Текст книги "Флейта и Ветер"

Коридор убегал куда-то вниз, закручиваясь, будто панцирь улитки. Очень неудобное место – хоть гранаты кидай впереди себя. Деревянная дверь появилась перед лицом действительно неожиданно.

– Черт… – ругнулся Дворжек, и закурил сигару.

Возле двери безмолвными сторожами сидели бронзовые собаки, высунув между зубами блестящие языки.

Он дал очередь через дверь и пнул ногой пробитое дерево. Дым еще струился в проходе, когда он запрыгнул в распахнутую дверь и замер на корточках. Огляделся.

– Похоже, встречи не будет. – меняя рожок сказал Дворжек.

Кругом, от пола до потолка, ветвился сплошной лес стеклянных трубок с синей жидкостью. Воздух свежий, но без намека на сквозняк. явно подземное сооружение.

Он снял с плеча автомат и прошелся прикладом по трубкам, пока синяя жидкость не брызнула во все стороны.

– Будем надеяться, что это часть ритмизатора. – уныло вздохнул Дворжек и побрел дальше.

Стало скучно.

Он вышел в огромный зал, заставленный аквариумами с самыми разными рыбами. Были даже акулы.

– Ну и бред.

В рыб стрелять было жалко и Дворжек двинулся дальше с нарастающим чувством дежа-вю. Будто он уже когда-то бродил с автоматом по такому же безлюдному коридору, ожидая нападения с любой стороны.

Через секунду дошло.

– Ага… Все таки «Quake»… Ладно, я же Юрику обещал поиграть.

Пройдя до середины зала, Дворжек понял, что зря тратит время. А еще через секунду понял – попал.

В собственном логове бесплотным тела не нужны, так кого же он ожидал здесь увидеть, кого собирался допрашивать? Они сейчас смотрят на него и смеются, а он даже эфирный детектор не взял.

Дворжек достал пистолет и наугад выстрелил три раза лептонными пулями. Ни какой реакции.

Ловушка. Они просчитали все на десять ходов вперед, а он попался, как сопливый пацан. Ну обидно же, черт возьми!

Уныние накатывало все сильней и сильней, начало захлестывать волнами – темными, липкими, а когда Дворжек понял, что на него давят извне, было уже слишком поздно.

Он безразлично смотрел, как к нему подходят отупевшие от обработки зэки в полосатых робах, чувствовал, как берут его под руки и отбирают автомат. Ведут куда-то, а потом навалилась полная темнота, бездвижность, беспамятство и безмыслие.

Темнота была плотной, осязаемой и тяжелой. Дворжек устал от нее. Сколько же все-таки времени он так пролежал? И что его держит? Скорее всего бессилие. Но он знал, с этим можно бороться. Человек вообще может сделать все, что захочет, только у него отняли эту возможность. Люди даже не помнят, что она у них когда-то была. Ничего. Можно напомнить.

3.

Следователь Терентьев протиснулся через ограду Смоленского кладбища и подошел к служебной «Волге»

– Ты езжай один. – сказал он водителю. – Я прогуляюсь. На свежем воздухе лучше думается.

Солнце уже скрылось за покатыми крышами города, но за горизонт не село. Небо сегодня светилось особенно ярко – словно позолоченный купол собора.

Народу на улицах было на удивление много, Терентьев не помнил, чтобы в такое позднее время бродили толпами. Он посмотрел на часы. Да задержался он сегодня на этом осмотре. Второй труп по той же схеме. Бывший кэгэбэшник, никаких следов насильственной смерти, пропал без вести в конце семидесятых годов. Никаких следов волочения. Но самое главное – у обоих следы локального, уже посмертного обморожения головы. Трупы найдены в десяти километрах один от другого.

Захотелось просто пройтись и расслабиться, побродить по Васильевскому, выпить пива. Захотелось именно пива. Прямо из бутылки, на ходу. И именно на Васильевском.

Нельзя себе отказывать в маленьких радостях.

Терентьев ускорил шаг.

На тротуаре стояла читенькая старушка, предлагала завтрашний номер газеты. Следователь машинально сунул руку в карман.

– Спасибо. – бабушка коротко наклонила голову, принимая монетку.

Терентьев взял газету и не оглядываясь пошел дальше..

Газету он выбросил в урну за углом, даже не глянув на заголовки.

Возле ларька тусовались подростки. Девушки хохотали как ненормальные, парни курили и картинно сплевывали сквозь зубы.

Дело не выходило из головы. Следователь взял бутылку «Невского крепкого» и пошел вдоль проспекта. Небо начало остывать, с залива потянуло свежим морским ветром.

Возле магазинной витрины столпился народ – трое парней, раздетых под йогов показывали свои номера прямо на тротуаре. Четвертый размеренно колотил в барабан. Взляд, как у пациента психушки. «Йоги» готовились к возлежанию на стеклах. Готовились неспеша, умело натягивая внимание зретилей, словно тугую струну. В момент наивысшей натяжки один «йог» пошел собирать деньги по кругу.Терентьев невольно замедлил шаг – гул барабана и общее возбуждение действовали на подсознание.

Усмехнулся. Пошел дальше.

Манипуляции сознанием, вот что это такое. Каждый день сотни подобных манипуляций крючат сознание граждан по всему миру. Кино, музыка, телевидение, политика… Газеты. Сейчас в детективах больше правды, чем в прессе. Иногда кажется, что сознание современного человека уже не может без этого существовать.

Он отхлебнул пива – два золотых сфинкса на этикетке. Тоже манипуляции. Символ Питера, надо купить. Но это совсем на лохов.

Для манипуляций сознанием достаточно создать любую легенду, выдумку, тайну. Пусть даже самую простенькую. Видимо в человеке сидит какой-то древний инстинкт, заставляющий сознание замирать от таинственного. Замирать и передавать управление подсознанию.

Но в отличии от искуственно созданных тайн, вроде предшествовавших человечеству цивилизаций, в этом деле действительно существовала тайна. Такая, не броская, но интересная.

Два года назад Терентьев уже наблюдал обморожение головы трупа. И дело было связано с Инной Астаховой, которую так и не удалось найти. Тут же вспомнились следы, уходящие в стену, выпадения памяти, трупы, оставляющие четкие пальчики через несколько лет после гибели… Хоть пиши сценарий для фильма ужасов. Чертовщина, казалось бы, но в ней интуитивно прослеживается логика. Интуиции Терентьев привык доверять.

Он снова отпил из бутылки, в теле появилась долгожданная расслабленность.

Да, манипуляции… Вот откуда могут ноги расти. А если все эти странности, лишь ловкие подтасовки, с целью сбить со следа? И этот спектакль был поставлен только для одного – скрыть реальное положение вещей.

А каким может быть это положение вещей? Что ж включаем фатазию…

Существует некая преступная группа, чем занимается – пока не имеет значения. И вот они решили, что для проворачивания дел им нужны люди-призраки. Мертвые и пропавшие без вести. Одних «пропадают» или «убивают» при вербовке, других «оформляют» уже в процесе преступной деятельности. Вербовка проводится в мелко-криминальной среде – наркокурьеры, проститутки, угонщики, хулиганы и прочее отребье. Однако, скорее всего, не отказываются и от вербовки подготовленных кадров – бывших сотрудников спецслужб и ребят, воевавших в горячих точках.

Так, это уже зацепка. Надо поднять картотеку погибших и пропавших без вести. Хотя бы за два последних года. Собрать фотографии и объявить повторный розыск. Не всех конечно, но потенциально подозрительных – обязательно. Кто-то должен найтись. Обязательно.

Пиво действительно было крепким – настроение стремительно улучшалось. Теперь дело не казалось таким уж непробиваемым. Просто не надо вестись на все эти театральные фокусы, на запертые изнутри комнаты, глухие стены и прочую мистику ходовых детективов.

Вспомнив про мистику, следователь усмехнулся. Все-таки есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. Взять хотябы Васильевский остров. Терентьев давно заметил, что есть места, предназначенные для совершения определенных действий. В таких местах совершать подобные действия правильно . Нужно их совершать, хотя бы время от времени.

На Васильевском нужно гулять и обязательно пить пиво. Такое место. Следователь не мучился вопросом – магия это или установочный рефлекс. В этом не было разницы. Главное в том, что совершая правильное действие в правильном месте, можно получить правильный результат.

Вот он его и получил.

Терентьев медленно пошел по Малому проспекту, то и дело прихлебывая из бутылки. Идти было на удивление приятно, завтрашний суматошный день представлялся чем-то далеким и почти нереальным.

Пиво кончилось. Можно было бы купить еще, но ларьков поблизости не было. Он поставил бутылку на краю тротуара – бабушки подберут.

Под ногой хрустнуло. Следователь поднял ступню и брезгливо отпихнул раздавленный одноразовый шприц.

Вот зараза… Причем бороться с наркоманами – дело совершенно бессмысленное. С наркоторговцами нужно, а этих, отупевших, измочаливших собственные мозги, надо просто лечить. Но лечить эффективно, а с этим у нас проблемы. Рыночная экономика сделала медицину дороже, но далеко не всегда лучше. Разве что к дантистам теперь ходить гораздо приятней. Зато после появления частных клиник, все чаще случаются всяческие злоупотребления. Взять хотя бы доктора из нашего дела.

Терентьев замер. Вот что нужно сделать в первую очередь! Еще неизвестно, сможем ли мы найти кого-то из «умерших», а вот поднять врачей, которые выдавали липовые свидетельства, надо немедленно. И начать с того, который выдавал свидетельство Грачкиной.

Следователь улыбнулся и быстрым пошел к метро..

* * *

Денис сидел к Фели близко-близко, только обнять не решался. Да это было и не нужно. Не хотелось нарушать хрупкость внезапно возникшей близости.

– Надо идти. – без особой уверенности сказала девушка.

– Надо? – Деня открыл глаза.

– Мы сами так решили пожала она плечами. – И если чего-то не хочется делать в какой-то момент, это вовсе не значит, что надо поддаваться этой минутной слабости.

Вампир вздохнул как-то уж очень по-человечески:

– Ладно. Собрались и вышли.

Фели оглядела одежду. На джинсах пятна, рубашка тоже не первой свежести. Противно, но ничего не поделаешь. Деня помог ей отряхнуться. Вроде получше, но не блеск.

Они вылезли через люк в подъезд, стараясь не шуметь, спустились по лестнице.

– Как преступники… – нахмурился Деня.

– А что делать? – Фели закрыла за собой дверь. – Смотри, какой сегодня закат.

– Это к добру или к худу? – насторожился Денис.

– Это просто закат. – улыбнувшись, ответила девушка. – Куда пойдем?

– Лучше всего на Ваську. – прикинул он. – Там сейчас тусуется народу до черта. Станем возле «Василеостровской», насшибаем бабла. С твоим внешним видом это легко.

– Дурацкая у тебя ирония.

– Нет, я серьезно. Ты клево выглядишь.

– Я похожа на замученную помойную кошку.

Двор действовал угнетающе. Так и казалось, что кто-то недовольно смотрит в окна и думает позвонить участковому. Какая-нибудь мамаша или бабушка, прожившая в этом доме всю жизнь.

Странно, но бдительные жильцы стучат участковым только на совершенно безобидных незнакомцев. Если бы в подъезде поселился хмурый чечен или семья буйных пьяниц – молчали бы, даже не пикнули. А на тех, кто старается вести себя тихо и неприметно, срывают комплекс вины за собственный страх. Страх перед теми, на кого стукануть опасно.

Людная улица смахнула настороженность – тут все были в равной степени незнакомцами и чужаками. Ничейная территория. Фели улыбнулась и расслабила плечи. Деня тоже шагал в такт музыке улиц – шелест шин, смех, разговоры, шипенье троллейбусных дверей и перезвон запоздалых трамваев. Джазовая пьеса.

Возле входа в метро девочка лет двенадцати неумело играла на флейте. Возле ног щенок. Ему было весело.

Вдоль тротуара пробежал ветер, бумажки, окурки. Фели достала из кармана десять рублей и положила в коробку рядом с щенком.

– Поедем или пойдем? – спросила она.

– Пешком далековато переться… – скривился Денис. – Да и времени мало. Засиделись.

– А давай попробуем тачку поймать! – предложила девушка.

– Денег ведь мало…

– А мы на халяву. Двух музыкантов кто-нибудь по пути наверняка подвезет. Знаешь сколько я так ездила? Главное сразу сказать, что денег нету. Давай флейту.

Фели подняла руку с флейтой и пошла к мосту, балансируя на бордюре, как совсем маленькая девчонка. Деня улыбнулся и поспешил следом.

Задрипанная жигулька обогнала, мигнула стоп-фонарями и прижалась к бордюру.

– Деня! – махнула рукой Фели. – Побежали скорее!

За рулем оказалась почти ровесница, может чуть старше. Волосы черные, как смола – наверняка крашенные. Макияж в стиле вамп. Черно-лиловые губы. Синяки воргуг огромных глаз. Фели поймала себя на мысли, что лицо водительницы ей кого-то напоминает.

– Привет. – Фели улыбнулась незнакомке. – Вы не подвезете нас? У нас совсем нет денег, правда…

Девушка посмотрела на нее со странной улыбкой:

– А вам куда? На Ваську?

– Ну, типа да. К метро. Играть. – Фели коротко объяснила смысл поездки, пытаясь сообразить где же все-таки видела эту девушку.

– Клево! – воскликнула брюнетка. – А я типа катаюсь. Поехали вместе, артисты.

– Спасибо! – Деня широко улыбнулся.

– Пожалуйста. – подмигнула черноволосая незнакомка и потерла пальцами под носом.

Фели заметила, что зрачки у водительницы огромные и шальные.

– Садись! – позвала она Дениса и плюхнулась назад.

Денис сел не переднее сидение.

Машина тронулась.

– А вас не Света зовут? – осторожно спросила Фели.

– Мы знакомы? – девушка глянула в зеркальце заднего вида.

Фели не знала что ответить. Слишком все давнее. Да это Светка, и она ее точно не узнала. Да. Точно. Неужели за два года можно так измениться? Фели с равнодушием вспомнила, как когда-то Светка казалась ей образцом городской девушки. И надо ли возвращать то, что давно ушло?

– Нет. Извини. Ошиблась. – решительно сказала Фели.

– Бывает. – девушка глянула в зеркальце пристальней, но огонек узнавания так и не появился в глазах.

Ну и пусть, с облегчением подумала Фели. Сколько раз представляла эту встречу, но сейчас даже обрадовалась, что они не узнали друг друга. О чем можно говорить с бывшей подругой, если из-за ее глупой шутки Фели лишилась самого дорогого для себя человека? Ведь мама в те дни даже не собиралась звонить, Фели узнала об этом позже, но так и не смогла понять мотивы столь бесполезной лжи. И простить не смогла. Раньше Светку хотелось убить, уничтожить, но потом, отстаивая собственную жизнь, Фели поняла цену чужой. И еще она поняла, что каждый все равно получит положенное, и иногда, чтобы отомстить, просто нужно быть безупречной.

Жигулька подъехала к метро «Василеостровская» и остановилась у тротуара. Людей вокруг море, словно пик белой ночи вызывал непреодолимое желание выйти на улицы. Деня открыл дверцу и помог выбраться Фели, но она ступила на асфальт как-то неловко, флейта выпала из руки и покатилась к сливной решетке.

– Деня! – крикнула девушка, надеясь на реакцию вампира.

Тот не понял что случилось и тоже замешкался, но стоявший на тротуаре полноватый мужчина ловко подхватил дудочку у самой решетки.

– Отдайте пожалуйста! – испугалась Фели. – Зачем она Вам?

Незнакомец с интересом оглядел инструмент.

– Я милицию позову. – предупредила девушка.

Деня обошел незнакомца по кругу и стал заходить со спины.

– Ну… – незнакомец приветливо улыбнулся. – Милицию звать глупо. Я как раз там и работаю. Следователем.

– Да? – Она оглядела мужчину и, заметив в его глазах желание продолжить знакомство, добавила. – Извините. Спасибо.

Терентьев с улыбкой протянул флейту.

– Спасибо. – повторила Фели, стараясь не выдать волнения.

Все-таки бояться ментов превратилось у нее в привычку.

– Не за что. – снова улыбнулся Максим, но Фели уже отошла от него, давая понять, что в ее планы дальнейшее знакомство не входит.

Очень кстати из машины выглянула Светка:

– А вам куда-нибудь ехать?

Она многозначительно улыбнулась.

– Вообще-то я шел к метро. – признался он.

Следователь оглянулся – Фели, взяв под руку своего белобрысого попутчика удалялась.

– А у меня сегодня началась неделя добрых дел. – улыбнулась водительница. – Всех вожу бесплатно. Вам куда?

– До Гостинки. – смутился Терентьев.

Он побаивался таких. Мрачноватых, с хищной раскраской на лице. Познакомишься, чтобы развеяться, а получится сплошная проблема. Или истерику устроит. Или еще что-нибудь.

– Ну так садитесь. – поторопила его водительница.

– А водите-то нормально? – явное перевозбуждение незнакомки от него тоже не ускользнуло.

– Легко! – хвастливо подмигнула брюнетка, устраиваясь за рулем поудобнее.

– Понимаю. – кивнул Терентьев и сел на переднее сиденье.

Она решительно наступила на газ, и машина рванула.

Фели с Денисом остановились около «Макдональдса».

– Лихо он ее снял. – Деня завистливо посмотрел вслед..

– Еще кто кого… – улыбнулась Фели.

– Ну-ну. – усмехнулся Денис. – Если бы не упавшая флейта, хрен бы ему что обломилось. Вот что значит оказаться вовремя в нужном месте.

– Завидуешь?

– Да мне-то что? – хмыкнул вампир. – Так. Восхищаюсь техникой.

– Ладно. – оборвала его Фели. – Давай не будем об этом.

– Давай. Помнишь, что играть?

– Помнить-то помню, но как получится… – она поднесла флейту к губам.

Вздохнула и опустила снова.

– Надо быть уверенной в своих силах. – усмехнулся Денис.

– А я думала, нам нужно денег заработать.

– Это одно и то же. Без уверенности не заработаешь.

– Тогда лучше ты играй. Нет, серьезно. – Фели протянула флейту вампиру.

– Я на флейте не мастер.

– Врать ты мастер. Мелодию ведь ты мне напел.

– Ну…

– Ты стесняешься, что ли? – удивилась девушка. – Давай будем вместе работать – ты играешь, а я спою. Помнишь диск, который мы слушали?

– Ну.

– Там есть такая песня про Питер, помнишь?

– «В конце проспекта»?

– Нет, про дворника.

* * *

Дворжек уже привык к тишине и темноте. Принял, как данное. Просто такое место. Если закрыть глаза, то темнота вообще не имела значения, оставалась лишь тишина.

Нормально. Он многое понял, лежа во тьме.

«Если смотреть на камень», – учил Мацудайра-сан, – «Можно понять, что движет звездами. Учись созерцать. Просто смотреть и чувствовать, иначе тебе никогда не понять суть вещей. Думай об этом и пробуй. У тебя должно получиться».

И получилось. Сначала однажды, потом еще и еще. Было очень трудно и получалось далеко не всегда – лишь когда очень хотелось и было очень уж нужно. Как сейчас. Но Дворжек все равно обустроил пару мест.

Правда везде, где он пробовал раньше, был ветер. А тут ветра не было – кто-то позаботился о его полном отсутствии. Был бы хоть сквознячок, хоть малейшее движение воздуха… Тогда бы Дворжек уже ушел . А так приходилось впитывать мир по капле, набирать его, чтобы раствориться в нем без остатка.

Иногда Дворжек срывался на сон. Часто? Когда нет времени, слово «часто» уже не имеет значения. Снился конечно же ветер, его было много, как всегда в жаркой степи на полуострове Тарханкут. Ветер, парус и тугая вода за бортом – точно как мармелад. Если лечь на корме, то сквозь воду было видно белый песок дна. Весь в мелких барханчиках, чем-то напоминавший рыбью чешую.

А на берегу песок был сухим и походил на искрящийся слой чистой соли. Если поискать, можно было найти затертые водой и песком стеклышки – шершавые, забывшие об острых гранях. Как камушки, только все же прозрачнее, зеленые и коричневые, в цвет разбитых когда-то бутылок.

Солнце роняло на раскаленный песок лавину огня и жара порождала ветер, шуршащий короткой пересохшей полынью в двух десятках шагов от воды. А дальше, совсем далеко, степь прорезали длинные лесополосы из диких абрикосовых деревьев. До них на велике полчаса – ветки ломились от янтарно-медовых плодов. Из-за постоянного ветра деревья росли кособокими, словно устали противиться неукротимой стихии.

Далеко это все… Нужен другой ветер и совсем другой берег, один из нескольких его берегов.

Запах хвои.

Высоченные сосны поскрипывали, выметая густо-синее небо от облаков. На стволах плоские сухие чешуйки. Море совсем рядом – суровое даже летом, расчерченное бесконечными полосами волн. У берега круглые ядра валунов, оставшиеся после войны с ледником. Тут и песок другой, сероватый и какой-то неуловимо светящийся. Ветер пах йодом, солью и далекими странами – горизонт, словно лезвие бритвы.

Дворжек вдохнул глубже, впитывая ветер из сна, волосы тихонько колыхнулись во тьме.

Теперь все выйдет как надо.

Беззвучие отступило под шелестом волн, прогретый песок шершаво коснулся спины. Солнечный свет сквозь плоские метелки сосен лег на закрытые веки, а тьма и тишина остались где-то совсем в другом сне.

Дворжек открыл глаза. Теперь ветер трепал волосы как хотел, ласкал кожу и расчесывал густую осоку у берега.

Дворжек встал и отряхнул с обнаженного тела приставшие хвоинки. Он осмотрел пустынное побережье, улыбнулся в солнечный луч и пошел к видневшемуся за соснами дощатому домику. Доски прогнили до дыр. Рядом лежала такая же старая лодка, перевернутая к небу беззащитным брюхом. Соленые ветры давно стерли с бортов заботу человеческих рук.

Дворжек опустился возле нее на колени и незаметным усилием перевернул килем вниз. На песке остался мокрый овал, забитая ветром трава и с десяток суетливых сороконожек. Из песка торчал угол прозрачного пакета. Дворжек ухватился и потянул, песок вздыбился, словно в нем беззвучно разверзлось жерло вулкана.

Развернув пакет, Дворжек достал из него отдельно упакованные джинсы, ремень, светлую рубашку и легкую куртку из плотной ткани. Там же лежали кроссовки, синие плавки, «Командирские» часы, жестяная коробка размером с толстую книгу и кобура от пистолета «Вальтер Р5».

Дворжек без спешки оделся, надел часы, а жестяную коробку и кобуру уложил обратно в пакет. Бросив его в ямку, Дворжек разровнял песок ногами, потом снова перевернул лодку, отряхнул руки от древесной трухи и пошел в глубину соснового леса. За шумом сосен, дороги не было слышно, но Дворжек прекрасно знал направление.

Ветер, словно пушистый котенок, бежал рядом, играя осокой у ног.

* * *

На флейте Деня играл действительно плохо. Просто ужасно – Фели начинала петь уже в третий раз и сбивалась.

– Ну тебя на фиг… – хмуро заключила она. – Так у нас точно ничего не получится. Отдай инструмент, он тебя явно не любит.

– Скорее я его не люблю. – вампир пожал плечами. – Это ведь не гитара. Дудка, она и есть дудка, драйва в ней нет.

– Дурак. – Фели забрала флейту и положила в задний карман.

– Чего ты обиделась? – не понял Денис.

– Ничего. У меня к дудочкам с детства особое отношение.

– Я не знал, извини.

– Ничего. Давай я лучше так попробую спеть, без музыки.

Вампир равнодушно пожал плечами.

– Я тебя поющей не слышал. Ну, попробуй, может что-нибудь и дадут. Только скорее, а то народ начнет разбегаться, и ты снова ляжешь голодной. Давай я буду изображать массовку. Начинай.

Денис отошел, изображая восторженного слушателя, а Фели вдохнула поглубже и начала петь:

–Ветер в открытые окна.

Город – холодные звезды…

Выстрел – короткое слово…

Верить – порою не просто.

Денис для затравки кинул монетку, кто– подкинул еще. Стала собираться толпа.

Он был когда-то солдатом,

Смерть целовала в окопах.

Трудно от памяти прятать

Прошлого черную копоть.

Она колдовала, ночами летала.

Она его просто спасала…

Она его просто спасала…

Она его просто спасала…

На фотках забытое лето,

Волны и ветер в осоке,

Звуки шагов на рассвете…

Калейдоскопа осколки…

Лето проходит так быстро,

Словно случайный прохожий.

Память похожа на выстрел,

И на убийцу похожа…

Кем-то придуманный город –

Чисел и дней совпаденье.

Бродит задумчивый дворник,

Гонит метлой сновиденья.

Жизнь начинается утром,

Книга на первой странице.

Кажутся белым салютом

В небе над гаванью птицы.

* * *

– Меня зовут Свелтана. Можно просто Лана. – представилась водительница, едва отъехав от метро. – А тебя?

Такого резкого перехода на «ты» Терентьев не ожидал.

– Максим. – рефлекторно ответил он.

И лишь через секунду подумал, что настоящего имени говорить не стоило. Менты так не делают. Ладно, знакомство на десять минут. Ситуация была до жути неловкой – был бы выбор, следователь предпочел бы поехать в метро. Черт его дернул помочь этим задрипанным музыкантам. Но выйти и пойти обратно – значит обидеть весьма симпатичную девушку. Тоже идиотизм. Причем неоправданный. Тем более сегодня вечером ему совершенно нечем заняться.

– Ты куришь? – неожиданно поинтересовалась Светка.

– Время от времени. То есть немного.

– Можешь дымить в окно. – она показала глазами на ветровик.

– Спасибо, не хочется.

Нагловатая. Неприятно. А может прячет за этим какую-то боль? Впрочем, какая разница? Может даже уместным было бы закурить. Он достал из кармана начатую два дня назад пачку.

Ровный гул мотора сорвался на подобие кашля. Машина пару раз дернулась.

– Барахлит? – Терентьев все же решил проявить участие.

– Понятия не имею. – небрежно заметила девушка. – Я ее угнала.

Следователь повернул голову резче, чем собирался.

– Шутка! – рассмеялась девушка, заметив его интерес. – Тебя так типает от слова «угон», словно в ты ментовке работаешь.

– Очень смешно… – Он щелкнул зажигалкой и прикурил.

Машина снова дернулась, уже раз пять подряд. Скорость заметно упала.

Терентьев мало разбирался в автомобильных поломках, отчего почувствовал себя еще более неудобно. Определенно не следовало садиться в эту машину. Но сейчас уже поздно думать задним числом.

Остановились на перекрестке. Мотор снова заработал ровно.

– Доедем. – усмехнулась девушка.

– Очень на это надеюсь. – хмуро ответил следователь.

– Не рад, что со мной связался?

Честно отвечать не хотелось.

– Почему же… – Терентьев пожал плечами. – Лучше, чем на метро.

– А вот я очень рада, что ты ко мне сел. – Лана повернула к нему лицо и томно улыбнулась.

– Да? – следователь позволил себе улыбку. – Забавно слышать такое, от симпатичной незнакомки.

– Нравлюсь? – она снова посмотрела на него огромными темными зрачками.

– Да. – отметилось без участия воли.

Инстинкты, будь они трижды неладны… Работа, работа… Последнее свидание уже начинало стираться из памяти. Надо наверно жениться…

Тереньтева немного тряхнуло – машина тронулась с места и свернула на набережную. Мотор снова сорвался на кашель, и от рывка следователь ухватился за дверную ручку.

– Похоже, у нас проблемы. – Светка сбросила газ и прижала машину к бордюру.

Мотор заглох.

– Похоже. – недовольно фыркнул Терентьев. – Ладно, спасибо, я дойду пешком. Или поймаю что-нибудь попроще.

Он усмехнулся.

– Да?! – во взгляде девушки мелькнуло непонимание. – И бросишь меня на дороге одну, ночью?! Ты. Такой сильный, мужественный. И бросишь? Бросишь беспомощную девушку? Конечно! Другого я и не ожидала!

Она хлопнула руками по рулевому колесу и рухнула на него лицом. Острые лопатки беззащитно натянули тоненькую маечку.

– Я совершенно не разбираюсь в машинах. – следователь устало потер переносицу. – Могу дать мобилу, позвонишь кому-нибудь…

– Спасибо… – она печально ссутулила плечи. – Некому.

Терентьев не нашелся с ответом.

Вдоль набережной гулял народ – парами, группами, поодиночке.

– Похоже, у тебя проблемы не только с машиной. – Следователь сухо чиркнул колесиком зажигалки. – Да?

Она безразлично глянула на гранитных сфинксов, уснувших на постаментах.

– Мне все равно. – она тоже прикурила от огонька. – Веришь?

– Нет. – честно признался Терентьев.

Светка снова попробовала запустить двигатель – без результата. Махнула рукой.

– Можешь валить, если хочешь… – она отвернулась к окну. – Ты же хотел? Я может тут теперь всю ночь просижу…

– Ну, раз так, я побуду с тобой. – следователь устроился поудобнее. – Поболтаем. А завтра я тебе с работы пришлю спеца по моторам. Идет? Давай, колись, что у тебя случилось.

– Ты вроде спешил. Дай сигарету! Че ты куришь?

Терентьев протянул свою пачку.

– Фу… – поморщилась она, но все-таки вытащила сигарету.

– Перебьюсь. – решительно сказал Терентьев. – Я собирался домой. Просто мне надо подумать, а за разговором новые мысли приходят.

– Со мной не придут. – Инна не отворачивалась от окна.

– Да хватит тебе кокетничать. – Терентьев сделал глубокую затяжку и выпустил дым в приоткрытое окно. – Мы с тобой видимся в первый и в последний раз. Эффект попутчика, знаешь? Случайному человеку расскажешь и становится легче.

– Меня муж выгнал. – скупо выдавила она. – Падла… Я ему не чемодан! Утащил в Москву, обещал купать в роскоши, а сам разорился, придурок. Я терпела его, терпела… Кинули его, понял? То же мне, принц… Я ему говорю – устройся на работу, как человек, меньше будет денег, зато постоянно. А он на меня как на дуру глянул и позвонил в агентство по продаже квартир. Сказал, мол, поправлю дела, все станет по-старому. А пока подожмемся. А я что дура, по съемным хатам жить? У меня своя в Питере есть… Короче, вся жизнь прошла зря!

– Значит ты сама ушла?

– Нет, он не стал со мной считаться. Я для него тряпка, подстилка, вещь покупная… Конечно, я не стала ждать… Мне пришлось собрать вещи и уехать. А что делать-то?

– И поэтому ты набралась кокаина?

– Иди ты в жопу… – Светка выбросила окурок в окно. – Сейчас мне только не хватает твоих моралей.

Следователь молча затянулся, уголек сигареты сухо шикнул и выпустил кольцо дыма.

– Да… Веселого мало.

Терентьев задумался. Девушка вызывала у него смешанное чувство. С одной стороны вот такие сами нарываются. Думают, что главное – деньги, выходят за разных бандюков и скряг, а потом мучаются. Сами виноваты! Но ведь молодая еще совсем, дура. Тоже можно понять. Хочется ей всего этого барахла – тряпки модные, поездки на острова. Кому не хочется? Может не конченная она еще? Надо разобраться.

– Слушай, давай поедем ко мне домой? – снова предложил Терентьев. – Ты там спокойненько все расскажешь. Ну?

– Я не брошу машину. – мрачно сказала Светка. – Я ее действительно угнала у подруги. Они с какими-то арабами, блин, обдолбились все. А я села в машину и умотала. Она завтра найдет меня, а машина сломана. Что я ей скажу? Погано как… Как-то все мне обрыдло. Честно тебе скажу. Даже сама себе я кажется тоже обрыдла. А что делать? Я без этого дерьма белого уже на свет смотреть не могу… Слышь. Посмотрел бы. Может там ерунда какая. А?

Мужчина в Терентьеве победил следователя и стража порядка.

– Я не очень разбираюсь в моторах, – сказал он, – но можно попробовать заглянуть под капот. Может, действительно, там какой-нибудь проводок отвалился. Открывай.

Светка потянула ручку и вышла вместе со следователем. Он распахнул капот. Кое-что было знакомым – карбюратор, воздушный фильтр…

– Ключи какие-нибудь есть?

– Ключи!? – Светка с удивлением покачнулась на шпильках и вытащила из кармана связку с брелком. – Вот… От квартиры. А зачем тебе?

Терентьев вздохнул:

– Гаечные ключи.

– А! Ха-ха! – Светка рассмеялась и открыла багажник. – Ой! Не знаю даже. Иди глянь, чего тут…

Ночные гуляки шли мимо, не обращая внимания. Изредка проезжали машины. Терентьев задумчиво рассматривал двигатель.