Текст книги "Быть Леонардо Ди Каприо"

Глава 25
Самый могущественный человек в Америке

Близкие отношения с его матерью, отчаянная потребность защититься от своего окружения, способность делать то, о чем он мечтал с юных лет, и желание оградить свою частную жизнь от постоянной слежки – если бы кто-то планировал снять фильм о жизни Леонардо Ди Каприо, без этих тем ему было бы не обойтись.

Но Лео предстояло самому исследовать эти стороны жизни. Он должен был понять характер человека, чья слава была гораздо громче, чем слава голливудской суперзвезды.

После «Начала» Ди Каприо полтора года ждал подходящего проекта. Ему предлагали множество сценариев, но они либо его не захватывали, либо не находилось подходящего режиссера. И тут его менеджер Рик Йорн обратил его внимание на сценарий о первом директоре ФБР Эдгаре Гувере. Режиссером фильма был Клинт Иствуд. Это должен был быть спорный биографический фильм о человеке, который считается более мощной политической фигурой, чем любой из восьми президентов США, под началом которых он служил.

Гувер пришел к власти вскоре после Первой мировой войны и оставался на службе до своей смерти в 1972 году. Он произвел революцию в борьбе с преступностью, был инициатором использования криминалистической экспертизы, создания централизованной базы отпечатков пальцев и т. п., но он же злоупотреблял властью и в конце концов был обвинен в использовании ФБР в личных целях, в частности для преследования своих противников.

После смерти Гувера ходило множество слухов о его частной жизни. Учитывая свое положение, эпоху, в которую он жил, и тотальный контроль со стороны матери, он никогда бы не признался, что склонен к гомосексуализму. Леонардо, хотя и признал некоторое сходство в их с Гувером характерах, сразу же отметил и принципиальные различия. «Разница в том, что мать Гувера говорила ему, что делать, а моя – слушала меня, – сказал он. – Моя мама всегда была невероятно доброжелательной».

Гувер находился целиком во власти собственного эго и потребности быть в центре внимания. А Лео ценой серьезных испытаний узнал, что успех – вещь очень непостоянная. «Это не то, о чем я особенно беспокоюсь, – говорил он. – Я понимаю, что любой успех мимолетен».

В одном он был уверен – в том, что сценарий хорош. «Существует не так много отличных сценариев, – продолжал он, оправдывая почти такой же долгий перерыв в съемках, какой у него был после „Титаника“. – После „Начала“ я ждал полтора года, чтобы найти этот фильм, и, найдя, буквально набросился на него. К сожалению, такие фильмы, как драма об Эдгаре Гувере, не получают особого финансирования».

Автором сценария, который так понравился Ди Каприо, был Дастин Лэнс Блэк, обладатель премии «Оскар» за сценарий о гей-активисте Харви Милке. Впервые идея написать сценарий биографического фильма о жизни главы ФБР посетила его в 2008 году. Он начал исследования, общался с огромным количеством людей, знавших Эдварда Гувера. Его поразили не только некоторые личные откровения, но и то, насколько полярными были мнения об этом человеке.

«Было написано много неправды, призванной очернить Эдгара, – говорит Блэк. – И в книгах о нем зачастую утверждалось прямо противоположное. Одни говорили, что он надевал женские платья на вечеринки, а другие – что это было совершенно невозможно, что он был абсолютно предан своей работе – практически женат на ФБР».

Особенно много слухов ходило о сексуальных предпочтениях Гувера. Говорили, что он был чуть ли не трансвеститом. Проведя свои исследования, Блэк пришел к выводу, что глава ФБР был скрытым гомосексуалистом. «Чтение дневника его матери давало ясное представление о том, что происходило в этой семье».

Хотя у Иствуда – который уже дважды побеждал в категории «Лучший режиссер» за фильмы «Непрощенный» (1992) и «Малышка на миллион» (2004) – были свои представления о сценарии, первоначально называвшемся «Гувер», Ди Каприо получал информацию об этом на протяжении всего процесса, и, когда Иствуд одобрил окончательную версию сценария, Лео тут же присоединился к съемочной группе. Он сразу же занялся работой над ролью и отправился в Вашингтон, округ Колумбия, чтобы увидеть, где жил и работал Гувер. «Я совершил небольшую экскурсию по его жизни, побывал в детской и спальне, – сказал Леонардо. – Изучил распорядок его жизни, увидел его кабинет, встретился с историком ФБР, они относятся к нему с невероятным уважением, и это справедливо. Он сделал много полезного для нашей страны, но много и довольно отвратительных вещей. Он остался для меня тем, чью суть я так и не смог распознать. Это один из самых амбициозных людей, о которых я когда-либо слышал. Чем больше я изучал его, тем интереснее становилось».

«Он невероятно любознателен, – сказал сценарист Блэк о Лео. – Он нанял команду, которая нашла уникальные видео, на которых был Гувер; они нашли многое из того, чего я никогда не видел. Ди Каприо отводил меня в сторону и говорил: „Послушайте эту речь! Можем ли мы вставить ее в эту сцену?“».

Любовь Гувера к употреблению странных метафор и выражений была одним из открытий Ди Каприо. Однажды, произнося перед конгрессом речь о преступниках, Гувер выразился так: «Мы ни на секунду не должны забывать о том, что их увиливание, кривляние и грязное ерзание – это не что иное, как нападение на каждого честного гражданина». Блэк сказал: «Мы вставили в его речь множество таких витиеватых выражений».

Даже с такими суперзвездами, как Иствуд и Ди Каприо, финансирование этого фильма столкнулось с трудностями. «Уорнер Бразерс» согласились на бюджет только в тридцать пять миллионов долларов. Чтобы запустить фильм в производство, Леонардо согласился на снижение гонорара: вместо обычных двадцати миллионов за фильм он получил только два.

Этим – как и смелым выбором фильмов, в которых он снимался, – он заслужил глубокое уважение режиссера. «Он мог заработать кучу денег, снимаясь в зрелищных боевиках с компьютерной графикой, – заметил Иствуд. – Но он хочет разнообразить свою карьеру, как и я всегда стремился разнообразить свою карьеру режиссера».

Съемки начались 7 февраля 2011 года в центре Лос-Анджелеса и продлились тридцать девять дней. К тому времени к работе были привлечены опытные Джуди Денч (властная мать Гувера) и Наоми Уоттс (секретарь Хелен Гэнди), а также звезда фильма «Социальная сеть» Арми Хаммер (в роли преданного протеже и, возможно, любовника Клайда Толсона).

Сжатые сроки и небольшая команда означали, что съемки будут сложными. Например, когда в одной из сцен нужно было взорвать дом, всю съемочную площадку нужно было переоборудовать за час, превратив целое и невредимое здание в груду обломков.

Чтобы воссоздать здание Министерства юстиции, где у Гувера был офис, в шестом павильоне «Уорнер Бразерс» были построены декорации, в которых все нужно было тщательно продумать, потому что права на ошибку не было.

«С Клинтом, – объяснял Лео, – вы очень долго готовитесь и ищете. Это похоже на репетицию спектакля. А потом вы двигаетесь в невероятно быстром темпе, и он держит вас в постоянном напряжении. Но при этом вы получаете мгновенный выброс адреналина».

Роль требовала от Ди Каприо сыграть возрастной диапазон от двадцати четырех до семидесяти семи лет, и, чтобы превратить себя в стареющего Гувера, ему приходилось по семь часов в день проводить в гриме. Лео говорил: «Физические ощущения после наложения грима превращают вас в конченого клаустрофоба. Мне хотелось снять его как можно скорее».

«Фанге ЭфИкс» – компания, которая делала зубы для фильмов о Гарри Поттере, – сделала для актера имплантаты верхней и нижней челюсти, используя керамические детали, чтобы его челюсти напоминали знаменитую бульдожью челюсть Гувера.

Ди Каприо попросил устанавливать ему имплантат нижней челюсти, даже когда он играл Гувера в молодости, потому что это помогало ему имитировать его голос.

Гример Шан Григг, которая работала с Лео со времен «Титаника», сказала, что перевоплотиться в Гувера ему было труднее всего. Она рассказала изданию «Голливуд репортер», что для имитации выпадения волос у Гувера Ди Каприо на голову надевали силиконовую лысину с редкими прядями волос. Поверх клеился парик, и оба слоя соединялись.

Ди Каприо также носил две пары цветных контактных линз – одну поверх другой. Одни были коричневыми, другие желтоватыми, чтобы состарить белки его глаз. У Гувера в результате перенесенной в детстве инфекции одна сторона носа выдавалась вперед, поэтому в одну из ноздрей Ди Каприо Григг вставила круглую вкладку, делавшую ноздри несимметричными.

По всему лицу актера были размещены силиконовые накладки, которые, по словам Григг, были настолько мягкими, что их трудно было прилепить. «Они как частички желе, – объясняла она, – но они позволяют лицу двигаться, как настоящему».

Чтобы изобразить пожилого, более округлого Гувера, обычно стройный Лео должен был постоянно носить латексные накладки, чтобы привыкнуть и воспринимать их как собственное тело. По мере старения его персонажа этот «костюм из жира» все увеличивался. Несмотря на избыточный вес, Гувер следил за модой, поэтому для съемок Ди Каприо сшили на заказ восемьдесят костюмов из винтажных тканей.

Григг рассказала, что перед ней стояла нелегкая задача, потому что внешне Ди Каприо очень сильно отличался от Гувера: «Мы хотели, чтобы он был похож на Гувера, но чтобы это не было карикатурой». Однако она признает, что ее нелегкая работа сама по себе ничего не стоила бы, если бы не блестящая игра Лео, которая вдохнула жизнь в этот грим: «Играть со слоями всевозможных накладок на лице – это то же самое, что играть с бумажным пакетом на лице, и Лео пришлось научиться преувеличивать свои мимические реакции, чтобы они проявлялись через эти накладки. Я действительно верила, что он был старым».

Лео мог бы и не проводить по нескольку часов в гримерной, потому что продюсер Роберт Лоренц предлагал использовать компьютерную графику, чтобы состарить актера. «Мы могли использовать компьютерные эффекты, чтобы упростить процесс перевоплощения, – сказал Лоренц. – Но Лео был непреклонен – он хотел быть уверен, что все будет идеально».

Ди Каприо хотел даже набрать вес для этой роли, но на это просто не хватило времени. Чтобы грим не потек, на съемочной площадке было холодно, как на хоккейной арене. Коллега Ди Каприо по фильму Майлз Фишер (который играет агента Гаррисона) сказал: «Там было очень много грима. Я думаю, что Лео каждый раз проводил в гримерной часов по шесть, и еще приходилось реально охлаждать съемочную площадку».

Эта роль также предполагала, что Леонардо нужно запоминать бесконечные монологи Гувера. Кроме того, Ди Каприо в очередной раз пришлось с этим смириться – он должен был носить платья.

Арми Хаммер вспоминал о своем ожидании поцелуя с Лео перед съемкой кульминационной сцены Гувера с Толсоном: «Это не сцена поцелуя, это суперсцена. Впервые я увидел Ди Каприо на вручении премии DGA. Он талантливый актер. Я не нервничаю и не боюсь, что не получится. Сценарий отличный – ни одного лишнего слова».

Для тех, кто работал с Лео в первый раз, было настоящим откровением увидеть за работой звезду, приблизившуюся к статусу легенды благодаря ролям в «Титанике», «Авиаторе» и «Кровавом алмазе». Эрик Матени (игравший Дока Фергюсона) был поражен великодушием, которое Лео проявлял в отношении менее знаменитых коллег.

«Он великий актер, это уже данность, – сказал Матени. – Мы все знаем это по его фильмам. У нас с ним есть несколько общих друзей. Мы не были знакомы до этих съемок, но я слышал, что он действительно отличный парень и прекрасный человек, и это действительно так.

Я люблю работать так, чтобы, как только начинаются съемки, становиться другим человеком. И когда вы работаете с Леонардо Ди Каприо, он действительно помогает вам; его игра, его жесты – это действительно дает вам нечто, на что вы можете опереться. Он очень щедрый актер в этом смысле.

Ди Каприо, Клинт и я как-то обсуждали с Дастином Лэнсом Блэком одну сцену. И Лео говорит: „О, вот тут есть реплика! Может быть, Док Фергюсон должен что-то сказать мне в ответ?“ А Клинт говорит: „А что именно он должен сказать?“

И мы начинаем говорить, я импровизирую. Затем Клинт предлагает пару реплик. И мы находим то, что нужно. Клинту нравится, и он говорит: „Хорошо, давайте сделаем так“. Вот так все и происходило».

К тому времени, когда съемки переместились в Вашингтон, а затем в Вирджинию, сцены, которые могли вызвать больше всего споров, были уже отсняты, и Хаммер сказал, что однополый поцелуй «не был таким уж странным».

В чем-то напоминая Ди Каприо в те времена, когда ему пришлось поцеловать Тьюлиса в «Полном затмении», Хаммер сказал в интервью «И-Ти Канада»: «Это то же самое, как если бы вы пришли на съемочную площадку, вам вручили пулемет и сказали: „Стреляй, ты же профи“. Ты не можешь просто взять эту штуку и „ба-бах!“ – ты должен пойти и сделать это, понимая, что ты делаешь. Это было странно (я никогда не целовал парня), и это не то, чем я собираюсь заниматься в моей личной жизни, но в конце этой сцены мне уже казалось, что вокруг нее было слишком много шума из ничего».

После окончания съемок 30 марта Иствуд приступил к долгой работе: ему пришлось урезать картину до двух часов пятнадцати минут (первоначальная версия длилась три часа). Но он оставил сцены, где раскрывались наиболее противоречивые стороны личности Гувера, к великой радости сценариста.

«Мне было интересно знать, как Клинт отнесется к „гомосексуальности“ главного героя, – размышлял Блэк. – Но, когда во время съемок я увидел, как бережно он работает с этими сценами, я понял, что мой сценарий в надежных руках».

Сцены с переодеванием в женскую одежду вызвали больше всего споров; сторонники Гувера утверждали, что это была клевета. Но Иствуд сказал: «Люди постоянно обвиняли его в том, что он трансвестит, но никто не знал, насколько это было правдой. Мужа одной женщины, которая обвинила его в этом, Гувер отправил в тюрьму. И нельзя сказать, было это местью или нет».

Сведения о его транссексуальности впервые появились в биографии Гувера, написанной в 1993 году Энтони Саммерсом «Тайная жизнь Эдгара Гувера», а затем президент США Билл Клинтон как-то пошутил при выборе нового директора ФБР, что будет «трудно заполнить лифчик Дж. Эдгара Гувера». Сам Иствуд считает, что «во всех этих обвинениях есть доля истины», но он хотел сохранить некоторую недоговоренность. Между Ди Каприо и Хаммером все ограничивается только одним страстным поцелуем, но отношения Гувера с Толсоном являются центральной темой. Все в Вашингтоне знали, что эта пара ежедневно обедает вместе, отдыхает вместе и все делает вместе, за исключением совместного проживания. В фильме также показано, как Гувер надевает одно из платьев матери после ее смерти.

Иствуд попытался сместить акцент с личной жизни Гувера, утверждая, что основной смысл фильма в том, как молодой человек (Гуверу было всего двадцать девять лет, когда он стал директором Бюро расследований в 1924 году) выжил и стал «самым мощным парнем в стране в то время, когда Америка была, безусловно, самой мощной страной в мире».

Лео согласился: «Я думаю, суть этой истории в том, что абсолютная власть абсолютно развращает. Вот человек, который создал самые передовые полицию и следственную систему, которые когда-либо знал мир. Но затем, со временем, его одержимость борьбой с коммунизмом взяла свое. Никто не обладал такой властью так долго. Он мог шантажировать президентов, прослушивать политических лидеров. Он мог манипулировать миром. Это было страшно».

Фильм еще редактировался, а барабаны в Голливуде уже начали выбивать дробь о том, что в этому году Леонардо Ди Каприо может наконец получить «Оскара». Он уже был трижды номинирован и рисковал забрать корону «вечного номинанта» у Мартина Скорсезе, но, по слухам, Лео в последнем фильме был настолько блистателен, что киноакадемики проголосуют за него в 2012 году.

После относительного затишья в его карьере наступил всплеск. Лео теперь был связан с каждым крупным проектом Голливуда. То, что он вновь будет сотрудничать со Скорсезе, было уже ясно. Оставалось понять, в каком фильме: «Волк с Уолл-стрит» – о жизни Джордана Белфорта, бывшего трейдера, который попал в тюрьму в 1990 году за обман инвесторов на миллионы долларов, или в биографическом фильме о жизни Фрэнка Синатры.

Леонардо также связывали с ремейком «Рождение звезды» – фильмом 1954 года с Джуди Гарленд; снимать его также должен был Клинт Иствуд, а главная роль досталась Бейонсе. Было также подтверждено, что Ди Каприо сыграет главную роль Кэлвина Кэнди – злодея в «Джанго освобожденном», вестерне Квентина Тарантино о торговле рабами. Говорили, что его продюсерская компания «Эппиан Вэй» собирается экранизировать бестселлер Дона Уинслоу «Сатори». Ди Каприо собирался сыграть Николая Хела в проекте «Уорнер Бразерс», посвященном тому, как после Второй мировой войны западный человек обучается японскому искусству убивать.

Лео также не мог не проявить интереса к съемкам биографического фильма «Игра в имитацию» про дешифратора кода «Энигма», британского математика Алана Тьюринга. Британские власти преследовали Тьюринга после войны за то, что у него были сексуальные отношения с другим мужчиной, и его заставили пройти «химическую кастрацию» вместо тюремного заключения. Этот компьютерный гений покончил с собой, съев отравленное яблоко. Эта трагедия вдохновила Стива Джобса назвать свою компанию «Эппл» («Яблоко»).

Учитывая, как все последние годы развивалась его карьера, неудивительно, что в 2011 году Лео стал самой высокооплачиваемой звездой Голливуда, заработав семьдесят пять миллионов долларов, хотя за год он снялся всего в двух фильмах – «Начало» и «Остров проклятых», – пусть и ставших суперхитами. Он сместил с верхней строчки Джонни Деппа, и, похоже, что эти два сердцееда преследовали друг друга и в гонке за кинонаградами.

Ди Каприо в то время стал едва ли не самым влиятельным актером в Голливуде.

Было объявлено, что премьера фильма о Эдгаре Гувере, «Дж. Эдгар», состоится 3 ноября 2011 года на ежегодном фестивале Американского института кино в Лос-Анджелесе. Лео был серьезным претендентом на номинацию на «Оскар». Конкуренцию ему составили Депп («Ромовый дневник»), Брэд Питт («Человек, который изменил все» – история о неудачнике, добившемся успеха), Райан Гослинг (либо за картину «Драйв», либо «Мартовские иды» Джорда Клуни) и Гэри Олдман за роль в фильме «Шпион, выйди вон!».

Однако релиз «Дж. Эдгара» сопровождался скандалом. Всего за несколько недель до премьеры ФБР выступило с заявлением, в котором опровергло любые предположения о гомосексуальности Гувера, которые могли быть сделаны в фильме.

Заместитель директора ФБР Майк Кортан сказал, что он встретился с Иствудом и Ди Каприо и заверил их в том, что не было «никаких документальных свидетельств» о том, что Гувер был геем. Отрицая тот факт, что Бюро пытается повлиять на содержание фильма, он сказал, что оно лишь представило информацию, чтобы фильм был «точным».

Несколько бывших агентов провели целую кампанию против изображения в фильме сексуальных отношений между Эдгаром Гувером и Клайдом Толсоном.

«Для этого нет никаких реальных оснований, – написал Иствуду Уильям Брэнон, председатель Фонда Эдгара Гувера. – Изображать его таким образом, основываясь на абсолютно необоснованных и ложных утверждениях, было бы несправедливо и являлось бы серьезным искажением действительности».

Общество бывших специальных агентов ФБР выступило с аналогичным посланием, в котором говорилось, что «сцена с якобы имевшим место поцелуем», о которой упоминалось в ранних публикациях СМИ, с участием актеров, играющих Гувера и Толсона, «заставила нас пересмотреть наше молчаливое одобрение вашего фильма».

После премьеры Лео ответил, что Гувер и Толсон были больше чем просто друзья, и это было очевидно. «Поговорите с ФБР, они скажут вам: „Вовсе нет. Эти люди служили своей стране“, – сказал он „Лос-Анджелес таймс“, – а вы поговорите с другими людьми, и они скажут: „Разумеется, да. Эти люди отдыхали вместе, они жили вместе. Гувер завещал Толсону все, что имел, после своей смерти“. Да чего уж там! Эти два человека проводили вместе почти каждую минуту на протяжении десятилетий».

Отзывы были неоднозначными, и критики разделились на два лагеря. Одни считали фильм триумфом, другие утверждали, что ему не хватает последовательности. Но в одном они были единодушны – в восхищении Ди Каприо.

«Потрясающее изображение Эдгара Гувера» – так журнал «Роллинг Стоун» охарактеризовал игру Леонардо, в то время как его давний поклонник Роджер Эберт в «Лос-Анджелес таймс» высоко оценил его «попавшую в точку, тонкую и убедительную игру, которая намекает на нечто большее, чем даже сам Гувер готов был признать про себя». Журнал «ОК!» восторженно написал о том, что Ди Каприо снова «оказался хамелеоном, способным решать любые задачи, поставленные перед ним», а издание «Голливуд репортер» отмечало «энергичную, эффектную игру, которая вытягивает на себе весь фильм».

Восторженное отношение к игре Ди Каприо было оправданным, но означало ли оно, что его девятнадцатилетнее ожидание «Оскара» скоро закончится?