Текст книги "Притворщица Вдова"

7

Как ее мучитель и предполагал, Чарити пожалела о своей вспышке гнева. Даже еще до того, как она и Пруденс расстались с Филиппом после прогулки по Сохо.

С деликатностью, достойной его воспитания и происхождения, молодой человек тактично объяснил резкое поведение своего кузена природной склонностью мужчин рычать как раз на тех существ, о которых они заботятся.

Впрочем, он тут же сменил тему. Филипп рассказал смешную историю, и он сам был ее свидетелем. В ней участвовали два малыша, одна испуганная няня и огромный, но очень дружелюбный пес – и все это произошло недавно в Грин-парке. Филипп весело рассказывал о том, как сжевали его перчатки, поцарапали высокие новые сапоги и травой испачкали его светлые панталоны. Таков был результат его рыцарского поступка. Пруденс слушала и тепло улыбалась. А мнение Чарити о молодом кузене лорда Тиндейла поднялось еще на один пункт.

Ей нравился этот юноша. Нравился за его приятные качества и доступность. У него великолепные манеры и дружелюбный характер. Он молод и горяч. Обладает острым умом, но не задавака. И он умеет вести себя достойно в любой ситуации, что говорит о его зрелости. Но особенно Чарити нравилась в нем настоящая, глубокая доброта, которая не дается просто вместе с манерами. Он не похож на всех этих бестолковых юнцов, которые только и делают, что толкаются и лезут по спинам друг друга, окружая Пруденс со всех сторон.

Филипп не станет оскорблять кого-то, чтобы получить преимущество перед соперником. Чарити познакомилась с ним совсем недавно, но она чувствовала, что может доверять ему во всем. И, самое главное, может даже доверить ему счастье своей сестры.

Этот интересный вывод не принес ей, однако, спокойствия или удовлетворения. Потому что при всех своих достоинствах Филипп Марш был к тому же близким другом лорда Тиндейла – его кузена и опекуна.

Если бы она и Пруденс обладали хоть какими-нибудь связями! Тогда Чарити могла бы смело приветствовать любые попытки Филиппа завоевать любовь ее сестры. Но дела, к сожалению, обстояли иначе. Поэтому, отмечая все новые положительные качества у самого достойного кавалера, Чарити была в состоянии, близком к панике.

Множество мужчин увивалось за Пруденс. Из них полдюжины имели серьезные намерения. Были также и очень богатые. Два ошеломительных красавца и еще парочка начинающих поэтов, лирические сердца которых таяли как воск при малейшем шансе.

Но, по мнению Чарити, никто из этих мужчин не мог даже и сравниться с молодым кузеном графа. Она уже начинала терять надежду, что подобная удача может улыбнуться им в ближайшем будущем.

Пруденс еще никого не выбрала из огромного количества кавалеров. Она лишь в оригинальной манере отсеивала их постепенно. Чарити могла бы назвать двоих, чьи настойчивые приглашения покататься ее сестра решительно отклоняла.

Теперь Чарити оставалось только ждать. И продолжать играть ту роль безразличной к светским развлечениям дамы, которую она сама себе выбрала. Эту роль она находила ужасно скучной.

Чарити постоянно обуревали сомнения относительно своих способностей и в успехе затеянной игры.

Почти все ее страхи концентрировались на фигуре лорда Тиндейла. И это было, пожалуй, самым непонятным для нее. Она пыталась взять себя в руки, она взывала к чувству логики, но все было напрасно. Эти страхи так и оставались загадкой.

После инцидента в Сохо Чарити старалась как можно меньше говорить с лордом Тиндейлом. Она хитро избегала его, как только он появлялся в гостиной. И это стало причиной для новых размышлений, после чего она решила, что все-таки не стоит прятаться от него.

Возможность проявить свою решительность представилась ей уже следующим вечером на балу в честь юной мисс Робертсон, очаровательной маленькой брюнетки с интересными манерами.

Темноглазая красавица, уже опытная в искусстве флирта, мисс Робертсон была единственной серьезной соперницей Пруденс в этом сезоне. Хотя надо сказать, что мисс Робертсон не была так любима среди других девушек. Не злая по натуре, она могла, тем не менее, под влиянием момента быть несдержанной. Часто она не считалась с чужим мнением. Чарити она вообще-то нравилась. Можно было сделать снисхождение юности. Но зато чересчур гордая мамаша этой мисс явно совершала ошибку, когда заботилась, чтобы у каждой девушки на вечере был свой партнер – мол, пусть не жмутся по углам.

Чарити удивилась, заметив, что хозяйка бала очень быстро исчезла в другой комнате, где играли в карты. Без особого успеха она попыталась отогнать толпу настойчивых кавалеров, обступивших Пруденс. Причем Чарити старалась обратить их внимание на других, менее удачливых, молодых леди.

Теперь у нее был большой опыт общения с молодыми людьми – благодаря популярности Пруденс. И Чарити обычно успешно управлялась с юнцами, особенно, когда те понимали, что у Пруденс больше не осталось ни одного танца.

Была уже примерно середина вечера. Чарити развлекалась беседой о лошадях с двумя джентльменами, которые хвастались перед ней своим умением ездить верхом.

Вдруг краем глаза она заметила мисс Алитею Фэарвезер. Молодая девушка сидела рядом со своей матерью посреди группы вдовушек.

Чарити нахмурилась. Она видела еще раньше, как девушка быстро прошла в ту сторону, где сидели пожилые дамы. Что, интересно, думает миссис Фэарвезер? Зачем она запихнула свою дочь в такое место, куда даже самые храбрые партнеры боятся подходить?

Алитея была единственной девушкой, с которой Пруденс по-настоящему дружила этой весной. Обычно девушки держались вместе на вечерах. Но Пруденс была сегодня в такой плотной осаде, что не думала искать свою подругу. Однако миссис Фэарвезер явно вела себя безынициативно. Надо было найти для Алитеи такое место, где ее быстрее заметят партнеры.

В это время очередной партнер Пруденс подвел ее обратно к сестре. Чарити специально выбрала позицию поближе к мисс Фэарвезер. Как и следовало ожидать, сразу несколько джентльменов окружили Пруденс со всех сторон, умоляя ее о танце. Они хором застонали, узнав, что она, к сожалению, не может предоставить им такого удовольствия.

– Мистер Байнтон, – сказала Чарити, улыбнувшись ближайшему джентльмену, очень красивому молодому человеку с волнистыми каштановыми волосами, проницательным взглядом и уверенными манерами, который должен был выдержать атаку целой батареи вдов, – вы знакомы с мисс Фэарвезер? Ее место, кажется, рядом с нами. Могу я представить ее вам как очаровательную партнершу?

– Эта девчонка Фэарвезер? Господи! Нет, благодарю вас, – быстро ответил джентльмен с неприятной ноткой в голосе. – Извините за беспокойство, миссис Робардс. Но я совершил ошибку, пригласив один раз мисс Фэарвезер на танец. И могу поклясться, что она не сказала и двух слов за весь танец.

Слишком поздно Чарити припомнила, что мистер Байнтон был одним из тех мужчин, с которыми Пруденс упорно отказывалась кататься.

Он не знал, что мисс Фэарвезер находится совсем рядом. Но так получилось, что она слышала его слова. Чарити в данных обстоятельствах тоже не могла стерпеть. По-прежнему улыбаясь, она сказала:

– Как жаль, что вы не хотите развлечься, сэр. Мисс Фэарвезер прекрасно танцует.

Теперь отпала необходимость обращаться к другим мужчинам. Они вдруг притворились, что вообще глухие.

Чарити увидела, как Алитея встала со своего места рядом с оживленно болтавшей мамашей и заспешила прочь. Пруденс, которая тоже слышала разговор с мистером Байнтоном, заметила свою подругу. Как раз в этот момент новый партнер попытался увести Пруденс танцевать, но она остановилась. Чарити покачала головой, предупреждая сестру. Затем, пробормотав извинения, Чарити вышла вслед за мисс Фэарвезер из бальной комнаты.

Хотя внутри у Чарити все кипело, но она старалась внешне выглядеть спокойной. Нельзя допустить, чтобы уход мисс Фэарвезер был похож на бегство.

Чарити злилась на себя. Это она виновата в том, что девушка пережила такое унижение и вечер для нее теперь окончательно испорчен.

Возможно, это научит Чарити думать лучше, прежде чем лезть в чужую жизнь, даже по пустякам. Совесть мучила ее еще больше, потому что Чарити вспомнила, как страстно смотрела мисс Фэарвезер на мистера Байнтона, когда тот направлялся к Пруденс. Нетрудно было догадаться, что Алитея влюблена в этого самоуверенного юнца.

Если бы Чарити обратилась к другому молодому человеку, – любому другому, – то девушка гораздо меньше страдала бы теперь. Собственно говоря, призналась себе Чарити, никаких страданий не было бы вообще. Потому что ни один другой джентльмен не поступил бы так плохо, выразив свой отказ в столь ужасной манере.

Чарити не сразу заметила убегавшую Алитею, когда вышла в коридор, который вел в столовую, пока еще пустую. Вокруг стояли маленькие столики и длинный стол у стены: стол был уже частично накрыт, а свежие цветы и фрукты стояли посередине.

Она хотела уже выйти, когда увидела, как розовое муслиновое платье исчезло за рядом пальм, стоявших напротив окна.

На цыпочках, затаив дыхание, Чарити подкрадывалась к пальмам, не замечая, что кто-то еще вошел в комнату следом за ней.

Как она и думала, мисс Фэарвезер плакала. Плечи девушки дрожали. Она прижимала пальцы к губам, сдерживая рыдания. Она подпрыгнула от неожиданности и отвернулась, когда Чарити сказала:

– Успокойтесь, мисс Фэарвезер, это совсем не дело.

Но слезы по-прежнему струились по щекам Алитеи – так она была расстроена. Она даже не могла ничего ответить. И Чарити тогда продолжала:

– Некоторые мужчины, возможно, и стоят пары слезинок, но не мистер Байнтон, как вы сами убедились. Он эгоист, глупый и невоспитанный. У него нет ничего, кроме красивого лица и стройной фигуры. И вы плачете, потому что вдруг обнаружили его ужасные манеры.

Чарити подождала, пока девушка выплачется, и сунула в холодные пальцы мисс Фэарвезер свой платок, который достала из сумочки.

– Вытри глаза, моя дорогая Алитея, – сказала она нежно, – потому что мы не можем оставаться здесь долго.

Она держала платок, пока девушка приходила постепенно в чувство.

К счастью, мисс Фэарвезер была одной из тех девушек, которых слезы не портят. Она послушно вытерла свое лицо. Чарити посмотрела на нее, не обнаружив и следа недавних страданий. Правда, ресницы девушки были еще мокрые, но скоро и они высохнут. Ни красных пятен, ни припухлых глаз. Ничто не говорило о прошедшей буре.

Мягкие губки Алитеи еще дрожали слегка, но вообще она выглядела даже более живой после таких сильных эмоций. Она до сих пор еще не произнесла ничего вразумительного, но вдруг сказала совершенно спокойно:

– Я знаю, что вела себя очень глупо, миссис Робардс. Но сейчас со мной все в порядке.

– Разумеется, – улыбнулась Чарити. – Может, вернемся в зал?

– Вы не возражаете, если я войду первая, миссис Робардс? – спросила Алитея. – Таким образом моя мать не будет допытываться у меня, почему я выходила с вами.

– Конечно, не возражаю. Иди вперед, моя милая. Мисс Фэарвезер подождала еще секунду и сказала с благодарностью в голосе:

– Спасибо, миссис Робардс. Вы очень добры ко мне. Прежде чем Чарити успела ответить, девушка вышла из комнаты, гордо подняв голову.

Чарити только отошла от окна, когда услышала голос, который произнес ее имя:

– Добрый вечер, миссис Робардс.

Она резко повернулась и увидела лорда Тиндейла. Он стоял рядом с пальмами, закрывающими альков окна.

– Да, я слышал всю вашу беседу, – сказал граф, читая ее мысли. – Что такого сделал этот Байнтон вашей маленькой подруге?

– Я просила его потанцевать с ней, но он отказался, нехорошо выразившись при этом о ее скромности. Он не знал, что девушка в это время стояла рядом. Она услышала его слова. И кроме того, как я подозреваю, она в него немножко влюблена.

– Тем хуже! Ужасно плохо – быть молодым, не так ли? Я бы хотел пригласить ее на танец, если вы думаете, что это поможет.

– Благодарю вас, сэр. Танец с вами, безусловно, облегчит ее горе, могу предположить.

Она помолчала и затем спросила:

– А вы случайно оказались здесь именно в эту минуту?

– Нет, я следил за вами, увидев, что вы покинули зал. Она подняла удивленно брови, а он добавил небрежным тоном:

– Хотел проверить, не свидание ли у вас тут с кем-нибудь.

Чарити даже глазом не моргнула.

– Как я вас расстроила, наверное.

– Вовсе нет. Эта сцена мне многое прояснила. Значит, мужчина не стоит и слезинки, миссис Робардс?

– Нет, то есть да, не стоит.

Она не добавила больше ничего, и он продолжил:

– Значит, ваш брак был несчастливым, если вы такого невысокого мнения о мужчинах?

Ее зрачки сузились, но она сказала с ледяным спокойствием:

– С уверенностью могу предположить, что вы не столь наивны, чтобы ожидать, будто отвечу на подобные вопросы.

– И все-таки я спрашиваю, миссис Робардс.

– В жизни случаются маленькие неудачи, лорд Тиндейл. Она хотела уйти, но он тронул ее за руку. Чарити осталась.

– Я учился с парнем, которого звали Робардс. Он из Хэмпшира. Ваш муж случайно не оттуда?

– Нет, мой муж был американец.

– Американец! – Он посмотрел на нее внимательно. – Мы недавно воевали с американцами. Где вы могли встретить американца?

– Война кончилась три года назад, лорд Тиндейл. Мой муж приехал в Англию в 1816-м.

Теперь она никуда не убегала от него, но он сам чуть не споткнулся.

– Вы были замужем очень недолго, – сказал он, нахмурившись.

– К сожалению, да.

– Почему же вы до сих пор в Англии? Более разумно было бы поехать к семье мужа, после того как он умер.

– Разве? У нас не было детей, и мы с сестрой англичанки.

– Но финансовое положение, по крайней мере…

– У меня приличная рента, и нам вполне хватает.

– А что ваш муж делал в Англии?

– Ему надо было заключить одну торговую сделку. Они были уже в конце коридора теперь, а когда входили в зал, лорд Тиндейл сказал с улыбкой:

– Я должен обязательно познакомить вас с мистером Ричардом Рашем. Это новый американский посол. Его и миссис Раш часто можно увидеть в городе этой весной.

– Вы очень любезны, сэр, но в Соединенных Штатах Америки больше трех миллионов человек. Вряд ли мистер Раш был знаком с моим мужем.

И Чарити снисходительно улыбнулась.

Она была рада, когда увидела идущих к ним Пруденс и ее партнера, который вытирал платком вспотевший лоб после быстрого танца.

Ее сестра приветствовала радостно графа.

«Как легко и свободно чувствует себя Пруденс рядом с самым опасным для нее человеком!» – подумала Чарити.

У самой Чарити даже подогнулись колени от страха. После беседы с лордом Тиндейлом она вся ослабла и присела тихо на стул в углу. Пруденс ушла танцевать со следующим партнером.

Эту историю с мужем Чарити придумала специально для подобного разговора. Казалось, что все выглядит вполне естественно.

«Так гораздо лучше, – подумала Чарити. – А то он бы стал сам собирать информацию».

Но затем, сидя в кресле и глядя на веселых танцующих девушек в платьях пастельных тонов и молодых людей в строгих черных фраках, Чарити почувствовала себя такой уставшей, будто она сама танцевала целый вечер.

У нее кружилась голова… В это время она заметила Алитею Фэарвезер, которая танцевала с лордом Тиндейлом. На секунду ей стало теплее от мысли, что у девушки все-таки останутся приятные воспоминания об этом вечере.

Но вдруг тепло сразу ушло куда-то. Она чувствовала, как будто холод заполз в этот угол комнаты, где она сидела. Похоже, что она единственная женщина на балу, которой требуется теплая шаль, а не тонкий шелковый платок. Многие женщины вообще обмахивались веерами.

Чарити оставалось только надеяться, что она не заболела.

У нее и у Пруденс был очень плотный календарь на следующие две недели.

Удивительно, как после хорошего сна улучшается сразу внешность. Теплым ярким утром Чарити проснулась, полная сил и энергии. Она потянулась сладко, затем встала и подошла к окну, желая убедиться, что день будет действительно солнечный.

Яркое небо, чистый воздух – и так прекрасно жить!

Умываясь и одеваясь, Чарити думала о вчерашних событиях. Она пришла к выводу, что, должно быть, просто устала. Вечер оказался напряженным. Было очень много девушек, для которых это первый сезон. И обилие молодых людей, холостых, желающих поразвлечься. Из окружения Присциллы никто не присутствовал на вечере, так что Чарити была предоставлена сама себе.

Хотя Пруденс веселилась вовсю! И это главное. Плохо, что так получилось с Алитеей Фэарвезер, но многие мужчины приглашали ее после того, как с ней танцевал лорд Тиндейл, и скорее всего девушка успела забыть о своем унижении.

Что касается их собственной ситуации, то ее спонтанный ответ вполне мог удовлетворить лорда Тиндейла. Возможно, она развеяла те подозрения, которые у него имелись на ее счет. Конечно, он знал о весьма скромном положении сестер и, возможно, мог настроить своего кузена против Пруденс. Если бы захотел…

Чарити была рада, что отсутствие Филиппа не отразилось на веселом настроении ее сестры. Странно только, зачем приходил лорд Тиндейл? Ему даже не с кем было поболтать на вечере и не с кем развлечься, хотя он и оставался очень недолго…

Она не видела его после танца с Алитеей. Возможно, что лорд Тиндейл заглянул на бал проверить: нет ли там его молодого кузена? Или хотел оказать честь хозяйке бала. В любом случае, причина не имеет большого значения.

Чарити решила больше не думать о лорде Тиндейле. Она заколола последнюю шпильку в тяжелый узел волос на затылке и была готова спуститься к завтраку. Времени было уже много, и она страшно хотела есть. Однако прежде она достала ключ, который носила на цепочке на груди. Затем Чарити открыла маленькую шкатулку, которую хранила в сейфе.

Подняв крышку, Чарити взяла пару банкнот. Она обещала Пруденс купить новые перчатки. Некоторые ее поизносились уже изрядно. Посмотрев, сколько денег осталось в пачке, Чарити слегка нахмурилась, но все-таки взяла еще одну купюру и тогда только закрыла шкатулку.

Может, удастся найти хорошие кружева, чтобы обновить розовое муслиновое платье Пруденс, которое она надевала уже четыре или пять раз. Конечно, они не могут соревноваться по части нарядов с другими девушками, но Лили умела не хуже опытной модистки придумать отличный фасон.

Через несколько часов сестры неспешно возвращались пешком с Оксфорд-стрит.

В руках у них было много разных свертков. Сестры радовались своим покупкам. Чарити испытывала то особое возбуждение, которое получает женщина от действительно выгодной сделки. Один продавец сбавил значительно цену из-за того, что кружево слегка порвалось. Однако Пруденс показала сестре, как она ловкими аккуратными стежками может починить все, и никто не заметит, где было порвано.

В другом магазине искусственные вишни, которые могли дать вторую жизнь старой шляпе, стоили вдвое дешевле, потому что одна ягодка была сломана пополам чьей-то небрежной рукой. Короче говоря, сестры были очень довольны тем, как провели это утро.

Они уже подошли к дому, когда великолепный экипаж остановился рядом. Лорд Тиндейл спрыгнул на землю и передал поводья своему груму.

Граф приподнял шляпу, довольно улыбаясь:

– Добрый день, леди. Вижу, что я как раз вовремя. Могу я вам помочь?

Чарити поджала губы, но не сказала ничего, когда ее сестра позволила графу забрать у нее пакеты из рук.

– Вы решили нанести нам визит, сэр? – спросила Пруденс.

– Да. Надеюсь, вы не имеете ничего против этого? Он попытался забрать свертки и у Чарити, но здесь успеха не имел.

– Спасибо, я могу и сама их подержать.

– Конечно, мы не против, сэр. Мы рады видеть вас у себя! – воскликнула Пруденс. – Правда, Чарити!

– Да, очень рады, – сухо сказала Чарити. – Постучи, пожалуйста, в дверь, Пруденс.

Сестра взбежала по лестнице впереди всех, а лорд Тиндейл чуть отошел в сторону, позволив пройти Чарити.

– Наконец-то я удостоился привилегии посмотреть на знаменитую шляпу с розами, – сказал он, обращаясь к Пруденс, когда они стояли на площадке у двери. – Я полностью согласен с мнением вашей сестры, что эта шляпа сделана как будто специально для вас.

Пруденс вспыхнула и засмущалась, но тут как раз дворецкий открыл дверь.

– Пожалуйста, проводите лорда Тиндейла в салон, Уилкинс, – холодным тоном сказала Чарити. – Мы присоединимся к вам через минуту, сэр. Только положим свертки. Идем же, Пруденс.

Она смотрела, как их почетный гость отдал свертки дворецкому и последовал за ним через холл к лестнице, ведущей на второй этаж. Мужчины стали подниматься наверх, а Чарити повела сестру за собой в небольшую утреннюю гостиную, расположенную на первом этаже.

– Что это привело его сюда? – воскликнула Чарити, положив свертки на ближайший стул и сняв шляпу.

Пруденс чуть повернула голову, рассматривая себя в овальном зеркале, висевшем между двумя окнами на дальней стене.

– Просто визит вежливости, я так понимаю, – сказала Пруденс, поправляя свои кудри. – А почему бы и нет? Многие джентльмены заходят к нам.

Чарити посмотрела удивленно на свою сестру, но не стала ничего объяснять.

– Нам лучше подняться наверх, – сказала она резко. – Не будем давать ему повод к тому, чтобы тут долго рассиживаться.

С таким негостеприимным заявлением она распахнула дверь и вышла из комнаты. Сестре ничего не оставалось, как просто последовать за ней.

Лорд Тиндейл сидел на синей софе, когда сестры вошли в салон.

Обе они улыбнулись, а он вежливо встал.

– Пожалуйста, садитесь, сэр, – сказала Чарити. – Не могу добавить «располагайтесь поудобней», потому что у нас в доме нет ни одного удобного стула.

Она произнесла это с обезоруживающей честностью. Затем Чарити села в огромное кресло с резной вычурной спинкой. Пруденс села рядом с гостем на софе.

Лорд Тиндейл коротко прошелся на тему обычных неудобств меблированных комнат. Он не сказал ничего конкретного об этой комнате – хуже она или лучше других, глядя на нее глазами постороннего человека. И Чарити не винила его за то, что он умолчал о своем мнении. Она и Пруденс оставили Гринхилл после смерти матери, взяв с собой только две маленькие сумки. Поэтому здесь не было никаких семейных реликвий, которые могли бы украсить собой комнату и сделать ее вид более домашним. А также они не осмеливались тратить их скудные ресурсы на новую мебель только ради того, чтобы сделать салон более привлекательным для гостей. Если не считать цветов на камине и на столе, да пары безделушек, которые подарили Пруденс ее поклонники, комната выглядела совершенно безликой.

– Судя по сверткам, которые вы несли, утро было удачным, – сказал лорд Тиндейл.

Он обратился к ним обеим, но адресовал свою улыбку прекрасной девушке, которая сидела рядом с ним на софе.

– О, да! Покупки – это как охота, вы знаете, – ответила Пруденс, немного смущаясь. – Чарити знает толк в таких вещах и умеет отыскать сокровища.

– Ага, значит, очень удачное утро, я думаю. Надеюсь, вы еще не собираетесь обедать? Не хочу держать вас голодными. – Он посмотрел на Чарити, которая сидела совершенно спокойно. – Я помню, вы говорили что-то о лошадях: как вам они нравятся, миссис Робардс, и мне пришло в голову, что, может, вы хотите покататься верхом, пока находитесь в Лондоне. Поэтому я пришел пригласить вас прокатиться со мной утром, когда вам будет угодно. И мисс Леонард тоже, если она не возражает.

Он посмотрел вопросительно на сестер. У них был очень озадаченный вид.

Пруденс первая опомнилась и сказала:

– Вы необыкновенно любезны, сэр, но мне не нравится ездить верхом. Благодарю вас в любом случае.

Он принял ее отказ и слегка кивнул, а затем повернулся к Чарити.

Она сказала медленно.

– Я люблю верховую езду и действительно очень хотела бы принять ваше предложение, сэр. Но, боюсь, что это совершенно невозможно. У Меня нет подходящего костюма.

– О! И я полагаю, что нет возможности его достать? – спросил он.

– Боюсь, что нет. Извините меня, и огромное спасибо. Он посмотрел на нее пристально секунду-другую, а затем встал.

– Извините меня, миссис Робард. Что ж, не буду вас больше задерживать.

Чарити уже потянула за шнур, Уилкинс появился в дверях, когда она и лорд Тиндейл с серьезным видом пожали друг другу руки.

– С нетерпением буду ожидать нашей следующей встречи, – сказал граф, улыбнувшись Пруденс, прежде чем вышел из комнаты.

Чарити закусила губу и подошла к окну. Она тихо вздохнула, удивляясь сама, чего это она так расстроилась вдруг.