Текст книги "Проклятый король"

Глава 25

Гальф провел утро в беспамятстве, среди пыльных вихрей и слепящего света.

Солнце пекло, как раскаленная сковорода, опаляя его затылок через облака каменной крошки. Его руки болели до самых костей, ладони покрылись огромными волдырями. С каждым ударом кирки по каменистой земле тело гудело как колокол.

Работа двигалась мучительно медленно.

Изредка кусок скалы откалывался и падал в темную глубину пропасти. Но Гальф не представлял себе, сколько займет работа – несколько дней, недель или лет. Может быть, буквально через секунду последняя сохранившаяся часть моста рухнет, и Идиллиам навсегда будет отрезан от Торонии.

Или, может быть, придется трудиться здесь до конца жизни.

Звук горна прорвался сквозь дымку. Гальф не обратил на него внимания и сосредоточился на взмахе кирки, с запозданием понимая, что остальные окружавшие его заключенные прекратили работать.

– Сделай перерыв, парень, – сказал Оссилиус, положив руку на плечо Гальфа. Как и у Гальфа, его ладони кровоточили. Покрытый с головы до пят мелкой белой пылью, он был похож на ожившую статую.

Окончательно вымотавшись, Гальф оперся на кирку. Наполненный песком воздух раздирал ему горло. Он подумал, что, должно быть, выглядит не лучше, чем Оссилиус, если не хуже. Его изящные одежды придворного превратились в лохмотья, а руки и лодыжки напоминали куски сырого мяса.

Батальон Королевского легиона выстроился на дальнем конце моста. Из мрака появилась менее многочисленная группа вооруженных людей, они сопровождали фигуру в мантии – короля Нинуса. Гладкая золотая маска, казалось, плыла в воздухе. Она будто принадлежала не молодому монарху, а была частью иного мира.

Приблизившись к Гальфу, Нинус остановился.

– Не падайте духом, вы – те, кто работает во имя короля! – воскликнул он. Казалось, что его голос, приглушенный маской, идет издалека. Хотя он обращался к толпе, его глаза, похожие на яркие бусинки, которые были хорошо видны через прорези в маске, остановились на Гальфе. – Это ваш шанс стать свободными!

Несмотря ни на что, сердце Гальфа забилось в груди. Но то, что затем сказал король, обратило его надежду в отчаяние.

– Я имею в виду – свободно вернуться в ваши клетки, – продолжил Нинус с тонким надтреснутым смешком. – Смотрите! Вот идет ваш спаситель!

За его спиной появились два легионера. Все взоры обратились к ним.

Они тащили стройную девушку в изодранной серой рубашке. Лиммони! Ее босые ноги волочились по каменистой земле. Голова запрокинулась. Руки покрывали синяки.

Когда они подошли к королю, легионеры отпустили ее. Лиммони сразу же рухнула на колени. Гальф сделал шаг вперед, но Оссилиус его удержал.

– Ты ей не поможешь, – сказал капитан.

– Но она даже не может стоять!

Однако, к изумлению Гальфа, Лиммони с трудом поднялась на ноги. Покачиваясь, она стояла перед королем, но, казалось, что ее ноги готовы подломиться в любой момент. Ее голова свешивалась на грудь так, что лица не было видно. Но она стояла.

– Ты пришла в себя, – сказал Нинус. – Ты закончишь то, что начала. Ты разрушишь остатки Идиллиамского моста. Сделай это, и ты сможешь свободно покинуть эту землю с условием, что никогда не вернешься. Если откажешься, ты умрешь.

Лиммони медленно подняла голову. Солнце, пробивавшееся сквозь пыль, осветило ее лицо. Когда Гальф увидел, как решительно она настроена, у него сперло дыхание.

– Я настоящая колдунья, – сказала она. Ее голос ломался и звучал сухо, но отражался эхом странным образом; казалось, что он одновременно шел со всех сторон. Гальф приложил руку к уху, чтобы не потерять ни одного слова.

– Да! – отрезал Нинус. – И ты используешь свои способности, чтобы служить королю!

– Ни одна настоящая колдунья не сделает то, что ты просишь. Разрушить Идиллиамский мост значит разрушить Торонию.

– Я ничего не прошу у тебя, ведьма. Я приказываю. По приказу короля ты разрушишь этот мост!

– Если ты хочешь разрушения, Король в маске, то разрушение придет к тебе.

Лиммони подняла руку. Все остальное ее тело практически бесконтрольно дрожало, но рука оставалась полностью неподвижной. Вспыхнул свет, распространяясь от центра ее ладони и образуя светящуюся паутину, мерцавшую между ее распростертыми пальцами.

Слова, которые она произносила, казалось, повисают в воздухе. Когда свет от ее руки стал распространяться, Гальф почувствовал, как эхо ее голоса вонзается ему в голову. Кругом люди побросали свои инструменты и прижали руки к ушам. Воздух гудел. Земля стала мягкой. Где-то, возможно, закричали.

Один из легионеров обнажил меч.

– Нет, – крикнул Гальф. Он снова рванулся вперед, отчаянно пытаясь спасти молодую женщину, которая показала ему, кем он был на самом деле. И снова Оссилиус удержал его.

– Они убьют тебя, – прошипел он. – А мертвый ты ей не поможешь.

Гальф оттолкнул его и попытался подбежать к своему другу, но цепи остановили его, дернув за израненные лодыжки и бросив на колени.

Свет, исходивший из ладони Лиммони, взорвался. Но как только он пробил рваную дыру в воздухе, двигаясь по направлению к маске Нинуса, легионер воткнул свой меч в спину Лиммони. Гальф с ужасом увидел, как кончик меча, красный от крови, вышел из ее груди.

Свет сразу погас.

Вспышка молнии, которую Лиммони запустила в Нинуса, уменьшилась до размеров блестящей линии, простой царапины в небе, и затем полностью исчезла. Ее лицо напряглось, а светлые глаза широко раскрылись. Между губ сочилась кровь.

Гальф сжал кулаки, не обращая внимания на боль от десятка волдырей, лопнувших на его ладонях.

А Лиммони продолжала стоять.

– Не убивайте ее пока! – сказал Нинус. Он направился к ней, стоящей в пыли и сохраняющей равновесие. Легионер отпустил рукоятку меча, но оружие все еще было внутри нее, пройдя насквозь. Вокруг раны медленно расползалось темное пятно, окрашивая серую рубашку в цвет вина.

Нинус весь затрясся от ярости. Изо рта маски полетели брызги слюны, когда он заорал на женщину, на которой строился весь его план.

– Ты осмеливаешься не повиноваться мне? – завопил он. – У тебя был шанс спастись, и так ты мне платишь за это? Ну, тогда ты и в самом деле умрешь!

– Я уже умираю, – выдохнула Лиммони. При каждом слове кровь пузырилась у нее на губах.

– Возможно. Но у тебя еще есть время занять свое место среди изменников королевства. Рядом с самым главным из всех изменников, собственно говоря. Легионеры! Отведите ее в усыпальницу. Думаю, пришло время моему отцу обзавестись небольшой компанией!

Гальф с ужасом смотрел, как Лиммони, все еще насаженную на меч, потащили по щебню сквозь пыль к подножию возвышающейся усыпальницы. Толпа людей, от самых знатных придворных до самых темных крестьян, пришедших посмотреть на спектакль с разрушением моста, отступила, когда ее провели мимо.

Некоторые выкрикивали проклятья и оскорбления. Большинство смотрело молча. Перебираясь по ступенчатой каменной кладке на изогнутой стене усыпальницы, солдаты на руках потащили обмякшее тело Лиммони на крышу. К тому времени, когда они проделали половину пути, ее расслабившееся лицо и бессильно повисшие руки и ноги убедили Гальфа в том, что она была уже мертва. Но когда двое мужчин перекинули ее через парапет на купол, Лиммони открыла глаза.

Человеком, которого она искала в толпе и с которым встретилась взглядом, был Гальф. На ее напряженном лице читалось страдание. Гальф никогда не видел, чтобы кто-либо выглядел ужаснее.

– Сделай что-нибудь! – пробормотал он себе под нос. – Используй свою магию! Спаси себя!

Но ее глаза подернулись пленкой, и их взгляд потух.

– Положите ведьму на ее место! – закричал Нинус. Он сновал взад и вперед, отмеряя шагами клочок земли размером с тюремную камеру.

Легионеры бросили Лиммони на покатую поверхность крыши. Она упала рядом с гниющим трупом Брутана. Вороны, питавшиеся его останками, захлопали своими большими черными крыльями и поднялись в небо, сердито каркая из-за того, что их пиршеству помешали.

Лиммони подняла руки.

– Пожалуйста, остановите это! – прокричала она. Ее голос звучал громче, чем этого можно было ожидать. Гальф предположил, что она собирается умолять сохранить ей жизнь. Вместо этого она продолжила: – Убейте меня, если вам это нужно, но не здесь. Не так. Вы не понимаете, с чем вы имеете дело. Силы…

Лиммони поперхнулась кровью, текущей из ее рта. Гальф без толку дергал цепи, сковавшие его лодыжки. Он не мог поверить в то, что она все еще жива. Любой обычный человек уже давно бы умер.

Но Лиммони не обычный человек.

– Достаточно! – завопил Нинус. – Отрубите ей голову.

Легионеры обменялись недоуменными взглядами. Первый был вооружен лишь парой ножей, меч, принадлежавший второму, все еще находился в груди Лиммони.

Пожав плечами, мужчина, пронзивший Лиммони, пнул ее, схватившись за рукоятку меча, и вытащил лезвие из ее тела одним быстрым движением.

Упав, Лиммони лежала какое-то время, прежде чем медленно встать на колени. Она развела руки и подняла искаженное болью лицо к небу.

Выгнув спину, легионер поднял меч над своей головой. В самой верхней точке он сделал паузу. Солнце сверкало на обагренном кровью лезвии.

Он опустил лезвие вниз.

Гальф закрыл глаза. Согнувшись пополам, он прижал руки к животу, пораженный внезапной страшной болью. Он застонал, испустив бессвязный крик от беспомощной тоски.

Наступило гнетущее молчание. Затем кто-то в толпе закричал.

Выпрямившись, Гальф открыл глаза. Легионеры стояли на крыше усыпальницы, один все еще восстанавливал равновесие после взмаха, второй чем-то победоносно потрясал в воздухе.

Это была голова Лиммони.

Гальфа скрутило от горя. Он чувствовал головокружение, его тошнило, хотелось орать на Нинуса, на небеса, на весь мир.

Что вы наделали?

Голова Лиммони превратилась в светящийся шар из ослепительного света. Он расширялся, поглотив легионеров и мгновенно превратив их в темные пятна, которые растворились в воздухе, как чернила в воде. Пульсирующий пузырь ярчайшего света парил в воздухе. Затем он взорвался.

Взрыв ударил по толпе. Люди попадали, крича и цепляясь друг за друга. Высокая статуя древнего короля упала набок, раздавив группу придворных. Пыль поднималась огромными клубами.

К тому времени, когда взрывная волна достигла Гальфа, часть ее энергии рассеялась, но она оказалась достаточно мощной, чтобы сбить его с ног. Когда он с трудом встал, земля ходила под ним ходуном, как необъезженный жеребец. Цепи на его лодыжках извивались как змеи.

Облака закрыли небо над усыпальницей, погрузив огромное круглое здание в тень. Из облаков на землю посыпался серый пепел. Вскоре склеп полностью оказался погребенным под ним.

Постепенно пыль улеглась. Упавшие неуверенно поднимались на ноги. Раненые просили о помощи. Оглядевшись, Гальф увидел Оссилиуса, неловко лежавшего на боку, клубок цепей намотался вокруг его ног. Он размотал цепи и помог ему встать.

– Что случилось? – спросил Оссилиус.

– Они убили ее.

Произнесенные вслух, слова стали реальностью. В горле Гальфа встал комок. Все было кончено. Лиммони нет.

Что-то зашевелилось на крыше усыпальницы.

Несмотря на весь ужас от увиденного, Гальф почувствовал, что улыбается.

Охваченный безудержным волнением, он смотрел, как из пепла появляется фигура.

Она жива!

Удивительным образом, при помощи какой-то магии, которую ему не дано понять, Лиммони обманула смерть. Но это была не Лиммони.

– Что происходит? – спросил Оссилиус. Он повторял эту фразу снова и снова. Она заполнила голову Гальфа. – Что происходит? Что происходит?

Фигура, восставшая из пепла, отличалась высоким ростом и шириной. Это был мужчина. Его тело перекосилось, как будто кости у него в спине росли как попало. Его голова была деформирована. Через дыры в его груди проходил свет. Его плоть, которую хорошо было видно сквозь изорванные в клочья лохмотья, когда-то служившие одеждой, сгнила и кишела червями.

Вместо глаз только черные провалы.

Несколько медленных, рваных, скованных движений – и фигура подняла руки к небу. Половина пальцев на ее трясущихся руках представляли собою голые кости. Когда она повернула голову, обнаженные сухожилия на шее натянулись, как тетива лука.

– Что происходит? – шептал Оссилиус.

– Это Брутан, – сказал Гальф, произнося слова, но не веря в них.

Мой отец.

На крыше усыпальницы оживший труп открыл рот и издал длинный пронзительный крик, в котором не было ничего человеческого.

Король Торонии Брутан восстал из мертвых.

Действие третье

Глава 26

– Что происходит? – спросила Элоди. – Похоже на конец света.

Она пришпорила Дискуса, направив его в первые ряды «Трезубца», где Фессан совещался со своими помощниками. Двое из трех мужчин казались не старше Фессана, третий, с обветренным лицом, носил узкую седую бороду и выглядел так, как если бы он принимал участие во всех боях Тысячелетней войны. Все они были в легких шлемах и нагрудниках и все выглядели одинаково мрачными.

Когда перед Элоди открылась вся панорама, она ахнула. Перед ними возвышался Идиллиам, гигантский город, построенный из серого камня и частично затянутый поднимавшимися облаками пыли и дыма. Его окружала крутая защитная стена, украшенная башенками. За стеной возвышалось невообразимое скопление зданий, некоторые из них поднимались вверх на много этажей. Здесь могло поместиться сто таких замков, как замок Вайсеринов.

«Нет, – подумала Элоди. – Тысяча».

Хотя она не могла видеть сами улицы, по расположению крыш было ясно, что все они выходили из центральной точки. Это было так же ясно, как и то, что находится в этом центре. Замок Тор.

Замок возвышался над горизонтом, мрачное скопление каменных бастионов и ощетинившихся стен с бойницами. Алые флаги развевались на ветру. Тысячи окон угрюмыми глазами смотрели на Элоди. Это было несуразное чужеземное место, и оно наполняло ее страхом.

Откуда же взяться чувству, что мы вернулись домой?

За пределами городской стены, нависавшей над краем пропасти, стояли осадные машины, хотя и странно устроенные: выходило так, что их тараны нацелены на землю. Рядом располагалось круглое здание. Его куполообразная крыша треснула и накренилась, как будто на ней потоптался великан. Оно служило источником дыма.

Вокруг здания что-то происходило, но Элоди была слишком далеко, чтобы что-нибудь разглядеть; это с одинаковым успехом могли быть и муравьи, и люди. Никакой возможности подойти ближе не было. Идиллиам находился на противоположной стороне широкой пропасти, и единственным способом пересечь ее служил каменный мост, перекинутый с одного края бездны на другой. Это не было неожиданностью для Элоди; все в Ритерли, а возможно, и во всей Торонии, слышали об Идиллиамском мосте.

Неожиданностью для нее стало то, чего никто не мог предвидеть.

Мост был разрушен.

За спиной Элоди послышался повторяющийся звук, как воспоминание о стуке копыт. Она оглянулась и увидела Самьяла, который следовал за ней на последнем этапе ее путешествия в Идиллиам и скакал верхом на своем призрачном скакуне.

– Там было сражение, – сказал Самьял. Его лошадь беспокойно грызла удила. Казалось, что позади него призрачная армия увеличивалась в размере, когда один за другим призрачные рыцари собирались на краю пропасти, выстраиваясь в шеренги рядом с войсками «Трезубца».

Послышался гул, напоминавший отдаленный гром. На дальнем конце разрушенного моста часть стены усыпальницы рухнула в пропасть, подняв новые облака пыли.

– Оно все еще продолжается, – прошептала ему Элоди. Она обернулась: – Фессан, что…

Она остановилась, озадаченная, увидев, что Фессан поднес что-то к своим глазам; это выглядело как квадратный лоскут кожи, свернутый в трубку. На каждом ее конце в кожу был вставлен стеклянный диск.

– Фессан, что ты делаешь?

– Пожалуйста, тише, принцесса. Я считаю.

– Считаешь что?

Фессан еще несколько мгновений смотрел в это странное устройство, его губы беззвучно шевелились. Наконец он вздохнул и протянул кожаную трубку Элоди.

– Считаю наших врагов. Вот. Возможно, вы увидите то, чего я не заметил.

Фессан отвернулся посоветоваться со своими помощниками, а Элоди осторожно приложила трубку к глазу. Она обнаружила, что смотрит в длинный темный туннель. На его дальнем конце располагалась крошечная декорация: Идиллиам и замок Тор, изготовленные в миниатюре. Казалось, они находятся невероятно далеко.

– Я не понимаю, что… – начала она.

– Переверните ее, – сказал Самьял.

Элоди повиновалась и была поражена, увидев невероятно огромный замок, нависавший над ней. Вскрикнув, она отпрянула в седле, размахивая свободной рукой, чтобы оттолкнуть огромные каменные зубцы, которые, казалось, надвигались на нее.

– Это подзорная труба, – объяснил Самьял. – Она делает вещи ближе.

Элоди экспериментировала с трубой, убирая ее от глаз и поднося ближе. Наконец поняв, как она действует, девочка смогла рассмотреть сцену разрушения на противоположной стороне пропасти.

Движение, которое она заметила, было связано с тем, что сотни, а может быть, и тысячи людей отступали в панике от круглого здания. В то же время солдаты, высыпавшиеся из ворот в городской стене, прокладывали себе дорогу через толпу. Во всем этом хаосе группа людей стояла неподвижно. Элоди удивилась, почему они не бежали, как остальные. Затем она увидела, что их ноги закованы в цепи.

– Что там произошло? – спросила Элоди, возвращая подзорную трубу Фессану.

– Мы не уверены, – отозвался Фессан, – но это дает нам преимущество. Враг в смятении, он повернулся к нам спиной. Отличный момент, чтобы нанести удар.

– Удар? – удивилась Элоди. – Я не понимаю, как нам это удастся.

– Она права, – сказал самый молодой из помощников Фессана, высокий юноша с копной черных волос и диким взглядом. – План полностью рухнул, Фессан. Ты говорил, что мы сможем просто проехать прямо, но моста нет. Вот вам и внезапная атака.

– Планы меняются, Гаст, – бодро отозвался Фессан. – Есть мост или нет, мы должны воспользоваться нашим преимуществом. Тимон, ты согласен?

– Да, – сказал мужчина, находившийся слева от него, чья похожая на бочку грудь была такой большой, что он носил пару нагрудников вместо одного. – Но как мы собираемся перебираться?

– Осадные орудия, – сказал старший мужчина, поглаживая свою седую бороду.

Фессан кивнул.

– Читаешь мои мысли, Дориан. Гаст фыркнул:

– Я не понимаю.

– Передовой отряд, – пояснил Фессан. – Они здесь уже два дня валят деревья и строят требушеты. Мы переделаем их и используем, чтобы преодолеть пропасть.

Элоди нетерпеливо прислушивалась к разговору.

– Требушеты? – шепнула она Самьялу. – Что это такое?

– Гигантские катапульты, – ответил Самьял. – Простые орудия из стволов деревьев и канатов. Они будут метать камни в городскую стену. Я видел много таких во времена Войны крови.

– Метать камни? Как это поможет нам построить мост?

Самьял покачал головой.

– Этого я не знаю.

Спор между Фессаном и его помощниками все больше разгорался.

– Даже если это сработает, пройдет много дней, прежде чем мы пересечем пропасть, – сказал Гаст, вторя сомнениям Элоди. – А ты по-прежнему говоришь, что хочешь застать их врасплох?

– Много времени это не займет, – настаивал Фессан.

– Предположим, мы сумеем преодолеть пропасть, но что случится, когда мы окажемся на другой стороне? – спросил Тимон.

– Это здание разрушено не по людской воле, – сказал Гаст. – В этом городе зло, попомните мои слова.

Дориан снова погладил бороду.

– Я за то, чтобы действовать прямо сейчас. Но, прежде чем мы двинемся вперед, надо провести разведку, – сказал он.

– И сколько это займет времени? – поинтересовался Гаст.

Элоди больше не могла сдерживаться.

– Дориан прав! – заявила она. Все с удивлением повернулись к ней. – Мы просто теряем время. Мой брат в этом городе, помните? Не важно, какое там зло, – брата мы должны найти. А если будем стоять и спорить целый день, станет слишком поздно.

Глаза Фессана заблестели.

– Наконец-то голос разума, – сказал он. – Спасибо, принцесса Элоди. Как вы предлагаете действовать дальше?

Все четверо смотрели на нее с надеждой. Могли ли эти опытные солдаты на самом деле ждать ее совета? И было ли это подходящее время, чтобы рассказать им о призрачной армии, расположившейся рядом с «Трезубцем»?

«Куда бы вы не вели, мы последуем за вами», – сказал Самьял. Но что, если она пообещает «Трезубцу» союзников, а потом окажется, что призраки не могут сражаться в этом бою? Потеряет ли она поддержку своего войска? В конце концов, ее могут объявить сумасшедшей, недостойной того, чтобы за нее сражаться. Элоди жалела, что не рассказала Тарлану о призраках и не спросила у него совета.

Хотя, кажется, у Элоди созрел кое-какой план – и неважно, будут там участвовать призраки или нет.

– Пусть из леса прикатят осадные орудия, – сказала она. – Пока их приводят в порядок, пошлите разведчиков. К тому времени, как орудия будут готовы, мы разузнаем все, что нужно.

Самьял улыбнулся ей. На Фессана ее слова произвели большое впечатление.

– Разумная стратегия, принцесса, – сказал он. Элоди почувствовала, как ее щеки зарделись. Она представила себе, как удивилась бы Пейлни. Может, Элоди так и не научилась как следует орудовать мечом, но все же в бою от нее был толк. Она посмотрела на пропасть и нахмурилась.

– Вот только не знаю, как разведчики переберутся на другую сторону.

– Они полетят!

Голос прилетел одновременно с порывом ветра – это Тарлан провел торрода над группой солдат «Трезубца». Дискус встал на дыбы; Элоди крепко натянула поводья, а ее волосы резко взметнулись вслед Тите.

Внутри у Элоди все сжалось, словно затянулся тугой узел. До сих пор не верилось, что ее брат спустился с неба и ворвался в ее жизнь. Мысль о том, что она может снова его потерять буквально через несколько дней, была невыносимой.

– Нет! – крикнула она брату. – Это слишком опасно.

– Я из Яласти, – отозвался Тарлан. – Я привык к опасности, Элоди.

Он указал на Идиллиам.

– Кроме того, мы должны вытащить оттуда Гальфа.

Она понимала, что означает непреклонное лицо Тарлана с решительно сжатыми губами. В конце концов, точно такое же выражение она много раз видела в зеркале. Он знал, что делал.

– Тогда будь осторожен!

– Не беспокойся, – сказал ей Тарлан. – Я вернусь. Обещаю.

С гиканьем он потянул за перья на шее торрода. Гигантская птица поднялась вертикально, и поток воздуха из-под ее крыльев чуть не выбил Элоди из седла. Остальные два торрода последовали за ними через пропасть в тесном строю. Тигрон и волк, появившиеся из соседней чащи, подбежали к краю обрыва и, навострив уши, следили за тем, как они удаляются.

Элоди видела, как уменьшаются силуэты трех птиц. На фоне громады Идиллиама торроды выглядели как мошки.

– Надеюсь, он знает, что делает, – прошептала она.

– Они вернутся.

К ней прикоснулась чья-то рука. Холодная как лед; пожатие сильное и уверенное. Рука принадлежала Самьялу.

Элоди охнула. Она сжала пальцами гладкую холодную кожу мальчика.

– Вот почему ты отдергивал руку, – сказала она медленно. – Чтобы я не могла догадаться, что ты…

– …мертвый, – закончил Самьял. Он улыбнулся: – Живые люди ненавидят такой холод. Вы бы сбежали.

Элоди улыбнулась в ответ.

– Ты прав. Но теперь я хочу остаться. Голос Фессана перекрыл шум в шеренгах.

– Решено! – заявил он. – Мы восстановим Идиллиамский мост и пройдем по нему, чтобы встретиться с врагом. Так велит наша королева!

Установилась тишина. Все повернулись к Элоди. Освободив руку из ладони Самьяла, она двинула коня вперед и встала бок о бок с Фессаном. Она окинула взглядом море лиц, живых и мертвых, – все они смотрели на нее. Девочка повернулась лицом к Идиллиаму, где ее брат Тарлан и его верные торроды уже превратились в пылинки на фоне будущего поля сражения. Над ними возвышались непокоренные высоты замка Тор. Где-то там был Гальф.

Она почувствовала, что все эти последние несколько недель были нужны, чтобы привести ее сюда – в это самое место, в это самое время. «Не знаю, случайность это или неизбежность, – подумала она. – Но я здесь».

– Я считаю, что Фессан прав, – сказала она. – Разве мы проделали долгий путь только затем, чтобы повернуть назад и снова окопаться в лесу?

– Нет! – заревели окружавшие ее солдаты.

– Тогда мы атакуем. Мы исправим то, что было разрушено. И мы возьмем то, что принадлежит нам. Мы атакуем, «Трезубец». Мы атакуем!

Ее слова, словно искры, воспламенили войско «Трезубца». Колонна, которая до этого момента отдыхала, растянувшись в беспорядке до самого леса, пришла в движение. Послышались выкрики, с лязганьем обнажились мечи.

Элоди била дрожь. Она отвела Дискуса с дороги, пока упряжка лошадей тянула из-под полога деревьев шесть огромных орудий. Требушеты. Они выглядели как громадные звери, что припали к земле и готовы были прыгнуть на свою жертву. Они были установлены на полозья – видимо, на то, чтобы сделать колеса, времени не хватило, – и лошади были в мыле, хотя еще не дошли до моста.

Фессан приказал солдатам «Трезубца» построиться в шеренгу за требушетами. Мост был достаточно широк, чтобы они могли встать плечом к плечу, и по обеим сторонам еще оставалось достаточно места. Это порадовало Элоди: у Идиллиамского моста не было парапета, и тот, кто стоял близко к краю, неминуемо рисковал угодить в пропасть.

А переход по мосту был очень длинным.

Элоди не могла поверить, что все происходит на самом деле: она была готова повести свою армию в бой. Не прошло и месяца с тех пор, как она, избалованная девчонка, беззаботно жила в замке Вайсеринов. Тогда она мало что знала о суровом мире за его пределами, наивно веря, что корону ей вручат просто так.

Столько же всего произошло!

Впереди едва видимыми пылинками на фоне серых стен Идиллиама летели торроды с Тарланом. За городской стеной ждал их Гальф.

Рядом с ней, в воздухе, словно стоя на невидимом мосту, выстроились рыцари призрачной армии. И Самьял среди них.

«Именно здесь мне и предназначено быть», – подумала она.

Элоди выпрямила спину и подняла голову.

Прозвучал горн. Она пришпорила Дискуса, и войско отправилось вперед. «Трезубец» двинулся в бой.