянину деревни Митетамак Чукадытамакской волости Белебеевского уезда Уфимской губернии Малику Халиуллину, который еще только получал образование в Челябинской учительской семинарии. С 1915 по 1917 гг. в приходском училище преподавал выпускник казанского медресе «Мухаммадия», журналист Ризван Алуши (1883–1938)[380]380
  Ибрагимова Ф.И. Алуши Ризван // Татарская энциклопедия: В 5 т. /Гл. ред. М.Х. Хасанов, отв. Ред. Г.С. Сабирязнов. Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 2002. Т. 1: А-В. С. 120.


[Закрыть]. По данным 19131914 уч. г., в новометодном медресе при Челябинской соборной мечети 5 педагогов обучали 125 приходящих мальчиков (83 татарина и 42 башкира), а именно: в 1-м отделении – 41 (29 татар и 12 башкир), во 2-м отделении – 39 (24 татарина и 15 башкир), в 3-м отделении – 17 (13 татар и 4 башкира), в 4-м отделении – 18 (15 татар и 3 башкира) и в 5-м отделении – 10 (2 татарина и 8 башкир)[381]381
  ГАОО. Ф. 21. Оп. 2. Д. 618. Л. 315 об.-316.


[Закрыть]. Выпускниками этого учебного заведения были один из первых профессиональных татарских скульпторов, председатель правления Союза художников ТАССР (1940–1950) Садри Салахович Ахун (1903–1990), один из руководителей революционного движения на Южном Урале, председатель Татарской социал-демократической рабочей партии (1917), Оренбургского мусульманского комиссариата (1918) Багаутдин Ялалетдинович Нуриманов (1893–1918).

Фото 49. Шакирд медресе «Расулия» Нуриагзам Тагиров

Примерно в одно время с мужской в Челябинске начала работу и мусульманская женская школа (мектебе). Она размещалась в собственном здании на Ивановской улице, к 1 января 1916 г. в ней состояло уже 75 учениц[382]382
  ГАОО. Ф. 164. Оп. 1. Д. 236. Л. 2 об.-3.


[Закрыть]. С 1 сентября 1917 г. Союз мусульманок Челябинска организовал вечерние курсы, на которых обучались грамоте более 70 взрослых женщин. Курсы содержались на собственные средства культурно-просветительской организации при пособии Оренбургского губернского земского собрания в размере 548 руб.

Наконец, осенью 1917 г. открылась третья смешанная мусульманская школа в наемном помещении на железнодорожной станции. Тогда же три городских мектебе, в которых занимались уже более 365 учеников, были преобразованы в 6-летние национальные общеобразовательные школы и перешли на программу, принятую 2-м Всероссийским съездом мусульманских учителей (г. Казань, август 1917 г.)[383]383
  ОГАЧО. Ф. И-3. Оп. 3. Д. 50. Л. 69–75. Документ любезно предоставлен Алексеем Николаевичем Старостиным.


[Закрыть]. Она включала в себя: 1) основы ислама и Коран – 28 уроков; 2) родной язык – 37 уроков; 3) русский язык, с 4-го года – 27 уроков; 4) арифметика с геометрией – 30 уроков; 5) природоведение – 12 уроков; 6) национальная и русская история в 5-6-х классах – 4 урока; 7) всеобщая и российская география в 4-6-х классах – 6 уроков; 8) рисование и рукоделие или ручной труд – 12 уроков; 9) пение и изучение стихов – 6 уроков; 10) гимнастика – 6 уроков. Учебный материал соответствовал общему курсу русских начальных училищ, а предметы были приближены к практической жизни, например, изучение арифметики на последних курсах предусматривало знакомство с основными коммерческими сводками и бухгалтерией[384]384
  Южный Урал. 1917. 30 декабря. № 86.


[Закрыть].

Верным единомышленником и соратником мусульманской буржуазии Челябинска в проведении общественных реформ стал имам Мунир Гадиев. Он реорганизовал и возглавил новометодное медресе, участвовал в создании благотворительного общества, открытии мусульманской библиотеки, занимался педагогической и научно-просветительской работой: с 1911 г. был членом Оренбургской ученой архивной комиссии, с 1912 г. преподавал основы ислама в Челябинской учительской семинарии, получая 600 руб. жалованья в год; перевел на татарский язык «Историю Афганистана» («Татимати аль-баян фи тарих аль-афган». Казань, 1902) Джамалетдина аль-Афгани, в 1909–1910 гг. на страницах журнала «Шура» опубликовал одно из первых в национальной историографии исследований по истории башкирского народа («Башкортлар»), которое в 1912 г. было выпущено отдельной книгой («Башкорт тарихы». Казань, 1912), а в последние годы жизни работал еще и над описанием казахской истории. В своих проповедях и выступлениях в печати Мунир Гадиев призывал помогать благотворительным организациям, передавая им закят – предписанную мусульманам обязательную милостыню[385]385
  дыз. 1907. 3 июня; Он же. Чильбедэн // Йолдыз. 1907. 27 июня; Он же. Фокара хакы // Йолдыз. 1908. 18 мая.


[Закрыть]. Тем самым он разделял взгляды реформаторов, которые настаивали на необходимости осознанного исполнения религиозных традиций, их приспособления к новым условиям общественной жизни в то время, как традиционалисты (кадимисты) из числа мусульманского духовенства стремились сохранить контроль за финансовыми потоками в своих руках, считая практику передачи закята новым общественным структурам недозволенным нововведением (бида).

Молодой, романтично настроенный мулла, в котором революционные изменения пробудили самые радужные надежды на будущее, в конце 1907 – начале 1908 года попытался вести политическую агитацию среди прихожан, однако встретил резкое неприятие своих идей. В его адрес посыпались угрозы, а однажды двое неизвестных подкараулили имама возле дома Галеева по Ивановской ул., где он жил. Только оклик сторожа, спугнувшего их, спас Мунира Гадиева от неминуемой расправы. После этого он добился у военного губернатора разрешения носить при себе револьвер. Однако напуганный реакцией, Гадиев отошел от политики. Он занял более умеренную, лояльную по отношению к властям позицию и в дальнейшем пытался добиться позитивных изменений в положении мусульман, используя возможности существующей системы. Отметим также, что он сменил место жительства, переехав поближе к мечети, в дом Коржева по Азиатской ул. Характеризуя его политические взгляды, жандармский чиновник писал, что мулла Гадиев «может быть причислен к партии октябристов, по вопросам же национальным является приверженцем программы партии социалистов-революционеров»[386]386
  ГАОО. Ф. 21. Оп. 2. Д. 625. Л. 56–56 об.


[Закрыть]. Это означало, что он выступал за национально-культурную автономию мусульман в рамках существующей конституционной монархии. Тем не менее в глазах людей старшего поколения, консерваторов он оставался революционным смутьяном. От запугивания они перешли к тактике постоянных жалоб и доносов, которые подавали уездному исправнику С.Д. Семенову, оренбургскому губернатору В.Ф. Ожаровскому и даже Председателю Совета Министров П.А. Столыпину. Отвечая на обвинения своих оппонентов, 26 марта 1909 г. мулла Мунир Гадиев писал, что «слишком обременен работой по мечети и школе, чтобы заниматься вопросами о том, нужен ли нам новый строй или нет, хороши ли порядки или дурны». И продолжал: «Я считаю высшей степенью безнравственности говорить детям о политике… Это подрывает у них уважение к старшим, а неуважение старших влечет за собой все пороки»[387]387
  Там же. Л. 69–70 об.


[Закрыть]. Он просил жандармского чиновника лично присутствовать на экзаменах с 29 марта по 2 апреля и убедиться в том, что не ведет политической агитации в школе. Гадиев отмечал, что развернувшаяся против него травля и доносы заставляют страдать его и его семью, которая каждую минуту ожидает, что его враги наконец добьются своего, и он лишится места[388]388
  ГАОО. Ф. 21. Оп. 2. Д. 625. Л. 56–56 об.


[Закрыть].

Не нашел понимания мулла и среди челябинской молодежи. В январе 1913 г. в город приехал из Уфимской губернии Халиулла Еникеев, который официально поступил на должность учителя башкирского языка в Челябинскую учительскую семинарию. На самом деле он был тесно связан с левыми татарскими кругами, участвовал в подготовке тайного Всероссийского съезда мусульманских студентов в Киеве, выступал в качестве разъездного агитатора[389]389
  Хабутдинов А.Ю. Общественное движение молодежи у татар-мусульман в начале XX в. Нижний Новгород: НИМ «Махинур», 2005. С. 46.


[Закрыть] и планировал организовать в Челябинске социалистический кружок. Ему удалось быстро завоевать симпатии радикальной мусульманской молодежи и создать группу из 16 человек, в состав которой вошли прежде всего молодые приказчики «Торгового дома братьев Яушевых» Исмагил Бастамов, Гариф Бурнаев, сын ахуна Шакир Салимов и др. Мишенью для своих атак они избрали муллу Гадиева как символ косности, реакционности мусульманского духовенства, его неспособности к решительным переменам.

10 февраля 1913 г. на организационном собрании, посвященном подготовке празднования 300-летия царствования Дома Романовых, проходившем в стенах медресе, Мунир Гадиев предложил в ознаменование этой даты открыть «Челябинское мусульманское благотворительное общество». С помощью этой уловки, он пытался возродить закрытую недавно организацию. В пику ему Халиулла Еникеев выступил с инициативой создания в Челябинске мусульманского педагогического училища. Присутствующие резонно возразили, что расходы на его организацию и содержание составят не менее 20 тыс. руб., и правительство никогда не пойдет на это с учетом того, что в городе уже есть такое учреждение – Челябинская учительская семинария. В ответ Еникеев разразился гневной тирадой о том, что мусульмане имеют право не просить, а требовать, поскольку «дают России солдат, которые принуждены драться с единоверцами, то есть турками»[390]390
  ГАОО. Ф. 21. Оп. 2. Д. 618. Л. 82 об-83, 84 об.


[Закрыть]. Собравшиеся отдали предпочтение более реальному предложению Гадиева.

Члены кружка, организованного Еникеевым, приняли решение обратиться в мусульманскую фракцию Государственной думы с просьбой поднять вопрос об основании в Челябинске учительской школы. В марте 1913 г. Исмагил Бастамов обошел дома мусульман, но ему удалось собрать в поддержку всего 68 подписей. Поэтому инициаторы предпочли направить в Государственную думу телеграмму от лица челябинской общины, о чем не преминули сообщить местные газеты[391]391
  Оренбургский край. 1913. 20 апреля.


[Закрыть]. Это был чистый воды популистский шаг, призванный продемонстрировать «реальную» заботу о народе. Отметим, что мусульмане Оренбурга и Троицка на протяжении многих лет пытались добиться открытия в их городах педагогических курсов или учительских семинарий, имея детально разработанные программы и действуя через профессиональных юристов.

Предложение Гадиева имело более счастливую судьбу. 8 июня 1913 г. все-таки было зарегистрировано «Челябинское мусульманское благотворительное общество, учрежденное в память юбилея 300-летия царствования Дома Романовых». Его официальными учредителями стали: мулла Мунир Гадиев, челябинские купцы Шакир Ахметов, Закир Ахунов, Абдулхалик Мавлютов, крестьянин Казанской губернии Шайхутдин Баязитов и крестьянин Уфимской губернии Зиганша Сафиуллин[392]392
  ГАОО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 344. Л. 48; Ф. 14. Оп. 1. Д. 293. Л. 647 об-670 об.


[Закрыть].

В своем стремлении показать лояльность к существующей власти Мунир Гадиев зашел так далеко, что даже планировал провести в день празднования юбилея 300-летия царствования Дома Романовых торжественное шествие челябинских мусульман по городу с портретом Николая II. Однако был вынужден отказаться от этой затеи под влиянием письма, полного упреков и страшных оскорблений в его адрес. Анонимный автор называл не просто мусульманина, а муллу «свиньей» и «черносотенцем», предлагал ему установить на мечети корону и креститься на нее, утверждал, что он делает это ради 50-копеечной медали, что создает благотворительное общество только для своей личной выгоды и обогащения и т. д.[393]393
  Там же. Ф. 21. Оп. 2. Д. 618. Л. 81–81 об.


[Закрыть] В результате челябинские мусульмане устроили 21 февраля 1913 г. чисто религиозную процессию, пройдя по улицам города с пением молитв и провозглашением такбира – формулы возвеличения Всевышнего «Аллах акбар». После этого были организованы литературный утренник и бесплатное угощение для 250 учеников и учениц мусульманских школ. Вечером здания соборной мечети, медресе и библиотеки украсились праздничной иллюминацией[394]394
  Участие мусульман г. Челябинска в торжествах по случаю 300-летия Дома Романовых // Мир ислама. Издание Императорского Общества Востоковедения. Под ред. Д. Позднеева. Т. II. Вып. I. СПб.: Типография И.В. Леонтьева, 1913. С. 48–49.


[Закрыть].

По мнению жандармского чиновника, оскорбительное письмо было послано мулле Гадиеву одним из молодых приказчиков «Торгового дома братьев Яушевых», принадлежащих к радикальному кружку Еникеева. Имам не остался в долгу, заклеймив во время пятничных проповедей его участников как безбожников и отказав им в праве именоваться мусульманами. Тогда члены радикальной молодежной группы в мае 1913 г. через уфимскую газету «Сибирия» выразили мулле открытый протест в редакцию уфимской газеты, вопрошая при этом, не думает ли он, что ключ шариата находится в его языке[395]395
  ГАОО. Ф. 21. Оп. 2. Д. 618. Л. 144–146; Оренбургский край. 1913. 18 мая.


[Закрыть]. Оказавшись между двух огней, консерваторами и радикалами, постоянно подвергаясь нападкам с обеих сторон, имам Мунир Гадиев не выдержал создавшейся напряженности и умер в Казани 10 августа 1913 г. в возрасте 36 лет[396]396
  ГАОО. Ф. 21. Оп. 2. Д. 621. Л. 618; Баттал А. Две смерти // Мир ислама. Издание Императорского Общества Востоковедения. Под ред. Д. Позднеева. Т. II. Вып. VIII. СПб.: Типография И.В. Леонтьева, 1913. С. 572–573; Юлдуз. 1913. 18 августа. № 1023.


[Закрыть]. Его противник Халиулла Еникеев вскоре покинул город. Он быстро разочаровался в своих попытках привить челябинским мусульманам радикальные взгляды и увеличить число своих сторонников; ведя жизнь агитатора, он часто выезжал в другие города и, наконец, 24 февраля 1915 г. окончательно оставил свое место жительства – в доме Брен по Никольской ул. (ныне Советской)[397]397
  ГАОО. Ф. 21. Оп. 2. Д. 618. Л. 186; ОГАЧО. Ф. И-54. Оп. 1. Д. 11. Л. 52 об


[Закрыть].

После смерти муллы Мунира Гадиева восстановленное благодаря ему «Челябинское мусульманское благотворительное общество» под новым названием продолжило свою созидательную работу. Его председателями были З.З. Ахунов и Ш.А. Ахметов, членами правления избирались Ш.Б. Баязитов (казначей), Г.Ф. Бурнаев (секретарь), М.А. Ахунов, М.Ф. Валеев, А.С. Валитов, И.Г. Галеев, Х.М. Гафуров, З.Ф. Исмагилов, М.-Ш. М.-Х. Салимов, З.Д. Сафиуллин, в состав ревизионной комиссии входили М.И. Исхаков (председатель), З.С. Япеев (секретарь), Г.Б. Багаутдинов. В канцелярии Общества на Азиатской ул. работали наемные служащие Г. Мамяшев и М. Хайрутдинов. Заявленные цели организации оказались близки многим прогрессивно настроенным мусульманам, и в 1914 г. она объединила в своих рядах уже 112 членов. В работе Общества принимали участие предприниматели: У.А. Ахметов, З.Х. Ахтямов, Ш.С. Валитов, З.Г. Галеев, З.С. Киреев, З. Киреев, Х. Мавлютов, И.И. Рахимкулов, З.И. Тумашев, А. Хусаинов, приказчики Торгового дома братьев Яушевых – Г.Ф. Бурнаев; Шакира Ахметова – Г.Г. Галиакберов, Г. Гизатуллин, А. Залялетдинов, З.Ф. Исмагилов, М.И. Исхаков, Н.Ш. Рахманкулов, М.-Г. Рахматуллин, М. Садыков, И. Сайфутдинов; Закира Ахунова – М. Губайдуллин; «Торгового дома братья Гафуровы и сын» – Х.М. Ибрагимов; разночинцы, представители национальной интеллигенции, педагоги новометодного медресе Н. Тагиров, Г. Зулькарнайнов, Х. Мухаметгалиев и др. Почетными членами организации состояли городской ахун М.-Х. М.-З. Салимов и оренбургский губернатор Н.А. Сухомлинов.

Фото 50. З.Х. Ахтямов. 1915 г.

«Челябинское мусульманское благотворительное общество, учрежденное в память юбилея 300-летия царствования Дома Романовых» оказывало финансовую помощь нуждающимся, выдавало пособия бедным ученикам, выделяло средства мусульманской библиотеке, обеспечивало содержание и охрану кладбища, оплачивало расходы по погребению неимущих единоверцев, умерших в челябинской тюрьме и городской больнице. Так, в 1914 г. из его средств получили пособия 84 человека на общую сумму 487 руб. 20 коп., в том числе 57 подростков из малоимущих семей «в уплату за право обучения и питания» в мужском медресе и женском мектебе, 2 ученика Челябинской учительской семинарии и торговой школы, 2 учительницы для поездки на курсы переподготовки, а также лица, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации. 100 руб. были перечислены мусульманской бесплатной библиотеке-читальне в качестве помощи дружественному учреждению. Еще в 1913 г. оренбургский губернатор удовлетворил ходатайство Общества о разрешении его членам открыть ремесленную школу для обучения детей бедных мусульман, с тем чтобы дать им профессию и возможность самостоятельного заработка[398]398
  ГАОО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 344. Л. 50.


[Закрыть]. В ней планировалось осуществлять подготовку по четырем специальностям на столярном, корзиночном, сапожном и портняжном отделениях. Однако нехватка денежных средств заставила правление для начала ограничиться приглашением только одного мастера-инструктора Аитова, окончившего курс по столярной части в ремесленной школе «Пермского мусульманского культурно-экономического общества». Учебное заведение было открыто 1 октября 1914 г. и располагалось в наемном помещении, в доме Кедрова на Александровской пл. (ныне Алое поле). Первоначально в столярную ремесленную школу «Челябинского мусульманского благотворительного общества» были приняты всего 6 юношей в возрасте от 13 до 17 лет из семей мобилизованных на фронты Первой мировой войны и бедняков. Им бесплатно предоставлялось не только обучение, но и жилье. Для заведования ремесленной школой была образована специальная комиссия в составе: председателя З.Х. Ахтямова, секретаря М. Абдюшева и членов И. Абдюшева, И.В. Валеева, Н.Ш. Рахманкулова, З.И. Тумашева, Г. Шарафутдинова и Ш.М. Яушева. При невозможности организовать сразу четыре отделения, финансовые средства были направлены на то, чтобы полностью обеспечить хотя бы одно необходимым оборудованием, столярными инструментами и расходными материалами. Общество приобрело 180 единиц разнообразного инвентаря: токарный станок, верстаки, топоры, пилы, ножовки, молотки, фуганки, рубанки, стамески, рашпили, коловорот со сменными сверлами, отвертки, складные аршины, уголок, циркуль и др. Его расходы на содержание столярной ремесленной школы за 3 месяца 1914 г. составили 480 руб. 89 коп., в том числе: на покупку инструментов – 112 руб. 94 коп., другого инвентаря – 70 руб. 68 коп., материалов – 67 руб. 31 коп., на аренду помещения – 75 руб., хозяйственные расходы – 58 руб. 29 коп., жалование мастеру – 96 руб. 67 коп. Сметой на 1915 г. было запланировано увеличение финансирования до 1070 руб. В целом на реализацию уставных целей и задач своей деятельности «Челябинское мусульманское благотворительное общество» потратило в 1914 г. 1337 руб. 93 коп. Приход составил 3458 руб. 91 коп., в том числе: поступило членских взносов – 892 руб., пожертвований – 943 руб. 80 коп., чистой прибыли от организации Сабантуя – 1553 руб. 9 коп., прочих доходов – 69 руб. 21 коп.[399]399
  Отчет Челябинского мусульманского благотворительного общества, учрежденного в память юбилея 300-летия царствования Дома Романовых за 1914 г. Челябинск: Типография «Печатное Дело», 1915. С. 1–35.


[Закрыть]. Среди лиц, оказавших финансовую и материальную помощь мусульманскому обществу, были представители самых разных национальностей и конфессий, что свидетельствовало о налаживании между ними толерантных, взаимоуважительных и конструктивных отношений.