Текст книги "Чёртова дюжина"

Вопрос Веры

Случилось это не так давно. Всего каких-то пару миллионов лет назад. На планете Гала, той, что неподалеку от созвездия Козерога. В густых лесах близ экватора жили-поживали два племени: Аво и Имо. Они издревле соседствовали, но не было на планете Гала существ столь непохожих друг на друга, как Аво и Имо.

Авоанцы – древесные создания. Они способны перепрыгивать с дерева на дерево, ловко хватаясь за ветви цепкими конечностями и не менее цепким длинным хвостом. Размером авоанцы примерно с мартышку, да и общим обликом своим весьма напоминают земных обезьянок. Только вот глаза у этих ловких древолазов вовсе не обезьяньи, а как у стрекоз или пчёл: огромные и фасеточные. Каждая частичка внушительного ока авоанца, по сути, отдельный маленький глазок. Зрение у древолазов такое острое, что они способны разглядеть даже малейшее движение в кронах. Глаза занимают больше половины лица этих древесных существ, рот и нос же у авоанцев, напротив, совсем крошечные. Худое, поджарое тело проворных верхолазов покрывает длинная косматая шерсть, такая же зелёная, как и листва их родных деревьев. Активны эти существа исключительно днём. Вечером все члены племени забираются в юси – большую круглую хижину из прутьев, затыкают изнутри единственный вход пучком веток и засыпают, сбившись в тесную кучу. Авоанцы вполне миролюбивы, питаются исключительно растительной пищей: фруктами, ягодами и молодыми листьями. Но при возникновении любой внешней агрессии способны постоять за себя. Авоанцы – непревзойдённые лучники и копьеметатели. Оружие своё: луки, стрелы, копья – они изготовляют из древесных материалов. Даже тетиву луков плетут из коры. В племени Аво царит строжайший матриархат. После смерти вождя-матриарха место занимает старшая из её дочерей.

Племя Имо – подземные жители. Активны имоиты преимущественно в сумерках и ночью. Эти покрытые плотной костяной бронёй, неуклюжие четвероногие увальни – великолепные землекопы. Передние лапы сильные, когтистые и похожи по форме на ковши. Надо заметить, что габаритами и общими очертаниями землерои с планеты Гала весьма напоминают земных девятипоясных броненосцев, жителей аргентинских пампасов. Вырытые имоитами разветвлённые ходы, соединяясь между собой, образуют глубоко под землёй целые города. В них есть и широкие проходы – улицы, и округлые пустоты – площади. Квартирами же жителям этого подземного города служат короткие тупиковые ходы – отнорки. Ориентируются имоиты на ощупь и по слуху. И не только потому, что под землёй царит вечный мрак. Существа эти совершенно слепы. Зато у них великолепно развиты слух, обоняние, осязание. Перемещаясь под землёй, имоиты постоянно шевелят из стороны в сторону своим длинным, похожим на хоботок носом, принюхиваясь, а также ощупывают стены и пол длинными вибриссами. Как и верхолазы из племени Аво, землекопы очень общительны и живут большими, строго организованными группами. Но матриархата у этого племени нет и в помине. Каждый лунный год племя на общем собрании выбирает одного из своих членов, обычно опытного и мудрого отца семейства, на роль вождя. Избранник правит до наступления следующего лунного года, а остальные члены племени ему всецело подчиняются. На следующем общем собрании вождя переизбирают. Ни один из членов племени не вправе занимать место вождя дважды.

Много-много веков племена Аво и Имо враждуют между собой. Когда началось это противостояние, сказать очень сложно. Дважды, примерно четыреста и триста лет назад по земному летоисчислению, между авоанцами и имоитами вспыхивали войны. Короткие, но очень кровопролитные. В ходе сражений обе стороны несли огромные потери. Но сколько ни бились меж собой два племени, сколько ни проливалось крови, не могли древолазы одолеть землекопов, а землекопы – древолазов. Тогда лидеры авоанцев и имоитов заключили меж собой некое подобие перемирия. Но прошли века, а два племени так и не перестали враждовать друг с другом. Авоанцы с младых ногтей учились ненавидеть имоитов. А те, в свою очередь, внушали своим отпрыскам, что верхолазы Аво – чудовища, которым нельзя доверять. Уже не раз имоиты нарочно подрывали корни любимых деревьев авоанцев. В результате зелёные гиганты гибли, засыхая, а то и падали, круша всё на своём пути. Авоанцы не оставались в долгу. Стоило какому-нибудь имоиту неосторожно выглянуть из своей норы при свете дня, он тут же превращался в мишень. Любой авоанец, оказавшийся поблизости, считал своим долгом швырнуть в недруга плодом или орехом. А то и выпустить стрелу из лука. Серьёзного вреда бронированному имоиту такой обстрел нанести не мог, но пугал слепого землекопа изрядно.

Одно лишь объединяло племена: вера в Высшего и Разумного. Абсолютная, фанатичная. Но даже в Него, Высшего и Разумного, они верили по-разному. Племя Аво пребывало в убеждённости, что мир вокруг создал Агамин, живущий на самом высоком дереве в долине и умеющий, помимо всего прочего, летать. Существа же, принадлежащие к племени Имо, были абсолютно уверены, что мир сотворил Нимага, живущий под землёй. Нимага – грозный Бог, в гневе он способен сотрясать землю, и настолько неуязвим, что может плавать в кипящей лаве.

Возможно, что именно этот, значимый для обоих племён вопрос веры: представление о Боге, каков он есть, – и сделал невозможным сближение Аво и Имо. Не различия сугубо внешние и анатомические, не разные языки и традиции, а именно вопрос веры. Когда-то, говорят старейшины племени Имо, некий авоанец кощунственно отзывался о Великом Нимаге, живущем под землёй. За что и был убит полными праведного гнева имоитами. Именно этот вопиющий случай и послужил причиной начала первой межплеменной войны. Старейшины же племени Аво утверждают совсем иное. Якобы тот несчастный авоанец вовсе не был ни в чём виноват. Совсем даже наоборот: это грубые и неотёсанные землекопы, сидя у входа в нору, непочтительно говорили о Великом Агамине. Безымянный герой, молодой авоанец, слышавший это, спустился с дерева и, подойдя к мужланам, сказал им всё, что думает о них самих и их нелепых, грязных норах. Подлые имоиты, пользуясь численным превосходством, убили героя. Две версии, два племени. Рассудить авоанцев и имоитов сможет, наверное, только время. Или невероятный случай.

А теперь, дорогие читатели, когда вы познакомились в общих чертах с племенами Аво и Имо, пора перейти к главным героям. И будут это вовсе не лучшие стрелки Аво, не силачи Имо, способные вырыть проход даже в каменистой, твёрдой почве. И не мудрейшие старейшины обоих племён. Нет. Главные герои рассказа – это Мису и Гравлик, девочка из племени Аво и мальчик-имоит.

* * *

В то, самое обыкновенное, утро шёл проливной дождь. Самый обыкновенный, привычный для душных экваториальных лесов. Начался дождь ещё до рассвета и, кажется, решительно не хотел заканчиваться. Мису отчаянно скучала. Маленькой егозе было неимоверно трудно усидеть на месте даже минуту, а тут – целые часы, долгие и томительные. Тяжёлые капли воды непрестанно барабанили по сплетённой из прутьев крыше юси, спасительного убежища, в котором всё племя Аво, помимо дежурных стражей, укрывалось от дождя. Взрослые авоанцы дремали, обхватив плечи длинными руками и подобрав под себя ноги. А малыши маялись от скуки. Им отчаянно хотелось туда, наружу. Но стоило какому-нибудь детёнышу сделать хоть шаг в сторону выхода из юси, ближайший к сорванцу взрослый, даже не открывая глаз, ловко хватал маленького бунтаря за хвост и возвращал на место.

Дождь стал стучать пореже. Сквозь плетёные стены убежища просочились первые, робкие лучи солнца. Но никто из авоанцев и не думал шевелиться. Пока матриарх не скажет своего слова, всё племя остаётся внутри юси. Малышка Мису осторожно покосилась на свою мать: та, кажется, крепко спала. Осторожно освободившись от тёплых, мягких материнских рук, маленькая авоанка подползла к стенке убежища. Мису точно знала, что в одном месте прутья можно раздвинуть настолько, чтобы протиснулась голова. А пройдёт голова, пройдёт и всё остальное. Ещё раз взглянув на спящую мать, Мису осторожно просунула свои длинные пальцы в щель между прутьями. И в два приёма оказалась снаружи.

Дождь перестал. Матриарх с минуты на минуты скажет своё слово, и авоанцы начнут выскакивать из юси один за другим, словно личинки полосатого губыря из своих норок. Необходимо было действовать. Ухватившись за ближайшую ветку, Мису оттолкнулась ногами, и… Крошечное сердце сжималось в груди у авоанки от сладкого ужаса. Она летела сквозь пространство, лишь на мгновение хватаясь за очередную ветку. Упругая ветвь, сильно качнувшись вниз, выпрямлялась, подкидывая Мису в воздух, и малышка летела дальше, к следующей ветке. Вскоре Мису оказалась так далеко от дома, как никогда раньше. От непривычного ощущения полной свободы у неё закружилась голова.

«А что там, внизу?» – мелькнула в голове Мису мятежная мысль.

И юная авоанка принялась спускаться, перепрыгивая с ветки на ветку всё ниже и ниже, и оказалась там, где никаких веток вовсе и не было. Только стволы деревьев-исполинов стояли стройными рядами, словно безмолвная армия. Всю свою короткую жизнь Мису провела в зелёных шевелюрах таких же воинов, даже не думая о том, что такое «нижний мир». Соскользнув по стволу, Мису очутилась у раскинувшихся могучих корней исполина. Какое-то время она сидела среди корней, озираясь по сторонам, готовая в любой момент взлететь по стволу наверх, туда, где находился привычный ей «верхний мир». Но вскоре любопытство взяло верх над страхом. Осторожно ступая тонкими трёхпалыми ногами по пружинистому пушистому мху, юная путешественница отправилась изучать странный «нижний мир». Постепенно деревья расступились, и Мису оказалась на ярко освещённой солнцем поляне. Сколько ярких красок, странных звуков и чудных запахов обрушилось на неё! Бесчисленные алые, оранжевые, голубые, траурно-чёрные и ослепительно-белые цветы благоухали так сильно, будто состязались меж собой, поспорив, чей аромат прекрасней. Форма цветков была столь же разнообразна, как и их окраска: шарообразные, напоминающие кувшин или звезду, а то и вовсе кубические. Крошечные розовые создания, похожие на земных землероек, но с ярко-розовым мехом и с четырьмя полупрозрачными крылышками, порхали с цветка на цветок, слизывая длинным язычком нектар и одновременно опыляя. Некоторые, что похитрее, прогрызали своими острыми зубками цветки у основания и лакали выступающую медовую влагу, не заботясь об опылении. Мису, неожиданно для себя, вдруг весело рассмеялась и, высоко подпрыгивая, помчалась по поляне. Целый рой розовых крылатых «землероек», перепуганных резвящейся авоанкой, поднялся в воздух, возмущённо гудя. Но Мису не обращала на них никакого внимания. Набегавшись всласть, она перекувырнулась через голову и нырнула, словно в реку, в гущу разноцветных цветов. Опрокинувшись на спину, Мису улеглась на мягкой траве и стала смотреть в небо. И ей казалось сейчас, что даже небо пахнет цветам. И солнце. Жёлтое, лучистое. Яркое, как никогда…

Но не одна Мису любовалась в этот момент солнцем на поляне. Гравлик, малыш-имоит, тайком от взрослых покинул родное подземелье, поднявшись наверх по одному из бесчисленных ходов. Сидя среди цветов и задрав вверх треугольную голову, имоит смотрел на солнце, единственное, что могли различить его слепые глаза. Светило виделось ему ярко-жёлтым кругом на чёрном, пустом и мёртвом, фоне. Чувствительный хоботок Гравлика поворачивался из стороны в сторону, ловя самые незначительные, самые тонкие запахи. Ароматы тысяч цветов кружили голову юному имоиту, наполняя сердце радостью. Ему, как и Мису, казалось, что солнце пахнет цветами.

«А может, солнце и есть цветок? – подумал Гравлик. – Огромный небесный цветок. Эх, если бы я мог рассмотреть солнце как следует! Были бы у меня глаза, как у наших врагов, древолазов из племени Аво…»

Юный имоит, посекундно принюхиваясь и ощупывая окружающие предметы длинными вибриссами, медленно побрёл по поляне. Уткнувшись носом в небольшую кочку, Гравлик принялся карабкаться наверх. Очутившись на вершине, имоит встал на задние лапы и потянулся вверх. Гравлику казалось, что ещё немного, и он коснётся солнца. Но вместо этого, потеряв равновесие, маленький имоит кубарем скатился вниз, в самую гущу цветов, и ткнулся своим чувствительным носом во что-то живое и тёплое. Оно, это живое и тёплое, подпрыгнуло вверх и испуганно заверещало. Пронзительный ультразвук так нещадно резанул по ушам Гравлика, что у него заболела голова. Настолько сильно, что юный имоит ненадолго потерял сознание. Когда он пришёл в себя, первое что почувствовал – это тёплые руки, нежные и почти невесомые, которые гладили его по голове.

– Тебе больно? – спросил незнакомый голос со странным акцентом, с каким-то присвистом в конце каждого слова. – Как тебя зовут?

– Гравлик… – юный имоит с пыхтением поднялся, но у него снова заболела голова, и он сел на траву. – А тебя?

– Мису, – ответил странный голос.

* * *

Оказалось, что слепота – совсем не препятствие для игры в догонялки, когда в распоряжении игрока имеются великолепный слух, осязание и нюх. И в прятки. А уж тем более в жмурки. Конечно, все эти игры на планете Гала зовутся иначе, но зачем обременять читателя сложной инопланетной терминологией?

Набегавшись и наигравшись, дети враждебных племён дружно повалились на траву.

– Ты ведь имоит, да? – осторожно, словно боясь обидеть, спросила своего нового друга Мису.

– Угу… – отозвался Гравлик. – Ну а ты ведь, это… авоанка?

– Авоанка. Просто авоанка, – улыбнулась своим маленьким ртом Мису. – Без «это».

– Ну… Я, того, этого… В том смысле, что – да, без «это», – с трудом подбирая слова, пробубнил Гравлик. Имоиты никогда не были хорошими ораторами.

Помолчали. Гравлик смущённо ковырял когтями землю. Мису задумчиво смотрела в небо своими огромными фасеточными глазами. Розовая крылатая «землеройка» подлетела к детёнышам, на несколько секунд зависла в воздухе рядом с ними и полетела дальше, по своим делам.

– А знаешь, что я думаю? – нарушила тишину юная авоанка.

– Чего? – осторожно спросил Гравлик.

– А думаю я, что тухлый эвю всё это, кто из какого племени! – горячо заявила Мису и стукнула изящным, но твёрдым кулачком по земле.

– Ага! – энергично закивал имоит. – Согласен!

Плод дерева эвю был знаком и его племени. Он и свежий-то пах не очень, а уж подгнивший… Поэтому «тухлый эвю» и стало с незапамятных времён распространённым ругательством на всей территории единственного материка планеты Гала.

– Ой! – вскрикнула вдруг Мису, словно кто её ужалил. – Мне бежать надо, Гравлик! Очень быстро бежать! Меня уж там хватились давно, ищут, наверное.

– Слушай, и меня! – опомнился юный землекоп. – Ну… Это…

– Мне тоже было приятно познакомиться! – рассмеялась авоанка. – Всё, я полетела…

– Кому лететь, а кому копать, – отозвался Гравлик. – Стой! – крикнул он вдруг.

Мису, которая уже успела добежать до ближайшего к полянке дерева и подняться по стволу, отозвалась из гущи ветвей:

– Что?

– Мы увидимся ещё? – прокричал имоит. В его голосе звучала надежда.

– Так… – задумалась на мгновение энергичная авоанка. – Давай через три солнца. В День Высшего и Разумного. Тут же.

– Ага, точно! – обрадовался юный землекоп. – Все будут заняты приготовлением к празднику. Можно будет улизнуть. Никто всё равно не заметит.

День Высшего и Разумного праздновался племенами Аво и Имо едва ли не с самого начала времён. По крайней мере с появления авоанцев и имоитов в виде двух отдельных организованных сообществ. Отмечали День Высшего и Разумного традиционно раз в год. Год на Гале, к сведению уважаемых читателей, длился семьдесят четыре земных дня. Сопровождался праздник обильным застольем, традиционными состязаниями и выпивкой.

У авоанцев плетёная из веток платформа, или маси, размещённая в кроне дерева, обязательно – цветущего, играла роль праздничного стола, который ломился от обилия фруктов и ягод. Каждый желающий мог взять со стола всё, что пожелает. Конечно, в порядке очереди. Вначале фрукты и ягоды вкушала сама матриарх. Затем – её ближайшие подруги. А уж потом – все остальные. Лучники на празднике состязались в меткости. Мишенью служил белый или жёлтый цветок, прикреплённый к ветке соседнего дерева. Пили же авоанцы цветочное вино, лёгкое и игристое. Вдоволь наевшись, напившись и настрелявшись, племя в полном составе отправлялось к священной скале, расположенной в самой чаще девственного леса. Путь был долог. Не менее двух или трёх земных часов, перепрыгивая с дерева на дерево, продвигались авоанцы к своей святыне. При этом каждый авоанец нёс, зажав в руке, орех, заранее сорванный в лесу. Достигнув скалы, они пели гимны Высшему и Разумному. Долгие, заунывные, но вполне мелодичные. Потом авоанцы поднимались на скалу, на самую её верхушку. Там, в центре небольшой каменной площадки, возвышался каменный идол. Глядя в мир огромными пустыми глазницами и растянув в загадочной улыбке маленький рот, идол – земное воплощение Высшего и Разумного Агамина – стоял тут тысячи и тысячи лет. Трудно было не заметить сходство в чертах лица идола с чертами лица авоанца. Любой член племени, даже самый незначительный, взглянув на каменное лицо Агамина, видел в нём себя.

Матриарх подошла к идолу, положила ладони на его каменное лицо и застыла, недвижимая, на несколько минут. Будто бы сама обратилась в камень. Затем к идолу по очереди подходили подруги матриарха и остальные авоанцы. Теперь можно было начинать самую значимую, самую серьёзную часть праздника – жертвоприношение. Выстроившись в ряд, авоанцы по очереди швыряли вниз со скалы принесённые с собой орехи, символизирующие их врагов – землекопов. После этого племя спускалось вниз, и, перепрыгивая с дерева на дерево, авоанцы отправлялись домой.

Когда-то, во времена войн между двумя племенами, суровые лучники-древолазы сбрасывали в пропасть вовсе не орехи, а связанных пленников-имоитов. Но пришли иные времена. Мирные и немного скучноватые.

У имоитов День Высшего и Разумного проходил не менее торжественно. Только, конечно же, под землёй. Как и авоанцы, имоиты много ели и пили в этот день. Столом служил маши: огромный плоский камень, на котором горой лежали коренья, моллюски и личинки насекомых. Состязались силачи из племени в борьбе имото, отдалённо напоминающей земную вольную борьбу. Пили имоиты крепкую земляную водку, настоянную на местных тараканах. Как и авоанцы, после еды до отвала, состязаний и выпивки, бронированные землекопы, все, включая вождя, отправлялись в особенное место. Каждый нёс с собой, засунув в кожаную складку на волосатом брюхе, два заранее припасённых камня. Особенным местом для племени Имо служила священная пещера. Имоиты попадали туда после долгого пути по подземным тоннелям. В центре пещеры возвышался огромный каменный идол – земное воплощение Высшего и Разумного Ни-маги. Верхняя часть статуи вросла в каменный потолок, словно продолжаясь куда-то, в некую верхнюю пещеру, путь в которую был неизвестен даже самым мудрым из старейшин. Лицо идола, безглазое, слепое, было спокойно и преисполнено мудрости. Длинный нос, очень похожий на хобот, скручен в улитку. Идол стоял, опершись на мощные каменные лапы, вонзив каменные когти в пол пещеры. Непоколебимый, мощный, незыблемый Нимага. Если бы имоиты на секунду прозрели, сердца их тут же наполнили гордость и счастье. Ведь они увидели бы, что их лица, лица простых землекопов, очень похожи на лик Великого и Разумного Нимаги.

Оказавшись в священной пещере, всё племя выстраивалось по кругу вокруг идола. Так, чтобы каждый следующий имоит смотрел в затылок предыдущему. Затем каждый бронированный землекоп начинал стучать передними лапами по панцирю своего соседа. Через некоторое время всё пространство пещеры заполнял звук гулкого барабанного боя. Потом, не переставая барабанить, имоиты начинали двигаться вокруг каменного изваяния по кругу, притопывая на ходу. Это ритмическое музыкально-танцевальное представление продолжалось довольно долго. Потом вдруг землекопы останавливались и прекращали стучать. Под сводами священной пещеры воцарялась тишина. В этой благоговейной тишине имоиты доставали принесённые с собой камни. Один клали на пол, второй – крепко сжимали в передних лапах. По команде вождя имоиты с силой били вторым камнем по первому. Затем племя по подземным тоннелям возвращалось домой.

Когда-то, во времена войн между двумя племенами, суровые борцы землекопы разбивали таким вот образом головы пленников – древолазов. Но пришли иные времена. Мирные и немного скучноватые.

* * *

Настал День Высшего и Разумного. Солнце с утра сияло так ярко, словно тоже славило Его. Наши герои, Мису и Гравлик, рассчитали правильно: взрослые были столь заняты приготовлением к торжеству, что совершенно забыли о них, детях. Когда юная авоанка спустилась с дерева и вышла на полянку, новый друг уже терпеливо ждал её, периодически поводя из стороны в сторону сверхчувствительным хоботком-носом. Почуяв Мису, имоит радостно хрюкнул и пошёл по траве навстречу, на звук её шагов.

– Рада тебя видеть! – сказала юная авоанка и пошлёпала мягкими ладонями своего друга по бронированным плечам. Так в её племени было принято здороваться с самыми близкими.

– Я… – имоит хотел было сказать, что тоже рад видеть Мису, но вовремя осёкся. – Я тоже рад тебе!

– Ну… Не можешь ты видеть… – авоанка слегка приобняла Гравлика. – Зато как ты запахи чувствуешь! И как дрожь земли ощущаешь! Даже самую крохотную. Ты будто сам часть земли!

– А ты – кусочек леса, – проговорил юный имоит смущённо. – Самый лучший кусочек и самый красивый.

– Откуда знаешь, что красивый-то? – рассмеялась Мису. – Может, я страшная и противная. Как личинки, что в гнилых деревьях живут.

– Нет – красивая! – буркнул Гравлик и упрямо засопел. – Я знаю!

– Ладно, коль ты так уверен – ладно. Я – красивая, – великодушно согласилась Мису. – Смотреть, кстати, я могу за нас двоих. – И авоанка вытаращила свои и без того огромные, «стрекозиные» глаза. – А ты… – добавила она, – за нас двоих нюхать! Ну что? Пойдём на ягодник?

Ягодником авоанцы и имоиты называли огромный низинный луг, поросший густой тёмно-фиолетовой травой. Среди этой травы было не счесть ягод жимуши: больших, оранжевых и невероятно вкусных.

– Пойдём! – охотно согласился Гравлик. – А ты мне по пути про цвета расскажешь?

– Я попробую… – с неуверенностью в голосе проговорила Мису. Она уже пыталась объяснить своему слепому другу, что такое цвета радуги, но представить он в результате смог лишь жёлтый: цвет солнечного диска, каким имоит его видел. Ну и ещё чёрный: цвет всего остального, помимо солнца, в мире юного землекопа. Цвет вечной тьмы, в которой он жил и к которой привык, ибо не знал ничего иного.

Путь к ягоднику лежал через полосу густого леса, захламлённого и заросшего колючим кустарником.

– Ты иди внизу, а я пойду верхней дорогой, – сказала Мису. – Слушай мой голос. Я буду тебе сверху указывать путь.

За считаные секунды вскарабкавшись на самую верхушку ближайшего дерева, авоанка прыгнула. Оказавшись на ветке следующего дерева, она прокричала:

– Слушай мой голос! – И тут же снова прыгнула.

Неповоротливый землекоп, так быстро, как только мог, поспешил следом. Руководствуясь великолепными чутьём и осязанием, юный имоит продирался сквозь заросли, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться. Тонкий голос авоанки звенел где-то далеко впереди. Колючки кустов, твёрдые, будто железо, нещадно царапали панцирь Гравлика. Страшно представить, что бы они сделали с имоитом, если бы не его броня! Вероятно, просто разодрали его на мелкие кусочки.

– Ох… – простонал про себя Гравлик. – И когда же этот лес кончится?

И тут, словно благодаря вмешательству великодушного Нимаги, колючие заросли отступили. Имоит пробкой вылетел из кустов и встал словно вкопанный, весь обратившись в обоняние и слух. Пахло приятно, чем-то сладким и очень вкусным.

– Ягодник, – догадался Гравлик. – Я дошёл. Но где же…

Что-то мягкое внезапно ткнулось прямо в кончик чувствительного хоботка имоита. Мягкое и пахучее.

– На, попробуй. Для тебя собрала!

Мису, невесть как сумев подкрасться к чуткому землекопу, поднесла ему под нос ладонь, полную ягод жимуши.

– Спасибо, – проговорил Гравлик, ещё раз обнюхал ароматное лакомство, словно пытаясь продлить удовольствие, и принялся жадно уплетать собранные авоанкой ягоды. При этом юный землекоп громко чавкал, забрызгав оранжевым соком не только себя, но и всё вокруг, включая Мису. Но авоанка не обиделась. Её отчего-то не раздражало в новом друге ничего, даже его ужасные манеры.

– Руку мне не откуси только! – улыбнулась Мису. – Вкусно?

– Угу… – пробубнил Гравлик с полным ртом. – Очень!

Потом друзья ещё долго угощались ягодами жимуши. До тех пор, пока животы их не раздулись, словно пузыри.

– Пойдём, поглядим, что тут ещё есть, – предложила более инициативная авоанка. – Интересно ведь. Никогда даже не думала, что сюда попаду!

– Я тоже, – кивнул имоит. – Ну пойдём.

По лугу друзья перемещались, как и по лесу: зоркая авоанка служила поводырём для слепого товарища. Луг был огромен, трава на нём – мягка и приятна на ощупь, а ягоды, что лопались под ногами, пахли неимоверно вкусно. Потрясающе вкусно, оглушительно вкусно. Мису и Гравлику было невыносимо жаль, что их животы так малы и не могут вместить уже ни одной ягодки. А потом… Потом друзья встретили шестирога. Огромное чудище, размером едва ли не с гору, паслось меж двух холмов, набивая своё исполинское брюхо сочными ягодами. Объём желудка шестирога, в отличие от желудков юных путешественников, видимо, был бесконечен.

– Гравлик, стой! – громким шёпотом скомандовала авоанка. – Шестирог!!! Ложись в траву, быстро!

Имоит беспрекословно послушался и тут же, поджав под себя когтистые лапы, распластался в траве, став похожим на маленькую кочку. Мису тихонько легла рядом.

Сердца у обоих бешено колотились, выстукивая быстрый нестройный ритм.

– Может, не заметит? – желая ободрить перепуганную насмерть подругу, тихонько прошептал Гравлик.

Но шестирог их заметил. А вернее – почуял. Лёгкий предательский ветерок донёс до его похожих на дупла ноздрей запах чужаков. Шестирог со свистом втянул воздух, словно проверяя, не показалось ли ему. Маленькие глазки чудища, все восемь, налились кровью. Шестирог взревел и, опустив вниз свою тяжёлую безобразную голову, тяжело топоча, направился туда, где скрывался невидимый враг.

– Ой, мама… – испуганно прошептала Мису, неожиданно вспомнив про свою мать, что была сейчас так далеко.

– Беги! – вдруг сказал Гравлик каким-то очень взрослым, решительным голосом. – Я его отвлеку.

– Нет уж! – характер победил тревогу, и к Мису вернулась её обычная решительность. – Я тебя не брошу!

* * *

Ненадолго оставим наших героев в той непростой ситуации, в которой они оказались. Что же это за создание, шестирог? Представьте себе жутковатого вида бурую свинью размером со слона, на голове которой красуются целых шесть рогов. Собственно, рога эти – и не рога вовсе, а огромные клыки, что проросли сквозь кости верхней челюсти и вышли наружу. Нрав у шестирога вспыльчивый и упрямый, а сила – невероятная. Врага своего, коим моментально становится любой, кто нарочно или случайно потревожил покой гиганта, шестирог преследует до тех пор, пока не убьёт. Немногим удалось выжить после такой встречи, да и то только потому, что чудищу надоело гоняться за чужаком.

Но монстр, который встретился нашим героям, был не из таких. Он явно был решительно настроен покончить с нахальной мелюзгой, что осмелилась проникнуть в его владения. Громко и свирепо фыркнув, шестирог сорвался с места, словно гоночный автомобиль, и помчался туда, где прятались в траве Мису и Гравлик.

– Держись за мой хвост, – скомандовала юная авоанка. – Ну, быстро!

– Нет. Беги одна, – упрямо сопя, заявил имоит.

– Вот правильно про вас говорят… – крикнула Мису и обвила шею землекопа своим гибким хвостом. – Тупые, словно камни, которые ворочаете. И такие же упрямые!

«Я не тупой!» – хотел было возмутиться Гравлик, но не успел. Авоанка поволокла его за собой, словно ковбой – телёнка на аркане. Трава путалась в ногах, мешая Мису бежать. Да и неважные бегуны авоанцы. Стремительные и ловкие в кроне, по земле они передвигаются не столь быстро. Расстояние между беглецами и преследующим их шестирогим монстром начало быстро сокращаться. Впереди замаячили спасительные деревья. Мису побежала так быстро, как только могла, чувствуя, как трещат, готовые лопнуть, её неокрепшие ещё мышцы и сухожилия. Гравлик, как мог, помогал своей отважной подруге, перебирая лапами-лопатами. Ещё, ещё одно усилие, и… Мису вцепилась пальцами в шершавую кору ближайшего дерева. Попыталась подтянуться, но Гравлик был слишком тяжёлым. А громкий топот приближающегося шестирога был всё ближе.

– Лезь одна, – сказал имоит.

– Ты опять… – задыхаясь от усталости, проговорила Мису.

– Да нет… – торопливо ответил Гравлик, экономя бесценные секунды. – Там, дальше, земля под уклон идёт? Посмотри.

– Да, под уклон. Скатиться кубарем можно, если под ноги не глядеть.

– Я это и сделаю. А ты – беги наверх.

Авоанка неохотно послушалась и принялась подниматься по стволу вверх. Имоит же, сделав ещё несколько шагов, свернулся клубком и, превратившись в твёрдый, бронированный шар, покатился вниз по склону. Подоспевший шестирог с яростью ударил по стволу «коварное» дерево, давшее спасительный приют авоанке, и помчался дальше, преследуя Гравлика. Словно тяжеловесный футболист, чудище мчалось по склону всё быстрее, силясь догнать ускользающий бронированный мяч. Ломались, словно спички, молодые деревца. Летели из-под ног валуны, подобно мелкой речной гальке. Шестирог был готов, кажется, сокрушить весь мир, чтобы расправиться с нахальным имоитом. Но перед законами физики бессильны даже чудовища: свернувшийся клубком Гравлик катился всё быстрее и быстрее. Огромный монстр же потихоньку начал уставать.

«Только бы не застрять где-нибудь, – лихорадочно думал про себя имоит. – Только бы за корень какой не зацепиться». Шуршала трава, осыпалась земля, сзади тяжеловесно топал шестирог. И тут внезапно сквозь шум юный землекоп услышал знакомый голос.

– Гравлик, я тут, наверху. Бегу по веткам. Там скала впереди, большая. Тебе нужно будет в сторону повернуть. Я скажу, жди. И… Сейчас!

Повинуясь команде, имоит накренил ось вращения, и бронированный мяч, подпрыгнув, покатился влево. Преследующий же Гравлика монстр с грохотом врезался головой в скалу, круша своей тяжёлой рогатой головой тысячелетний камень, словно сахарный замок. Грохот, треск, клубы пыли, поднимающиеся в небеса… Подобно переспелому арбузу, скала продольно разломилась пополам. И одна из многотонных половин, тяжело ухнув, накрыла собой шестирога.