Текст книги "Археолог"

Глава 23

Как же ему надоело, когда люди смотрят на него и видят в нем старшего брата. Каждый его шаг, каждое его действие словно сравнивали с поступками брата. Каждый взгляд говорил:

– А вот Андрюха это бы не одобрил.

– А вот Андрюха сделал бы по-другому.

– А вот Андрюха то, Андрюха сё.

Даже во взгляде матери читалось сожаление, что погиб старший сын, а не младший. Татьяна Николаевна никогда не говорила ему об этом, но Роман чувствовал, считывал с ее поступков… Он и к артельщикам подался, чтобы показать, что достоин своего брата, что может даже больше сделать, большего достичь. Но шли годы, а его все так же держали на низовых должностях, младший подающий старшему подносчику боеприпасов. В последнее время, правда, стали доверять более серьезные задания, но в основном дежурства, а еще подай-принеси, съезди туда, отвези вот эту хрень. Ничего, что стоило бы внимания, чем можно было бы отличиться. А уж после бойни в клубе «Три сосны» артельщики смотрели на парня с сочувствием: «Как же так, даже ни одного выстрела не сделал, растерялся и залез под стол, трусливый сапог. Не то что Андрюха, тот бы обязательно оказал сопротивление, да надрал бы задницы этим животным».

Розов давно хотел порвать с артельщиками. Раз он не может быть им полезным, то, стало быть, надо искать другую делянку для возделывания, но как оказалось, не так-то это просто – масть поменять. И хотя польза от него артельщикам нулевая, но в новых условиях жизни человек – это ресурс, собственность той или иной группировки, а хозяин не готов собственностью расшвыриваться. Чтобы выйти из темы, надо проявить чудеса изворотливости или отдать Богу душу во время службы.

Еще до бойни в «Трех соснах» Розов всерьез задумался над тем, чтобы уйти от артельщиков. Он прокручивал варианты в голове со всех сторон, но не мог ничего выбрать. Каждый вариант, вплоть до побега в деревню, не выдерживал критики. Все чаще Розов стал заглядывать в кабак «Трещотка», что находился на улице Девятого января, где просиживал все свободное время, пока хватало денег на оплату. Пил он немного, но без этого уже не мог обойтись. Однажды к Розову подсел неприметный человек, один из сотен таких же безликих людишек, что бродили по улицам города, и предложил подзаработать. Было это всего пару дней назад. Розов согласился – какой дурак откажется подзаработать. Тогда мужик сказал, что он представляет часовщиков и ему очень жаль, что Роман оказался в тот злополучный день в «Трех соснах», но им пришлось потрясти оружием, чтобы навести порядок на улицах. А теперь, когда они показали свою силу, то предлагают Розову, которого явно недооценивают артельщики, оказать часовщикам небольшую услугу. Безусловно, они в долгу не окажутся, оплатят хорошо, так что Розов останется доволен, и еще матушке его хватит на безбедную жизнь. Причем задаток солидный, и он останется у Романа независимо от того, справится он с поставленной задачей или нет. А вот если Розов справится, то тут можно поговорить и о покровительстве часовщиков. Шаман – мужик серьезный, за свою семью ответственность всегда несет, и у Розова есть шанс присоединиться к дружной семье часовщиков.

Розов сомневался недолго, уже через полчаса он диктовал адрес, куда привезти задаток в виде месячного пищевого пайка. Вот у матушки глаза округляться, когда люди станут разгружать коробки с тушенкой, мясом, крупами и лекарствами. Роман не сомневался, что после этого Татьяна Николаевна больше не станет смотреть на него как на жалкое подобие старшего брата. Тогда он и не думал о том, какое такое задание он должен выполнить за столь щедрый задаток. На вопрос, что ему предстоит делать, Крыса, а именно так представился неприметный мужик, ответил, что даст знать, когда потребуются его услуги. А будет это очень и очень скоро, так что надо быть готовым ко всему и в любое время суток.

Розов ждал, когда ему представится шанс отличиться. И вот утром к нему прибежал парнишка и принес весточку. Короткую: «В два часа на старом месте. Крыса».

Розов прибыл в «Трещотку» на несколько минут раньше, но Крыса его уже ждал. Он не стал долго разливаться мыслью по древу. Сразу заявил, что ждет Шаман от Романа. И Розов ужаснулся заданию. Задачу ему поставили четкую – устранить путем умерщвления Таракана, главу группировки артельщиков. От такой задачи Розов даже потерял дар речи и некоторое время сидел в полном оцепенении – он не мог постичь мироздания, которое подкинуло ему такую шутку. Таракан, конечно, мужик демократичный, и к нему можно относительно легко попасть на прием, только вот после того, как Роман воткнет ему ножик в горло, удалиться с этого приема станет очень проблематично.

Розов озвучил свои сомнения – после такой операции он вряд ли живым выберется с земли артельщиков. На что Крыса возразил ему, что надо постараться найти способ сделать все чисто и без пыли, но желательно сегодня вечером. Розов попробовал было отказаться, но Крыса намекнул ему, что задаток уже отгружен и теперь его необходимо отработать. Иначе Таракан заинтересуется, откуда у его рядового бойца припасы из хранилища часовщиков. Розов понял, что он увяз окончательно и выбора у него не осталось.

После «Трещотки» он заглянул в храм Николая Чудотворца на улице Коммунаров, но отца Федора не застал. Уехал отец Федор кого-то отпевать. Розов подумал, что как бы отцу Федору не пришлось в скором времени его отпевать. Хотя артельщики вряд ли дадут ему такую возможность. Значит, надо искать способ выполнить работу без проколов. А это возможно, только если все основательно спланировать.

Розов редко бывал в здании заводоуправления, где заседал Таракан. Сфера его деятельности лежала на периферии земель артельщиков, но ему не было запрещено передвигаться по территории. Так что самое простое решение – прийти на прием к Таракану, убить его бесшумно, а дальше рвать когти. Пока к боссу зайдут и обнаружат, что он мертв, у Розова будет минимум пять – десять минут форы. За это время он успеет покинуть главное здание и где-нибудь спрятаться. Пара мест для схрона у него на примете была, а там дальше по ситуации. Понятное дело, что его начнут искать, и надо сделать так, чтобы все подумали, что он покинул территорию, а потом, уже когда народ на земле подрассосётся, бежать куда подальше.

Вечером у Романа должно было начаться дежурство. Розов решил прийти пораньше, чтобы успеть заскочить, не вызывая вопросов, к Таракану в гости. По дороге он все решал, как проще осуществить заказ. Как говорится, из пистолета не постреляешь – набегут и положат рядом, предварительно отоварив сапогами по всему, что шевелится. Вот если бы был глушитель, то другой разговор, но о глушителе можно даже не мечтать. Остается только нож. Был у него хороший клинок, ментовской. Но ведь Таракан тоже не лопушок-первогодок, который жизни не видел, трудностей не нюхал, с опасностями не знаком. Если хотя бы пять процентов из того, что рассказывали о прошлом Тараканова, правда, то убить его будет не так-то просто.

Розов даже не допускал мысли отказаться от дела. Ведь он мог плюнуть на все, сорваться к матери, взять машину, загрузить пожитки и рвануть куда подальше в деревню. Домов то брошенных по Волге полно, вселяйся – не хочу. Но сбежать – значит показать, что он все-таки хлюпик и размазня по сравнению с братом. А Роман не мог позволить себе такое. Хотя то, что он собирался исполнить, шло вразрез с тем делом, которому служил его брат.

На проходной скучали знакомые парнишки из молодняка. Три месяца как на службе у артельщиков. Для них еще все в новинку. Они даже на Розова смотрели с уважением, как на какого-то небожителя. Как-никак, но старичок, вот уже сколько лет при автомате и на службе. Пройдет время, и они станут смотреть на него как все. Подумаешь, много лет на службе, главное, все так же на низовых побегайках и состоит, какое тут может быть уважение? Розов перекинулся с ребятами несколькими ничего не значащими фразами: о погоде, о настроениях в городе, о бабах – куда без этого! Вместо того чтобы направиться в казарму, где следовало отчитаться перед десятником о прибытии, получить приказ о сегодняшнем дежурстве, после чего следовать в оружейку для получения автомата, который он с собой на волю не таскал, а всегда сдавал на хранение, Розов отправился на встречу с Таракановым, который и знать не знал о грядущем роковом визите.

Розов шел убивать человека. Говорят, что дуракам везет. Его никто не остановил, не спросил, почему он шляется беспричинно по территории, вместо того чтобы уже лизать задницу десятнику или следовать на дежурство. Ему вообще повезло, что все, кого он встретил по пути, были незнакомыми. Какое количество чужих лиц на земле артельщиков! Розов никогда не задумывался, насколько большая машина эта группировка артельщиков, сколько людей здесь связаны воедино. И сейчас, когда он собирался устранить главное звено в этом механизме, вся структура может рассыпаться, как карточный домик. Не этого ли добиваются часовщики? Впрочем, у Таракана есть доверенные люди, которые готовы будут подхватить выпавшее из его рук знамя и повести людей за собой. Тот же Сергей Рубин или Миша Груздь. Чего добиваются часовщики, заказав устранение Таракана? Неужели они наивно полагают, что со смертью главы группировки она тут же прекратит свое существование?

Розов настолько погрузился в свои мысли, что окрик на проходной: «Куда прешь, боец?!» – заставил его вздрогнуть.

Дорогу Роману преградил мордатый мужик в черном комбинезоне, с автоматом в руках. Выглядел он внушительно, такого в сторону не подвинешь – он по стене ровным слоем размажет, не прикладывая особых усилий. За его спиной виднелись еще два шкафа.

Обычно в административном здании всегда было полно народу. Артельщики занимались производством разных товаров народного потребления, соответственно здесь содержались все службы от сбыта и учета и контроля за перемещением материальных средств до кабинетов руководителей подразделений. Еще несколько лет назад никто о таком и помыслить не мог. Артельщики были обычной бандитской группировкой, которая в изменившемся мире заменила собой официальные государственные структуры, но в последнее время Таракан решил заняться реорганизацией своего царства, и постепенно из бандитского образования артельщики преобразовались в производственное предприятие, в котором тут же стал разрастаться управленческий и бюрократический аппарат. Через здание управления в день проходили десятки людей, каждый по своей надобности, поэтому Розов не ожидал, что на него кто-то обратит внимание.

– Я… мне это…

Розов лихорадочно искал причину посещения здания администрации. Не скажешь же, что я вот решил тут хозяина навестить да привет ему передать. Охранники начнут допрашивать, зачем ему потребовалась встреча с Таркановым, записался ли он на прием, может, даже обыщут. Но в голову ничего толкового не лезло, Роман только стоял и хлопал глазами, как клинический идиот.

– Я к Иванову в отдел безопасности за назначением, – неожиданно нашелся он.

Розов вспомнил, что Барсук несколько дней назад рассказывал, что Сенька Иванов вызывал его в отдел безопасности для того, чтобы выписать назначение в командировку в город Мышкин. Он должен был сопровождать какой-то караван, но потом все сорвалось, командировку отложили на пару дней, так что эта легенда не должна была никого насторожить.

– Шлепай тогда, глаза не мозоль, – сказал мордоворот, давая проход. – Слышь, Шило. Совсем там Иванов головой поехал – в караваны хлюпиков назначать!

От этих слов Розов вздрогнул. Его и эти твари хлюпиком считают… Ничего, он всем докажет, чего стоит, когда отправит на тот свет Таракана.

Кабинет главы артельщиков располагался на третьем этаже в дальнем углу. Возле него всегда дежурили пара бойцов, но в расслабленном состоянии. Кто может представить, что враг проникнет на территорию, чтобы нанести удар по хозяину? Это даже в страшном сне никому присниться не могло. Чужаков на территорию пускали, но жестко контролировали от ворот до того момента, когда они покидали владения артельщиков. Однако, когда Розов подошел к кабинету Тараканова, охраны возле дверей не было. Он удивился, но поблагодарил судьбу за то, что она подкинула ему удачу, на которую он и надеяться не мог.

В кабинете парня ждало разочарование: Тараканова на рабочем месте не было. Кто знает, куда он подевался. Может, уехал на объекты, может, остался дома и забил сегодня на работу, может, отправился с инспекцией по службам, или у него сейчас совещание с кем-то важным, и он застрял в переговорке. Но в любом случае операция провалена. Розов застыл на пороге, не зная, что ему делать дальше. Он растерянно разглядывал черное кожаное кресло, кружку с недопитым чаем на столе и все это время сжимал рукоять ножа в кармане куртки.

– Вы что-то хотели? – раздался позади суровый мужской голос.

Розов подскочил от неожиданности.

Он обернулся. В кабинет входил Тараканов в сопровождении Миши Груздя.

Розов даже сам не понял, как все произошло. Рука с ножом вылетела из кармана куртки, и Роман ударил Тараканова в живот. Потом выдернул нож и ударил еще раз. Лицо Тараканова оказалось неожиданно очень близко к нему. Глаза его расширились от удивления, рот раскрылся в беззвучном крике. Тараканов вцепился в Розова, как утопающий за единственный плот. Парень попытался от него отстраниться, но хозяин держал его крепко, тогда Розов пырнул его еще раз и еще… И тут он почувствовал сильный удар в голову. Перед глазами почернело, Розов попробовал ударить еще раз, но рука плохо слушалась, и нож выпал из рук. Романа ударили по голове еще раз, и он отключился.

⁂

Сергей Рубин пил вечерний чай и собирался лечь спать, перед сном почитав книжку. В последнее время он наверстывал упущенное и читал классику, которую в свое время пропустил на школьной скамье. Время на чтение с трудом удавалось выкроить, поэтому он так счастлив был каждой свободной минутке. Но в этот раз проблемы преступления и наказания его совсем не волновали, в голову ничего не лезло, поэтому он был только рад появлению вестового, правда, после того как он прочитал сообщение, от радости не осталось и следа.

В послании говорилось, что он срочно должен был явиться в штаб, дело чрезвычайной важности. Подпись стояла Миши Груздя. Вот это новость. С каких это пор Груздь распоряжается в штабе?

Рубин быстро собрался и направился вслед за вестовым в штаб. Благо идти было недалеко. Но то, что ждало в штабе, повергло его в шок.

Вестовой провел Рубина в кабинет Тараканова, но остался стоять за дверями. Рубин вошел внутрь и обнаружил страшную картину. Тараканов лежал на полу в луже крови, вокруг него суетились два человека из медицинской службы. Миша Груздь и два бойца стояли в дальнем углу, нависая над человеком, скукожившимся на стуле. Услышав шум открываемой двери, Груздь бросился навстречу Рубину.

– Серега, тут такая штука… – начал было он, но осекся.

– Да что у вас происходит-то?

Рубин переводил растерянный взгляд с Тараканова на рядового артельщика, что сидел на табуретке под охраной двух амбалов. Выглядел рядовой ужасно. Его лицо кулаками было превращено в кровавую маску.

– Этот мудак только что пытался убить Таракана, – зашептал Миша Груздь. – С десяток ножевых ударов. Слава творцу, большая часть в мякоть. Но крови Таракан потерял прилично. Я не хочу поднимать панику. Информация о покушении на Таракана не должна просочиться наружу. Рядовые пока не должны ничего знать. Тем более накануне ночной операции. Ты со мной согласен?

– Полностью. Таракан живой? – спросил Рубин, пытаясь прочитать ответ на свой вопрос на сером лице хозяина.

– Держится. Мы сейчас перевезем его в госпиталь. Отдельную палату уже выделили. Кровь врачи остановили. Там его заштопаем. Лекарствами обколем, витаминками. Надеюсь, выкарабкается. Он у нас мужик здоровый.

– Давай тогда приступай. Не мешкай, – одобрил план Рубин. – Это вот эта тварь Таракана пыталась убить?

– Точно так, – подтвердил Груздь.

– А какого хрена ему надо было? Кто он такой?

– Мелкая сошка. Один из наших рядовых. Звезд с неба не хватает. Но брат его – Андрюха Розов… Помнишь, отчаянный бригадир был, погиб несколько лет назад. Мы эту тварь и взяли только из уважения к памяти брата.

– И чего ему херово жилось? Зачем он это все натворил? – растерянно спросил Рубин.

– Не колется сука. Мы его в оборот взяли, но он пока в несознанку ушел.

– Ладно. Оставь его мне, я поработаю с этой гнидой!

Миша Груздь сказал что-то неразборчивое, но Рубин уже нацелился на свою добычу:

– Тащите эту тварь ко мне в кабинет. И позовите Хвоста. Пусть идет со своей аптечкой. Нам его искусство сейчас очень понадобится.

Амбалы подняли Романа Розова под руки и поволокли из комнаты. На выходе из кабинета образовалась небольшая пробка. На носилках пытались вынести Тараканова. Он уже не подавал признаков жизни – по крайней мере, на вид. Носилки пропустили.

В кабинете Розова посадили на старый стул, скрутили за спиной руки и защелкнули браслетами. Один боец остался, второй побежал выполнять приказ начальства.

Хвост очень любил разную химию, в особенности ту, которая производила неизгладимое впечатление на человеческий организм. Если кто-то шел в глухую несознанку, то Хвост знал, как развязать ему язык. Правда, зачастую после такой работы страдалец превращался из мыслящего существа в овощ. Но этот рядовой выглядел таким хлипким, что Хвосту может работы и не достаться.

Рубин взял свободный стул, развернул его спинкой вперед и сел, обхватив спинку руками. Он уставился на Розова, пытаясь понять человека. Что должно в голове у него твориться, чтобы пойти на такое? Разве этот хлюпик сам додумался воткнуть нож в спину своему благодетелю? Наверняка за ним кто-то стоит. Но вот кто решился перейти к активным боевым действиям? Это и предстояло узнать.

– Может, расскажешь сам, кто тебя нанял? – спросил Рубин.

Розов попытался посмотреть на него заплывшими глазами. Скособочился, устраиваясь так, чтобы виднее было зрячему левому глазу, правый превратился в кровавое нечто.

– Это все Шаман! – прохрипел Роман Розов.

Глава 24

На крючок его поймали пару лет назад. Костя Шумов, по прозвищу Керосин, всегда любил играть в карты, славился своей азартностью и неуемностью, но обычно фарт ему улыбался, карта шла, и он не сильно зарывался, ставил по чуть-чуть, и если проигрывал, то старался контролировать свой минус. Играли они обычно в «Трех соснах» по пятницам или в «Барабане» по средам. «Барабан» – неплохой кабак, его держал Степан Свиридов, и там всегда можно было найти компанию для игры в покер, да и люди туда ходили приличные, при деньгах и авторитете, не то что в «Трех соснах», где все больше шелупонь обреталась. Свиридов – человек серьезный, раньше при мэрии служил, а после Катастрофы в ближайшем окружении Рашида Нигматулина числился, потому и марку держал. Если бригадиры из конкурирующих группировок встречались поговорить в «Трех соснах», то главари назначали встречу в «Барабане». Правда, последнее время Костыль, Таракан и Шаман не общались друг с другом, предпочитая держать вооруженный нейтралитет, и все вопросы решали через доверенных лиц. Керосин все больше играл в «Трех соснах», но денег там было традиционно мало, да и лица давно примелькались, вот он и заглядывал в «Барабан», в особенности если карта шла. Однажды там его и прижали.

Собралась хорошая компания за столом, играли отчаянно, и удача улыбалась Керосину. Он успел приподнять солидную сумму в цацках, золотишке и расходниках, когда неожиданно стремительно все потерял. Только тогда он сообразил, что его специально несколько дней прикармливали, позволяя выигрывать, чтобы потом в нужный момент, когда он расслабится и потеряет хватку, подсадить на долговую иглу, с которой он самостоятельно слезть не сможет. Его бывшие партнеры по картам сработали четко. В результате Керосин оказался должен неподъёмную сумму, и отдать он ее обязан был в течение трех дней, иначе включится счетчик, а дальше бешеные проценты, серьезные разборки, сломанные ребра, перебитые пальцы да вывихнутая от побоев челюсть.

Иван Тарановский, которого все знали под прозвищем Таран, доходчиво все объяснил Керосину.

Таран ходил бригадиром у масловцев, и он был очень убедителен. В результате вовремя Керосин деньги не собрал, и у него не осталось другого выбора, как служить двум господам: трудиться на часовщиков и при этом работать информатором у масловцев. Керосин согласился сливать информацию до той поры, пока долг будет не погашен. Когда же долг оказался погашен, Таран добродушно согласился отпустить Керосина на волю, только намекнул, что скоро Шаман узнает, что один из его людей добровольно работал на конкурентов. Шаман такое не простит. Он приготовит бетонные ботинки предателю, а рыбы обглодают его тело на дне Волги.

Керосин был не дурак, он сообразил, что теперь до конца дней будет работать на два фронта. Но все эти годы его функция была простой – сливать важную информацию или ту, что покажется ему важной. В основном ничего обременительного. Керосин утешал себя мыслью о том, что среди масловцев есть такой же информатор, что стучит Шаману, так что баланс сил соблюдается. Но тут Таран потребовал немедленной встречи в «Барабане». Керосин сразу почувствовал, что эта встреча не обещает ему ничего хорошего, одни только расстройства, и он не ошибся.

Таран не стал ходить вокруг да около. Он потребовал, чтобы в этот четверг Керосин стоял на заводских воротах и в строго обозначенное время открыл их для штурмовых групп масловцев. Таран объяснил, что настала пора окончательно решить вопрос с Шаманом, который слишком долго отравляет своим дыханием угличские улицы.

Одно дело – сливать информацию по хорошей таксе и совсем другое – открыть ворота для врагов, которые будут убивать тех, с кем ты долгие годы служил вместе, деля пищу и кров.

Керосин сперва даже забыл, как дышать. Сидел, смотрел пустым взглядом на Тарана, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы сказать «нет». Но Керосин понимал, что как бы он не ёрзал и не пытался сорваться с крючка, Таран не станет его слушать.

И тут Керосина осенило. Ведь если он поможет устранить Шамана, то настанет конец его информаторству. Он сможет стать масловцем и служить честно, без постоянных перебежек через границу. И эта мысль принесла ему долгожданное облегчение. Керосин пообещал помочь, за это попросил место в масловской гвардии после того, как все закончится. Таран сказал, что место ему обеспечено, можно не беспокоиться. Потом они два часа обсуждали необходимые действия Керосина в изменившемся мире. Они поминутно разложили все его действия, после чего прокатали их еще раз для лучшего усвоения материала, и Таран парня отпустил.

Керосин вернулся на территорию завода «Чайка» в задумчивом состоянии. На проходной его тормознул патруль, который возглавлял Леня Костров, по прозвищу Рыбак. С Керосином они давно приятельствовали, а в последнее время пили вместе, в наряды ходили, а еще организовали банный клуб со спиртным и девочками. Вот и захотел Рыбак узнать, что такое стряслось у Керосина, что он прет через КПП и даже не здоровается. Керосину насилу удалось отбрехаться так, чтобы опытный и чуткий Рыбак не заподозрил фальши. Керосин оставил зарубку в памяти – с Рыбаком держаться во всеоружии, потому что если тот что-то заподозрит, то может серьезно помешать. А убивать Рыбака Керосину совсем не хотелось. Рыбак был хорошим мужиком, и Керосину нравилось с ним время проводить. Керосин отмахнулся, сказал, что, похоже, где-то хватанул простуду и пойдет к себе лечиться народными методами – самогоном и медом, а после того, как Рыбак сменится с поста, пусть приходит поддержать курс лечения. На том и порешили. И Керосин не сомневался, что вечером к нему нагрянет Рыбак, и, быть может, даже не один, но тем лучше. Сегодня вечером Керосину требовались шумная компания и море выпивки, чтобы не думать о том лезвии бритвы, по которому завтра ему предстоит пройти.

⁂

Даниил Сарматов, по прозвищу Сармат, получил приказ собрать свою бригаду на территории масловцев. Срок на исполнение приказа – три часа. Пришлось изрядно потрудиться. Несмотря на режим повышенной готовности, часть ребят разъехалась по городу: кто бабу свою проведать, кто просто оттянуться в свободное время, кто порешать личные вопросы, а кто и подрыхнуть на диване в свое удовольствие, отрешившись от всех проблем. Сармат умел неприятно удивлять людей, причем не делил их на своих и чужих. В результате к назначенному времени ему удалось собрать почти всю свою бригаду, не хватало только трех человек: один пропал с концами, нигде его не найти, а два других были в стельку пьяные, какая с них работа, лишь одни убытки.

Три человека из тридцати – отличный результат. Мало кто из бригадиров мог похвастаться таким результатом. Вон у Пивоварова двенадцать человек в лежку. Накануне отмечали день рождение одного из бойцов. Так перепились знатно, что следующий день был объявлен свободным, решили разгрузиться от проблем насущных. В результате в строю недобор. У Иконникова четыре бойца не слезали с унитаза, отравились какой-то рыбой, да два человека ушли в самоволку за самогоном, и, похоже, с концами. В общем, диагноз по палате неутешительный.

Рикошет узнает статистику – начнет лютовать. Этого уже точно не избежать, Сармат готов был биться об заклад.

В пять часов вечера Рикошет вызвал к себе всех бригадиров и сообщил, что часть личного состава остается на территории масловцев охранять землю. Другая часть, основная, выдвигается в сторону часового завода для нанесения массированного удара по земле часовщиков.

Цель Костыль поставил четкую – захватить земли часовщиков, уничтожить личный состав противника, в случае добровольной сдачи в плен действовать по усмотрению: занять здание штаба часовщиков, добраться до Шамана и уничтожить его. Тому, кто добудет голову Шамана, полагаются вознаграждение и неделя увольнительных на полном довольствии с девочками и спиртным в любом количестве: «Да хоть упейтесь». Рикошет приказал выдвигаться к территории завода «Чайка». Штурм начнется по специальному сигналу. Что это будет за сигнал и когда он поступит, разъяснений бригадиры не дождались.

Бригадиры выходили от Рикошета под впечатлением.

– Ни хрена себе поворот событий, – возмущался Пивоваров. – Костыль решил яйца Шаману прищемить. Не ожидал, честно.

– Представляешь, какие потери будут. Шаман не мальчик, власть просто так не отдаст, будет за каждый клочок земли грызться, – согласился с ним Крест.

– Костыль не дурак, он все просчитал, – поддержал товарищей Сармат.

– Говорят, что мы ждем серьезное подкрепление от рыбинских. Вчера на Мельничный ручей караван рыбинский прибыл. Будут здесь свои порядки наводить, – сообщил Иконников.

– А ты откуда знаешь? – удивился Сармат.

– Мои ребята вчера туда ездили. По заданию командования. Видели, как машины подтягивались. Говорят, солидное количество бойцов прибыло при полном вооружении. Секира решил Углич себе отжать.

– И ты думаешь, Черномор ему это позволит? – усмехнулся Сармат.

– Да кто его слушать то будет! Черномор хватку свою потерял. Никто его не будет слушать. Черномору дали по зубам, выбили его караван, а он пока что никак себя не проявил. Сидит и не чирикает, – зло усмехнулся Иконников.

– Да, есть такое дело, – кивнул Крест.

На том и разошлись.

Сармат прибыл к своим ребятам, донес до них поставленную задачу, велел готовиться к бою, после чего распустил всех, оставил только своих десятников Бульдозера, Весельчака и Хриплого.

– Значит так, мужики, на рожон не лезем. В уличную потасовку стараемся не ввязываться. Все максимум аккуратно. Не хочу, чтобы победа была оплачена нашей кровью. И есть более интересные цели. Попробуем пробиться к штабу часовщиков.

– Зачем? – удивился Бульдозер.

– А там, наверное, самые отвязные девочки на районе, – хохотнул Весельчак.

– Наша задача взять живым Шамана, – приказал Сармат.

Недельный загул его не интересовал. Но живой Шаман мог оказаться солидным козырем в продвижении Сармата по карьерной лестнице. Очень уж давно он сидел в должности бригадира. Ему хотелось развития, мнилось, что он может стать одним из генералов у масловцев. И тут такой шанс – привести к Костылю живого Шамана. Тот должен оценить козырный ход.

⁂

Добиться дежурства именно в эту ночь оказалось не так-то просто. Согласно штатному расписанию Керосин должен был отдыхать, поэтому на него смотрели, как на сумасшедшего. Когда это было, чтобы он добровольно на дежурство пошел, да к тому же на ворота, где никогда ничего интересного не происходило. Договориться удалось, правда, пришлось приплатить. Боец, согласившийся на замену, понимал, что Керосину очень надо, и решил на этом немного приподняться.

Керосин от удивления челюсть уронил, но что делать, пришлось доставать из кладовки банки с тушенкой и расплачиваться за право идти на досрочную каторгу. Еще объяснять сослуживцу, который оказался рад халявной тушенке, почему у него такая срочность. Пришлось придумать легенду о бабе, которая ему проходу не дает и обещала вечером в гости заглянуть, чтобы о серьезном поговорить. Все знали, какой Керосин бабник, да к тому же мягкотелый, когда до женских прелестей дело доходит, так что в легенду поверили на раз.

Тушенку, конечно, было жалко, но чем только не пожертвуешь ради грядущего карьерного роста. Керосин не чувствовал себя предателем. Он этой интеллигентной болезнью переболел два года назад, когда стал дойной коровой для масловцев. Первое время ему трудно было привыкнуть к тому, что он сливает инфу врагам. А потом, спустя несколько месяцев и много литров выпитого самогона, он смирился с этой участью, даже стал находить в ней какие-то преимущества.

В конце концов у него это вылилось в игру воображения. Керосин представлял, что он тайный агент масловцев, сродни Джеймсу Бонду или Рихарду Зорге, которого внедрили к врагам, чтобы он выполнил сверхважную миссию. Постепенно эта игра сошла на нет, потому что изо дня в день, от недели к неделе пересказывать корпоративные байки и сплетни часовщиков не хотелось, не было в этом ничего героического, чем следовало бы гордиться. Керосин уже и забыл о товарище Комиссаре, так он себя называл, когда работал на масловцев против часовщиков, и вот, когда Керосин шел на дежурство, товарищ Комиссар встретил его на выходе из дома.

Он выступил из тени дерева и приветствовал его пионерским салютом. Керосин от неожиданности остановился. Когда-то все начиналось как невинная игра. После того как Керосин встречался со связным масловцев – часто это был мальчишка Чистик, который за малую плату готов был отнести любую весточку в любой район Углича, люди его вслепую использовали, – он запирался у себя в комнате и откупоривал бутылку самогонки. Пил много и жадно. И пока пил, разговаривал с вымышленным товарищем Комиссаром. И доразговаривался до того, что Комиссар стал приходить к нему наяву. После второй-третьей рюмки он материализовывался на соседнем табурете и молчаливо сидел там, ждал, пока Керосин не отрубится.