Текст книги "Агнец на заклание"

Глава 14

Солнце сияло, и снежные вершины сверкали в его лучах. Ледник спускался по склону горы к подножбю, точно белый шлейф подвенечного наряда, который Камилле так и не пришлось надеть. Воздух был совершенно прозрачен. Ледник, казалось, испещрили царапины. Это были трещины, и Элис попыталась себе представить, как она взбирается по скользкой холодной поверхности следом за Дандасом. Интересно, кричал ли он в ужасе, когда его жена соскользнула в трещину и исчезла?

Элис велела себе выкинуть эти мысли из головы. Она крутила педали велосипеда, и у нее слегка кружилась голова – это, конечно, после сотрясения мозга. Когда она остановилась возле высоких ворот перед домом Торпов, то была, как в полудреме. Все казалось нереальным, и она не испытывала ни страха, ни волнения.

Элис прислонила велосипед к дереву и огляделась. Окна дома закрыты. Никаких признаков жизни. Если бы найти домик для слуг, она бы встретилась с Тотти наедине и незаметно уехала.

Но эти надежды быстро рухнули – за домом миссис Джоббетт развешивала белье.

Что-то неприступное было в крепкой фигуре этой женщины с тяжелым лицом. Ее руки, державшие невесомые нейлоновые вещи, казались угрожающе сильными. Ее легко было представить со сжатыми кулаками, напоминающими наросты на стволе срубленного дерева.

Она обернулась и окинула Элис взглядом, в котором был вопрос.

– Доброе утро, – нервно проговорила девушка. – Я хотела бы повидать Тотти. Приехала новая учительница, и желательно договориться насчет молока.

– Зря проехали такой длинный путь, – отрезала миссис Джоббетт. – Тотти нет.

– Нет? – недоверчиво подняла брови Элис. Миссис Джоббетт засунула прищепку в рот и взяла из таза влажную ночную рубашку, хотя на веревке уже висели три. Похоже, Кэтрин и впрямь больна.

– Она уехала в Хокитику. Ей не понравилось в деревне. Городских не устраивает здешняя жизнь. Так что договаривайтесь в другом месте насчет молока. – И миссис Джоббетт отвернулась.

Или миссис Джоббетт вообще не любила говорить, или ей не нравилась Элис. Скорее всего, последнее, подумала девушка. Но ей так нужна Тот-ти1 Элис набралась храбрости и спросила:

– А мисс Торп дома? Можно ее увидеть?

– Она в постели и никого не принимает.

– О! Простите. – Ну что еще она могла сказать? Миссис Джоббетт – надсмотрщик, не зря Кэтрин говорила, что ее держат, как в тюрьме. Почему? Разве они ей не доверяют? Или она слишком много говорит?

Вдруг Элис показалось, что от миссис Джоббетт уже не веет враждебностью.

– Я слышала, и вы приболели. Где вы сейчас живете? Послушайте моего совета: отправляйтесь домой. Куда угодно, только подальше отсюда.

– Но почему?

– Я вам советую, вот и все. – Она повернулась к своей веревке, давая понять, что Элис не услышит от нее больше ни слова. Итак, миссис Джоббетт – уже третий человек или даже четвертый, который посоветовал ей это, ничего не объясняя. Почему это место так враждебно к ней? Как до сих пор она цела и невредима?

Опасность, конечно, может ей грозить. И все из-за любопытства и упрямства. Может, и правда пора убраться, пока она не узнала слишком много? Лично ей никто зла не желает. Но во что-то она уже сунула свой нос…

– Если вам интересно, я не собираюсь отсюда уезжать. Тем не менее спасибо за совет.

И Элис пошла по дорожке, огибающей дом. Не спеша пересекла лужайку, остановилась, понюхала розу. Если Дэлтон Торп смотрит в окно, пусть видит – она ничего не боится, и его угроз – тоже.

Но спокойствие Элис было внешним, и когда кто-то постучал в оконное стекло, она обернулась так резко, будто ее ударили.

Элис никак не могла разглядеть фигуру за окном. Но когда та почти прилипла к стеклу, она поняла: Кэтрин. Совершенно одетая, аккуратно причесанная, с брошью у шеи. Кэтрин махала ей рукой, приглашая, и казалась совершенно здоровой.

Элис сделала несколько шагов к дому.

– Что? – крикнула она. – Открой окно! Кэтрин продолжала жестикулировать. Элис едва понимала, что та говорит.

– Поднимись наверх! Камилла, поднимись! «Камилла»! Элис вздрогнула. Неужели Кэтрин перепутала ее с Камиллой? Если так, то Камилла здесь. Она здесь?

– Сейчас! – крикнула она Кэтрин и побежала по лужайке. В возбуждении она забыла обо всех страхах, перепрыгивала через две ступеньки на крыльце и только коснулась ручки двери – дверь открылась. За ней стоял Дэлтон Торп.

– Мисс Эштон, – сказал он устало. – Довольно неожиданный визит. Вы спешили? После болезни не стоит.

Элис попыталась дышать ровно и унять сердцебиение.

– Ваша сестра… попросила меня… подняться наверх!

– Боюсь, это невозможно. – Глубоко посаженные глаза смотрели печально и очень устало. – Извините, но вы зря приехали. Выпьете что-нибудь на дорожку?

– Но она у окна! Она меня зовет! По крайней мере, она сказала: «Камилла»… – И Элис замолчала, увидев, как напряглось лицо Дэлтона. – Что вы от меня скрываете? – сердито спросила она. – Я знаю, это вы подарили Камилле беличью шубку. Я нашла ее письмо. И если вы держите ее в доме, то почему не говорите об этом? Неужели вы не понимаете – я все время боюсь, что ее уже нет в живых!

– Я ничего не знаю о Камилле. Я тоже хотел бы узнать. Это из-за нее заболела моя сестра. Она дурно обошлась с Кэтрин, а та приняла все слишком близко к сердцу. Но вы напрасно обвиняете меня в том, что я держу ее здесь.

– Тогда почему Кэтрин все время кажется, что Камилла в доме?

– Я же говорю, что сестра нездорова. Мы собираемся отсюда уезжать. Мне очень жаль, что приходится это делать, но здешний климат ей не подходит.

– А почему вы заставили уехать Тотти? Она что-то знала, да?

Элис увидела, что зашла слишком далеко.

– Вы чересчур дерзкая и безрассудная! Уйдете вы наконец? Лучше поговорите о Камилле с Дандасом Хиллом. Задайте ему свои глупые вопросы. Но отсюда – уходите! Это все, что я могу сказать!

Оскорбленная Элис подумала, что второй раз вынуждена бежать отсюда. Но что оставалось делать? Дэлтон не пускает ее к Кэтрин, а она, кажется, единственная, кто мог бы все объяснить. Но Кэтрин держат, будто под арестом. Элис постаралась сохранить достоинство и заставила себя идти не спеша. Она знала, что Дэлтон Торп наблюдает за каждым ее движением. Она чувствовала, как его злобный взгляд сверлит ей спину. Несмотря ни на что, в нем было нечто вызывающее сочувствие. Он несчастлив – Элис ощущала это кожей.

Дойдя до ворот, она осмелилась бросить прощальный взгляд на дом. Высокие окна, за ними – ни намека на движение…

Тучи сели на горные пики, поднялся холодный ветер. Элис выбросила из головы все мысли и крутила педали, мечтая о том, что скоро услышит болтовню мисс Уикс и выпьет обещанную чашку чая.

Мисс Уикс уверенно заявила:

– Вот вам, пожалуйста, и доказательство вины, раз вам не позволили поговорить с девушкой. Она могла что-то выдать. А как вы думаете? Где находится тело?

Увидев лицо Элис, она принялась извиняться.

– О, вы знаете, я начиталась этих триллеров и не воспринимаю Камиллу как реальное существо. Но она же – ваша подруга. Мне, конечно, не следовало так говорить. Да нет никакого тела. Но почему этот Дэлтон Торп кажется виновным? Знаете, что вам надо сделать? Завтра же поехать в Хокитику и разыскать Тотти.

Элис и сама так думала.

– Только я не могу поехать туда без Маргарет. Я обещала помочь ей кое-что купить.

– Ну и что? Избавьтесь от нее на часок-другой и повидайтесь со священником.

Упоминание о священнике заставило вспомнить о Феликсе, и Элис заморгала, чтобы не расплакаться.

(О, Феликс, в каком кошмаре мы живем! Когда же наконец мы поймем, что все это – кошмарный сон?).

– Да, вот здесь письма, адресованные мисс Мейсон, – только что принесли. Не знаю, захочет ли мистер Хилл переслать их сегодня. Лично я не спешила бы, пока мы не узнаем что-то более определенное. Любой способен написать письмо печатными буквами.

Элис взяла конверты и сунула их в сумочку. Она подумала, что, если собирается завтра с Маргарет в Хокитику, ей лучше переночевать в доме Дандаса, а утром всем вместе сесть в автобус.

Мисс Уикс гладила кота и приговаривала:

– Ну как же можно оставить такого красавца? Не понимаю. Вот поэтому я все время думаю, что дело нечисто. И вам лучше бы вызвать полицию, хотя полиция любит факты, а не домыслы. И обязательно надо встретиться с Тотти. Она наверняка что-то знает.

Глава 15

Весь вечер перед глазами Элис стоял дом с силуэтом девушки за окном. Это было не совсем честно по отношению к Дандасу, но она никак не могла сосредоточиться на беседе с ним. Он рассказывал о желтых фильтрах для съемки при ярком солнце, и вдруг она сказала:

– Нам с Маргарет надо завтра в Хокитику. Маргарет оторвала взгляд от шитья.

– Завтра не будет автобуса, – сообщила она коротко.

Элис на миг испугалась, но они должны поехать завтра! Должны. Тот белый дом – тюрьма. Сначала для нее, теперь для Кэтрин и, может быть, для Камиллы. Но и этот коттедж, набитый всяким старьем, маленькими фарфоровыми фигурками, тоже стал казаться ей тюрьмой. И даже кукушка в часах – как в тюрьме.

Элис подумала, что и в самом деле у нее с нервами не все в порядке. Ну и что такого, что завтра нет автобуса? Почему бы не поехать через день? А она уже додумалась до того, что ее держат здесь взаперти.

– Если вам надо ехать завтра, я вас отвезу на машине. У меня тоже есть кое-какие дела в городе.

– Правда? – благодарно воскликнула Элис и тут же подумала: как она станет искать Тотти при Дандасе? Она уже не доверяла никому, даже человеку, за которого согласилась выйти замуж.

Маргарет подняла на отца удивленное лицо.

– Папа, но ты же на той неделе был в городе. Ты никогда не ездил так часто.

В глазах Дандаса мелькнуло раздражение, но голос остался ровным.

– Ну и что? У каждого свои дела: ты собираешься учиться, я собираюсь жениться. Что, кстати, я уверен, гораздо важнее. – Он гордо расправил широкую грудь. Он был очень рад и, кажется, едва верил, что ему привалило такое счастье. Он поцеловал Элис в щеку. – Все, завтра едем. Устроимся в отеле. Собирайтесь.

Элис тихо сидела. Поцелуя Дандаса она почти не заметила, так как постоянно думала о Кэтрин взаперти, об исчезнувшей Камилле.

Свет свечей играл на стеклянных стенках бокалов. А если она умрет, какой сувенир останется Дандасу от нее?

Выскочила кукушка из часов, и Элис испуганно подпрыгнула. Дандас тихо засмеялся.

– Ты смертельно устала. Иди спать. Завтра утром рано вставать. Маргарет, проводи.

Да, она смертельно устала, подумала Элис. Но сами эти слова ей не понравились. Как и все здесь, они невинны только на первый взгляд.

Элис поймала себя на том, что снова выдумывает всякие страсти, и, выходя из комнаты следом за Маргарет, сказала:

– Я познакомилась с мисс Уикс. Она приятная, но совсем не похожа на Камиллу. Дандас бросил:

– Забудь Камиллу, дорогая. Ты ее больше никогда не увидишь.

Маргарет вошла вместе с ней в комнату и села на кровать.

– А что вы собираетесь надеть на свадьбу?

– Не знаю и не могу об этом думать. У меня, наверное, голова еще не в порядке.

Маргарет посмотрела на нее бесцветным, ничего не выражающим взглядом.

– Хотите посмотреть мамино свадебное платье?

Элис молча поглядела на нее.

– Пойдемте, я покажу. Оно наверху. В комнате, в которой, я говорила, не надо убираться. Пока папа занят пленками, он не выйдет из темной кладовки.

Следовало понимать это так, что, если бы Дандас был здесь, Маргарет не предложила бы Элис ничего подобного. Элис послушно пошла за ней наверх, в маленькую комнату, из которой совсем недавно Кэтрин кричала: «Какие же вы старьевщики!» А потом вынесла оттуда черные замшевые туфли. Маргарет открыла дверцу большого шкафа и показала Элис платья, висевшие здесь, по крайней мере, лет десять и посеревшие от времени.

– Видите, отец ничего не может выбросить, – пожаловалась она. – Но ведь бессмысленно хранить все это, они совсем вышли из моды. А вот мамино свадебное платье. – Она выдвинула ящик старого комода и вынула оттуда атласное платье с оранжевыми цветочками и газовую фату.

В комнате повис удушливый запах камфоры. «Купить сегодня шарики от моли», – писала Камилла, желая сохранить беличью шубку, а не старомодное свадебное платье.

– Очень красивое, – сказала Маргарет. – Я думаю, мама хранила его для меня. Для меня! – повторила она с сарказмом. – Развернуть?

– Нет! – поспешно ответила Элис. Она не могла понять, почему эта комната так ей не нравится. Уж во всяком случае не потому, что она влюблена в Дандаса и ей неприятно видеть вещи своей предшественницы.

Здесь что-то другое, чего она не может объяснить. Может, оттого, что во всем этом деле, в которое она сунула нос, слишком многое связано с разными вещами? Вещи Камиллы, разбросанные по домику, дорогие платья Кэтрин, таинственная ночная рубашка, а теперь еще этот склад женской одежды. Случайно Элис выдвинула следующий ящик комода и с удивлением увидела еще одно белое платье, отделанное слегка выцветшими кружевами.

– Ой, а это что? – пробормотала она. – Его ни разу не надевали.

Маргарет отступила назад. Ее лицо вспыхнуло, а взгляд стал напряженным.

– Не надевали, – подтвердила она. Элис показалось, что она должна была наткнуться на это платье, – для этого ее и привели сюда.

– Чье оно? – резко спросила Элис.

– Мисс Дженнингс, – таинственно сообщила девушка.

– Боже мой! Кто она такая? Маргарет, ради Бога, перестань говорить загадками.

– А разве папа вам не рассказывал? – Вид у Маргарет был совершенно невинный. – Он должен был рассказать. Она жила у нас лет шесть назад. Это наша экономка. Папа собирался на ней жениться, но в последний момент они из-за чего-то поссорились, и она уехала, а платье оставила. Конечно, зачем оно ей, если она не собиралась выходить замуж. И, я думаю, она не послала за ним, потому что не хотела вспоминать. Недавно я нашла его завернутым в газеты в чемодане. Мне стало жалко, что оно без присмотра, и я принесла его сюда. Папа ничего не выбрасывает, даже самое бесполезное.

Элис стояла неподвижно. То, что в жизни Дандаса была еще одна женщина, ее мало тревожило. Но то, что Маргарет решила ей об этом сообщить, вызывало беспокойство. Маргарет хотела забыть об этих платьях, переложив свою тревогу на Элис.

В конце концов, именно ей предстояло облачиться в третье свадебное платье…

– Смотрите, – сказала Маргарет быстро и протянула руку с десятью пятифунтовыми бумажками. – Смотрите, папа дал мне на покупки!

– Очень хорошо, – механически кивнула Элис.

– Да, но он никогда в жизни не давал мне столько. Никогда больше нескольких шиллингов, а если я что-то покупала, то отчитывалась до пенни. Он всегда был таким. Я думаю, это из-за нашей бедности. Но сейчас он дал столько денег!

– Ну, это не из-за меня. Тебе приятно будет их истратить. – И против воли Элис поинтересовалась:

– А почему ты решила мне это рассказать?

Маргарет смутилась.

– Я подумала, лучше, если вы будете знать. И потом, если…

Она заморгала, и Элис спросила:

– Что – если? Что ты хотела сказать? Маргарет вдруг закричала:

– Ведь вы не любите папу! Зачем вы пообещали ему выйти за него замуж?

Элис попыталась заглянуть ей в лицо и достойно ответить что-то вроде: «Я уважаю и ценю твоего отца и знаю, что буду с ним счастлива». Но эти слова никак не хотели выговариваться, и она с большим удовольствием заявила бы, что, дав согласие, чувствовала себя Камиллой. Это Камилла заставила ее сказать «да».

Но Маргарет этого не понять, да и она сама не очень-то понимала причины беспокойства Маргарет.

– Не бойся, – ласково сказала она. – Ты поедешь учиться. Ничто тебе не помешает. С твоим отцом я все улажу.

Маргарет глубоко вздохнула. Вдруг впервые за все время, которое Элис ее знала, девушка стала юной и беззаботной, словно переложила на плечи Элис все свои тревоги.

На следующее утро перед самым отъездом в дверь постучали, и появилась мисс Уикс. Она сунула Элис клочок бумаги.

– Я хочу попросить вас купить для меня кое-что в городе, если вы, конечно, не против, – сказала она и подмигнула. – Желаю хорошо провести время. А когда вернетесь, приходите на чашку чая.

Элис прочитала на листочке: «Фамилия Тотти – Смейл. Ее отец – мясник».

Глава 16

Одежда, одежда, одежда. Как повторяющаяся тема мелодии она проходила через все. Элис наблюдала за Маргарет, примерявшей зеленое платье снова и снова. Ей так хотелось его купить, но оно было слишком дорогим для ее тощего кошелька. Пятьдесят фунтов – чепуха, а не деньги, и она уже купила туфли и белье.

Маргарет обнаружила, а может, и давно об этом знала, что ее фигурка в хорошей одежде выглядит совсем по-другому. Но Элис, несмотря на все желание помочь, уже устала. У нее были и свои дела. Казалось, ей никогда не избавиться от обоих – от Маргарет и Дандаса.

С большим трудом удалось убедить Дандаса оставить их одних в магазине. Они приехали в Хокитику в середине дня, перекусили в отеле, где Дандас заказал комнаты, и наконец убедили его, что его общество ни к чему, что они сами займутся своим гардеробом.

Дождя не было, но низкие серые тучи, будто крыша, накрыли противный городишко. Почему все эти маленькие городки Новой Зеландии такие, будто их наспех соорудили за одну ночь? Будто их построили из-за чрезвычайной необходимости – ну, золотой лихорадки, к примеру, – а потом оставили полупустыми-полумертвыми. Хокитика как раз была таким городком. Улицы убегали к лесистым окраинам, отели опустели, в скудных магазинчиках – почти ничего приличного. Но Маргарет все равно была рада и так поглощена выбором пальто (как она не походила теперь на ту печальную девушку, которую они с Кэтрин пытались нарядить), что Элис вдруг поняла – она больше не может ждать, ей надо избавиться от общества Маргарет хоть ненадолго.

– Маргарет, мне что-то нехорошо, я, пожалуй, вернусь в отель.

Маргарет озабоченно посмотрела на нее без всякой враждебности, как хорошо воспитанная девочка.

– О, извини, Элис, я тебя так задержала. Я забыла, что ты больна. Да, ну и доктор из меня получится… Я провожу тебя.

– Нет, нет, не надо. Закончи с покупками, другого случая не будет. На свежем воздухе мне станет лучше.

– Ну ладно. Я знаю, что папе не терпится утром отправиться обратно.

– Все будет хорошо. Не спеши.

И Элис вышла из душного зала. Честно говоря, она и впрямь ощущала слабость, но свежий воздух привел ее в чувство. На улице она обратилась к первому попавшемуся прохожему.

– Простите, вы не могли бы сказать, где магазин мясника Смейла?

– Прямо за углом, мисс.

– Спасибо.

– Элис свернула за угол и увидела витрину с кусками мяса. Небольшого роста человек с круглым веселым лицом взвешивал связку сосисок. Элис поняла: он – тот, кого она искала. Все оказалось очень просто.

– Да, мадам? – живо спросил он, когда девушка вошла в магазин.

Элис не стала прибегать к уловкам.

– Вы отец Тотти? – спросила она. Живая благожелательность торговца исчезла. Можно было и не задавать этого вопроса – Тотти была его копией.

– Меня зовут Смейл. Что вы хотите?

– Я просто хочу узнать, где могу ее увидеть. Она работала у Торпов, но уехала, когда я болела, и не попрощалась со мной.

Смейл снова занялся сосисками.

– Ее здесь нет. Пару дней назад она уехала.

– Уехала из города?

– Да.

Элис заметила еле сдерживаемый гнев в голосе мистера Смейла. Она облокотилась на прилавок.

– Почему она так поступила, мистер Смейл? Разве ей не было хорошо у Торпов? Я вообще-то думаю, что там что-то странное. Я провела там толь ко одну ночь, но… Знаете ли, неспокойное место. 5-лично не хотела бы там работать.

Хитрость возымела действие.

Мистер Смейл повернулся к ней и сердито заговорил:

– Что там творится? Мы всегда думали, что Тотти хорошо устроена, но она вернулась домой с этой бриллиантовой брошью, и ей надо искать другую работу, в Норд-Айленде. Слушайте, это не совсем честно. У других девушек могли быть какие-то причины, но с Тотти все в порядке. Мы с матерью можем поклясться, что ничего плохого она сделать не могла. Почему ее надо было выгонять?

– Но разве Тотти не объяснила вам?

– Ни слова, – гневно ответил отец. – Миссис Смейл проговорила с ней с утра до вечера, но та держала рот на замке. А потом упаковала вещи и отбыла.

Вдруг он понял, что, возможно, Элис – очевидец чего-то. И он горячо спросил:

– А вы кто такая, мисс? Вы что-то знаете?

– Ничего, что могло бы хоть чем-то помочь. Я хотела задать Тотти кое-какие вопросы. Она, вероятно, видела, что там происходит, знала, почему, например, надо на ночь запираться в комнате. Вы сказали, что у нее бриллиантовая брошь?

– Да, маленькая, но настоящая. За что это ей, мисс?

– Уж не знаю, – медленно проговорила Элис под взволнованным взглядом Смейла. – Может, это вроде взятки? Но вы не волнуйтесь, мистер Смейл. Докопаемся.

– Я бы хотел, чтобы у вас это получилось. Потому что единственное, что мы с матерью знаем, – Тотти всегда побаивались из-за ее острого ума.

Через полчаса Элис сидела в запущенной неуютной гостиной на Ратлэнд-стрит. Найти священника оказалось потруднее, чем магазин мистера Смейла. Но она и в этом преуспела с помощью добродушного таксиста, который, вероятно, подумал, что девушка занимается приготовлениями к свадьбе.

Ожидая священника, Элис размышляла над тем, что услышала от отца Тотти. Очевидно, брошь – плата за молчание. Ясно. Но и других подкупили. Маргарет – деньгами. Дэлтон Торп, должно быть, счел необходимым платить за какую-то тайну, но почему Дандас подкупает свою дочь? Вдруг новая мысль пришла Элис в голову. Возможно, и шуба Камиллы – тоже взятка. Наверное, она тоже что-то знала. У нее было записано: «Дела становятся опасными…» Может, это связано с каким-то событием и не имеет лично к ней никакого отношения?

Если это так, подумала Элис, тогда, должно быть, шуба не смогла заставить Камиллу молчать. Любой знакомый с ней знал, что ее можно заставить замолчать только силой.

Почему же, вдруг подумала она, я не верю в письмо из Сиднея?

Мысли Элис прервал пожилой джентльмен со снежными длинными волосами, похожий на святого.

– Вы хотели меня видеть? – мягко спросил он, входя в гостиную.

Как и в случае с мистером Смейлом, Элис не видела причин запутывать следы.

– Мне нужна ваша помощь. Я не могу найти подругу. Насколько я знаю, недели три-четыре назад она была у вас, готовясь к свадьбе, а потом бесследно исчезла.

Священник сел.

– Ну, если это так, то чем я могу помочь?

– Может, она говорила вам о человеке, за которого собиралась выйти замуж? Если бы я узнала, кто он, это очень бы помогло.

– Вы, вероятно, подруга молодого человека, который был у меня три дня назад. Очень порывистый юноша. Темноволосый. Он был так настойчив, что я предположил, может, у него личный интерес к той молодой особе. Но теперь я вижу, что, возможно, и нет.

Элис не стала обращать внимания на его догадки. Старик был в том возрасте, когда питают слабость к молодым парам, собирающимся пожениться, и читал им длинные проповеди. Но строить предположения о планах Феликса и ее – пустая трата времени.

– Да, он мой друг. Он попросил меня зайти к вам и поговорить. Я очень беспокоюсь о Камилле. Видите ли, вряд ли разумно с ее стороны готовиться к свадьбе в Хокитике, если убегаешь с мужем в Австралию.

– О да. Она была разговорчива. Я пришел к печальному выводу, что она совершает ошибку, но таковы многие юные невесты. Самое большое значение она придавала внешней стороне венчания. Да, красивое, но суетное зрелище, дорогая. Это не главное в браке. Девушки полностью уходят в эти хлопоты, чтобы скрыть свою нервозность. Но ваша подруга – не такая. Она просто собиралась, как говорится, радоваться огням рампы.

Элис могла себе представить нетерпение Феликса, если старик в таком же духе говорил и с ними. Она улыбнулась, вспомнив его нахмуренные брови. Мысли о Феликсе снова вызвали в ее душе нежность и в то же время ужасную безутешную боль.

– Так она собиралась венчаться?

– О да, конечно. В моей церкви в первую неделю февраля. Она не назвала точную дату и не захотела церковного оглашения, что редко случается. Она собиралась зайти еще, но, боюсь, это уже никогда не случится. А теперь вы говорите, что она вообще исчезла. Ах, порывистое дитя! Я надеюсь, она будет счастлива.

Элис подалась вперед. Выудить что-то у этого старого священника – все равно что идти по песку.

– Ну, скажите, она хоть раз упомянула имя того, за кого собиралась замуж?

– Да, моя дорогая. Но память моя, уже не та. Она так много говорила. Но я помню, что она собиралась провести остаток жизни на леднике и что горы давят на нее и вызывают у нее мурашки, так она выразилась. – Старик ласково улыбнулся. – Я думаю, ей стоит посерьезнее обдумать свое замужество, если она намерена жить в окружении того, что вызывает у нее мурашки. Теперь я, кажется, припоминаю. Она назвала его. Имя начинается с буквы «Д».

Круг замкнулся. Он начался с буквы «Д» и к ней вернулся. Конечно, Камилла собиралась выйти замуж за Дэлтона, за Дандаса, а может, даже за Феликса, ее Дода. И затем налетел этот незнакомец и сбил ее с толку. Но доказательств того, что это произошло, не было.

И для чего эти таинственные взятки – подарки, которые делаются сейчас, когда Камилла, вероятно, в тысячах миль отсюда?

Элис отвергла печальные предположения священника о том, что и сама она скоро намерена подумать о супружестве, и наконец ушла. Голова ее стала как деревянная.

Она злилась на Феликса, который уехал и бросил ее на съедение волкам. Она понимала, что во всем этом деле гораздо больше скрыто в глубине, чем плавает на поверхности. Возможно, он сам знает слишком много… Элис вдруг снова ощутила мертвое тело сороки в руках, тяжелые холодные крылья и услышала голос Феликса: «Скажи, что ты знаешь, черт побери!» Может, Феликс решил, что мудрее исчезнуть? Он, конечно, пригласил ее с собой, но это была формальность. Может, он даже обрадовался, когда Элис отказалась. И уехал.

Элис вздрогнула, оказавшись на улице, и ощутила тоску по Дандасу. Она больше не будет судить с налета. (Потому что, будь Феликс человеком, за которого Камилла собиралась замуж, он не посоветовал бы Элис навестить священника, чтобы узнать о планах Камиллы насчет подвенечного платья.) И вообще ей больше не хотелось думать. Ей хотелось слушать, как Дандас говорит: «Ты устала, моя радость, ты должна мне позволить позаботиться о тебе».

Но все оказалось не так. Когда она добралась до отеля, Дандас и Маргарет стояли в вестибюле. Маргарет выглядела испуганной и, увидев Элис, с облегчением воскликнула.

– Наконец-то! Видишь, папа, я же говорила, что она появится.

– Да, – сказал резко Дандас, – поднимайся к себе и жди нас там. Я хочу поговорить с Элис.

Маргарет снова выглядела, как неуклюжая школьница-переросток. Она ушла. А Элис, посмотрев на Дандаса, увидела темный блеск глаз чужого человека. Она вдруг разглядела перед собой мужчину средних лет и, сама будучи едва ли старше Маргарет, была почти так же смущена и испугана.

– Где ты была? – резко спросил он.

– А что такое, Дандас? Гуляла по городу.

– Маргарет сказала, что тебе нехорошо и ты пошла в отель полежать. Как же ты могла ходить по городу, если плохо себя чувствовала? – Люди входили и выходили, и Дандас понизил голос до сердитого шепота.

– Я думала, что свежий воздух приведет меня в чувство. Дандас, ты как будто меня проверяешь. Почему?

Он немного смутился.

– Мне не нравится, когда тебя нет. Ведь ты мне дорога. Пообещай, что снова не уйдешь вот так, одна.

– Но, Дандас, это смешно. В таком маленьком городе. Если ты намерен за мной следить, то какой смысл…

– Я не слежу за тобой, но мне показалось, что плохое самочувствие – предлог.

– Ну что ж, это так и есть. Мне надо было кое-кого повидать.

Вдруг лицо его напряглось и странно опало, как будто кожа обтянула череп. Вокруг рта прорезались глубокие морщины.

– Кого?

– Отца Тотти. Он мясник. Я хотела повидать Тотти, но она уехала из Хокитики.

Таинственность исчезновения девочки снова увлекла Элис, и она выпалила:

– Дандас, все ужасно странно у этих Торпов. Они дали Тотти взятку, лишь бы она ушла и молчала. Она что-то знает. Что это может быть?

Неужели лицо Дандаса было таким напряженным и чужим? Наверное, ей померещилось. Он улыбается, он просунул ее руку себе под локоть.

– Маленькая глупышка, ты думаешь, что все выяснишь? Но это ведь не твое дело. Когда ты сюда приехала, я видел, что ты хочешь влезть во что-то странное. Я и сам часто думал, что в этом доме происходят странные вещи. Но не суй свой хорошенький носик в чужие дела.

Этот успокаивающий мягкий голос, как обычно, сделал свое дело. Неужели Дандас только что был сердитым чужаком? Нет, это игра ее воображения.

– Но Камилла… – начала она. Дандас поднял брови.

– Ты все еще беспокоишься о ней? Ведь известно, где она. Я отправил ее вещи. – Он выглядел неуверенным. – Или ты думаешь, я слишком прост? Доверчив? Ты думаешь, что Торпы… Нет, это фантастика. Нельзя все время об этом думать.

Мы здесь для того, чтобы наслаждаться. Я заказал маленький праздничный ужин. Прекрасное вино. В здешних отелях его трудно достать, но я заказал самое лучшее, что у них есть. Беги отдохни, а потом, в семь, мы встретимся.

Он любовно пожал Элис руку, и теперь все было так, как она и ожидала. Ее снова окутала доброта Дандаса. Но она не могла понять, почему не сообщила ему о священнике и о том, что тот рассказал о Камилле и о ее белом подвенечном платье.

Когда Элис спустилась к ужину, то увидела миссис Джоббетт. Та стояла на пороге гостиной спиной к ней, но это, без сомнения, была ее квадратная сильная фигура, ее гордая посадка головы. Она была во всем черном и выглядела весьма респектабельно. Она могла показаться чьей-то матерью, но что-то в ее облике наполнило Элис ужасом. Если миссис Джоббетт здесь, то здесь и Торпы.

Пока Элис колебалась, та обернулась, и черные глаза сразу заметили девушку, в нерешительности стоявшую на лестнице. Она удивленно улыбнулась и приятным голосом произнесла.

– Добрый вечер, мисс Эштон. Мы не ожидали увидеть вас здесь.

Если Торпы здесь, может, попытаться увидеть Кэтрин? Если хватит мужества.

– Да, – неуверенно сказала Элис.

– Вы домой?

– Нет. Я снова собираюсь на ледник. – Даже сейчас Элис не хотела поддаваться этой женщине.

Но миссис Джоббетт, казалось, пребывала в добродушном настроении, она кивнула и с сочувствием отозвалась:

– Честное слово, не могу понять, как вы переносите этот дождь. Он нагоняет тоску. Я очень рада, что могу уехать отсюда.

Прежде чем Элис успела что-то ответить, она прошла мимо нее прямо на лестницу.

Элис подумала, спросить ли у администратора о Торпах – здесь они или нет, но спустились Маргарет и Дандас.

На Маргарет было новое платье, » только что купленное, и наконец она выглядела соответственно возрасту. Она была высокой девушкой, а не ребенком-переростком. Но ее вид портило мрачное выражение лица. Казалось, она никогда не была счастлива, беззаботна и оживлена. Элис вздохнула: очень трудно с Маргарет, с ее крайностями. Но она надеялась, что обещанный Дандасом вечер развеселит девушку.