Текст книги "Руна гибели"

Майкл осторожно приблизился к окну, собираясь выглянуть наружу, но в последний момент отпрянул, поежившись от внезапно нахлынувшей волны страха. Да откуда же идет опасность, черт возьми?! Невидимость угрозы нервировала его все сильнее.

А затем пришел гнев. На себя за этот самый страх. Чего он боится? Там, снаружи опасность? Орден? А хоть бы и так, что с того? Встреча с Орденом для Э-мага не обязательно означает смерть, особенно если он умеет защищаться. Майкл умел. Сколько раз он пересекался с охотящимися на него инквизиторами? Число этих встреч уже приближалось к десятку. И ничего – жив пока. А вот Орден нес потери и приличные. Однако ничто не вечно, и вполне возможно, что очередное рандеву с инквизиторами закончится для Норрингтона фатально.

И что же теперь – дрожать как мышь и забиваться в самую глубокую щель в надежде на то, что его не найдут? Но ведь Майкл уже почти так и поступил. Нашли. Однако больше бежать он не будет. Точка. Здесь его последний рубеж. И не станет он трястись в стенах своего дома, боясь нос высунуть наружу. Не дождутся.

Вот и все: решение принято, и даже на душе стало как-то легче. К черту окно – он на крыльцо выйдет! Здесь он у себя дома, и никакая шваль не заставит его превратить стены своего жилища в тюрьму. Внутри Майкла полыхнул самый настоящий вулкан ярости, и ему пришлось приложить нешуточное усилие воли, чтобы не допустить извержения. Рано. Пока рано. Вот когда источник угрозы будет определен…

Норрингтон решительно распахнул дверь и вышел на крыльцо. Тревога усилилась скачкообразно. Предчувствие непоправимой беды сжало душу ледяной хваткой. Все? Отбегался? А может быть, оно и к лучшему. Умереть на пороге своего дома все-таки предпочтительнее, чем всю жизнь скрываться. Надоело!

Майкл спустился со ступенек. Угрозой веяло откуда-то с гор. А надо бы поточнее локализовать положение врага, хотя бы с точностью до нескольких метров. Нельзя же излучать волну немочи на столь большую территорию – у него и Силы столько нет, хоть она и копится внутри с приличной скоростью. Норрингтон знал свой потолок, ибо уже дважды выходил на него во время своих смертельных пятнашек с инквизиторами. На такой подвиг его точно не хватит. Где же враг? Где?!

И тут Норрингтон, осененный неожиданной мыслью, быстро скрылся в доме, но вскоре вернулся, вооруженный мощным морским биноклем, приобретенным по случаю в Анкоридже два года назад. Направив оптический прибор в сторону горы Маркус-Бейкер, Майкл принялся методично «прочесывать» взглядом ее склоны и расположившийся у подножия лес. Внезапно он вздрогнул от ясного ощущения, что смотрит прямо на врага, но зрение этого не подтверждало. Пребывая в волнении на грани паники, Э-маг лихорадочно решал: бить сейчас, доверившись ощущениям, или, все же, попытаться найти источник угрозы визуально. Эти колебания стоили ему жизни.

Выстрел из снайперской винтовки, благодаря навинченному на ствол глушителю, не был слышен даже поблизости от местоположения стрелка. Чего уж говорить о его цели, находящейся почти в двухстах метрах! Свинцовый посланец смерти был расторопен и точен: маленькое темное пятнышко появилось между глаз Э-мага, его тело дернулось и упало ничком на крыльце собственного дома.

* * *

Довольный собой снайпер начал сноровисто спускаться со своей позиции, расположенной в нескольких метрах над землей в развилке старой сосны, даже не подозревая, что жить ему осталось всего несколько секунд. Естественно, наниматели и не подумали предупредить его о посмертной волне – Святому Ордену не нужны были свидетели. Таким образом, «зачистка» произойдет сама собой, не потребовав от заказчика никаких дополнительных усилий.

Незримая смерть с сумасшедшей скоростью стала распространяться во все стороны от эпицентра, коим стало тело павшего Э-мага. И все, что попадало в зону ее действия, мгновенно прекращало свое существование. Первым буквально в пыль рассыпался домик Майкла Норрингтона. Затем пришла очередь окрестных деревьев: более крупные разлетались в щепки, от мелких не оставалось даже их. В отличие от кругов, расходящихся по воде от места падения камня, посмертная волна распространялась сферой, и от нее не было спасения ни в воздухе, ни под землей. Птицы, звери, насекомые – все живое гибло мгновенно. Снайпера смерть настигла на четвертой секунде после выстрела. Его тело буквально разлетелось на куски, словно он проглотил гранату с выдернутой чекой. Одновременно с ним было уничтожено его оружие и сосна, с которой он стрелял.

Волна достигла залива, и он буквально вскипел, словно при ураганном ветре. Рыбы и водоросли в глубинах залива погибали. Взбесилась и атмосфера, в которую уходил верхний фронт посмертной волны, и природе пришлось с ностальгией вспомнить недавний ветер с гор. Спонтанно возникший из ничего ураган обрушился на и без того уже мертвую местность. Не находя объектов для разрушения, разъярился от этого сверх всякой меры и понесся на запад. Но куда ему было угнаться за посмертной волной! Она уже достигла окраин Уитиера, и крепкие постройки стали рушиться, словно были сделаны из игральных карт.

Правда, волна уже выдыхалась: Аляске повезло, что Э-магическая Сила Норрингтона была не особенно велика. Незримая смерть прокатилась по Уитиеру на западе, достигла Валдиза на востоке, опустошила острова в заливе Принс-Уильям и иссякла, чему способствовали и горы, стискивающие ее с трех сторон. Порожденный ею вихрь просуществовал несколько дольше: перевалив через горы, он скатился в залив Кука и, внезапно обрушившись с моря, крепко потрепал Анкоридж, после чего тоже выдохся.

Но это, к сожалению, было еще не все. Везение в одном обернулось катастрофическим нефартом в другом. Последним свое самое громкое и страшное слово сказал нижний фронт волны, уходящий под землю и под воду. Все дело в том, что в районе залива Принс-Уильям проходила граница тектонических плит. И вот на этот-то стык и обрушился могучий удар невидимого кулака.

Реакция последовала незамедлительно, причем значительно превосходящая по силе исходный удар. Она заключалась в тектоническом сдвиге. К северу от стыка земля опустилась на три с половиной метра, а южнее – поднялась на два. Дальше вступил в дело рассвирепевший океан. Волны цунами, в сравнении с которыми только что бушевавший из-за посмертной волны шторм казался теперь бурей в стакане, обрушились на побережья Аляски, Британской Колумбии, Орегона и даже северной Калифорнии. Суша тоже не осталась в стороне от разборки. Свое отношение к происходящему она выразила посредством лавин, обвалов и сильнейших снегопадов.

В общем, изрядно разозлившаяся природа оторвалась по полной. Надо сказать, во все века такое понятие, как справедливость, считалось исключительно человеческим, не имеющим к стихийным бедствиям никакого отношения. И в самом деле, неживая природа не знакома с таким чувствами, как месть, жалость или сострадание. Когда приходит время, она просто беспощадно разит всех без разбора – и правых, и виноватых, и добрых, и злых.

Но в данном случае было сделано странное исключение. Во-первых, количество жертв для столь крупного стихийного бедствия было на удивление малым – оно не превышало полутора сотен. Но в их число попал один человек, имевший к произошедшему самое непосредственное отношение.

В Джуно, расположенном в шестистах километрах от эпицентра катастрофы, инквизитор Джон Дэвенпорт чувствовал себя в полной безопасности. Именно он нанял стрелка, чья пуля оборвала жизнь Майкла Норрингтона, и теперь испытывал вполне объяснимое удовлетворение хорошо сделанной работой и выполненным долгом перед Орденом. Дэвенпорт находился неподалеку от пристаней, когда на них обрушилась цунами, вызванная землетрясением в заливе Принс-Уильям. Часть пристаней была разрушена, и пятикилограммовый кусок бетона от одного из рухнувших строений могучая волна швырнула просто со снайперской точностью, размозжив ему голову. Инквизитор стал единственным погибшим в столице штата Аляска.

* * *

Норвегия. Берег Тронхеймс-фьорда в окрестностях Риссы. 15 декабря 2010 года

Меня резко выбросило из чересчур уж реалистичного сна. Голову в районе верхней части переносицы терзала сильная боль, а ртом я жадно хватал воздух, вдобавок, поеживаясь от холода. Что за?.. Рвущийся наружу спонтанный эмоциональный выброс укротить было довольно трудно, но я справился – пришлось постараться. Главная причина моей особой старательности лежала рядом, а в данный момент оторвала голову от подушки и сонно осведомилась:

– Что-то случилось?

– Пока не понял. – Мой взгляд упал на ее рассыпавшиеся по плечам волнистые черные волосы, и на лицо сама собой поползла улыбка.

Но пульсирующая во лбу боль никак не унималась, и мне пришлось напустить на нее положительную волну. Снова поежился. Странно, ведь благодаря Э-магической терморегуляции, я давно успел забыть, что такое холод. Это что же – сон с последствиями? Или не сон вовсе, а…

– Кошмар приснился? – спросила Алиса, положив руку мне на плечо.

– Пока не понял, – я обнял ее и прижал к себе. Боль из головы ушла, а вот холод остался. И тревога тоже. Дежа вю, однако: как тогда в сне про Демарг. – Что-то вроде того, да не совсем.

– А что это может быть? – Алиса уже совсем проснулась. Более того, моя тревога, кажется, передалась и ей.

– Предчувствие, – медленно произнес я.

Человек «Не»

Екатеринбург, 16 декабря 2010 года.

Скоротать ожидание было нечем. В узком коридоре с серыми стенами и безликими одинаковыми дверями решительно не на чем было задержаться взгляду. Обычное заштатное конторское здание, в котором снимают офисы мелкие фирмы или индивидуальные предприниматели. Увидишь одно из таких зданий – и можешь считать, что видел их все. Как правило, это старые дома, иногда с колоннами у входа, иногда без. Будка с равнодушным ко всему вахтером внизу. Ну и, конечно же, такие вот коридоры.

«Какого черта я здесь делаю?» – в который уж раз подумал Роман Солодовников, молодой человек лет тридцати, уставившись на дверь с табличкой «55». На ней, в отличие от других дверей на этом этаже, больше никаких пометок не было, и Роман прекрасно понимал почему. «Магическая помощь с гарантией», как гласило объявление в газете, не очень нуждалась в излишнем внимании к себе. Это на западе всякие предсказамусы, колдуны и гадалки давно перестали быть экзотикой, почти поголовно имеют государственные лицензии и вешают на своих дверях красочные и загадочные вывески, привлекающие посетителей. У нас же этот бизнес пока не набрал силу, поэтому большинство подобных индивидуальных предпринимателей стараются излишне не афишировать свою деятельность. Им вполне хватает короткого объявления в газете, вроде «Быстрого курьера». Но подобных объявлений там довольно-таки много.

Они осторожничают и реальных своих координат в газете не дают. Обычно, это телефон, часто сотовый, по которому вы можете поговорить с диспетчером и записаться на прием. Только после записи вам сообщат адрес конторского дома и номер офиса, где вы сможете встретиться с тем, кто, собственно и будет оказывать вам эту «магическую помощь с гарантией». Они, впрочем, и сами не особенно интересуются вашей реальной личностью. Диспетчер при записи просто спрашивает ваше имя и возраст. Этого достаточно. Имя лучше назвать подлинное, так как магия в таких местах имеет привязку к имени, о чем вам сразу же заявляют. Но имя есть имя. Само по себе оно еще ничего не значит – мало ли в таком городе, как Екатеринбург, людей с именами Дмитрий, Сергей, Роман, Юлия, Елена?

В такие места обращаются либо свято верящие в реальное существование магии, либо отчаявшиеся добиться желаемого обычными средствами. Роман Солодовников принадлежал ко второй категории. Он был атеистом и очень долго считал поголовно всех экстрасенсов, магов и гадалок шарлатанами. Ему с трудом верилось в то, что он позвонил по подобному объявлению, и не просто позвонил, а записался на прием и пришел на него.

– Да-а-а, совсем у вас крыша поехала, Роман Евгеньевич! – пробормотал про себя молодой человек. – Пора вам в сумасшедший дом!

Но отчаяние – страшная вещь. Оно порой толкает людей на абсолютно безумные поступки. И ведь Роман отнюдь не был сумасбродом, нет. Он был даже слишком благоразумен. Лень и Трусость (именно так – с большой буквы) были его основными качествами. Именно они определяли дорогу, которой он шел по жизни. Роман не делал карьеру, ибо ему было лень пихаться локтями. Не стремился создать семью, так как не хотел менять свой образ жизни ради кого-то другого и боялся ответственности. Не пытался даже крутить романы из страха получить отказ. Не пил на вечеринках, потому что боялся оказаться в смешном положении. Не танцевал, ибо стеснялся своего неумения, и не учился этому из-за собственной лени. Не играл ни в какие игры, требовавшие нескольких участников, из страха поражения. При этом был болезненно самолюбив, любую критику воспринимал крайне тяжело и не умел признавать свои ошибки. Из лености не терпел любые виды активного отдыха и не занимался спортом.

Он не имел близких друзей, ибо с ними нельзя было закрываться в скорлупу, а он опасался, что, открывшись, будет ими отвергнут. Не желал перемен, так как перемены влекли за собой неизвестность, а неизвестность пугала его. Был осторожен до паранойи и никогда не предпринимал ничего, не убедившись предварительно, что это не грозит ему никакими неприятностями.

Он был законопослушен, но не по совести, а исключительно из страха наказания. Не интриговал и не подличал по той же причине. Ни с кем не конфликтовал и не дрался… понятно, почему. А если делал добрые дела, то не по велению души, а потому что чрезвычайно большое значение придавал тому, что о нем подумают другие. Его многое раздражало, но он никогда не давал выхода своим эмоциям, опять же опасаясь приговора общественного мнения. Таким образом, он закупоривал злобу и раздражение внутри себя, и они постепенно, подобно кислоте, разъедали его душу.

Он был «человеком не», и список того, что он делал, был существенно короче списка того, чего он всячески избегал. Единственное, чего Роману удалось добиться в жизни – это хорошо выглядеть в глазах окружающих, которые считали его милым парнем. А между тем, он обладал богатым воображением и любил мечтать. И в мечтах своих творил мир, в котором он был кем-то, а не безликим «милым парнем», «облаком в штанах» Маяковского, восхищающим престарелых кумушек, но ни у одной молодой женщины не вызывающим желания узнать его поближе. Он ненавидел себя такого, каким он был, но не пытался измениться, ибо это требовало немалого труда. Он предпочитал мечтать, лежа на диване, что когда-нибудь это произойдет само собой. Лень и Трусость убивали все хорошее, что в нем было, а точнее – не давали ему проявиться, загоняя в самую глубину его существа, безжалостно пресекая любую попытку поднять голову или подать голос.

И кто бы мог подумать, что такой человек влюбится столь безумно, что думать не сможет ни о чем, кроме своей возлюбленной. Но она, естественно, дала ему от ворот поворот… Естественно, потому что в подобных ему девушки не влюбляются, а, в лучшем случае, только дружат, да и то, сохраняя некоторую дистанцию. Но Роману дружбы было мало. Он стал одержим. Поначалу, Солодовников, правда, пытался ее забыть, вернувшись к своей прежней жизни «человека не», но, увы, не преуспел. Да и как забудешь, если живут они в соседних домах и на работу ходят в одно и то же время? Ее лицо было первым, что он представлял себе, проснувшись утром, и последним перед тем, как провалиться в ночной сон. А не видеть ее долгое время означало для него психологическую ломку, как у наркомана без дозы.

В какой момент созрело у него безумное решение добиться взаимности любой ценой? И когда ему на глаза попалась та злосчастная газета? Имело ли это сейчас значение? Он долго сидел, высматривая в газете «магические» объявления с манящим, как запретный плод, словом «приворот». Таких оказалось штук восемь. Из них Роман отобрал те, что вызывали у него наибольшее доверие. Все это было бы смешно, коль не было б так грустно. Потому что не далее как год назад он бы с презрительным фырканьем закрыл этот раздел газеты и сказал: «И ведь находятся дураки, которые им верят!». Не станем утверждать, что теперь скептицизм полностью покинул молодого человека, но, когда чувствуешь себя так, что в пору в петлю лезть, будешь цепляться за любую, даже самую безумную надежду. Вот он и уцепился.

Итак, после тщательного анализа осталось четыре варианта. Их-то он и стал обзванивать по порядку. Труднее всего было в первый раз набрать номер. Дальше пошло легче. Первые три варианта, по зрелому размышлению, пришлось отбросить: либо от них за версту несло мошенничеством и вытягиванием денег, либо офис располагался в районе, где был велик риск наткнуться на их общих знакомых, что Роману совершенно не улыбалось. Четвертый звонок, наконец, как показалось молодому человеку, принес что-то сто́ящее. Ему, для начала, предложили погадать на картах Таро, чтобы определить, возможен ли приворот, или дело безнадежно. Такой подход показался ему достаточно разумным. К тому же, гадание могло внести некоторую ясность в его перспективы. Итак, он записался.

На следующий день, когда Роману надо было идти на прием, ему везде чудились знаки свыше. С одной стороны, утром по радио он услышал песню «Сделай ход конем», которую можно было воспринять как руководство к действию, а с другой, по дороге на встречу Роман наблюдал довольно курьезную сценку, толкование которой могло быть только прямо противоположным. Одна собака преследовала другую с явно сексуальными намерениями. Та все время огрызалась и даже лаяла на преследователя, но тот не реагировал и продолжал свои домогательства. Смешно конечно, принимать подобную ерунду за некое предзнаменование, но именно так в его смятенном рассудке это и оформилось. Можно было только догадываться о силе страсти, которая превратила материалиста и прагматика в мистика и невротика, лишь время от времени пытающегося прислушиваться к голосу разума.

Когда он прибыл на место и нашел нужную комнату, она была закрыта, и на стук никто не отзывался. Впрочем, приехал он несколько раньше, чем было условлено, так что хозяйка офиса вполне могла еще не придти. Судьба давала ему еще один шанс одуматься и не совершить глупости, последствия которой (если, конечно, «магическая помощь с гарантией» не была чистейшей воды надувательством) предугадать было крайне сложно. За пятнадцать минут, что ему пришлось ждать колдунью, молодой человек несколько раз порывался уйти, но каждый раз что-то удерживало его. Маясь в ожидании в коридоре, Роман чувствовал себя крайне неловко. Ему казалось, что все вокруг прекрасно знают, ЧТО находится в комнате 55, и на него, маячащего у ее дверей, смотрят с недоумением, осуждением и насмешкой. В определенном смысле все это, как и та болезненная страсть, что привела его сюда, было для него шоком, который следовало еще преодолеть.

Она пришла всего за несколько секунд до того, как в Романе созрело решение плюнуть на все и уйти, словно стояла за углом и подслушивала его мысли. Внешность колдуньи несколько разочаровала Солодовникова: ни тебе бледного лица с глубокими темными глазами, ни длинных прямых волос цвета воронова крыла, ни других признаков ведьмы, которые сформировались в его сознании по результатам просмотра различных мистических триллеров. Обычная женщина лет сорока пяти, чуть полноватая, с русыми волосами, собранными на затылке в узел, и с совершенно непримечательным округлым лицом. Впрочем, черт с ней, с внешностью! Главное, чтобы дело свое хорошо знала.

– Вы ко мне? – осведомилась женщина, увидев ожидающего Романа.

– В комнату 55, – уточнил Солодовников.

– Значит, ко мне, – улыбнулась колдунья. – Будьте добры, подождите еще немного в коридоре. Сейчас я вас приму.

Солодовников безропотно кивнул, и женщина, открыв ключом дверь комнаты, скрылась за ней. Ну вот и все. Теперь уже поздно давать задний ход. Последний шанс он упустил полминуты назад, когда она еще поднималась по лестнице. Но ведь решение о привороте было принято не сейчас и не под влиянием эмоций, так что чего уж теперь сопли жевать?

– Проходите, – послышалось из-за двери, и Роман, глубоко вздохнув, последовал приглашению.

* * *

– Понятно, – задумчиво произнесла женщина, когда Солодовников закончил рассказ. – И все-таки, почему приворот? В любовных делах это – последнее средство, также как и война в политике. Все ли вы испробовали, чтобы решить дело естественным путем?

– Если бы не все, я б сюда не пришел! – огрызнулся Роман. – Думаете, мне здорово хочется к магии прибегать?

– А что, это был бы, мягко говоря, не первый случай, – невозмутимо отозвалась колдунья. – Кому-то просто лень добиваться предмета своего обожания собственными силами, кого-то привлекает сам процесс приворота, а некоторым нужен покорный и безумно влюбленный в него человек, чего естественным образом достичь невозможно.

– Я не из таких! – отрезал Солодовников, в котором раздражение взяло верх над робостью. – У меня действительно безнадежная ситуация.

– Ладно, я вас поняла. Тогда, давайте разложим карты. Взглянем на ситуацию с точки зрения Высших Сил.

Она как-то даже буднично извлекла из сумки колоду Таро и принялась за расклад. Получившееся сочетание карт колдунья не поясняла, а просто изучала его с глубокомысленным видом.

– Что же, воздействие, о котором вы просите, в принципе возможно, и я попробую вам помочь, – женщина немного помолчала. – Подходите через три дня. Я разработаю для вас несколько ритуалов. Некоторые проведу сама, а остальные должны будете провести вы. Кроме того, у вас есть возможность угостить ее чем-нибудь? Чаем, например?

– Пожалуй, я это сумею.

– Хорошо. Тогда я принесу вам особым образом заряженную жидкость, которую вам нужно будет добавить ей в напиток. Ну а теперь мне потребуется ее фотография.

Роман залез в сумку и достал оттуда фото красивой кареглазой шатенки с короткой стрижкой.

– Хорошая фотография, – заметила колдунья, изучив карточку. – Глаза видны четко, а это – главное. Еще раз скажите, как зовут вашу избранницу?

– Лена, – медленно произнес Солодовников, смакуя каждую букву ее имени. – Лена Медникова.