Текст книги "Очерки по истории мусульманских общин Челябинского края (XVIII – начало ХХ в.)"

Проникновение в мусульманскую общину Челябинска новых политических идей, культурных веяний, преодоление ее относительной замкнутости и вовлечение в диалог с представителями других народов во многом связано с резким увеличением ее численности в конце XIX – начале XX в. Пуск в строй западного участка Транссибирской магистрали в 1896 г. превратил город в один из крупнейших транспортных железнодорожных узлов, привел к бурному росту торговли и промышленности. Экономическая привлекательность Челябинска способствовала широкому притоку татарских и башкирских переселенцев. Если в 1903 г. здесь проживало 1028 мусульман[400]400
  Адрес-календарь и справочная книжка Оренбургской губернии на 1905 г. Издание Оренбургского Губернского Статистического Комитета. Оренбург: Губернская Типо-литография, 1904. Б. п.


[Закрыть] (3,8 %), а в 1904 г. – 1201[401]401
  Адрес-календарь и справочная книжка Оренбургской губернии на 1906 г. Издание Оренбургского Губернского Статистического Комитета. Оренбург: Губернская Типо-литография, 1906. Б. п.


[Закрыть] (4,2 %), то в 1908 г. – уже 6754[402]402
  Дегтярев И.В., Боже В.С. Купола над городом: Исторические судьбы челябинских церквей. Челябинск: Челябинский обл. славян. культур. центр, 1992. С. 8


[Закрыть] (11,2 %). Данные за 1913 г. дают картину распределения мусульман по районам города.

Численность мусульманского населения г. Челябинска на 1 января 1913 г.[403]403
  ГАОО. Ф. 11. Оп. 2. Д. 3439. Л. 21 об.-22.


[Закрыть]

Таким образом, на 1 января 1913 г. в Челябинске насчитывалось 7639 мусульман, в том числе татар – 4021 (52,6 % мусульман), башкир – 3483 (45,6 %) и представителей других народов – 135 (1,8 %). Если раньше они проживали небольшой компактной группой вокруг мечети, в районе Азиатской, Уфимской, Сибирской, Ивановской улиц, то теперь география их расселения стала намного разнообразней.

Несмотря на радикальное увеличение численности проживающего в городе мусульманского населения, его религиозные потребности по-прежнему удовлетворяла единственная мечеть силами двух священнослужителей. 18 января 1912 г. на общественном мирском сходе челябинские мусульмане постановили приговор, которым ходатайствовали о разрешении им постройки 2-й соборной мечети, приняв на себя все расходы по дальнейшему содержанию культового здания и приходского духовенства. Их выборные доверенные лица мещанин Мухаметгали Шамсутдинов и башкир Абдулла Хабиров при прошении от 21 января представили его на распоряжение Оренбургского магометанского духовного собрания. В новый приход пожелали перейти 224 мужчины из 447 мусульман, которые официально состояли при Челябинской соборной мечети. Духовное собрание посчитало, что на такое количество прихожан вполне достаточно одной существующей мечети, которую в крайнем случае можно расширить. Кроме того, общественный приговор не соответствовал и формальным требованиям закона, так как правильность его составления не была засвидетельствована в установленном порядке. Журналом на 10 мая 1912 г. ходатайство было оставлено без последствий (распоряжение от 20 мая № 4843), о чем просителям было объявлено 28 мая полицейским надзирателем 3-й части города Челябинска. В ответ выборные Шамсутдинов и Хабиров уже 30 числа подали новое прошение, в котором указали, что официальные цифры давно устарели, а в действительности мечеть посещают около 1500 человек. Приговор подписали 224 мусульманина, потому что согласно ст. 155 Строительного устава для разрешения постройки новой мечети достаточно было 200 наличных душ мужского пола. Существующий в городе храм уже был расширен в 1905 г., так что свободного места во дворе не осталось, а его дальнейшая перестройка невозможна «по техническим и материальным условиям». Под устройство же второй соборной мечети общине было бесплатно отведено усадебное место на берегу реки Миасс «Челябинским Городским Самоуправлением, вполне сознающим безусловную необходимость этой постройки». Доверенные лица просили Духовное собрание пересмотреть свое решение с учетом изложенных обстоятельств, а также вернуть им приговор для его официального засвидетельствования. По поручению ОМДС 10 мая 1913 г. полицейский надзиратель 1-й части г. Челябинска проверил правильность его составления при полном собрании прихожан, которые единогласно подтвердили свои подписи. В июне того же года Духовное собрание проинформировало Оренбургское губернское правление, что ходатайство по поводу разрешения постройки в Челябинске 2-й соборной мечети заслуживает удовлетворения «за многочисленностью прихожан»[404]404
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 2789. Л. 1, 3–4, 6, 13–13 об., 17–18, 22–25 об., 31–32.


[Закрыть]. Тем не менее согласие на ее строительство не было дано, т. к. в составлении приговора должны были принимать участие не менее 2/3 всех старших домохозяев непосредственно в присутствии полицейского чиновника, которому надлежало тут же заверить документ, в то время как тот был заверен более года спустя. Возможно, благополучному разрешению этой проблемы и началу строительства помешала разразившаяся вскоре Первая мировая война, которая привела к резкому ухудшению экономического благосостояния широких слоев населения.

Совместное проживание мусульман с представителями других конфессий способствовало раскрытию их творческого потенциала, переосмыслению культурного опыта, возникновению новых видов национального искусства, художественно-эстетических форм. В 1908 г. мусульманская молодежь Челябинска решила поставить в городе первый спектакль на татарском языке, все сборы от которого предполагалось направить на нужды библиотеки при Ак-мечети. Инициаторами нового дела стали Гариф Бурнаев, Хабибрахман Юзекеев, Ахмеджан Мирмухсинов, Хасан Гадельшин, Муслим Сюндюков, Мухамеджан Ахунов, Газизулла Биккулов, Хангарей Джамалетдинов и другие. Всего в самодеятельный кружок записались 25 мужчин из числа приказчиков, учителей и шакирдов. Они выбрали 2 пьесы «Постижение, или Горе-указ» («ТeшенY, яки Указ бэласы») Хабибрахмана Забири и «Путешествие в Казань» («Казанга сэяхэт») Исхака Казакова и подали оренбургскому губернатору прошение об устройстве публичного мероприятия. Не дожидаясь официального разрешения, члены кружка приступили к репетициям. Чтобы не вызывать подозрений у органов политического сыска, они проводили занятия под видом приглашения гостей. Из канцелярии оренбургского губернатора заявление самодеятельной труппы было передано на предварительное заключение Челябинскому уездному исправнику Мирюсуфу Мирсалиховичу Бекчурину. Несмотря на то, что сам он был мусульманином и человеком образованным, в ходе личной встречи исправник неожиданно предложил инициаторам постановки найти покупателя на его дом за 5200 руб. и в этом случае обещал положительное решение их просьбы. Желающего подыскали, но его возвращение из Москвы задерживалось[405]405
  Бурнай Г. Чилэбе каласында татар театры // Татар театры (1906–1926). Казан: Магариф, 2003. Б. 202–203.


[Закрыть]. И 6 марта 1909 г. исправник М.М. Бекчурин доложил оренбургскому губернатору, что не находит возможным разрешить устройство спектакля в г. Челябинске на татарском языке[406]406
  ГАОО. Ф. 10. Оп. 4. Д. 158. Л. 151.


[Закрыть]. Для молодых энтузиастов театрального искусства, которые полным ходом готовились к постановке, неожиданный отказ стал страшным разочарованием.

Но через год в Челябинск приехала с гастролями казанская труппа «Сайяр» («Странствующая»), которая 5 мая 1910 г. показала в городе первый спектакль на татарском языке по комедии Гарифа Богданова «Хозяин и приказчик» («Хуҗа həм приказчик»). Пример успешной работы профессиональных коллег вдохновил челябинскую молодежь и вызвал новый подъем самодеятельного театрального движения. Местные мусульмане тут же подключились к репетициям и уже 7 мая вышли на сцену Народного дома в совместной постановке по пьесе Галиаскара Камала «Несчастный юноша» («Бəхетсез егет»). Чтобы иметь возможность работать на постоянной организационной основе, они решили присоединиться к уже зарегистрированному «Челябинскому музыкально-драматическому обществу», которое с 1903 г. действовало на базе городского Общественного собрания и местными силами устраивало спектакли, концерты, хоровые выступления, литературно-музыкальные вечера, приглашало гастролирующих артистов. Отвечая на запросы времени, весной 1910 г. Общество образовало мусульманский драматический отдел[407]407
  Кочеков В. Рассыпчатые звонкие лады // Рифей: Урал. лит. – краевед. сб. Челябинск: Юж. – Урал. кн. изд-во, 1985. С. 81–82.


[Закрыть], куда записались 64 человека. Руководителями секции стали Гариф Бурнаев, Мухамеджан Ахунов, Габделбарый Рамиев и Имаметдин Васанов. Отработав полный день, молодые мусульманские приказчики после закрытия магазинов спешили на репетиции, разучивали татарские песни на балалайках и мандолинах. Они нашли контрабас, пригласили русского гитариста и создали струнный оркестр.

7 июня 1910 г. мусульманская труппа Челябинска впервые самостоятельно сыграла пьесу «Путешествие в Казань» И. Казакова, но постановка пришлась на православный праздник Троицу, многие горожане уехали отдыхать на природу, и сборы от спектакля составили всего 60 руб. при расходе в 62 руб. Поэтому премьеру новой пьесы «Игълан бəласы» приурочили ко времени проведения крупной ярмарки, 22 сентября, благодаря чему удалось собрать уже 220 руб. Если в первой постановке все женские роли исполняли мужчины, то во втором спектакле на челябинскую сцену впервые вышли местные мусульманки: упаковщица из чайного магазина Высоцкого Гайша Насырова и жена бедного приказчика Диляфкар Джамалетдинова. Многие консервативно настроенные мусульмане восприняли театральное действо с участием женщин как публичное нарушение исламской морали. Самодеятельным артистам стало небезопасно в одиночку ходить по городским улицам, а одному из них, конторщику Исмагилу Яушеву, ревнители старины даже разбили голову. Тем не менее члены мусульманской музыкально-драматической секции продолжали радовать свою публику новыми постановками, сочетая культурно-просветительскую работу с благотворительностью. В течение осени 1910 г. они несколько раз играли драму Яруллы Вали «Стыд, или Слезы» («Оят, яки Күз яше») в пользу бедных башкирских детей, обучающихся в челябинском мектебе при Ак-мечети. Эта поддержка была очень существенной, поскольку лишь за один театральный вечер буфет принес 509 руб. прибыли. Популярной формой работы стали благоворительные киносеансы, на один вечер челябинская молодежь выкупала и цирк Сайковского, что позволило собрать 600 руб. на нужды мусульманской библиотеки. 1 июля 1911 г. самодеятельный струнный оркестр дал концерт в городском саду. После временного закрытия «Челябинского музыкально-драматического общества» в 1911 г. мусульмане организовали собственный кружок имени Габдуллы Тукая со своим уставом. Они продолжали устраивать спектакли, музыкальные вечера, приглашали в город на гастроли театральные коллективы и эстрадных исполнителей. Неоднократно в Челябинск приезжала уфимская труппа «Нур» («Свет»), бывали новая труппа И.Б. Кудашева-Ашказарского «Сайях» («Передвижная»), лирический тенор Газиз Салихович Альмухамедов (1895–1938), баритон Камиль Мутыги (1883–1941), который сначала с актрисой Елизаветой Александровной Сыртлановой (1883–1961), а затем с Сатирой Ахмадиевой давал концерты и читал Коран в Ак-мечети. Казанская труппа «Сайяр» еще раз привозила в Челябинск на гастроли пьесу «Живи Зубайда, буду жить и я» («Яшэ, Зебэйдэ, яшим мин») Сагита Рамиева с бенефисом актрисы Гульсум Мусаевны Болгарской (1891–1968). Бывали в городе актер Мухтар Исхакович Мутин (1886–1941) и лирический тенор Фаттах Маннафович Латыпов (1884–1966), которому Тукаевский кружок подарил 55 театральных книг для подготовки к поступлению в консерваторию. В годы Первой мировой войны его ряды пополнили известные артисты Исхак Мухаметзянович Альмяшев (1892–1937), Габдельбари Фатхуллович Болгарский (Файзуллин) (1884–1927) и Шакир Ганиевич Шамильский (Вахитов) (18921945). После революции театральный коллектив был переименован в «Труппу советских артистов»[408]408
  Бурнай Г. Чилэбе каласында татар театры // Татар театры (1906–1926). Казан: Магариф, 2003. Б. 204-206


[Закрыть]. В 1935 г. на ее основе был создан Челябинский передвижной колхозно-совхозный театр, который был расформирован в 1941 г.

Душой и основоположником татарского театра в Челябинске был Гариф Фатыхович Бурнаев. Он родился 28 апреля 1888 г. в деревне Сая ныне Высокогорского района Республики Татарстан. Жил в г. Троицке, где женился на дочери местного купца Абдуллы Хакимжановича Яушева Рабиге. Затем переехал в Челябинск, где работал приказчиком у своих родственников в Торговом доме братьев Яушевых. В 1906 г. Гариф Бурнаев стал одним из инициаторов открытия в этом городе мусульманской библиотеки, ее пожизненным членом, членом правления. С того же 1906 г. состоял действительным членом «Челябинского мусульманского благотворительного общества», впоследствии был членом его правления (секретарем). После революции он гастролировал по стране со своей театральной труппой, в которой его жена Рабига работала тапером. В репертуаре этого театра были и пьесы, написанные самим Гарифом Бурнаевым, которые не сохранились. Одно время он жил в Хиве, а затем переехал в Казань, работал в Маслопроме, а потом товароведом в легкопромышленной артели «20 лет Татарии». Умер в Казани 22 января 1962 г. Самодеятельная челябинская труппа под руководством Гарифа Бурнаева стала одним из первых национальных коллективов на Южном Урале, заложивших основы татарского театрального искусства.

Рассмотрение вопроса об истории мусульманской общины Челябинска в дореволюционный период приводит нас к следующим выводам. По сравнению с другими городами Оренбургской губернии, она сформировалась достаточно поздно, лишь в 7080-е годы XIX в. этому препятствовало удаленное, окраинное положение города, неразвитость коммуникаций, отсутствие здесь крупной приграничной торговли и промышленности, из-за чего основную часть переселенцев перетягивал на себя более привлекательный и развитый в экономическом отношении Троицк. Объективным свидетельством окончательного оформления мусульманской общины Челябинска стало строительство в 1890–1899 гг. городской мечети, на базе которой сложился объединяющий мусульман религиозно-культурный центр. Введение в эксплуатацию западносибирского участка Транссибирской железнодорожной магистрали в 1896 г. способствовало стремительному экономическому развитию города, широкому притоку татарских и башкирских переселенцев, преодолению замкнутости мусульманской общины в узких географических границах. На рубеже XIX–XX вв. она оказалась вовлечена в общее для всех российских мусульман движение исламского обновления, адаптации традиционных институтов к новым социально-экономическим условиям. По инициативе и при финансовой поддержке мусульманской торгово-купеческой буржуазии Челябинска с 1906 г. были осуществлены коренные преобразования: создан выборный приходской попечительский совет, который обеспечил реальное общинное самоуправление и контроль, реформирована система образования, открыты благотворительное общество, бесплатная мусульманская библиотека, воскресная школа для взрослых.

Фото 51. Гариф Фатыхович Бурнаев. Начало XX в.

Утверждение новых идей проходило в острой борьбе между представителями различных групп. В истории челябинской мусульманской общины как в капле воды отразились все сложности и противоречия, свойственные общественно-политическому развитию российских мусульман в этот переломный период.

4. Миасс

Пореформенный период отмечен расширением и качественным ростом промышленного производства на Южном Урале, глубокой капиталистической перестройкой металлургических предприятий, их технической реконструкцией, внедрением передовых методов производства, развитием сети железных дорог, которые позволили увеличить и ускорить поставку сырья и топлива, а также вывоз готовой продукции в центральные районы страны[409]409
  История Башкортостана с древнейших времен до наших дней: В 2 т. // И.Г. Акманов, Н.М. Кулбахтин, А.З. Асфандияров и др. / Под ред. И.Г. Акманова. Т. 1. Уфа: Китап, 2007. С. 413–416.


[Закрыть]. Источником формирования класса наемных рабочих становятся не только местные мастеровые и работные люди, на протяжении многих поколений связанные с горнозаводским трудом, но и разорившиеся крестьяне из малоземельных губерний, в том числе казанские татары. В условиях резкого развития крестьянской колонизации и массового изъятия земель башкирская беднота, которая не могла содержать себя за счет сельского хозяйства, уходила на заработки, занимаясь добычей руды и различными вспомогательными работами при горных заводах: рубкой дров, жжением угля, гужевыми перевозками, сплавом леса. Как следствие, в промышленных поселках Южного Урала впервые появляется значительное мусульманское население, которое меняет их традиционный этноконфессиональный состав. Для удовлетворения его религиозных нужд в конце XIX – начале XX в. открываются молитвенные дома на Аполлинарьевском прииске (1887 г.), в Саткинском заводе (1899 г.), Златоусте (1899 г.), Кусинском заводе, мечети в Миасском заводе (1891 г.), на Аполлинарьевском прииске (1906 г.), в Соймановском (1909 г.), Кусинском заводах (1917 г.), на Бакалинском казенном руднике (1917 г.), в Саткинском заводе (1918 г.).

Город Миасс Челябинской области был основан в 1773 г. как поселок при медеплавильном заводе купца Л.И. Лугинина. Открытие в Миасской долине месторождений золота превратило его в крупный центр золотодобывающей промышленности. Еще в 60-е годы XIX в. на Миасском заводе трудилось до 200 башкир, но все они проживали здесь временно[410]410
  Революционная и трудовая летопись Южноуральского края.: Хрестоматия архивных документов по истории Южного Урала. 1682–1918/Сост. А.И. Потернеева, В.Е. Четин. Челябинск: Южно-Уральское кн. изд-во, 1980. С. 225.


[Закрыть]. Появление же постоянного мусульманского населения было связано с подъемом металлургической промышленности на Южном Урале в конце XIX столетия, притоком татарских и башкирских крестьян на заработки из малоземельных районов. Усилению трудовой миграции способствовало сооружение в 1890–1891 гг. участка железной дороги, соединившего поселок через город Златоуст с поволжскими губерниями страны.

По ходатайству местных мусульман журнальным постановлением Оренбургского губернского правления от 18 октября 1891 г. № 946 было разрешено построить в Миасском заводе соборную мечеть, о чем жителям было объявлено через Троицкое уездное полицейское управление указом от 23 октября 1891 г. № 4649 с препровождением плана за № 4650 [411]411
  ГАОО. Ф. 11. Оп. 3. Д. 4213. Л. 1056–1056 об.


[Закрыть]. Большую помощь в сооружении храма оказал троицкий купец 2-й гильдии Галиулла Фаткуллович Уразаев (1842 – не ранее 1912), который владел бойней и салотопенным заводом в Троицке, механической вальцовой крупчатной мельницей в Кустанае, шерстомойными предприятиями в обоих городах, на крупнейших в России Нижегородской и Ирбитской ярмарках занимался продажей хлеба и животноводческого сырья через Торговый дом «Г.Ф. Уразаев с сыновьями». Предприниматель купил для мечети дворовое место с многочисленными постройками на Пичугинской ул., где к 1894 г. был сооружен мусульманский храм. Он представлял собой одноэтажное деревянное здание размером 20х15х4,5 м с 4-скатной крышей, разделенное внутри на 2 молитвенных зала (мужской и женский), а также 2 комнаты для омовения[412]412
  Наумова Г.М. Миасская соборная мечеть // Башкирская энциклопедия: В 7 т. Т. 4. Л-О / Гл. ред. М.А. Ильгамов. Уфа: Башк. энцикл., 2008. С. 200.


[Закрыть].

Ближе к завершению строительства уполномоченные местной мусульманской общины Шакирзян Ахметзянович Адигамов и Хайретдин Назметдинович Султанов представили на утверждение губернских властей приговор прихожан об избрании на должность муллы Салахитдина Сахибзадовича Баширова. Он родился 29 сентября 1862 г. в семье имама, выходца из крестьян Симбирской губернии, в деревне Атабай-Анкебе ныне Буинского района Республики Татарстан, на что указывает его нисба – аль-Анкеби[413]413
  ГАОО. Ф. 11. Оп. 3. Д. 938. Л. 168 об.-169.


[Закрыть]. Религиозное образование получил в медресе при 1-й соборной мечети города Буинска у муллы Абдуннасыра бин Мухаммадамина бин Джафара бин Яфаса аль-Буави (1816–1886), под руководством которого приобрел широкие познания в догматическом богословии, татарском, арабском и персидском языках, истории арабской литературы, логике, алгебре и других предметах[414]414
  Там же. Оп. 2. Д. 3366. Л. 18–18 об.; Кобзев А.В. Исламская община Симбирской губернии во второй половине XIX – начале XX вв. Нижний Новгород: ИД «Медина», 2007. С. 132.


[Закрыть]. Кроме того, он имел свидетельство Казанского 4-классного городского училища о знании русского языка в объеме, достаточном для кандидатов на должности мулл. По результатам сдачи экзамена при ОМДС в Уфе журнальным постановлением ОГП на 20 декабря 1894 г. № 1268 С. С. Баширов был утвержден к Миасской соборной мечети в званиях ахуна, имам-хатыба и мударриса (указ от 20 января 1895 г. № 226)[415]415
  ГАОО. Ф. 11. Оп. 3. Д. 4213. Л. 1056–1056 об.


[Закрыть].

В своем приходе мулла открыл новометодную мужскую школу (мектебе) с 4-летним курсом обучения основам ислама, татарскому чтению и письму. На рубеже XIX–XX вв. здесь занимались 40–50 детей местных татар в возрасте от 10 до 19 лет и около 10 башкир из ближайших деревень. При школе действовал интернат на 10 мест для приезжих учеников, находившихся под надзором брата муллы Изахитдина Баширова. Остальные воспитанники жили по квартирам и содержались за собственный счет. По свидетельству земского начальника 4-го участка Троицкого уезда, помещение мектебе состояло из 4 комнат, было довольно просторным и содержалось опрятно. Занятия проходили ежедневно с 9 до 12 часов и еще 2 часа после обеда, «смотря по досугу муллы». Кроме того, жена имама обучала у них на квартире отдельно до 20 девочек[416]416
  Там же. Оп. 2. Д. 3366. Л. 18–18 об.


[Закрыть]. В начале XX в. к мужской начальной школе добавилось среднее учебное заведение – медресе, программа которого предусматривала более широкий круг религиозных и светских дисциплин[417]417
  Там же. Д. 3439. Л. 18 об.-19.


[Закрыть].

Мулла Салахитдин Баширов известен тем, что в октябре 1895 г. привез в поселок тело татаро-башкирского поэта и просветителя Акмуллы (1831–1895), убитого на дороге из Миасса в Сыростан, и похоронил его на местном мусульманском кладбище. В начале XX в. братья Башировы построили рядом с мечетью каменное здание типографии, в которой печатались уставы и отчеты благотворительных и культурно-просветительских организаций, книги религиозного и научно-популярного характера: сочинение Али ал-Кари «О святом Хизре», трактат М.-Ф. Муртазина «Опровержение секты материалистов и разъяснение их положения», «Сборник XIV века», «Чудеса мира» Ахмеда Габди, сборник рассказов «Детская библиотека»[418]418
  Каталог книг Челябинской Мусульманской бесплатной библиотеки-читальни. Оренбург: Типография газеты «Вакт», 1912. С. 9, 59, 87, 91.


[Закрыть] и др. 18 января 1911 г. имам С.С. Баширов заключил с троицким купцом Г.Ф. Уразаевым договор, по которому снял в аренду на 11 лет за 500 руб. часть дворового места мечети размером «18 кв. саженей 6 аршин» с расположенным на нем зданием типографии. Стороны особо оговорили, что деятельность предприятия не должна создавать неудобства для мечети и мектебе. Рабочим и служащим Баширова запрещалось «в типографии и на дворе при ней петь песни, являться пьяными, произносить неприличные слова» и вообще вменялось в обязанность «вести себя благопристойно»[419]419
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 2383. Л. 15–16.


[Закрыть]. Часть доходов от издательской деятельности мулла дополнительно направлял на содержание храма и начальной школы. Отметим, что кроме типографии поселка при Миасском заводе на территории губернии действовали только четыре мусульманские типографии, причем три из них располагались в самом Оренбурге, а одна – в Троицке.

На рубеже XIX–XX вв. к Миасской соборной мечети был пристроен отдельно стоящий кирпичный минарет высотой около 35 м, представлявший собой многогранную башню на кубическом основании, три стороны которого были оформлены архивольтами. Такое архитектурное решение встречается на Южном Урале только в проекте Караван-Сарайской мечети города Оренбурга. Верхняя часть минарета была украшена фризом в виде геометрического орнамента, выше которого располагался профилированный карниз и идущий по периметру балкон с декоративной кованой решеткой, а венчал его шлемовидной формы со шпилем купол [420]420
  Наумова Г.М. Миасская соборная мечеть // Башкирская энциклопедия: В 7 т. Т. 4. Л-О / Гл. ред. М.А. Ильгамов. Уфа: Башк. энцикл., 2008. С. 200.


[Закрыть].

Фото 52. Миасская соборная мечеть. Начало XX в.

В начале XX столетия численность мусульманской общины Миасского завода продолжала неуклонно увеличиваться за счет естественного прироста и притока новых переселенцев, приезжающих по железной дороге. Если в 1900 г. она составляла около 600 человек, то в 1910 г. – уже 1085[421]421
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 2. Д. 8. Л. 468 об.-469; Загидуллин И.К. Махалля в промышленных поселениях в Европейской части России и Сибири (XIX – начало XX вв.) // Татарские мусульманские приходы в Российской империи. Мат. научно-практ. конф. (27–28 сентября 2005 г., г. Казань). Казань: Институт истории АН РТ, 2006. С. 83; Города России в 1910 г. СПб.: Типография Л.Н. Наркина, 1914. С. 714–717.


[Закрыть]. Большинство местных мусульман работали на металлургическом производстве и в горнодобывающей промышленности, занимались наемными и поденными работами, сельским хозяйством, торговлей. С 1867 г. Миасский завод стал местом проведения крупной мартовской ярмарки (со 2 по 9 марта), а впоследствии и двух торжков: Петровского (с 23 по 30 июня) и Введенского (с 15 по 22 ноября), на которые съезжались окрестные жители[422]422
  ГАОО. Ф. 11. Оп. 3. Д. 4065. Л. 884–886 об.; Д. 4234. Л. 658–658 об.


[Закрыть]. В самом поселке бакалейные лавки держали Г. Сабитов, З.Х. Султанбеков, Г.Х. Хайбуллин, З. Хайбуллин, галантерейные – М. Музафаров и Х.Н. Султанов, мануфактурные товары предлагали магазины М. Фаттахитдинова, Г.-Х. Хайбуллиной[423]423
  Мусульманский торгово-промышленный справочник «Саудегер». Казань, 1910. С. 80; Г. Троицк и его уезд. Справочник и адрес-календарь на 1912–1913 гг. Троицк: Типография «Энергия», 1912. С. 94, 99.


[Закрыть] и др. Именно представители торгового капитала, которые жертвовали большую часть средств на содержание мечети и конфессиональных учебных заведений, играли решающую роль в управлении делами прихода.

Помощь ему продолжали оказывать и со стороны. 15 февраля 1910 г. троицкий купец Г.Ф. Уразаев выразил желание официально передать в собственность прихода земельный участок, на котором располагалась мечеть. По представлению ОМДС 18 августа 1910 г. за № 7174 Министерство внутренних дел разрешило принять его пожертвование. 18 января 1911 гг. Ф. Уразаев решил подарить местной общине еще один участок земли на местном базаре по Златоустовской ул. (ныне ул. Ленина). Половина пустого дворового места «длиной по улице 17 саженей, по задней линии – 9 саженей 1 аршин и глубиной внуть двора 29 саженей» принадлежала миасскому обывателю Ивану Звездину, была выставлена на торги за неуплату им долга и приобретена Уразаевым 31 мая 1894 г. за 250 руб.[424]424
  Оренбургские губернские ведомости. 1894. 5 ноября. № 45.


[Закрыть] Согласие на передачу недвижимости мусульманской общине было дано МВД 4 апреля 1911 г. за № 3215. По доверенности прихожан 20 января и 29 сентября 1911 г. мулла С.С. Баширов получил от Г.Ф. Уразаева недвижимость по двум дарственным актам. Для управления вакуфным имуществом 20 марта 1911 г. члены мусульманской общины единогласно избрали 6 мутаваллиев (попечителей): Шакирзяна Адигамова, Салахитдина Баширова, Ахмеджана Галеева, Зиятдина Султанбекова, Хакимуллу Фаттахутдинова и Шагидуллу Хайбуллина[425]425
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 2383. Л. 2–3, 7–9, 17, 20–26, 29–35 об.


[Закрыть]. Однако прежний арендатор земельного участка по Златоустовской ул. Хайретдин Назметдинович Султанов отказался добровольно освободить место от своих построек. В течение двух последующих лет мутаваллиям пришлось вести с ним судебную тяжбу. Им удалось выиграть дело в Троицком окружном суде, и вскоре на средства прихожан по Златоустовской ул. был воздвигнут 2-этажный каменный магазин. Он сдавался в аренду и приносил мусульманской общине ежегодный доход в размере от 800 до 1000 руб.[426]426
  Азаматов Д.Д. Из истории мусульманской благотворительности. Вакуфы на территории Европейской части России и Сибири в конце XIX – начале XX в. Уфа: Издание Башкирского университета, 2000. С. 52.


[Закрыть] В сентябре 1918 г. прихожане заключили договор с крестьянином деревни Клиновки Архангельской волости Нолинского уезда Вятской губернии Ефимом Степановичем Шишкиным о сдаче этого здания в наем за 1000 руб. в год для перестройки под кинотеатр[427]427
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 2383. Л. 50–51.


[Закрыть].

Появление собственного доходного имущества, необходимость защиты законных интересов в суде, сложность финансовых и хозяйственных вопросов, связанных с ремонтом и содержанием мечети, благоустройством кладбища, развитием системы конфессионального образования заставили мусульман Миасского завода искать новые организационно-правовые формы для управления делами прихода. Еще 13 ноября 1910 г. они обратились в Министерство внутренних дел с просьбой зарегистрировать их общину как юридическое лицо с правом избрания управляющего Совета «по образцу старообрядческих обществ». Однако законодательство Российской империи не предусматривало такой возможности и детально не регламентировало права и обязанности мусульманских приходов как низовых религиозных организаций. Местные мусульмане были вынуждены взять за основу устав одного из общественных объединений, имеющего наиболее широкие благотворительные и культурно-просветительские цели. Их представители – крестьянин деревни Бакрче Цивильского уезда Казанской губернии Шакирзян Ахметзянович Адигамов, троицкий мещанин Ахмеджан Галеев, крестьяне Алькеевской волости Тетюшского уезда Казанской губернии Зиятдин Хисамутдинович Султанбеков, деревни Нурлат Свияжского уезда Казанской губернии Хайретдин Назметдинович Султанов, деревни Нижний Наратбаш Буинского уезда Симбирской губернии Калимулла Хабибуллович Хайбуллин – выступили учредителями «Миасского общества мусульман-прогрессистов». Целями его деятельности провозглашались «улучшение и развитие культурной, нравственной и экономической жизни мусульман и распространение современного просвещения в заводе Миасском и в пределах Троицкого уезда»[428]428
  РГИА. Ф. 821. Оп. 133. Д. 473. Л. 326–344 об.


[Закрыть]. Необходимость создания собственной организации с правами юридического лица особенно ярко проявилась во время конфликта общины с арендатором Х.Н. Султановым, когда суд отказался признать мутаваллиев представителями истца. В соответствии с российским законодательством они считались только попечителями по заведованию и управлению имуществом. Формально же собственником пожертвованного земельного участка на Златоустовской ул. являлась не мусульманская община Миасского завода, а само Оренбургское магометанское духовное собрание, которое было вынуждено уполномочить имама С.С. Баширова на предъявление иска от имени казенного учреждения в качестве подчиненного ему должностного лица[429]429
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 2383. Л. 38–41 об., 43, 47–48.


[Закрыть].

Фото 53. Миасская соборная мечеть. Советское время

Отсутствие примерного положения о местной религиозной организации, низкий уровень правовой грамотности привели к тому, что миасские мусульмане выбрали проект устава, не отвечающий их первоначальным задачам, возможно, единственно доступный им. Он предусматривал проведение собраний по выборам в органы местного самоуправления и Государственную думу, пропаганду юридических знаний среди населения и др., но не затрагивал вопросов управления религиозной общиной, содержания мечети и кладбища, распоряжения вакуфным имуществом. Это вызвало подозрения чиновников при рассмотрении проекта в Департаменте духовных дел иностранных исповеданий МВД. В результате власти пришли к выводу, что «Миасское общество мусульман-прогрессистов» является организацией не конфессионального, а «политического характера, имеющей своей конечной целью обособление интересов… мусульман на почве религиозно-национальной». Согласно разъяснениям Правительствующего Сената от 28 июля 1908 г. № 9120 и 4 сентября 1909 г. № 8318 такие объединения признавались угрожающими общественному спокойствию и безопасности. Поэтому 21 августа 1912 г. за № 7453 Департамент уведомил оренбургского губернатора о том, что товарищ (заместитель) министра внутренних дел не признал возможным утвердить проект устава этой мусульманской организации[430]430
  РГИА. Ф. 821. Оп. 133. Д. 473. Л. 353.


[Закрыть].

Фото 54. Минарет Миасской соборной мечети. Современное состояние

Рассмотрение истории формирования и развития мусульманской общины Миасского завода позволяет выделить как общие черты, характерные для всех подобных объединений в промышленных поселках Южного Урала, так и ее яркие отличительные особенности. По примеру других заводских поселений местная община стремительно сформировалась в конце XIX в. на фоне общего подъема металлургической промышленности, испытывавшей возрастающую потребность в рабочей силе, развития сети железных дорог, которые облегчили трудовую миграцию татарских и башкирских крестьян из малоземельных районов страны. Материальным свидетельством ее оформления стало сооружение мечети, открытие конфессиональных учебных заведений, которые приобрели значение структурообразующих, объединяющих институтов, обеспечивающих передачу религиозной и культурной традиции. Основу мусульманских общин в промышленных поселках Южного Урала составляли рабочие, которые в силу тяжелого материального положения зачастую не могли решить даже первоочередную задачу строительства мечети. Однако мусульмане Миасского завода имели тесные экономические и культурные связи с Троицком. Благодаря поддержке городской буржуазии им удалось гораздо быстрее построить собственный храм, обеспечить общине прочную финансовую основу через использование пожертвованного ей вакуфного имущества. В начале XX в. в Миасском заводе была открыта мусульманская типография, предпринята попытка создания общественной организации с благотворительными и культурно-просветительскими целями. Практика функционирования местной общины выявила несовершенство законодательства Российской империи, которое не предоставляло низовым мусульманским приходам прав юридических лиц.