Текст книги "Дневник порнографа"

Пленка была вставлена, и я опять стоял перед ней – только теперь гораздо ближе.

– Скажи, что ты от меня хочешь, и я сделаю это, – сказала она. – Заставь меня вытворять всякие штуки.

– Поиграй с собой, а я буду фотографировать.

И констебль Кенсингтон тут же перешла к делу.

Она задала себе такого жару, что... Не знаю, смогу ли я так же, когда буду вспоминать этот дождливый четверг.

ЩЕЛК-ЩЕЛК-ЩЕЛК!

Она завывала, словно привидение, и я тоже был готов завыть. Я знал, что делаю ошибку, что я должен вести себя профессионально, но я буквально умирал. Что ж, если это и ловушка, то я ничего не могу с собой поделать и иду прямо в нее.

– Хорошо, а теперь... Послушай... – поморщился я, расстегивая ширинку; сердце вырывалось из груди. – Я хочу сделать несколько фотографий, на которых у тебя во рту будет вот это.

Констебль. Кенсингтон поднялась, посмотрела на мою плоть, потом как одержимая схватила ее и запихала себе в рот. То был самый буйный минет в моей жизни. Интересно, когда у тебя сосет динозавр – ощущения похожи?

– О Господи, да! – взывал я к небесам; она превратилась в настоящий насос.

ЩЕЛК-ЩЕЛК-ЩЕЛК!

Констебль Кенсингтон так запыхалась, что только с третьей попытки смогла попросить меня сделать несколько фотографий, на которых мы трахаемся. Я толкнул ее обратно на кровать, она задрала на мне рубашку и стянула брюки и трусы, сделав при этом больно моему дружку, запевшему, словно натянутая тетива. Когда я взобрался на борт, меня охватило облегчение: похоже на настоящий секс, а не на очередное разочарование. Должен, однако, вам сказать, что наш ум способен играть с нами странные шутки. Понимаю, что это звучит по-дурацки, но даже тогда я не был уверен на все сто, что мы действительно займемся любовью. Я пережил такую жестокую засуху (Таня и Синди не в счет), столько раз все срывалось в последний момент, что мое сознание отказывалось просто взять и поверить: мы занимаемся любовью. Для виду я продолжал щелкать фотоаппаратом, хотя, как только я сказал констеблю Кенсингтон, что тяжеловато фотографировать и одновременно так много двигаться, она ответила:

– Так брось эту чертову камеру!

И тогда я наконец поверил.

– Давай же, покажи мне! Отделай меня! – вопила она, бешено двигаясь.

– А теперь сзади... А теперь я сверху... А теперь у стены... А теперь я сама...

– Что?..

С таким я столкнулся впервые. Да, я пережил долгую, изнурительную засуху, да, я постоянно тосковал, однако те мечты вернулись сторицей! Она была ненасытна. Это слово описывало ее как нельзя лучше. Ненасытность. К вечеру мою спину украшали борозды, на сосках виднелись следы от укусов, все тело покрывали порезы и кровоподтеки, а под глазом образовался фингал. Мы успели перепробовать все позы, кроме свободной, потом попробовали и ее тоже, так как к одиннадцати часам напрячь что-либо мы были уже не в состоянии. Этим я завершил свое выступление – лучшее в моей жизни.

Не знаю, кем она была у себя дома, но я не встречал никого похабнее. Она сказала, что не в силах отважиться на что-либо такое со своим бойфрендом, так как после будет мучиться от стыда. Зато со мной, грязным порнографом, она могла делать все и говорить все, так как я в ее жизни не играл ни малейшей роли, будучи лишь партнером.

Она спросила, не хочу ли я, чтобы она пописала мне в лицо.

– Что-то не хочется, но спасибо за предложение.

– А ты на мое – хочешь пописать?

– Э... Вообще-то нет. Я не могу, когда на меня кто-нибудь смотрит.

– Дай знать, если передумаешь, – сказала она и постаралась вдохновить мой потрепанный член на последнюю битву.

У нее это получилось, однако рассказывать тут особенно не о чем.

Незадолго до полуночи она приняла душ, прополоскала рот и поблагодарила меня за вечер – "захватывающий" (ее слова, не мои). Потом спросила, что я собираюсь делать с фотографиями. Я сказал ей снять копии со свидетельства о рождении и паспорта и послать их вместе с письмом, подтверждающим адрес и домашний телефон, после чего с ней свяжутся Джеки или Мэри для словесного подтверждения.

– Нам обязательно проходить через все это? – спросила она неохотно.

– Боюсь, что да.

– Я не уверена, что захочу сообщать свои данные, а уж звонки домой мне и подавно не нужны. Не мог бы ты пристроить парочку из них втихаря?

Теперь, когда я потерял работу (о чем она еще не знала), это будет непросто, однако парни вполне могли оказать мне услугу-другую.

– Я постараюсь. А теперь – будь здорова.

Ладно, пусть это против правил, но как я мог отказать женщине, которая только что брала у меня в рот?

19. Случка в суде

Мне всегда было интересно, есть ли Бог, который смотрит на нас оттуда, сверху. Теперь я знаю наверняка, что он есть и что у него замечательное чувство юмора.

– Я переговорила с местным служащим. Сообщила ему, что мы уже здесь и ждем вызова. Не разбредайтесь. Если мы пропустим свою очередь, нас отодвинут в самый конец дня, – объясняла Саманта мне, Тане и Синди.

Возможно, вы помните, что мы с Самантой уже встречались. Это та самая подруга-феминистка, обличавшая бессовестного торговца женской плотью. А теперь она представляла в суде меня и двух эксплуатируемых мною женщин. Впрочем, Саманта не сама нас выбрала – ее "попросил" босс. Она была единственной женщиной в фирме, а в нашем случае женская защита была предпочтительнее. Мне известно это от нее самой: мы приезжали к. Саманте за три дня до того. Но разве ее ситуация была безвыходной? Думаю, она могла бы объяснить старшему партнеру, что не может поступиться своими высокими принципами и представлять интересы такого человека, как я. Впрочем, если вспомнить, сколько минетов сделала она боссу ради своего места, вряд ли бы он стал прислушиваться к таким соображениям. Да и не обязаны юристы любить своих клиентов – вряд ли такое часто бывает.

– А это не та баба с вечеринки? – спросил Пэдди, когда Саманта ушла.

Пэдди, Мэтт, Хассим и даже Хейзл пришли меня поддержать. Пэдди прихватил с собой маленький фотоаппарат. Он прикинул, что можно втихаря пощелкать Таню и Синди в здании суда, а потом использовать это в журнале. Сложно поверить, но Таня с Синди согласились (за вознаграждение). Они сняли трусы и уже успели сделать пару снимков на лестнице – там, снаружи.

– Да, это она, – ответил я.

– Ничего у нее задница, – заметил тот. – Как думаешь, она согласится сняться вместе с девушками?

– Для "Эйса"? Ага, она будет в восторге.

– Никогда нельзя знать заранее, – сказал Пэдди.

– В любом случае спроси. Смеха ради.

– Ладно, подождите меня здесь, я пойду переговорю.

Я смотрел, как он встал и отправился вслед за ней. Мне очень хотелось увидеть ее реакцию, да тут мимо прошел кое-кто, готовый (я точно знал это) на все, что бы я ни придумал.

– Здравствуйте. Констебль Кенсингтон, если не ошибаюсь?

Я протянул руку. Констебль Кенсингтон пожала ее и вежливо улыбнулась в ответ.

– Здравствуйте, Годфри! Как поживаете?

– Прекрасно! А вы? Мы не встречались со дня моего ареста! – сказал я, обращаясь ко всем, кто нас слышал.

– Да, верно, не встречались! – поддакнула она, сделав это на редкость неестественно.

Оглянувшись, мы наткнулись на подозрительный взгляд Мэтта. Повисла неловкая пауза. Констебль Кенсингтон объяснила, что ей пора и что она еще вернется. Я сказал "чао!" и вспомнил про одно ее желание. Может, спросить, хочет ли она, чтобы ей пописали в лицо?

– Ладно, я пошла, – сказала она, а потом тихо добавила: – Я позвоню тебе на следующей неделе.

– Что там у вас? – спросил Мэтт, когда я сел на место.

– Потом объясню.

Конечно, объясню! Ведь я приготовил для него пару снимков, только мне очень не хотелось вынимать их прямо здесь.

День тянулся еле-еле, как и всегда, когда чего-то ждешь. Утро сменилось временем обеда, обеденное время перешло в стадию паба, а эта стадия перетекла, как ни обидно, в дневное время. Нам пришлось вернуться в здание суда, сесть там и ждать дальше. К счастью, мы успели подзаправиться, и несколько кружек пива (в случае Тани и Синди – джин-тоник) сделали эти скучные часы куда более сносными.

Я бродил по зданию, разминая ноги. Когда я проходил мимо туалетов, оттуда появилась Таня.

– Эй, Годфри! Фотоаппарат с собой? – спросила она, оглянувшись.

– Нет, он у Пэдди.

– Сходи возьми. Я буду ждать тебя здесь.

Я думал, она хочет сделать пару снимков от входной двери, однако по возвращении меня втолкнули и женский туалет, а затем в одну из кабинок.

– Все в порядке, здесь пусто. Давай сделаем несколько жестких снимков, – сказала Таня, задирая юбку и расставляя ноги.

Конечно, надо было отказаться и объяснить, что нас опять арестуют, но иногда вы просто не можете действовать иначе, верно? Кроме того, я с ума сходил от скуки, а такая фотосессия меня развлечет.

Она встала на сиденье унитаза и присела на корточки, а я кинулся ей под юбку и принялся щелкать затвором.

– Теперь растопырь, – сказал я.

Одной рукой Таня выполняла мое требование, а другой держалась за стену кабинки, чтобы не упасть.

– Нравится? – спросила она, потом засунула туда палец и вытерла его о мое лицо.

Мы хихикали и старались вести себя тихо, что было непросто: Таня все время соскальзывала и грохотала пластмассовым сиденьем. Положение было самое идиотское: мы находились в здании суда и делали ровно то же, что нас сюда и привело. Господи, если нас опять схватят, то вкатят уже по полной. Ну и хрен с ними, зато об этом я буду рассказывать своим внукам!

Не знаю, кто первый начал и как вообще так получилось, только не успели мы отснять и десятка фотографий, как мои трусы оказались спущенными, и я, прижав Таню к двери кабинки, драл ее почем зря.

– Давай, давай трахай меня! – задыхалась она, а мне очень хотелось ответить: "А я и трахаю!"

Вдруг мне стало все равно, услышит нас кто-нибудь или нет. Я трахал потрясающей красоты порномодель, и пусть остальной мир идет к чертям! Я знал наверняка – наверняка! – что у меня никогда не будет столь великолепной партнерши, и я не остановлюсь ни ради чего, пока не сделаю все как следует. С этого мгновения жизнь моя пойдет под горку. Пусть хоть на пять лет сажают, мне плевать!

Таня сладко дышала мне в лицо и озорно улыбалась, а я выкладывался по полной. Ее тело было упругим и легким, и она отзывалась на каждое мое движение как настоящая профессионалка. О-о, великолепно... Великолепно... Сначала Таня с Синди сделали мне минет, потом была констебль Кенсингтон, а теперь еще вот это. Можно сказать, не таясь: у меня началась светлая полоса, и я наслаждался каждой ее минутой. Спасибо тебе, Господи! Спасибо, спасибо, спасибо...

– О-о, Годфри, ты хоть куда!

Не помню, говорила ли она что-нибудь подобное, но я решил, что это замечание здесь вполне уместно.

Таня ерошила мои волосы, мы целовались, и я уже не мог разобрать, где ее язык, а где мой. Потрясающе! Вы слышите? Потрясающе! Таня переключилась на мою ушную раковину, и мы чуть не упали. Неожиданность всего происходящего, наша непотребство и, что уж там, неосмотрительность заставляли наши организмы выделять какое-то дикое количество адреналина. Я и раньше слыхал про "опьянение страстью", хотя до этого мгновения не знал, что это значит. Весьма, весьма рекомендую!

– Ты такой большой, Годфри! – возможно, сказала Таня.

И тут вмешалась действительность: в дверь кабинки постучали. Таня и я застыли, перестав дышать. Через пару мгновений Таня крикнула:

– Минутку, я уже скоро!

Затем она взглянула мне в глаза и кое-что сделала. Это я унесу с собой в могилу. Возможно, в сравнении с предыдущим – ничего особенного, но именно это я вспоминаю в первую очередь, когда думаю о том дне. Вот мы стоим, прижавшись к двери кабинки, наши тела переплетены, мы задыхаемся от страсти... Она наклоняется и целует меня в губы... Еле ощутимо, осторожно... Это была сама страсть. Я любил ее в эту минуту.

– Таня? – спросил голос из-за двери.

– Да? – ответила Таня, не отводя от меня взгляда.

– Кто там с тобой? Годфри?

Я узнал голос Саманты.

– Нет, – сказала Таня и опять меня поцеловала.

Саманта вошла в соседнюю кабинку, взобралась на унитаз (хит сезона) и заглянула через стену.

– Что вы делаете, идиоты! – воскликнула она.

– Детей... – ответил я, и мы с Таней рассмеялись.

– А ну валите оттуда! Хотите, чтобы вас повесили?

Какое-то время подумав (не очень долго), я ответил:

– Но я еще не закончил.

Таня улыбнулась, и мы потихоньку задвигались вновь.

– Плевать, выходите!

– И не подумаем! – ответила Таня, откликаясь на каждое мое движение.

– Если вы сейчас же не прекратите, я приведу сюда секретаря суда! – пригрозила Саманта, однако я сказал ей, что пусть приводит хоть Лоуренса Аравийского[17]17
  Лоуренс Аравийский (Lawrence of Arabia) – прозвище Томаса Эдварда Лоуренса (1888 – 1935), английского писателя и разведчика, воевавшего в Саудовской Аравии против турецкого владычества и оставившего свои воспоминания о той войне.


[Закрыть] – меня ничто не остановит.

– Слушай, ведь ты наш представитель? – спросила Таня, подняв на нее взгляд. – Так давай представляй наши интересы: постой на шухере!

– Это какое-то сумасшествие, так себя вести нельзя... – сказала та.

– А ты посмотри на нас! Я забавлялся.

– Мать вашу!.. – воскликнула Саманта. Она слезла с унитаза и вышла из кабинки.

– Идете вы или нет?

– Позже... – сказал я, двигаясь со всевозрастающим азартом.

– Я не шучу! Сейчас приведу секретаря!

– Не приведешь.

Судя по всему, этот ответ Саманту добил. Помешкав еще немного, она сказала:

– Ладно, только поскорее!

– Конечно. Последи там, мы скоро выйдем!

– Вряд ли... – выдохнула Таня. – О да! – простонала она. – Давай! О господи!

Мне стало смешно. Пока Саманты не было, она вела себя куда тише. А теперь вдруг потеряла всякую способность держать варежку закрытой.

– Да! Нет! Только не останавливайся! Чудесно... – говорила Таня мне и Саманте. – Да! Да! Да! О господи! Нет, нет, нет! Да! Нет... Давай!

Я понятия не имел, что она там бормочет. Отзывы на мой счет были самые лестные – это все, что я знал.

– Господи... Год... Господи... – продолжала кричать Таня. – Да-да – да! Давай, Год, я сейчас кончу! Не останавливайся! Еще! Еще! О-о-о-о-о-о-о! – провыла она мне прямо в ухо, потом вся напряглась, откинулась на дверь и – бессильно на мне повисла...

Вдруг я вышел из берегов. Меня словно виагрой накачали. Я снова, снова и снова припечатывал ее к двери. Вырвался на финишную прямую! В этом галопе Тане оставалось только изо всех сил держаться. Она кусала меня за уши, целовала в шею и в два счета расправилась с моей тщательно набриолиненной прической. И вот я вонзился в нее последний раз... Кончил!

– ДА! – закричал кто-то из нас, не помню уже кто.

На несколько райских мгновений мы замерли в этом положении, и эндорфины омыли нас с головы до ног. Потом мы еще раз поцеловались и счастливо разъединились.

Попытавшись разогнуться, я понял, что готов. Не знаю, как это объяснить. Разве что так. Представьте: вы идете купаться, а плаваете не очень. А потом вы десять раз из конца в конец проплываете бассейн, делаете это на последнем пределе и, выбравшись из воды, еле держитесь на ногах. Вот так я себя чувствовал, открыв дверь кабинки. Челюсть ходила ходуном, колени тряслись. Таня едва не падала, а обалдевший вид Саманты стоил всех сокровищ Востока. Я проковылял мимо не останавливаясь – лишь подмигнул, когда выходил. Потом я услышал, как Таня сказала Саманте:

– Этот мальчик знает, что делает.

Она и вправду так сказала.

Минут через десять, уже в холле, Саманта попросила меня отойти в сторону. Я приготовился к длинному нравоучению. А может, она решила отказаться от защиты. Вместо этого она протянула мне конверт и сказала, что я выронил его в туалете.

– Я не знала, чей он, и заглянула внутрь. Это та женщина из полиции? – спросила она, пока я проверял, все ли фото на месте.

– Да. Спасибо! Не говори никому, ладно? Иначе она попадет в очень сложное положение.

Саманта немного поломала голову над сказанным, потом выдала:

– Не понимаю... Как тебе это удается?

Быстротой реакции я никогда не отличался. А теперь сам поражался собственному великолепию. Понимаю, что так прозвучит совсем не оригинально, однако, забирая конверт, я брякнул:

– Почему бы нам не поужинать вместе и не покончить с этим бредом?

Саманта молча на меня уставилась. Не знаю, что у нее было на уме, так как в это мгновение объявили слушание нашего дела, и нам пришлось переключиться совсем на другое. Она не сказала "нет" – это наверняка.

Пэдди, Мэтт, Хассим и Хейзл пожелали нам удачи, а констебль Кенсингтон ободряюще улыбнулась. Саманта это заметила и посматривала на меня в полнейшем недоумении. Мы рассаживались по местам.

– Всем встать! – крикнул какой-то парень, и мы встали.

Он начал с меня и попросил подтвердить правильность имени и адреса. Потом спросил о работе. Я уже хотел сказать "безработный", но вспомнил, что за меня платит "Мунлайт", – значит я могу творить все, что захочу. Не получив немедленного ответа, служащий повторил вопрос. Я широко улыбнулся. Потом оглянулся на Пэдди и остальных и вдруг понял, что знаю ответ. Все взгляды были прикованы ко мне. Они ждали. Я ободряюще завопил – и друзья поддержали меня.

– Порнограф! – сказал я.

Эпилог.

Нет, серьезно: письма и вправду настоящие?

* * *

Дорогой «Блинг»!

Я не уверен, что у вас получится мне помочь, но я подумываю о торговле своим телом среди особей женского пола для занятий сексом, однако не знаю, как к этому подойти. Как стать проституткой и сколько брать? Я хотел бы этим заняться, но не уверен, что мои планы осуществимы, так как в этом году мне исполняется шестьдесят лет, и мне подумалось, что если девушек заставить платить, то они могут захотеть кого-нибудь с телом помоложе. Ваше мнение многое для меня значит.

Джон, Бирмингем.

* * *

Дорогая Таня!

Не могла бы ты ответить на следующие вопросы и вернуть бланк в прилагаемом конверте? Просто вычеркни те ответы, которые тебя не устраивают.

1. Хочешь ли ты поиграть с моим членом? ДА/НЕТ

2. Нравятся ли тебе дети? ДА/НЕТ

3. Сколько? 1? 2? 3? 4? 5? Больше?

4. Можно мне присутствовать на родах? ДА/НЕТ

5. Подбреешь ли ты у меня? ДА/НЕТ

6. А можно мне у тебя? ДА/НЕТ

7. Можно тебя отшлепать? ДА/НЕТ

8. А ты меня будешь шлепать? ДА/НЕТ

9. Хочешь, чтобы я приехал в Лондон? ДА/НЕТ

10. Ты мне поможешь? ДА/НЕТ

11. Ты пососешь пальцы у меня на ногах? ДА/НЕТ

12. Залезешь мне в задницу языком? ДА/НЕТ

13. А мне в твою можно? ДА/НЕТ

14. Засунешь мне в задницу сначала палец, а потом весь кулак? ДА/НЕТ

15. А мне в твою можно? ДА/НЕТ

16. Разрешишь мне трахать тебя в щелку снова и снова? ДА/НЕТ

17. А как насчет задницы? ДА/НЕТ

18. Разрешишь мне пить твою мочу? ДА/НЕТ

19. Будешь ли пить мою? ДА/НЕТ

20. Ты выйдешь за меня замуж? ДА/НЕТ

21. Когда?

С нетерпением жду ответа. До свидания, моя дорогая. Я буду думать о тебе (и при этом мастурбировать).

Хью, Манчестер.

* * *

Дорогая Джемма!

Тебя я впервые увидел на этой неделе, и ты мне страшно понравилась. Я хотел бы есть и пить прямо из тебя. Еще я хотел бы сделать тебе клизму, надеть на тебя прозрачные трусики и посмотреть, как ты будешь сидеть в туалете. Секса в моей жизни недостаточно, и я хожу в бордели, но выполнить мои желания пока так никто и не согласился. Мне сорок шесть лет (выгляжу на тридцать), и я дальнобойщик, у которого есть собственный трейлер. Хочешь ли ты сделать это для меня? Если нет, можешь ли ты мне кого-нибудь посоветовать?

Глен, Строук.

* * *

Дорогой «Блинг»!

Мне нравятся эти ваши письма в "Блинге", и я хотел бы добавить к ним собственное письмо.

Я молодой, белый, мужского пола, мне двадцать пять лет. В прошлом году я потерял девственность. Эту двадцатилетнюю девушку до меня никто не трахал, но, по правде говоря, получилось полное дерьмо. Для начала (1) она не визжала, когда я ее шлепал, и (2) она не забеременела. (3) Я попросил ее сделать мне минет, и она отказалась, так как у меня не было презервативов, а ей не хотелось глотать мою сперму. Все, что я получил, – поцелуй в член, и это было так скучно, что я даже не стал лизать ее в ответ. Мы просто занялись любовью, и я пососал ее сиськи и пожевал соски, однако молока не оказалось ни в одном. Ей только двадцать лет, а весит она уже сто тридцать килограммов. История – правдивая. Зовут ее ХХХХХ, а проживает она по адресу ХХХХХ. В следующий раз я хотел бы трахнуть какую-нибудь из ваших моделей – вроде Клэр. Пожалуйста, вышлите мне ее адрес, чтобы я мог ее трахнуть.

Баз, Шеффилд.

* * *

Дорогая Таня!

Чтоб тебе! Как ты? Надеюсь, ты здорова и счастлива. Меня зовут Дэвид. Мне двадцать шесть лет, а в качестве хобби я люблю курить марихуану, пить венгерское красное вино и смотреть телевизор ("мыльные оперы", бокс, футбол, порно). А у тебя, Таня, какие хобби? Мне нравится покупать "Блинг" и смотреть на твое замечательное тело. Ты такая совершенная и такая замечательная, Таня, что я каждый раз дрочу. Какой у тебя любимый цвет? У меня – черно-белый. Какие тебе нравятся фильмы? Мне – "Потаскуха", "Пьяные старлетки" и "Спасти рядового Райана". Пока все. До свидания, любовь моя. Отвечай поскорее.

Дэвид, Девон.

* * *

Дорогой «Блинг»!

Не могли бы вы достать побольше фотографий с голыми ведущими новостей? Я и остальные ребята в нашем полку только что вернулись из Залива, где мы видели кучу потрясающих репортеров женского пола, и некоторые из них были очень даже ничего (вот только скучноваты). Фиона Брюс и Софи Раворт особенно пригодны, есть ли шанс увидеть их положенными на стол в студии – с чьим-нибудь членом в заднице? В случае чего скажите им, что это для ребят из ХХХХХ. Они все время о нас говорят. Возможно, теперь пора заткнуться и как-то нас отблагодарить. Кэрол Вордерман – еще одна знаменитость, популярная среди наших ребят. Я хотел бы увидеть ее с моим членом во рту, пока мой приятель Тэффи трахал бы ее в задницу. Спросите, не смущает ли ее количество. Или, например, ее будет трахать сразу много ребят прямо напротив часов из их передачи. А когда время выйдет, все на нее помочатся, а она не будет закрывать рот. Другой мой приятель, Брайан, пришел к выводу, что ему все еще нравится "АББА". Он хотел бы увидеть, как тех двух трахают их мужики, чтобы как в порнофильме, а песни крутить совсем не надо. Не уверен, что такое возможно, а кроме того, не в том они возрасте, и вряд на них кто-то захочет смотреть (кроме Брайана). Все парни служат исправно. С нетерпением ждем следующего номера, а теперь мне пора пойти и выскрести пару погонщиков козлов, застрявших в гусеницах танка.

Муллет,

почтовая служба армии Великобритании.

* * *

Дорогая Джерри!

Я твой самый большой поклонник и очень хотел бы участвовать с тобой в съемках. Пожалуйста, ответь мне, и мы обязательно это устроим. Я говорил с Доном из "Блинга", который сказал, что запросто, и мы можем сниматься вместе, так что я только жду твоего звонка. У меня очень большой член, и я по-настоящему хорош в постели. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, ответь мне – и все сбудется! Я приложил свою фотографию, где я дрочу над твоей картинкой и всю тебя забрызгал, чтобы ты убедилась в серьезности моих намерений (только представь, как здорово это будет наяву???). Также я вложил конверт с марками, чтобы тебе не пришлось покупать самой, и телефонную карту, если ты захочешь мне позвонить. Я жду твоего звонка с огромным нетерпением. Твой самый большой поклонник.

Колин, Лондон.

* * *

Дорогая Трейси!

Сразу видно, какая ты похабница! Не беспокойся, это комплимент. Нынче я пребываю в одном из отелей, принадлежащих Ее Величеству, так как прежде был кем-то вроде Бэтмэна (я не мог выйти на улицу и никого не ограбить). Тьфу-тьфу-тьфу, постучу по деревяшке. В следующем году в это же время я должен выйти на свободу. Нам стоит тогда встретиться, я ничего не имею против путешествий. На самом деле это была бы перемена к лучшему. Пожалуйста, пошли мне свою фотографию, чтобы я повесил ее на стену. Не могла бы ты ее подписать? Что-нибудь вроде: "Бексу, лучшему парню в мире, никто не делает это лучше него". С нетерпением жду своего освобождения и встречи с тобой. Спасибо.

Бекс, тюрьма Ее Величества, Эрлсток.