Текст книги "Четверг отмщения"

Глава 14

Броньола перебросил подразделения поддержки в самый центр эверглейдских болот, отсюда до острова Сантелли было менее десяти километров. Огромные транспортные грузовики везли на прицепах не только множество моторных лодок, но и два небольших вертолета. Такой колонне трудно передвигаться незамеченной, и потому ее постарались выдать за технику, используемую в операции «Спасение природы», поместив соответствующие опознавательные знаки на всех машинах.

Глава федеральной полиции послал вертолет за археологом Луисом Кардинесом и геологом по фамилии Уошборн. Кардинес не поленился прихватить чертежи, которыми он пользовался много лет назад, когда работал в «Лабиринте Дьявола». Он вообще напоминал человека, который счастлив вновь оказаться на месте, где ему довелось побывать в молодые годы, пусть на этот раз даже в сопровождении полицейских подразделений.

Уошборн, напротив, излишне нервничал и, по всему было видно, терзался вопросом, чего же от него ждут. Тем не менее, оба ученых готовы были оказать полиции посильную помощь.

Кардинес извлек на свет божий рисунок со странным изображением, отдаленно смахивавшим на песочные часы, только половинки их были абсолютно разных размеров. Верхняя часть была похожа на чашу, слегка искривленные стенки которой постепенно сходились книзу и у основания образовывали очень узкое «горлышко». Нижняя часть больше напоминала колокол и была гораздо длиннее верхней чаши, да и основание имела значительно шире.

– То, что вы здесь видите, – пояснил археолог, – есть не что иное, как исключение из широко распространенного в данной местности природного явления. Нижний объем представляет собой полость, заполненную пресной водой, которая поступает в нее из подземных источников. Эта местность изобилует природными источниками пресной воды. Им-то мы и обязаны наличием множества озер, благодаря которым Флорида прославилась в свое время. Озеро «Лабиринта Дьявола» подпитывается, таким образом, из этой гигантской вертикальной пещеры, расположенной прямо под чашей, выходящей на поверхность. Однако вовсе не озеро породило данную полость. Напротив, именно эта полость, а точнее, содержащийся в ней объем воды и явился причиной возникновения озера.

Броньола провел пальцем по «горлышку» на рисунке и спросил:

– Первоначально поверхность земли находилась вот здесь?

– Там все сохранилось и по сей день, – вмешался в разговор геолог Уошборн. – Произошло отложение осадочных слоев, что вполне естественно, но само «горлышко» появилось в сравнительно недавнюю эпоху. Скажем, всего несколько сотен лет назад.

– Именно «горлышко»?

– Да, его появление вызвано обвалом породы. Явление очень распространенное в карстовых пластах. Так, например, вся равнина Окала состоит из карстов. Они...

Броньола нетерпеливо перебил:

– Пожалуйста, не так много терминов! Что означает «карст»?

– Весьма распространенный термин, употребляемый для обозначения некоторых медленных процессов инфильтрации на известняковых участках, что приводит к возникновению фотов и подземных каналов. Как правило, в типично карстовых местностях поверхностные воды просачиваются в подземные сети вместо того, чтобы образовывать реки и потоки в нашем привычном представлении. Но во Флориде происходит, по сути, уникальный процесс. Известняковый слой здесь практически выходит на поверхность – как раз на уровне моря. Поверхностные воды, поступающие с достаточно удаленных гор, просачиваются в пористые известняковые скалы, образуя, таким образом, целую сеть подземных каналов, иногда очень большой протяженности. То есть речь идет о целых подземных реках.

– А известно ли, куда, в конце концов, сливается вся эта вода?

– Конечно. В море! Обычно в тех местах, где известняковый пласт наталкивается на слой более плотной породы. Но такие подземные воды могут выйти на поверхность в виде источников в любом месте известнякового слоя.

Тыча пальцем в рисунок Кардинеса, геолог продолжал:

– Именно это и произошло здесь. Такое довольно необычное образование называется ценотом из-за вот этого сужения в виде «горлышка», точно у бутылки. Под «Лабиринтом Дьявола» известняковый слой выходит прямо на поверхность. Этим и объясняется наличие столь гигантской вертикальной полости, которая на протяжении веков постоянно увеличивалась под давлением столба воды, пока та не вышла на поверхность.

– Но эта полость заполнена водой? – поинтересовался Броньола.

– Естественно, ибо именно процессом водной эрозии объясняется образование полости. Если бы по какой-либо причине уровень воды понизился – скажем, пятьсот лет назад, – полость перестала бы увеличиваться и никогда не вышла бы на поверхность, так что сегодня мы оставались бы в полном неведении относительно существования этого водоносного пласта. Ну разве что кто-нибудь не взялся бы проводить тут земляные работы и случайно не наткнулся на него. Кстати, именно так и были открыты многие подземные гроты в этих краях.

Броньола провел рукой по лбу и заметил:

– Если я верно понимаю, здесь может существовать еще множество подобных подземных систем, о существовании которых никто и не догадывается?

– Совершенно справедливо.

– Гм, – задумчиво протянул шеф федеральной полиции. – Джентльмены, не могли бы вы сказать, чем, собственно, интересны явления, подобные этому?

Уошборн лишь улыбнулся, но Кардинес, подумав, ответил:

– Это явное свидетельство того, что мы живем на динамично развивающейся планете, мистер Броньола.

– Нет, нет, вы меня неправильно поняли. Я имею в виду чисто практический интерес. Денежный, если угодно. Можно ли на этом заработать? И как много? .

На этот раз слово взял Уошборн:

– Если бы я был владельцем «Лабиринта Дьявола», я пустил бы по озеру туристические лодки с прозрачным дном и сдавал бы в аренду батискаф для глубинных погружений. Там, в глубине, вода настолько прозрачна...

– А если бы вы были продажным аферистом или жуликом, что бы вы тогда предприняли? – стоял на своем Броньола.

– Вы хотите знать, какой незаконный доход можно из этого извлечь?

– Вот именно. И не какую-нибудь мелочь, а солидный доход.

– Если вы думаете о каком-либо захороненном сокровище и прочей чепухе, то вы здорово заблуждаетесь, – ответил археолог. – Вы обнаружите там чудеса природы и ничего более. Однако я согласен с мистером Уошборном: из «Лабиринта Дьявола» можно сделать настоящий рай для туристов. Но в это потребуется вложить целое состояние, хотя со временем все затраты должны окупиться. В разумных пределах, разумеется, если идти честным путем.

– Вот он-то как раз меня и не интересует, – проворчал Броньола.

– Вы намекаете на все эти истории с организованной преступностью? – поинтересовался Уошборн.

– Да.

– Ну что же, ни для кого не секрет, что некоторые представители организованной преступности в последнее время прочно обосновались в этом штате. Но, насколько я понимаю, они иногда вкладывают деньги и во вполне легальный бизнес. Так почему бы им не вложить грязные деньги в развитие «Лабиринта Дьявола»?

– Действительно, а почему бы и нет? – хмыкнул Броньола и вдруг замолчал – ему сообщили о возвращении «блудного сына». Офицер федеральной полиции просунул голову в окошко машины и произнес одно-единственное слово: «Страйкер».

Броньола извинился и вышел из автомобиля.

На стоянке для служебных машин появился «форд-мустанг», который затормозил рядом со знаменитым боевым фургоном Болана.

Сидевший за рулем «мустанга» Джек Гримальди о чем-то беседовал с офицером, облокотившимся на дверцу его машины.

Броньола подошел почти вплотную:

– Ну как он?

– Кто, наш друг? Боже правый, да он выглядит свежее, чем я! Хотя я ничего не делал, а только сидел и ждал.

Броньола пожал пилоту руку и залез в боевой фургон. Конечно, ему следовало бы постучать, прежде чем войти: Страйкер и прелестная сотрудница Броньолы сжимали друг друга в страстном объятии прямо за дверью. Шеф федеральной полиции тихонько присвистнул, силясь скрыть свое смущение, и проскользнул мимо парочки в глубь фургона.

– Если у вас выдастся свободная минутка, голубки... – вполголоса произнес он спустя некоторое время.

Роза Эйприл высвободилась из могучих рук Болана. Лицо у нее раскраснелось, а глаза повлажнели от счастья. Страйкер немного замешкался, чтобы привести себя в порядок, потом закурил и, взяв девушку за руку, подвел ее к свободному сиденью. Только после этого он улыбнулся и пожал Броньоле руку.

– Ну как все прошло? – непринужденным тоном начал Броньола.

– Неплохо, – ответил Болан в свойственной ему манере принижать значение своих подвигов. – Ты прихватил Риаппи?

Броньола с важным видом кивнул:

– Он вопит будто оглашенный, что мы нарушаем его конституционные права. Но мы упрятали его в надежное место.

Болан улыбнулся:

– Он непременно хочет, чтобы против него собрали скверные улики?

– Совершенно верно.

– Тогда для начала обвини его в похищении людей и незаконном содержании их в неволе.

– Как раз в этом он обвиняет меня! – со смехом отозвался Броньола. – А кого он похитил?

– Некоего Вильяма О. Кеслера и целую сотню горемык в придачу. Команда убийц, состоявшая на службе у Риаппи, захватывала людей, где только могла, чтобы использовать их в качестве рабов. Но Кеслер является полицейским, так что он поможет выдвинуть обвинение против Риаппи. Погоди, это всего лишь начало.

– Тебе известно, что они там замышляют? – вновь посерьезнел Броньола. – Что это за история с «Лабиринтом Дьявола»?

Болан безмятежно улыбнулся и взял с этажерки за спиной у Броньолы бутылку водки «Эристофф». Роза Эйприл подала три стакана и ведерко со льдом.

Болан отпил глоток и, пододвинув к себе большой картонный пенал, достал из него сверток чертежей и разложил их на полу у ног директора ФБР. На первом чертеже тот немедленно узнал огромные «песочные часы» с рисунка Кардинеса, только чертеж Болана был изготовлен очень тщательно с указанием всех размеров и уровней.

– Вот черт, – выдохнул Броньола. – Что же они там делают?

Болан вытащил второй чертеж и, положив его поверх первого, торжествующе сказал:

– Сперва взгляни на это, а потом задавай вопросы.

Но Броньола словно онемел, не веря своим глазам. Он залпом осушил свой стакан и попросил налить еще.

– Каковы твои выводы? – наконец пробормотал он.

– Тут нужно мнение человека, более компетентного, чем я, – осторожно ответил Болан. – Я ведь только солдат. Но, по-моему, это можно было бы назвать «сетью международных связей».

Такого же мнения придерживался и Броньола. Впрочем, как и Болан, он предпочел бы выслушать мнение специалистов.

– Хорошо бы тебе кое с кем встретиться, – произнес он. – Надень темные очки или что-нибудь в этом роде. Мы покажем чертежи специалистам и самому высокому начальству.

– Только действовать надо очень быстро, – предупредил Болан. – У меня есть еще кое-какие дела, и они не терпят отлагательства.

Да нет, о чем он? Если понадобится, то, конечно, подождут.

Если вещественные доказательства подтвердят их догадку, то и все остальное смело может подождать... Столько, сколько необходимо.

Глава 15

Если верить добытым Боланом документам, инженеры с «Лабиринта Дьявола» работали над созданием целой сети подземных галерей, простиравшихся к югу далеко за пределы североамериканского континента.

Три «основных направления» были тщательно нанесены на карту океанских глубин. Самое короткое шло приблизительно на восток под Флоридским заливом, чуть южнее Майами, а дальше тянулось прямиком до острова Андрос Большой Багамской гряды.

Второе, направленное на юг, проходило под национальным заказником Эверглейдс и Флоридской бухтой, а затем – под рифами Исламорада и Кубой до острова Ямайка в Карибском море.

Третье, ответвляясь от того, что выводило к Ямайке, чуть севернее Гаваны, шло на запад под побережьем Кубы вплоть до острова Юкатан в мексиканских территориальных водах.

Возможно, в шутку эти три «основных направления» назывались «Багамский бульвар», «Ямайский променад» и «Юкатанское авеню».

– То, что вы видите на этом чертеже, не настолько бессмысленно, как может показаться на первый взгляд, – заметил геолог. – В самом деле, известняковый пласт, на котором покоится нынешняя Флорида, простирается на юг до Больших Антильских островов, и есть основания полагать, что это одна сплошная плита, на которой природа, аккумулируя наносные отложения, создала полуостров Флорида, а также все острова, расположенные между ним и Венесуэлой.

– Что вы подразумеваете под словом плита? – спросил Броньола, слегка ошеломленный услышанным. – Я никогда не увлекался геологией, но мне всегда казалось, что континенты и океанические впадины – весьма разные вещи.

Уошборн возразил со снисходительной улыбкой:

– А я, напротив, всю свою жизнь посвятил изучению геологии и, тем не менее, не перестаю восхищаться чудесами природы. Естественно, невозможно в нескольких фразах изложить основы столь сложной науки, но я все же попытаюсь дать вам хоть какое-то представление о тех феноменах, которые вас так заинтересовали. Начну с того, что они всегда сопровождаются образованием осадочного слоя известкового происхождения, а тот, в свою очередь, составлен из минералов, возникших, с точки зрения геологии, достаточно недавно. И это очевидно, поскольку подобные минералы появились, главным образом, в результате сложного взаимодействия между биологическими организмами и частицами песка. В не столь уж отдаленные времена на месте полуострова Флорида плескалось мелководное море. На песчаном дне этого моря отлагались различные биологические остатки, что, в конечном счете, способствовало формированию известнякового слоя. Мало-помалу это привело к возникновению своего рода минерального каркаса, на котором впоследствии оседали частицы ила и остатки растений, приносимые с Аппалачских гор, в результате чего и образовалась известная нам сегодня Флорида. Несомненно, огромную роль в этом процессе сыграли океанские течения. Заметьте, подобное известняковое основание простирается на сотни километров в стороны от Флоридского пролива. Но в некоторых местах океанские течения сдерживали процесс осаждения, чем и объясняется появление цепочки островов к югу от Флоридского пролива, которые мы называем сегодня Антильскими. Скажу также, что на определенном этапе полуостров Флорида тоже представлял собой цепочку островов. Вот почему можно считать, что вся эта часть земного шара покоится на единой карстовой плите.

Все время, пока Уошборн говорил, Болан рассматривал карту океанских глубин с вычерченными на ней тоннелями. Едва геолог умолк, он быстро спросил:

– Вы имеете в виду континентальную кору?

– Непосредственно в этом регионе – да. – Проведя пальцем по карте, Уошборн добавил: – Видите, кора практически не разрывается на всем протяжении между Северной и Южной Америкой. Географически их можно считать двумя разными континентами, но с точки зрения геологии он един. Почти достоверно установлено, что на определенном этапе северное побережье Венесуэлы смыкалось с Северной Америкой и занимало пространство, где сегодня находится Мексиканский залив. Обратите внимание на дугу Антильских островов, ограничивающих с востока Карибское море. Они-то и являются последними восточными бастионами коры американского суперконтинента.

– Если я вас правильно понял, – заметил Болан, – то получается, что прочерченная здесь линия связи с Юкатаном вполне реальна.

Уошборн с явным неудовольствием поглядел на собеседника:

– Давайте сразу договоримся: не мое это дело – судить о годности каких-то планов или чертежей. Я лишь пытаюсь вам втолковать, что наши нынешние знания о геологическом строении данного региона не исключают вероятности реального существования подобных тоннелей. Кроме того, я не океанограф и специально никогда не интересовался структурой дна Мексиканского залива и Карибского моря. Впрочем, кое-какие соображения по интересующей вас проблеме я могу высказать. Взгляните на эту карту океанских глубин. Сразу бросается в глаза, что Юкатанский пролив, разделяющий Кубу и восточную оконечность полуострова Юкатан, с геологической точки зрения является довольно хаотическим образованием. Там можно одновременно обнаружить и подводные пропасти, и отмели, причем прибрежная зона Юкатана особенно мелководна. Так что я совсем не удивлюсь, если минеральный известняковый слой обнаружится вдруг где-нибудь под Юкатанским проливом.

– Боже праведный, – не выдержал Броньола, – от всего этого голова идет кругом! Вы отдаете себе отчет, что речь идет о многих сотнях километров?!

– По прямой отсюда до Ямайки приблизительно семьсот километров, – невозмутимо подтвердил Уошборн.

– Но это же безумие! Семьсот километров подземных коридоров! Да любой нормальный человек вам скажет...

Кардинес задумчиво потер подбородок.

– Видите ли, чудеса, созданные человеческими руками, никогда не смогут тягаться с тем, что нам дарит природа. Мы упрямо твердим о земле как о чем-то незыблемом и неизменном, к чему легко применить законы статической механики. На самом же деле мы живем на феноменальной по своей сути и динамично меняющейся планете, которую человеческое существо, несмотря на всю свою изобретательность, никогда не сумеет покорить окончательно. Я как раз подумал... – Искоса глянув на геолога, он спросил: – Вы помните того парня, Джордж, что работал у нас несколько лет назад? Он еще исследовал грот Нью-Ривер в Вирджинии...

– Спелеолога? – отозвался Уошборн. – Насколько я помню, он был специалистом по подземной гидрологии.

– Совершенно верно. Вот только никак не вспомню его имя... Он выдвигал самые фантастические гипотезы о возможном соединении континентов за счет использования динамики вод.

Броньола не отрывал от археолога скептический взгляд.

– Вам стоило бы обратиться к нему, – посоветовал Кардинес. – Человек редкостных и очень специфических знаний. Он провел много месяцев в нашем департаменте и очень активно собирал информацию о подземных водах Флориды. – Он вновь повернулся к геологу. – Вот вертится имя на языке. Не то Вильям, не то Вильямсон...

– Да, да, что-то вроде этого, припоминаю. Он очень интересовался «Лабиринтом Дьявола».

– И не только. Его интересовали результаты всех наших подземных раскопок. Весьма странный тип. На редкость любознательный ум, но какой-то странный, я бы сказал, со сдвигом. Да и в обиходе всегда резкий, нелюдимый, вечно погруженный в свои мысли.

– Мужчина лет пятидесяти, да? – перебил его Болан. – Высокий, сильный, с чуть красноватым лицом?

– Именно так!

– Его зовут Андерсон, – вздохнул Болан.

– Точно! Пол Андерсон. Вы с ним знакомы?

– Увы, почти нет. Я даже не смог с ним толком побеседовать. – И, наклонившись к Броньоле, Болан прошептал ему на ухо: – Андерсон работает на острове главным инженером. По сути дела, он всем там заправляет. И подчиняется непосредственно Сантелли, больше никому.

– Значит, чертежи – все же не бред сумасшедшего, – пробормотал Броньола. – Но на твой взгляд, Страйкер, чем они там занимаются? И что им, в конечном счете, это даст?

– Думаю, лучше послушать мнение специалистов, – отозвался Болан.

Он вновь разложил на столе план подземных пещер «Лабиринта Дьявола», очень подробный и выполненный в цвете, что позволяло легко различать гроты, заполненные водой.

– Да, любопытно, – признал Кардинес, внимательно ознакомившись с документом. – В принципе, я достаточно хорошо знаю это место, и мне было известно о существовании горизонтальных плоскостей у основания ценота. Кроме того, я располагал достоверными данными, подтверждавшими наличие других, более обширных гротов. Но я никогда не предполагал, что...

На документе были видны два основных грота, изображенных рядом. В северном вода отсутствовала: именно в нем и располагалась стройка. Южный, находившийся под озером, был полон воды. Разрез показывал горизонтальные водоводы разного сечения, проходившие через полость на разных уровнях, причем самые толстые пересекали осушенный зал.

– Посмотрите, что они тут сделали, – сказал Уошборн, указывая на чертеж. – Поначалу вода заполняла оба грота, но они создали систему дренажа, которая позволила откачивать воду из северного грота, чтобы полностью его осушить. А затем, и вы это видите, они построили отводящую плотину на подводной реке. И похоже, она прекрасно работает.

– Отводящая плотина... Что это такое? – спросил Броньола.

– А вот что, – принялся объяснять Уошборн. – Грубо говоря, они отклонили речной поток и с помощью системы, наподобие той, что используется в шлюзах, создали подпор воды, а это позволило им регулировать расход воды в подземной реке.

– Не так быстро! – воскликнул шеф федеральной полиции, пытаясь вникнуть в смысл сказанного. – Я думал, мы с вами говорим о полостях. А теперь вы говорите о каких-то реках!

– Прошу прощения, – отозвался Уошборн. – Мне казалось, я объясняю все предельно просто. Так вот, с самого начала речь идет о движущихся массах воды, а не о неподвижных водных пластах. Кстати, именно это вы и можете видеть на карте океанских глубин.

Отчего-то Болан внезапно вспомнил монорельсовую дорогу, проложенную по дну тоннеля, соединявшего оба острова. Смутная догадка шевельнулась в его мозгу, но Маку не хотелось выкладывать ее при посторонних, хотя он и позволил себе незначительный намек:

– Если смогли создать систему для откачивания воды, то точно так же можно построить под землей и четырехполосную автостраду. Разве я не прав?

Уошборн энергично замотал головой:

– На мой взгляд, это практически невозможно. Если картография этих документов точна, то линии, которые вы здесь видите, предполагают наличие крупных продольных разломов под корой океанического дна. Без сомнения, именно через эти разломы и стекают все воды, попадающие сюда с североамериканского континента, и движутся до тех пор, пока далеко на юге не найдут выход у края плиты осадочного происхождения. А это позволяет утверждать, если, конечно, нанесенные на чертеж значения верны, что активные водотоки, идущие вдоль разломов, перемещают поистине колоссальные массы воды.

Вспомнив вдруг одну из оброненных Бижу фраз, Болан спросил:

– А эти объемы подвержены каким-то сезонным изменениям?

– В какой-то мере – да. Но не забудьте, что благодаря замечательному сооружению, которое здесь возводится, такие сезонные изменения можно будет значительно выравнивать, контролируя и регулируя расход воды. И все же планы строительства автострады под Карибским морем я считаю откровенной фантастикой.

Выдержав короткую паузу, Болан произнес:

– Профессор Уошборн, я лично спускался в осушенный грот. Видите вот здесь, на чертеже, эти двери? Они кажутся совсем небольшими. В действительности же они представляют собой тамбуры, значительно превосходящие своими размерами грузовик с полуприцепом. По первому впечатлению, которое у меня сложилось, они имеют метров пять в поперечнике, а некоторые и того больше. Допустим, под «Лабиринтом Дьявола» существует водная система гигантского объема – по-моему, вы называете подобные системы «активными водоводами». Так вот, если исходить из предположения, что данный «водовод» переносит максимальный объем воды, который ему позволяет его пропускная способность, то, вероятно, понадобилась бы колоссальная плотина, чтобы остановить и отвести в сторону всю эту массу воды и осушить «водовод». Вы так не считаете?

Уошборн снисходительно улыбнулся:

– Несомненно. Сооружение должно быть поистине циклопическим. Мой почтенный коллега весьма скептически относится к возможностям человека. И все же человеческая рука, какой бы хрупкой и неловкой она ни казалась, сумела, тем не менее, одолеть некоторые чудеса природы. Контролировать и укрощать массы воды, как в данном случае, – дело вполне возможное. Тому есть превосходные примеры.

– В научной фантастике – наверняка, – поморщился Броньола.

Геолог с улыбкой посмотрел на него:

– Вовсе нет. Точно так же относились к проектам плотины Гувера, Асуанской плотины, да и многих других сооружений, но только до тех пор, пока их не построили.

– Может быть, может быть, – пробормотал Броньола. – Но ведь здесь подземная река! Как они определяют место, где вода выходит на поверхность? И потом, если поток имеет пять метров в сечении на уровне «Лабиринта Дьявола», это отнюдь не означает, что такое сечение сохраняется на всем протяжении тоннеля...

– Справедливое замечание, – согласился Уошборн. – Впрочем, если вы внимательно посмотрите на карту океанских глубин, вы увидите, что обозначенные тоннели имеют почти одинаковое сечение по всей длине, за исключением некоторых участков, где они значительно расширяются.

– Интересно, откуда такие сведения, – хмыкнул Броньола.

– Возможно, проектировщики исследовали «водоводы».

Кардинес нервно засмеялся:

– Только, ради Бога, не рассчитывайте на меня, если собираетесь организовать подобную экспедицию! Все эти глупости...

– Я вас понимаю. Но, возможно, они обратились к кому-то, кто и впрямь помешан на таких явлениях? – предположил Болан.

– Да, скажем, к парню вроде Пола Андерсона, – отозвался Уошборн.

– Действительно, – поддержал его Болан.

– Но я серьезно! – воскликнул геолог. – Течение и русло подводных рек можно определить, только проведя спелеологическую экспедицию. Существуют, конечно, методы маркировки с помощью окрашивающих веществ либо с помощью радиоактивных изотопов. И все же это не то...

– Такие методы не дают достаточно точные сведения о топографии русел подземных рек! – догадался Болан.

– Правильно. Вот почему в данном случае, я думаю, было проведено спелеологическое исследование. К тому же активные водотоки флоридского карста имеют, как правило, очень незначительный угол наклона, и можно предположить, что эти подземные потоки не заканчиваются тупиком на краю континентальной коры в двух тысячах метрах ниже уровня моря. А в подобной ситуации спелеологическое исследование должно оказаться крайне интересным предприятием.

– Особенно, если эти водотоки выходят на сушу в таком месте, как «Лабиринт Дьявола», – подхватил Болан. – Ведь, по сути, это секретный проход под морским дном.

– В том-то и дело! – кивнул Уошборн. – Подозреваю, что Андерсон обнаружил нечто подобное.

– Вы говорили, что он работал в вашем департаменте, – напомнил Болан. – А как давно это было?

Прежде чем ответить, Уошборн вопросительно посмотрел на Кардинеса.

– Да уж несколько лет прошло.

Археолог в свою очередь добавил:

– Как минимум два года, а то и все три. Я могу уточнить, если хотите.

– Два или три года, – отозвался Болан, – разница не принципиальная. Ясно одно: у парня было достаточно времени, чтобы досконально изучить проблему.

Он встал и дотронулся до плеча Броньолы, приглашая того отойти в сторону.

– Не знаю, Гарольд, возможно, тебя волнуют эти ученые разговоры, но мне от них никакой пользы. Моя задача все же несколько иная, и решить ее можно только там, на острове, будь он трижды проклят. Все-таки сотня парней, которые...

– Нет уж, изволь подождать, – огрызнулся Броньола. – Тут все запутано в один клубок. Неужели ты не понимаешь, что за этим скрывается потенциальная опасность катастрофы планетарного масштаба?! А какую угрозу это таит в себе для безопасности многих государств! Я должен доложить ситуацию на самый верх.

– А за это время, – прервал его Болан, – шайка «Мускателя» обнаружит, что ее провели за нос. Они начнут психовать, и перво-наперво уберут свидетелей аферы, то есть добрую сотню бедолаг, которым суждено будет умереть совершенно чудовищной смертью. Так что извини, Гарольд, но ждать я никак не могу.

Шеф федеральной полиции готов был взорваться от ярости, однако в глубине души он отлично понимал, что Болан прав. Выдержав долгую паузу, он нехотя произнес:

– О'кей, в конце концов, это твоя игра. И мы будем играть по твоим правилам. Делай, что считаешь нужным, а мы соберем оставшиеся после тебя крошки. Какие будут распоряжения?

– Немедленно займись «Мускателем». Но только тихо. Я не хочу, чтобы об этом пронюхали на острове Сантелли до моего появления. Ну а потом...

– Ты уже который раз поминаешь какого-то «Мускателя», а я даже не знаю, о ком идет речь.

– Суть та же, лишь другое название. В банду входят те, кто уцелел после разгрома семейства Кастильоне. И имей в виду: в Майами они все здорово преуспели. «Мускатель» – это частный клуб на Золотом Берегу. Именно туда и направлялся Риаппи, когда ты его перехватил.

– О'кей, теперь я все понял. Не волнуйся, мы будем действовать предельно аккуратно. А вот что касается тебя... Неужто ты собрался очистить остров в одиночку?

– А почему бы и нет? – натянуто улыбнулся Болан.

Броньола, не произнося ни слова, долго смотрел на своего друга, потом едва слышно пробормотал:

– Действительно, почему бы и нет, как ты говоришь...

Да, Палач способен на такое, но только на этот раз он будет не совсем один...