Текст книги "Гувернантка из другого мира, или Фея с поличным"

Глава 14 О том, как мы с мистрис Заботой выводили друг друга на чистую воду

Мистрис важно вышагивала рядом, показывала мне, где тут у них кухня, где учебные классы, а где оранжерея. При этом то и дело косилась на меня настороженно, словно ждала, что вот-вот улечу и вещала, вещала, вещала…

Без остановки.

– Не буду скрывать, не ожидала, что вы останетесь, леди. Но и нечего так на меня смотреть, леди. Кто в здравом уме поверил бы, что фея согласится стать гувернанткой?! Что ж, тем хуже для вас. То есть, я хотела сказать, тем лучше для нас. Хотя о чём это я – я сказала, что хотела. Вам смешно, леди? И не надо думать, что я не вижу! Но раз уж вы решили остаться, леди, конечно, я покажу вам дом. Кто же кроме меня… Но имейте ввиду: с моральным обликом здесь строго!

Я изо всех сил стараясь не отставать от мистрис, кляня про себя мелких пакостников. Совсем забыла, что подошвы-то они мне успели маслом смазать! На одной туфле так точно! Вот и приходилось передвигаться на цыпочках, помогая себе зонтиком! Хорошо ещё, что крылья решили смилостивиться над новой неуклюжей хозяйкой тела и совсем уж неуклюжестей не допускали: вздрагивали время от времени за спиной, помогали избежать столкновения носа с очередной статуей или фонтаном.

– Очень красивая репродукция, – на ходу похвалила я подвижную картину, где три девы с длинными рыбьими хвостами, сидя на склонённом над озером деревцем плели венки, тихо напевали себе под нос.

Спохватившись под пристальным взглядом мистрис Заботы я добавила, что рада таким замечательным порядкам правящего дома.

Вот только мистрис, судя по поджатым губам, решила, что я над ней издеваюсь.

– Имейте ввиду, леди: я глаз с вас не спущу.

Прозвучало, как угроза.

– Буду вам очень признательна, – с энтузиазмом кивая, заверила я мадам Заботушку.

И снова мне, кажется, не поверили. А я, между тем, ничуть не лукавила. У них тут шпион в доме, причём не один. Ждут, гады такие, когда я Маори сопру. А мне, между прочим, делать этого никак нельзя!

Вдруг обратно перенесусь?

Не знаю, куда подевалась фея из этого тела, но ей я «зверят» не доверю! И никому не доверю! Мои «зверята», и точка.

К тому же понятия не имею, на что я согласилась, подписывая контракт, не читая, но вряд ли на что-то хорошее и для меня приятное.

Меня извиняет только то, что я на момент подписания понятия не имела, что я – эта самая леди Фрейя Миноре и есть. Но проверять на себе местную магию не имею никакого желания.

Я со своей, фейской ещё толком не разобралась!

– Как вы распознали репродукцию? – спросила вдруг леди Сапота.

Я пожала плечами и ляпнула первое, пришедшее в голову:

– По хвостам.

– По хвостам?

– Ага. То есть, я хотела сказать: именно по ним.

В спину мне донеслось:

– Нахалка!

И рассерженный всплеск.

Я оглянулась, но русалок на ветвях уже не было.

Обиделись.

Мистрис Сапота посмотрела на меня укоризненно и вернулась к разговору о детях.

Из того, что мне удалось выудить из этого неиссякаемого фонтана подозрительности, я уже успела сформировать более-менее ясную картину. Наследникам по шесть кругов – в переводе на наше летоисчисление, лет. Вот только их круг, как подсказывала мне интуиция, длится куда дольше нашего. Наследники близнецы. Родители их погибли круг тому назад. Спустя полкруга Источник Даркнесс выбрал нового преемника и сразу же прибыл новый тёмный лорд, после чего «стало полегче», потому что «хоть какой-то баланс».

Но, как я поняла, избаловали детей ещё задолго до того, как… И когда на избалованность ещё и травма наложилась, мы получили результат, который здесь почему-то «нестабильным магическим даром» называть принято. Печально, конечно, всё это… Наверняка «зверята» после смерти родителей не подпускают никого близко… Это мне более, чем знакомо, чего уж. Насмотрелась…

Видимо, моё недоверие к аргументу касательно «дара» всё-таки отразилось на лице, потому что мистрис Сапота проявила вдруг проницательность:

– Дети могут показаться избалованными, начала она и я кивнула, потому что не только могут, но и кажутся. – Но это не совсем так. После смерти императора и ухода миледи магический дар наследников повёл себя… нестабильно. Так что чем быстрее состоится Инициация нового тёмного лорда, тем лучше. Сейчас тёмный дар, не сформированный ещё в наследниках, хм, должным образом, рвётся к Даркнесс. К Источнику. Вот детей и бросает из крайности в крайность. Как только поток тёмной силы будет налажен, должно пойти легче.

Я понимающе кивнула. В местной магии я ещё не разобралась, но, похоже, имеет место эффект комбо. Одно на другое, и ещё этой их магией усилено…

И тут я вспомнила, что мистрис Сапота находится под воздействием честнотра̀вы и поэтому решила не ходить вокруг да около.

– А почему вы так против гувернантки? – спросила я в лоб.

Мистрис так и пошла пятнами и залепетала:

– Что? Я? Так заметно? С чего вы взяли? Да как вы смеете!

Я улыбнулась. Да было с чего.

На покрасневшем вмиг лице такая борьба отразилась, что мне даже почти её жалко стало. Но себя-то жальче. Потому что со «зверятами» я общий язык найду. Фирма гарантирует. Но откровенно не хочется, чтобы мне эта Забота палки в колёса ставила и воспитательный процесс подрывала.

– С того, что вы потворствуете их выходкам, – просто и честно ответила я. – Нет-нет, внешне вы ничем себя не выдали. К тому же я чувствую, что гувернантка вам позарез нужна.

Не моргнув глазом, я соврала:

– Это магия фей такая. Мы всё чувствуем. И мне просто понять надо, какую цель вы преследуете.

– Да какая тут цель! – вспылила мистрис Сапота. – Я с детьми с рождения! А вы на всё готовое пришли! К тому же понравились им! И я…

– Вы боитесь остаться ненужной, – припечатала я.

– Что?! Вы забываетесь, леди!

– Ничуть. Вы главное поймите: вы детям, как… любимая тётушка. А тётушки, особенно любимые, созданы для того, чтобы баловать детей, а не этикету их обучать. Нам с вами нечего делить, совершенно. Балуйте их и дальше, детям это только на пользу. Но давайте уважать друг друга?

Мистрис Сапота посмотрела на меня, жуя губами. Обитатели живых картин замерли, прислушиваясь.

– Похоже, вы и правда профессионал, – процедила мистрис Сапота.

Я кивнула, мол, фирма гарантирует, не обращая внимания на ставший ещё более настороженный тон.

И зря, как выяснилось.

– Для вас это забава, да, леди? Вы же упорхнёте потом, как и… – мистрис Сапота с трудом перевела дух, идя пятнами. – Как и вся ваша крылатая братия! А это дети! Дети!!! И они, как и все дети, имеют свойство привязываться! Да, я делала всё возможное, чтобы выбрать для них гувернантку…

– Попротивнее, – подсказала я.

Ну, раз уж мы тут карты раскрываем. Пусть я честнотра̀вы не ела, но всё должно быть по справедливости.

– Именно! И тут появляетесь вы, – меня окинули брезгливым взглядом. – Вся такая парящая, воздушная! Смотреть противно! Попробуйте только причинить детям боль, и вы будете иметь дело со мной! Не посмотрю, что леди!

Я мистрис враз зауважала.

Ведь реально не посмотрит… И объяснять ей сейчас что-то бесполезно. Пусть пар выплеснет. По случаю ругалика с зельем правды даже эту самую правду ей простим. Мистрис Сапота не стала мне приятнее, да и я ей, как выяснилось, тоже. Вот только такое искреннее отношение к детям подкупало.

Не могло не подкупить.

И вот она орёт, разоряется, а у меня в груди теплеет.

Потому что понимаю, что «зверята», как бы то ни было, не одни в этом мире.

И оттого радостно на душе.

К сожалению, мою некстати вылезшую улыбку истолковали превратно.

Но чего уж там.

– Улыбаетесь? Смешно вам? Я посмотрю, как вы на балу посмеетесь! Дети должны вести себя безупречно! И если лучшим, уважаемым гувернанткам не удавалось их образумить, то вам и подавно…

Тут я принялась вслушиваться в тираду мистрис Заботы внимательнее.

Оказывается, уже на следующей неделе детей, – а скорее, меня, как их гувернантку, – ждёт первое серьезное испытание.

Первый выход в свет после гибели родителей.

В честь дня явления наследников объявлен бал, на котором соберётся весь свет (или правильнее говорить – «тьма»?) империи в честь предстоящей Инициации темнейшества.

Новость, мягко говоря, не обрадовала.

Как по мне, так детям совершенно нечего делать на подобных мероприятиях.

Ведь какому-нибудь послу ну, не знаю, какой-нибудь не сильно дружественной нам державы не объяснишь, что это дети с нестабильным даром…

Да уж, задачка намечается не из лёгких.

Мистрис Сапота вдруг подавилась очередным обличительством в мой адрес и замолчала, испуганно выпучив глаза.

Смотрела она мне за спину.

Оглянувшись, я столкнулась взглядом с темнейшеством.

Он с какой-то нечеловеческой скоростью приближался с противоположного конца коридора и производил впечатление несущейся прямо на нас лавины. Рядом охнула мистрис Сапота, гулко зазвенело,  когда мистрис, отступая к стене, задела высокую вазу, расписанную золотом.

 Сама же я была не в силах оторвать взгляд от темнейшества. Не сразу поняла даже, что он то ли ипостась на ходу меняет, то ли, наоборот, сдерживается, чтобы не сменить!

Взгляд огненно-голубых глаз был абсолютно бешеным!

Поравнявшись со мной, тёмный лорд выдохнул как будто облегчённо и менять ипостась передумал окончательно.

Неужели и он думал, что я улечу?

Это уже оскорбительно, в конце концов.

Мистрис Сапота тут же, запинаясь, завела шарманку о том, что она, не покладая рук, показывает мне дом, и что милорд Нэвесх прибыли, и что дети из-за меня ужинать отказались.

Ябеда.

Лорд, казалось, её не слушал.

Так и застыл, не сводя с меня глаз.

И это уже становилось не только странным, но и неприличным.

– Леди Фрейя Миноре, – наконец, заговорил он и на его низкий, бархатный голос в груди отреагировала какая-то неведомая прежде струна. Я вдруг ощутило беспокойство, от лорда буквально волнами исходящее. Липкое, густое, полное тревоги…  За меня беспокойство. И несмотря на то, что вкус этой эмоции отвратительнее сиропа от кашля, то, что темнейшество за меня тревожился, почему-то так приятно было…

– Напоминаю, что согласно нашему контракту, вы постоянно находитесь рядом с детьми.

– Я помню, – ответила я. – Они с дядей сейчас. Вот мы с мистрис…

– Я имею ввиду, что вы не покидаете резиденцию, – перебил меня темнейшество.

Я пожала плечами.

Да я, собственно, и не собиралась.

– Мистрис Сапота, – тихо сказал тёмный лорд. – Пройдите, пожалуйста, в мой кабинет.

После чего лорд развернулся и пошёл обратно. Уже человеческим шагом. Мистрис Спота мелко засеменила следом.

Лорд вдруг резко оглянулся на меня, и я часто заморгала.

Стало стыдно, что вот так стою и пялюсь ему вслед.

– Ни ногой!

– Можно ли воспользоваться библиотекой? – отмерла я.

– Да, конечно, – кивнул темнейшество рассеянно. – Мистрис Сапота её откроет. А насчет личных вещей не волнуйтесь. Что-нибудь придумаем.

Я кивнула и выдохнула.

Одной проблемой меньше: не надо изображать амнезию, пытаясь «вспомнить», где они, эти мои личные вещи.

Или врать о том, что забыла адрес.

Глава 15 О том, как я спрашивала, как пройти в библиотеку

Под потолком в золотой лепнине парили небольшие, каждый размером с футбольный мяч, шары. Они излучали тёплый мерный свет и были похожи на разноцветные луны. Опустевший коридор, – довольно широкий, кстати, запросто можно целый школьный класс с партами разместить, – также освещала красивая боковая подсветка. Приглядевшись, я поняла, что каждая рама, обрамляющая живую картину, исходит ровным безмятежным светом.

И вот стою я посреди всей этой красоты и идиллии и верчу головой в недоумении.

Мистрис Сапоты с темнейшеством след простыл, а я одна осталась. А дом этот, который здесь мило зовут усадьбой, мягко говоря, немаленький. Все эти коридоры и анфилады, конечно, не лабиринт Минотавра, но на каком из трёх этажей нужная мне библиотека, я так и не выяснила.

Понятно, что нужно было за темнейшеством с Сапотой топать, но я сперва растерялась, – уж очень злым и взмыленным темнейшество вернулся, где бы там он ни был. Ничего общего с тем сорвиголовой, который утром за мной на дерево лазил. А потом, когда отмерла, уже поздно было.

И, как назло, вокруг ни души.

Снизу раздавались вопли «зверят», но я рассудила, что вряд ли они затеяли игры у библиотеки. Значит, надо у кого-то из слуг спросить.

Заодно и оглядеться спокойно, а не бегом за мистрис Сапотой по коридорам.

На ближайшей картине лениво водила щёткой по волосам томная дама.

Заметив, что она с интересом меня разглядывает, даже рука с расчёской замерла, я решила, что хуже точно не будет и обратилась к даме:

– Простите, леди, не подскажете, как пройти в библиотеку?

Чувствую себя, мягко сказать, по-дурацки.

Но больше спросить не у кого.

Томная дама оглядела меня с ног до головы, наморщила нос, фыркнула и… продолжила расчёсывать и без того гладкие, как шёлк, локоны.

Также получилось и с остальными обитателями галереи. Стоило мне приблизиться, как люди, звери, полулюди с лисьими ушами и хвостами, как у ларсена Акишико, а также некие неведомые существа, очень на древнеримских фавнов похожие, морщили носы, фыркали, выставляли вперёд нарисованные рога, отворачивались и складывали из пальцев какие-то фигуры, подозреваю, не самые приличные.

Словом, демонстрировали полный и бесповоротный игнор.

Вслед мне неслось:

– Не хватало ещё указывать дорогу фее!

В последнем восклицании мне, как ни странно, послышалась подсказка. Вспомнив, что давеча я прекрасно распознала за стеной уборную, а за другой – детскую, попыталась найти библиотеку с помощью зонтика. Но он, увы, молчал. Должно быть, злополучная библиотека не просто заперта, а какой-то хитрой магической защитой, видимо, от «нестабильных» «зверят», имеющих обыкновение вырезать из фолиантов пауков и оклеивать ими двери в ванные…

Ничуть не расстраиваясь, я продолжала самостоятельную экскурсию по дому темнейшества.

Время от времени всё же возобновляла попытки наладить контакт с обитателями галереи.

Одна фавночка, с застывшей маской блаженства на нечеловечески красивом лице, которая нежилась в горячей термали в очень живописном месте, казалось, была готова была со мной заговорить, но тут вдруг рядом с ней вынырнула давешняя русалка с репродукции, что-то жарко прошептала в острое пятнистое ухо и, метнув на меня сердитый взгляд, скрылась, плеснув хвостом.

А фавночка виновато пожала голубыми плечами и молча продолжила SPA-процедуры.

К картинам я больше не приставала.

Понятно же, раз русалки на репродукцию разобиделись, ни от кого тут я правды не добьюсь.

Ну и ладно. Не очень-то и хотелось.

Чем дальше я шла, тем с большим интересом меня провожали глазами. Думая, что не вижу, существа на картинах переглядывались и перемигивались с заговорщицким видом, а кто-то и ладоши потирал!

Вопли наследников, кстати, стихли и я буду не я, если эта тишина и зашкаливший градус ожидания на нарисованных лицах никак не связан!

Я усиленно старалась делать вид, что ничего такого не замечаю, но на самом деле уже чувствовала, что за следующим поворотом меня ждёт сюрприз.

Приятный или нет, это как посмотреть.

Потому что впереди я почувствовала весёлое нетерпение «зверят».

И… ещё чей-то интерес. Ехидный такой, циничный…

О готовящейся каверзе красноречиво говорило и поведение рыжей девчушки с лисьими ушками и торчащими в стороны косичками на последней картине.  Полулисичка подползла к самому краю полотна и рисковала свернуть шею, пытаясь что-то впереди и внизу разглядеть.

Зонтик в руке легонько завибрировал.

Но покалывания не было, из чего я заключила, что опасность небольшая.

Медленно выглянула из-за поворота, не спеша ступать дальше.

Местоположение наследников я вычислила сразу – по едва уловимому движению серой, в золотых узорах, портьеры.

Они намерены выпрыгнуть из-за неё с криком «гав», когда я пройду мимо?

Ох, чувствую, не всё так просто.

Глава 16 О том, как я реквизировала подарок дядюшки

Я обернулась на лисичку, и та вдруг тыкнула пальцем вниз. Проследив направление пальца, я разглядела натянутую верёвку сантиметрах в двадцати от пола.

Верёвка была прозрачная, так сходу и не заметишь.

И она двигалась!

Присев, чтобы рассмотреть сие мерцающее чудо получше, я часто заморгала, когда на меня с любопытством уставились два немигающих глаза.

Да это не веревка вовсе!

А натянутая прозрачная змейка!

Я протянула руку и змейка, выпустив прозрачные лапки с растопыренными пальчиками, споро скользнула на мою ладонь, обжегши холодом. Завертелась вихрем вокруг вмиг заиндевевшего рукава, устраиваясь поудобнее, и, наконец, блаженно прищурившись, замерла. Холод тут же ощущаться перестал.

Из-за гневно всколыхнувшейся портьеры тут же повыскакивали зверята и принялись скакать вокруг с воплями.

– Это нечестно!

– Это наш Фрозик!

– Ты не должна была его заметить!

– Нечестно! Нечестно!

– Наш! Наш ледяной саламандрик!

– Отдай! Отдай! Отдай!!

– Нечестно! Нечестно! Нечестно!

– Ну конечно, – не стала я спорить, почёсывая блаженно щурящего глазки-бусинки Фрозика. – А устраивать ловушки гувернанткам, значит, честно?

На мой резонный вопрос «зверятам» ответить было нечего, и они завели по новой:

– Это наш Фрозик!

– Нам дядя привёз!

– Верни сейчас же!

– Посмотрю на ваше поведение, – решив повредничать, а заодно и приступить к воспитательному процессу, ответила я.

С этими словами я поднялась и чуть не столкнулась нос к носу с тем самым дядей, как я понимаю.

– Дядя Малколм! – подтвердила мою догадку Клиппи. – Скажи ей!

– Она Фрозика заграбастала!

– Не заграбастала, а реквизировала ввиду разоблачения преступного заговора, – поправила я, рассматривая тем временем, дядю Малколма.

Тоже дарк, вновь приобретённым фейским чутьём поняла я. Только из другого клана. Северного – тут к Оракулу не ходи.

У северного дарка были белоснежные и гладкие, как шёлк волосы и пронзительные фиолетовые глаза на вытянутом породистом лице. Орлиный, с горбинкой нос, делал его похожим на хищную птицу, но ничуть не портил. Также как квадратный подбородок и массивная челюсть.

Взгляд фиолетовых, как и у наследников глаз, был пристальным, изучающим, холодным. Поневоле поёжиться захотелось.

Но… хорош, ледышка, чего уж там.

Вот только то обстоятельство, что взрослый детина прятался за портьерой, потворствуя «зверятам» в охоте на гувернантку, симпатии ему в моих глазах не добавляло!

– Дети, я же просил, не использовать Фрозика для каверз, – обращался этот лицемер к продолжающим скакать вокруг наследникам, а смотрел по-прежнему на меня.

Я и не подумала отводить взгляд.

– Так вы бы погромче просили, – пожала я плечами. – Или за портьерой такой сквозняк, что вас не расслышали?

И тут бледные щёки дарка тронул едва заметный румянец. О как. Мы, оказывается, смущаемся.

– Леди Фрейя Миноре? – неловко кашлянув в ладонь, спросил дарк. – Наставница хороших манер?

– Учитывая, что при знакомстве с дамой первому надлежит представляться лэру, мои услуги в этом доме как нельзя кстати! – выручила меня та самая сила, которая возмутилась, когда темнейшество произношение фей исковеркал.

Дети от моей наглости аж вопить перестали.

На тонких губам ледейшества (или как тут принято обзываться? увы, я не знала, а капризная сила, как водится, благополучно меня покинула) зазмеилась усмешка.

– Лорд Малколм Нэвесх, наместник Северных Земель империи Даркарис, – навытяжку отрапортовали мне. – Я могу записаться в ваш лист ожидания?

– Ввиду моей занятости, милорд, я не даю частных уроков. Особенно тем, кому хорошие манеры всё равно не помогут.

– Ну и отбрила… – раздался громкий шёпот Ингварчика и Клиппи пихнула брата локтем.

Покосившись на племянников с досадой, ледейшество сказал:

– Я имел ввиду первый танец на предстоящем балу.

Я как стояла, так и осталась стоять. Хлопая глазами. Нормально, да? Я тут чуть во весь рост не растянулась по его милости, а теперь, пожалуйста, танец ему.

– Боюсь, на балу я буду занята непосредственным исполнением своих прямых обязанностей, милорд.

Ледейшество прищурился.

– А если в библиотеку провожу, могу рассчитывать на ваше прощение?

Я покосилась на ожившие картины.

Ничего-то тут не утаишь!

Картины тут же принялись делать вид, что они тут ни причём.

– А если мы тебя в библиотеку проводим, отдашь Фрозика? – Клиппи вдруг несмело дёрнула меня за палец.

– Ну пожа-алуйста!!! – взвыл Ингварчик.

– Я обещала подумать, – напомнила я.

– Дядя, мы проводим мистрис Фенхель… то есть ледю Фрейю Минору в библиотеку, заберём Фрозика и сразу обратно!

И под провожающим меня взглядом ледейшества меня повлекли вперёд по коридору.