Текст книги "Дыхание снега и пепла"

Утром миссис Баг вернулась на кухню, и воздух наполнился теплом и запахом стряпни. Она вела себя как обычно, и за исключением быстрого взгляда на мое лицо и короткого неодобрительного причмокивания не стала разводить шум. Либо у нее было больше такта, чем я полагала, либо с ней говорил Джейми.

– Вот, милая, поешь, пока не остыло. – Миссис Баг переложила немного рагу с индейкой из большого блюда мне на тарелку и проворно накрыла сверху жареным яйцом.

Я благодарно кивнула и без энтузиазма взялась за вилку. Челюсть по-прежнему была опухшей, так что поглощение пищи оставалось болезненным процессом.

Я благополучно проглотила яичницу, хотя сильный масляный запах жареного лука забивал ноздри. Откусив маленький кусочек картофеля, я размяла его о верхнее нёбо, раздавив языком, чтобы не жевать, а затем смыла внутрь, сделав глоток кофе.

Скорее в надежде отвлечься, чем из-за интереса, я спросила:

– И как себя чувствует мистер Браун этим утром?

Миссис Баг поджала губы и опустила кухонную лопатку с жареной картошкой так, будто в ней находились мозги Брауна.

– Далеко не так плохо, как он того заслуживает, – сказала она. – Петля для него слишком хороша, для этой мерзкой кучи навоза, кишащей червями.

Я выплюнула картошку, которую разминала, и сделала быстрый глоток кофе. Он коснулся желудка и стал подниматься назад. Отодвинув скамью, я бросилась к двери и успела как раз вовремя, чтобы меня стошнило на кусты ежевики желчью, кофе и жареным яйцом.

Я смутно осознавала, что миссис Баг беспокойно маячит в дверях, и махнула ей рукой. Она помедлила секунду, но, когда я встала и пошла к колодцу, зашла в дом. Казалось, вся моя голова пропитана кофе и желчью, в носу ужасно жгло. Было такое ощущение, что опять пошла кровь, но когда я дотронулась до лица, оно было сухим. Осторожно прополоскав рот водой, я избавилась от неприятного привкуса, но ничто не могло отогнать панику, пришедшую с тошнотой.

У меня вдруг появилось внезапное, очень четкое и странное ощущение. Что я лишилась кожи. Ноги задрожали, и я присела на колоду, где мы рубили дрова, не обращая внимания на колючие щепки.

«Я не могу, – подумала я. – Я просто не могу».

Я сидела на пне и не могла найти в себе сил подняться. Я очень четко ощущала свою матку. Маленькая круглая тяжесть внизу живота, чуть припухшая, чувствительная.

«Ничего», – подумала я со всей решимостью, на какую была способна. Это совершенно нормально, особенно в определенные периоды цикла. К тому же после того, что делали мы с Джейми… ничего, черт побери, удивительного, что я до сих пор ощущала все внутри. Хотя вчера ничего такого не было, мне просто хотелось лежать в его объятиях. С другой стороны, я едва не убила себя, смеясь. Короткий смешок вырвался у меня и сейчас, когда я вспомнила признание Джейми. Это было больно, и я схватилась за ребра, но немного взбодрилась.

– Да пошло это все, – вслух сказала я и поднялась. – У меня полно дел.

Ободренная этим смелым заявлением, я отправилась за своей корзинкой и ножом, предупредила миссис Баг об уходе и пошла к Кристи.

Я осмотрю руку Тома и позову Мальву со мной искать корень женьшеня и другие полезные растения, какие встретятся нам по пути. Она оказалась способной ученицей, наблюдательной и быстрой, с хорошей памятью на травы. Я думала научить ее выращивать колонии пенициллина. Заниматься сбором влажного, плесневелого мусора будет утешительно. Я подавила рвотный рефлекс, проснувшийся от этих мыслей, и подставила избитое лицо утреннему солнцу.

Я не собиралась беспокоиться о том, что Джейми намерен делать с Лайонелом Брауном.

Следующим утром я почувствовала себя значительно лучше. Желудок успокоился, и я с трепетом ощутила прилив жизненных сил. Это было хорошо, поскольку, несмотря на увещевания Джейми, миссис Баг не была намерена смирно наблюдать за происходящим.

Травмы уже причиняли меньше боли, а руки почти вернулись к нормальному состоянию, но я по-прежнему чувствовала себя крайне утомленной и, по правде говоря, была рада положить ноги на скамью и послушно принимать принесенную чашечку кофе (запасы чая почти иссякли, и пополнить их в ближайшие годы вряд ли получится) и тарелку рисового пудинга с изюмом.

– И вы точно уверены, что ваше лицо снова станет похожим на лицо? – Миссис Баг подала мне свежую булочку, намазанную маслом и медом, и с сомнением глядела на меня, поджав губы.

Я испытывала искушение спросить ее, на что оно похоже сейчас, но была совершенно уверена, что не хочу слышать ответ. Вместо этого я ограничилась коротким «да» и попросила еще кофе.

– Я знавала одну женщину в Киркалди, так однажды ее в лицо лягнула корова, – сказала она, по-прежнему скептически осматривая меня и наполняя чашку. – Она потеряла все передние зубы, бедняжка, а ее нос с тех пор смотрел в сторону, вот так. – Миссис Баг указательным пальцем отодвинула в сторону свой круглый маленький нос в качестве иллюстрации, одновременно пряча верхнюю губу за нижней, чтобы изобразить беззубость.

Я осторожно потрогала свою переносицу, но она была обнадеживающе прямой, хотя все еще опухшей.

– А еще был Уильям Маккри из Балгауни, он сражался вместе с моим Арчем в Шерифмуире. Угодил на английский штык, который снес ему полчелюсти и большую часть носа! Арч говорил, можно было заглянуть ему прямо в глотку и внутрь черепа, – но он выжил. Ел овсянку и пил виски в основном.

– Какая прекрасная идея, – сказала я, откладывая надкушенную булочку. – Я, пожалуй, пойду и налью себе немного.

Держа в руках чашку, я убежала, минуя коридор, в свою хирургическую так быстро, как только могла, вслед мне летела история о некоем Доминике Малруни, ирландце, который врезался лицом прямо в церковные двери в Эдинбурге, будучи трезвым как стекло…

Я закрыла за собой дверь кабинета, открыла окно и вылила остатки кофе наружу, затем взяла с полки бутылку и наполнила свою чашку до краев. Я собиралась расспросить миссис Баг о состоянии здоровья Лайонела Брауна, но… Вероятно, это может подождать. Я обнаружила, что руки снова дрожат, и прижала их ладонями к столу на мгновение, чтобы успокоить перед тем, как взять чашку.

Я сделала глубокий вдох и глотнула виски. Еще. Да, так лучше. Волны беспричинной паники до сих пор неожиданно накатывали на меня время от времени. Этим утром их не было, и я понадеялась, что они ушли полностью. Но, видимо, пока нет.

Я пригубила еще виски, стерла холодный пот, проступивший на висках, и оглянулась вокруг с целью найти себе какое-нибудь занятие. Вчера мы с Мальвой приготовили немного нового пенициллина и сделали свежую настойку из посконника и кандыка, а также немного мази из горечавки. Кончилось тем, что я стала перелистывать свою большую черную тетрадь, потягивая виски и задерживаясь на страницах, подробно описывающих пугающие осложнения во время родов.

Я понимала, что делаю, но, казалось, была не в состоянии остановиться. Я не беременна. Я была уверена в этом. И все же чувствовала, что матка напряжена, воспалена, и все мое существо выведено из равновесия.

О, там была забавная вещь: одна из записей Дэниела Роулингса описывала рабыню средних лет, страдавшую от ректовагинального свища, ставшего причиной того, что в ее вагину постоянно просачивалось некоторое количество кала.

Подобные свищи появлялись в результате осложнений при родах и были распространены среди очень молодых девушек, напряжение во время затяжных родов часто бывает причиной таких разрывов, или среди пожилых женщин, у которых ткани с возрастом становятся менее эластичными. Конечно, для пожилых женщин подобное повреждение вполне могло сопровождаться полной деформацией промежности, в ходе которой матка, уретра и даже, возможно, анус могли опуститься сквозь тазовое дно.

– Какое счастье, что я не беременна, – произнесла я вслух, решительно захлопывая журнал. Пожалуй, стоит еще разок полистать «Дон Кихота».

Иными словами, приход Мальвы Кристи где-то после полудня принес мне облегчение.

Она бросила быстрый взгляд на мое лицо, но, как и днем раньше, никак не прокомментировала мой вид.

– Как рука отца? – спросила я.

– О, все в порядке, мэм, – быстро ответила она. – Я проверила так, как вы сказали: нет ни красных полос, ни гноя, только немного воспалено в месте разреза. Я заставила его сгибать пальцы, как вы просили, – добавила она, и на щеке ее показалась ямочка. – Он не хотел слушаться, и вид у него был такой, будто я в него тыкала иголками, но он это сделал.

– О, отлично! – сказала я и потрепала ее по плечу, и она зарделась от гордости. – Думаю, ты заслужила бисквит с медом, – добавила я, заметив невероятный запах выпечки, который плыл из кухни уже целый час. – Пойдем-ка.

Когда мы вышли в коридор и повернули в сторону кухни, я услышала странный звук у нас за спиной. Это было что-то вроде стука, как если бы крупное животное с трудом взбиралось по доскам крыльца.

– Что это? – спросила Мальва, тревожно оглядываясь через плечо.

Громкий стон был ей ответом и отчетливый грохот – нечто сотрясло входную дверь, обрушившись на нее.

– Мария, Иосиф и святая Бригитта! – Миссис Баг выскочила из кухни, крестясь. – Что там?

Мое сердце бешено стучало, во рту пересохло. Что-то большое и темное заслонило полоску света под дверью, до нас доносилось хрипящее дыхание вперемежку со стонами.

– Что бы это ни было, оно болеет или ранено, – сказала я. – Отойдите. – Я вытерла руки о фартук, сглотнула, направилась вперед и распахнула дверь.

В первое мгновение я не узнала его: это была просто гора плоти, всклокоченных волос и грязных лохмотьев. Но затем он с трудом поднялся на одно колено и, задыхаясь, поднял голову, обратив ко мне мертвенно-бледное лицо, лоснящееся от пота и раскрашенное синяками.

– Мистер Браун? – сказала я, не веря себе.

Его глаза казались стеклянными, я даже не была уверена, что он меня видит, однако он явно узнал мой голос, потому что бросился вперед, едва не сбив меня с ног. Я сообразила быстро отступить назад, но он схватил меня за ногу, выкрикивая: «Пощады, мистрис! Мистрис, смилуйтесь надо мной, умоляю!»

– Что во имя… Отцепитесь от меня. Отцепитесь, говорю! – Я задергала ногой, пытаясь отделаться от него, но он прилип, как моллюск, и продолжал заунывно и хрипло молить о пощаде.

– О, да заткнись ты, – резко бросила миссис Баг. Оправившись от шока, она оказалась ничуть не смущенной его появлением, однако была ощутимо раздражена.

Лайонел Браун не заткнулся, он по-прежнему настаивал на пощаде, несмотря на мои попытки утихомирить его. Нас обоих прервала миссис Баг, которая наклонилась вперед с большим молотком для мяса и аккуратно стукнула им мистера Брауна по голове. Глаза его закатились, и он безмолвно обмяк.

– Мне ужасно жаль, миссис Фрэзер, – извиняющимся тоном произнесла женщина. – Ума не приложу, как он выбрался, не говоря уж о том, как добрался сюда.

Я тоже не знала, как он выбрался, но было вполне очевидно, как он добрался: он полз, волоча сломанную ногу. Ноги и руки были исцарапаны и сочились кровью, штаны разорваны в клочья, и весь он был покрыт грязью, облеплен листьями и травой. Я наклонилась и вытащила лист вяза из его волос, пытаясь сообразить, что с ним теперь делать. Хотя… это было очевидно.

– Помогите мне перенести его в мой кабинет, – сказала я, вздыхая и наклоняясь, чтобы взять его под мышки.

– Вы не можете этого делать, миссис Фрэзер! – Миссис Баг была возмущена. – Сам строго наказал, что вас нельзя тревожить этим мерзавцем, даже видеть его нельзя!

– Ну, боюсь, со вторым вы уже опоздали, – сказала я, волоча безвольное тело. – Мы не можем просто оставить его на крыльце, так ведь? Помогите-ка мне!

Миссис Баг, казалось, не видела причин, по которым нельзя было бы оставить мистера Брауна валяться на крыльце, но когда Мальва, во время истерики Брауна прижавшаяся к стене с вытаращенными глазами, начала мне помогать, миссис Баг со вздохом сдалась, опустив свое оружие и принявшись за работу.

К тому времени, как мы уложили его на операционный стол, он пришел в себя и застонал.

– Не дайте ему убить меня… Пожалуйста, не дайте меня убить!

– Вы можете помолчать? – спросила я, изрядно раздраженная. – Дайте мне осмотреть вашу ногу.

Никто не переделал мою старую шину, и его путешествие из жилища Багов не пошло ему на пользу: сквозь повязку сочилась кровь. Я была откровенно удивлена, что ему удалось проделать такой путь, учитывая другие повреждения. Кожа была холодной, а дыхание неглубоким, но его не так уж сильно лихорадило.

– Не могли бы вы принести мне немного воды, пожалуйста, миссис Баг? – попросила я, осторожно ощупывая сломанную конечность. – И, возможно, чуть-чуть виски? Ему понадобится обезболивающее.

– Нет, – ответила миссис Баг, бросая на пациента взгляд, полный неприязни. – Мы должны были бы просто избавить мистера Фрэзера от необходимости иметь дело с этим дерьмом, если ему недостает вежливости, чтобы помереть самостоятельно. – Она все еще держала в руках молоток и угрожающе занесла его, заставив мистера Брауна съежиться и вскрикнуть, – движение потревожило его сломанное запястье.

– Я схожу за водой, – сказала Мальва и исчезла.

Игнорируя мои попытки заняться его повреждениями, мистер Браун схватил мое запястье здоровой рукой, его хватка оказалась неожиданно крепкой.

– Не дайте ему убить меня, – проговорил он хрипло, уставившись на меня красными глазами. – Пожалуйста, умоляю вас!

Я растерялась. Не то чтобы я забыла о существовании мистера Брауна, но я относительно успешно подавляла мысли о нем в последние дни. Я была рада не думать о нем.

Он заметил мою растерянность и облизнул губы, снова пускаясь в атаку.

– Спасите меня, миссис Фрэзер, заклинаю вас! Вы единственная, кого он послушает!

Не без труда я оторвала его руку от своего запястья.

– А почему вы считаете, что вас кто-то собрался убивать? – спросила я осторожно.

Браун не засмеялся, но его рот на секунду скривила ухмылка.

– Он сказал, что сделает это. И я не сомневаюсь, что так и будет. – Он немного успокоился и сделал глубокий дрожащий вдох. – Пожалуйста, миссис Фрэзер, – сказал он уже тише, – прошу вас, спасите меня.

Я взглянула на миссис Баг и прочла правду в ее сложенных под грудью руках и сжатых губах. Она знала.

В этот момент в комнату ворвалась Мальва с чашкой горячей воды в одной руке и бутылкой виски в другой.

– Что мне делать? – спросила она, запыхавшись.

– Эээ… В шкафу, – сказала я, пытаясь сосредоточиться. – Ты знаешь, как выглядит окопник… и посконник? – Я удерживала запястье Брауна, машинально замеряя пульс. Он зашкаливал.

– Ага, мэм. Мне замочить немного? – Она поставила бутылку и чашку и уже шарила в шкафу.

Я встретилась глазами с Брауном, пытаясь сохранять бесстрастие.

– Вы убили бы меня, если бы все сложилось иначе, – сказала я очень сдержанно. Мое сердце тоже выскакивало из груди.

– Нет, – ответил он, но отвел взгляд. Лишь на секунду, но отвел. – Нет, я бы никогда не совершил такого!

– Вы говорили Х‑ходжепилу убить меня. – Я запнулась на имени, и меня внезапно накрыла волна ярости. – Вы знаете, что говорили!

Его левое запястье, похоже, было сломано, и никто не вправил его. Плоть опухла, потемнела от кровоподтеков. Но даже несмотря на это, он накрыл ладонью мою руку в настойчивом желании убедить меня. Его запах был прогорклым, острым и диким, как… Я вырвала руку, отвращение вдруг расползлось по коже, словно полчище многоножек. Пытаясь сдержать подступающую рвоту, я вытерла ладонь о передник.

Это не мог быть он. Я была почти уверена в этом. Из всех мужчин это не мог быть он: он сломал ногу днем. Не было никакой возможности, чтобы он оказался той неотвратимой, толкающей, зловонной тяжестью в ночи. И все же я чувствовала, что это был именно он; я сглотнула желчь, моя голова внезапно закружилась.

– Миссис Фрэзер? Миссис Фрэзер! – Мальва и миссис Баг заговорили одновременно, и, прежде чем я поняла, что происходит, миссис Баг усадила меня на табурет, удерживая в сидячем положении, а Мальва стремительно прижала чашку с виски к моим губам.

Я пила, закрыв глаза, желая поскорее раствориться в чистом, остром аромате, в ярком вкусе напитка.

Мне вспомнилась ярость Джейми в ту ночь, когда он привез меня домой. Будь Браун тогда с нами в комнате, Джейми, без сомнения, убил бы этого человека. Поступил бы он так же сейчас, на холодную голову? Я не знала. Браун был совершенно уверен, что да.

До меня доносились всхлипы Брауна: тихие, безнадежные звуки. Я проглотила остатки виски, оттолкнула чашку и выпрямилась, открыв глаза. К моему удивлению, я тоже плакала.

Я встала и вытерла лицо передником. Он успокаивающе пах маслом, корицей и яблочным повидлом, этот запах притупил тошноту.

– Отвар готов, миссис Фрэзер, – прошептала Мальва, касаясь моего рукава. Ее глаза были сосредоточены на Брауне, жалко съежившемся на столе. – Выпьете его?

– Нет, – сказала я. – Отдай это ему. Еще мне понадобятся перевязки, а потом ступай домой.

Я понятия не имела, что именно хотел сделать Джейми. Понятия не имела, что могла бы предпринять теперь, когда вскрылось его намерение. Понятия не имела, что думать и чувствовать. Единственное, что мне было известно наверняка, так это то, что передо мной травмированный мужчина. Пока этого достаточно.

* * *

На какое-то время мне удалось забыть, кто он такой. Запретив ему говорить, я сжала зубы и погрузилась в работу. Он всхлипывал, но лежал неподвижно. Я очищала, перевязывала, убирала, оказывая больному безличный уход. Но когда все было сделано, передо мной оказался тот же мужчина, и, прикасаясь к нему, я с каждым разом ощущала все больше отвращения.

Наконец я закончила и отошла, чтобы умыться, тщательно оттирая руки тряпицей, смоченной скипидаром и спиртом, до скрипа вычищая каждый ноготь, несмотря на боль. Я осознавала, что веду себя так, будто он был переносчиком какой-то заразы, но не могла остановиться.

Лайонел Браун наблюдал за мной с опаской.

– Что вы собираетесь делать?

– Пока не решила.

Я почти не лгала. Это не было следствием обдуманного решения, но план моих действий, или его отсутствие, был определен. Джейми, черт его возьми, был прав. Хотя я не видела причин, чтобы сообщать об этом Лайонелу Брауну. Не сейчас.

Он открыл рот явно с тем, чтобы продолжить свои мольбы, но я остановила его резким жестом.

– С вами был мужчина по имени Доннер. Что вы знаете о нем?

Такого он явно не ожидал, рот приоткрылся от удивления.

– Доннер? – повторил он неуверенно.

– Даже не вздумайте говорить, что вы его не помните, – выпалила я, возбуждение добавило горячности моему тону.

– Нет, нет, мэм, – заверил он меня поспешно. – Я отлично, отлично помню его! Что, – он коснулся языком потрескавшегося уголка губ, – что вы хотите о нем знать?

Что меня интересовало в первую очередь, так это жив он или нет, но Браун наверняка этого не знал.

– Давайте начнем с полного имени, – предложила я, осторожно усаживаясь рядом с ним. – А там посмотрим.

Как выяснилось, Браун знал о Доннере немногим больше, чем полное имя, которое звучало как Вендиго.

– Что? – сказала я недоверчиво, но Брауна, казалось, ничего в нем не удивляло.

– Так он сказал, – ответил мужчина с некоторой обидой на мои сомнения. – Индейское, так ведь?

Индейское. Если быть точнее, имя одного монстра из мифологии какого-то северного племени, я не могла припомнить, какого именно. В старшей школе у Брианны был курс по коренным мифам Северной Америки: каждый ученик должен был объяснить и проиллюстрировать одну историю. Бри выбрала Вендиго.

Я вспомнила это сейчас только из-за сопроводительного рисунка, который застрял тогда в моей голове. Он был выполнен в реверсивной технике: основа, сделанная белой пастелью, проглядывала сквозь слой угля. Деревья, раскачивающиеся в вихрях снега и ветра, сорванные листья и еловые иглы, и между ними безмолвное пространство ночи. Потребовалось несколько секунд, чтобы заметить лицо среди ветвей. Вообще-то я даже вскрикнула и уронила бумагу, когда увидела его, к удовольствию Бри.

– Думаю, что так, – сказала я, подавляя воспоминания о лице Вендиго. – Откуда он? Он жил в Браунсвиле?

Он останавливался в Браунсвиле, но всего на пару недель. Ходжепил притащил его откуда-то вместе с другими парнями. Браун не обращал на него внимания, проблем от Доннера не бывало.

– Он останавливался у вдовы Бодри, – сказал Браун, голос его звучал обнадеживающе. – Может, ей он рассказывал что-нибудь о себе. Я мог бы расспросить для вас, когда попаду домой. – Он посмотрел на меня, изображая собачью преданность, но выглядел скорее как умирающий тритон.

– Хмм, – сказала я, скептически осматривая его. – Посмотрим.

Он облизнул губы, пытаясь вызвать жалость.

– Могу я попросить у вас немного воды, мэм?

Надо полагать, я не могла оставить его умирать от жажды, но с меня было достаточно хлопот над ним. Мне хотелось, чтоб он поскорее исчез с моих глаз и из моей операционной. Я грубо кивнула и вышла в коридор, крикнув миссис Баг принести воды.

День был теплым, и я ощущала неприятное покалывание после работы с Брауном. Внезапно, без всякого предупреждения, меня бросило в жар: тепло поднималось от груди, по шее и залило мое лицо, как расплавленный воск, так что за ушами выступили капельки пота. Бормоча извинения, я оставила пациента заботам миссис Баг и поспешила на воздух.

Снаружи был колодец – всего лишь неглубокая яма, обложенная камнями. Между ними был вставлен черпак из тыквы. Я достала его, и присев на колени, зачерпнула достаточно воды, чтобы попить и ополоснуть горящее лицо.

Такие приливы крови сами по себе не были неприятными, напротив, довольно любопытными в том же смысле, в каком бывает беременность. Странное чувство, когда тело делает что-то неожиданное, что нельзя сознательно контролировать или предсказать. Мне стало интересно, не вызывает ли мужская эрекция подобных ощущений.

На какое-то мгновение прилив крови даже порадовал меня. Конечно, сказала я себе, это должно значить, что я не беременна. Или нет? Мне, увы, было известно, что гормональные взрывы на ранних сроках могли вызывать все виды температурных аномалий, как и менопауза. У меня явно были эмоциональные всплески, могущие быть симптомами беременности, или менопаузы, или… последствиями изнасилования.

– Не будь смешной, Бичем, – сказала я вслух. – Ты отлично знаешь, что не беременна.

Сказанные вслух, эти слова подарили мне странные ощущения, девять десятых облегчения и одну десятую сожаления. Или, быть может, девять тысяч девятьсот девяносто девять частей облегчения к одной тысячной сожаления, и все же эта тысячная существовала.

Однако обильный пот, который иногда следовал за приливами, был тем, без чего я вполне могла обойтись. Корни волос увлажнились, и в то время как холодная вода приятно освежала мне лицо, волны жара по-прежнему окатывали меня, расходясь, словно наэлектризованная вуаль, по груди, лицу, шее, голове. Под влиянием момента я опрокинула половину черпака за корсет, выдыхая с облегчением по мере того, как ткань впитывала влагу, стекающую между грудей, по животу, щекоча прохладой ноги и капая на землю.

Я выглядела растрепанной, но миссис Баг вряд ли это побеспокоит, и плевать, что подумает чертов Лайонел Браун. Промокнув виски концом передника, я направилась обратно в дом.

Дверь стояла приоткрытой, как я ее оставила. Я толкнула ее, и яркий полуденный свет бросился мне навстречу, освещая миссис Баг, которая изо всех сил прижимала подушку к лицу мистера Брауна.

Какую-то секунду я просто растерянно моргала, настолько оторопев, что просто не могла осознать происходящее. Затем я бросилась вперед, бессвязно крича, и схватила ее за руку.

Она была невероятно сильной и настолько сосредоточенной на своем занятии, что даже не сдвинулась с места, вены у нее на лбу вздулись и посинели от усилия. Я дернула ее за руку, не смогла ослабить хватку и в отчаянии пихнула ее в сторону.

Она пошатнулась, потеряв равновесие, и я ухватилась за край подушки, стягивая ее с лица Брауна. Миссис Баг рванулась обратно с твердым намерением завершить начатое, ее руки погрузились в мягкий пух до самых запястий.

Я сделала шаг назад и кинулась на нее всем телом. Мы упали с грохотом, задев стол и перевернув скамью, и стали возиться на полу среди черепков от разбитого горшка, запахов мятного чая и разлитого содержимого ночной вазы.

Я перекатилась на спину, хватая воздух ртом, боль от поломанных ребер на несколько секунд почти парализовала меня. Затем стиснула зубы, отталкивая ее прочь и пытаясь высвободиться из путаницы юбок, спотыкаясь о собственные ноги.

Рука Брауна безвольно свисала, упав со стола, я схватила его за челюсть, запрокинула голову и с жаром прижала свой рот к его губам. Выдохнув то небольшое количество воздуха, которое было в легких, ему в рот, я вдохнула и выдохнула снова, все время лихорадочно нащупывая хоть какие-то признаки пульса на его шее.

Он был теплым, кости его челюсти и плеч были целыми, но плоть казалась обмякшей, губы Брауна неприлично сплющивались, когда я прижималась и вдыхала, кровь из моих потрескавшихся губ разбрызгивалась вокруг, ослабляя контакт. Я была вынуждена отчаянно всасывать ее, чтобы сохранить губы прижатыми, вдыхала с трудом через угол рта, борясь с собственными ребрами за достаточное количество воздуха.

Я почувствовала кого-то сзади, миссис Баг, и пнула ее. Она предприняла попытку схватить меня за плечи, но я увернулась, и ее пальцы соскользнули. Быстро повернувшись, я сильно ударила ее в живот, и она осела на пол, громко ухнув. Жалеть ее было некогда, я тут же вернулась к Брауну.

Грудная клетка под моими руками обнадеживающе поднималась, когда я вдувала воздух, но резко опадала, как только я останавливалась. Я отступила назад и крепко ударила обоими кулаками в область грудины – так сильно, что ушибла собственные руки и ушибла бы Брауна, если бы он мог что-нибудь чувствовать.

Но он не чувствовал. Я дула, била и снова дула, пока по телу не побежал кровавый пот и мои бедра не стали от него скользкими, в ушах звенело, перед глазами от гипервентиляции забегали черные мушки. Наконец я остановилась. Я стояла, хрипло и торопливо дыша, мокрые волосы свисали на лицо, руки пульсировали в такт бешено стучащему сердцу.

Чертов Браун был мертв.

Я потерла руки о передник, а потом промокнула лицо. Рот распух и был заполен вкусом крови, я сплюнула на пол. Мне было спокойно, воздух наполняло странное чувство неподвижности, которое часто приходит с мирной смертью.

Неподалеку в лесу застрекотал королек: тикетл, тикетл, тикетл! Я услышала тихое шуршание и обернулась. Миссис Баг подняла опрокинутую скамью и уселась на нее. Она сидела ссутулившись, сложив руки на коленях, немного нахмурив морщинистое лицо, и пристально разглядывала тело на столе. Рука Брауна безвольно повисла, пальцы слегка согнулись, пытаясь ухватить что-то призрачное.

Его простыня была вся заляпана: поэтому и пахло ночной вазой. Выходит, он умер еще до того, как я начала его реанимировать. Очередная волна жара поползла вверх, обволакивая мою кожу подобно горячему воску. Я чувствовала запах собственного пота. Я ненадолго закрыла глаза, затем открыла их и повернулась к миссис Баг.

– Почему, ради всего святого, – непринужденно спросила я, – вы это сделали?

* * *

– Она это сделала? – Джейми непонимающе уставился на меня, а потом на миссис Баг, которая сидела на кухонном столе, склонив голову и сцепив руки перед собой.

Не ожидая, пока я повторю, он решительно зашагал по коридору к операционной. Я услышала, как резко затихли его шаги. Последовала короткая пауза, а затем раздалось сочное ругательство на гэльском. Пухлые плечи миссис Баг поднялись до самых ушей. Шаги стали возвращаться, теперь медленнее.

– Женщина, как ты посмела занести руку на человека, который принадлежал мне? – очень вкрадчиво спросил он на гэльском.

– О, сэр, – зашептала она. Ей было страшно даже поднять глаза, она вся съежилась под своим чепцом, так что лица было не разглядеть. – Я… Я не хотела. Правда, сэр!

Джейми бросил на меня взгляд.

– Она его задушила, – повторила я. – Подушкой.

– Мне кажется, случайно такое совершить нельзя, – сказал он с таким металлом в голосе, что им можно было точить ножи. – Что за бес в тебя вселился a boireannach[72]72
  Женщина (гэльск.).


[Закрыть], чтобы сотворить такое?

Покатые плечи мелко задрожали от страха.

– О, сэр, сэр! Я знаю, это было неправильно… Только… только это его проклятый язык всему виной. Все то время, что я ходила за ним, он трясся и дрожал, когда вы или паренек приходили говорить с ним, даже при Арче он был таков, но со мной… – Она сглотнула, и кожа на ее лице будто внезапно обвисла и опустилась. – Я всего лишь женщина, и со мной он мог болтать всякое. Он угрожал, сэр, и сыпал ужасными проклятиями. Он говорил… говорил, что придет его брат со своими людьми, они освободят его и перережут нас всех – утопят в собственной крови и сожгут наши дома. – Ее обвисшие щеки дрожали, когда она говорила, но миссис Баг нашла в себе силы посмотреть на Джейми и встретиться с ним глазами. – Я знала, что вы никогда не позволите такому случиться, сэр, старалась не обращать внимания. Но когда он таки донял меня, я сказала, что он помрет задолго до того, как его брат узнает, где он. А потом этот злобный засранец сбежал, ума не приложу, как он это сделал, потому что готова поклясться, что он и с постели-то встать не мог, не говоря уж о том, чтобы проделать весь этот путь. Но ему удалось, и он бросился молить вашу жену о пощаде, и она принесла его сюда, да я бы сама утащила его зловонную тушу назад, но она не позволила бы… – Здесь она бросила на меня быстрый неприязненный взгляд, но тут же перевела виноватые глаза на Джейми.

– И она взялась его подлатать, святая женщина, сэр. И я видела по ее лицу, что после лечения, и ваша жена это понимала, она уже не сможет перенести его смерти. И этот кусок дерьма тоже это видел, так что, когда она вышла, он принялся ухмыляться и говорить, что теперь он в безопасности, потому что одурачил ее и заставил его лечить, теперь она ни за что не допустит его смерти, и как только он уберется отсюда, то натравит на нас кучу людей и всем отомстит как следует, и потом… – Она закрыла глаза, покачалась и прижала руку к груди. – Я ничего не могла с этим поделать, сэр, – добавила она просто. – Я правда не могла.

Джейми грозно внимал ее словам, недобро сдвинув брови. В этом месте он бросил на меня жесткий взгляд и, очевидно, увидел неоспоримое доказательство ее словам в моих искаженных чертах. Губы его сжались еще плотнее.

– Идите домой, – сказал он миссис Баг. – Скажите мужу, что вы сделали, и пошлите ко мне.