Текст книги "Жажда мести"

– Как это? – ошарашено спросил великан.

– Ударь меня еще раз, и ты увидишь меня мертвой. Тебя за это не похвалят, не так ли? Испытай меня, лупи, что есть сил.

Вафтруднир припомнил, что у него есть кляп. Пора употребить его в дело. Вновь повесив кнут на шею девушке, он наклонился и порылся в куче принесенных с собой предметов. Нашел кожаную затычку, затолкал ее в рот пленницы.

– Тёкк предупредила меня, чтобы я остановился только тогда, когда ты согласишься поклониться ей. Если решишь, то мычи, только громко, чтобы я понял, иначе я могу не услышать, и тебе будет больно.

Он глянул в глаза пленницы и, заметив там огоньки ярости и ненависти, удовлетворенно хмыкнул, засмеялся. Затем отодвинулся и вновь взмахнул кнутом.

Глава семнадцатая. ПРОЩАНИЕ

Перед самым закатом вдали сверкнула излучина Меченосной реки. Пришел час расставания.

Песнь Крови подъехала к Ялне, обняла ее и пожелала:

– Пусть Скади-охотница не оставляет тебя своей защитой!

Воительница знала, что Ялна питает особое уважение к этой богине.

– Если там, – Ялна махнула рукой на запад, – спрятано что-нибудь такое, что поможет освободить Гутрун и сокрушить Тёкк, я обязательно это найду. Но как мы встретимся вновь?

– Жди меня в лесу к востоку от Долины Эрика, – объяснила Песнь Крови. – Жди ровно две недели, считая с сегодняшнего дня. Если мы с Гримниром останемся живы, а мы очень постараемся, там и встретимся. Хорошо, если с нами придет войско оборотней-ульфбьернов.

– Договорились. Но если в моих руках окажется нечто такое, что само по себе может освободить Гутрун?..

– Ялна, что бы ни оказалось у тебя в руках, не спеши. Вспомни, что бой выигрывает храбрый, а войну умный. Хочу еще раз напомнить, что все мои мысли только о дочери. Мы должны хорошенько подготовиться, у нас нет права на ошибку, на повторный штурм. Дождись нас с Гримниром, ведь если наши силы удесятерятся, разве это плохо?

– Даю слово, что буду ждать в условленном месте.

Песнь Крови ласково потрепала девушку по плечу и глянула на Тирульфа.

– Я присмотрю, чтобы она исполнила обещание, – пообещал воин

– Я верю Ялне, – ответила Песнь Крови, – она не наделает глупостей. Тебе я тоже доверяю, Тирульф, однако недавно мне пришло на ум – а не ведешь ли ты собственную игру? Чего ради тебе вдруг потребовалось, чтобы мы разделились. Если что, я всегда отыщу тебя…

– Пусть только попытается встать у меня на пути, – прервала ее Ялна и многозначительно погладила рукоять меча, – и тебе не придется никого искать.

Гримнир рассмеялся.

– Ну что, наугрожались? – спросил он. – Тогда пора прощаться. А ты, парень, – подбодрил он растерявшегося Тирульфа, – не вешай нос.

Песнь Крови и Гримнир некоторое время наблюдали, как Тирульф и Ялна по мелководью пересекли реку и выбрались на противоположный берег. Там девушка придержала коня, повернулась и отсалютовала друзьям вскинутым вверх кулаком. —

«За Песнь Крови и свободу» – вот какие слова повторяла она про себя.

Воительница ответила тем же жестом. Ялна развернула коня и двинулась на восток. Тирульф последовал за ней.

– Догадываешься, почему парень так заботится об этой девчонке? – спросил Гримнир, когда они с воительницей устремились на юг, к побережью.

– Я тоже забочусь о ней, – ответила Песнь Крови. – Однако сейчас важнее другое. Нам надо спешить, есть и спать будем, не слезая с седла.

– Скоро стемнеет, – Гримнир пожал плечами. – Ладно, я возьму поводья твоего коня, а ты отдохни.

– Разбудишь меня ровно в полночь.

– Хорошо.

– Обязательно, Гримнир!

– Хорошо, хорошо.

– Ты не менее моего устал, тебе потом тоже следует отдохнуть.

– Обязательно. Ты что, не доверяешь мне?

– Безусловно. В том-то все и дело.

Он потерял сознание сразу и уже не помнил, как его перетаскивали в лагерь, забыл он и свое имя. Стоило только сознанию пробудиться, первое, что пришло на ум, было – Песнь Крови! Она свободна! Будь она проклята, эта Песнь Крови.

Затем огляделся, пощупал, что лежит на грубом солдатском плаще. Небо над головой налилось глубокой густой синевой. «Что это, утро или вечер?» – пронеслось в голове. Поблизости различил людей, все они стояли спинами к нему.

Наконец припомнил свое имя. Ковна… Генерал пошевелился, попытался сесть. Тут же разразился проклятиями – страшная, до судорог, боль пронзила тело. Схватившись за голову, он обнаружил, что она забинтована. В следующее мгновение его едва не вырвало. Ковна откинулся на спину, принялся хватать пальцами воздух.

Кто-то, стоявший поблизости, выкрикнул:

– Он очнулся!

К нему подбежали, склонились. Одного из них генерал узнал.

– Стирки, что… с Песнью… Крови?..

– Сбежала. После того как вы упали, мы пытались поймать ее, но вдруг отовсюду сбежались ее сторонники. Те, кто непосредственно столкнулись с ними, утверждают, что одним из них был Гримнир, проклятье на его кости.

– Гримнир?! Я расправлюсь с этим негодяем так же, как и с его женой и детьми. Что же касается Песни Крови… Почему ты не послал людей в погоню? Если из-за твоей нерасторопности она сумела уйти…

– Я послал людей, генерал, но они вскоре вернулись. Объяснили, что было темно, и они не сумели отыскать ее след. Они сказали правду, генерал. Двое ваших проводников были убиты в тот момент, когда эта тварь вырвалась из кольца окружения.

– Пусть Один расправится с ней! – не выдержал Ковна.

– Вам, генерал, еще повезло, что вы остались живы. Вам следует серьезно подлечиться, прежде чем вновь возьмете меч в руки.

– Я вполне здоров. Головокружение и слабость пройдут сами. Полагаю, вам не удалось захватить и предателя Тирульфа? Надеюсь, хотя бы удалось убить его?

– Нет. Я столько лет знаю его и не могу понять, что заставило его пойти на поводу у этой смутьянки? Может, она еще до сих пор сохранила колдовское умение, с помощью которого, как рассказывают, она сумела одолеть Нидхегга?

Стирки пожал плечами.

– Тёкк уверяла меня, что и частички той силы у нее не осталось.

Заместитель вновь пожал плечами, стараясь сменить тему:

– Рад, что вы наконец пришли в сознание, генерал. Есть дела поважнее. В лагере неспокойно, многие выражают недовольство, говорят, что не желают служить Тёкк. Есть такие, кто вслух заявляет, что лучше дезертировать, чем служить колдунье. Если бы с вами что-либо случилось, я не смог бы удержать их в повиновении.

На этот раз боль оказалась терпимой, и Ковна сел.

– Я поговорю с солдатами.

– Но прежде вам надо отдохнуть. Скоро рассвет. Я пока оповещу, что с вами все в порядке. Утром вы и поговорите с ними.

– Послушай, Стирки, кончай наводить тень на плетень. Сколько негодяев сбежало из лагеря этой ночью? Что? Никто?! Тогда собирай людей, я потолкую с ними немедленно.

Он с мучительным выражением на лице попытался встать. Ему помогли, поддержали, однако генерал оттолкнул добровольных помощников.

– Я так понимаю, прошел день? – спросил он.

– Так точно, генерал.

Стирки к своему огорчению заметил, как через бинты вновь проступило кровавое пятно. Оно начало расширяться, однако Ковна уже уверенно стоял на ногах. Заместитель невольно вытянулся в струнку.

– Собирай людей, – повторил приказание военачальник.

Стирки отдал честь и принялся выкрикивать команды.

– Ялна, – окликнул спутницу Тирульф, – скоро ночь. Пора устроить привал.

– Поспим в седлах, – ответила девушка. – По крайней мере, я буду спать не слезая с коня. Ты можешь спешиться, догонишь меня утром.

– Ты же без моей помощи никогда не сумеешь отыскать холм и гору.

– Тогда опиши мне их и скажи, в каком направлении двигаться.

Тирульф неопределенно пожал плечами.

– Боишься, что не сможешь догнать меня? – спросила Ялна.

– У тебя конь помоложе и порезвее, – объяснил тот. – Просто мне трудно поверить, что ты готова по непонятной причине подвергнуть нас опасности и тем самым сорвать задание. Двоим всегда легче, чем одному.

– Бывает по-всякому. Но ты прав, мне не следует терять тебя из виду до тех пор, пока… – она не договорила. – Однако ты должен сообщить все приметы, подробно объяснить, как добраться до горы и холма. Мало ли что. Вдруг нас внезапно атакуют, и ты погибнешь.

– Если мы не остановимся и как следует не отдохнем, то погибнем оба. У нас впереди трудный путь, не то что у Песни Крови и Гримнира. Им до побережья скакать по равнине, а нас ждет дремучий лес, где то и дело исчезают люди. Помнится, давным-давно меня послали отыскать следы разведывательного дозора, пропавшего в этих местах. Мы нашли костровище, следы их лагеря и никаких следов нападения. Я так думаю, что нам не стоит на ночь глядя углубляться в лес.

– Я не намерена терять время из-за того, что ты чего-то боишься. Много разного болтают о лесной чаще, но меня эти россказни не трогают.

Тирульф вздохнул:

– Я тебя не держу. Можешь отправляться. Если уже решила, что твоя главная цель доказать всем, что ты самая храбрая, езжай. Осваивай дебри, куда нормальные люди в ночное время не сунутся. Если ты настолько глупа, что отвергаешь всякую осторожность, нам с тобой не по пути. Итак, слушай, куда надо ехать.

Ялна вспыхнула, однако сумела удержать себя в руках.

– Ладно, будь по-твоему, – процедила она сквозь зубы. – Твое присутствие раздражает меня, при тебе я не могу размышлять здраво, и это более всего пугает меня.

– Давай-ка спешимся здесь, не доезжая до опушки. Отыщем подходящее местечко, – Тирульф решил не начинать перепалку. В конце концов дело было нешуточное, опыт подсказывал ему, что потерять голову в этом походе, раз плюнуть. – Лучше всего остановиться вон на том кургане. Если кто-то решится напасть на нас, ему придется двигаться по открытому месту. Луна сегодня встанет пораньше, так что к нам нельзя будет подобраться незамеченным.

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась девушка. – Чем дальше от леса, тем меньше мы привлечем внимания. Устраиваем привал, и заодно ты объяснишь мне, где расположены эта дурацкая гора и не менее дурацкий холм.

– Обязательно, – поддакнул Тирульф.

– Огня разводить не будем, – вновь начала руководить Ялна, – чтобы не привлекать внимания лесных жителей, если, конечно, они там есть.

– И коней оставим оседланными, – поддержал ее Тирульф. – Мало ли… Перво-наперво перекусим, потом я первый посижу на часах.

– Нет уж, бросим жребий. Кто вытащит короткую травинку, того первая очередь.

Они поели хлеба и сыра, затем начали тащить травинки. Тирульф выиграл.

Ялна собрала сухую траву, сделала себе ложе, устроилась и положила рядом меч.

– Я очень чутко сплю, – предупредила она на всякий случай.

– Никто не собирается на тебя набрасываться.

– Посмотрим. – Девушка многозначительно глянула на Тирульфа. – А теперь давай рассказывай.

Воин объяснил ей, как добраться до нужного места, затем сел повыше и для начала оглядел окрестности. Скоро до него донеслось размеренное дыхание спутницы.

«Спи, красавица», – усмехнулся он. Тут же припомнил, как эта миловидная девчонка умеет ругаться, какие проклятия порой сыплются из ее нежных уст. Затем думы невольно перетекли к событиям двух последних дней, потом нырнули еще глубже – в семилетнюю даль, когда он впервые увидал ее. Все накатилось разом: гнев, испытанный им к Нидхеггу, ярость, с какой Ялна отбивалась, когда он пытался освободить ее из кандалов. Вспомнились и те нескончаемые дни, когда он, уверенный в гибели девчонки, грустил о ней.

Теперь она лежала рядом, рукой можно коснуться, живая, вздорная, умелая в бою. Все-таки живая – это было самое главное, все остальное приложится. «Живая! Пусть всегда остается живой!»В этом был какой-то высший, радующий его сердце и думы смысл. Теперь от него зависит, чтобы с ней ничего не случилось. В следующее мгновение он инстинктивно почувствовал опасность, приближавшуюся к ним.

Началось? Или померещилось?

Глава восемнадцатая. НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

Нависавший Череп Войны выплыл из ночного мрака, начал обрисовываться яснее. В пустых глазницах вновь вспыхнули багровые огни. Гулко забилось сердце, его удары скоро обрели силу ударов молота по наковальне. Заколыхались цепи – еще мгновение, и раскрывшие страшные объятия кандалы сожмутся вокруг ее запястий. Ее все ближе подтаскивали к жуткой массивной реликвии. Девушка боролась яростно, дергалась, пыталась зацепиться за какое-нибудь препятствие, однако справиться с тащившим ее солдатом сил не хватало. Наконец ее подтащили к Черепу. Солдат обхватил рабыню, высоко поднял ее, в следующее мгновение на ее запястьях защелкнулись оковы. Затем тот же солдат уравновесил ее в воздухе и начал притягивать к хрустальной, студеной как лед поверхности Черепа. Вот она коснулась его, неодолимый холод овладел бедрами, начала неметь спина.

Она сверху глянула на солдата, который тащил ее к Черепу. Заметила, будто взор у того онемел, зрачки растаяли. Да это вовсе и не солдат, а призрак. Труп, с которого на глазах слезала кожа и кусками отваливалась плоть, повернулся и начал удаляться…

– Тирульф! – вскрикнула она. – Помоги! Вернись, Тирульф!..

Тут на нее наплыло иное лицо, на этот раз это был мертвец. Боги, это же сам Нидхегг! В руке он держал волшебный жезл, зловеще поблескивавший зеленым светом. Властитель поднял жезл, направил его конец в сторону девушки, затем за спиной короля мелькнуло, исчезло и очертилось вновь лицо Тирульфа. Он печально смотрел на нее, испытавшую приступ пронзительной нестерпимой боли.

– Помоги мне! – умоляла Ялна. – Тирульф, пожалуйста, спаси меня! Нет больше сил терпеть…

Жезл Боли вновь коснулся ее.

– Ялна! – Тирульф бросился к ней, принялся трясти за плечи. – Проснись, Ялна!

Постепенно кошмар начал отступать, Ялна очнулась, перед ней ярко проступили звезды и лицо Тирульфа на фоне тьмы.

– Побойся Скади! – зло выговорила девушка. – Что ты трясешь меня, как яблоню. Наступил мой черед караулить?

– Ялна, ты вдруг забилась во сне, начала звать меня. Просила помочь…

– Это был всего лишь сон, – неожиданно она показала ему язык и ядовито добавила:

– А ты только скалился и смотрел, как меня пытают.

– Откуда же я знал, – развел руками Тирульф. – Что, страшно было?

– Просто кошмар. Опять Нидхегг, Череп Войны. Впрочем, я уже почти все забыла.

Она поднялась, расчесала спутавшиеся волосы, глянула на луну, вставшую над горизонтом.

– Я готова, хватит с меня такого спанья.

Потом она с некоторым подозрением глянула на мужчину:

– А ты не рано меня разбудил?

– Уже полночь. Вон где луна.

– Тогда спи, – бесцеремонно распорядилась девушка, потом спросила:

– Все тихо?

– Был момент, когда мне показалось, что на опушке леса что-то шевелится. Пригляделся повнимательнее, все тихо, спокойно. Может, просто привиделось или отблеск лунного света заиграл. Вон в том направлении. Ты все-таки посматривай.

– Конечно. Если что-то замечу, разбужу.

Тирульф устроился на той же охапке травы, где только что отдыхала Ялна, вдохнул ее запах – от него сразу и резко закружилась голова. Он на мгновение прикрыл глаза, потом открыл их, глянул вверх.

Небо ломилось от звезд, даже лунный свет не был им помехой. Будто все они собрались над головой, поближе к реке, к равнине, на которой отдыхали двое. Светили ярко, с любопытством. На сердце стало тепло и до такой степени просторно, что хотелось говорить и говорить. Со звездами, с Ялной, сидевшей поблизости и неотрывно наблюдавшей за краем темного леса. Вспомнился ее вскрик, сдавленный, испуганный. Она выкрикнула его имя, молила его о помощи. Сложные создания эти женщины, как ему их понять?

– Ялна, – тихо окликнул он спутницу. – Я насчет твоего сна. Тебе привиделся Ностранд? И ты позвала меня на помощь? Выходит, ты видела меня в своем кошмаре, звала, а я ничем не смог помочь? Отступил? Ты… прости… часто видишь во сне то время?

– Я уже сказала тебе, что забыла все, что мне привиделось, – откликнулась девушка. – Спи.

– Мне бы хотелось, чтобы ты знала. Я… я до сих пор простить себе не могу. С этим жил все семь лет. Полагал, что тебя нет, а все равно чувствовал себя виноватым.

– Как ты мог остановить Нидхегга? Чем?.. – глухо ответила Ялна. – Теперь-то мне известно, какому зверю я попала в руки. Кто тогда мог перещеголять его в колдовстве. Он одним щелчком убил бы тебя, а то, может, приказал подвергнуть пыткам. Забудь об этом. Я же забыла.

– Ты так и не научилась обманывать, – вздохнул Тирульф.

Он сделал паузу, ожидая взрыва негодования, на которое Ялна никогда не скупилась, однако на этот раз девушка промолчала.

– Ты ничего не забыла, и я тоже. А то, что я сказал тебе, правда. Я до сих пор чувствую вину, и не за то, что не смог помочь тебе, хотя и за это тоже. Но как бы вину по большому счету. За то, что так сложилась судьба, что ты угодила в рабство к Нидхеггу; за то, что не пришлось нам встретиться в других обстоятельствах; за то, что мы до сих пор не в силах избавиться от этого ужаса и начать жить сначала. Нам обоим досталось. В последние семь лет меня тоже по ночам мучили кошмары. Вот что я хотел тебе сказать – нам надо бы найти способ забыть о том, что произошло, надо научиться радоваться жизни, а не перемалывать всякую жуть.

– Я уже радуюсь, – ответила Ялна. – Возможно, и ты со временем…

– Может быть, но для этого мне нужна уверенность, что ты цела и невредима…

– Спи! – оборвала она. – Если я буду и дальше слушать тебя, к нам целое войско может подобраться.

«Надеюсь, мои крики не привлекли внимания тех, в лесу?» – подумала она.

Тирульф затих, и Ялна принялась вглядываться в близкую опушку леса.

Она заметила их ближе к рассвету. Неожиданно они встали в полный рост, со всех сторон. Так и замерли, недвижимые, бессловесные, едва различимые в тусклых предрассветных сумерках.

– Тирульф! – шепотом позвала Ялна и отчаянно подергала его за сапог. Затем вытащила меч и прикрылась щитом.

Воин рывком сел, несколько мгновений разглядывал их, потом вскочил на ноги и выхватил оружие.

– Они появились внезапно, – объяснила девушка. – Не могу понять, как им удалось приблизиться, не привлекая внимания. Вроде с каждой минутой становилось все светлее, и вдруг вижу – они стоят!

– Я знаю их! – прервал ее Тирульф. – Боги, я их знаю! Это же те самые ребята из разведки, которых мы искали, когда я служил у Ковны. Они вроде исчезли в лесу, и вот на тебе. Выходит, они сами отыскали нас.

– Они, должно быть, сбежали от Ковны, – попыталась найти объяснение девушка. При этом ее не покидало удивление, почему же незваные гости не атакуют? – Они, наверное, тоже наслушались всяких сказок про этот лес и решили, что их там не будут разыскивать.

– Нет, здесь явно что-то не так. Взгляни, как подрагивают их тела. Чем светлее становится, тем более призрачными они кажутся.

– Скади, помоги нам. Ты прав.

Неожиданно призрачные воины исчезли с той же изумляющей внезапностью, с какой появились вокруг холма. Некоторое время опушка казалась опустевшей, однако ни Ялна, ни Тирульф не позволили себе расслабиться, так и стоя спина к спине, готовые к битве, пока не встало солнце.

– Самое время позавтракать, – с нервным смешком предложил Турильф, сунув меч в ножны, и принялся расстегивать подсумок, притороченный к седлу.

– Тирульф, гляди! – девушка привлекла его внимание к полоскам засохшей травы, тут и там видневшимся в луговом раздолье.

Тирульф почесал голову:

– Да, я уже заметил, думаю, это следы незваных гостей.

Ялна вложила меч в ножны.

– Я слышала, что лошади особенно чувствительны ко всякой нечисти, а наши ведут себя так, будто ничего не случилось.

Тирульф пожал плечами:

– А может, действительно ничего и не случилось. Не знаю, что ты заметила, а я обратил внимание, что ни один из этих призраков ни вздохнул ни разу, ни пошевелился.

Ялна взяла кусок сыра и принялась за еду. Позже, когда они поскакали к опушке, она на всякий случай обнажила меч и прикрылась щитом.

– Я не боюсь, – ответила она на недоуменный взгляд мужчины. – Это всего лишь обычная предосторожность.

Тирульф засмеялся и тоже извлек клинок.

– Возможно, днем ничего и не случится. В поисках пропавших товарищей мы спокойно ездили по лесу в светлое время суток. Беда в том, что они решили устроиться здесь на ночь.

Они ехали бок о бок, внимательно прислушивались и присматривались к окружающему. Скоро лес накрыл всадников своей сумрачной тенью.

Стены залов, через которые он проходил, покрывали наросты черного льда. Холод пронизывал до костей. Ноги подгибались от усталости, словно он, стремясь к цели, уже много дней брел без отдыха. Обувь уже не защищала ноги – подметки стерлись, голенища порвались. Острые осколки льда впивались в кожу, разрывая ее до крови.

Впереди возвышался высокий арочный портал. Он миновал его и вошел в огромную пещеру, где стены одевали наросты и наплывы льда, напоминавшие саван. В центре подземного грота смутно очерчивался огромный трон, тоже, по-видимому, вырезанный из льда. На троне – громадная фигура, во много раз превышавшая размерами самого крупного мужчину. Неожиданно фигура мягко склонилась к нему. Наброшенный на голову необъятный капюшон накладывал густую черную тень, так что лица видно не было.

Более всего в ту минуту странника страшило предчувствие – только бы она не скинула капюшон. Тогда – конец.

В следующее мгновение его пронзило неожиданное прозрение – он в пещере не один, и как бы в подтверждение догадки вокруг замельтешили уродливые, покрытые трупными пятнами и гнилью существа. Все они были укутаны в черное, лица по здешнему обычаю наглухо прикрыты накидками. Все равно он чувствовал, что вся эта пакость не сводит с него глаз. Все присматриваются, наблюдают, как он все ближе и ближе подходит к трону.

Женский голос, подобный ударам колокола, поплыл по пещере. Слов разобрать было невозможно, но в следующее мгновение они ласковым, вполне понятным шепотком отразились в сознании.

«Тебе хватило мудрости поклониться мне», – прозвучало у него в мозгу.

Он замер, растерявшись, не зная, как поступить. Может, следует ответить или молча поклониться? Или продолжать идти?

Фигура на троне подняла руки, коснулась краев накидки, скрывавшей лицо. Одна рука была впечатляюще молода, совсем как у юной девушки. Другая принадлежала скелету – иссохшая, с набором длинных снежной белизны пальцев-костяшек.

Наконец капюшон был откинут.

Колокольным звоном поплыли странные слова, тут же отложившиеся в сознании ласковым шепотком:

«Ты умер, генерал Ковна».

– Нет! – воскликнул генерал. Он умоляюще глянул на восседавшую на троне богиню Смерти. Ее лицо было жутким образом искажено – левая половина представлялась принадлежавшей молодой красивой женщине, правая – ухмылявшемуся скелету. Точнее, полусгнившему трупу, на черепе которого еще висели остатки разложившейся плоти.

«Ты погиб, возвестив клятву верности Хель, – продолжила Повелительница Смерти. – Не печалься, верный слуга, ты будешь возрожден после гибели. Ты станешь предводителем моих воинов. Ты поведешь мою армию, будешь следовать позади Локита. Ты обретешь неодолимую силу, Ковна. Силу, которую нельзя будет победить! Ты завоюешь землю, станешь царем царей. Ты же всю жизнь страстно вожделел власти. Так возьми ее! Бери мой подарок. Только умри с моим именем на устах, и все это будет твоим».

– Нет! – вновь воскликнул он. – Нет!

Он попятился, попытался отодвинуться от трона, но с каждым новым шагом приближался к Хозяйке Тьмы.

– Генерал Ковна! – откуда-то издалека донесся знакомый голос. Затем кто-то принялся отчаянно тормошить его за плечо. Генерал открыл глаза. Над ним склонился Стирки.

Он с откровенным страхом и ненавистью оттолкнул его. Испуганное лицо помощника ничуть не изменилось.

– Что с вами, генерал? Проснитесь, – продолжал кричать Стирки.

Наконец Ковна сел, вытер пот, выступивший на лбу.

– Дурацкий сон! Это был только сон. Что тебе? – Тут он почувствовал, как боль от раны на голове растекается по телу, сильная, упрямая.

«Она предупредила, что я умру, – мелькнуло в голове. Сердце отчаянно забилось. – Врешь, меня так просто не возьмешь. У меня есть собственная магия и плевать мне на всех. И на Хель в том числе. Тёкк вылечит меня. Только бы вовремя добраться до ее замка. Тогда я спасен».

Ковна вышел из палатки. Было уже совсем светло. Старый воин заставил себя не обращать внимания на боль – воли ему хватало. Здесь возле палатки и уселся на приготовленный стул.

– Принесите еду и вина, – распорядился он, обращаясь к Стирки. – Вина побольше и покрепче, глядишь, боль притихнет. Готовь людей к походу. В полдень мы выступаем. Направление на замок Тёкк.

В первый раз с того момента, как они ступили в темный лес, Ялна позволила себе немного расслабиться. Она вложила меч в ножны, закинула щит за спину.

– Слышишь, – обратила она внимание Тирульфа, – птички поют. В первый раз с тех пор, как мы въехали в эту проклятую чащу. Чувствуешь, и воздух подобрел. Наверняка мы миновали самое опасное место.

– Смотри в оба, тщательно прислушивайся, не теряй бдительности, – предупредил ее Тирульф. – У тебя, должно быть, волчье чутье. Я, например, никакого птичьего пения не слыхал, пока ты не упомянула о нем. Насчет того, что все вокруг как-то успокоилось, ты права, кажется, дышится легче. Что это у тебя вид такой удрученный? Разочарована, что мы так и не смогли раскрыть загадку этого леса?

Он улыбнулся. Неожиданно и она засмеялась.

– Если даже и так, этой причины недостаточно, чтобы повернуть назад.

Их взгляды встретились, девушка тут же отвела глаза в сторону, смех угас.

– Сейчас почти полдень. Мы скакали все утро, и, хвала Скади, беда обошла нас стороной. Я так проголодалась, будто неделю крошки во рту не было. Давай-ка добудем, чего-нибудь пожирнее, чем хлеб и сыр дровосека.

– Еще бы глоток винца, – вздохнул Тирульф, – чтобы отпраздновать победу над мертвецами.

– Да, но только глоток или два. Кто знает, что ждет нас впереди.