Текст книги "Эльфийские войны"

– Вы обучитесь обращению с копьем, эльфийским мечом и коротким стальным мечом. Копье вы сможете применять в бою как в воздухе, так и на земле!

Он оглядел собравшихся. Они стояли парами по обе стороны каждого грифона, облаченные в сверкающие стальные шлемы с длинными плюмажами из конского волоса. Крылатые Всадники носили мягкие кожаные сапоги и легкие доспехи из черной кожи. Это была внушительная сила, а предстоящие тренировки должны были сделать их еще сильнее.

Медные трубы возвестили о самой важной части церемонии, и каждый Крылатый Всадник получил стальной короткий меч, который следовало носить во время обучения. Они должны будут обучаться быстро, предупредил новобранцев Кит-Канан, и он знал, что они смогут сделать это.

Он с внезапной тревогой взглянул на запад. Осталось недолго, сказал он себе.

Скоро осада Ситэлбека будет прорвана – и тогда, возможно, до победы будет совсем близко.

Середина весны
(2213 г. до н. э.)

Кит-Канан не мог заснуть. Он вышел прогуляться в сады Астарина, радуясь, что всех грифонов перевели на тренировочные площадки. Там животные отдыхали и наслаждались обедом из свежего мяса, которое дворцовые конюхи спешно разделывали и доставляли им.

Некоторое время эльф блуждал по запутанным тропинкам изысканного сада. Мирный пейзаж вызвал у него воспоминания о юности, о беззаботных днях и страстных ночах. Сколько раз, подумал он, встречались они с Герматией под кровом этой листвы?

Кит-Канан раздраженно попытался отделаться от этих воспоминаний. Скоро они с Аркубаллисом улетят, оставят этот город и его соблазны. Один вид этой женщины был для него источником тревоги и неослабевающих угрызений совести.

И боги словно подслушали его мысли – за поворотом тропинки он наткнулся на невестку, погруженную в безмолвное созерцание. Герматия подняла взгляд, но если она и удивилась этой встрече, то ничем не выдала своего удивления.

– Привет, Кит-Канан. – Улыбка ее была искренней и теплой, но в этой улыбке Кит-Канану внезапно почудилось беспокойство.

– Привет, Герматия. – Он искренне удивился, встретив ее. Дворец уже погрузился во тьму, и час был довольно поздний.

– Я увидела, что ты вышел в сад, и пришла сюда поговорить с тобой, – сказала она.

Кит-Канан пристально взглянул на нее, и внутри у него словно зазвонил колокол, предупреждая об опасности. Ни одна женщина никогда не возбуждала его так, как Герматия. Даже Анайа. И он понял, заметив огоньки, тлевшие в ее глазах, что она думает о том же.

Женщина шагнула к нему.

Кит-Канана охватило почти непреодолимое желание дотронуться до нее, раскрыть ей объятия, прижать к себе. Но тут же в памяти возникло постыдное воспоминание об их последней встрече, о ее неверности Ситасу. Кит жаждал ее, но не мог снова поддаться слабости – особенно сейчас, после всего, что они пережили вместе с братом.

Лишь огромным усилием воли Кит-Канан заставил себя отступить назад и поднял руки, чтобы отстранить Герматию.

– Ты жена моего брата, – сказал он, и слова его прозвучали неловко.

– Прошлой осенью я тоже была его женой, – прошипела она с внезапной злобой.

– Прошлой осенью мы совершили ошибку. Герматия, когда-то я любил тебя. И сейчас я думаю о тебе чаще, чем следовало бы. Но я не предам своего брата!

И, помолчав, Кит тихо добавил:

– Неужели ты не можешь смириться с этим? Неужели мы не можем быть членами одной семьи и не изводить друг друга воспоминаниями о прошлом, которое нужно похоронить и забыть?

Герматия внезапно прижала ладони к лицу, сотрясаясь от рыданий, отвернулась, бросилась прочь и мгновение спустя уже исчезла из виду.

Она ушла, но Кит-Канан еще долго смотрел на то место, где она только что была. Ее лицо, линии изящного тела виделись ему так ясно, словно сама она стояла перед ним.

Спустя три дня Кит-Канан подготовился к отъезду. План битвы был разработан, но оставалось еще множество дел. Крылатым Всадникам предстояло провести в городе шесть недель. В отсутствие командующего их ждали жесткие тренировки под надзором капитана Халлуса.

– Как ты думаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы найти Дунбарта? – спросил Ситас у Кит-Канана: брат, мать и Таманьер Амбродель пришли проводить генерала.

Кит пожал плечами:

– Это одна из причин моего срочного отъезда. Я должен связаться с гномами и сообщить им о плане действий, а затем попасть в Ситэлбек раньше Крылатых Всадников.

– Будь осторожен, – настойчиво предупредила мать. После возвращения братьев краски вернулись на ее щеки, и в течение последних нескольких недель она казалась такой же веселой и бодрой, как всегда. Сейчас Нирикана изо всех сил пыталась подавить слезы.

– Обязательно, – пообещал Кит, заключив ее в объятия. Все надеялись на скорое окончание войны, но понимали, что, прежде чем Кит-Канан вернется домой, пройдут, возможно, многие месяцы, даже годы.

Дверь в комнату для аудиенций распахнулась, и эльфы обернулись в изумлении, которое сменилось улыбками. На пороге стоял Ванести.

Сын Ситаса, которому еще не исполнилось и года, неуверенной походкой проковылял к ним, и его эльфийские черты озарила широкая улыбка. Он размахивал деревянным мечом, раскидывая в стороны воображаемых врагов, пока не споткнулся и не упал. Меч был позабыт, ребенок поднялся и неуверенно подошел к Кит-Канану.

– Папа! – просияв, воскликнул крошечный эльф. Кит покраснел и отступил в сторону.

– Вот твой папа, – сказал он, указывая на Ситаса.

Кит-Канан заметил, что Ванести сильно изменился за ту зиму, что они с Ситасом провели в горах. Наверное, война продлится еще несколько лет. В следующий раз, когда они встретятся, ребенок будет уже совсем большим.

– Подойди к дяде Киту, Ванести. Скажи мне «до свидания» – я улетаю верхом на грифоне!

Ванести немедленно надулся, но затем обнял своего дядю. Взяв ребенка на руки. Кит почувствовал укол сожаления. Суждено ли ему когда-нибудь обзавестись семьей и собственными детьми?

Снова Кит-Канан и Аркубаллис покидали родной дом. Внизу раскинулись бесконечные леса Сильванести. Далеко на юге Кит мельком увидел океан Коррейн, протянувшийся до самого горизонта.

Вскоре они достигли равнин и долго летели высоко над бескрайним морем травы. Кит-Канан знал, что там, на севере, армия людей все теснее сжимает кольцо вокруг его Гончих. Скоро он присоединится к ним.

Эльф увидел вздымавшиеся к небесам заснеженные вершины гор Харолис. Весь день Кит наблюдал, как пики становятся ближе, и наконец, грифон и его всадник очутились над поросшей лесом долиной, окруженной со всех сторон могучими вершинами; эта долина тянулась до самого центра хребта.

Здесь Кит-Канан приступил к тщательным поискам. Он знал, что королевство Торбардин целиком скрыто под землей, но с юга и с севера имеются большие ворота. Снег в долинах уже растаял и начал таять даже высоко в горах. Ворота, решил эльф, должны находиться невысоко – так удобнее замаскировать их и легче попасть внутрь.

Каждый день, от рассвета до заката, Кит-Канан осматривал эти долины в поисках следов армии гномов. Местность была дикой и необитаемой, и он рассчитывал, что двадцать тысяч воинов в тяжелых сапогах должны оставить за собой тропу.

Несколько дней вел Кит безуспешные поиски. Он уже начал сожалеть о потраченном времени. На своем быстром грифоне он облетел горы два раза, но не нашел никаких признаков армии. В поисках гномов эльф исследовал все долины, лежащие высоко в горах, и даже предгорья. В отчаянии он решил еще раз облететь самые северные отроги гор, скалистые ущелья, переходившие в холмы, а затем в бескрайние, плоские равнины.

Частые проливные дожди, сопровождавшиеся громом и молнией, мешали поискам. Много унылых дней провел Кит-Канан, скорчившись вместе с Аркубаллисом в первом попавшемся укрытии, пока потоки дождя и град обрушивались на землю. Он не удивлялся – весной погода на равнинах часто бывала ужасной, но постоянные задержки раздражали его.

Проведя в поисках гномов почти две недели, эльф летел на север, делая огромные зигзаги с востока на запад. В тот день солнце светило ярко, так ярко, что он мог видеть прямо перед собой свою собственную тень. Вскоре тень растаяла на востоке – солнце начинало садиться. Но Кит-Канан по-прежнему не видел никаких следов воинов.

Незадолго до заката он кое-что заметил.

– Вниз, старина, вон туда, – сказал он, невольно произнося вслух команду Аркубаллису; одновременно он дал знак грифону снижаться, слегка сжав коленями его бурые бока. Животное, сложив крылья, устремилось вниз, летя вдоль неглубокого ручья, протекавшего по дну широкой ровной долины.

Кит-Канан обратил внимание на живописный, сверкающий водопад, образованный рекой, которая переливалась через уступ высотой десять футов. Однако его привлекла не красота пейзажа.

Эльф заметил, что кусты, окаймляющие речной берег, были примяты и сломаны; в них словно проделали просеку шириной около двадцати футов. Полоса затоптанной травы и кустов начиналась у берега над водопадом, огибала его широкой дугой и снова вела к руслу речки.

Больше нигде в этой широкой, покрытой лугами долине Кит-Канан не заметил никаких следов армии; не было и рощ, где могли бы скрываться воины. Аркубаллис уселся отдохнуть на большом валуне неподалеку от берега. Кит торопливо спрыгнул на землю и отправился исследовать местность, оставив грифона чистить клювом перья и бдительно наблюдать за окружающим, чтобы подать сигнал в случае опасности.

Первым, что осмотрел Кит-Канан, был грязный берег реки. Немного повыше, там, где земля просохла, он заметил то, отчего его сердце забилось сильнее.

Следы сапог! Здесь прошло много воинов в тяжелой обуви. Следы указывали, что отряд, покинув русло ручья, направился вниз, в долину. Конечно же! Гномы прилагали много усилий для того, чтобы скрыть вход в свое царство, и теперь Кит понял, почему он не нашел ни дороги, ни даже тропы, ведущей к северным воротам Торбардина.

Гномы прошли по дну ручья!

– Живей – полетели! – крикнул он, подбегая к Аркубаллису.

Грифон пригнулся, чтобы Киту было легче забраться в широкое, глубокое седло. Эльф одним плавным движением вскочил на спину грифона и резко ударил пятками по его бокам.

Аркубаллис тут же подпрыгнул, расправил крылья и поднялся в воздух. Когда грифон начал набирать высоту, Кит-Канан, пришпорив его, приказал лететь низко над потоком.

Они направились вдоль ручья, а Кит-Канан осматривал берега в поисках следов. Благодарение богам, что он заметил водопад! Вскоре на долину опустились сумерки, и Кит-Канан понял, что поиски придется отложить до утра.

Но, хотя Кит-Канану и пришлось приказать Аркубаллису снижаться, настроение у него было приподнятым. Он разбил лагерь под обрывом на берегу ручья, и грифон быстрыми, словно молния, движениями орлиных лап выловил из воды около дюжины жирных форелей. Кит-Канан поужинал парой рыбин, а грифону досталось все остальное.

На следующее утро Кит снова поднялся в воздух с первыми лучами солнца и через час оставил предгорья позади. Горный ручей соединился с другим потоком, текущим по каменному дну, и теперь превратился в мирную, спокойную речку с илистыми берегами.

Здесь тоже присутствовали следы колонны гномов, вышедших на берег.

Кит-Канан торопил Аркубаллиса, и они теперь поднялись повыше. Тропа превратилась в болотистой почве в широкую борозду, ясно различимую даже с высоты тысячи футов. Грифон летел над тропой, а всадник осматривал горизонт. Большую часть дня он видел перед собой лишь длинную бурую тропу, исчезавшую за северным горизонтом, затянутым дымкой.

Кит-Канан встревожился – может быть, гномы уже подошли к Ситэлбеку?

Разумеется, они были стойкими и умелыми бойцами, но если они будут сражаться без поддержки эльфов, то даже их плотный строй будет сметен вражеской кавалерией.

Лишь к вечеру он наконец заметил тех, кого искал, и понял, что еще не поздно. Колонна воинов, прямая, словно древко копья, протянулась через равнины с юга на север. Кит приказал грифону снизиться и набрать скорость.

Подлетев поближе, он заметил фигурки гномов, маршировавших четким, как на параде, строем, по восемь воинов в ряд. Колонна была такой длинной, что Кит летел над ней несколько минут, но так и не достиг ее головы.

Теперь его заметили снизу. От хвоста колонны отделилось несколько отрядов невысоких, крепких бойцов; они рассыпались по сторонам, быстро приняв оборонительные позы. Аркубаллис снизился, и Кит-Канан смог различить бородатые лица, металлические шлемы с плюмажами из перьев или волоса и, самое главное, ряд тяжелых арбалетов, направленных на него!

Дернув поводья, он заставил Аркубаллиса резко взлететь вверх, надеясь, что находится вне досягаемости и что гномы не станут стрелять, не разобравшись сначала, кто перед ними.

– Эй! Гномы Торбардина! – окликнул их эльф, паря в воздухе на высоте около двух сотен футов над подозрительно глядящими на него лицами.

– Кто ты такой? – спросил один из них, седой капитан в блестящем шлеме, украшенном ярко-красными перьями.

– Кит-Канан! Это ты? – раздался еще один хриплый голос, и на этот раз эльф узнал его.

– Дунбарт Железная Рука! – крикнул он в ответ, махнув рукой знакомой фигуре.

Довольный и счастливый, он описал над гномами круг, постепенно снижаясь. Наконец, Аркубаллис приземлился.

Дунбарт Железная Рука, тяжело ступая, подошел к эльфу, и от широкой улыбки встопорщилась его густая борода, испещренная серебряными прядями. В отличие от остальных офицеров, гном был облачен в простые доспехи без украшений и обычный стальной шлем.

Кит, спрыгнув с седла, стиснул отважного гнома в объятиях.

– Клянусь богами, старый негодник, я думал, что никогда тебя не найду! – заявил он.

– Гм! – фыркнул Дунбарт. – Если бы мы хотели, чтобы нас заметили, мы бы развесили везде объявления! Тебе повезло, что ты нас нашел. А что нам пришлось пережить! Ливни, молнии, тучи, черные, как дым из трубы! Но почему такая спешка?

Седовласый гном удивленно поднял брови, выжидательно глядя на Кита.

– Это долгая история, – объяснил эльф. – Я приберегу ее на вечер, чтобы рассказать у костра!

– Хорошо, – проворчал Дунбарт. – Мы остановимся на ночлег через милю.

Командир гномов помолчал, затем, приняв внезапное решение, щелкнул пальцами.

– Клянусь бездной! Мы разобьем лагерь здесь!

В обществе Дунбарта Кит-Канан почувствовал себя легко. Эльфийский командующий ел с гномами их сухари у костра и даже сделал глоток прохладного горького эля – гномы обожали этот напиток, но почти все эльфы считали его отвратительным.

Когда от костра остались лишь тлеющие угли, Кит-Канан заговорил о деле с Дунбартом и его офицерами. Он рассказал им о походе за грифонами и создании отряда Крылатых Всадников. Гномам придало мужества известие об отряде воздушной кавалерии, которая придет им на помощь в бою.

Рассказ о предательстве Тан-Кара вызвал ропот негодования и гнева; Кит-Канан сказал также, что его брат намеревается арестовать посла и вернуть его королю Хал-Вейту в цепях.

– Как это похоже на Тейвар! – прорычал Дунбарт. – Никогда не поворачивайся к ним спиной, скажу я тебе! Нельзя было доверять ему такую важную миссию!

– Но почему же ему все-таки поручили это дело? – спросил Кит. – Не хотелось бы вскружить тебе голову, но ты всегда наилучшим образом представлял интересы своего короля и своего народа. Почему Хал-Вейт заменил тебя Тан-Каром?

Дунбарт Железная Рука, покачав головой, сплюнул в огонь.

– Должен признаться, что частично это моя вина. Я хотел вернуться домой. Вся эта болтовня и дипломатия начала действовать мне на нервы, и к тому же я никогда не проводил на поверхности больше нескольких месяцев. А в Сильваносте, ты помнишь, я жил целый год, не считая времени, которое провел в пути.

– Верно, – кивнул Кит-Канан.

Он вспомнил отзывы Таманьера Амброделя о долгих месяцах, проведенных под землей, и впервые начал понимать, какое усилие должны были сделать над собой подземные воины, чтобы выйти на поверхность и сражаться на земле. Детство, юность, обучение, работа – вся жизнь гномов проходила под горами.

У него захватило дух при мысли о том, какая сильная привязанность к эльфам заставила гномов покинуть свое подгорное царство. Он взглянул на Дунбарта, надеясь, что гном понимает его чувства.

Дунбарт Железная Рука хрипло откашлялся и продолжал:

– У нас в Торбардине существует шаткое равновесие, уверен, что ты поймешь это. Мы, клан Хилар, контролируем центральную область, включая Древо Жизни.

Кит-Канану приходилось слышать об этом гигантском сооружении, городе, целиком вырубленном в огромном сталагмите. Он кивнул.

– Другие кланы Торбардина живут в своих областях – Дергар, Девар, Мар и Тейвар, – продолжал Дунбарт со вздохом. – Мы народ упрямый, это все знают, и нас легко разозлить. Но клан Тейвар особенно упрямый. Остальные кланы мало доверяют его представителям.

– Тогда почему король назначил члена клана Тейвар послом в Сильванести? – удивился Кит-Канан.

– Увы, несмотря на все свои недостатки, они многочисленны и могущественны. Они составляют немалую часть населения королевства, и их невозможно игнорировать. Король обязан выбирать своих послов, придворных, даже высших жрецов из представителей всех кланов, включая Тейвар.

Дунбарт взглянул эльфу прямо в глаза.

– Король Хал-Вейт счел – каким бы ошибочным ни показалось это мнение, – что с моим отъездом из Сильваноста решающая часть переговоров с эльфами закончилась. Поэтому он воспользовался случаем и назначил туда гнома Тейвар; для меня нашлось другое неотложное поручение, к тому же король понимал, что если Тейвар снова обойдут в таком важном деле, то среди них поднимется немалое возмущение. Думаю, теперь ты начинаешь понимать, в чем дело, – продолжил Дунбарт. – Но оставим прошлое и поговорим о том, что ждет нас впереди. Ты составил план летней кампании?

– Подготовка идет полным ходом, – объяснил Кит-Канан. – А теперь, когда я вас догнал, мы можем приступить к разработке последней фазы операции.

– Великолепно! – просиял Дунбарт, буквально облизываясь в предвкушении удовольствия.

Кит-Канан перешел к описанию своего плана битвы, и с каждым его словом огоньки в глазах воина-гнома разгорались все ярче.

– Если все получится, – одобрительно проворчал он, когда Кит-Канан закончил, – то барды будут петь долгие годы об этой победе!

Остаток вечера прошел в менее важных разговорах, и около полуночи Кит-Канан и гномы погрузились в сон. На рассвете эльф уже был на ногах и седлал Аркубаллиса, готовясь к полету. Гномы также пробудились, готовые отправляться дальше.

– Осталось менее трех недель, – подмигнул Дунбарт.

– Не опоздайте на войну, – проворчал Кит. Спустя несколько мгновений он взмыл на сотню футов над колонной гномов, и солнечный свет заиграл на перьях грифона.

Аркубаллис поднимался все выше. Однако прошло немало времени, прежде чем Кит заметил квадратное сооружение, казавшееся крошечным и незначительным с огромной высоты. Он достигнет его после заката. Это был Ситэлбек, и, по крайней мере, на ближайшее время, это был дом.

Поздняя весна, армия Эргота

Палатка была уставлена длинными рядами импровизированных носилок, и на них Сюзина видела людей со страшными ранами – они истекали кровью, страдали и умирали, прежде чем она могла начать ухаживать за ними. Она видела и других, с внутренними увечьями, – эти воины лежали тихо, ничего не видя перед собой, хотя глаза их оставались широко открытыми и глядели в одну точку. Со столбов, поддерживавших палатку, свисали шипящие масляные лампы, и среди раненых двигались сиделки и жрецы.

Люди стонали, пронзительно кричали, жалобно всхлипывали. Некоторые лежали в горячке, безумно бормоча что-то о мирной родине, которую им, скорее всего, никогда не суждено было увидеть.

И эта вонь! Палатку наполняли отвратительные запахи грязи, мочи, кала, стояла духота, обычная в маленьком помещении, битком набитом людьми. Пахло кровью, гниющим мясом. Но преобладал проникающий повсюду запах смерти.

В эти месяцы Сюзина делала для раненых все, что могла, ухаживала за ними, перевязывала раны, утешала их. На некоторое время больных стало меньше: воины, получившие раны зимой, выздоровели, некоторые погибли, некоторых отослали обратно в Эргот.

Но теперь, с приходом весны, война начала свирепствовать с новой силой. Всего несколько дней назад Гиарна в безумной попытке прорваться через вражеские укрепления бросил на штурм Ситэлбека десятки тысяч людей. Атаку возглавлял отряд диких эльфов, но защитники крепости набросились на своих сородичей и следовавших за ними людей с необычайной яростью. В бою погибло более тысячи людей, а сотни воинов вокруг Сюзины были лишь частью спасшихся, получивших тяжелые ранения.

Большинство раненых были людьми, но среди них встречались и эльфы – те, кто сражался против Сильванести, – а также гномы Тейвар. Гномы под командой приземистого капитана Калавакса руководили одной из атак, пытаясь прорыть подкоп под крепостными стенами. Эльфы предугадали этот маневр и бросили в туннель, полный гномов, бочки нефти, которые затем подожгли. Смерть нападавших была мгновенной и ужасной.

Сюзина переходила от койки к койке, раздавала воду, прикладывала холодные компрессы ко лбу. Ее окружали грязь и отчаяние, но она тоже страдала от ран – невидимых ран, терзавших ее душу.

И Сюзина, чувствуя свое родство с этими несчастными, старалась обрести хоть какой-то покой, заботясь о них и врачуя их раны. Она осталась в палатке до поздней ночи, зная, что Гиарна, страдая от неудачи, обязательно будет искать ее. Если он ее найдет, то снова причинит боль, как всегда; но здесь он ни за что не появится.

Наступила ночь, и лагерь постепенно погрузился в беспокойный сон. Миновала полночь, и даже те, кого мучила самая жестокая боль, временно забылись. Смертельно усталая, молясь, чтобы Гиарна уже уснул, Сюзина, наконец, оставила раненых и ушла в свою палатку.

Снаружи у дверей госпиталя ее ждали два вооруженных до зубов стражника, которые сопровождали ее по всему лагерю. Как ни странно, это были эльфы Каганести, присоединившиеся к армии людей в надежде завоевать независимость для своего народа. Удивительно, но со временем Сюзине стало даже приятно присутствие немногословных, искусных воинов с раскрашенными лицами, в перьях и темных кожаных одеяниях.

Сюзина не понимала, что заставляло этих эльфов вступить в ряды армии, терроризировавшей их собственный народ. Она несколько раз заговаривала с Каганести об их мотивах, но лишь один раз получила откровенный ответ – от молодого эльфа, за которым ухаживала: он был ранен во время одной из попыток взять крепость приступом.

– Моих родителей обратили в рабство, и они трудятся на железных рудниках на севере Сильваноста, – сказал он ей с горечью. – А нашу ферму захватили солдаты Пророка, потому что отец не в состоянии был платить налоги.

– Но как вы можете воевать против своего народа? – поражалась она.

– Многим моим сородичам эльфы Сильваноста принесли несчастье. Мой народ – это Каганести и эльфы с равнин! Жители города хрустальных башен мне не больше родня, чем гномы из Торбардина!

– Вы хотите, чтобы эльфийское государство пало?

– Мы хотим лишь, чтобы Каганести оставили в покое, чтобы нам снова предоставили свободу; мы не хотим иметь ничего общего с правителями, которые превратили наши земли в поле боя! – Эльф произнес это задыхаясь, с неожиданной страстностью, пытаясь сесть, но Сюзина уложила его обратно на койку.

– Если император Эргота будет плохо обращаться с нами после того, как выиграет войну, мы с такой же яростью будем сражаться против него! Но до тех пор армия людей – это наша единственная надежда, с ее помощью мы хотим избавиться от гнета Сильванести!

Сюзину сильно взволновало заявление эльфа – рассказы о несправедливости и дискриминации не соответствовали образу Кит-Канана, созданному ее воображением. Конечно, он и понятия не имеет о том, как обращаются с Каганести его соотечественники!

Таким образом, женщина убедила себя в его неведении и жалела эльфов Каганести. Она дружелюбно относилась к тем, кто присоединялся к армии людей, и пыталась облегчить их страдания.

Охранники открыли завесу, закрывающую вход в ее палатку, позволили ей войти и безмолвно остались снаружи. Они будут стоять на страже до рассвета, пока их не сменят. Как обычно, это давало Сюзине чувство безопасности, и она, совершенно без сил, легла, пытаясь ненадолго уснуть.

Но Сюзина не могла заснуть. Ее охватило странное возбуждение, и вдруг она поднялась, взволнованная и недоумевающая.

Инстинктивно Сюзина направилась к своему зеркалу, достала его и поставила на туалетный столик. Сначала в зеркале было видно лишь отражение; затем она сконцентрировалась, стараясь отключиться от окружающего.

И тут перед ней появилось это прекрасное эльфийское лицо – она не видела его почти восемь месяцев. Сердце едва не выскочило у нее из груди, она подавила вздох. Это был Кит-Канан.

Волосы развевались у него за спиной, словно навстречу ему дул сильный ветер. Она вспомнила грифона – но на этот раз он не покидал ее, он возвращался!

Она вглядывалась в зеркало, затаив дыхание. Она должна немедленно сообщить об этом генералу. Эльфийский главнокомандующий возвращается в свою крепость!

Но в то же время она почувствовала, что решение ее созрело. Возвращение Кит-Канана глубоко взволновало ее. Он выглядел величественным, гордым, торжествующим. Как непохож он на генерала Гиарну! Она поняла, что ничего не расскажет об увиденном.

Торопливо, с виноватым видом она спрятала зеркало обратно в обитую бархатом шкатулку. Чуть ли не хлопнув второпях резной крышкой из слоновой кости, она спрятала шкатулку на дно сундука с одеждой и вернулась в постель.

Едва Сюзина успела вытянуться на кровати, все еще дрожа от возбуждения, как почувствовала на лице дуновение ветра и услышала, что в палатку кто-то вошел, хотя в кромешной тьме нельзя было ничего разглядеть.

Ее охватил страх. Эльфы-часовые не пропустили бы к ней никого, но одного человека они не могли, не осмелились бы остановить – их жизни находились в его руках.

Гиарна, подойдя к кровати, прикоснулся к женщине. Прикосновение обожгло ее, словно удар. как будто он нанес ей невидимую рану.

Как она его ненавидела! Все, что было связано с ним, вызывало у нее отвращение. Он был главным убийцей. Она ненавидела его за то, что он пользовался ею, пользовался всеми окружающими.

Но теперь Сюзина могла скрывать это отвращение – она видела светловолосого эльфа и его гордого крылатого коня, и даже сейчас, с генералом Гиарной, она находила утешение в своем тайном знании.

Кит-Канан направлял Аркубаллиса сквозь кромешную тьму, высматривая огни Ситэлбека. Он миновал тысячи лагерных костров, выдававших расположение вражеской армии, и знал, что эльфийская крепость находится где-то неподалеку. Он должен попасть в Ситэлбек до рассвета, иначе люди узнают о его возвращении.

Вот он! Во тьме светился огонек. И еще один!

Он велел Аркубаллису снижаться, и грифон плавно пошел вниз. Они сделали круг, и Кит-Канан разглядел три мерцавших на крыше огонька, расположенных в виде правильного треугольника. Это был знак, сигнал, указывавший ему путь в казармы, – он приказал Парнигару зажигать эти огни.

И в самом деле, когда грифон, расправив крылья, мягко приземлился на вершине башни, Кит-Канан заметил своего верного заместителя с фонарем в руке. Два других фонаря держали старый учитель Кенкатедрус и преданный ему эльф Каганести по имени Белый Локон.

Офицеры быстро отдали честь, затем горячо сжали командира в объятиях.

– Клянусь богами, господин, я рад снова видеть тебя! – хрипло произнес Парнигар.

– Это счастье и облегчение для нас. Мы ужасно беспокоились! – Кенкатедрус не мог удержаться от упрека.

– У меня есть уважительная причина. А теперь мы с Аркубаллисом должны скрыться, пока не начало светать. Я не хочу, чтобы воины узнали о моем возвращении – пока, по крайней мере.

Офицеры с любопытством взглянули на него, но удержались от расспросов и приказали управляющему конюшнями разместить Аркубаллиса в закрытом стойле. Тем временем Кит-Канан, закутавшись в широкий, плотный плащ, проскользнул в комнаты Кенкатедруса, где остался ждать двоих воинов. Они присоединились к нему, когда на востоке показались первые лучи рассвета.

Кит-Канан поведал им о поисках грифонов, описал полк летающей кавалерии и союзников-гномов и подробно рассказал о плане предстоящей битвы.

– Значит, две недели? – переспросил Парнигар, едва сдерживая возбуждение.

– Верно, друг мой, – наконец-то.

Кит-Канан понимал, сколь многое довелось пережить этим эльфам. Он и сам прошел через суровые испытания. И все же энергичным воинам пришлось хуже – они вынуждены были провести зиму, весну и начало лета взаперти в стенах крепости.

– Свежие подкрепления уже направляются к Ситэлбеку. Крылатые Всадники выступят на запад через неделю. Гномы Торбардина также готовятся занять позиции.

– Но ты хочешь, чтобы твое прибытие осталось в тайне? – уточнил Кенкатедрус.

– До тех пор, пока все не будет готово к битве. Я не желаю, чтобы враги заподозрили об изменениях в нашей тактике. Я хочу, чтобы эта атака оказалась самым большим сюрпризом в их жизни.

– Надеюсь, это будет последний сюрприз, – буркнул Парнигар.

– Я пробуду здесь неделю, затем отправлюсь на восток – договориться о деталях нашей встречи с войсками из Сильваноста. Когда я вернусь, мы начнем бой. До того времени продолжайте действовать, как и прежде. Просто не давайте им пробить брешь в стене.

– Эти старые стены держатся крепко, – заметил Парнигар. – Люди несколько раз пытались взять их приступом, но мы каждый раз отбрасывали их назад, на кучу мертвецов.

– Однако весенние бури причинили нам больше вреда, чем все вражеские вылазки, – добавил Кенкатедрус.

– Я несколько раз попадал в грозы, когда летел сюда, – сказал Кит-Канан, – и Дунбарт тоже жаловался на погоду.

– Град пробил крыши двух коровников. Мы потеряли много рогатого скота. – Кенкатедрус пустился перечислять убытки. – Прошло два смерча, немного повредив внешнюю стену.

Парнигар мрачно усмехнулся:

– Немного повредило бревенчатую стену – и смело множество вражеских палаток!

– Верно. Снаружи разрушения оказались еще большими, чем в крепости. Я никогда не видел, чтобы стихия так бушевала.

– Так бывает каждый год, – объяснил Парнигар, много времени проживший на равнинах, – но эта весна была более яростной, чем обычно. Старые эльфы рассказывают о буре, случившейся триста лет назад, когда с запада с ревом примчалась сотня циклонов. Тогда разнесло вдребезги все фермы на протяжении тысяч миль.

Кит-Канан покачал головой, пытаясь представить себе это. По сравнению с буйством стихий даже война казалась игрушечной! Он обратился мыслями к другим предметам.