Электронная библиотека » Дмитрий Янковский » » онлайн чтение - страница 20

Текст книги "Голос булата"


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 17:19


Автор книги: Дмитрий Янковский


Жанр: Историческая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Шрифт:
- 100% +

– Не могу я ждать! – не выдержал Микулка. – Вам тут княжество спасать, а мне невесту! Мою собственную! Я пойду…

– Пешком? – оскалился Белоян. – Это ты гоже придумал. Не лезь поперек, заради Богов! Тут дело государственное, а ты о девке мыслишь.

– Кому девка, а кому почти жена! Хватит. Не серчайте на меня, но я пойду. Витим и без меня свое дело сделает, ежели захочет, а коль загину, так от того никому вреда не будет. Не могу я спокойно сидеть! Не могу! Пока вы тут свои думы думаете, ее все дальше увозят. Вот и весь мой сказ.

Он обернулся и загрохотал сапогами по лестнице. Владимир тяжко вздохнул, но останавливать витязя не стал.

– Всем плевать на Русь… – с грустью сказал он. – Даже самым лучшим. Своя рубашка, она завсегда ближе к телу. Один я…

– На то ты и князь. – как ножом отрезал волхв. – Себя с Русью не путай. Русь – это люди, такие как Микула, как невеста его, как многие и многие. Если у каждого в отдельности счастья не будет, то ты хоть из сапогов выскочи, а Русь счастливой не станет. Если же каждый из них сможет сам свое счастье защитить, добро умножить, постоять за честь рода, то никакая рать с таким народом не совладает. Правда и князь тоже. Но не княжье дело против своих же людей идти, от этого никому пользы не будет. Остынь. Если кто тебе лично непочтение выказал, это не значит, что он и на Русь наплюет.

Владимир стиснул кулаки так, что побелели костяшки, сверкнул глазами, но смолчал. В словах волхва была какая-то странная правда… Князь должен быть не властелином народа, и не слугой. Скорее помошником.

– Дурацкое слово – народ! – накоец выдохнул он. – Безликое.

– Это смотря как его понимать. Ежели как толпу, то ты прав. Но я мыслю иначе. По мне народ – это множество разных людей. И стремиться тебе надобно не скопом их счастливыми сделать, а дать ВОЗМОЖНОСТЬ каждому постоять за себя. И направлять тоже каждого. Если живет во благо своего рода, ежели не пустым цветом цветет, то честь ему и хвала, если от него пользы как от бурьяна, то от таких Русь пропалывать надо. Коль придется, так и каленым железом. Но повторю еще раз, чтоб запомнилось крепче – не путай себя с Русью. Научись различать. Иначе может так статься, что после твоей прополки от огорода ничего не останется.

13.

Микулка пересек двор и гридни спешно раскрыли перед ним ворота, выпуская на улицу. Он шел, сам не ведая куда, но ноги легче бегут под гору, сами вывели его к городским воротам.

Трое стражей скучая поглядывали в заросшую лесами даль, может появится облачко пыли из под конских ног, может дорога выведет к городу одинокого путника, а еще лучше двух. Нет, уж тогда трех, легче мыто делить.

– Гой еси, добрые витязи! – громко сказал паренек издали, чтоб не подходить со спины – еще разобидятся. – Много ли народу с ночи покинуло город?

– Да порядочно… – ответил один, с неохотой отрываясь от своего важного дела. – Мы тут с зорьки стоим, ночью другие были. А тебе что за интерес?

– Сотоварища своего потерял. – грустно вздохнул Микулка. – Наметили в корчме встретиться, а его нет и нет. Может в село к девкам подался? Да и тут их не мало…

– Тут другие! – с пониманием поскреб затылок другой, сдвинув шолом на лоб. – Городские, они что? Они тут гордые без меры, все бри батьках да при мужьях. А мужья в Киеве кто? Али купецкого достатку, али трудовой люд, скорняки, кузнецы – тоже народ не последний. Девки в достатке живут, женихами перебирают. А ежели без свадьбы, то и говорить не станут.

– Верно, верно! – их бородатый соратник тоже отвлекся от созерцания гостинца и удостоил вниманием не менее интересную тему. – В селах же девки света Божьего не зрят, работают от зари до зари. Им свидание – хоть какая-то отдушина. Даже без всякой свадьбы. Вниманием они обделенные, вот и уступчивые. Так что твой сотоварищ до темна вряд ли вернется.

– Может он и не выезжал-то из города? – пожал плечами Микулка. – Он на таком… На такой кобыле приметной, словно токма сейчас из под плуга. Но витязь – при нем меч должон быть. А может и девка.

– Не… Такого бы мы приметили. – мотнул головой бородатый. – Не было его. Видать ходите, да друг друга ищите, нас тут от княжей службы отвлекаете.

Паренек задумчиво отошел, совершенно не зная что делать.

– Голву-то чего повесил? – услышал он знакомый Голос и на душе стало немного легче. – Лучше уж падать носом, чем падать духом! По любому пешком ты не двинешься. Нужно коня приобресть. Ступай на базар, пока торг не кончился, а то еще на день застрянешь.

Услышав дельный совет, Микулка немного пришел в себя и мощенная улица извилистой змейкой поведа его меж домов к базару. Народу там было чуть – время за полдень, а те кто остался, уже собирали свое добро в повозки. На скотном ряду, правда, еще суетилась толпа, видать скотина особым спросом не пользовалась.

Паренек прошел по замусоренной за день площади и оглядел выставленных на торжище коней. Кони как кони… С ногами, с ушами. Чужие какие-то. Даже выбирать не хотелось, но цену все же спросил.

– Этого скакуна за две гривни отдам. – устало пробубнил торговец. – Эти двое… За пятнадцать рубликов каждый. Не то, чтоб они плохи, но статью попроще.

Микулка задумался. Эдаких денег он и не видывал, не то что в руках не держал. Нда… Тоже незадача! Весь его пояс о десяти бляхах тянул на три рубля, а двух блях уже нету.

– Ну что, брать будешь?

– Не-е-е, благодарствую. Денег не взял.

Торговец с сомнением оглядел богато разодетого отрока.

– Чего ходишь тогда? Токма товар собой заслоняешь.

И тут паренек разглядел на краю площади яркий блик, словно серебряное зеркало сверкнуло. Он присмотрелся, но ничего боле не приметил – пустая улица вдоль городской стены, но отчаяние заставляет цепляться за всякую малость, мало ли что! Спешно, но не привлекая к себе излишнего внимания, он пересек торжище, обхотя набитые товаром телеги и направился в неведомую ему часть города по узенькой немощеной улице, петлявшей между ветхих домишек окраины. Не смотря на сухую погоду тут и там расползались по земле неопрятные лужи, словно крохотными лодиями игрались они кожурой и объедками. Запах стоял тяжкий, а от жужжания мух уже и в голове начинало гудеть. Полуденное солнце припекало затылок, под ногами скакала короткая тень с качавшейся над плечом рукоятью меча, а народу на улице не было вовсе, даже привычные городские звуки слышались тут словно сквозь толстое покрывало.

– Невеселое местечко! – в Голосе почувствовалось даже какое-то напряжение.

– Все же лучше, чем в нашем селе. – ответил Микулка и тут же почувствовал спиной чей-то взгляд.

Он не сбавляя шага скосил глаза насколько можно, но ничего не приметил – дома и дома. Странно… Остановившись, он почесал макушку, словно раздумывая куда теперь направиться, а сам настроился на рассейнный взор – может так хоть что-то узреть удастся. Ничего… Только легкое шевеление в тени за хаткой, как будто ветер всколыхнул одинокий лист на ветке. Микулка сделал шаг, но лучше от этого видно не стало, только краем глаза он уловил совсем с другой стороны какое-то движение, быстро повернулся и с крайним удивлением уставился на совершенно пустую улицу. Точнее на лужу у края дороги. По ней разбегалась отчетливая рябь встревоженной воды. И тут он чуть не подскочил, почуяв затылком близкое, совершенно беззвучное дыхание. Так может дышать только зверь. Ночной охотник.

Микулка медленно обернулся, готовясь выхватить меч и невольно зажмурил глаза от яркого блика, отброшенного рукоятью, торчавшей из-за чужого плеча. Перед ним стоял длинноволосый воин, весь затянутый в черную кожу, за спиной у него висел не только ослепительно сверкающий меч, но и кожаный чехол с лютней.

– Волк?! – признал он недавнего знакомца. – Эээ… Хорошо, что ты тут, мне сейчас любая помощь в прок будет. Невесту у меня украли, чуть ли не с самой свадьбы! Князь Витима ищет, там кроме моей невесты и моего же коня еще колдовской Камень пропал.

– Чего ж ты тогда бродишь без толку?

– Ну… Не пешком же идти! А на коня денег недостает. Да и куда путь держать? Стражи говорят, что с конем и с девкой никто за ворота не выезжал.

– Неужто ты мыслишь, – улыбнулся Волк, – что Киев токма через ворота покинуть можно? Кабы так, наша дружина на одном мыте разорилась бы. Идем! Надо остальных сыскать. Днем это не так просто сделать.

Он пошел дальше по улице, знаком пригласив за собой Микулку. Улочка петляла сначала под гору, а потом полезла на холм, помогая жаре выкатывать капли пота на коже.

Белокаменная городская стена высилась слева, перекрыв собой чуть ли не половину неба. В многолетней ее тени было сыро, бурьян и лопухи вымахали выше пояса, что-то в них явственно копошилось, иногда проявляя неясные тени. Микулка напрягся, вглядываясь в переплетение мясистых стеблей и листьев, но кроме неясного шевеления ничего не заметил.

– Крысы… – коротко ответил Волк, словно спиной наблюдал за своим спутником. – Их тут тьма тьмущая.

Скоро они зашли в такие трущебы, где не было, казалось, ни одного целого дома. Правда грязи тоже не было, да и не воняло совсем.

– Самая окраина, – пояснил Волк. – Шагов через тридцать стена углом сворачивает и идет к малым воротам.

– Есть еще и малые? – удивился паренек.

– Есть, но через них не выпускают. Разрешают только вход, да и то лишь в дни больших торгов.

Микулка оглянулся и завороженно замер – отсюда открывался удивительный, почти нереальный вид на огромный город. Улочка позади круто сбегала вниз и полуразрушенные домишки не закрывали того, что было дальше, на крутых склонах Горы, которая оказалась ниже неприметного холма, на котором стояли витязи. Ясно виднелась мощеная главная улица и вся рыночная площадь, не говоря уже о княжьем тереме, во дворе которого можно было пересчитать весь суетившийся люд.

– Ух ты… – невольно воскликнул паренек. – Отчего же тут никто не живет? Красота какая, весь Киев как на ладони!

– Жили раньше, но стало с водой худо. Колодцы пересохли, видно вода ниже спустилась, а возить в такую крутизну тяжко. Вот народ и ушел вниз.

Волк огляделся, вытащил из густого бурьяна связанную из жердей лесенку, облокотил на стену полуразваленной хатки и ловко влез на крышу, достав из-за пояса сверкнувшую полированным серебром пластинку. Он выбрал один из торчавших сквозь прохудившуюся крышу шестов и привязал к нему блестящую побрякушку, потом спрыгнул вниз и оглядел свою работу шагов с пяти. Пластинка с продетой в нее бечевой вертелась на шесте как муха на паутинке, отбрасывая во все стороны лучи яркого солнца.

– Теперь подождем. – обтирая руки от пыли сказал он и уселся на пересохший порог. – Скоро вся дружина будет в сборе.

Микулка глядел на сверкавшую над крышей искорку солнца как завороженный – экий хитрый сигнал придумали странные вои! Почитай с любого в Киеве места узреть можно, правда если Ярило со Стрибогом не спорят. Он уже собирался присесть в тенек, но заметил над крышей еще что-то. Паренек отошел в сторону, чтоб лучше рассмотреть непонятное пятнышко и понял, что оно не над крышей, а гораздо дальше, у самой стены.

– Эй, Волк! Погляди-ка, что это? – показал он пальцем.

Ночной витязь недовольно скривился, но встал и поглядел в указанную сторону.

– Не знаю… На стене что-то висит. Пойдем посмотрим.

Они обошли развалины хатки, перескочили через обросшие мохом жерди забора и спустились во влажную тень городской стены. Лопухи и бурьян тут вымахали по пояс, приходилось руками раздвигать, а из под ног во все стороны шмыгнули здоровенные крысы.

Микулка задрал лицо кверху чтоб рассмотреть странный предмет и закричал не сдержавшись:

– Это не на стене! Это от летучей лодии доска! Погляди, висит прямо в небе!

– Ты что, перегрелся? – вытаращил глаза Волк. – Какая тут лодия?

Паренек прикусил язык, но было уже поздно.

– Придет Витим, тогда и поведаю. – насупился он. – А пока одно могу сказать точно – я знаю как и где ворог через стену перебрался.

Сзади раздалось сочное проклятие, сочетавшее в себе не только поминание всей мыслимой нечисти, но и вкратце описывающее ее образ жизни и способы размножения. Обернувшись Микулка разглядел Витима Большую Чашу, лицо его перекосила гриммаса крайнего отвращения.

– На крысу наступил, чтоб ее… – пояснил воевода и брезгливо вытер сапог о лист лопуха. – Я тут краем уха прослышал, что вы обо мне баяли.

– Тут такие дела, Витим! – начал было Волк.

– Знаю уже. Диву умыкнули вместе с победоносной Микулкиной кобылой. Да еще и колдовской Камень прихватили. С Камнем вопрос вообще не понятный, никто про него ничего толком не ведает. Одно ясно, что все эти беды – дело рук того гада, что ночью татей на пацана натравил. Я тут с Белояном погутарил, кое что выяснил. Ворог этот, по всему видать, из наших, у него такой же меч. Но движет им зло. Случай необычайный, до селе неведомый, а потому нам надлежит им впрямую заняться. Заодно и отроку подсобим. Не возражаешь, Микула?

– Я вас за тем и искал. У меня даже на коня денег нету. – понурил голову паренек.

– Это ничего, конь в таком деле подмогой не будет. Ратибора с Сершханом не было?

– Пока нет. – ответил Волк. – Зато мы вон что приметили. Явно колдовская штучка – обломок доски будто к небу прилип.

– Ого! Ну и дела в Киеве творятся… Всякий день что-то новое.

– Это не в Киеве. – буркнул Микулка. – Это от моей лодии кусок. Проклятый лиходей меня обобрал до последней возможности. Невесту похитил, коня увел, да еще и лодию стибрил, гад.

– Нда, старик… – сочувственно вздохнул Витим. – Жисть штука такая… Сегодня Боги вспомогают, а к завтрему доля может и задним своим ликом обернуться. Ничего, плохое тоже вечно не длится. А кроме того у тебя еще меч остался. Витязь и без коня сможет прожить, и без лодии, без девки подавно не помрет, а вот без меча он уже и не витязь вовсе. Вот только ворог наш что-то много внимания именно твоему добру уделил. Это необычно. Объяснимо только тем, что само добро того стоит. Невеста, ясное дело, красунья. Но красавиц много, значится эта чем-то от других все же разнится. Лашаденка твоя тоже не проста – в деле куда лучше, чем на вид. А что с лодьей?

– Ну… – паренек собрался с духом. – Лодия тоже особеная. Летучая.

– Да я приметил. – усмехнулся воевода. – Досочка словно гвоздями к небу прибита. Что за колдовство?

– А я почем знаю? Сам спер у колдуна в Рипейских горах. Летает с такой быстротой, что от ветра глаза слезами исходят. Для управления нужно про себя волшебные слова говорить.

Позади захрустели лопухи, сминаемые ногами Сершхана и Ратибора.

– Гой еси! – поздоровался ночной стрелок. – Я сию дощечку заприметил еще с базара, только оттуда не смог разобрать что это такое. Кто-нить объяснит?

Микулка оглядел собравшихся.

– Пойдемте на солнышко, присядем, я вам по порядку все и поведаю.

Они поднялись к домику, расселись на завалинке и паренек начал свой рассказ. Воздух был неподвижен как в бане, но после полдня жара стала спадать, тень от стены удлинялась и наползала на город словно раненный Змей. Микулка вошел во вкус, описывл красочно, не забывая приврать где требовалось, Витим с соратниками слушали с возрастающим интересом, а Волк даже пальцами по колену начал постукивать, словно прижимал невидимые струны лютни. Видать песню складывал.

Микулка заново переживал все… Напуск печенегов под Киевом, горькие слезы, долгий путь через леса и степи, помянул добрых людей, что не давали помереть с голоду. Ежился от промозглой стужи заснеженного леса, снова купался в тепле Заряновой избы, вспоминал его задорный взгляд, совсем не стариковскую улыбку. Вспоминая дедовы испытания, тер кулаки, словно снова мотался вокруг дома на карачках, сердце замирало от воспоминания о первом выстреле в человека, хоть тот и был печенегом. Когда же дошел до смерти Заряна, то не удержался от скупой, совсем уже не детской слезы. В глазах Волка тоже что-то блеснуло, но это мог быть луч клонящегося к высокой стене солнца.

Посреди рассказа о битве в приморской веси Витим шепнул уважительно:

– Так вот ты какой, селянин подкиевский…

А Ратибор зело заинтересовался битвой при Полоцке.

– Знавал я одного такого тиверца… Тоже из лука мог птичье перо посередке рассечь. Это с сотни шагов! Многому он меня в этой науке выучил. Велигой, говоришь?

Когда речь пошла о Камне, Сершхан даже рот приоткрыл, стараясь не пропустить ни единого слова. А Волка целиком захватил сказ про Диву, дочь самого Стрибога.

– Зашел я туда, – закончил Микулка. – И прямо в лоб колом схлопотал! Тут Ратиборова стрела и вжикнула. Дальше вы все не хуже меня знаете.

Он устало опустился на заваленку – ноги едва держали после пережитых волнений.

– Ну что ж… – после недолгой паузы молвил Витим Большая Чаша. – Без помощи мы тебя, ясное дело, не оставим. А там поглядим что к чему.

Микулка осторожно поднял глаза и взглянул на воеводу.

– А для чего вообще ваша дружина назначена? – слегка запинаясь спросил он, с трудом борясь с неловкостью от такого прямого вопроса.

– Кабы знать… – вставая вздохнул Витим. – Эх… Кабы знать!


К вечеру вся ночная дружина расселась на лавке в светлице Владимира – Микулка уговорил их собраться на последний совет. Белоян задумчиво поглаживал витой посох, огонек масляной лампы плясал в его темных глазах. Князь устало склонился над столом, перебирая карты, вычерченные на тонко выделанной коже.

– Прежде чем биться с ворогом. – нарушил молчание Витим. – Нужно знать, что от него ожидать можно. Обычно это по его повадкам понятно, но тут… Слишком много волшбы, всяких старинных тайн, в которых надо волхвам разбираться.

– Волхвы тоже не Боги. – рыкнул Белоян. – Большинство просто служат. Некоторые… чуть больше чем служат, а отдельные – ведают.

– Не прибедняйся, – усмехнулся через плечо Владимир. – Неужто я такой дурень, чтоб взять верховного из простых служак.

– Один ведун другому рознь! – возразил волхв. – Мир слишком велик и сложен, чтоб каждый познал его во всей глубине. Потому один силен в одном, другой в другом и нельзя сказать кто из них сильнее, так как пути их не пересекаются. А вот знать, кто чем владеет, должен ведать любой посвященный. Иначе какой прок с этих знаний?

– Ты можешь сказать, к кому нам за советом отправиться? – с надеждой спросил Микулка.

– Верстах в тридцати от Киева живет один мой… знакомец. Волхв так себе, но ведает многое, а кроме того великий он умелец по звездам зрить. Зовут его Барсуком и живет он в лесной избе, один как перст. Тропку к той избе найти не так просто, потому что лес кругом заперт колдовским словом, а другим словом отпирается.

– Так… – совсем по деловому поинтересовался Витим. – Слово это ты знаешь?

– Знаю, знаю… Только есть одна сложность. Всем вам туда не пройти, лес одного пропустит, других заплутает-заводит. Так что выбирайте, кто пойдет.

Микулка хотел было открыть рот, но Сершхан прервал его спокойно и тихо:

– Лучше отправить Витима. У него опыта больше, да и язык подвешен так, что ходь сегодня к ромеям послом.

– Ну да! – усмехнулся воевода. – С меня посол, как с мухи ястреб – что на уме, то и на языке. Тут нужен тот, кто полозом вывертываться может, кто и с врагом поцелуется, ежели для дела надо. Среди нас только один Ратибор такой, этот за одним столом и с Родом, с Ящером сядет – не поморщится.

Сершхан поправил пояс с тяжелой саблей.

– Не выйдет. – серьезно сказал он. – Может он с врагами за одним столом мед бы и пил, да только всяк из них промеж ноздрей получил бы после первого кривого слова. Всем хорош Ратибор, да только нет в нем сдержанности. В этом деле не столько верткость и хитрость нужна, сколько… доброта.

От таких слов даже Владимир отвлекся от карты, изумленно обернувшись.

– Доброта? – переспросил он.

– Именно. Чтобы просить помощи, нужно уметь зажигать сердца. Не заставлять их гореть, а побуждать зажигаться. Это разная сила.

– Верно! – поддакнул Ратибор. – Ни кто из тех, кто слышал песни Волка, не остался равнодушным. Ни кто! Вот в нем есть та сила, о которой Сершхан говорит!

– А кроме того, – закончил Витим Большая Чаша. – Он в лесу чувствует себя как… волк. Никто из нас не знает лес лучше нашего певца. Говори, волхв, ему колдовское слово!

14.

Они выехали за ворота задолго до полдня, собрав на купленных Витимом коней нехитрые дорожные вещи. Закладных лошадей не брали, пока места идут людные, веси да села кругом, всегда можно сменить уставших животных на свежих. Зачем зазря деньги тратить?

Солнце уже припекало и воевода направил свою дружину скорой рысью, чтоб прохладный ветерок не давал жаре клонить воинов в сонные мысли. Микулка был рад, что наконец занялся делом, а то сидеть под защитой городских стен в то время, когда невеста его невесть где, было выше всяких сил.

Гостинец вел путников на северо-восток, вихрясь рыжей пылью за подкованными копытами сильных коней. Дышать было легко, ветер наполнял грудь ароматами буйной травы и близкого леса, что особенно чувствовалось после спертого городского воздуха.

Вскоре кругом потянулись густые леса, деревья цеплялись толстенными ветвями над сузившейся дорогой. Проехали одну шумную весь, потом в стороне от дороги приметили другую, гораздо безлюднее. Лес мрачнелс каждой верстой, даже как будто похолодало, пахло грибами и застарелой болотной тиной.

– Далеко отъехали. – повел плечами Ратибор.

– Да, верст на десять. – подтвердил Витим. – Скоро дорога обернется тропой…

– Может заночевать здесь? – мерно покачиваясь в седле предложил Сершхан. – Утро вечера мудренее.

– Да ну тебя! – отмахнулся воевода. – Только полдень минул, а ты уже ночевать.

– Что-то тревожно…

Микулка и сам чувствовал себя угнетенно, словно вся эта дремучая зеленая стена давила его тяжким бременем. Вокруг родного села лес был совсем другим, а в Таврике вообще не лес – так, кусты высокие. Странное дело, сколько сотен верст прошел до Русского моря, а на полуночь от Киева и десяток одолеть не просто. Говаривали, что этот гостинец вел до Чернигова и все таким же дремучим лесом – обиталищем лютой нежити и злобных дорожных татей.

Паренек вспомнил напавших на дом Тура упырей и зябко поежился, словно опять учуял ледяное дыхание и трупный дух нежити. Он оглянулся, но никто из соратников говорить не желал, все всматривались в шевелящуюся совсем по живому листву, Волк положил свой сверкающий меч поперек седла, а Ратибор снял с плеча лук.

Копыта коней стучали все глуше, по самые бабки проваливаясь в опавшую за многие годы листву. Становилось все тише, даже птицы не шумели так, как под Киевом, а те, что подавали свои голоса, кричали уныло и хрипло.

Витим Большая Чаша встревоженно глянул на небо, но положение солнца едва угадывалось за нависшими ветвями.

– По ромейскому счету полдень минул часа три назад. До темноты еще столько же, да еще с хвостиком. – негромко сказал Ратибор.

– Наверняка еще встретим весь до вечера. – предположил Сершхан. – Или хотя бы село.

– Плохо, что никто из нас дороги толком не знает. – вздохнул Волк. – Неужто нельзя было проводника в городе сыскать?

– Ну да… – усмехнулся Витим. – Плати ему, корми его, каждое слово взвешивай, прежде чем на воздух пустить. Справимся сами.

Микулка хотел было вставить слово, но увидел сквозь густую листву замершую у дороги фигуру, потом еще одну, а подальше и третью.

– Други! – зловещим шепотом кликнул он. – Там в лесу кто-то есть… Глядит за нами.

Никто не шевельнулся, так и ехали покачиваясь в седлах, но паренек приметил, что у Ратибора стрела на тетиве, а Сершхан ненавязчиво полирует пальцем рукоять швыряльного ножа. Заметили, значит, еще раньше. И молчат, леший их понеси.

Фигуры в лесу стояли как вкопанные, даже не шевелились.

– Оставлять за спиной негоже… – подумав придержал коня Витим. – Микула, окликни соглятаев, пусть не прячутся.

Микулка собрался с духом, чтоб унять дрожь в голосе.

– Эй, чего прячетесь? – нервно выкрикнул он.

Тишина. Даже птицы примолкли. Волк соскочил с коня и нырнул в густой подлесок, словно в воду с головой ушел. Ни слышно, ни видно… Вынырнул у одной из фигур, замер, потом громко окликнул остальных.

– Идите сюда! Это… не люди.

Друзья спешились и осторожно вошли в сырой лес. Волк стоял почти по пояс в траве, только глаза сверкали в полумраке, а рядом с ним торчал из земли растрескавшийся идол неведомого божества. Чуть поодаль высились еще два истукана.

Под ногой у Микулки звучно хрустнуло и он испуганно одернул ногу, взглянув вниз. Из раздавленного сапогом человеческого черепа лениво вылезала серая змеюка с черным зигзагом узора на спине. Паренек отскочил как стрела от булата, еле удержался, чтоб не вскрикнуть.

– Тьфу ты… – уже спокойнее сказал он. – Тут кости кругом. Человечьи. И змеи есть.

– Это не простое капище, – осмотрелся Сершхан. – Погребальное. Поглядите, вон сколько костей и зола по колено. Не очень-то старая.

– Странно, отчего это такой мор приключился? – оглядывая идола спросил Витим.

– И где. – коротко закончил Ратибор. – Откель столько народу сюда свезли?

– Значит весь где-то рядом. – предположил Волк, снова направляясь к дороге.

Кони взволновано похрапывали, косили глазами, рыли копытами землю. Микулкин скакун даже шарахнулся, словно узрел невесть что.

– Тихо, тихо… – попытался он успокоить животное, но у самого голос предательски дрогнул. – Чего это они?

– Чуют что-то недоброе… – пробурчал воевода. – Знать бы только что. Ладно, надо ехать, неохота тут до темна торчать. Всем быть начеку.

Они двинулись дальше, пристально осматриваясь кругом.

Примерно на двадцатой версте солнечный свет начал тускнеть, предвещая скорый вечер, Микулка принюхался и радостно воскликнул:

– Дымом пахнет, други! Богами клянусь!

– Добрый знак. – кивнул Витим. – Но расслабляться не след, всякое может случиться.

– Хвала Роду, – улыбнулся Волк. – До темна поспели.

Придорожная весь медленно выдвинулась из леса низкими хатками, крытыми соломой и гонтой. Дорога проходила чуть поодаль, за околицей, но хорошо протоптанная тропка вела прямо к домам и замшелому колодезному срубу. Ни в одном из затянутых бычьим пузырем окошек не мелькнул огонек света, да и привычного людного шуму не было, хотя тут и там из закопченных труб поднимались клубы дыма.

– Топят что ли в такую жару? – скривился Витим

– Скорее ужин готовят. – сглотнув слюну предположил Ратибор.

– Ну да… – радостно подхватил Микулка. – Нам бы тоже в самую пору откушать. Цельный день не емши проехали.

– Но с маслом для светильников у них точно не все ладно. Или настолько скупы? – пожал плечами Сершхан.

Они медленным шагом пустили коней по тропке и спешились у колодца. Сруб был сырой, а возле него разлилась покрытая зеленью лужа. Тишина стояла как в склепе, только гудело комарье, выбираясь на вечернюю охоту.

– Странная весь… – нахмурился Волк. – Как нежилая. Слушай, Витим, может нам с Ратибором схорониться в сторонке на всякий случай.

– Верная мысль. Незачем свое число выдавать. А кони ваши за закладных сойдут. Только быстро давайте.

Словно в ответ на его слова скрипнула дверь одного из домишек, но Волка и Ратибора возле коней уже не было. Микулка глазам своим не поверил, оба как в воздухе растворились – моргнул, а когда глаза открыл, их будто ветром сдуло, только шевельнулась листва на дереве и качнулись верхушки травы.

Из дома вышел крепкий мужик, сощурился от неяркого света и уставился на путников. На лице его медленно проявлялась улыбка. Нехорошая какая-то.

– Эй, Липуша, погляди, к нам гости пожаловали! В кои-то веки!

Из-за двери высунулось бледное женское лицо, руки мигом оправили растрепанные волосы и губы тут же расплылись приветливую улыбку.

– Заходите, гости дорогие! Не часто нас путники жалуют, не очень проезжие тут леса.

– Это почему? – удивился Витим. – Вроде самый короткий путь до Чернигова.

– Да, говаривают, завелся злой разбойник на дороге, никого не пущает, всех побивает, а добро себе берет. – пояснил мужик.

На шум раскрывались двери соседних и дальних домов, двое мужиков с рогатинами вышли из леса, ненавязчиво перекрыв тропу к дороге.

– Исполать вам, путники. – чуть ли не в пояс поклонились они. – Оставайтесь на ночлег, а то через лес ночью ездить не след. Мало ли что, не ровен час…

– Мы бы с радостью! – усмехнулся воевода, качнув могучими плечами рукоять меча. – Да ехать нам нужно. Мы стали токма коней напоить.

– Да что вы! Разве так можно! – разобиделась хозяйка ближайшего дома. – Мы тут ото всех далече, новостей не ведаем. Пожалейте нас, останьтесь. Ни в чем вам отказу не будет. Да к тому же такие статные витязи! Чай из Киеву? Рассказали бы что там, да как, а то слухи всякие ходят, а правды чуть.

– Ну… – замялся Витим, наблюдая как из некоторых домов вышли на удивление ладные девки. – Ни в чем, говорите, отказу не будет?

– Да разве таким откажешь? – верно поняла его хозяйка. – Век себе потом не простишь.

Она рассмеялась как-то сухо, словно через силу, но в глазах действительно светилось желание, вот только не известно чего. У Микулки от такого смеха аж мороз по коже продрал.

– Ну, коль так просите… – сдался наконец Витим. – Останемся. Так, други?

– Отчего ж не остаться, – паренек заметил как Сершхан кивнул ему, спрятавшись за широкой воеводиной спиной. – С хорошими-то людьми…

– Да к тому ж мы не емши с утра. – Сершхан притворно вздохнул. – И не пили ничего, аж дурно. Дорого за еду и ночлег возьмете?

– Да что вы! Кто ж с путников мзду берет? Вы гости, вам и пироги на стол.

Витим спрятал руку за спину и сделал несколько непонятных знаков, но Сершхан, видать, все понял не хуже слов, что-то достал из седельной сумки и скорым шагом нагнал сотоварищей у самого порога.

– О конях мы позаботимся. – уже в доме успокоил их хозяин. – И напоим, и овса зададим. Добрые у вас лошадки. А чего закладных только две?

– Одна в бою загинула. – не моргнув ответил Витим. – Дралась как медведь, десяток печенегов копытами перебила, а тут с неба Змей…

– И что? – заинтересованно поднял брови мужик.

– Перекусила ему глотку и издохла. Видать кровь у Змея дурная была.

– А эти, ну, те что остались?

Микулка с изумлением понял, что мужик то ли верит каждому слову, то ли ему без разницы. В глазах ни тени усмешки.

– Эти, видать покрепче. – подхватил Сершхан. – Разорвали Змея как волк овцу и ничего, живы. Токма навозу с них больше обычного за день вывалилось.

Так они перекидывались бестолковыми словами, а за окошком все быстрее сгущалались вечерние сумерки.

– Отчего вы свет не зажгете? – не выдержал наконец Микулка. – Так ведь за ужином и в рот промазать можно.

– Свет? А, ну да. Липуша! Запали лампу гостям.

Хозяйка вытянула из-за печки покрытый годичной пылью светильник, загрохотала посудой, отыскивая масло, наконец запалила, вспыхнувшей от печного огня лучиной. Тусклый свет залил комнатушку, заиграл на толстой паутине в углах и паренек с содроганием разглядел, как сверкнули глаза у хозяина. Ясным красным огнем, как угли, когда ветер дунет. Кровь похолодела в жилах а по спине забегали мурашки, чуть спину не оттоптали, проклятые. Но Витим с Сершханом и виду не подали, хотя явно тоже приметили. Микулка понял, что если не соберется с духом, то у него начнут стучать зубы, а это для витязя никак не гоже. Он сжал под столом кулаки, представляя, как всаживает ворогу между глаз. Помогло, но слабо, хотя зубами стучать так и не начал.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации