Текст книги "Менеджер континуума"

– Направо, – подала голос кошка, даже не делая попытки перебраться под куртку, хотя её серая шёрстка тут же промокла насквозь.

Делать нечего, я развернулся и пошёл, всё ускоряя шаг, в указанном направлении. Догнать Иву у меня получилось только через три квартала.

– Э-э-э! Девушка, подождите! – совершенно не то начало разговора. Но она моментально остановилась и повернулась ко мне.

– Я тут… – начал я, и вдруг совершенно отчётливо осознал, что не могу придумать повода, чтобы пригласить её присоединиться к нашей компании. Была б она человеком – куда бы не шло. Всегда можно прикинуться скучающим балбесом, желающим пообщаться с красивой незнакомкой. – Знаете, мне показалось несправедливым, что вас не пустили в таверну. Вот я и…

Глупое начало знакомства, Но это чудо-юдо неожиданно расплылось в улыбке. Страшноватой улыбке, должен сказать.

– Ивас-ка-Сах! – представилась она. – Можно просто – Ива.

– А этого оболтуса зовут Василием, – тут же встряла Варежка, не давая мне и слова молвить. – Можно просто – Васька.

– Васька? – огромные глаза Ивы казалось ещё больше расширились от удивления.

– Васька, Васька, – подтвердила кошка.

Через миг Ива изобразила какое-то замысловатое движение правой верхней рукой, и склонилось в почтительном поклоне.

– Ты что творишь? – транслировал я Варьке на нашей волне.

– Молчи, – так же ответила мне она. – Я чувствую, что так будет правильно.

– Слушаю вас, Вас-ка, – прервала наш междусобойчик мохнатая красавица.

– Позвольте я всё же приглашу вас вернуться со мной в таверну, – галантно ответил я, беря её под руку, в темноте не разобравшись под какую именно, но точно – под левую.

– Как скажите, – покорно ответила она и пошла следом.

В этот раз охранник был явно недоволен моими спутниками. Шагнув навстречу, он попытался, было завести монолог на тему «Пущать не положено…», но я заблаговременно нащупал в кармане три монеты – золотых, естественно – чем и прервал не успевшую начаться тираду. Судя по его лицу, я только что вручил ему жалование минимум за полгода.

Естественно, никаких препятствий к нашему проходу не возникло. Однако я на всякий случай уточнил: «Девушка со мной». Когда мы подошли к столу, наши спутники выжидательно уставились на нас. Я отодвинул стул, позволяя девушке присесть, и спросил:

– Могу я позволить себе угостить вас ужином?

– Нет, спасибо, я недавно поела, – ответила она. Но тут в животе у неё предательски заурчало, что окончательно ввергло Иву в смущение. Мне кажется, что если бы у неё не было шерсти, то она покраснела бы как помидор. Ну, или позеленела бы… как там её сородичи смущаются?

Я безапелляционно вручил ей меню, одновременно жестом подзывая официанта. Девушка уткнула нос в список блюд.

– Ты следила за нами, – сказала кошка неожиданно резко. Ива вздрогнула.

– Да… я… от академии, было скучно, а охрана вас не пустила… – в сумбурном ответе чувствовалось полцентнера раскаяния.

– Почему? – Варька была непреклонна.

– Не знаю, – мохнатая впервые оторвала взгляд от планшета. В её глазах читалось явное недоумение. – Просто в какой-то момент мне показалось, что с вами надо обязательно познакомиться… Я чуть-чуть не успела. Слышала только, как вы ругались с привратниками. А потом поняла, что надо идти за вами.

– Хм… поняла? – подключился к допросу вампир.

– Да. Мне показалось, что так будет правильно. Не знаю, почему. Может потому, что вы интересовались учителем? Просто я очень за него переживаю.

– За Белиасора? – уточнил Саман.

– Да, – ответила Ива. И с гордостью добавила, – я же его персональная ученица!

– Ну-ну, успокойся, – вставил я свои пять копеек, – всё же уже обошлось. Он вернулся.

– Что обошлось? Как вернулся? – Ива взволновалась так, что шерсть на её загривке встала дыбом. – Его нет уже почти две недели. Раньше перед длительными отъездами он всегда выдавал мне план самостоятельных занятий. Ведь у меня скоро защита диплома.

Вот теперь пришла очередь нашей компании недоумённо переглядываться.

– Подожди-ка, – на всякий случай уточнил я. – Разве он не вернулся совсем недавно из научной поездки? Ну вот буквально вчера-сегодня?

Ива отрицательно помотала головой и уткнулась в тарелку. Всё же голодное студенческое житиё давало себя знать.

Мы переглянулись. Учитывая ту охоту, которая была открыта на ректора в последнее время, новость Ивы оказалась тревожной. Полиморф с гоблином ушли со Шмокодявки получается три… или два дня назад. Ха!

– Спокойно! – мне показалось, что я нашёл причину отсутствия Белиасора. – Вспомните, гоблин же остался без своих путинок. Вначале их отобрали у него полиморфы, а потом их и потеряли в подводном мире. Так?

– Верно! – дракон облегчённо выдохнул. – Путь от Шмокодявки до Базы занимает почти столько же времени, сколько и от Земли. Так что, если Кормоед в тех коридорах потерял основную способность, то они могут задержаться максимум на два дня.

– На один. – Саман с сомнением покачал головой. – Перед уходом гоблин одолжил у меня один кристалл. Я дал бы и больше, но не было.

– Всё равно, – не сдавался я. – Вы же помните, в каком состоянии были оба? Может они не спешат, отдыхают в каждом мире… силы, там, восстанавливают.

– Вероятность этого практически нулевая. – Варёк на корню разрушила все благоприятные гипотезы.

– Но не исключена же? – я до конца не желал смириться с тем, что предстоит очередной квест. А в том, что он состоится, при условии кошкиной правоты, сомневаться не приходилось – кто же ещё, как ни мы бросится на выручку. Особенно, если учесть мой шкурный интерес?

В ответ кошка пожала плечами, как бы говоря: «Ну, если тебе очень хочется, то можешь думать и так». Совсем человеческий жест, но в её исполнении получилось очень забавно. Во время этого короткого разговора студентка Белиасора, так и не притронувшись к еде, переводила взгляд с одного из нас на другого. Чувствовалось, что её действительно очень волнует судьба учителя. Наконец она не выдержала:

– Вы что-то о нём знаете? Что-то нехорошее?

– Не переживай, девочка. – Саман успокаивающе положил руку ей на плечо. – Белиас действительно некоторое время назад попал в неприятную историю. Но, к счастью всё закончилось благополучно.

В этот момент Варежка посмотрела мне в глаза и сказала так, чтобы услышал только я:

– Расскажи ей.

– Всё?

– Всё. Мне кажется, что у нас без неё ничего не получится.

– В смысле?

– В том смысле, что нам опять придётся спасать Белиасора. Ты разве ещё не понял?

– Понял, вообще-то. Только не хочется верить… опять влезать не пойми куда, толком ничего не умея…

– Да ладно тебе. Вот первый раз действительно был авантюрой…

– Кстати, что это за раса такая?

– Раса называется суарики. Подробнее потом. А сейчас рассказывай.

Пришлось поведать мохнатой слушательнице краткую историю злоключений её любимого ректора. Саман вначале неодобрительно косился на меня, мол, зачем ей это знать, но я между делом указал пальцем на кошку, и он тут же успокоился. И даже начал вставлять в мой рассказ свои реплики и комментарии. Потом подключился и Федя. Вскоре мой рассказ плавно превратился в заседание штаба по спасению Белиасора. Ива немедленно заявила, что отправится с нами. Федя, было, хотел возмутиться, но, сражённый в неравном бою с предсказательским даром Варежки, вынужден был капитулировать. Сама же суарик (или суарика? Как бы не обидеть ненароком), как только узнала, что ректору на выручку собираются идти вампир, дракон и команда манипуляторов, явно повеселела, успокоилась и принялась быстренько уничтожать содержимое своих тарелок.

В результате совета «в Филях» мы всё же выработали план действий. Сейчас мы возвращаемся к Саману, и Добрыня попытается взять след гоблина и полиморфа. Если с ними всё же ничего не случилось, то мы просто нагоним их в пути. При условии, что след потеряется, нам придётся подождать, пока не восстановится способность пса искать во времени и повторить путь заново. Я предложил, правда, вампиру выступить проводником, но он обоснованно отказался, объяснив, что поиск во времени без поиска пути нам сейчас бесполезен. А последним он, к сожалению не обладает. Что ж – план утверждён, надо действовать.

Расплатившись за ужин, мы вышли на улицу, и Добрыня тут же рванул через коридор в соседний мир. Мы решили сделать один переход коридором, так как следующий шаг выводил в безжизненную пустыню, и быстрее было сделать так, чем выходить из города или искать укромное место по ночным подворотням. А уж оттуда я быстренько доставил всех прямо в заведение Самана.

Неизвестно, что больше всего подкосило Иву – обильная еда или стресс, в том числе от того, что она воочию убедилась в существовании телепорта или просто море новых впечатлений, только было видно, что она от усталости просто с ног валится. Саман живо распорядился, чтобы ей подготовили отдельную комнату, и мы отправили её спать, предварительно заверив, что без неё никуда не стронемся. На самом деле, я всё же планировал совершить вылазку с Добрыней, хоть Варька и убеждала в бесполезности этой затеи. Саман заявил, что ему надо подготовиться к походу, о чём-то переговорил с Федей, провёл экспресс-планёрку со своим персоналом, потом оседлал дракона и куда-то полетел. Сказал, что через пару-тройку часов вернётся. Кошка не изъявила желания никуда идти, поэтому устроилась в кресле напротив телевизора и принялась смотреть какой-то местный аналог передачи «В мире животных». Мне хватило одного взгляда на экран, чтобы понять, что такое я смотреть не хочу – всё же не так давно ужинал, хоть на Шмокодявке сейчас было время для завтрака.

В итоге мы с Добрыней отправились вдвоём. Пёс легко взял след, несмотря на то, что прошло уже достаточно много времени. Как он сам заявил – это благодаря способности Поиска. Будь он обычной собакой, то давно потерял бы направление.

Первый шаг – синий коридор. В этом мире, по словам Добрыни, Кормоед и Белиасор не задержались. Не стали останавливаться и мы.

Второй мир – синий коридор. Мы вышли на окраину крупного села. Рядом с дорогой находилась небольшая придорожная гостиница, и пёс уверенно затрусил к входу. Вовнутрь заходить не стал. Покрутился у порога и взял новый след. Мне прокомментировал, что здесь они останавливались на отдых, но задержались ненадолго. Как только Кормоед восстановил силы, пошли в следующий мир. Добрыня сказал, что гоблин повёл другим маршрутом, нежели шли к Базе мы.

Пёс хотел было отправиться дальше, но я остановил его. Не без оснований полагая, что очень скоро все миры, что я посещу, сольются у меня в памяти в единое разноцветное пятно, я быстренько сотворил себе небольшой планшет, сфотографировал окрестности и вставил пометку о времени и цели посещения данной местности. А то мало ли – вдруг придётся когда-нибудь сюда телепортироваться. И так, возьму себе за правило, надо поступать в каждом новом месте. А вот теперь можно двигаться и дальше.

Следующий переход мы одолели не сразу. Как только пространство вокруг начало привычно замедляться, сигнализируя о начале перехода, Добрыня остановился, сел на хвост и посмотрел на меня.

– Что там? – поинтересовался я.

– Следующий коридор – зелёный. Идём?

Я задумался. В принципе, если Добрыня потеряет Поиск, то основной наш поход отложится ещё на сутки. А если я потеряю свои способности? Ещё хуже. И к тому же неизвестно – если идёт не полная команда манипуляторов, а только её две трети – распространяются ли в данном случае «бонусы» континуума. Может быть, придётся заплатить не кому-то одному, а нам обоим. С другой стороны были и определённые плюсы. Вполне возможно, что нам сейчас придётся пожертвовать чем-то обоим и потерять сутки. Зато в основной наш поход мы можем напрямую телепортироваться в этот мир, сохранив таким образом способности всех членов команды. Кстати, а есть ли какие-нибудь плюшки у Ивы? Надо будет не забыть поинтересоваться. Не зря же кошка так упорно настаивает на её обязательном присутствии. Да уж. Тут поневоле начнёшь понимать ценность путинок. В общем, ладно, была – не была! Я махнул Добрыне рукой – поехали.

Третий мир. К нашему облегчению даже в неполной тройке платить пришлось опять кому-то одному. И снова – Добрыне. На этот раз он потерял способность Поиска. От обычного пса его теперь отличала только возможность разговаривать со мной. Да и умственные способности никуда, естественно, ни делись. Но в одном нам повезло, хотя это ещё с какой стороны посмотреть – дело в том, что Добрыня, пользуясь уже обычным чутьём, нашёл место, где след обрывался. Собственно это место смог бы найти и я. Мир был холодным. Мы сразу провалились в снег под корку наста. Благо толщина белого покрывала не превышала десяти-пятнадцати сантиметров. Зато и следы гоблина и полиморфа отчётливо читались в свете тусклого местного солнца.

Я нафоткал для архива местных пейзажей и мы двинулись дальше. Но, буквально через сорок-пятьдесят метров следы обрывались. Причём обрывались очень странно – не было ни следов борьбы, ни признаков того, что здесь устроили привал. Просто два двуногих существа шли себе и шли… шаг, ещё шаг… а вот следующего не было. Такое впечатление, что они просто моментально растаяли в воздухе, не успев даже остановиться.

Я предположил, что наши знакомые просто вошли в следующий межмировой переход, но Добрыня тут же опроверг эту гипотезу. Оказывается, когда проводник собирается открыть коридор, он обязательно меняет ритм движения, а в данном случае этого не наблюдалось. Не знаю, смог бы я определить по следам – менялся ли здесь ритм, но псу, естественно, виднее. На то он и собака.

– Ну что, – спросил я у Добрыни. – Обследуем окрестности, или домой?

– Домой. – ответил он. – Тут даже запахов никаких нет, кроме запаха гоблина и полиморфа.

Да уж, чувствую я, что мы столкнулись с той ещё задачкой. Ещё раз запечатлев то место, куда нам придётся скоро вернуться, я сотворил телепорт и мы вернулись к Саману в заведение.

На Шмокодявке за время нашего отсутствия ничего не поменялось. Вампира с драконом ещё не было. Ива спала наверху, Варёк тоже дремала в кресле перед телевизором. Кто-то из прислуги заботливо укрыл кошку пледом, так что из уютного гнёздышка торчали только серые уши. Добрыня сразу же направился к камину и улёгся, блаженно вздохнув. Вытянул передние лапы и положил на них свою огромную морду. Всё ясно – и этот собрался на боковую. Мне же спать особо и не хотелось. Я попытался прикинуть, сколько прошло времени как я бодрствую, но с этими бесконечными прыжками-переходами даже приблизительно не смог подсчитать. Хотя, скорее всего очень много. Просто обновлённый организм видимо пока не требовал отдыха. Всё же, поразмыслив немного, я решил последовать примеру своих зверюшек. Когда ещё удастся отдохнуть. Сопровождаемый одним из работников Самана, я поднялся на второй этаж в чистую просторную комнату и завалился спать.

Один раз я проснулся от осторожного поскрёбывания в дверь. Встал и впустил кошку, которая заявила, что внизу расположилась какая-то шумная компания, а Феди с Саманом до сих пор нет. После чего устроилась на второй подушке и завела мурлыкательную песенку. Убаюканный таким соседством я опять уснул. В этот раз мне снились какие-то кошмары. Я постоянно убегал от незнакомых личностей в чёрных плащах с глубокими капюшонами, полностью скрывающими лица. Но я почему-то знал, что там, в темноте провала прячутся злые глаза и острые беспощадные зубы. И как это всегда бывает в кошмарах – я как будто попал в густую массу, похожую на кисель, которая не позволяла разогнаться и оторваться от преследователей. Но и враги всё никак не приближались. В какой-то момент я вдруг вспомнил, что теперь могу дать отпор практически любому агрессору, перестал убегать, развернулся к врагам, эффектно поднял правую руку над головой, чтобы припечатать преследователей смертельным заклинанием и… проснулся.

За окном уже почти стемнело. Да уж, правильно говорят, что нельзя спать на закате солнца. Варька тоже уже проснулась. С соседней подушки на меня поблескивали в сумерках два кошачьих глаза.

– Рассказывай! – потребовала она.

– Что рассказывать? – не сразу понял я спросонья.

– Сон свой.

– Сон? Да ничего особенного. Кошмар, конечно, но такой может в любой момент присниться. Ещё и на новом месте. Да, в конце концов, может здесь состав атмосферы отличается.

– Не отличается… но это не важно. У тебя фаза быстрого сна длилась почти полтора часа.

– Да-а? А что это за фаза такая?

– Ну, если без подробностей – это то время, когда наиболее яркие сны снятся.

– И что?

– А то, что она очень редко когда превышает двадцать минут. И почти никогда – сорок.

Я, в принципе, не видел в этом никакого криминала, но всё равно постарался изложить кошке всё, что удалось запомнить из своих сновидений. Собственно, рассказывать было особо и нечего. Варька выслушала всё, что я мог вспомнить и задумалась. Потом перебралась поближе ко мне.

– Ложись! – скомандовала она.

Я уже привык к тому, что Варька очень лаконична в тех случаях, когда собирается сделать что-то необычное, поэтому покорно опустил голову на подушку. Кошка прижалась своей головой к моей. В глазах потемнело, и я почувствовал, что вновь проваливаюсь в то состояние, которое было у меня, когда Варёк водила меня «на экскурсию» в инфосферу континуума. Присутствие кошки ощущалось где-то слева. Я «посмотрел» в ту сторону и на миг остолбенел. Передо мной явилась картинка а-ля Чеширский кот. Огромные, горящие зелёным флуоресцентом глаза, серый нос и улыбка до ушей.

– Прикалываешься? – спросил я, обретя дар речи.

– Ага! – через мгновение Варежка проявилась вся. – Ты давай, не отвлекайся. Ищи свой сон.

– Как? Хотя… хм-м.

Я представил себе прошедшее сновидение как некую аморфную серую массу. В тот же миг прямо передо мной материализовалось некая тёмная дымка, которая сгустилась и превратилась в аккуратное облачко. В него я и нырнул.

Получилось! Я смотрел на собственный сон, но как бы со стороны. Причём, в отличие от прошлого раза картинка была очень чёткой, а от того ещё более устрашающей. Меня действительно догоняли пренеприятнейшие личности числом в пять особей. Я хоть и знал, что не догонят, всё равно, с трудом подавил желание вмешаться. Ладно – этот эпизод я и так помню. Как бы посмотреть на то, что было раньше. Я попытался запустить действие сна задом-наперёд, как это бывает при обратной перемотке фильма. Не сразу, но у меня это получилось. Очень скоро этот эпизод закончился. Я как бы появлялся из ниоткуда, следом за мной появлялись преследователи и погоня начиналась. Ну ладно. А что там было раньше?

Буквально через секундный промежуток полной темноты обратная перемотка показала мне тот же сюжет. Я вначале подумал, что вернулся опять к концу сна, потом понял, что преследователей в этом отрывке не пять, а четыре. Ну, допустим… Я ускорил обратную перемотку.

Таких фрагментов с погоней набралось не меньше десятка. Единственное отличие, которое разнообразило каждый сюжет, было в количестве преследователей. Я уже, было, подумал, что все полтора часа сновидений состоят из повторяющихся отрывков, как тут, в очередном фрагменте мелькнуло что-то новое. Остановив перемотку, я запустил запись в обычном порядке.

Мгновенная темнота, и вот я вижу самого себя, карабкающегося на высокую гору. Рядом никого нет. Серый гранит под ногами был весь прошит бордовыми, словно сгустки крови, блестящими прожилками. Чёрная паутина из нитей толщиной в мой мизинец оплетала скелеты низкорослых кряжистых деревьев, которые цеплялись корнями-крючьями за выступы в скалах. Тяжёлые свинцовые тучи повисли прямо над головой. Казалось, протяни руку, и она, проткнув невидимую плёнку, вызовет лавину холодной воды. Непрерывные молнии сверкали в тучах, но при этом сохранялась полная тишина. Высоко впереди, ещё до границы грозового фронта виднелся чёрный зев огромной пещеры. А на краю уступа стояли гоблин с полиморфом и жестами показывали мне, чтобы я быстрее убирался отсюда.

И вот я – тот, который из сна – пересёк какую-то невидимую границу, а может задел спрятанную сигнализацию. В тот же миг, между мной и пещерой откуда-то материализовались уже известные личности, и пошли мне навстречу. Сама же пещера вместе с горой и грозовым небом куда-то пропала. Я-тот развернулся и пустился наутёк. Весь этот фрагмент занял не более пяти секунд, а дальше пошло по уже многократно виденному мною сценарию.

Что ж. Это уже хоть что-то. Хоть я и не понимал – из за чего Варька развела весь этот сыр-бор со сном. Вполне естественно, что переживания за Белиасора и Кормоеда трансформировались в такое сновидение. Хотя, может быть стоит «перемотать» поближе к началу и посмотреть более ранние фрагменты? Но, как только я принял такое решение, меня рывком выдернуло из погружения в инфосферу. Причина такого резкого выхода была более чем очевидна – обессилевшая кошка безжизненной тряпочкой распласталась по подушке. Видимо лишний пассажир в моём лице вымотал Варежку похуже марафонского забега.

– Что с тобой, Варёк, тебе плохо?

– Нет… просто устала очень. И пить хочу.

Я тут же сотворил миску с холодной водой и подставил её кошке под мордочку. Та с трудом приподняла голову, но так и не сумела дотянуться до воды. Я взял Варьку под животик, отметив что и без того небольшая кошка сейчас вообще весила не больше маленького котёнка, поднёс её мордочку к миске. Варька фыркнула, как будто вода попала ей в нос, после чего принялась жадно лакать. Через полминуты серая оторвалась от воды. Её глаза буквально закрывались от усталости. Я положил кошку на подушку и прикрыл одеялом. Она благодарно муркнула и свернулась клубочком, и тут же заснула.

Оставив кошку спать в комнате, я спустился вниз, так и не сформировав никакого мнения относительно информации, выуженной из инфосферы. Шумная компания, на которую жаловалась Варька, оказалась группой из двенадцати мажористого вида подростков. Их расу определить я затруднился. Хоть они и выглядели как люди, ну, может с чуть синеватой кожей, пища, которую они употребляли, ни на вид, ни на запах не вызывала у меня желания попробовать её. Явно подгулявший молодняк сейчас занимался тем, что пытался вывести из себя Добрыню, который продолжал валяться у огня и исправно претворялся обычной собакой. Я устроился за отдельным столиком и спросил у пса, не надо ли мне придти на выручку. На что получил отрицательный ответ. Собак явно забавлялся. Ну что ж, вмешаться всегда успею, если что. Я открыл меню и принялся развлекаться, пытаясь угадать, что скрывается за названиями тех или иных блюд.

Между тем подростки, которым явно надоело по очереди и всем сразу изображать перед Добрыней толпу орущих кошек, перешли к более радикальным действиям. Заказав на кухне аппетитную жареную курицу, они привязали её к длинному шнуру и подбросили к самому носу собаки, явно собираясь потянуть за верёвочку в тот момент, когда пёс потянется за угощением. Тот сначала повёл себя, не обманывая их ожиданий. Радостно завилял хвостом, вскочил на все четыре лапы… чтобы через мгновенье повернуться к подачке тылом и изобразить задними лапами процесс закапывания бяки. После чего, как ни в чём не бывало улёгся обратно. Молодёжь разочаровано загомонила. Неожиданно один из них, явно заводила, изрёк мысль, которая ему, наверное, показалась гениальной:

– Хо-о-рошая собака. Гордая, – его язык явно заплетался. – Я заберу её себе.

– Что ты, Ло, – вмешался один из приятелей. – Не видишь, она уже взрослая. Она же тебя не признает.

Здравая, в общем-то, мысль. Будь я на месте этого Ло, обязательно бы прислушался. Но тому явно было море по колено.

– Ничего… признает. А не признает – будет огребать регулярно. У меня не забалуешься.

Как он собирался не испортить собачью гордость регулярными избиениями, я не знаю. Между тем его приятель продолжил:

– Так тебе Саман и отдаст собаку.

– Кто? Этот вампир? Да он мне ноги должен облизывать. После того, как мой папашка разрешил этому изгнаннику поселиться в нашей провинции.

Опа! А Саман-то откуда-то изгнан. Мне, в принципе всё равно, но информация никогда лишней не бывает. Мало ли, когда может пригодиться. И ещё этот фактор «Х» в лице неизвестного грозного родителя. Кто он – местный феодал? А может губернатор провинции? Существующий на Шмокодявке общественный строй был для меня загадкой. В любом случае, этот икс был явно значимой шишкой, раз его сынок так себя уверенно чувствует. Как бы поосторожней переключить внимание молодняка с Добрыни. Не хочется, чтобы у Вампира потом начались неприятности.

– Так то – папашка, – вновь попытался воззвать к разуму разошедшегося мажора более осторожный пацан.

– Плевать! Сейчас пойду и заберу собаку. – малолетний хам пошатываясь направился к очагу.

Добрыня оскалился, явно показывая нежелание более тесного контакта, а я решил, что пора бы и мне вмешаться. Но не успел. Непонятно как – магия, что ли – в руках у малолетки очутился длинный хлыст, который свистнув, задел пса самым кончиком по чувствительному собачьему носу. Добрыня взвизгнул от боли.

– Стоять! – проорал я, чувствуя, как бешенство застилает глаза и с трудом удерживаясь, чтобы не расщепить наглеца на молекулы. В назидание.

Хам остановился и повернулся ко мне. Впрочем, как и все его приятели. До этого они просто не обращали на меня внимания. Сейчас же все разногласия между ними были забыты, и на меня уставилось двенадцать пар глаз. Стая из двенадцати избалованных зверёнышей нашла себе новую игрушку.

Раньше, очутившись в подобной ситуации, я бы уже продумывал пути к отступлению. Да что там говорить – я бы постарался вообще избежать подобного. Но сейчас…

Очень хорошо, что внимание молодняка отвлеклось от Добрыни. Мысленно успокоив пса, я попросил его не вмешиваться. И вообще, под шумок слинять куда-нибудь на улицу и спрятаться. Тот ответил мне, что особо-то и не пострадал. Просто атака случилась слишком уж неожиданно.

Сколь ни короткой было наше мысленное общение, но за эти секунды ситуация успела измениться. Причём не в мою пользу. Не знаю, все ли из моих противников были магами, половина, или же кто-то один, но я вдруг понял, что не могу пошевелиться. Даже не заметил, что кто-то произнёс заклинание. Вот это уже неприятно. Впрочем, сколь ни мал был мой опыт в магических поединках, в этот раз я не запаниковал. Посмотрев на себя внутренним зрением, как учила меня кошка, я увидел, что окружён плотно прилегающим ко мне слоем твёрдой прозрачной субстанции похожей на стекло. Дышать заклинание мне не мешало. И на том спасибо. Так, природа воздействия мне неизвестна, следовательно, разрушать оковы будем нетрадиционно. Как обычно, что уж там… Я представил, что от моего тела отделяется бесчисленное множество мельчайших невидимых капелек, которые начинают разрушать изнутри пленившее меня нечто. Убедившись, что выбранный мною способ весьма действенный, и от свободы меня отделяют считанные, мгновенья, я переключился на обычное зрение.

Оказалось, что папенькин сыночек успел вплотную приблизиться ко мне, и теперь разглядывает меня в упор, произнося при этом видимо очень поучительную с его точки зрения речь. Начало я, естественно пропустил.

– … что не можешь двигаться? Как жаль. Ну ничего – у меня в саду как раз не хватает одной скульптуры. Видишь ли, прошлый протух окончательно, пришлось выбрасывать. Тот у меня назывался «труп печальный». А ты будешь… во – «труп наглый».

Компания дружно заржала. Моего ответа никто не ждал по вполне понятным причинам. Ну что ж, хлопцы, сами напросились. Я вновь посмотрел магическим зрением и убедился, что полностью свободен. Не откладывая, я сотворил вокруг себя защитный кокон, наподобие того, каким был пленён, только полностью мною контролируемый. Учитывая слова хама, мне представился случай развлечься. Причём жёстко. Ну, или жестоко – посмотрим по ситуации. То, что меня уже приговорили к мучительной смерти, не оставляло сомнений. Если я правильно понял слова подростка. И, видимо, здесь подобные развлечения практикуются регулярно.

Удовлетворённо отметив, что Добрыня послушался моего совета и улепетнул из зала, я принялся ждать продолжения. К тому, что говорили малолетки, я не прислушивался. Впрочем, они всего лишь обсуждали способ моей транспортировки. О чём-то договорившись между собой, они подхватили меня и потащили к выходу, пару раз, как будто случайно, уронив на пол, что вызвало новые приступы смеха и оскорблений. Моя защита полностью блокировала неприятные ощущения от встречи с полом, но хорошего отношения к юнцам это не добавило. Естественно, я продолжал изображать статую самого себя. Всё складывалось удачно – мне не придётся потом разыскивать обидчиков. Разберусь с ними прямо у них дома.

Мысленно отыскав Добрыню, я ещё раз попросил его не вмешиваться, а заодно и не беспокоить Варежку – пусть отоспится после такого стресса. Между тем, меня вытащили на улицу и погрузили в одно из двух транспортных средств чем-то напоминающих микроавтобусы, только более обтекаемой формы. Следом за мной, по машинам разместилась и остальная компания. После короткого разгона по поверхности, мы взмыли в воздух, продолжая разгоняться. Как только полёт выровнялся, я оценил скорость примерно в триста-четыреста километров в час. Вот как так можно: при таких совершенных по земным меркам технологиях, какие-то средневековые нравы?

Полёт продолжался примерно полчаса, может и больше – на меня никто не обращал внимания, и я даже задремал.

Наконец мы приземлились. В этот раз компания не озаботилась вытаскивать меня из машины. Бросив меня на сидении, они куда-то ушли. В полном одиночестве я провёл ещё четверть часа. Вскоре мне это надоело, и я начал подумывать о том, чтобы прекратить этот цирк и самому выйти на разборки с обидчиками. Но тут за мной пришли.

Это были слуги, или, я пригляделся внимательно к ошейникам, поблёскивавшим на шеях, рабы? Пришедшие за мной были женщинами, а точнее, двумя миловидными девушками лет двадцати – двадцати двух по земным меркам. Я сначала засомневался, смогут ли они справился с моей тушкой, но та лёгкость, с которой они выдернули меня из салона, говорил о недюжинной силе дам.

«Что-то везёт мне в последнее время на иномирянских амазонок», – с горечью подумал я. И тут, с ключевым словом «амазонки», на меня нахлынула такая тоска и безысходность, что защипало в глазах и сдавило где-то за грудиной. Сина! Я ни на минуту не забывал о своей девочке, да что там – все мои метания в последние дни были только с одной целью – поскорее отыскать способ добраться до неё и вызволить как из временной заморозки, так и из сумасшедшего мира Мегенок. Наверно нахлынувшая на меня волна эмоций помешала мне сразу осознать невероятный факт. Транспортирующие меня рабыни разговаривали между собой на знакомом языке, но не на том, на котором общались известные мне жители Шмокодявки-34. И это… сердце гулко бухнуло в груди и учащённо забилось… это был язык мегенок!