Текст книги "Чёртова дюжина"

– Ясно… – мяукнул кот про себя по-кошачьи, улёгся под бок к хозяйке и громко замурлыкал.

Шло время. Дни становились всё длиннее, а лужи во дворе всё глубже. По утрам в лужах энергично барахтались, смывая чердачную пыль, голуби и воробьи. Днём лужи оказывались в сфере внимания шумных ватаг мальчишек: малолетние флибустьеры пускали в этих дворовых «морях» кораблики или просто увлечённо мерили глубину студёных вод. Побеждал, конечно же, самый мокрый.

В начале апреля Маргарита Петровна от своей школы должна была ехать на педагогический семинар, который проходил в областном центре. Уезжала она на два дня, с ночёвкой. Предварительно Ковальская-старшая прочитала дочери небольшую лекцию, в ходе которой два раза повторила, чтобы Аделаида не болталась допоздна по улицам, три раза – чтобы не забывала вовремя кормить кота, четыре – чтобы Макунина не было не только дома, но даже во дворе. Категорически!

Аделаида проводила мать до автобусной остановки и вернулась домой. Вскоре в дверь позвонили. Конечно же, это был Макунин. Рома плотно и с аппетитом пообедал на кухне. При этом, двигая стул, он умудрился опрокинуть Тишкину мисочку. Сидевший, по своему обыкновению, на подоконнике кот посмотрел на гостя долгим, тяжёлым взглядом.

– Лидон, кота убери. А то сидит пялится на меня, подавиться можно! – буркнул Макунин.

– Тиша, пойдём в мамину комнату, хорошо? – заговорила Лида извиняющимся тоном, обращаясь к коту. – Там тебе удобней будет.

Тихон ещё раз взглянул на Лидиного ухажёра тем же долгим, тяжёлым взглядом, затем спрыгнул с подоконника на пол и потрусил вслед за хозяйкой. Лида постелила на кровать матери котовое байковое одеяло и посадила на него Тишку. Представив на секунду выражение лица Маргариты Петровны, Аделаида невольно вздрогнула. Затем она прикрыла двери и вернулась на кухню, к Роману.

Рома уже доел второе. Не вставая со стула и даже не глядя на девушку, он протянул руку, привлёк к себе Лиду и одним рывком усадил к себе на колени. Лида попыталась встать, но Макунин держал её крепко.

– Ну, Лидон, чем заниматься будем?

– Не знаю. Не называй меня так, я же просила! Давай сходим куда-нибудь.

– А давай в магазин сходим. За вином. Ты как?

– Я не пью, ты же знаешь.

– Слушай, хватит включать правильную! Твоя мамаша всего на два дня укатила. Когда мы ещё вот так вот, по-взрослому, отдохнуть сможем? Ну, Лидусь… Ну ты же знаешь, как я к тебе отношусь…

Этой ночью Тихон впервые ночевал не в комнате своей хозяйки. С трудом отворив посреди ночи дверь в спальню Маргариты Петровны, кот вышел в коридор и прислушался. Затем прошёлся, подняв трубой хвост по прихожей, с омерзением понюхал мужские кроссовки, стоящие у входа в квартиру, и отправился на кухню. Запрыгнув на подоконник, Тихон выглянул в окно. Звёзды на небе четвёртого мира были прекрасны, сверкающие и манящие, словно кошачьи глаза.

– Может, на небе четвёртого мира тоже живут коты и кошки? – подумал Тишка. Ему захотелось туда, к ним, на ночное небо. Там бы ему, наверное, никогда не было бы так одиноко…

* * *

Минуло более трёх лет. Дом Ковальских, двор и вся провинциальная Орловка продолжали жить своей тихой, полной всяческих обыкновенных мелочей жизнью. Роман женился на Зверьковой и проживал теперь с молодой женой где-то в областном центре. Маргарита Петровна стала директором школы. Аделаида поступила в колледж культуры, на библиотечное отделение, но вскоре была вынуждена уйти в декретный отпуск, ибо родила маленького Еремея. Из роддома бледную, измученную Лиду с душераздирающе кричащим свёртком в руках встретила мама. Тихон превратился в матёрого, мудрого кота, с сединой на кончиках усов и ушей. Он всё так же обожал Лиду и дипломатично уважал Маргариту Петровну. Карапуза – Ерёму же – любил. Да и как можно было не любить того, кто был частью его, Тихона, хозяйки! Любил, но держал в строгости: кот терпеть не мог, когда этот очаровательный детёныш тискал его за живот и норовил ткнуть пальцем в глаз.

Как-то, в жаркий летний день, Тихон прохлаждался, возлегая на подоконнике раскрытого настежь кухонного окна, лениво наблюдая, как мать его хозяйки остановилась поговорить во дворе с соседкой. Маленький Еремей играл неподалёку. Тут Тишка услышал… Да что услышал – почувствовал! Почувствовал всем своим кошачьим телом – от кончиков вибрисс до хвоста – целую какофонию опасных, враждебных звуков: грузный топот лап по асфальту, цокот когтей, тяжёлое хриплое дыхание. Тишка пружинисто вскочил на все четыре лапы и выглянул во двор. Здоровенный стаффордшир был уже метрах в десяти от безмятежно играющего в песке ребенка. И направлялся стафф прямиком к нему. Еремей поднялся с корточек, выронил из рук ярко-жёлтый пластмассовый совочек и испуганно закричал. Тихон вдохнул, набрав в грудь побольше воздуха, словно ныряльщик перед прыжком со скалы в воду и, оттолкнувшись изо всех своих кошачьих сил от подоконника, прыгнул вниз, во двор. Прыгнул в четвёртый мир. Уже в полете, длившемся, как показалось коту, не мгновение, а минуты три, а может – все четыре, Тихон услыхал, как закричали-запричитали мать его хозяйки и болтливая соседка. Женщины бросились к ребёнку, пытаясь отогнать собаку. Но маленький тигр Тишка успел раньше. Шипя, будто целый серпентарий змей, и вздыбив всю шерсть, дабы казаться больше и страшнее, кот ринулся на врага. Вцепившись в жуткую, оскаленную морду стаффордшира, Тихон повис на ней, будто клещ, когтями задних лап пытаясь содрать с неё шкуру. Собака резко тряхнула головой. Маленький тигр, словно мячик, отлетел в сторону. Тишка вскочил и снова бросился на собаку. На сей раз стафф уже был готов: одним движением он прижал кота к земле, и жуткие челюсти сомкнулись поперёк маленького пушистого тела. Но последнее, что услышал кот, был не хруст его ломаемых костей, а отчаянный рёв Еремея, которого бабушка на руках тащила домой:

– Тишка-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

Если тебе, дорогой читатель, случится побывать в Орловке, то помимо набережной, музея и прочих популярных у туристов мест, не пожалей немного своего времени, побывай в нашей роще. Её все Бобылёвской зовут, отчего – уже никто и не помнит. Она на самой окраине городка находится, с восточной стороны. Автобусом от центра – минут пятнадцать. Пешком, конечно, чуть дольше. Воздух там чудный, свежий, смолой пахнет. Тишина, сосны, будто мачты, до неба, бабочки порхают разноцветные. В роще этой, метрах в тридцати от детской площадки, есть камень. Возле камня – непременный букет цветов. То одуванчики, то подснежники, а иногда и гвоздики случаются. Говорят, их детишки, что с мамами своими в роще гуляют, приносят. А на камне написано: «Тут лежит наш любимый Тишка, самый маленький тигр».