Текст книги "Менеджер континуума"

Глава 4. Лабиринт хаоса и его последствия

Самана привели буквально через несколько мгновений, как будто ждали за дверью, не сомневаясь ни в исходе разговора, ни в моём решении. Как только открылась дверь, я вперился взглядом в нашего вампира, ожидая увидеть следы насилия. Но тот выглядел бодрячком, если не считать ошарашенного вида, как будто он только что получил ожидаемую, но очень неприятную весть.

– Всё в порядке? – спросил я его, как только он приблизился к нам.

– Лабиринт. Кто-то из вас сейчас согласился пройти лабиринт хаоса, причём со всеми сопровождающими.

– Я и согласился. А в чём, собственно дело?

Саман в ответ только вздохнул и покачал головой – мол, не представляешь, во что ты только что вляпался. Или – мы вляпались.

– Может, объяснишь, как консультант, что такого страшного в этом лабиринте? – спросил я, выделив слово «консультант», в надежде, что он поймёт и не станет задавать лишних вопросов.

– Потом. – коротко ответил вампир и перевёл взгляд на Ширида. Я тоже посмотрел на начальника тюрьмы. Мне показалось, или в глазах старика мелькнуло торжество?

– Чего вы добиваетесь, генерал? – в голосе Самана появилась горечь. – Я всё равно не пройду лабиринт так, как вам надо.

– Что вы, Мастер, – ответил Ширид. – Идёте же не вы. Вы только сопровождаете.

– Хорошо, – коротко сказал Саман. – Тогда не будем терять время.

С этими словами, он развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Мы пошли следом. Ни Мишиар, ни приведшие его охранники даже не пытались его задержать. Замыкал шествие Ширид. Саман, по всей видимости, чётко представлял, куда надо идти. Миновав двор, он подошёл к неприметной дверце в стене основного здания. Я же, пока мы шли, задался вопросом – кто же он на самом деле? Чувствовалось, что он известен в широких кругах своего мира. Но что, какой проступок заставил его покинуть Шезиарри, и на двести лет поселиться на другом краю сектора? И не повлияет ли прохождение им лабиринта на его дальнейшую судьбу? Может, пока не поздно, отговорить вампира от этого шага?

Я догнал Самана и повелительным жестом попросил остальных притормозить, чтобы не мешать нашей беседе. Послушались все, даже местные.

– Послушай, дружище, – начал я, собираясь с мыслями. – Тебе, честно говоря, совсем не обязательно лезть в этот анклав. Может ты расскажешь мне всё, что знаешь про этот феномен, а потом просто подождёшь результатов нашей вылазки?

– Не выйдет, – ответил он после короткого раздумья. – Ты произнёс клятву, включив в неё всех своих спутников. А хаос принял её. Теперь, даже если ты решишь отправиться один, мы все автоматически последуем за тобой. Хаос просто заберёт нас в лабиринт, где бы мы ни находились.

– Каким это образом? Телепортирует? Так её же «не существует». Телепортации, в смысле.

– Нет, телепортация тут не причём. Просто хаос… он повсюду. Вся материя, энергия, как одна из её форм, время – всё порождено им. Если ему нужно, он просто в любой точке пространства мгновенно увеличит энтропию до значения, близкого к бесконечности. И в этом месте образуется новая точка хаоса. Она, конечно, будет нестабильной и скоро поглотиться окружающим пространством, но на миг всё, вокруг чего образовался такой микро-анклав, будет принадлежать хаосу. А поскольку он не имеет никаких метрик – не пространственных, ни временных, то неважно, где ты в него вошёл. Ты просто находишься в нём. Понятно?

– Ну-у… – протянул я. – С некоторыми допущениями, да.

– Как бы тебе объяснить попроще?.. Ты первую производную основного уравнения континуума знаешь?

– Ничего себе «попроще»! Я и само-то уравнение не знаю. Более того – даже не знаю того, кто знает. Вот ты, если только.

– Само уравнение не знает никто – его вообще не существует.

– Как так? Уравнения нет, а производная есть?

– Естественно. Общее уравнение континуума – суть сам континуум. Чтобы его описать, нужна бесконечность, равная континууму. В науке это уравнение просто можно описать словами «ЕСТЬ», «СУЩЕСТВУЕТ» и подобными. А вот первая производная – она выглядит гораздо проще.

С этими словами Саман подобрал камушек и нацарапал на стене первый знак из современного вампирского алфавита.

– Вот, смотри – мы обозначаем существование континуума символом – не важно каким, например этим. А раз мы начали описывать неописываемое всеобъемлющее явление, то тем самым стали ограничивать его. А теперь дальше… раз мы обозначили континуум символом, то появляется описывающий, к примеру, мы в текущий момент. Обозначим его так…

Рядом появился второй по порядку знак алфавита, как «Б» с «А» из кириллицы.

– Этот объект описывает первый. То есть, воздействует на него, – от вампирской «Б» к «А» протянулась стрелочка. – А первый объект, подвергшийся воздействию, изменяется, тем самым, создавая обратную связь… А теперь представь, что мы начнём описывать принципы этих взаимодействий, принципы принципов, способы принципов и принципы способов. Количество переменных будет возрастать с такой скоростью, что не хватит никаких алфавитов вместе взятых. И как только описание сравняется с самим понятием континуума, мы вернёмся к виду уравнения – «ЕСТЬ», то есть «что-то-нечто-всеобъемлющее».

– Получается, что хаос – это… то самое «ЕСТЬ»? Которое везде и всегда и повсюду?

– Всё верно. – Саман щелчком пальцев уничтожил надписи на стене, придав ей первоначальный вид. Ага! Всё-таки он маг. – Ладно, пойдём уже.

– Пойдём, – согласился я. – Кстати, не хочешь рассказать, из-за чего ты так избегаешь прохождения лабиринта?

Вампир остановился и внимательно посмотрел на меня.

– Потом… после прохождения. Или в самом лабиринте, если что-то пойдёт не так. Сейчас же просто поверь – ни к тебе, ни к Белиасору с Кормоедом, та история никакого отношения не имеет.

С этими словами Саман развернулся и нырнул в дверь. Мы последовали за ним. Не все – только я и наши спутники. Сопровождавшие нас вампиры остались снаружи.

Сразу за дверью начиналась лестница, которая единым пролётом поднималась вверх. Насколько высоко – сказать было сложно, ибо буквально через десяток ступеней начиналось что-то похожее на марево, которое бывает в жаркий летний день над перегревшимся асфальтом. Оно искажало перспективу и с уверенностью сказать – что там дальше было затруднительно. Мы начали подъём. Я сразу, как-то машинально, начал считать ступеньки, глядя под ноги. Когда счёт перевалил за полторы сотни, а ноги начали наливаться тяжестью, я поднял глаза. Марево синхронно двигалось перед нами, позволяя увидеть всё тот же десяток ступеней впереди. Я сбился со счёта и машинально погладил кошку, которая уже после двадцатки ступенек решила, что с неё хватит, и уверенно заняла законное место на моём плече. Варька замурлыкала нечто музыкальное. Я прислушался… вот зараза серая! В кошачьем мурчании явно прослушивалась мелодия шансона незабвенного Леонида Утёсова «Песня извозчика»:

 
      «Но, подруга верная
Тпру, старушка древняя…»
 

– Долго нам ещё топать? – поинтересовался я у Самана, который уверенным шагом преодолевал ступеньку за ступенькой. – Мы уже раз десять это здание насквозь прошли – от подвала до крыши.

– Уже пришли, – отозвался тот.

И в самом деле – ещё каких-то полтора десятка ступенек и зыбкое марево, убегавшее от нас всю дорогу, вдруг остановилось и начало стремительно мутнеть, становясь похожим на тот туман, который засвидетельствовал мою клятву. Вампир, не раздумывая, нырнул в серую пелену. Я положил правую руку Варьке на спинку, левой уцепился за Добрынину холку, и последовал за Саманом. Краткий миг слепоты и мы очутились рядом с ним в непонятном пространстве – каком то коконе, ограниченном колышущейся серой зыбью. Мгновением позже к нам присоединились Ива и Федя.

– Что дальше? – спросил я.

И тут перед глазами, буквально на расстоянии вытянутой руки прямо в воздухе появилась надпись на чистом русском языке:

Определён тип существ, вошедших в Хаос. Начинается генерация лабиринта…

Здрасьте, приплыли! Это ещё что за MMORPG?! «Генерация лабиринта» у них, видите ли… Ау, ЛитРПГ-шники, где вы? Вот как сейчас смотаюсь быстренько на Землю, да притащу сюда Руса или Маханенко – пусть посмотрят, как это выглядит на самом де…

Тьма…

* * *

Это сон… сон! Сон!!!

В панике я подскочил на кровати. Сердце бешено колотилось – приснится же такое! Как будто я вытянул билет на экзамене, смотрю на вопросы и понимаю, что ничегошеньки не знаю. Комиссия, видя моё состояние, разрешает мне взять ещё один билет. Я беру и… вообще не могу прочитать ни строчки – буквы то расплываются, то вдруг складываются в непонятные символы. И тут вдруг я с ужасом понимаю, что какой бы билет я не вытянул, всё равно толку будет мало – все знания как будто метлой вымело у меня из головы! А наша физичка, считавшая меня своим лучшим учеником и доверявшая даже проводить вместо себя уроки по некоторым темам в своём и параллельном классах, под присмотром, конечно, укоризненно качает головой, как бы говоря: «Ну что же ты, Вася! Ведь я так на тебя надеялась!».

Уф-ф! Я перевернул подушку, которая с одной стороны насквозь пропиталась холодным потом, и улёгся обратно. Сквозь окно еле-еле начал просачиваться первый робкий предвестник рассвета. Кромешная темнота в комнате сменилась густой серостью. На улице набирал силу птичий концерт. Всё – теперь не уснуть. Хотя, поспать ещё хоть пару часиков просто необходимо – впереди экзамен. Да-да, тот самый, по физике, который приснился мне только что. Последний экзамен, после которого будет получение аттестата, выпускной и поступление в ВУЗ. В общем – прощай школа! Видимо эмоции последних дней наложились и дали такой эффект в виде ночного кошмара. На самом деле, физика, это тот предмет, за который я ни капельки не боялся. Даже не стал вчера ничего толком учить – так, пролистал учебники, скорее настраиваясь морально, чем освежая знания. И если сегодня всё сложится удачно, в чём я не сомневался, то я уверенно претендую пусть не на золотую, но честную серебряную медаль. И этот факт значительно облегчит мне процесс поступления в институт…

– Вася, вставай! Экзамен проспишь! – это мама.

С кухни доносится звон посуды и запах жарящихся блинчиков. Со сгущёнкой – м-м-м, обожаю! Значит, я всё же умудрился заснуть. На часах 7:53. Так, надо быстренько вскакивать, собираться и бежать. Хоть опыт у меня и небольшой, но я понял одну вещь – заходить на экзамен надо самым первым. Со стороны одноклассников обычно возражений не было – все наоборот старались оттянуть этот момент.

Через полчаса я уже топал в школу. Ровно пять минут от квартиры до ступенек школы – маршрут, который годами доведён до полного автоматизма. Яркое солнечное утро начала лета поднимало настроение и прибавляло оптимизма. Ещё бы – последний экзамен! Сейчас быстренько решу задачу, разложу по полочкам закон… закон… Чёрт! Я даже остановился. Какой закон-то? Я вдруг осознал, что не помню не только самих законов, но и их названий!

Стоп! Не паниковать – в физике большинство законов названы по фамилиям первооткрывателей. Кто у нас там? Лобачевский… нет, это математика; Менделеев… химия. Да что же это такое-то? Так не бывает! Я что – ещё сплю? Пришлось присесть на лавочку в ближайшем дворе. Старушки, сидящие напротив, покосились на меня, но ничего не сказали. Оно и понятно, придраться не к чему – молодой парень в приличном костюме… так, не отвлекаться! Не может такого быть – проверим на других предметах.

Дискриминанта: b в квадрате минус четыре ac.

Реакция серебряного зеркала: берём формальдегид, аммиак, нитрат серебра… так – это тоже помню.

Мой дядя самых честных правил, когда совсем он занемог…

Всё, что не касалось физики, с лёгкостью всплывало в голове, как будто я смотрел в учебник по соответствующему предмету. Что же делать-то?

– Сынок, с тобой всё хорошо? А то глянь – бледный-то какой! – одна из сердобольных старушек решила проявить участие.

– Нет-нет, всё нормально, спасибо! – я посмотрел на часы. Блин – 8:56! Опаздываю!!!

В школу я влетел без одной минуты девять. Промчавшись по этажам, я остановился, едва не врезавшись в толпу одноклассников, ожидающих начала экзамена. Сердце колотилось, дыхание с хрипом вырывалось из груди, как будто я бежал не сто метров, а пятикилометровый кросс.

– А, Васька, привет! Проспал что ли? – это мой приятель – Сашка.

Я отмахнулся, не в силах говорить, ибо дыхание ещё не восстановилось. И тут дверь в кабинет открылась и из него выглянула наша физичка.

– Ну что, молодёжь, кто в первой пятёрке? Ну, Василий – это понятно. А остальные? Ага – определились, – сказала она, глядя на меня и четвёрку добровольцев. – Тогда заходите.

Дальше началась стандартная процедура. Каждый тянул билет, получал задачу, в соответствии с темой третьего вопроса и уходил готовиться. Я, против обыкновения подошёл последним, до последней секунды надеясь, что знания вернутся. Но в голове по-прежнему было пусто. Взяв билет, я уставился на его содержимое, как баран на новые ворота:

БИЛЕТ №8

1. Первое начало термодинамики

2. Фотоэлектрические свойства полупроводников и их применение в современной технике.

3. Задача из раздела «Атомная и ядерная физика».

Подняв глаза на комиссию, в составе физички, математички, по совместительству нашей классной и завуча, я встретился с благожелательными взглядами всех троих. Ещё бы! – все они были в курсе моего увлечения физикой. И все присутствовали на открытом уроке, который мы вместе с физичкой дали для директоров школ города. Тогда я впервые услышал такие термины, как «цели», «задачи», «методы», «вводный инструктаж» и «проблемное обучение второго уровня».

– Ну что, Вася, может без подготовки? – спросила классная. Я отрицательно помотал головой.

– Задача… надо её хотя бы оформить правильно… – ответил я и прошёл за свободную парту… Ещё раз взглянув на содержимое билета, я не смог прочитать ни одной строчки – и в этот раз виноваты были не выверты сонного сознания. Всё проще – слёзы застилали мне глаза, поэтому знакомые буквы и цифры расплывались в одну сплошную кляксу.

Прошло уже точно больше двух часов. Все мои одноклассники, что зашли со мной в первом потоке уже ответили на свои билеты, и их места заняли следующие претенденты на итоговые отметки. Сменилась и следующая партия. Всё – отличники и хорошисты закончились. Теперь в классе сидели уверенные троечники, которые пока не теряли надежды побороться за лишнюю четвёрку в аттестате. Я же продолжал сидеть на своём месте и безучастно смотреть на белый лист для ответа, чистоту которого портил только угловой штамп школы в верхнем левом углу. Члены комиссии, занятые выслушиванием ответов моих одноклассников, забыли про меня и не обращали внимания.

В конце концов, я сдался. Поднявшись со своего места, я положил пустой лист на стол экзаменаторов и направился к выходу.

– Вася! – окрик Марии Васильевны, нашего завуча, догнал меня у самой двери. Я остановился. – Что случилось?

– Я… я не знаю.

– Не знаешь? Тебе плохо? Может медсестру позвать?

– Нет, не надо, – слёзы уже сплошными ручьями бежали из глаз. Но мне было всё равно.

– Вась, – завуч положила мне руку на плечо и повернула к себе лицом. В её голосе слышалось искреннее беспокойство. – В чём дело?

– Я… я не знаю, – повторил я, – не знаю ни одного ответа!

В классе повисла тишина. Даже мои одноклассники забросили шуршать шпаргалками и уставились на меня непонимающими взглядами.

– Все вон! – в голосе обычно доброго завуча просквозили такие стальные нотки, что все экзаменующиеся, подхватив свои черновики, моментально испарились за дверью. Ещё бы! Такая возможность списать без помех.

– Садись! – я осознал, что Мария Васильевна подвела меня к стулу, на который садились ученики для ответа на экзаменационный билет. Повинуясь, сел. – Рассказывай!

С трудом прогнав подступающие к горлу истерические рыдания, я принялся излагать всё, начиная с того момента, когда проснулся ночью после приснившегося кошмара. Никто из учителей не перебивал, и в их глазах не читалось ничего, кроме сочувствия. Когда я закончил, Валентина Васильева – наша классная – протянула руку:

– Дай билет!

Хоть билет с вопросами уже лежал вместе с пустым листом на столе, я послушно взял листок в руки и протянул учительнице.

– Так, – изучив содержимое билета, начала она. – Фотоэффект. Это же тема, на которую вы с Надеждой Михайловной проводили открытый урок!

– Я не помню… – продолжал забивать я гвозди в крышку собственного гроба.

В классе опять установилась тишина. Учителя молча смотрели друг на друга.

– Ну, что ж, – после длительного молчания начала завуч, – я помню подобный случай. У нас в институте, когда я там училась, была защита кандидатской диссертации. Нас тогда – весь поток загнали на галёрку – защищался заместитель декана, и тема была как раз из курса, который мы проходили в том семестре. И после того, как он зачитал свою речь, и комиссия перешла к прениям, наш несчастный соискатель просто впал в ступор и не то, что не смог ответить ни на один вопрос, но и вообще больше не произнёс ни слова. К счастью, вся комиссия была знакома с действительно выдающейся работой, и приняла решение присвоить звание кандидата соискателю. Предлагаю поступить подобным образом. Хоть «автоматы» на школьных экзаменах выставлять не положено, но, качество знаний этого выпускника, я думаю, ни у кого не вызывает сомнений?

– Вот и отлично! – дождавшись одобрения остальных, продолжила она. – Что ж, Вася, поздравляю тебя с успешным окончанием выпускных экзаменов. Отметку «отлично» мы ставим тебе с чистой совестью.

– Спасибо… извините, – выдавил я из себя, после чего встал и направился к выходу.

Уже взявшись за ручку двери я, остановился. Всё моё естество протестовало против такого выхода из сложившейся ситуации. Я вдруг понял, что если сейчас просто так уйду, то потеряю что-то очень важное, без чего вся дальнейшая жизнь потеряет свой смысл. Я повернулся к учителям.

– Можно… можно я всё же попробую сам… – произнёс я и увидел в их глазах откровенное уважение.

– Хорошо. Попробуй! – произнесла классная, после чего я развернулся и уверенным шагом направился на своё место.

Мысли заметались. В голове по прежнему был абсолютный вакуум, но где-то, на краю сознания зажёгся слабый огонёк понимания. Не может быть такого, чтобы все знания, вся моя любовь к точным наукам вдруг одномоментно улетучились. Ведь это же есть во мне… есть! ЕСТЬ!!!

И тут вдруг в мою голову ворвался такой шквал информации, что заломило виски и помутнело в глазах. Мой бедный мозг просто разрывало на части в попытке систематизировать непрекращающуюся лавину знаний. Правой рукой я машинально схватил ручку и бессознательно начал выводить что-то на пустом экзаменационном листе.

Когда зрение прояснилось, я понял, что сижу и смотрю на результат своего творчества. Хоть написанной информации и был минимум, но мне большего и не требовалось. Подхватив лист с «ответом», я направился к столу комиссии. Положив его перед собой, я уверенно уселся на стул для отвечающих и посмотрел на учителей. Краем глаза, я всё же отметил, что остальных моих одноклассников в кабинет так и не пригласили. А вот по выражениям на лицах комиссии, я понял, что если сейчас не скажу чего-нибудь вразумительного, то мне точно вызовут неотложку. Уж очень с большим подозрением они уставились на огромную букву «А», вольготно занявшую всё пространство листа А-4 формата. Поэтому не стал затягивать с началом ответа:

– Билет номер восемь. Вопрос первый. Первое начало термодинамики… Первое начало термодинамики – один из трёх основных законов термодинамики, представляет собой закон сохранения энергии для термодинамических систем. Существует несколько равнозначных формулировок этого закона. Первая – в любой изолированной системе запас энергии остаётся постоянным. Вторая – количество теплоты, полученное системой, идёт на изменение её внутренней энергии и совершение работы против внешних сил. Третья… А можно я не буду рассказывать, а просто покажу? – я впервые после начала ответа внимательно посмотрел в глаза моих учителей. Не встретив в них ничего, кроме облегчения и умиротворённой радости за своего ученика, я принял их молчание за согласие.

Сложив ладони лодочкой и разведя их сантиметров на двадцать одна от другой, я сосредоточился. Ну! Давай же! Я теперь не только ЗНАЮ, но и УМЕЮ! И буквально через несколько секунд, прямо в воздухе, ровно посередине между моими ладонями начал образовываться, формироваться раскаленный участок, который через несколько секунд вспыхнул нестерпимо яркой обжигающей сетчатку глаз звёздочкой. Подняв торжествующий взгляд на экзаменационную комиссию, я успел заметить их поражённые лица, как вдруг моё тело скрутила неизвестная сила, и меня швырнуло через пространство и время в какое-то бесформенное серое марево.

* * *

Как только я появился на исходной точке, ко мне вернулась память о прожитых после школы годах. Естественно, что подобного эпизода в моей реальной жизни не было. Экзамен по физике я сдал без эксцессов, и с первого раза. То, что произошло сейчас, ничем иным, как вмешательством хаоса я считать не мог. Непонятно только было, что именно являлось непосредственно испытанием лабиринта? И было ли оно – это испытание?

Я осмотрелся. Все мои спутники застыли на месте, вперив невидящие взгляды куда-то в пространство. Видимо для них процесс ещё не закончился. Скорее всего, несколько секунд назад я тоже представлял собой такую же статую самого себя. А, нет! Дракон, принявший облик ящера свернулся клубочком и мирно посапывал во все свои уховые завёртки. Может быть на него лабиринт не подействовал?

Увидев краем глаза движение справа, я повернулся. Саман, как будто только что проснувшись, крепко зажмуривал и открывал глаза.

– И что это было? – спросил я, дождавшись, когда он окончательно проморгается.

– Лабиринт хаоса, – как-то неопределённо пожав плечами, ответил вампир, – а ты чего ждал?

– Да не знаю я! Всего чего угодно. Но самое главное – каков результат-то испытания, если это оно и было?

– Хех… результат будет известен только тогда, когда мы выйдем отсюда. Могу только точно сказать, что у меня он будет отрицательным.

– Слушай, дружище, – пользуясь случаем, я решил взять быка за рога, а точнее – вампира за клыки. – Может перестанешь играть в молчанку и расскажешь страшную военную тайну – отчего у тебя такие напряжённые отношения с родным миром вообще, и с лабиринтом хаоса в частности? Или после такого откровения тебе придётся пустить меня в расход, так как я слишком много буду знать?

Несмотря на откровенную иронию в моём голосе, Саман не повёлся на шутливый тон. На несколько секунд он погрузился в задумчивое молчание. Наконец, решившись, он заговорил.

– Тебе известно – кто и зачем попадает в лабиринт? – дождавшись моего утвердительного кивка, он продолжил. – Так вот, в первый раз я попал сюда чуть более двухсот лет назад. И шёл я в хаос в качестве претендента на должность. На высокую должность.

– Мастера Мастеров, что ли? – решил я немного сбить патетику, которая явно сквозила в его голосе. Однако Саман неожиданно кивнул.

– Именно. На должность верховного правителя Шезиарри. Хоть верховный Мастер – понятие не наследственное, но пожизненное. Так что, если бы сложилось удачно, я бы сейчас был не здесь, а в тронном Зале Мастеров. Что сказать? В первый раз я испытание провалил. Совет Предстоятелей постановил предоставить мне вторую попытку, в надежде, что лабиринт изменит условия задания. Не вышло – во второй раз испытание было то же самое. После этого я видимо очень не хотел возвращаться к ожидавшим меня на выходе из лабиринта, поэтому хаос выпустил меня на очень удалённом от моего родного мире. На Шмокодявке-34, где мы с тобой и познакомились. И, судя по всему, за два века у вампиров так и не появилось Мастера Мастеров.

И что, нельзя было как-то подготовиться? – спросил я, несколько ошарашенный таким откровением. Ещё бы не каждый день удаётся побеседовать с правителем целого мира. Пусть только потенциальным, но всё же… Краем глаза я отметил, что все наши спутники уже благополучно вышли из состояния транса, и теперь прислушиваются к нашей беседе. – Ведь кто-то до тебя уже претендовал на эту должность.

– Нельзя. Для каждого хаос формирует свой путь. Я свой не прошёл дважды. Нет – уже трижды, если считать сегодняшнюю попытку.

– Что – опять то же самое? Через двести лет? – Саман кивнул. – И что же, если не секрет?

– Не секрет… В конце каждого из трёх испытаний лабиринт предлагал мне выпить кровь разумного существа. Я не смог.

– Как так? Ты – вампир и не смог?

– Нет. Мы не пьём кровь разумных существ. Я, по крайней мере, не смог преодолеть себя. Тем более что по условиям лабиринта, пить надо было досуха. А это означает одно – неминуемую смерть жертвы. Учитывая, что Шезиарри до сих пор остаётся без Мастера Мастеров, никто дальше меня в этом не продвинулся. Ты же уже сам испытал – в лабиринте перестаёшь осознавать истинную реальность, а живёшь именно теми условиями, что тебе предложены. Или у тебя было не так?

– Всё так, – вынужден был согласиться я, припомнив тот сюжет, который сгенерировал мне хаос. И тут внезапно мне в голову пришла интересная идея. – Скажи, а ещё не поздно пройти испытание? Мы же вроде бы как ещё не покинули анклав.

– Ну-у, не знаю, – протянул Саман. – В любом случае, убивать я никого не собираюсь, тем более, никого из вас.

– А никого убивать и не придётся! – идея, окончательно сформировавшись, уже захватила моё воображение. – Я предлагаю в качестве жертвы себя самого, и думаю, что убить меня будет не просто. Всё же я, как-никак, манипулятор. К тому же я просто наколдую себе постоянное обновление крови и…

– Ты настолько хорошо знаешь свой организм? – теперь уже в голосе перебившего меня на полуслове вампира чувствовалась ирония. – А если кровь будет постоянно обновляться, то как же я выпью тебя досуха? А хаос, в этом случае может не принять результат. Да и, извини, я столько не выпью.

– А может всё же попробуем? – не сдавался я. В крайнем случае…

– Нет, – опять перебил меня Саман. Я на такой риск не пойду. Видимо не судьба Шезиарри сегодня обзавестись Правителем.

– Подождите! – наша милая беседа внезапно была прервана репликой Ивы. – Я не очень хорошо знаю язык расы вампиров, но, насколько поняла, Саману сейчас необходимо провести какой-то ритуал с выпиванием крови разумного существа? Если так, то я могу отдать свою кровь.

– Ты?! – одновременно воскликнули мы с Саманом, который тут же вновь завёл свою песню о невозможности такого шага.

– Нет-нет! Вы не поняли, – остановила его Ива. – Мне на самом деле ничего не грозит. Моя раса пользуется этим методом для омоложения организма. Я, правда, ещё ни разу не проходила подобной процедуры, поскольку ещё достаточно молода, но и в этом случае, со мной ничего плохого не случится.

– Постойте, – уточнил я. – А как же ты сможешь выжить при такой кровопотере? И как вы в подобных случаях избавляетесь от крови – вампиров приглашаете?

– У меня очень развита лимфатическая система. Она на время заменит кровеносную. Подробностей не спрашивайте – всё равно не знаю. Просто несколько часов потом мне надо будет очень много пить. И поесть желательно. Что касается второго вопроса – то не совсем вампиров. У нас есть животные, которых раньше использовали для этой цели. Они питаются кровью, но неразумны. Сейчас же подобные операции чаще всего проходят в медицинских центрах, но кто-то предпочитает омолаживаться по старинке.

– Варёк, а ты что думаешь по поводу этого безумия? – посмотрел я на кошку и обомлел – снизу вверх, но не от щиколотки, как раньше, а почти от моего пояса на меня смотрела моя серая киска, неожиданно вымахавшая до размеров пантеры. – Варежка… это ты вообще?

– Нравится? – в голосе кошки явно слышалось кокетство.

– Ещё бы! Только как тебя теперь дома на улицу выпускать?

– А, ерунда! – отмахнулась серая, принимая свой нормальный размер. – А что касается Самана и Ивы… помнишь, я тебе ещё на Базе говорила, что она нам будет нужна. Если и не сейчас, то более подходящего случая я не вижу.

– Но это хоть безопасно?

– Да успокойся уже. Сейчас дообсуждаетесь, как выкинет из хаоса не солоно хлебавши!

Всё – ждать больше действительно нечего. Всё же наш вампир как-то неуверенно направился к неожиданному донору, а я отвернулся. Думаю, что зрелище будет не для слабонервных.

Закрыв глаза, я постарался отрешиться от происходящего. А ведь добились своего клыкастые, подумалось мне, сейчас они получат своего правителя. Вот только что же делать с полиморфом и гоблином? Ну, да ничего. Как только Саман займёт трон, или что там у них, по регламенту полагается, думаю и этот вопрос порешаем. А потом надо будет срочно прыгать на Базу и приступать к обучению. Я итак затянул этот процесс непозволительно надолго. Дальше… забрать мегенок со Шмокодявки, вернуть им память и отсыпать кое-кому на орехи за рабский бизнес. Потом… да мало ли дел? В конце концов, я даже с работы ещё не уволился. Мне, в принципе всё равно, но привлекать излишнего внимания к своей персоне не следует. Может вообще переселиться куда-нибудь, где климат получше? Но самая главная задача – это вытащить Сину из временной заморозки и из лап повёрнутых на разделении полов мегенок… эх! Аж кулаки чешутся начистить кому-нибудь чего-нибудь. Так, планировать буду потом – надо ещё здесь с делами разобраться. Я открыл глаза и посмотрел на серое марево, до сих пор заключающее нас в просторный кокон. Посмотреть, что ли, что за спиной происходит?

Внезапно всё изменилось. Бесформенно клубящийся туман начал вращаться вокруг нас, всё набирая и набирая скорость. В тишине зародился и начал набирать мощность пронзительный свист, который перешёл вначале в яростный рёв, а потом сменился низкочастотным ударом такой мощности, что нас раскидало в разные стороны.

После мгновенной потери ориентации, я пришёл в себя и осознал, что сижу на пятой точке на чём-то твёрдом, похожим на пол, выложенный разноцветной мозаичной плиткой. Звери и Саман остались на своих двоих-четырёх, а вот явно ослабевшей Иве помогал подняться принявший человеческий облик Федя. Я поднялся на ноги. Серость вокруг нас вдруг подёрнулась рябью, взволновалась, и буквально в следующий миг её сдуло с глаз, как утренний туман порывом ветра. Прямо перед глазами нарисовалась живописная картина, состоящая из огромного зала с высоким потолком и величественной колоннадой. Недалеко от нас на постаменте из трёх ступенек возвышалось монументальное кресло, которому подходило одно единственное название – трон.

Присутствовала и группа встречающих. Во главе её стоял наш знакомый. Хоть лицо и скрывала полупрозрачная маска – всё же алая, а не чёрная, как при первом знакомстве, я не сомневался, что перед нами тюремный шпион – Салиар. Рядом с ним… сказал бы: «Не может такого быть!», если бы не начал подозревать нечто подобное, стоял серьёзный Белиасор и улыбающийся от уха до уха, что придавало зеленоватому лицу некоторую лягушастость, Кормоед.