Текст книги "Маленькие писульки большой девочки"

Пьяная дама фуль-фуль не хозяйка или жизнеутверждающая запись

Дневник!

Мы тут небольшим, но дружным коллективом решили поехать и немного пошашлычиться. Закупили продукты, напрягли мужиков местных мариновать, приобрели чуточку алкоголя по скидке в Окее.

Скидочка была внушительная, посему водки мы взяли в размере скромных десяти литрушек. И если завтра вы в Ютубе увидите видео «Пьяная баба танцует на столе», а следом «Баба упала еблом на мангал», то вы знаете кто это был.

Нет, нет. Я не алкоголичка, но вина там не будет, а водка дурно на меня влияет. Именно под действием этого напитка я когда-то нанесла травмы одному бывшему парню, лупсачила лифт ногам из-за драматических отношений с девушкой, лишилась девственности.

Сейчас-то я повзрослела и меру знаю. Но есть одно НО.

Мне грустно. А когда грустит Люся, печень рыдает. А еще у моей коллеги обнаружили опухоль с риском развития рака. Поэтому питье будет не только радостным, сколько вынужденным. Ведь как известно: Алкотерапия – лучшая терапия. Это я вам как психолог говорю с опытом личного консультирования. И если кто-то сегодня грустит, не грустите – бухните! Пятница же! Развратница же! Надевай чистое исподнее и весели свою нервную систему.

Ты знаешь, дневник. Я сегодня когда разговаривала со своей коллегой, поняла одну вещь.

Так отчетливо поняла, так вот с пропуском через внутреннее. Мы – это большой кусок мяса. Гниющего, стареющего, заветренного мяса. Хожу тут, чего-то строю из себя, показываю всем и себе какая я неебическая личность, но закончится все одними и теми же червями, которые будут медленно проедать мою плоть, выползая из глазниц, спуская к тому, что когда-то было живым существом. Тело будет гнить, куски плоти будут отваливаться от костей, а сами кости будут валяться под метровым слоем грязи.

Разговаривали мы с ней, она расстроенная была, ну а я вместе с ней. И все так пусто стало и бессмысленно. Так экзистенциальненько. Ведь осознание, что ты можешь строить планы, прогрызать себе счастливую жизнь, а она так в одночасье решит закончиться. И страшно даже не это одночасье, ведь смерть моментальная – легкая и милосердная. Страшнее представить, что ты начинаешь разлагаться заживо. В сознании. Умирая медленно, доставляя страдания себе и своим близким, которые вынуждены сначала тебя поддерживать, а потом тихо и обреченно шептаться, ожидая твоего конца и своего освобождения. Просто в какой-то момент ты перестанешь быть личностью. В какой-то момент финальных стадий ты превращаешься в овощ, чахнущий цветок, собачку чумную, с той лишь разницей, что тебя так просто не усыпишь. Вот такая вот оказия, дневник. Ты человек, личность, равный, старший – пока ты здоров и можешь еще таскать свою тушку. Но упади и никто, даже самые близкие, не смогут до конца воспринимать тебя таким же. Рано или поздно ты превратишься в говяжью вырезку, этакий медальон из телятины, который только мораль и этика с УК не разрешают добить. Хотя еще не известно, что было бы милосерднее. Правда, что ужасно, твой инстинкт самосохранения будет работать до конца и ты будешь страшиться того, что уже давно идет нам навстречу.

Перед лицом болезни и смерти многое становится очень простым. Жизнь наполняется теми красками, которые никогда не были до и ни будут после. Моей коллеге предстоит долгий путь борьбы и я желаю ей удачи, но буквально сегодня я отчетливо увидела в ней другого человека.

– Нажрусь сегодня – буду танцевать босиком на песке. – сказала она

– Но N, тебе же нельзя, куда пить то? – -предостерегла я – -да и холодно, чтобы танцевать.

– Люся, я всю свою жизнь жила в ожидании светлого будущего и во многом себе отказывала, переживая, что люди подумают. Сейчас мне плевать. Я хочу пожить своей жизнью. А простуда – это не рак. Так похеру.

Вот да. Похеру. И мне сегодня стало резко на все насрать. Я накидала себе опять слишком много надо, очевидно позабыв, что уже завтра я могу сидеть в кресле врача и выслушивать приговор. Не дай Бог, конечно. Но мое любимое выражение «Смерть – это то, что происходит с другими», сегодня опять потеряло свою актуальность.

И со мной произойдет, и с тобой, и со всеми, кого ты так любишь. Прими это, дневник, и тогда ты поймешь, что танцевать на столе, скидывая бутылки на людей ногами, – это весело.

В общем, оправдание своему сегодняшнему желанию надраться в стельку я нашла и никто не сможет мне контраргументировать, ибо никто, даже самый ярый ЗОЖник, не застрахован.

Наоборот. Черви больше любят натуральные тела. Мою проспиртованность заебешься грызть. Потом с головной болью валяться. Жена-червь домой не пустит. Отправит туда, где пил. Ко мне. К Люсе. А что со мной уже делать, когда все самое важное прогрызли?

Правильно, ничего.

Так что уж лучше и не начинать, мистер червь. Давайте поживем.

Пока!

Выжить на корпоративе или я знаю, что вы делали в прошлую пятницу

Не могу сказать, что это было легко, но я смогла пережить прошедшую пятницу.

Привет, дневник.

Я уже в настолько привычном настроении понедельничной апатии, что связка Люся-Понедельник-Сплин так же прочно вошло в сознание моих знакомых, как спайка Билан-Нос-Кокаин в мозгу его фанатов.

В прошлую пятницу, как ты уже в курсе, дневник, я ездила на природу, где в составе нашего гордого коллектива культурно отдыхала.

Ну как культурно? Все начиналось с этого. Когда наши дамы и безукоризненные кавалеры пришли на берег реки Дон и умастили свои небесной красоты задницы на мокрые лавки изысканной беседки, то все было очень по-питерски.

Беседа текла неторопливо, угольки весело потрескивали в мангале, запекая куски плоти некогда живого существа. Чарующие ароматы как бы намекали на то, что скоро всем будет тепло и сытно.

Девы наманикюренными пальчиками потрошили овощи, брутальные мужчины кучковались возле костра победы и тихо шептались. Периодически со стороны мангала раздавались журчащие звуки, заставляя думать что там либо ссут, либо кто-то начал раньше.

Спустя минут двадцать, когда стол был уже накрыт, а мясо подходило к степени прожарки уровня Саши Грей на съемках фильма «Пещеры и восемь спелеологов» – мы решили слегка вкусить горячительного. Мужчины почему-то весело хихикали и перемигивались. Мы же кокетничали, увещевали разливающих быть скромнее и «Вася, ты куда мне льешь столько?».

Люся же, будучи не особой фанаткой водки летом, самостоятельно набодяжила отвертку.

Сказали тост. Покричали «ура!». Генеральный толкнул очередную речь про единство, братство и прочую командность. Глаза заблестели у всех. Я подумала, что их проняло. Ан нет. Просто отверткой баловалась только я. Остальные пили из пластиковых рюмок напрямую, минуя долгие прелюдии с соком.

Вспомнили про небольшие перерывы между первой и второй ходкой осужденного по статье 228 УК.

Сглотнули.

Еще.

И еще.

Кто-то крикнул про селфи-палку. Я прокляла весь мир, ведь заряженный айфон был только у меня. На десять минут двадцать взрослых людей ушли в попытки присобачить телефон на эту адову конструкцию. Еще пять мы не могли понять: почему он не коннектится? Последние три я орала, что осторожнее с моим яблоком и какого хрена ты так палкой мотыляешь, козел, у меня уже аппарат весь в песке. И только благодаря молодости Оли-секретарши и 3G от Мегафона, мы все узнали, что палку надо заряжать. И этот костыль мозгов школьницы на самом деле без энергии не работает.

Взгрустнули. Накатили. Проявили смекалку, селфи-палкой стал наш худющий водитель. Пофоткались.

Наши рюмки из полипропилена, прикидывающиеся посудой завода «Гусь-Хрустальный», издали очередной звон.

Покричали Ура.

Я пила третий стакан отвертки, коллектив пил пятую литрушку…

Как вдруг неожиданно стемнело и наступил вселенский хоррор.

На берег вышли зомби, Амбрелла спустила своих псов, а Милла Йовович очевидно сачканула, ибо другого объяснения, куда делся благообразный коллектив компании N и откуда взялись эти чудовища с потекшей тушью, съехавшим рубашкам и бессвязной речью, у меня нет.

Мы не в первый раз вместе отдыхаем и всегда было если не совсем прилично, но до уровня этого вечера никогда не спускались.

Эти бродяги жизни суровой нажрались так, как я давно уже не видела. Особой обидой было то, что я была трезвой, ведь больше своей меры я никогда не брала. Поверь, дневник, быть трезвой, когда вокруг восстание радиоактивных поросят – это то еще удовольствие.

Во-первых, у нас был вечер звездопада.

Лидером по смешному падению стала начальник отдела продаж, случайно ебнувшаяся с танцпола лицом в песок. Сначала мы ее оттряхивали, потом вдвоем с менеджером, уподобившись орангутанам, занимались груммингом, вынимая ракушки из ее растрепанных волос.

Оператор пыталась выбить ногой бокал с колой у моего рекрутера, чем заслужила себе самое эффектное падение, растянувшись в полете в шпагат. Другая менеджер завалилась в ткань беседки (там беседки тканью обтянуты для красоты и интимности).

Мы дружно ее оттуда доставали, а когда вытащили то обнаружили, что лежала она там не одна, а на кладовщике.

«А я и думаю, что мне так мягенько было… Ик» – комментарий участницы происшествия.

Во-вторых, пьяное мужичье решило подкатить.

Нет, когда они там подкатывали к другим, мне было насрать, но когда я сидела на пенечке и курила, думая о красоте реки, а на голову мне неожиданно легли чьи-то потные ладошки, которые потом быстро заскользили к талии и рядом со мной визуализировался пьяный рях нашего экспедитора, то я легка охуела. Я даже дар речь на минуту потеряла и просто смотрела на то, как он лыбился мне в лицо своими зубками и чего-то там чесал про красивые волосы. Из транса меня вывела его фатальная ошибка, когда он начал НАКРУЧИВАТЬ МОЙ ЛОКОН себе на руку!!!!!

В общем, тут случилось самое сладкое падение вечера. С пенька, зато в мокрую грязь. Я разоралась отборным матом, уж это-то умею хорошо, и, проявив чудеса забытой гибкости, со всей дури толкнула его ногой нахуй. Он дернулся на бычку, я предупредила, что будет еще один такой подкат «Я сделаю два звонка и Царствие тебе Небесное». Послав для верности еще раз на детородный орган, гневно забуксировала по песку в сторону беседки.

По пути встретила несколько новых любовных пар, которые образовались только сейчас и уже завтра распадутся, ибо семьи и дети, недолеченный триппер не способствуют созданию новых союзов.

Пришла в беседку, там под бутылками и грязной посудой нашла свою подругу – главбухгалтершу. Сказала ей проводить меня в туалет. Первая после Бога, с трудом сфокусировав на мне глазки, неожиданно разрыдалась и начала бессвязно говорить про какую-то любовь.

Я поняла, что она мне не компаньон, но страх пиздовать по темной базе, где прячется обиженный экспедитор, пересилил и схватив тетку под руку я потащила ее к уборной.

Через шагов двадцать случилось страшное: главбух упала, чем напомнила мне черепаху, перевернувшуюся на панцирь.

С кряхтением и «Ну йоп твою мать!», я подняла обрушившуюся экономику весом в 80 кг и с трудом продолжила путь к месту облегчения и счастья.

Пришли к кабинкам. Она идти отказалась, чем поставила меня перед выбором: или она, или мочевой. Недолго думая, я прислонила ее к забору. Благо она не заметила разницы и уже ему продолжала рассказывать свою лирику и драму.

Когда я вернулась, обнаружила, что бухгалтерия бежала.

Дневник, прикинь. Вышла из туалета, смотрю: забор есть, а бабы нет. Бегала вокруг кабинок, кричала. И уже практически в панику впала, как из кустов бессвязной речью и подтягиванием штанов обозначила себя большая тень.

– Ты ссала там что ли? – спросила я

– Да – сказала как отрезала главный бухгалтер.

На этой ноте я поняла, что все уже потеряно, и позвонила мужу. Пока я довела коллегу до беседки, пока собрала себе шашлыка и овощей, и пока отыскала все свои сумки – супруг приехал. С собой взяла только рекрутера, которого мы подбросили до клуба, где он планировал продолжить вечер. Причем песок, запах костра и спортивный костюм его не смущали. Ну что же. хороший мальчик, расслабленный. Правда, наверное, слишком расслабленный, ибо несмотря на идеальное поведение вечером, я сумела его подловить.

Ведь он тоже был пьян, а я мила, и поэтому сказала, что довезем прямо до дверей. Он стеснялся, но или алкоголь взял вверх над здравым смыслом, или он не знал, что я могу быть в курсе. Но когда он назвал адрес куда ехать, я весело попросила его передать привет тамошним травести-дивам, с которыми когда-то пила текилу.

Мальчик залился краской. Муж неодобрительно цокнул. А я поняла, что теперь он (рекрутер) – мой с потрохами. Надо же так подставиться. Молодость.

И что хочу сказать, дневник. Не только рекрутер – мой с потрохами, но еще и половина офиса. Ведь сегодня у всех резко случилась амнезия и они не могли вспомнить, что было.

Как же хорошо, что у них есть я. Я напомнила. Всем и каждому. Со смехом, радостью и ликованием. А экспедитора простила. И потому решила, что увольнение его скоро будет не по статье, а по собственному.

Ибо нехуй. Волосы и сиськи Люси не для того росли.

А тебе, дневник и читатель, желаю быть расслабленным и не стесняться пить много. Ведь благодаря таким как ты, не знающим меры, такие как я чудесно выстраивают политику серой власти.

О! Помощница руководителя идет. Извини, дневник, но мне надо кое-кому напомнить, как она в мусорке рылась, ища свой телефон, а ей в штаны раков засунули и назвали русалочкой. Она так смеялась тогда и признавалась, что обожала эту сказку. Ну да, ну да. Надеюсь, Ариель, чувство юмора у тебя не испарилось с алкоголем. Прыщавая сука.

Чмоки!

Иди ты в жопу, стресс или семейные драмки

Привет, дневник.

Пятая неделя моего треш-заезда подходит к концу, маяча реальными выходными и возможностью поспать чуть больше трех часов.

Не то, чтобы я прямо так сильно устала, но на всякий случай с врачами из ЦГБ договорилась, пускай готовят капельницы и кушетку для нового пациента с нервным срывом.

Вчера я рыдала. Весь вечер. Практически без остановки.

Нет, нет. Ничего особенного, просто мозгу надобно от кортизола избавляться, а лучше слез он ничего не придумал. Расслабься, дневник. Это норма. Прорыдалась и успокоилась. Даже с силами собралась и в час ночи жрать пошла готовить.

Взяла куриные бедра, обмазала их сметаной, перцем, чесноком, паприки швырнула для цвету и пряности вкуса арабского жеребца. Посолила. Дала постоять пять минут, пока моя овергрязная духовка разогревалась до температуры жопы патриота. Закинула в шкаф духовой.

А тем временем рука моя потянулась к кастрюле большой, в которую я налила горячей воды из крана и поставила кипятиться.

Подождем.

Ушла курить на балкон. Поговорила с мамой. Муж в спальне обиженно храпел. Я на него сорвалась.

Да, да, дневник, знаю, что сама виновата, дура и прочее. И он у меня еще золотце, что синяк мне не оставил, когда я, после пятой просьбы помыть испачканные в копченом леще руки, а уже потом спать в кресле, начала повышать голос. И кара на мою геморройную задницу, что в порыве нервного истощения (нашла отговорку) намекнула ему, что он ведет себя как свинья. И кожаные кресла реально воняют, если об них ручки вытирать. Он обиделся. Не разговаривал со мной, губы надул и даже на все мои усилия «помириться» не отвечал (усилия были пропорциональны наличию ресурсов организма, вяленько, как пенис пенсионера, но чем богаты).

Вот дура конченная. Просто надо больше усилий прилагать для сохранения очага и моральной поддержки супруга. Ему хреново сейчас. И я его поддерживаю. Всегда, безоговорочно и с полной отдачей. А я всего лишь баба, которая, что вещь, что утварь, что скотинка. И кого там волнует, а как у меня дела и не дошла ли там до ручки престарелая блонда?

Сейчас время тяжелое.

И нельзя, чтобы мужчины нервничали.

Именно поэтому, и это правильно, меня вышвырнули на улицу без денег и связи в незнакомом городе.

Да не очкуй, дневникон, я нагнетаю.

Просто мы ездили с ним в командировку по его делам. Я тогда накануне ночь сидела помогала с отчетиком. Он тоже сидел. А утром поехали. Весело так, задорно. С утра узнали, что у него на карте ограничение. Его-то снимут, как деньги зайдут, а они хуй знает когда зайдут. Может днем, а может ночью.

На моей же уже сто лет ничего нет. Теоретически там должна быть зарплата за март, апрель, май, июнь, но у меня в компании Медведев недавно проезжал, ну а дальше вы в курсе.

Приехали. Выперлись из машинки, я последние из своих сусек выгребла, чтобы ему сначала бензин, а потом и парковку. Пошли к его офису головному.

На улице +40

В офисе кондиционер и милые девы на ресепшене с большим черным диваном, куда я уже мысленно мастила свою исхудавшую гузку.

Да не тут-то было. Только мы подошли под здание, как мне мой верный, клявшийся в заботе и опеке властитель патриархального дискурса говорит:

– Люсь, может погуляешь где-нибудь, пока я поговорю.

– В смысле? – тихо прошептала покорная женщина восточных традиций

– Ну просто N (имя старшего партнера) будет себя неловко чувствовать, если кто-то будет сидеть там.

– Да, мой Господин – сказала я и ушла в палящие пески Аравии.

– Люся, ну я вижу, что ты обиделась, не обижайся! – крикнули мне вслед.

Какой он заботливый.

Шла и думала, а как он меня потом найдет, если у меня в роуминге минусовой баланс сейчас на телефоне (у меня пакетная корпоративная услуга по домашнему региону)

Пить хочу, ссать хочу, в кошельке реально рубль, связи нет, в глазах охуевание, что меня вот так вышвырнули как собаку.

Причем я знаю его партнера, как и он меня, и точно уверена, что ему будет насрать кто сидит там на диване ресепшена. Вот от слова совсем. Более того, он бы мне еще и кофе сам сварил.

Вспомнила свое образование и опыт. Разложила по полочкам. Поняла, что разговор у супруга будет сложным и вполне возможно его там выебут во все щели. Маленьким своим умишком въехала, что он просто не захотел «падать в моих глазах» или что там еще у вас, самцов альфачных?

Не захотел, чтобы я его слабым видела, очевидно забывая, что я его в каком только состоянии не видела и всегда поддерживала, как и он меня.

Но я-то баба, а мужик должен быть на коне и точка. Если он настоящий, конечно. Поэтому, если есть риск падения твоего статуса, то гони свою телку в поля. Пускай там пасется, пока ты стоически терпишь превратности судьбы.

А я тем времен шла и злилась. Дошла до какой-то улицы, поняла, что попала на центральную. Обнаружила там шикарный ТЦ. Пописала, сменила прокладку (у меня просто на нервной почве женственность пошла сильным потоком, пардон за подробности), решила попытать счастья и сунула свою карту в банкомат.

Дневник, ты не представляешь, как же я обрадовалась остатку в сорок рублей! Я хлопала в ладоши, сверкая кольцом за тридцатку и часами за полтос, оставшимися из прошлой счастливой жизни. Закинула на телефон и сделала один звонок, помня про старую поговорку о рублях и ста друзьях.

Через полчаса я уже сидела в местной кафешке, потягивая кофе и размышляя о тяготах семейной жизни.

Все так неоднозначно.

Я простила мужа, дневник. Хоть и не забуду этого, как и не забуду свое сильное тогда желание купить билет на автобус и уехать в Ростов. Собрать вещи, упаковать собаку и подать на развод.

Впервые у меня возникло такое желание, родной.

Но я поняла, что не оставлю его одного ехать обратно, и уж тем более не оставлю сейчас, когда у него не очень все хорошо.

Я очень его люблю и готова поступиться многим. Своими принципами, жизнью, судьбой, мочевым пузырем.

Но пока меня не выкидывают.

Пока меня не разменивают на сиюминутную панику.

Пока меня не втаптывают своим недоверием, после всего, что было между нами.

Он не извинился передо мной. И даже не заговорил на эту тему.

Он просто обиделся на меня вчера, когда я позволила себе дать волю эмоциям и впервые, за последние три месяца, не оказать ему стопроцентную абсолютную поддержку. Не поддержала в добром начинании догваздать и так уже грязную квартиру.

Вот же баба-пила.

Так, а теперь, когда наша вода закипела, мы кидаем туда пакетированную гречку и варим ее пятнадцать минут. После того, как она сварится, мы высыпаем пакеты в дуршлаг и даем стечь.

Перекладываем в кастрюлю, ждем готовности курицы.

Чудесный ужин готов. Perfect!

Осталось только наложить его на тарелку и понять, что ты совершенно не можешь есть. Более того, тебя тошнит.

Поблевать.

Послушать храп супруга.

Раскупорить вино.

Очередной вечер истощенной бабы подошел к концу.

Моей нервной системы хватило на пять недель.

Зато худая теперь, а ты нет, сранное жирное чмо.

Пока, дневник.