Текст книги "Тень люфтваффе над Поволжьем. Налеты немецкой авиации на советские промышленные центры. 1942–1943"

Конец Саратовского авиазавода

В ночь на 23 июня люфтваффе совершили налет на нефтебазу Улеши, расположенную на берегу Волги, в 5,5 километра севернее крекинг-завода, на границе Сталинского и Октябрьского районов Саратова. По советским данным, в налете участвовали пятьдесят бомбардировщиков. Сначала цельфиндерами над объектом были сброшены осветительные бомбы, четко обозначившие цель для следующих волн бомбардировщиков. Самолеты подходили к цели над Волгой, снижались, причем некоторые пикировали прямо на бензохранилища и с небольшой высоты сбрасывали бомбы. ПВО объекта осуществлял 720-й зенап, непосредственно на огромных танках с бензином находились пулеметные расчеты ДШК. Последнее являлось чистейшим безумием.

Уже в начале налета в результате попадания фугасных и зажигательных бомб в трудном положении оказались пулеметчики под командованием сержанта П. Горячкина. Однако, несмотря на бушующее кругом пламя, они продолжали вести огонь, постоянно меняя позицию и перенося боеприпасы. О. Кулмыганова и Г. Лукин стреляли по самолетам, а А. Соколова и А. Коляко подавали патронную ленту. Пожар охватывал все новые сооружения нефтебазы, но бойцы не оставили пост, пока не погибли от прямого попадания нескольких осколочных бомб.

Всего на Улешовское нефтехранилище были сброшены 50 фугасных и 12 тяжелых зажигательных бомб. В результате вновь возник огромный пожар, осветивший практически весь город. Пламя поднималось в небо на сотни метров. Нефтебаза была практически уничтожена, сгорели 20 000 тонн нефтепродуктов, а также 13 жилых домов на улицах Заводской, Верхней и Чернышевского. По официальным данным, погибли и получили ранения 50 человек[196]196
  Ченакал Д.Д. Указ. соч. С. 139.


[Закрыть].

Во время налета получил повреждение Ju-88А W.Nr.3757 из II./KG51 «Эдельвайс», однако его экипаж сумел дотянуть до линии фронта и совершил вынужденную посадку северо-восточнее Орла.

Вечером 23 июня посты ВНОС Саратовского диврайона ПВО вновь доложили в штаб о приближении немецких самолетов. В 23.25 по местному времени в городе раздался очередной сигнал воздушной тревоги. Прозвучал он и на авиационном заводе № 292. Однако рабочие, согласно установленному порядку, продолжали трудиться. Эвакуация разрешалась только в момент «непосредственной угрозы». В штаб МПВО объекта непрерывно шли донесения об изменении обстановки. В 23.32 с вышковых постов сообщили, что отчетливо слышен гул самолетов, приближающихся с юга. Это вновь были Не-111 из I./KG100 «Викинг». Одновременно с северо-запада на Саратов шли бомбардировщики из KG55 «Грайф».

Прошло еще семь минут, и прямо над авиазаводом повисла «люстра» из двенадцати осветительных ракет, после чего был отдан приказ о выводе людей в укрытия. Затем в течение налета цельфиндеры сбросили над объектом еще около десяти осветительных ракет. Члены команд МПВО заняли свои посты, в том числе на крышах корпусов. Первый удар был нанесен по водопроводной сети.

Одиночный «Хейнкель» на бреющем пролетел над трассой и сбросил несколько фугасных бомб, которые в нескольких местах повредили магистраль. Одна из бомб попала в проходную ТЭЦ № 1, другая разрушила перекрытие нефтенасосной станции.

Вскоре на сам авиационный завод упала первая зажигательная бомба и вспыхнула крыша одного из корпусов. Затем началась бомбардировка. Поскольку магистральный водопровод был выведен из строя, многочисленные очаги огня стало нечем тушить. В течение 40 минут немецкие бомбардировщики тремя волнами с небольшой высоты атаковали объект, сбросив на него свыше ста фугасных бомб весом 500—1000 килограммов и большое количество тяжелых зажигательных бомб. Противопожарными мероприятиями на предприятии, как обычно, пренебрегали. Полы цехов завода, строившегося как завод комбайнов, были выстланы деревянной шашкой, которая за время работы изрядно пропиталась маслом. Это был отличный горючий материал, и при попадании зажигательных бомб он сразу воспламенился. В результате возникли сразу шесть крупных очагов пожаров, распространение огня быстро стало неконтролируемым. Горение пола, как это ранее случилось на ГАЗе, приводило к тому, что несущие балки под воздействием температуры теряли устойчивость и оседали. Одно за другим стали обрушаться перекрытия. Затем вспыхнули еще и запасы подготовленного авиационного леса (на самолете Як-1 основные детали конструкции фюзеляжа, крыльев и оперения были деревянными).

Несмотря на отчаянные усилия по тушению огня, пожар продолжался всю ночь. В итоге десять цехов сгорели полностью, три цеха – частично, еще два были разрушены прямыми попаданиями тяжелых авиабомб. Были сильно повреждены заводские железнодорожные пути, разбиты и сгорели 23 вагона с сырьем. Человеческие жертвы, по данным завода, составили 24 человека убитыми и ранеными. В результате налета вышло из строя более 70 % производственных площадей, свыше 60 % оборудования. Сгорели все склады материалов, погибла техническая документация. Главный материальный склад также был полностью уничтожен. Поскольку «Хейнкели» с целью обеспечить наибольшую точность попаданий действовали на предельно малой высоте, один Не-111 из KG55 был подбит огнем зенитной артиллерии, однако экипаж все же смог долететь до своей территории и совершить вынужденную посадку[197]197
  Ченакал Д.Д. Указ. соч. С. 141–142.


[Закрыть].

«Средства ПВО вновь оказались не в состоянии отразить налет авиации противника, самолеты которого безнаказанно с малой высоты бомбили завод, практически вывели его из строя», – сообщало управление НКВД в Саратовский обком ВКП(б)[198]198
  Сойма В.М. Указ. соч. С. 103.


[Закрыть].

Одновременно с налетом на авиазавод № 292 «Хейнкели» атаковали суда на Волге, между Саратовом и Камышином, в том числе корабли Волжской военной флотилии. Всего ими было сброшено более семидесяти авиабомб, но, по советским данным, ни одно судно не пострадало. Одновременно атаке сил люфтваффе подвергся и речной порт в Астрахани.

Один из матросов парохода «Гончаров» потом вспоминал: «В тот день в Астрахани мы приняли на борт грузы, посадили пассажиров и пошли на причал № 8 на заправку топливом. В это время начался налет вражеской авиации. Дело было к вечеру, стало уже темно. Гитлеровские летчики развесили осветительные ракеты и начали бомбежку. Наш «Гончаров», маневрируя между бомбовыми разрывами, весь дрожал от взрывной волны, во многих местах лопнул и разошелся тент, сорвало подвешенную над кормой шлюпку, из окон повылетали все стекла. Однако все обошлось благополучно, нам удалось уйти от вражеских бомб»[199]199
  Морохин В.Н. Сквозь огонь великой битвы. Н. Новгород, 1995. С. 112.


[Закрыть].

Наутро в Саратов в срочном порядке вылетели первый заместитель наркома авиапромышленности П.В. Дементьев, заведующий отделом ЦК ВКП(б) А.В. Будников и представитель командования ВВС Я.Л. Бибиков. Уже прибыв на аэродром, они увидели клубы дыма и пара, поднимавшиеся из южной части города. Уже тогда посланцам Сталина стало понятно, что случилось нечто ужасное. И действительно, от авиазавода остались лишь обгоревшие стены корпусов и обуглившиеся станки. Множество самолетов сгорели прямо на конвейере. Так германские бомбардировщики добились очередного успеха, полностью выведя из строя уже четвертое крупное предприятие Поволжья. Причем это было достигнуто в ходе однократного налета, ценой повреждения одного самолета. Разрушения были настолько большими, что часть руководства Наркомата авиапромышленности предложила вообще не восстанавливать завод, а рабочую силу распределить по другим заводам отрасли. Это решение выглядело наиболее рациональным. Однако в пропагандистских целях все же было решено возродить предприятие[200]200
  В попытках убедить самих себя и окружающих в том, что дела обстоят лучше, чем на самом деле, иногда доходило до анекдотов. Так, директор уже несуществующего авиазавода № 292 Исаак Левин вылетел в командировку на фронт. Там генерал Ф.И. Толбухин организовал ему встречу с пленным немецким летчиком. По утверждению наркома А.И. Шахурина, это был «заместитель командира авиадивизии, бомбившей авиазавод». Между присутствующими состоялся интересный разговор. Толбухин, продемонстрировав пленному немцу живого директора завода, выразил свое сомнение в том, что авиазавод в Саратове стерт с лица земли. Но этот «весомый аргумент» не смог убедить упрямого фашиста.
  Пленный вполне резонно возразил своему высокопоставленному собеседнику, что «директор-то, может, и жив, но завода-то нет, его снесли полностью». Тогда И.С. Левин попытался доказать обидчику, что завод по-прежнему выпускает самолеты и будет, мол, выпускать еще больше. Летчик люфтваффе, который сам летал на бомбардировку и воочию наблюдал ее результат, стоял на своем: «Этого не может быть, ваш завод уничтожен полностью». В своих переписанных послевоенных воспоминаниях, когда события прошедшей войны виделись несколько в ином ракурсе, Левин уже без особого энтузиазма вспоминал о последствиях бомбежки завода в ночь на 24 июня 1943 г. Он признал, что из строя было выведено «70 % мощностей и 60 % оборудования, а корпуса превратились в груды щебня». Вообще же в советской историографии было настоящим законом жанра писать обо всех последствиях бомбардировок в духе, мол, «подлые фашисты бомбили, но цели не добились, и завод продолжал работать».


[Закрыть].

Тем временем советская авиация не оставляла попыток разбомбить немецкие аэродромы, с которых выполнялись налеты на города Поволжья. 18 июня в перекрестьях бомбовых прицелов снова оказалась Сещинская.

При этом, по немецким данным, в результате налета прямым попаданием бомбы на стоянке был уничтожен Не-111Н W.Nr.7344 из 5-й эскадрильи KG4 «Генерал Вефер». Это был первый серьезный успех Авиации дальнего действия!

20 июня 187 самолетов атаковали аэродром в районе Брянска, где воздушная разведка зафиксировала «большое скопление фашистских бомбардировщиков». Затем 22 июня 152 Ил-4, ТБ-3 и Ли-2 бомбили один из аэродромов в районе Орла. В ту же ночь налетам подверглись Олсуфьево и Карачев. На обратном пути один Ли-2 был атакован немецким ночным истребителем, но, несмотря на полученные повреждения, все же смог вернуться обратно. В то же время бортстрелки бомбардировщиков заявили о двух сбитых «Мессершмиттах» (Bf-109 и Bf-110).

На следующую ночь 109 самолетов снова бомбили Олсуфьево, сбросив на район цели бомбы ФАБ-500. В ночь на 26 июня бомбардировщики АДД в очередной раз совершили налет на аэродром Олсуфьево. При этом во время бомбежки и при возвращении на базы они вновь подверглись атакам немецких ночных истребителей Bf-109. В частности, уже в 50 километрах от линии фронта над своей территорией был сбит самолет гвардии капитана Матвея Маркова. Весь экипаж – пилот, штурман гвардии младший лейтенант Иващенко, второй пилот гвардии младший лейтенант Белоусов, борттехник гвардии техник-лейтенант Афанасьев и воздушный стрелок гвардии сержант Халявинский – погиб.

В целом массированные налеты на немецкие аэродромы на Орловском выступе, проводившиеся с 5 по 26 июня, не принесли практически никаких результатов. В то же время штурмовые, бомбардировочные и истребительные полки, а также соединения АДД понесли большие потери.

К концу июня география авиаударов люфтваффе по объектам глубокого тыла продолжала расширяться. Командованию советской противовоздушной обороны оставалось лишь гадать, где и когда противник нанесет следующий удар. Ну а в люфтваффе, войдя во вкус, продолжали подбирать для бомбардировщиков новые и новые цели.

В ночь на 25 июня был совершен массированный налет на железнодорожный узел Балашов. Основными объектами бомбометания стали станция и аэродром, на которые были сброшены 239 фугасных и осколочных, а также 35 тяжелых зажигательных бомб. В результате возникших пожаров сгорели 92 вагона с воинскими грузами, а также были выведены из строя 30 секций железнодорожного пути. Кроме того, в прилегающих поселках были разрушены девять жилых домов. В ликвидации последствий налета принимали участие 150 человек из объектовых и участковых формирований, 80 человек пожарных команд с семью автонасосами, один пожарный поезд, а также железнодорожники. Работы велись всю ночь, а затем еще трое суток. Пожары были ликвидированы через два часа, а движение поездов частично восстановлено через шесть-семь часов.

В следующую ночь немецкие самолеты появились уже над военно-морской базой Туапсе на Черном море и разбомбили там крупное водохранилище. Эту операцию выполнила III./KG4 «Генерал Вефер», незадолго до этого снова перебазировавшаяся на крупный аэродром Саки в Крыму[201]201
  Gundelach K. Op. cit. S. 240.


[Закрыть].

В ночь 27 июня была очередь Астрахани. «Хейнкели» из I./KG100 «Викинг» совершили налет на Трусовский район города, нанося удары по судоремонтным заводам имени III Интернационала и имени 10-летия Октябрьской революции.

Одновременно небольшими силами был проведен последний налет на Саратов. На сей раз атаке подверглись различные промышленные объекты, а также жилые кварталы. Различные повреждения получили завод силикатного кирпича, лесокомбинат и Саратовская ТЭЦ. При отражении этого последнего удара частями ПВО был наконец-то произведен обильный дымопуск по Волге и в южной части города. Дымовой завесой прикрывались железнодорожный мост, южная оконечность острова и приток реки в районе нефтеперегонного завода. В эту же ночь германские бомбардировщики еще раз сбросили на парашютах донные мины в Волгу. Операция по минированию водной артерии, таким образом, продолжалась уже без малого два месяца.

Поздним летним вечером 28 июня жители Куйбышева были внезапно разбужены непривычным для них шумом – на улицах протяжно завыли гудки, и голос из репродукторов тревожно объявил: «Граждане! Воздушная тревога! Воздушная тревога!» Многие тут же в панике бросились к укрытиям. «Вот и наш черед пришел, вот и до нас добрались» – такие мысли в тот момент витали в головах многих куйбышевцев, спешащих со своими семьями в подвалы и щели. Вскоре на подступах к Куйбышеву послышался грохот зенитных орудий, и где-то в темном небе вспыхнули разрывы снарядов. Однако бомбежки так и не было.

Фактически немцы в эту ночь и не собирались бомбить город, небольшая группа самолетов нанесла удар по Сызранскому железнодорожному мосту через Волгу, находящемуся в 70 километрах к западу от Куйбышева. Сам мост получил повреждения, но ни один пролет не обрушился. В то же время посты воздушного наблюдения сообщили, что в непосредственной близости от него в Волгу были сброшены мины. Это заставило командование Волжской военной флотилии срочно создать 9-й участок 2-го боевого района, удлинить операционную зону более чем на 300 километров (до Батраков) и объявить опасным для плавания участок Саратов – Батраки. Корабли-тральщики начали прочесывание фарватера.

Немецкие самолеты-разведчики также ежедневно летали над Волгой, снимая результаты налетов. Днем 27 июня над Саратовом в очередной раз появился Ju-88D-1 4N+NE унтер-офицера Йобстфинке из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr.22. По тревоге в воздух были подняты несколько истребителей, которым на сей раз сопутствовал успех. В ходе завязавшегося воздушного боя командир эскадрильи 405-го иап ПВО майор В. Шапочка совершил таран, выведя из строя и свой и вражеский самолеты[202]202
  Впоследствии Шапочка был награжден орденом Красной Звезды и назначен командиром полка.


[Закрыть]. «Юнкерс» совершил вынужденную посадку, и два члена его экипажа попали в плен.

На следующий день вылет в район Саратова был поручен штурману унтер-офицеру Вастлому из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr.100, базировавшейся в Запорожье. Первоначально «Юнкерс» должен был вылететь в 15.23 29 июня. Однако вскоре после взлета штурман «почувствовал себя плохо», точнее, резко захотел в туалет по-большому, и в 17.30 Ju-88D вернулся обратно. Однако уже в 18.00 состоялся повторный взлет. Но и на сей раз разведчику не удалось долететь до цели, так как при подъеме на большую высоту вышел из строя кислородный блок.

В итоге вылет начался только в 08.35 30 июня. Бортрадист фельдфебель Макс Лагода вспоминал: «Маршрут проходил далеко в направлении Саратова, а затем обратно над железнодорожной линией. При пересечении линии фронта нас пытались перехватить. Но мы имели достаточную высоту и уже летели в сторону дома. Несколько очередей от Отто из спаренного MG заставили наших русских истребителей удалиться. Выше Вастлом и я тоже припали к своим MG, но нам не пришлось ничего делать. Мы были безумно рады и думали: «Слава богу», нас хотели сбить, а мы до сих пор летим. Когда до посадки оставалось около часа, непосредственной угрозы больше не было. На высоте 3000 метров мы сняли кислородные маски, а затем стали курить сигареты. Потом ели шоколад или печенье»[203]203
  Lagoda M. Ein Blick in die Vergangenheit. Kriegsernnerungen eines Fernaufklarers aus Russland und dem Orient. Helios, 2011. S. 116.


[Закрыть].

Однако спокойной посадки не получилось. Бортрадист получил зашифрованное сообщение о том, что аэродром Запорожье только что атаковали три русских бомбардировщика. В связи с этим разведчик сначала сделал круг над базой, дабы оценить ситуацию на земле. В конце взлетной полосы виднелись горящие обломки самолета. Как оказалось, это был сбитый советский бомбардировщик. Затем с аэродрома взлетели красные ракеты. Это означало проявлять осторожность всем садящимся машинам.

В 12.35 Ju-88D благополучно приземлился. Оказалось, что одна из бомб разорвалась возле укрытия для наземного технического персонала, в результате чего один человек погиб.

Последние дни июня в городах Поволжья прошли в ожидании новых ударов люфтваффе. Части противовоздушной обороны в спешном порядке получали новые орудия и самолеты, бойцы МПВО осваивали методы тушения тяжелых зажигательных бомб. На уцелевших заводах запасали песок, рыли дополнительные пожарные водоемы, строили укрытия. На развалинах разбомбленных цехов рабочие потихоньку разбирали завалы, пытаясь отыскать сохранившееся оборудование. Но к масштабным восстановительным работам пока не приступали, боялись возобновления налетов. Командование люфтваффе, опьяненное успехами, действительно планировало продолжить разрушение советской военной промышленности. Однако в конце июня все штабы получили зашифрованное сообщение о том, что операция «Цитадель» окончательно назначена на 5 июля. В итоге было принято решение дать экипажам недельный отдых.

Поэтому жители Ярославля, Горького, Саратова, Астрахани и других городов смогли, наконец, перевести дух, летние ночи над Волгой стали тихими.

Полный провал сталинской ПВО

При отражении ночных налетов на Саратов и прилегающие объекты с 12 по 27 июня летчики 144-й ИАД ПВО выполнили 179 самолето-вылетов и заявили о 22 воздушных боях и трех сбитых самолетах. Части зенитной артиллерии претендовали на 12 самолетов противника. Фактически люфтваффе потеряли три самолета, в том числе один разведчик, еще два бомбардировщика получили сильные повреждения, но все же дотянули до своих баз. Зенитные прожекторы произвели 188 поисков группами прожекторов и осветили 29 целей. Однако освещение длилось кратковременно, зенитная артиллерия не успевала перейти от заградительного огня к стрельбе основным способом, в итоге за все налеты зенитчики обстреляли только пять освещенных целей и подбили один самолет.

Ярославский диврайон ПВО заявил о 12 сбитых самолетах, в том числе семь были отнесены на счет зенитной артиллерии, четыре – на счет ночных истребителей и один – на аэростаты заграждения. В действительности потери немцев составили девять бомбардировщиков, включая сбитые на маршруте полета к цели. Два из них были сильно повреждены, но дотянули до своей территории. При этом один разбился, второй затем сгорел после вынужденной посадки в расположении немецких войск. Учитывая, что, в отличие от Саратова и Горького, на северный волжский город было предпринято всего два налета, следует признать, что ПВО Ярославля оказалась самой эффективной из городов Поволжья. Опыт ярославских зенитчиков, летчиков и аэростатчиков показал, что даже при наличии весьма ограниченных сил и средств при правильной их расстановке и надлежащей боевой готовности (а возможно, и борьбе с пьянством) можно было добиться определенных успехов, создав значительные трудности при атаке объектов для нападавших.

Итоги боевой работы Горьковского корпусного района ПВО в июне 1943 г.

Итоги борьбы Горьковского корпусного района ПВО с люфтваффе выглядят весьма печально. Зенитная артиллерия претендовала на 24 сбитых самолета, израсходовав в общей сложности 170 000 снарядов, то есть примерно по 7000 снарядов на каждый самолет! Летчики 142-й ИАД произвели 201 боевой вылет и заявили о шести сбитых бомбардировщиках, в то же время собственные потери дивизии составили четыре истребителя[204]204
  Отдельные историки и до сих пор пытаются утверждать, что налеты люфтваффе на Горький закончились чуть ли не победой (!) Горьковского корпусного района ПВО в «воздушной битве с врагом». В частности, в статье Еременко «Историческая справка. Противовоздушная битва за г. Горький. 4 ноября 1941 г. – 23 июня 1943 г.» указано: «23 июня 1943 г., по сути, явился исторической датой для нашего города и области. Его можно считать днем победы сил ГКР ПВО и всех трудящихся в противовоздушной битве за Горький». Подобное утверждение можно было бы признать правильным только в том случае, если бы Горьковский корпусной район ПВО воевал на стороне немцев.


[Закрыть]. Фактически же противник потерял 6 бомбардировщиков, включая сбитые на пути к Горькому и при отходе. При этом немецкие данные подтверждают, что как минимум две машины стали жертвами истребителей 142-й иад.

Прожектористы отчитались о 90 освещенных ими целях, однако толку от этой кропотливой работы оказалось мало. Во-первых, июньские ночи очень светлые, и бомбардировщики и без световых лучей были хорошо различимы на фоне небосвода. Во-вторых, не удалось наладить четкого взаимодействия между прожекторами-искателями и прожекторами-сопроводителями, в результате чего последние пропустили 36 целей, освещенных первыми. Подкачала и зенитная артиллерия, обстрелявшая всего три освещенных самолета.

Итоги боевой работы Горьковского корпусного района ПВО в июне 1943 г[205]205
  Включая сбитые на пути к цели и на отходе вне зоны действия ГКР ПВО.


[Закрыть].

Таким образом, части ПВО, оборонявшие Поволжье, заявили о том, что с 4 по 27 июня ими были сбиты 57 немецких самолетов. На самом же деле люфтваффе, по имеющимся сведениям, в ходе операции по разрушению советских промышленных центров потеряли 17 бомбардировщиков (в том числе 13 экипажей) и один самолет-разведчик, еще восемь машин получили различные повреждения. Кроме того, один бомбардировщик был потерян немцами над Каспийским морем.

Наибольшие потери понесла эскадра KG27 «Бёльке», безвозвратно потерявшая девять бомбардировщиков. KG1 «Гинденбург» потеряла четыре «Юнкерса», еще один сгорел на земле после вынужденной посадки. В то же время эскадры KG3 «Блиц», II./KG51 «Эдельвайс» и KG55 «Грайф», участвовавшие почти во всех налетах (пилоты II. и III./KG55 совершили с 4 по 25 июня 300 самолето-вылетов), утратили над Волгой всего по одной машине, а II./KG4 «Генерал Вефер» и специализированная I./KG100 «Викинг» – по две.

Советские ночные истребители традиционно являлись самым слабым звеном в системе противовоздушной обороны. Прежде всего, в очередной раз выявилось полное отсутствие взаимодействия авиации с зенитной артиллерией. Зачастую получалось так, что истребители обстреливались своими же зенитками либо последние вынуждены были прекращать огонь во избежание поражения своих самолетов. Плохо осуществлялось наведение с наземных РЛС, в силу чего летчики вынуждены были полагаться на удачу да на зоркий взгляд. 50 % летчиков вели поиск бомбардировщиков, находясь на светлой части горизонта, подставляясь под обстрел бортстрелков «Хейнкелей» и «Юнкерсов». Выявилось также полное неумение пилотов определять расстояние до обнаруженных самолетов, вследствие чего огонь обычно открывался с больших дистанций и не приносил никакого эффекта. «Сталинские соколы» стремились безо всякой необходимости таранить бомбардировщики, даже не израсходовав боезапас. Однако лишь две попытки тарана оказались успешными, при этом был сбит всего один самолет. Немецкие летчики из эскадры

KG55 «Грайф» потом отмечали, что советские ночные истребители, несмотря на благоприятные для действий условия, создававшиеся светлыми ночами, были не в состоянии сдержать нападавших. Многие экипажи докладывали о визуальном контакте с ночниками, но без видимых атак с их стороны.

Подобная картина в первую очередь объяснялась тем, что в советских ВВС, в отличие от Германии и Англии, вообще не было каких-либо специальных программ и школ по обучению летчиков-ночников. У немцев на подготовку профессионала такой специальности уходило минимум два года! В курс обучения входили «слепые» полеты, изучение РЛС, отработка взлета-посадки в ночных условиях и многое другое. В СССР же летчик-ночник фактически отличался от дневника лишь тем, что вылетал по тревоге ночью, а днем спал. На вооружении ночных эскадрилий люфтваффе и RAF состояли двухмоторные самолеты, специально оснащенные для действий в темное время суток, у нас же ночники летали на обычных МиГ-3 и Ла-5…

Отдельно можно подвести итоги минных постановок люфтваффе, осуществлявшихся авиагруппой I./KG100 «Викинг». По данным постов наблюдения, с 29 апреля по 26 июня в Волгу были сброшены 409 донных мин, из которых 84 упали на берег и взорвались при ударе о землю. Все это серьезно затруднило движение судов, особенно нефтекараванов. Буксиры и баржи вынуждены были двигаться по фарватеру только в светлое время суток, на небольшой скорости, старательно избегая опасных участков. В результате в июне по участку Астрахань – Саратов удалось перевезти 751 000 тонн нефтепродуктов, то есть меньше, чем в мае.

На Каспийском море «Хейнкели» I./KG100 потопили два тральщика, плавучий рыбзавод, повредили две больших нефтеналивных баржи и катер МО.