Текст книги "Руна гибели"

Битва в небоскребе

Нью-Йорк. 31 декабря 2010 года.

В Нью-Йорке шел снег. Не то, чтобы это было совсем уж большой неожиданностью для данного времени года, но и обыденностью тоже не являлось. Природа нечасто баловала жителей громадного мегаполиса белым Рождеством или Новым годом. Нынче расщедрилась только на Новый год. Пушистые белые хлопья порхали над Нью-Йорком, придавая городу, и так похорошевшему в праздничном убранстве, и вовсе сказочный вид.

Впрочем, тому, кто стоял у окна на восьмидесятом этаже Эмпайр-стейт-билдинг, не было дела ни до редкого по красоте снегопада, ни до открывающейся с такой высоты ошеломляющей перспективы: он был полностью поглощен своими мыслями.

А подумать ему было о чем. Только обычный человек или маг, напрочь утративший свою Силу в результате истощения, мог бы не почувствовать локального апокалипсиса, творившегося в Риме. Однако новый глава Конклава престол Бракар на отсутствие Силы пожаловаться ну никак не мог. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что именно стало причиной столь жестоких судорог физической реальности Базового мира: харры напали на хранителей Осколка, значит, и на группу Влодмира тоже. А судя по молчанию собратьев, не отзывающихся на телепатический зов, битва завершилась для анхоров самым неутешительным образом.

По идее Бракару вместе со всей своей тройкой следовало уже в первые мгновения после того, как были получены сигналы о творившемся в Риме светопреставлении, перемещаться туда, на помощь своим. Но его удержало одно соображение: кто мог поручиться, что его догадка верна, и воспринимаемый сейчас чуть ли не всем Базовым миром тарарам не является всего лишь отвлекающим маневром? Вдруг враг только того и ждет, чтобы он сорвался отсюда на помощь Влодмиру и оголил свой участок фронта? А дождавшись, нанесет стремительный удар, чтобы завладеть Осколком? И он не рискнул. Остался. А в результате… Ну, если честно, реального результата он не знал, однако многое говорило за то, что вся тройка Влодмира мертва, и римский Осколок достался харрам. Как такое могло произойти? Ведь у анхоров там была целая армия: три престола, пара десятков стражей, властитель, форс с «расщепителем», принцип… Что харры могли сделать против такой силы? Однако же сделали… благодаря в том числе и его, Бракара, бездействию.

Парадокс. Те упреки, что он совсем недавно на заседании Конклава бросал Влодмиру, теперь с полным на то основанием мог применить и к себе. Нерешительность, перестраховка, постоянные сомнения… Неужели это пост главы правящего совета светлых Вторых так подействовал на него? Придавил ответственностью? Лишил способности рисковать? Ну уж нет! Его, Бракара так легко не сломаешь. Да, нужно смотреть правде в глаза: Влодмир, Дитта и Шекс, скорее всего, мертвы. Потери серьезные, что и говорить. Но пока жив он, анхоров никому не одолеть! Пусть, пусть сюда приходят харры с этой криганкой-изменницей и даже с Сарком до кучи: ему найдется, чем и кем их встретить!

Не стоило думать, что бездействие престола после начала битвы при Ватикане было полным. Да, он не отправился на помощь своим собратьям, зато принял самые серьезные меры к укреплению собственных позиций. Эмпайр-стейт-билдинг был превращен анхорами в самую настоящую цитадель. Теперь, когда необходимость в скрытности и маскировке (по крайней мере, от харров) отпала окончательно, светлым Вторым можно было особо не стесняться как в плане охранных заклятий, так и стягивания в небоскреб живой силы.

Сторожевые контуры с сопутствующими заклятиями высокой поражающей способности перекрывали все лестницы и лифты гигантского здания. Никто из владеющих Силой не смог бы преодолеть их незаметно и невозбранно. А восьмидесятый этаж и подступы к нему были укутаны защитными экранами в несколько слоев. Причем экраны эти, в отличие от расположенных ниже, способны были не только воспрепятствовать прохождению владеющих Силой, но и отразить довольно мощные атакующие арканы. Кроме того они представляли собой пространственные всесторонне замкнутые коконы. Таким образом, во-первых, предупреждалась телепортация или «прямой переход» врага на восьмидесятый этаж, где находились престолы и Осколок с его хранителями, а также вполне возможная атака противника через окна. В последнем случае имелась в виду как попытка проникновения, так и удары боевыми заклятиями с воздуха.

Естественно, поддержание всей этой могучей системы магической обороны потребляло чертову уйму энергии и осуществлялось силами низших анхоров – стражей, которых по такому случаю было согнано в Эмпайр-стейт-билдинг никак не меньше полусотни. Координацию их действий осуществляло четыре властителя, а боевую поддержку – десяток форсов, сосредоточившихся на восьмидесятом этаже и подступах к нему.

Итак, в распоряжении Бракара имелась армия, едва ли не вдвое превышавшая таковую у Влодмира в Риме. Кто-то мог бы счесть это перестраховкой, но где теперь Влодмир и тот Осколок, за который он отвечал? Вот то-то! Сил, вроде бы, с запасом, но, тем не менее, что-то мешало Бракару чувствовать себя спокойно. Ведь неизвестно, какую мощь собрали те, кто сокрушил Влодмира. По мнению Бракара, у харров даже вкупе с Сарком на это элементарно не хватило бы сил, даже собери они всех низших кромешников, сумевших проникнуть в Базовый мир. Или хватило бы? К сожалению, Бракар даже приблизительно не представлял пределов могущества престола-изменника. Какую Силу он обрел в результате сотрудничества с Пустотой?

А может, помимо него в ту битву вмешался кто-то еще? Кто? Криги? Не должны бы, по логике: Сайфер и его сторонники выглядели достаточно адекватными, чтобы не связываться с кромешниками. У них на весь Внешний обод только одна «городская сумасшедшая» – Лилит, которая, как поговаривают, еще с Тринадцатым в Пустоту хаживала. Наверняка это она сейчас сопровождает харров. Но остальные… Не самоубийцы же они на самом деле!

Или кромешники тут ни при чем, и темные Вторые прибыли сюда по собственной инициативе, улучив момент для взятия реванша за Криганские войны? Улучили?! А как, спрашивается?! Кто слил им информацию, что силы анхоров разделились, а значит, самое время нанести удар? Кто предал?

Впрочем, нет – с чего бы это он свои фантазии начал рассматривать всерьез? Ведь ему даже неизвестно наверняка об их участии в Римском сражении, а он уже строит цепочку умозаключений, основанную на недоказанном факте. Так или иначе, но все его размышления сейчас, как говорят в Базовом мире, «в пользу бедных» – так, догадки на пустом месте, которые не помогут узнать, с какими реальными силами ему придется иметь дело. Все равно Бракар собрал всех, кого мог. Сильнее оголять остальной Базовый мир и, тем более, Внутренний обод, было попросту опасно. Если даже криги не здесь, выводить значительное число войск из метрополии светлых Вторых – значит недвусмысленно приглашать их в гости. И не стоит считать темных непроходимыми болванами: у них здесь наверняка достаточно прознатчиков, которые вполне способны засечь крупные перегруппировки войск.

Кого еще можно привлечь? Недавно посвященную в доминаторы Диллину? Впрочем, она сейчас занимается Э-магом и третьим Осколком. Пригласить их вместе с хранителями антарктической части Ключа сюда, в Нью-Йорк? Вместе больше шансов отбиться от кого бы то ни было. Какое-то время Бракар всерьез обдумывал этот вариант, но тут кое-что отвлекло его.

В ранних зимних сумерках, тем более под гнетом нависших снеговых туч видно было уже не слишком хорошо, и предпраздничная иллюминация, превратившая гигантский мегаполис внизу в целое море огней, здесь, на высоте помогала слабо. Однако ночное зрение являлось обязательным свойством любой материальной оболочки, которую создавали себе анхоры для длительного пребывания в Базовом мире. Оно-то и позволило престолу разглядеть в полукилометре к западу от Эмпайр-стейт-билдинг, над башней Нельсона, то, что в этой мгле обычный человек мог бы принять за странной формы облако. Но Бракар однозначно определил, что это громадная стая птиц, а именно – ворон. Хриплое карканье доносилось сюда даже несмотря на приличное расстояние и шум мегаполиса внизу – так много их было. Уж на что престол Бракар не являлся знатоком орнитологии Земли, но даже ему это показалось аномальным и странным. Что за сила собрала там такую прорву этих птиц?

Впрочем, еще через несколько секунд ему пришлось забыть как о воронах, так и о своих размышлениях по поводу Э-мага, Диллины и антарктического Осколка: престол почувствовал сигнал первого сторожевого контура, расположенного в самом низу. Кто-то ломился через него, причем нагло, открыто, видимо, ничуть не сомневаясь в собственном превосходстве. Бракар зло сжал зубы: что же, кто бы там ни был, он, новый глава Конклава, докажет врагу всю глубину его заблуждения.

* * *

Под быстро темнеющим небом, осыпающим город мириадами пушистых белых хлопьев, Крайслер-билдинг смотрелся довольно-таки мрачно, несмотря на обилие праздничных огней. Он исподлобья смотрел снизу вверх на расположившийся примерно в километре к юго-западу Эмпайр-стейт-билдинг словно старший брат на младшего, вымахавшего благодаря акселерации и обогнавшего его в росте на добрых полголовы. Причем, не просто смотрел, а злоумышлял. Не сам он, конечно, ибо в Базовом мире, построенном по жестким законам самого Творца, здания пока не научились обзаводиться собственным сознанием, а его обитатели. Конкретно – те, что обосновались сейчас на его 77-м этаже.

Этаж имел весьма приличную площадь, но в этот вечерний час там находилось всего пятнадцать человек. Точнее, двенадцать человек и три иные сущности, которые, однако, играли в разворачивающейся драме заглавные роли.

Эдвард Джеймс Уортингтон пока что в процесс вовлечен не был и пребывал в статусе пассивного стороннего наблюдателя. Все свои подготовительные операции он уже осуществил и ждал, пока те, что отдают приказы, сделают свое дело. Эдвард – снайпер с почти двадцатилетним опытом, оставшийся не у дел после очередной реструктуризации в ЦРУ, последнее время не был особо щепетилен в выборе работы. Заказные убийства стали основной статьей его дохода, и в этом деле он достиг действительно высочайшего уровня мастерства. Сейчас цель ему была указана и точка выстрела подобрана. Подготовлено и оружие: собрана и установлена на сошки его излюбленная винтовка CheyTac Intervention M200 с глушителем и оптическим прицелом Nightforce NXS 5.5-22X, дополненным модулем ночного видения и инфракрасным лазером для подсветки цели. Эта игрушка способна была эффективно поразить ростовую мишень на расстоянии до 2000 метров, а в данном случае объект находился в два раза ближе – на восьмидесятом этаже Эмпайр-стейт-билдинг и стоял у окна, словно специально подставляясь под выстрел. Вот только стрелять Эдварду пока дозволения не было.

Вообще-то, в этом более чем странном деле многое шло вразрез с правилами, которые Уортингтон при выполнении любого заказа старался соблюдать неукоснительно. Во-первых, снайпер всегда шел на огневую точку один, и присутствие заказчика категорически не допускалось. Более того – в подавляющем большинстве случаев тот даже не знал исполнителя. Во-вторых, точное время, место и способ выполнения заказа Эдвард всегда определял самостоятельно, кроме совершенно исключительных случаев, когда время и место имели для клиента определяющее значение, и он оплачивал это дополнительно по очень даже неслабому тарифу. В-третьих, Уортингтон никогда не допускал присутствие посторонних свидетелей в момент выполнения заказа: дополнительные убийства людей, даже не связанных непосредственно с объектом устранения, претили его натуре. Ну и последнее: никому и ни при каких обстоятельствах Эдвард не позволял диктовать себе, когда именно стрелять.

Здесь же все эти правила оказались нарушены разом, так как Уортингтон столкнулся с тем, противостоять чему было не в силах человеческих. Поэтому теперь он стоял и ждал, пока заказчики завершат свои дела, после чего позволят ему, наконец, выстрелить. Стоял, не протестовал и не задавал вопросов, хотя то, что творилось в соседней комнате, по ужасу и гнусности оставляло далеко позади все, с чем снайперу ЦРУ приходилось сталкиваться в его богатой на приключения жизни. А не противился он происходящему потому, что уже не принадлежал самому себе: тело его контролировалось низшим кромешником. Он позволит Эдварду взять управление в свои руки лишь ненадолго, когда придет время стрелять. А придет оно лишь когда оружие его будет готово по-настоящему, то есть так, как это требовалось заказчикам.

Последних было трое – двое мужчин и женщина. Остальные одиннадцать человек, связанные и с кляпами во рту, являлись пленниками. Причем, пленниками обреченными – не приходилось сомневаться, что всех их ждет страшная и мучительная смерть. И занималась этим, как ни странно, женщина. Мужчины же просто наблюдали со стороны, предоставив ей полную свободу действий. А у Эдварда, который сейчас лишь бессильно смотрел из глубины своего тела на происходящую жуть, внутренности сводило от того, что творила с несчастными пленниками эта огненноволосая бестия. Любой другой на его месте от подобного зрелища быстро потерял бы рассудок. Впрочем, в ЦРУ со слабыми нервами людей не брали. И тем не менее, никакие прошлые испытания не смогли бы подготовить Эдварда к такому. Все вокруг казалось ему порождением горячечного бреда, ибо в реальности ничего подобного происходить просто не могло: захват его тела какой-то чуждой сущностью, незримое воздействие на людей, которое разогнало с верхнего этажа Крайслер-билдинг всех, кроме этих несчастных одиннадцати, лишившихся сознания и потому попавших в плен к жуткой троице его заказчиков и, в довершение всего, то, что сейчас творила рыжая – почти не прикасаясь к бедолагам и лишь иногда совершая легкие движения руками, она, очевидно, причиняла им совершенно жуткие мучения, от которых они корчились в агонии, на телах их появлялись, словно сами собой, гематомы, ожоги, рваные раны, а отчаянные вопли несчастных превращались посредством кляпов в глухие стоны. Главное, было абсолютно непонятно, какую цель преследовали его заказчики, применяя эти бесчеловечные пытки (впрочем, Эдвард уже почти уверился, что людьми они являлись только внешне): ведь они не задавали пленникам никаких вопросов, не пытались ничего выведать. Зачем тогда? Из любви к искусству?! Это был подлинный кошмар наяву, и Уортингтон дорого бы дал, чтобы потерять сознание и ничего больше не видеть. Вот только, на свою беду, тут он был совершенно не властен.

Однако они об этом еще пожалеют! Будь он проклят, если станет выполнять задание таких! Чтобы он исполнил свою работу, они должны предоставить ему, хотя бы ненадолго, значительную свободу действий, потому что ни одна чужая тварь, даже полностью контролируя тело Эдварда, не сможет так четко выцелить и ликвидировать объект: ведь этот навык – не чистая моторика. Это еще и нервная система, и работа мозга, ибо не так-то просто определить тот единственный момент, когда нужно нажать на спусковой крючок. И вот когда власть над телом будет у него…

Еще бы удалось винтовку быстро развернуть – она ж тяжелая, зараза! Но все же, на нее у Эдварда надежд было куда больше, чем на пистолет Beretta 92FS, который он на всякий случай носил в кармане. Что-то подсказывало снайперу: обычные пули его странных заказчиков не возьмут. А вот патроны для его винтовки сейчас находятся в «пыточной камере», совсем рядом с несчастными, которых мучает рыжая, и наверняка это – не просто совпадение. Черт их знает, каким способом, но заказчики «заряжали» пули какой-то проклятой энергией, чтобы придать им дополнительную убойную силу. Видать, тот, в кого он должен стрелять, – тоже весьма даже непростой господин. Вполне возможно, такой же нелюдь, как и те, что готовили на него покушение. Причем, нелюдь во всех смыслах этого слова. Как по оборотням положено стрелять серебряными пулями, так и по этим тварям – «заряженными». Только если про свою «законную» цель Эдвард не знал почти ничего, то эти, которые рядом с ним – уж точно стопроцентные мрази! Значит и пули особые лучше потратить на них. Только бы получилось развернуться и выстрелить раньше, чем заказчики снова успеют его приструнить…

* * *

Лилит работала грамотно, размеренно, почти механически. Она прекрасно знала, каким образом можно причинить человеку самую сильную боль, как с физическим касанием его тела, так и без оного. Опыт в этом деле у нее был весьма богатый, ибо за долгие века своей жизни ей неоднократно приходилось применять свои совершенные теоретические знания на практике. Но делала она это всегда без малейшего удовольствия, так как в отличие от ламий, дивов и тех же кромешников никогда не получала наслаждения от чужих страданий.

Вот и сейчас она просто качественно выполняла то, чего от нее требовали харры. Сами они, конечно же, сумели бы помучить этих людей не хуже нее, однако при этом наверняка не удержались бы от искушения хапнуть часть энергии себе, а в данном случае она вся без остатка требовалась совсем для другого дела – магии крови. Так что харры, которых с Лилит осталось только двое (куда подевался третий, криганка спрашивать не рискнула), сейчас занимались исключительно маскировкой творимого действа, чтобы мощные злые импульсы магии крови не просочились наружу сквозь их экран, и анхоры, которых в Эмпайр-стейт-билдинг собралось изрядное количество, не запеленговали бы происходящее.

А задачей Лилит было не только ритуальное мучительство этих одиннадцати человек и получение большого количества магической энергии боли и страданий, но и «заливка» означенной энергии в патроны для стоящей на сошках у окна снайперской винтовки. Дело в том, что магическое зрение как кромешников, так и Лилит, позволяло хорошо видеть радужный ореол мощных магических экранов, окутывающих восьмидесятый этаж Эмпайр-стейт-билдинг. Пробить такой щит могла бы лишь пуля, под завязку заполненная темной энергией магии крови. Мучений одиннадцати человек должно было с лихвой хватить для накопления нужного количества Силы, которая, будучи сконцентрированной в маленьком кусочке свинца, обретет поистине невероятную пробивную способность. И тогда против нее не устоит ни один магический экран.

Магия крови… Запретное знание. Точнее, объявленное таковым после Войны Тринадцати. Не потому ли, кстати, что она использовалась при ритуале заточения того, кого сейчас принято именовать Разрушителем и никак иначе? Правда, там, кажется, применялся несколько другой ее вид – не ритуальное мучительство для получения огромного количества энергии, а осознанное принесение в жертву части содержимого собственных жил. Однако светлые Вторые, не разделяя эту чрезвычайно эффективную магическую практику по способу получения энергии, предпочли запретить ее всю чохом. На всякий случай. Потому что боялись. И не только освобождения Тринадцатого, но и того, что с помощью ритуального мучительства практически любой маг может (хотя бы на время) встать вровень с ними, некоронованными владыками Базового мира. Это ли не крамола?

Страх… Вот основной лейтмотив, двигавший светлыми Вторыми во все времена, начиная от сотворения мира. Страх побудил их встать на строну Демиургов в войне против Тринадцатого. Он же заставил сделать все, чтобы перекрыть кригам доступ в Базовый мир. Страх вынуждал отслеживать с помощью смотрящих и подавлять уже в колыбели способности всех рождающихся на Земле Э-магов, ибо они могли нести угрозу им, анхорам. Страх и паранойя привели к тому, что Святой Орден, (весьма, кстати, эффективное средство борьбы с кромешниками) оказался отлученным от покровительства анхоров и чуть ли не предан анафеме, а его место заняли поселившиеся в Базовом мире на постоянной основе стражи, принципы, властители. Те же чувства стали причиной тотального засекречивания в деле с Осколками, которое, в итоге, обернулось против самих светлых Вторых, ибо они не предусмотрели одного – предательства у себя, на высшем уровне. Страх заставил запретить и магию крови. Только ведь получилось, что они запретили ее себе и тем, кто им подчиняется или их боится. Но каким образом можно заставить считаться с этим запретом таких, как Лилит или, тем более, харры? Если тобою движет страх, ты всегда проиграешь, сколь бы мудр и могуществен ты ни был. Анхоры забыли об этом, а потому и оказались сейчас на грани самого страшного поражения в своей истории.

Работать, работать… Жесты, пассы, иногда легкие касания тел пытаемых, но, в основном – болевые арканы, направляемые исключительно усилием мысли, и притом отнюдь не менее эффективные, чем физические орудия пытки. Боль, кровавые раны, ожоги, обширные внутренние повреждения, не приводящие, однако, к смерти… Всего этого она сейчас с успехом добивалась, все сильнее накачивая стоящие рядом патроны для винтовки страшной энергией магии крови. Она текла стабильным, ровным и весьма мощным потоком. Скоро ее уже наберется вполне достаточно, чтобы пленников можно было умертвить: время дорого – не вечно же престол будет стоять у окна, изображая из себя мишень! Кроме того, маскировка харров, все же, не абсолютна, и чем дольше будет продолжаться ритуальное мучительство, тем выше шансы, что какие-нибудь эманации просочатся сквозь их экран и будут замечены светлыми Вторыми. Еще чуть-чуть – и надо завязывать!

Искаженные болью лица, все новые и новые раны, глухие стоны, доносящиеся сквозь кляпы, прокушенные до крови губы, чему даже тряпки во рту не могли воспрепятствовать. Зато поток энергии не ослабевал. Только теперь, если пленные не выдерживали жутких мучений, и к ним подступала смерть, Лилит ей уже не препятствовала. Все равно боеприпасы уже вот-вот достигнут предела насыщения темной энергией и дальше скорее взорвутся, расплескав ее во все стороны, чем впитают в себя еще хоть каплю.

Так что пора, пора… Один, умирает, второй, третий… А последние вздохи гибнущих в мучениях людей дают самые мощные выбросы энергии. Ее должно хватить. Четвертый, пятый, шестой… А снайпер-то смотрит не отрываясь. Правда, в нем сейчас кромешник доминирует, о чем недвусмысленно свидетельствуют черные с зелеными искрами глаза, но человеческая сущность все равно изнутри все видит и, анхор знает, что при этом чувствует. Ее пока не подавили, чтобы не рисковать утратой даже толики потребного в данном случае таланта высококлассного стрелка. Но риск в данном случае получился двойным: он, конечно, киллер и все такое, однако происходящее тут даже подобному типу вряд ли понравится. А человек есть человек: эмоции могут взыграть в нем в самый неподходящий момент. Когда же у него в руках винтовка, патроны которой заполнены доверху темной энергией магии крови, его закидоны крайне опасны. Тем более, что главной злодейкой здесь он наверняка сочтет ее, Лилит.

Впрочем, может, все это лишь паранойя, которая пышно расцветает на плодородной почве из всех ее последних неурядиц? Ну, видит снайпер пытки, и что? Так ведь этот убийца наверняка в жизни с подобными вещами уже сталкивался. Наемник должен уметь отключать эмоции, иначе ему в своей профессии долго не продержаться. А еще таким людям обычно свойственно умение трезво оценивать свои силы. Он, конечно, сейчас не видит и сотой доли того, на что способна она и харры, но и этого вполне достаточно, чтобы впечатлиться и понять, что ему тут ловить нечего. В конце концов, эту его здоровую махину не вдруг и развернешь… Или, все же, предупредить на всякий случай своих «союзников»? Нет, пожалуй, не стоит: кромешник даст волю сознанию снайпера не раньше, чем она завершит свою часть. А там ей можно будет и самой за ним приглядеть… Кроме того, чем анхор не шутит, вдруг от этого наемника достанется одному из харров? Было бы неплохо: гостинца с такой начинкой даже пустотная тварь не переживет…

Впрочем, Лилит тут же поспешно свернула свои мысли, развивающиеся в слишком опасном направлении. Лучше уж сосредоточиться на деле. Продолжаем… Новые болевые импульсы, открытые раны, внутренние повреждения… Умирает седьмой, восьмой… Энергия течет рекой. Уже скоро, совсем скоро…

* * *

А ведь, в принципе, возможность имеется… Если сложить сошки, мотивируя это изменением положения цели и необходимостью передислокации… Быстрый разворот – и хотя бы одна пуля в упор в эту рыжую, прежде чем остальные успеют принять меры… В том, что за этим последует немедленная расправа, Эдвард нимало не сомневался. Но ему было все равно: Уортингтон уже твердо решил не выполнять задание этих… существ, кем бы они там ни были: пришельцами, демонами или колдунами. Хотя бы потому, что после они наверняка не оставят его в живых: слишком много он видел лишнего. Остается лишь подороже продать свою жизнь.

Внезапно один из мужчин, тот, что обладал ярко выраженными монголоидными чертами, повернулся и посмотрел на него в упор. Две бездны словно заглянули в самую душу Уортингтона, и тот похолодел от накрывшей его волны ужаса. Хотя телом снайпера в данный момент распоряжалось чужое сознание, не было ни малейшего сомнения, что смотрел этот жуткий черноглазый монстр именно на него, Эдварда. Чернота с зелеными искрами не позволяла определить, какие эмоции сейчас испытывает чудовище и чувствует ли оно что-нибудь вообще: подозрения, злобу, ненависть… Это могло быть сделано просто так, на всякий случай или с намерением показать Уортингтону, что не следует мнить себя самым умным.

Но тут монстр заговорил тихо и вкрадчиво:

– Что-то задумал, ковбой? Так вот, это очень плохая идея! Говорить ты не можешь, так что слушай. Напрасно надеешься, что твои мысли нам недоступны. Тот, кто сейчас контролирует твое тело, их прекрасно слышит. А то, что знает он, знаю и я.

Тут губы «азиата» сложились в легкую усмешку.

– Ты уверен, что тебе ничего не страшно и нечего терять… Так это ошибка, ковбой! Большая ошибка. Нам доступны не только твои мысли, но и воспоминания. Да, у тебя нет своей семьи, а родители умерли, зато есть родная сестра Эмили в Кливленде, не так ли? Но не только она, ковбой, не только! Ты ничего не можешь от нас скрыть, в том числе и двух ее очаровательных дочек Мегги и Кэтлин, твоих племянниц. Ты ведь их любишь, ковбой, правда? Любишь! А хочешь знать, что с ними станет, если ты тут вдруг вздумаешь делать глупости или ненадлежащим образом исполнишь свою работу? Вот этим, – тут «азиат» мотнул головой в сторону корчащихся в агонии пленников, – она уж точно сможет позавидовать, ибо умирать будет дольше. И мучительнее. Ну что, ковбой, ты хорошо подумал, как тебе поступить?

В это мгновение в Эдварде пробудился настоящий вулкан ненависти. В ослеплении бешенством ему казалось, что он справился бы с черноглазым монстром голыми руками. На крайний случай помогла бы «беретта». Однако осуществить свой самоубийственный замысел он не мог по одной простой причине: тело ему не подчинялось. К счастью, наверное. Потому что уже через несколько секунд его накрыла черная волна страха и отчаяния. Эмили, Мегги, Кэтлин… В этих трех именах заключался сейчас для сорокатрехлетнего снайпера весь смысл жизни. Львиную долю своих немалых гонораров за выполнение «заказов» он пересылал им: ему-то, волку-одиночке, ничего особенно и не требовалось. Для вполне комфортной жизни он научился обходиться на удивление скромными суммами.

Да, монстр тысячу раз прав: собой бы Эдвард мог пожертвовать без колебаний. Но только не ими. И хотя в этот момент ненависть Уортингтона к своим заказчикам стала полной и всеобъемлющей, он твердо решил, что никаких диверсий против них предпринимать не будет. Гори они синим пламенем, эти твари вместе со всеми их гнусными замыслами! Оставалось только надеяться, что когда-нибудь они свое все равно получат. Что же до него, Эдварда Уортингтона, то ему почти наверняка следующий Новый год уже не встречать… Ну и ладно, ну и пусть. Только бы не забрать с собой за компанию Эмили и девочек…

Похоже, «азиат» не лгал и перемены в мыслях Эдварда достаточно быстро становились ему известны: уже через секунду улыбка его стала существенно шире – понял, гад, что победа за ним!

Впрочем, довольное выражение лица продержалось у него недолго. Он внезапно застыл, словно услышал нечто, недоступное другим, а затем лицо его сделалось злым и решительным. Он бросил один только взгляд в сторону рыжей, и та спешно принялась двигать руками, в результате чего остававшиеся на тот момент в живых пленники стали умирать один за другим. Из этой короткой немой сцены Уортингтон сумел сделать два однозначных вывода: эти твари умели общаться мысленно, и рыжая в их компании далеко не главная персона.

Но в следующий миг Эдварду стало не до аналитических выкладок: он ощутил, что его «сожитель» отступает, передавая ему бразды правления телом. В ту же секунду «азиат» снова повернулся к Уортингтону и характерным жестом указал на патроны:

– Твой выход, ковбой! Заряжай свое оружие. Надеюсь, ты меня хорошо понял.

* * *

Осторожно просветив небоскреб маги-сканером, Сайфер хмыкнул. На сей раз анхоры явно подготовились получше. Пожалуй, даже кое в чем переусердствовали: многовато Силы в экраны вложили. Это было бы нестрашно, замыкайся магические щиты на анхоров высших каст, которым не привыкать управляться с большими объемами энергии, а здесь заклятия держали, в основном, стражи. Правда, их было много, но если запустить по экранам «обратный импульс»…

Сайфер даже усмехнулся, представив себе результат такого действия. По-видимому, светлые по-прежнему не в курсе, кто заявился к ним в гости, иначе бы не допустили такой небрежности. Это что же получается, разгром в Ватикане на харров списали? Даже странно: Влодмир-то выжил. Или его потом кто-то, все же, прикончил? Сарк например. Так или иначе, но Сайфера с командой здесь, похоже, не ждали, а одной Лилит для запуска «обратного импульса» маловато будет. Тут, как минимум, «треугольник» нужен, а еще лучше – «пентакль»: словно специально для его ударной группы (пять архов, как-никак).

Еще раз прокрутив в голове свой изящный план, Верховный правитель кригов поделился им с собратьями. Идея понравилась сходу, и организовались они достаточно быстро: маги такого уровня в создании магических построений понимали друг друга с полумысли. В течение двадцати секунд между ними была установлена энергетическая связь «закрытого пентакля». Пятерка архов выступила вперед и, не нарушая энергетического построения, без тени колебаний надвинулась на первый сторожевой рубеж светлых Вторых. Боевое прикрытие осуществляли двое асуров и уцелевшие «меньшие» (пять мороков и две эринии). Они сознательно шли на срабатывание «сигнализации» анхоров: только оказавшись внутри вражеского аркана, можно было «подключиться» к нему для активации «обратного импульса».