Текст книги "Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство"

– Все в порядке. Горизонт чист.

Я махнул рукой, показывая Ларри, что можно идти. Но он продолжал топтаться на месте:

– Не знаю, Дэвид. Не нравится мне это.

– Да ладно тебе! – взмолился я. – Я же тебя раньше ни о чем не просил! Миссис Катанзе не узнает. К тому же я… обещаю выполнять твою работу по дому всю следующую неделю. Согласен? Ну, пожалуйста!

– Хорошо, хорошо. В конце концов, ты рискуешь, не я. Кивнув Ларри, я снова забрался на велосипед и, зажав тормоз, медленно покатился под гору. На улице никого не было. Я издалека заметил, что гараж, где обычно стоял мамин фургон, сейчас закрыт. Мы приближались к зеленому дому, а сердце колотилось от счастья все быстрее. «Хорошо-то как!» – думал я. Внезапно в спальне на втором этаже зажегся свет, и в окне показались мои братья.

– Черт! – пробормотал я.

– Что случилось? – оглянулся Ларри.

– Продолжай ехать! – крикнул я.

– Что?

– Продолжай ехать!

– Да в чем дело-то?

– Не сейчас! – отмахнулся я. – Поехали! Быстрей, быстрей, быстрей!

Я пригнулся к рулю и закрутил педали изо всех сил, так что глаза начали слезиться от встречного ветра. В конце улицы я резко затормозил – чуть цепь не слетела! – и остановился. Сердце билось где-то в районе горла. Я был готов в любой момент услышать, как открывается гаражная дверь и мамин фургон, зловеще грохоча старым кузовом, выезжает на туманную дорогу, чтобы найти меня. Или братья вскакивают на велосипеды и летят вслед за мной. На всякий случай я продумал несколько путей отступления.

– Ты это видел?

– Что видел? Дэйв, в чем дело? – Ларри не понимал, что со мной происходит.

– Окно! – выпалил я, не успев отдышаться. – Мои братья… они меня заметили!

Я по-прежнему, не отрываясь, смотрел на гараж и настороженно прислушивался к любым звукам, доносящимся из маминого дома. Но ничего не происходило.

– Парень, – протянул Ларри, – ты, похоже, слишком много фильмов про Джеймса Бонда смотришь! Я ничего не заметил. Тебе привиделось, наверное. Так что поехали! И кстати, сделка есть сделка, – добавил он, изо всех сил крутя педали.

– До тех пор, пока миссис Катанзе не узнает! – ответил я, стараясь нагнать его.

Час спустя, успев порядком продрогнуть, мы вернулись в дом Лилиан и Руди. Там было непривычно тихо, у меня даже мурашки забегали по спине от дурных предчувствий.

– Что случилось? – прошептал я.

Ларри вместо ответа выразительно посмотрел на меня. Действительно, он-то откуда знает?

– Ладно, – помолчав, сказал он. – Пойду наверх, съем что-нибудь и заодно проверю, как у мамы настроение.

Я, не раздумывая, согласился и приготовился ждать в прихожей. Внезапно на лестнице появилась миссис Катанзе. Я инстинктивно спрятался в тень.

– Ларри! – рыкнула она. – Тащи свои толстые щеки сюда, и немедленно! А ты, – она ткнула пальцем в мою сторону, – и не надейся, что спрятался. Я тебя прекрасно вижу. И хочу с тобой поговорить. Так что жди в своей комнате. И пошевеливайтесь – оба!

У меня глаза стали размером с две серебряные монеты. Я широко улыбнулся и шутливо отдал честь:

– Так точно!

Миссис Катанзе улыбнулась в ответ, но как-то натянуто, и я сразу понял, что у меня большие проблемы. Она стояла, уперев руки в бедра, и следила за мной до тех пор, пока я не скрылся в комнате. Интересно, что же я натворил? В последние дни я ничего не крал в местных магазинах и с Ларри-младшим не ссорился. За что же она на меня разозлилась?

Мне даже уши напрягать не пришлось – миссис Катанзе разговаривала так громко, что все было слышно.

– …когда Дэвид с тобой, ты за него отвечаешь! Он еще ребенок. Ты же видишь, он не всегда понимает, что делает.

– Да ладно тебе, мама. Ему двенадцать лет. Он вполне справляется. К тому же мы ничего не сделали, – ответил Ларри. Но я все еще не понимал, почему она так злится.

– Ничего не сделали? Тогда почему мать Дэвида весь вечер мне названивает?

«О-оу», – испуганно сглотнул я. Потом услышал, как к дому подъехала машина. Я подскочил к окну и увидел, как Руди идет к дому. Он меня заметил и приветливо помахал рукой, а я только грустно улыбнулся и вернулся на кровать.

– Мистер Пельцер! Живо ко мне! – рассерженно позвала меня миссис Катанзе.

Я пулей помчался на кухню. Если честно, я не слишком боялся. Конечно, мы с Ларри разозлили Лилиан, но я знал, что она точно не будет меня бить. И все же я не знал, чего можно ожидать от миссис Катанзе.

– Скажи мне, – начала Лилиан, скрестив руки на груди, – скажи, что не ты уговорил это говорящее одноклеточное проехать мимо дома твоей матери.

Я с трудом сглотнул и снова попытался призвать на помощь свое обаяние, широко улыбнувшись миссис Катанзе:

– Одно… что?

– Насекомое без мозгов! И ты таким же станешь, если не начнешь отвечать на мои вопросы! – выпалила Лилиан.

– Да что здесь происходит? – ворвался на кухню Руди, встревоженный криками жены.

– Стоять на месте, никому не двигаться! – пригрозила нам Лилиан, поворачиваясь к мужу.

За ее спиной я тихо хихикнул, заслонив рот рукой. Замечание миссис Катанзе насчет Ларри было просто уморительным. Я легко представил, как старший брат в виде жука с большими глазами и блестящими крыльями летает по дому в поисках еды.

И все же я заметил, что миссис Катанзе очень расстроена. И мне хотелось только одного – убраться подальше от центра бури. «Так в чем проблема?» – спросил я себя. С другой стороны, по выражению лица Большого Ларри было понятно, что легко мы не отделаемся.

Лилиан встала рядом с Руди и указала на нас:

– Наши «гениальные» воспитанники решили сегодня прокатиться к дому чудо-мальчика Дэвида Пельцера!

– Господи! – воскликнул мистер Катанзе.

Я смотрел на приемных родителей и не осознавал, какие последствия вызвал мой опрометчивый поступок. «В чем проблема-то?» – продолжал недоумевать я.

– Простите. Это я виноват. Я уговорил Ларри. И мы просто проехали мимо дома. В чем проблема? – невинно спросил я.

– Твоя мама звонит мне весь вечер, в красках описывая, как ты терроризируешь улицу! – объяснила Лилиан.

– Нет! – Я яростно замотал головой. – Она врет! Мы всего лишь проехали мимо ее дома. Мы ничего не сделали, честное слово, – оправдывался я, стараясь держать себя в руках.

Лилиан тяжело вздохнула, помолчала, переглянулась с Руди и заговорила:

– Дэвид, неужели ты не понимаешь? Тебе не разрешается появляться рядом с маминым домом, а также приближаться к ней или своим братьям.

– Погодите-ка! – вскинулся я. – Что значит «не разрешается»?

Я почти кричал, пытаясь привлечь внимание миссис Катанзе, но она говорила, не останавливаясь:

– И это только полбеды. Твоя мама, эта «святая мать Тереза», сказала, что если я не могу справиться с мальчиком, то она найдет кого-нибудь, кто сможет!

Оглушенный, я силился понять, что Лилиан имеет в виду под словами «не разрешается» и «справиться».

Лилиан наклонилась ко мне.

– Никогда, слышишь, никогда больше так не делай! – пригрозила она. – Отныне ты находишься под арестом!

– Под арестом?

– Вот именно! Ты под арестом до тех пор… пока я не решу тебя выпустить! – закончила Лилиан и вышла, прежде чем я успел спросить, что означают ее слова.

Ларри недоверчиво смотрел вслед миссис Катанзе.

– Черт… – вполголоса ругнулся он и покачал головой. – Я же говорил, что это плохая идея.

– И…? И это все? – удивился я. Я видел, что мы ужасно разозлили Лилиан, и ожидал… в общем-то, я толком не знаю, чего ожидал, но точно не «ареста». «С этим я как-нибудь справлюсь», – самоуверенно подумал я.

Пока Большой Ларри вытирал пот со лба, Лилиан вернулась на кухню.

– Прекрати ухмыляться, чудо-мальчик! – сказала она, посмотрев на меня. – Кстати, совсем забыла: твой папа заедет завтра в семь утра, так что тебе придется встать пораньше. С этим-то ты справишься? – язвительно поинтересовалась Лилиан, сделав ударение на последнем слове.

– Да, мэм. Справлюсь, – робко отозвался я.

– Ты! – миссис Катанзе наконец обратила внимание на Большого Ларри, неловко топтавшегося рядом. – Живо иди в свою комнату!

Старший брат недовольно повел плечами:

– Мам, а это обязательно?

– Живо, я сказала! – рявкнула Лилиан.

Когда Ларри вышел из кухни, миссис Катанзе устало потерла глаза.

– Садись за стол, – тихо сказала она мне. – И слушай меня очень внимательно. Твоя мать… – Лилиан запнулась, потом откашлялась и продолжила: – Дэвид, я воспитываю детей… уже не помню сколько лет. И я ни разу – ни разу! – не встречала такого холодного и жестокого человека, как твоя мать.

– И это вы мне говорите? – перебил я.

– Дэвид, сейчас не время шутить. Пойми кое-что: ты приемный ребенок. Приемный. И поэтому находишься в очень ненадежном положении. Ты должен следить за всем, что говоришь и что делаешь. Если попадешь в неприятности, мы… мы можем тебя потерять…

Лилиан говорила совершенно серьезно, я видел это по ее глазам и по отсутствию даже намека на улыбку. Но все равно не понимал, что она имеет в виду. Лилиан покачала головой, словно заметила, что я отвлекся:

– Дэвид, если попадешь в беду, то можешь закончить в тюрьме для несовершеннолетних. Именно там оказываются такие дети, как ты. И я тебе честно скажу: это не самое лучше место! Не знаю, что на уме у твоей матери, но ты, молодой человек, постарайся вести себя лучше, чем сегодня, и думать, что творишь. В противном случае посажу тебя под домашний арест на весь год! – Лилиан похлопала меня по коленкам и вышла из кухни.

Я чувствовал: Лилиан использует маму, чтобы запугать меня. Ведь я теперь живу с опекунами, мама не может мне больше вредить… или может?

– Эй, миссис Катанзе, – опомнился я, – а что такое «домашний арест»?

– Не волнуйся, скоро узнаешь, – рассмеялась она откуда-то из своей спальни. – Ты справишься!

В тот вечер я никак не мог уснуть: ворочался в кровати и все думал о том, что Лилиан мне сказала. Когда Руди и Лилиан уехали ужинать к друзьям, я почувствовал нестерпимое желание позвонить маме. Мне почему-то ужасно хотелось поговорить с ней, услышать ее голос. Несколько раз я подходил к телефону и даже хватался за трубку, но мне не хватало духу набрать номер.

Когда на кухню вошла Конни, я быстро вытер слезы, но она все равно заметила.

– Ты чего плачешь? – заботливо спросила она.

А я… я не сдержался и рассказал Конни, что пытаюсь сделать. Не говоря ни слова, она взяла трубку и набрала мамин номер. И секунду спустя я поперхнулся от разочарования, услышав на том конце, что «этот номер больше не обслуживается». Конни не сдавалась и позвонила оператору, который подтвердил, что данный номер действительно отключен.

Я стоял посреди кухни и не знал, что делать. Как я должен себя чувствовать в такой ситуации? Оказывается, мама придумала новую «игру». Раз она больше не может заставлять меня часами сидеть в холодной ванной или мерзнуть вечерами во дворе, она сменила номер телефона, лишив меня «привилегии» звонить им.

Когда за Конни пришел ее парень, я уселся в гостиной перед телевизором. Никогда еще я не оставался один в доме миссис Катанзе. На экране мелькали незнакомые лица, а я считал, сколько часов осталось до встречи с папой. Незаметно для себя я уснул, а когда проснулся, обнаружил, что все программы кончились и телевизор уже давно показывает черно-белые снежинки.

На следующее утро я вскочил с кровати (понятия не имею, как я до нее добрался!) и, едва успев открыть глаза, сразу кинулся к окну. На подъездной дорожке никого не было. Я достал из ящика свою лучшую одежду, дважды умылся, после чего выбежал в гостиную и занял наблюдательный пост возле окна на втором этаже. Вытянувшись в струнку, я ждал, когда приедет папа.

Через несколько минут плечи заныли от напряжения, но я не сдавался, а часы в гостиной мерно отсчитывали время: 7:00; 7:10; 7:20… В 7:35 я отчетливо услышал, как по дороге едет папин взятый напрокат «фольксваген». Проверив, в порядке ли волосы, я позволил себе улыбнуться. Теперь я уже видел, как облезлый коричневый автомобиль неторопливо приближается к нашему дому… и проезжает мимо. «Может быть, папа ошибся адресом, – успокоил я себя. – Он вернется через пару минут!»

В 7:55 мимо дома Лилиан проехал еще один «фольксваген», на это раз – «жук».

К тому моменту я уже убедил себя, что ошибся временем. Скорее всего, миссис Катанзе сказала, что папа заедет за мной не в семь утра, а в восемь. «Вот дурак!» – подумал я.

Часовая стрелка подбиралась к цифре 9, машины сновали туда-сюда по дороге почти каждую минуту; мимо нас проехал уже десяток «фольксвагенов», а я продолжал надеяться, что следующий… или следующий за ним обязательно окажется папиным.

Когда пробило девять, Лилиан вылетела из кухни.

– Дэвид, ты все еще здесь? – ахнула она.

Я молча кивнул.

– Подожди, я посмотрю в ежедневнике… Я точно помню, что твой отец обещал приехать в семь. Вот, здесь так и написано!

– Я знаю, миссис Катанзе, – ответил я, стараясь не выдать своего разочарования. – Он может приехать в любую…

И тут я услышал долгожданное громыхание старого «фольксвагена».

– Вот видите! – закричал я, указывая пальцем на улицу. Потом подбежал к Лилиан, схватил ее за руку и подтащил к окну, чтобы показать, как папа паркуется у подъездной дорожки. – Я же говорил!

Машина действительно на секунду затормозила возле дома Лилиан, но только для того, чтобы переключиться на следующую передачу и поехать дальше. Я выпустил руку миссис Катанзе. Она посмотрела на меня так, будто хотела сказать что-то ободряющее, но не могла подобрать слова.

Внутри все сжалось. К горлу подкатил тяжелый ком, мешающий дышать.

– Не надо, – прошептал я через силу. – Не говорите, что он не приедет. Папа приедет. Я точно знаю. Вот увидите. Папа любит меня! – Я сорвался на крик. – И когда-нибудь он заберет меня, и мы будем жить вместе. И будем счастливы! Я знаю, что она меня не любит, но папа любит, правда! Это ей нужен психиатр, а не мне. Это она больная…

Я все говорил и говорил, хотя в груди уже не осталось воздуха, а вдохнуть мешал все тот же проклятый комок. Кто-то положил мне руку на плечо. Ничего не соображая, я вывернулся и ударил человека, пытавшегося меня успокоить. В последнюю секунду я понял, что именно делаю, но остановиться уже не смог. Так получилось, что я ударил Руди в плечо.

Я поднял на него свое заплаканное лицо. Руди никогда прежде не видел, чтобы я так себя вел. Я хотел попросить прощения, но что-то мешало. Я… я устал все время чувствовать себя виноватым: за то, что не понимаю, что мне говорят; за то, что Ларри-младший надо мной издевается; за то, что проехал на велосипеде мимо родного дома; за то, что просто хотел услышать мамин голос. Ведь буквально недавно я сам себя пытался убедить, что это я ошибся и перепутал, во сколько должен приехать папа!

Я же все это время знал, что он не приедет. Наверное, зашел в какой-нибудь бар и забыл, что договаривался с миссис Катанзе. А может, никогда и не собирался. Во всяком случае, пока я был у Лилиан, он ни разу не приехал. Хотя обещал. И я постоянно говорил себе, что на этот раз все будет по-другому, что папа приедет и мы пойдем гулять в парк. Или просто посидим в гостиной.

Я никак не мог принять то, что творится в моей жизни. «Господи, как же я допустил, чтобы это случилось?» – спрашивал я себя снова и снова. Стоя у окна в гостиной и напряженно следя за проезжающими машинами в тщетных попытках высмотреть знакомый коричневый «фольксваген», я заранее знал, что проведу этот день, спрятавшись под одеялом: там тепло, безопасно, и никто не видит, как я плачу.

А в тот раз я беспомощно переводил взгляд с Лилиан на Руди и обратно. Я хотел сказать им обоим, что мне очень жаль, что я виноват, и прошу прощения. Но вместо этого развернулся и пошел в свою комнату. Прежде чем я успел закрыть дверь, до меня донесся шепот мистера Катанзе: «Мне кажется, у нас серьезная проблема».

Глава 6
Бунтарь

За несколько недель до того, как пойти в шестой класс, я начал постепенно отключать эмоции. К тому времени у меня уже не осталось сил что-то чувствовать. Моя новая жизнь напоминала качели: вжуух! – и я на солнечной стороне, где мне разрешают играть с другими детьми, кататься на велосипеде и есть столько, сколько хочется; вжууух! – и я попадаю в тень, где надо мной издеваются старшие ребята, а сам я, подобно преданной собаке, день за днем жду, когда же приедет папа. Я прекрасно осознавал, что внутри меня происходят перемены, все словно замерзает, но я не пытался с этим бороться. Напротив, я сказал себе: если я хочу выжить, мне придется стать очень сильным, и тогда никто больше не посмеет меня обидеть.

Иногда, вместо того чтобы кататься на велосипеде по парку, я отправлялся в местную бакалею, набивал карманы сладостями и уходил, не заплатив ни цента. Если честно, мне не нужны были все эти конфеты, я бы просто не смог их есть в таком количестве. Я крал только для того, чтобы убедиться, что не попадусь. Я чувствовал, как внутри все сжимается, когда я просчитываю следующий шаг; мне нравилось покалывание в позвоночнике, которое возникало, когда удавалось выскользнуть незамеченным. Иногда я воровал в одном и том же магазине по несколько раз в день. После этого я не бежал домой, чтобы спрятать добычу под кроватью, а либо раздавал ее детям в парке, либо складывал аккуратной кучкой возле входа в бакалею.

Когда это занятие мне наскучило, я решил «поднять ставки» и перешел на игрушечные модели. Моя самонадеянность возросла до такой степени, что иногда я просто врывался в магазин, хватал с полки первую попавшуюся модель и, как ни в чем ни бывало, направлялся к выходу. Обычно это занимало не больше минуты. Некоторые ребята, жившие по соседству, прознали о моих «подвигах» в бакалее и стали ходить за мной по пятам, чтобы увидеть в действии. Не скрою, мне нравилось их внимание. В конце концов, ребята стали просить украсть что-нибудь специально для них. Но меня волновало лишь то, что они принимали меня за «своего». Это напоминало мне те дни, когда я играл с младшими ребятами дома у тети Мэри. У миссис Катанзе я точно так же нуждался в одобрении и внимании, поэтому, когда кто-то звал меня по имени или здоровался при встрече в парке, холод в груди отступал, становилось теплее.

Перед тем как украсть что-то серьезное, я все тщательно продумывал. Прежде чем приступить к делу, я представлял каждый угол, каждый поворот, вспоминал, как лежат игрушки на полке. Выбирал пути отступления, основной и запасной. На случай, если меня ловили с поличным, у меня тоже было два плана спасения: первый заключался в том, чтобы использовать заранее выдуманную ложь, а если она не помогала, нужно было переходить ко второму, то есть убегать со всех ног.

Однажды, когда группа ребят ждала меня возле магазина, я снова отключил все свои чувства и превратился в киборга – получеловека-полумашину. Миссия: схватить и уйти. Джонни Джонс попросил украсть для него модель самолета «Летающая крепость В-17». Я принял вызов, три раза глубоко вдохнул, после чего потянул на себя стеклянную дверь магазина. Сначала до меня доносились подбадривающие крики ребят, но потом дверь закрылась за моей спиной, и их голоса смолкли. Я знал, что Джонни сейчас где-то в магазине, наблюдает за мной. Он хотел лично удостовериться в моей храбрости. Но я не переживал по этому поводу. У меня была конкретная цель, я должен был исполнить свою миссию.

Чтобы скрыться от бдительных продавцов, я прошел вдоль первого ряда полок к другому концу магазина. Затем повернул направо и замедлил шаг. К тому моменту мои уши превратились в радары, улавливающие любой звук, который издавали продавцы или покупатели. Я снова повернул направо и быстро обернулся, чтобы проверить, не идет ли кто за мной. Все было чисто. Наконец, на верхней полке четвертого ряда я увидел свою цель, и сердце забилось как сумасшедшее. Я знал, что это задание станет настоящим испытанием. На секунду меня посетило дурное предчувствие, я даже подумал о том, чтобы отказаться от этой затеи, но… «Ответ отрицательный», – механическим голосом сказал я сам себе. Когда я потянулся к верхней полке, то сначала услышал, а потом и увидел краем глаза, что кто-то идет в мою сторону. Я постарался успокоиться и встал на цыпочки, чтобы дотянуться до нужной модели. Секунду спустя самолет был у меня в руках. С каменным лицом я пошел к выходу мимо Джонни Джонса, который довольно ухмылялся мне вслед.

Сердце билось так отчаянно, словно пыталось вырваться из грудной клетки. Осталось самое сложное. Я стоял перед выходом из магазина, до победы было рукой подать. Стараясь привлекать как можно меньше внимания, я вжал голову в плечи и прислушался, не стоит ли кто-нибудь за моей спиной. Вдруг меня выследили и теперь требуют, чтобы я остановился? Но пока мне везло. Теперь нужно было открыть дверь ровно настолько, чтобы я смог выскользнуть, а если кто-нибудь решит меня схватить, то ему потребуется приложить дополнительные усилия и потратить лишнее время, таким образом давая мне шанс сбежать. Я улыбнулся своим мыслям, думая, что все предусмотрел.

За стеклянной дверью меня ждали ребята. Они хлопали и весело кричали, предчувствуя мою победу. Джонни уже успел выйти из магазина, так что стоял среди друзей и восхищенно наблюдал за моими действиями. На секунду – на одну-единственную секунду – я отвлекся и подумал, что после этого приключения ребята точно примут меня в свою компанию. В прошлом они иногда жестоко подшучивали надо мной, когда мы гуляли в парке, и я прекрасно знал, что между собой они посмеиваются над «приемышем» Дэйвом, но я молча терпел. Потому что такое внимание все равно лучше, чем ничего.

Расправив плечи и высоко подняв голову, я выскользнул из магазина. К тому моменту ребята уже громко смеялись, привлекая внимание прохожих. Мне показалось, что кто-то вышел из магазина вслед на мной. Когда я протянул модель самолета Джонни, смех усилился. Сам Джонс хохотал так, что с трудом держался на ногах. Я позволил себе расслабиться и посмеяться вместе со всеми.

– Дэвид, – простонал Джонни. – Я бы хотел… о нет, это слишком! – прыснул он. – Я бы хотел, чтобы ты познакомился с моим папой.

В тот же миг мои ноги превратились в ледяные тумбы. Повернувшись, я увидел, что за моей спиной все это время стоял мужчина в красной рубашке сотрудника магазина с табличкой «Управляющий мистер Джонс».

Он вырвал игрушечную модель из моих рук, а потом схватил меня за футболку. Опустив голову, я зашел в магазин. Когда стеклянная дверь закрылась за спиной мистера Джонса, я увидел, как ребята вскочили на велосипеды и уехали, весело выкрикивая «Попался!».

– Мы уже давно следим за тобой. Сын рассказал о том, что ты делаешь… Дэвид.

Я закрыл глаза и сокрушенно подумал, каким же дураком я был. Нет, я переживал не из-за того, что крал. Все это время я прекрасно осознавал, что поступаю плохо, и принимал это как факт. И я так же чувствовал, что когда-нибудь удача отвернется от меня. Но чтобы меня поймал отец кого-то из ребят! Я слышал, что Джонни сам таскает шоколадки из магазина по соседству. «Нужно было догадаться! – угрюмо подумал я. – Ведь знал же, что они никогда не примут меня и не будут считать ровней».

Через час я вернулся к Лилиан. Едва открыв дверь, я услышал, что она вскочила с дивана и направляется в мою сторону. Я поднимался по лестнице, а миссис Катанзе стояла наверху, уперев руки в бедра. И лицо у нее было ярко-красное.

Сев за кухонный стол, я приготовился слушать, как она ругает меня и сообщает о своих последних наблюдениях за моим поведением. Пока Лилиан говорила, я просто смотрел куда-то сквозь нее и кивал, так как знал, что от меня требуется хоть какая-то реакция. Затем я попытался убедить миссис Катанзе, что мне очень жаль. Едва слова извинения вырвались наружу, они даже мне самому показались неубедительными. Я не верил в то, что говорю. Когда Лилиан закончила меня ругать, я поплелся в свою комнату и пролежал на кровати остаток дня, бездумно таращась в потолок. Миссис Катанзе сказала, что я буду под домашним арестом всю следующую неделю. «Большое дело!» – хмыкнул я про себя.

Вскоре после того как Руди вернулся с работы, меня снова позвали на кухню. Я тоскливо вздохнул: «Начинается второй раунд…»

– Понятия не имею, что с тобой творится, – сразу начал мистер Катанзе, – но лучше тебе меня послушать. Я не собираюсь терпеть воров в своем доме! Я знаю, что сам смотрел сквозь пальцы на некоторые твои действия, да и Лилиан была с тобой не слишком строга. Не отрицаю. Я также знаю, что в прошлом тебе жилось несладко, но… больше такое поведение я терпеть не намерен. Твоя мать постоянно названивает. Ты ругаешься, обманываешь, дерешься с другими детьми, хлопаешь дверью – ты хоть представляешь, сколько стоят двери? Представляешь?

Я покачал головой.

– Больше, чем ты когда-либо сможешь заработать. Я сам работаю целыми днями, потому что люблю вас, дети. Но с этим я мириться не намерен. Ты слышишь меня? – рявкнул Руди.

Я кивнул, хотя мне было все равно, и мистер Катанзе это прекрасно знал.

– Это ты таскаешь мои сигареты?

– Нет, сэр! – вскинулся я.

– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? – холодно посмотрел на меня Руди. – Значит так, если я услышу, что ты снова попал в неприятности… твоя маленькая задница отправится в Хиллкрест.

– В Хиллкрест? – Я почувствовал, что кровь отхлынула от лица.

– О, теперь ты меня слушаешь! Поспрашивай других ребят… – Руди махнул рукой в сторону. – Например, Ларри-младшего. Я его уже раза два туда возил, так, Ларри?

Ларри-младший, все это время тихо посмеивавшийся надо мной за спиной Руди, мигом посерьезнел. Мне даже показалось, что я заметил испуг в его глазах.

– Да, пап, – робко ответил он, склонив голову.

– Я не хотел этого делать, потому что ты еще маловат, но, видимо придется. Если потребуется, я тебя волоком дотащу до машины. Запомни, есть два рода людей, которых я не терплю: лжецов и воров! – выпалил Руди, в то время как миссис Катанзе подошла к мужу и попыталась его успокоить. – И Лилиан может выплакать себе все глаза, но будет так, как я сказал. Я ясно выразился, молодой человек?

Я кивнул.

– Тебе что, гордость не позволяет внятно ответить «да» или «нет»? – раздраженно произнес мистер Катанзе.

– Да, сэр! – дерзко ответил я. – Я все понял!

– Тогда марш в свою комнату. Ты под домашним арестом.

Я сидел на кровати и чувствовал, как внутри все так и бурлит. «Подумаешь! – твердил я про себя. – Под арестом! Большое дело». Я не сердился на Руди и Лилиан за то, что они меня отругали. Я даже на ребят не злился, хотя они меня подставили. Нет, я был в ярости от того, что позволил себе ослабить защиту. «Дэвид! – кричал я. – Как ты мог быть настолько глупым?» Я даже вскочил с кровати и начал ходить туда-сюда по комнате, все больше и больше переживая по поводу того, что творится в моей жизни.

На следующий день я делал работу по дому спустя рукава. Два-три раза махнул метелкой, вместо того чтобы нормально вытереть пыль, и пылесосил так, что на ковре это почти не отразилось. Когда с делами было покончено, Руди повез Лилиан за покупками. Оставшись в одиночестве, я забрался в кресло с регулируемой спинкой (обычно в нем сидел мистер Катанзе) и стал переключать каналы. А когда понял, что утренние мультики уже идут, потерял интерес и к этому занятию.

Я медленно сполз с кресла и подошел к окну в гостиной. «Может, папа приедет завтра?» – подумал я, а потом отругал себя за глупость. Внезапно шум с улицы привлек мое внимание. Мимо нашего дома проехал какой-то мальчик на велосипеде. Я помчался в комнату, вытряхнул деньги из копилки, схватил куртку и сбежал вниз по лестнице. Затем с гордостью вытащил собственный велосипед и специально хлопнул дверью так сильно, как только мог. Я решил убежать от Лилиан и Руди.

Подгоняемый попутным ветром, я несся по улицам Дэли-Сити прямо к кинотеатру «Серрамонте-6». Решение было принято, так что я ни о чем не думал, и на душе у меня было совсем легко. Прицепив велосипед к ограде, я купил билет и посмотрел фильм про Джеймса Бонда три раза подряд, после чего перешел к другим картинам. Вечером смотритель кинотеатра выгнал меня, чтобы закрыть заведение на ночь. И вот тогда я начал сомневаться в разумности своего решения… Отцепив велосипед, я почувствовал, как промозглый холод забирается под куртку. Когда желудок недовольно заурчал, я полез в карман, чтобы пересчитать свои сбережения. Два доллара тридцать центов. Я вздохнул, убрал мелочь и приказал желудку заткнуться, после чего стал думать о том, где укрыться на ночь. Чтобы согреться, я вскочил на велосипед и принялся изо всех сил нажимать на педали. И только проехав мимо последних знакомых домов, в чьих окнах постепенно гасли огни, я понял, что время близится к полуночи.

Вскоре я оказался на улице, ведущей к моей старой начальной школе. Я проехал мимо игровой площадки, откуда доносился тоскливый скрип качелей на ветру. Затем слез с велосипеда и повел его вверх по бесконечному подъему Истгейт-авеню. Оказавшись в самом начале Крестлайн-авеню, я, как и несколько недель назад, спрятался в кустах и принялся пристально всматриваться в туманную улицу.

Я не мог побороть желание проехаться по дороге, но благоразумно остановился за несколько домов до маминого. Мягкий желтый свет пробивался из-за штор ее спальни. Интересно, мама когда-нибудь меня вспоминает? Я стал думать, как моим братьям живется в ее доме, но в этот момент холодный ветер дунул мне прямо в затылок, и я поторопился поднять воротник куртки. В тот миг я вдруг понял, что дом, за которым я тайком наблюдал, перестал быть любимым местом скаутов (мама была замечательной вожатой, другие дети мне завидовали, потому что не знали, какая она на самом деле) и больше не славился лучшими рождественскими украшениями в квартале (много лет назад мама начинала готовиться к этому празднику чуть ли не сразу после Дня благодарения). Когда мама выключила свет в спальне, я произнес молитву, после чего развернулся и поехал назад к кинотеатру. Ту ночь я провел, свернувшись калачиком под внешним выходом кондиционера, и к утру промерз буквально до костей.

Весь следующий день я просидел в кинотеатре и заснул во время фильма «Выход дракона» с Брюсом Ли. Когда меня снова оттуда прогнали, я устремился к местной забегаловке «У Дэнни», где, захлебываясь слюной, разглядывал тарелки на столах других посетителей. Управляющий терпел меня некоторое время, а потом сел рядом и стал расспрашивать о том, кто я и откуда. И через несколько минут я продиктовал ему номер Катанзе. Я даже успел съесть бургер до того, как за мной приехал Руди на своем синем «крайслере».

– Дэвид, – начал он, не сердито, а скорее устало, – я не собираюсь тебя ругать. Просто так больше продолжаться не может. Ты должен взять себя в руки.