Текст книги "Очерки по истории мусульманских общин Челябинского края (XVIII – начало ХХ в.)"

5. Златоуст

Начало городу Златоусту положило открытие в 1754 г. одноименного железоделательного завода тульских купцов И.П. и В.М. Мосоловых. До 60-х годов XIX в. он развивался как преимущественно промышленное поселение: в 1815 г. здесь начала работу фабрика по производству холодного оружия для русской армии и флота, а в 1859 г. было завершено строительство сталепушечного предприятия.

Стремительное формирование мусульманской общины Златоуста было во многом обусловлено сооружением в 18851890 гг. Самаро-Златоустовской железной дороги, которая связала город с центральными районами страны и облегчила переселенческое движение. В первой половине 90-х годов здесь постоянно или временно проживало уже около 70 семей мусульман. Архивные источники показывают, что большинство татарских поселенцев в Златоусте были выходцами с правобережной Горной стороны Волги, из Цивильского и Свияжского уездов, нынешних сел Бакрче, Карашам, Кугушево, Сунчелеево, Татарские Наратлы, Татарское Азелеево, Ураспуги Зеленодольского района, Бурундуки и Кайбицы Кайбицкого района Республики Татарстан. Башкирское население стекалось в город на заработки из различных деревень самого Златоустовского уезда[431]431
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 3. Д. 13919. Л. 11–12 об.


[Закрыть].

На первых порах для совершения религиозных обрядов «при рождении детей, браках, болезненном состоянии, смерти и на время похорон», для регистрации актов гражданского состояния мусульмане были вынуждены каждый раз ездить в ближайший приход, который отстоял от города на 50 верст, и даже далее. Иногда они пользовались случаем и обращались к муллам, которые сами посещали Златоуст для приведения к присяге свидетелей, военнослужащих и др. Так, ежемесячно в город приезжал имам деревни Каскиновой 2-й Айлинской волости (ныне Кусинского района Челябинской области) Якшимбет Юртанов на время очередной сессии Съезда мировых судей и Окружного суда, но он был единственным духовным лицом своего прихода и не мог надолго задерживаться в городе. 30 марта 1894 г. «постоянно и временно проживающие в городе Златоусте крестьяне разных губерний» в количестве 63 человек, «часто сетуя на свою участь», постановили приговор, которым просили Оренбургское магометанское духовное собрание исходатайствовать им у губернских властей разрешение на образование мусульманского прихода «с определением к оному указного муллы, содержание коего, а также наем помещения с отоплением для дома молитвы» они принимали «на себя, каждый посильно средствам своим, но с тем, однако, чтобы мулла был в безбедном положении»[432]432
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 3. Д. 13919. Л. 9-11.


[Закрыть]. При прошении от 2 апреля их доверенные лица представили его в Духовное собрание. Но при проверке оказалось, что приговор был составлен вскоре после проведения ежегодной ярмарки и подписан многими приезжими, которые вернулись в свои деревни, на места постоянного жительства. Оренбургское магометанское духовное собрание посчитало, что в Златоусте вообще нет оседлых мусульман и журнальным постановлением на 22 декабря 1894 г. оставило ходатайство без последствий[433]433
  Там же. Л. 14–15.


[Закрыть].

Лишь пять лет спустя, мусульманское население города получило возможность как-то организовать и упорядочить свою религиозную жизнь. В 1899 г. имам деревни Сюрбаевой 2-й Айлинской волости Златоустовского уезда (ныне Кигинского района Республики Башкортостан) Хузиахмет Мухаметлатипов выразил желание «отправлять требы у магометан, проживающих в г. Златоусте и у находящихся в тюремном замке», а также «приводить к присяге лиц магометанского исповедания в уездном Съезде земских начальников и временном Окружном суде». По просьбе муллы Духовное собрание журнальным постановлением от 20 ноября 1899 г. № 5 временно командировало его из сельского прихода в уездный город. Хузиахмету Мухаметлатипову были выданы метрические книги для записи актов гражданского состояния в г. Златоусте, а для богослужений там был открыт молитвенный дом в наемном помещении[434]434
  Там же. Оп. 2. Д. 4. Л. 129; Д. 246. Б. п.


[Закрыть].

К этому времени численность общины значительно возросла. По данным Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., в Златоусте проживало 466 последователей ислама (374 мужчины и 92 женщины), что оставляло 2,3 % от общего количества горожан. Среди них 274 человека – татары (58,8 % мусульман), 175 – башкиры (37,6 %) и 17 – представители других этносов (3,6 %). Большинство экономически активного населения, 28,5 %, были заняты наемными работами на металлургическом и оружейном предприятиях, 18,7 % – в сельском хозяйстве, 15,5 % – в сфере торговли, 7 % составляли заключенные, 6,6 % жили промыслами и ремеслами, 4,1 % – извозом, 3,2 % несли военную службу, 2,2 % – гражданскую, 1,3 % получали пособия от казны, 0,9 % работали в строительстве, 0,6 % – в сфере общественного питания, 0,6 % – на железной дороге и 10,8 % – прочие. О временном, сезонном характере занятости большинства мусульман свидетельствует абсолютное преобладание мужского населения (82 %) над женским (18 %), а о недавнем появлении в городе – высокая доля крестьян, которые продолжали числится по прежнему месту жительства (84,5 %). Но в сословной структуре уже появились 11,2 % мещан, 1,7 % дворян и чиновников, 1,5 % купцов, которые прочно осели в Златоусте, а также 0,9 % казаков и 0,2 % иностранных подданных[435]435
  Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. XLV. Уфимская губерния. Тетрадь II/Под ред. Н.А. Тройницкого. СПб.: Издание ЦСК МВД, 1904. С. 54–55, 144–145, 180–181.


[Закрыть].

Разумеется, этнокультурная ситуация в городе определялась не только относительным числом мусульман, но и абсолютным – напомним, согласно ст. 261 Строительного устава, по достижениии минимального норматива в 200 душ мужского пола позволялось ставить вопрос о создании самостоятельного прихода с назначением постоянных служителей культа. 15 февраля 1900 г. уже 230 мужчин подписали новый приговор, в котором просили разрешить им постройку полноценной соборной мечети. На этот раз Духовное собрание посчитало их просьбу обоснованной «ввиду неимения ни в городе Златоусте, ни вблизи его магометанских мечетей при значительном числе проживающих там магометан», о чем 9 мая 1900 г. за № 2676 и сообщило Уфимскому губернскому правлению[436]436
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 3. Д. 16521. Л. 4–5 об.


[Закрыть]. Однако Златоустовский уездный исправник доложил по инстанции, что из 230 мусульман только 130 проживают в городе более 2 лет, остальные приехали недавно и не могут считаться постоянными жителями. Поэтому Уфимское губернское правление своим журнальным постановлением на 21 декабря 1900 г. отказало в разрешении, о чем было объявлено доверенным мусульманской общины Златоуста Губайдулле Валитову, Хайрулле Нигматуллину, Мингазетдину Хамитову и Габдулнафику Мухаметвафину[437]437
  Там же. Л. 10–10 об.


[Закрыть]. Все религиозные обряды в городе по-прежнему исполняли прикомандированные муллы. По распоряжению ОМДС от 31 ноября 1901 г. № 951 в Златоуст был направлен имам-хатыб и мударрис деревни Чубаркаевой (ныне Кигинского района Республики Башкортостан) Абдулкабир Абдулвалиев, 1873 года рождения, из крестьян деревни Старый Студенец Буинского уезда Симбирской губернии (ныне Буинского района Республики Татарстан), временное пребывание которого в должности растянулось на 13 лет[438]438
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 3202. Л. 1.


[Закрыть].

7 марта 1902 г. «постоянно проживающие в городе Златоусте Уфимской губернии магометане из крестьян и мещан были™ на богомолении в молитвенном доме™ где по окончании богослужения в присутствии временного указного муллы™ имели суждение о том, что для совершения» ежедневного пятикратного намаза и пятничной молитвы «в городе™ не имеется приличного здания»[439]439
  Там же. Д. 591. Л. 2–7.


[Закрыть]. Они вновь постановили ходатайствовать о разрешении постройки у них соборной мечети с образованием самостоятельного прихода, причем финансирование строительства согласился осуществить крестьянин деревни Бакрче Цивильского уезда Казанской губернии Губайдулла Валитов, а прихожане обязались содержать в дальнейшем здание и мусульманское духовенство. Тогда в Златоусте проживало постоянно 227 мужчин, исповедовавших ислам, и временно еще около 300, в том числе 219 рабочих казенного завода и оружейной фабрики, 33 нижних чина в четырех ротах 214-го Мокшанского резервного батальона, 11 человек в златоустовских местной и конвойной командах, 10 служащих городской полиции. Кроме того, от 50 до 85 мусульман ежегодно прибывали со всего уезда в Златоустовскую земскую больницу, а среди заключенных в местной тюрьме было до 30 мусульман, которые также нуждались в духовном наставлении и отправлении религиозных обрядов, предписанных шариатом[440]440
  Там же. Л. 1–2, 9, 10, 11, 12.


[Закрыть].

Для возведения храма было присмотрено место в центре города, на углу Большой и Малой Немецких улиц (ныне улиц Ленина и Октябрьской), рядом с горнозаводским госпиталем. На обширном участке в 630 кв. саженей, принадлежавшем Товариществу братьев Покровских, располагались различные постройки: два одноэтажных деревянных дома, флигель, два деревянных сарая и кирпичный лабаз на каменном фундаменте. 4 декабря 1903 г. Губайдулла Валитов заключил с горным инженером Владимиром Ивановичем Покровским предварительное соглашение о покупке участка за 4000 руб., уплатив задаток в 200 руб.

Согласно ст. 247 Устава строительного участка, «во избежание соблазна» для православных разрешения на постройку иноверческих храмов, в том числе и мечетей, в смешанных населенных пунктах, необходимо было согласовывать с местным епархиальным начальством, которое не всегда с пониманием относилось к религиозным нуждам российских мусульман и даже в отдельных случаях старалось противодействовать им. Проблема усугублялась тем, что в законах не было четкого указания, на каком именно расстоянии от христианских церквей должны располагаться мусульманские культовые здания[441]441
  Загидуллин И.К. Правила строительства мечетей, как элемент реализации религиозных прав мусульман Волго-Уральского региона в XIX в. // Ислам и мусульманская культура в Поволжье: история и современность: Очерки. Казань: Мастер Лайн, 2002. С. 273.


[Закрыть]. На практике обычно оговаривалось, что мечеть может находиться на одной улице с православным храмом не ближе 100 саженей, а на другой улице – не ближе 50.

В Златоусте предполагаемое место постройки отстояло от римско-католического костела на 160 саж., а от ближайшей православной церкви Трех святителей – на 390. Тем не менее на запрос Губернского правления епископ Уфимский и Мензелинский Климент (Верниковский) 12 июня 1903 г. за № 6767 сообщил, что не возражает против сооружения мечети, но только на окраине города, в то время как Большая Немецкая улица относилась к историческому центру Златоуста. Позицию епархиального начальства активно поддержал местный уездный исправник, который доносил, что «устройство тут мечети нежелательно в религиозных целях». В своих рапортах он постоянно подчеркивал, что земельный участок еще не выкуплен мусульманской общиной, а полиция требовала от ее доверенного лица представить купчую крепость на дворовое место, хотя в законодательстве не было такого условия. Губайдулла Валитов резонно возражал, что не хочет рисковать крупной суммой в 4000 руб. и выкупит участок только после официального разрешения построить на нем мечеть, поскольку для других целей он ему не нужен.

Городские власти, напротив, были готовы пойти навстречу духовным запросам мусульманской общины. На заседании 29 декабря 1903 г. Златоустовская городская дума поручила управе сообщить губернским властям, что с ее стороны нет никаких препятствий к постройке мечети на Большой Немецкой ул. при условии соблюдения градостроительных норм. Решение народных избранников свидетельствовало о том, что на низовом уровне в городе сложились толерантные и конструктивные отношения между представителями различных конфессий, а причиной конфликта стала позиция части православного духовенства и чиновничества. Протоколом Строительного отделения Уфимского губернского правления от 16 февраля 1904 г. № 178 был утвержден проект культового здания размером 13 на 25 аршин. Однако журнальным постановлением на 22 марта 1904 г. № 155 само Правление в очередной раз отклонило ходатайство мусульман именно по религиозным соображениям. Златоустовской полиции было поручено объявить, что постройка будет разрешена им только в том случае, «если место под нее будет приобретено на окраине, вдали от православных храмов»[442]442
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 591. Л. 17–18, 19, 39–39 об., 46–47 об., 58–59, 69.


[Закрыть]. Технически сделать это было очень сложно, т. к. городские окраины шли по утесам и косогорам Уреньгинского хребта, где большинство участков были маломерными, и договариваться о покупке потребовалось бы сразу с тремя-четырьмя владельцами.

Несмотря на постоянные отказы, доверенный Губайдулла Валитов продолжал настойчиво и умело отстаивать интересы златоустовской общины в государственных органах, приводя различные аргументы и апеллируя к закону в своих многочисленных прошениях и жалобах на имя уфимского губернатора – от 9 марта, 4 мая, 19 августа 1904 г., 19 апреля и 5 мая 1906 г.[443]443
  Там же. Л. 48–49, 58–59, 73–73 об., 114–115, 118–118 об.


[Закрыть]. Выяснилось, что главной причиной неудач было противодействие со стороны местного благочинного и настоятеля главного православного храма, протоиерея Николая Александровича Страхова. Церковно-приходское попечительство при Свято-Троицком соборе г. Златоуста постановлением на 20 февраля 1903 г. наметило приобрести выбранный мусульманами участок на углу Большой и Малой Немецких улиц под постройку «богадельни для призрения стариков и стариц и домовой… церкви» при ней, однако запрошенная владельцем сумма в 4000 руб. оказалась слишком велика. Тогда Страхов предложил Валитову подарить земельный участок, намекая, что в этом случае он легко получит разрешение на постройку мечети в Уреньгинской части, по Большой или Малой Грамотушным улицам (ныне ул. В. Геппа), на беднейших окраинах, где проживала основная масса мусульман. Валитов ответил отказом, и дело застопорилось, поскольку епархиальное начальство в своей позиции опиралось на донесения, получаемые от местного благочинного священника.

Только либерализация государственной политики по отношению к неправославным конфессиям в годы Первой русской революции, связанная с изданием Высочайшего указа об укреплении начал веротерпимости от 17 апреля 1905 г. и других законодательных актов, позволила златоустовским мусульманам реализовать их религиозные права. Указом Уфимского губернского правления от 25 октября 1907 г. № 5302 им наконец было разрешено построить каменную соборную мечеть в г. Златоусте, на углу Большой и Малой Немецких улиц с тем, «чтобы здание… отстояло от межи не менее чем на 8 саженей, и чтобы работы. производились под наблюдением ответственного техника»¹.

Городская община мусульман состояла в основном из людей бедного достатка – рабочих, поденщиков, крестьян – и не могла осилить все расходы по строительству без посторонней помощи. Посовещавшись, 21 января 1908 г. прихожане решили обратиться к властям за разрешением на сбор пожертвований, который хотели доверить избранным уполномоченным лицам Габдулнафику Мухаметвафину и Султану Минлигалиеву. 15 февраля за № 1531 уфимский губернатор дал согласие на сбор денежных средств, однако только в пределах города Златоуста. В июле 1908 г. Оренбургское магометанское духовное собрание выдало доверенным прихожан две подотчетные шнуровые книги с отрывными квитанциями. Формулировка разрешения существенно ограничивала их возможности, т. к. помимо собственных средств, они могли рассчитывать лишь на пожертвования мусульманских торговцев, которые приезжали в Златоуст на ежегодную ярмарку с 24 января по 3 февраля, но сами не могли вести сбор за его пределами, даже в собственном уезде, не говоря уже о крупных городах. С огромным трудом добившись разрешения на постройку мечети, златоустовские мусульмане не могли реализовать свое право. Благодаря дополнительным препонам, они были вынуждены на протяжении многих лет собирать необходимые денежные средства. Земельный участок удалось выкупить относительно быстро, вероятно, за счет крупного пожертвования Губайдуллы Валитова. 1 мая 1909 г. он вместе с другими доверенными Абдулкабиром Абдулвалиевым, Хайруллой Нигматуллиным, Шигабутдином Валиевым, Мухаметшей и Мухаметсабиром Шакировыми обратился за разрешением потратить 4000 руб. из числа собранных денег на приобретение дворового места с ветхими постройками у братьев Покровских. 20 ноября того же года товарищ (заместитель) министра внутренних дел, сенатор С.Е. Крыжановский дал на это согласие. От лица общины крепостной акт совершил местный мулла. Однако сумма, необходимая для возведения культового здания, была накоплена лишь к 1914 г. Все это время богослужения по-прежнему проводились в молитвенном доме, для которого было приспособлено одно из зданий на территории бывшей усадьбы Покровских.

После покупки общиной земельного участка сюда же переехала и мусульманская начальная школа (мектебе), где татарские и башкирские дети обучались основам ислама, чтению и письму. Ее возглавил башкир деревни Нугумановой Султаевской волости Челябинского уезда Оренбургской губернии (ныне Кунашакского района Челябинской области) Нурмухамет Шарыпов, который родился в 1877 г. и окончил одно из медресе г. Троицка. В 19121913 учебном году под его руководством в мектебе на Большой Немецкой улице занимались 56 человек (32 мальчика и 24 девочки) в возрасте от 7 до 15 лет¹. По некоторым сведениям, здесь одно время преподавал и выпускник Стамбульского университета Габдрахман Гайнанович Саади (Сагдиев) (1889–1956), который впоследствии стал известным татарским литературоведом, критиком, доктором филологических наук.

В 1913–1914 гг. имам Златоуста Абдулкабир Абдулвалиев покинул свою должность, но остался в городе, записавшись в мещанское сословие. На его место был переведен имам-хатыб 1-й соборной мечети деревни Верхние Киги Златоустовского уезда (ныне Кигинского района Республики Башкортостан) Габдулбарый Мухаметхажиевич Габдулгафуров. 8 июля 1914 г. он подал рапорт в Духовное собрание, где просил уполномочить избранного прихожанами бывшего муллу Абдулвалиева для заключения договора с подрядчиком на постройку каменной мечети, что и было сделано. Она была возведена на углу Большой и Малой Немецких улиц, по-видимому, в 1914–1915 гг. и представляла собой одноэтажное здание красного кирпича с пристроенным минаретом. Здесь же располагался и дом муллы.

С окончанием строительства мечети в уездном городе повысился статус ее имама. 7 июля 1915 г. за № 4135 Оренбургское магометанское духовное собрание сделало представление Уфимскому губернскому правлению о том, что Габдулбарый Габдулгафуров «за все время своей службы обращал на себя внимание безукоризненным поведением и вполне аккуратным, добросовестным, умелым и толковым выполнением возложенных на него обязанностей и таким же исполнением… поручений». «В поощрение отличной и усердной службы» оно просило удостоить его почетного звания сауна. Журнальным постановлением УГП на 23 октября 1915 г. имам-хатыб соборной мечети г. Златоуста Габдулбарый Габдулгафуров был возведен в это звание[444]444
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 5. Д. 13013. Б. п.


[Закрыть]. Не имея законодательно оформленного круга обязанностей, ахуны выступали посредниками между центральным органом управления российских мусульман – Оренбургским магометанским духовным собранием – и низовыми мусульманскими приходами на уровне городов, уездов и волостей. В качестве старших духовных лиц они контролировали исполнение обязанностей другими духовными лицами, проводили следствие по их проступкам, выступали в качестве религиозных авторитетов по сложным вопросам толкования шариата, при рассмотрении брачно-семейных и имущественных дел[445]445
  Азаматов Д.Д. Оренбургское магометанское духовное собрание в конце XVIII–XIX вв. Уфа: Гилем, 1999. С. 91–96.


[Закрыть]. Отметим, что прежде ахуны Златоустовского уезда назначались из числа сельского духовенства, и только в начале XX в. с формированием в уездном городе самостоятельного прихода и назначением постоянного служителя культа центры гражданского и духовного управления сошлись воедино.

Таким образом, тяжелое социально-экономическое положение крестьянства, малоземелье на рубеже XIX–XX вв. способствовали притоку татар и башкир в горнозаводские поселки Урала, которые переживали подъем и постепенно приобретали облик городов. С 90-х годов XIX столетия здесь впервые появляется значительное мусульманское население, изменившее их традиционный этноконфессиональный состав. Непонимание его нужд отдельными представителями чиновничества и православного духовенства, ограничения, заложенные в российском законодательстве, бедственное материальное положение самих мусульман создавали серьезные препятствия для реализации их религиозных прав.

6. Кыштым

Начало городу Кыштыму положило открытие в 1757 г. железоделательного завода представителем известной династии промышленников Никитой Никитичем Демидовым.

Как и в другие заводские поселки Южного Урала, сюда в конце XIX века устремились на заработки мусульманские мигранты, которые постепенно оседали на постоянное жительство. Например, только в 1898 г. на Кыштымский завод поступило до 30 татар и башкир, пришедших «из голодных местностей». В целом, по данным местной полиции, к этому времени здесь проживали 262 мужчины, исповедовавшие ислам, из рабочих и торговцев, в том числе 234 представителя 79 семей и 7 одиночек на постоянной основе и 21 – на временной[446]446
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 5. Д. 1057. Л. 10, 13–13 об. Здесь и далее по Кыштыму материал любезно предоставлен Алексеем Николаевичем Старостиным.


[Закрыть].

Кыштымский завод находился в окружении русских поселений, а ближайший мусульманский приход деревни Булатовой Сартской волости Челябинского уезда располагался в 30 верстах от него. Поэтому верующие пригласили к себе для проведения коллективного намаза и религиозных обрядов бывшего муллу, мещеряка деревни Кунашак Теченской волости Шадринского уезда Пермской губернии (ныне центра Кунашакского района Челябинской области) Джалалетдина Абдулмазитовича Абсалямова. 6 ноября 1898 г. их доверенный, татарин деревни Муралиной Кушманской волости Свияжского уезда Казанской губернии (ныне Кайбицкого района Республики Татарстан) Зинетулла Абдулганиев обратился в Духовное собрание с просьбой

0 выдаче их имаму официального предписания «для отправления во время поста Рамазан общественных богослужений – пятивременных, таравих, а также гаидов, а после богослужений – молебствий о здравии Его Величества»[447]447
  Там же. Л. 6–8.


[Закрыть]. ОМДС, в свою очередь, отношением от 7 декабря 1898 г. № 7632 запросило Главное управление Кыштымскими горными заводами, не признает ли оно «возможным оказать содействие в приглашении для рабочих из магометан, как для требоисправления в их среде, так и поддержания религиозно-нравственных чувств и добрых нравов, магометанского духовного лица с отводом последнему квартирного довольствия и назначением хотя бы небольшого денежного вознаграждения в виду того…что вблизи нет ни одного мусульманского селения». Но администрация предприятия отказалась предоставить помощь на том основании, что мусульмане, живущие на его земле, якобы, «в заводских работах почти не обращаются»[448]448
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 5. Д. 1057. Л. 7 об., 10.


[Закрыть].

Между тем по настоянию Духовного собрания местные верующие 10 февраля 1899 г. постановили официальный приговор об образовании в Кыштыме самостоятельного мусульманского прихода и избрании своим имамом Джалалетдина Абдулмазитова. Однако в ходе переписки по этому делу выяснилось, что по жалобе собственных прихожан и решению ОМДС от 13 июля 1889 г. прежде он был уволен от должности муллы 4-й Кунашакской соборной мечети «за дурное поведение». Абдулмазитов пытался обелить себя, заручился свидетельствами сельского старосты о хорошем поведении и несправедливом увольнении по вражде отдельных лиц и «безо всякого… греха» с его стороны. Понимая необходимость открытия мечети в Кыштымском заводе, Собрание поддержало просьбу прихожан и 3 апреля 1900 г. передало документы по инстанции в Пермское губернское правление (ПГП), но к оправданиям скомпрометированного кандидата отнеслось неприязненно и сухо сообщило, что назначение имама возможно только после учреждения самостоятельного прихода и не зависит от духовных властей[449]449
  Там же. Л. 20–21 об.


[Закрыть].

Прошлое муллы не укрылось и от его новых прихожан в Кыштыме, чем тут же поспешили воспользоваться противники. 17 апреля 1900 г. пятеро мусульман во главе с Хасанзяном Салихзяновым и Ашрафзяном Ахметовым сообщили в ОМДС, что Джалалетдин Абдулмазитов, «как престарелый, имеет слабое зрение, а поэтому и не может достаточно успешно исполнять обязанности». Кроме того, до них дошли сведения, что это лицо «сомнительной честности и бывавшее под судом». Поэтому они просили о назначении муллой вместо него башкира деревни Медиак Мухаметкулуевской волости Челябинского уезда (ныне Аргаяшского района Челябинской области) Диньмухамеда Абдулхалимова, 26 лет, окончившего местную школу. Впрочем, они получили от Духовного собрания такой же ответ, что и первый кандидат[450]450
  ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 5. Д. 1057. Л. 22–24 об.


[Закрыть].

На протяжении 4 лет с 1899 по 1902 гг. Джалалетдин Абдулмазитов фактически исполнял обязанности имама в мусульманской общине Кыштымского завода: проводил «пятивременные и соборные богослужения», обряды наречения имени, бракосочетания, погребения и даже незаконно выдавал частные акты о разводе, не имевшие юридической силы. Но противники продолжали относится к нему непочтительно и отказывались признавать его духовным лицом. Когда же Абдулмазитов подал жалобу на обидчиков, Духовное собрание отношением от 14 декабря 1902 г. № 7468 поручило Екатеринбургскому уездному полицейскому управлению объявить «именующему себя исполняющим обязанности имама в Кыштымском заводе, что как удаленный от должности за дурное поведение, впредь до утверждения Губернским правлением» он «не может исполнять никаких обязанностей имама»[451]451
  Там же. Л. 2, 31–32.


[Закрыть]. Получив полицейский запрет на профессию и оставшись без средств к существованию, в том же месяце Джалалетдин Абдулмазитов выехал из Кыштыма на постоянное жительство в родную деревню Кунашак, а местная община вообще лишилась хоть какого-то имама. К 1910 г. ее численность сократилась до 257 мусульман обоего пола[452]452
  Загидуллин И.К. Махалля в промышленных поселениях в Европейской части России и Сибири (XIX – начало XX вв.) // Татарские мусульманские приходы в Российской империи. Мат. научно-практ. конф. (27–28 сентября 2005 г., г. Казань). Казань: Институт истории АН РТ, 2006. С. 83; Города России в 1910 г. Спб.: Типография Л.Н. Наркина, 1914. С. 714–717.


[Закрыть], поскольку большинство из них имели, по-видимому, все-таки временную занятость на Кыштымском заводе. Это сделало невозможным учреждение самостоятельного прихода и назначение муллы по законодательству Российской империи, которое устанавливало для этого минимальный норматив в 200 душ мужского пола.

Таким образом, высокая подвижность мусульманского населения, связанная с временным характером занятости на промышленном производстве, слабая консолидация, внутренние конфликты и противоречия не позволили мусульманам Кыштыма до революции организовать собственный приход и наладить полноценную религиозную жизнь.