Текст книги "Алиф-невидимка"

– Какое красивое место, – впервые за все время заговорила по-английски американка. – Спасибо за то, что ты пригласил нас сюда.

Алиф понял, что имеет смысл как-то оправдать эти глупые слова женщины, ну и свою реакцию на данную действительность, и потому произнес:

– Мне кажется, ее телефон тут вообще не пропускает никаких сигналов.

Сакина снова вежливо рассмеялась.

– Все в порядке, – поспешила она успокоить юношу. – Адамово племя в своем большинстве ведет себя тут именно таким образом. Но если бы она вообще ничего не видела, то не смогла бы и пройти сюда. Поэтому она еще что-то представляет собой.

Алиф кивнул, сделав вид, будто понял, о чем говорит Сакина. А та уселась на пол и положила перед собой «Альф Яум», глядя на него так, будто ей уже удалось извлечь из него скрытую информацию. Викрам устроился рядом с американкой и по-волчьи наблюдал за ее стеклянным взглядом.

– Значит, это правда. Ее все-таки нашли. Это же рукопись Мокласа, да? – обратилась Сакина к Алифу.

Алиф даже обрадовался, услышав вопрос, на который он мог дать более или менее вразумительный ответ.

– Да, – быстро сказал он и поспешил добавить: – По крайней мере это можно предположить из моих недолгих расследований по данному вопросу.

– Думаю, ты в своих поисках не ошибся, – понимающе кивнула Сакина. – Когда «Альф Яум» впервые был продиктован смертному, такому, как ты, несколько веков назад, этот человек – а его звали Реза – успел сделать четыре экземпляра книги. Он был членом секты персидских еретиков, которая называлась «баттини». Может быть, тебе доводилось о них что-то слышать. Как бы там ни было, эти книги передавались от мастера ученику. Каждое поколение стремилось познать скрытую истину, которая якобы хранилась в этих книгах, посредством которой можно было бы обрести сверхъестественную власть. Однако это не удалось никому из них.

– Разве такое возможно? – перебил ее Алиф. – Неужели можно заполучить какую-то власть, просто отыскав загадку в книге? Если, конечно, такая загадка вообще существует.

– Никакой загадки тут нет, – расхохоталась Сакина. – Все дело в том, что вы и мы видим мир по-разному, вот и все. Трансцендентный аспект «Тысячи дней» очевиден только для невидимых и спрятавшихся. Хотя… – Она замолчала и посмотрела на лежащий на полке микропроцессор.

– Хотя что?

– Я подумала о том, что ты, наверное, тоже близко подошел к разгадке, – медленно проговорила Сакина. – Многие мои коллеги со мной не соглашаются, но я верю, что с наступлением того, что вы называете цифровой эрой, вам удалось пробить брешь в барьере символов и того, что они символизируют. Это, конечно, не означает, что «Альф Яум» от этого станет тебе более понятным, но все же можно сказать, что тебе удалось ухватить саму суть представленной информации. Ты избранный. В конце концов, мы издавна поклонялись вашему создателю. И «Различение» тоже было создано не нами, а вами.

– Что еще за «Различение»? – поинтересовался Алиф, подавшись вперед от напряжения.

– Я была уверена, что ты все знаешь, – удивилась Сакина. – Особенно если вспомнить твое настоящее имя.

– Но я… но откуда тебе известно мое настоящее имя? Я не слышал, чтобы Викрам произносил его вслух.

– А этого и не требуется, – вступил в разговор Викрам, который до сих пор развлекался тем, что перебирал пальцами подол юбки новообращенной. Правда, она этого, похоже, не замечала. – Так как это имя известно мне, оно подразумевается всякий раз, когда я произношу выбранное тобой. Вот почему опасно сообщать свое имя джинну, если ты не хочешь, чтобы о нем узнали многие другие.

– Это Дина во всем виновата, – пробормотал Алиф. – Она не хочет называть меня по-другому.

– Это благословенное имя, – подхватила Сакина. – Не понимаю, почему ты так стыдишься его.

– Оно слишком часто встречается, и я его постоянно слышу. Мне не хочется быть таким же, как все.

– Даже если так.

Алиф нервно провел пятерней по непослушной шевелюре.

– Да это не важно, сейчас не об этом разговор. Что еще за «Различение»?

Сакина указала на одну из полок:

– Это Аль-Фуркан, разумеется. А вон и сама книга.

Алиф повернулся и увидел на подставке экземпляр Корана в зеленом кожаном переплете.

– А, понятно, – кивнул он.

Наступила тишина, и Алиф почему-то почувствовал себя в этот момент каким-то маленьким и уязвимым. Сакина и Викрам молчали и только загадочно улыбались, будто объединившись в какой-то тайне.

– Прости, – прервала затянувшуюся паузу Сакина. – Мы задумались о чем-то своем. Так на чем я остановилась?

– Вы говорили что-то про баттини, – напомнил Алиф. – И еще упомянули Мокласа.

– Совершенно верно. Два экземпляра из четырех существовавших были уничтожены в Исфахане, когда шах Аббас закрыл школу баттини в самом начале семнадцатого века. Еще один был утерян при пожаре спустя полвека в Каире. к концу семнадцатого века оставался всего один экземпляр. Именно его и унаследовал Моклас. Говорят, что он продиктовал текст французу, который перевел его на свой родной язык, хотя, как я слышала, этот перевод никто всерьез не воспринимает.

– Делакруа, – проговорил Алиф. – Все полагают, что все он сам сочинил.

– Сам сочинил, – эхом отозвалась американка.

– Все переводы – это своего рода сочинения, – выдал свое заключение Викрам. – Все языки разные. И нельзя передать мысли одного языка на другой, ничего при этом не потеряв. Только арабы это понимали. И поэтому все неарабские версии «Различения» они называют не переводами, а интерпретациями.

– Вернемся к французскому переводу, – попросил Алиф. – Значит, его нельзя назвать настоящей книгой «Альф Яум»?

– А разве что-то французское вообще можно считать настоящим? – презрительно бросил Викрам.

– Когда Моклас умер, пропал и последний существующий экземпляр «Альф Яум», – продолжала Сакина. – Все ученики баттини постепенно деградировали и превратились в бродячих курильщиков гашиша, жаловавшихся на свою печальную судьбу. Больше о рукописи никто ничего не слышал. Ну, то есть до самого недавнего времени. Она снова всплыла буквально несколько месяцев назад.

У Алифа затекла левая нога. Он зашевелился, чувствуя, как закололо в стопе и голени.

– И что же случилось? – Сейчас он ощущал себя ребенком, которому рассказывают на ночь интересную сказку.

– Прошел слух, что какая-то богатая юная дама из какого-то эмирата отыскала рукопись в Дамаске у продавца редких книг и заплатила за нее целое состояние. Правда, эти сведения никем подтверждены не были. Хотя нашелся один человек, по имени «Падающая звезда», которого заинтересовали данные сведения, и он даже нанял каких-то головорезов, чтобы они отследили перемещение этой рукописи. И девушки, кстати, тоже.

– Интисар. – Алиф почувствовал, как запылали его щеки. Сколько всего угрожает ей, и он не в силах помочь своей возлюбленной! Значит, он не постарался защитить ее. Имя «Падающая звезда» показалось ему знакомым, но сейчас он не мог сообразить, где он слышал нечто подобное. Он был бессилен, находясь вдали от всего остального мира. Да и вообще все его способности были ограничены предложением оказывать услуги путем программирования компь-ютеров. За пределами своей спальни, где он просиживал день за днем в своей Сети, как паук, он был бесхребетным и беззащитным. Вместо щита он носил черную футболку и джинсы и совсем не был подготовлен к физической опасности. Сейчас его мозг отчаянно сопротивлялся и полностью отрицал телесную немощность.

– Наверное, ей стало страшно, и она решила переслать эту книгу мне, – сказал он вслух и сам же ужаснулся, услышав эти слова. – Кем бы ни был этот «Падающая звезда», он наверняка угрожал ей. Вот поэтому она и переправила книгу мне. Она пыталась защитить таким образом саму себя. – Он горько рассмеялся. – Только вот я никак не могу понять, отчего она решила, что у меня эта книга окажется в полной безопасности. Я уже накосячил предостаточно. Меня настигает Рука, и я сам в бегах. У меня и без нее по уши проблем хватает. А в общем, я вел себя как последний дурак.

Сакина сочувственно дотронулась пальцами до его стопы. И Алиф в тот же миг ощутил прилив спокойствия и приятной прохлады, разливающейся по всему телу. Его начинало клонить ко сну. Он подумал о том, уж не является ли такой эффект следствием его внушаемости или, возможно, это Сакина обладает какими-то скрытыми сверхъестественными способностями? И то и другое было вполне допустимо.

– А что это за человек, который охотится за ней? – поинтересовался Алиф. – Я имею в виду книгу. Откуда он взялся? И что за банду он создал?

Сакина быстро заморгала, словно в смущении.

– Я сама его ни разу в жизни не видела, – призналась она. – Говорят, что сюда к нам он приходил сам по себе. У него не было ни карты, ни проводника. Среди людей он пользуется определенным авторитетом, имеет какое-то отношение к властям в области закона и наказания. Но как ему удалось проникнуть сюда – остается неизвестным. Тем не менее ему удалось уговорить кое-кого из наших помогать ему в его делах.

Алиф взглянул на Викрама. Тот напрягся и, казалось, тоже почувствовал себя неуютно под внимательным взглядом юноши.

– Что это все значит? – насторожился Алиф.

– Джиннов много, и они отличаются один от другого, – негромко пояснил Викрам. – Так же, как и люди. Одни из них хорошие, как Сакина, другие не очень, как я. Большинство – просто жалкие трусы, как ты. Но есть еще и плохие, причем очень плохие.

– Как кто, например?

– Ну например, как изгнанный шайтан. А дальше додумывай сам.

Алиф сжал ладони в кулаки и поднес их к лицу.

– Но я не могу управлять демонами, – в отчаянии выдавил он.

– Конечно, нет, – согласилась Сакина. – Но от тебя это никто и не требует. Оставь книгу нам. Здесь, на нашей Аллее, она будет находиться в большей безопасности, чем там, в видимом мире у вас. Да и вообще никогда и не предполагалось, что ею будет владеть кто-либо из смертных. Вы слишком небрежно относитесь к своим инструментам, чересчур рьяно стремитесь к прогрессу, забывая о том, какой стоимостью обладает ваш инструмент.

Алиф с облегчением осмотрел рукопись, по-прежнему лежавшую между ними. Если он отделается от книги, для Интисар вряд ли что-то сильно изменится, но сам он окажется в куда большей безопасности, чем сейчас. Кроме того, это было бы разумно и благородно – вернуть ценный артефакт тем, кому он принадлежит по праву. И тогда он смело заглянет ей в глаза и скажет, что он поступил правильно. Она поймет, что он достойный человек, именно такой, каким она всегда его сама и считала.

– А тот человек, который приходил сюда за книгой, – начал Алиф, – он ведь даже не знает, что она находится у меня, верно? То есть откуда бы ему об этом знать? И если я оставлю ее здесь, на этом мое участие во всей этой заварушке и закончится. Я же для всех – человек без имени.

Сакина нахмурилась, но лицо ее выражало крайнее сомнение.

– Я не уверена, что все так просто. Тот человек, может быть, и сделан из глины, как вы все, но у него есть свои ходы и связи. Его союзники скорее всего уже доложили ему о том, что ты здесь. А если он сумел попасть на Аллею самостоятельно, значит, у него огромный доступ к любой информации в видимом мире. И на твоем месте я не стала бы делать скоропалительные выводы и заключения.

В этот момент имя таинственного незнакомца, которое все это время вертелось на языке Алифа, вдруг стало ясным и понятным. Теперь все в его голове прояснилось.

– Боже! – воскликнул он. – Это же метеор. Падающая звезда и есть метеор. Аль-Шахаб. Аль-Шахаб означает «падающая звезда».

– И что? – Викрам лениво зевнул, обнажая целую пасть острых, как у хищника, зубов.

– Это и есть Рука. – Алиф едва сдерживался, чтобы не расхохотаться в истерике. – Его настоящее имя – Аббас аль-Шахаб. Значит, это Рука охотится за книгой «Альф Яум».

Глава восьмая

Хотя Сакина попыталась оставить Алифа погостить у себя, он упрямо поднялся со своего места и, уложив рукопись в рюкзак, ловко закинул сумку себе за плечо.

– Я должен встретиться с Интисар и предупредить ее, – пояснил он. – Мне давно надо было уходить, а сейчас я могу и опоздать.

– О Аллах! – воскликнул Викрам. – Да, и будь мужественным! Прими судьбу достойно!

– Не надо его ободрять, – махнула рукой Сакина, – он может попасть в большие неприятности.

– Он уже влип по горло, так что еще немножко уже не помешает.

– Вот это верно. – Алиф печально улыбнулся. – Зато теперь все встало на свои места. Рука наверняка уже знал о том, что Интисар собирается отдать книгу мне, когда пытался взломать мой компьютер. Слишком уж продуманными были его ходы. Я догадался об этом сразу, наугад у него бы так никогда не получилось. Он хотел узнать, получил ли я уже книгу, и если да, то находится ли она у меня или я куда-то уже успел ее перепрятать. Ему не нужна Интисар, ему наплевать и на мою программу Тин Сари. Ему нужен только «Альф Яум».

– Ты все это придумал сам, – отреагировала американка. И Алиф бросил на нее недовольный взгляд.

– И все равно я считаю, что книгу ты должен оставить здесь, у нас, – повторила Сакина. – Так будет безопасней и мудрей.

– Не знаю, как там с мудростью, но, если Рука действительно ищет эту книгу, я обязательно должен узнать, зачем она ему понадобилась. Я отвечаю за многих людей, которым он может повредить, и еще как! – И он с болью в сердце вспомнил всех тех, кто остался без его защиты в тот самый миг, когда он сам отключился от Голливуда.

– Очень мудро, – констатировала американка.

– Ты сможешь пока что о ней позаботиться? – обратился Алиф к Викраму, кивая в сторону женщины.

Викрам приложил руку к груди:

– Я буду следить за ней, как за собственными очами. Но где мы встретимся после твоего короткого свидания?

– Сам не знаю. – Алиф раскрыл свой телефон. Никаких посланий для него не было. Он снова захлопнул крышку. – Позвони мне. У новообращенной есть мой номер, если она, конечно, вспомнит, как надо звонить.

Викрам отмахнулся:

– Не переживай. Как только мы снова окажемся в Городе, она сразу придет в себя. Эффект от пребывания на Аллее проходит очень быстро. Потом она будет помнить только то, что мы прекрасно провели время в каком-то очаровательном местечке в Старом Квартале, где она раньше никогда не бывала.

Только сейчас Алифу вдруг пришло в голову, что он не знает, как ему самостоятельно выйти с этой таинственной Аллеи.

– А где тут… м-м-м… Выход?

Сакина неопределенно пожала плечами:

– Наверное, там, откуда вы сюда и вошли. Так мне думается, – высказала она свое мнение и добавила: – Викрам проводит тебя, раз уж ты не в состоянии сам найти путь. А я пока что присмотрю за вашей подругой, пока он не вернется. Но только помни, что тот вход, через который вы сюда пришли, может выплюнуть тебя в совершенно неожиданном месте, совсем не обязательно там, откуда вы в него попали сюда.

– Как это – в неожиданном? Насколько неожиданном? В центре Тибета, что ли?

– Трудно сказать.

Алиф с сомнением посмотрел на Викрама.

– Что это за объяснение: «трудно сказать»? Может быть, ты сам мне посоветуешь что-нибудь толковое?

– К сожалению, не смогу, – с напускной беззаботностью улыбнулся Викрам. – Если Сакина права насчет тех головорезов, которых нанял твой Рука, то тебе есть о чем беспокоиться. А маленькое отклонение от маршрута может оказаться даже полезным. Забирай свои вещи и вперед.

Алиф решил не задумываться над его словами предупреждения. Он помахал рукой на прощание Сакине, она в ответ прижала ладонь к сердцу, и заспешил на улицу вслед за Викрамом. Краски здесь казались удивительно яркими и сочными. Внезапно ноги у Алифа отяжелели. Его потянуло в сон, и он с трудом обогнал какого-то рассыльного мальчишку со стеклянным горшком на голове, полным разноцветных бабочек.

– Ты начинаешь терять нить, – донесся откуда-то голос Викрама. – Вот, держись лучше за меня.

Алиф послушно уцепился за его руку, при этом его пальцы впились во что-то теплое и мягкое, похожее на звериную шкуру. На какое-то мгновение ему даже показалось, что он заснул и больше ничего не видит.

– Самый младший брат мой, так дело не пойдет.

В следующее мгновение Алифу почудилось, будто кто-то с легкостью поднимает его с земли и сажает себе на плечо, такое же меховое и пахнущее диким зверем. Ему почему-то захотелось засунуть себе в рот свой большой палец и начать сосать его. Потом ему вспомнилось детство, потом какое-то далекое прошлое, когда на границе сна и бодрствования почему-то всегда присутствовали дикие звери.

– Проснись! – негромко, но настоятельно произнес Викрам. – Здесь не безопасно.

Алиф заставил себя раскрыть глаза. На него смотрело сразу несколько темных силуэтов, сливающихся с тенями и с горящими, как фонари, глазами. Какой-то слон проковылял мимо них, закрывая своим золотистым телом витрины магазинчиков. Тут Алиф окончательно пришел в себя и выбрался из объятий Викрама. Он отвратительно чувствовал себя.

– Вот этого делать уже не надо было, – нахмурился он, расправляя свою скомканную рубашку. – Не надо постоянно виться возле меня. Как будто все действительно так уж плохо, как пыталась мне это доказать Сакина. Боже! Я всего-навсего как-то раз позволил кошке провести у меня ночь во время песчаной бури. Нормальный мужчина убил бы меня за то, что я переспал с его сестрой.

– Нормальные мужчины не любят своих сестер так сильно, как я, – пояснил Викрам со своим обычным пренебрежительным видом по отношению к Алифу. – Ну какое же передо мной неблагодарное создание! – Он с досады крутанулся на месте и помчался вперед по Аллее, да так быстро, что Алиф едва поспевал за ним.

– Погоди… Я не имел в виду ничего плохого. – Алиф бросился бежать со всей мочи. В этот момент перед его взором возникло лицо симпатичной девушки с многочисленными цепочками на лице, продетыми в колечки пирсинга, и юноша застыл на месте. Она повернулась к нему и улыбнулась, обнажая ряд острых, как у акулы, зубов. Молодой человек чуть не задохнулся от ужаса и помчался прочь. Вдали уже появилась почти невидимая лестница, которая совершенно случайно попалась ему на глаза в нужный момент. Рядом с ней уже бродил взад-вперед Викрам, как лев по клетке в зверинце.

– Нормальный мужчина, – бормотал он себе под нос. – Идиот. А я как ненормальный нянчусь с ним и пеленаю его, а он только и знает, что гадить в пеленки да орать.

– Прости меня, – искренне попросил Алиф. – Я действительно запутался и уже не знаю, что мне делать. А здесь так прикольно, и все такое яркое, что даже глазам больно. Я не могу ни на чем сосредоточиться. Мне кажется, что я спятил.

– Глазам больно, глазам… Лучше поскорей линяй отсюда, пока кто-то не оскорбил твой взор своим присутствием. Вон там лестница. – Алифу показалось, что Викрам слишком сильно втянул голову в плечи и начал пятиться назад, к Аллее, да так, что очень скоро стал напоминать какого-то отвратительного упыря. Из горла у него рвались какие-то звериные звуки, похожие на те, что мог бы извергнуть обиженный хищник. Пораженный, Алиф наблюдал за ним еще пару секунд, а потом приготовился к решительным действиям. Он в несколько прыжков нагнал Викрама и положил ему руку на плечо. Тот обернулся и грозно зарычал. Алиф извернулся и поцеловал его в обе щеки, как родного брата.

– Я хотел сказать тебе спасибо, – пояснил он. – Вот что я на самом деле хотел.

На лице Викрама отразилось искреннее удивление, которое, впрочем, тут же переросло в широкую добродушную улыбку.

– Уходи, маленький брат, – сказал он, немного выпрямившись. – Если Богу будет угодно, мы встретимся позже.

Алиф снова бросился к потайной лестнице, слыша за собой удаляющийся шум Неподвижной Аллеи. Нельзя было терять ни минуты. Он собрался и очень скоро очутился перед высокой стеной особняка в Старом Квартале.

Однако прохода в стене на этот раз не оказалось, и Алиф с трудом заставил себя успокоиться и не паниковать. Он замедлил шаг и одной рукой начал ощупывать камень за камнем, как слепой, выбирающий путь. Так он шел минуту, потом другую, а затем его пальцы нащупали провал в стене. Он повернулся к ней лицом и прищурился. Неясная тень подсказала ему, что именно в этом месте и находился тот таинственный провал, где стена представляла собой как бы две нахлестывающиеся одна на другую стены. Он проскользнул в образовавшееся отверстие, и очень скоро очутился на какой-то незнакомой немощеной улице. Пахло жженым мусором.

– Вот проклятие, – прошипел он сквозь зубы. – Проклятие! Он завертелся на месте, пытаясь определить, где он находится. Позади него высилась громадная бетонная стена, у основания которой выстроился целый ряд каких-то навесов. Посреди дороги высилась громадная куча горящего мусора, куда то и дело сбрасывали мешки босые мужчины в форме городских служащих по уборке мусора. Рядом с костром, по такой же куче мусора, но еще не горящей, бродили женщины по щиколотку в отбросах и выуживали у себя из-под ног пластиковую и стеклянную тару. Вонь стояла неописуемая.

– Послушай, дядя, – обратился Алиф к какому-то пожилому мужчине неподалеку, сутулому, но с шикарной золотистой шевелюрой только начинающих седеть волос. – Это что за район? Как здесь достать такси?

Старичок кашлянул и чуть не рассмеялся, обнажая то, что у него осталось от зубов:

– Это место, кажется, и названия никакого не имеет. Мы зовем его «Мусорная Яма». А тебе куда нужно попасть?

– В Старый Квартал, – в отчаянии произнес Алиф и принялся вглядываться в даль в надежде увидеть заветное черно-белое такси.

– Это далеко. Я сам могу отвезти тебя туда за тридцать динаров.

Алиф неуверенно оглядел босоногого старика.

– На чем ты меня отвезешь? На мусоре и на навозе?

– На Абрикосе.

И он указал куда-то в сторону, где стояла небольшая повозка с впряженным в нее отвратительным ослом, по-видимому, тем самым Абрикосом.

Алиф в отчаянии закусил губу. Он определенно опоздает на встречу.

– Отлично, – отреагировал он и поднял вверх обе руки. – Поехали!

* * *

Через полчаса Алиф подъехал к знаменитой стене Старого Квартала, окончательно одуревший от запаха, исходящего от повозки и самого осла. Он быстро расплатился с возницей, опасаясь, что старик коснется рукой его ладони, на которой лежали смятые купюры. Едва очутившись на земле, Алиф бросился бежать. Мчась что было сил по вымощенной камнем дороге, что вела к университету и в самое сердце Старого Квартала, он ни разу не остановился, чтобы перевести дух, и неустанно думал об Интисар. Он помнил запах ее духов столь отчетливо и ясно, что ему казалось, что он перебивает все, даже куда более резкий «аромат» Абрикоса. Он резко свернул влево на боковую улочку, ведшую к главному входу в университет. Студенты шумными говорливыми группками расходились после дневных занятий, вынимая мобильные телефоны и сигареты и укладывая ноутбуки в рюкзачки. Алифу они казались как-то неестественно расслабленными, не имевшими ни малейшего понятия о нависшей над ним катастрофе и смотревшими на него как на обреченного, несчастного глупца, взвалившего на себя неподъемное бремя безо всякой надежды когда-нибудь сбросить его.

Вдали Алиф услышал голос продавца чая, пробивавшийся сквозь болтовню студентов и еще более подчеркивавший их академический сленг. Крепкий молочный чай, услада вкусу и здоровье телу!.. Если учесть, что Мишель Фуко определил постмодернистский дискурс, надо помнить о его склонности к эмпирике… Крепкий молочный чай, подходи, пока есть!.. Ты, очевидно, полагаешь, что социальный капитал со временем обретет рыночную ценность… Крепкий молочный чай, божественный напиток за пару монет!.. Ты никак не избавишься от колониальных предрассудков, старик… Последнюю фразу он услышал от парня, внешне похожего на индийца, но одетого в мешковатые штаны с накладными карманами и футболку с изображением какой-то волосатой западной группы. Алиф прошмыгнул мимо него, ориентируясь по голосу продавца чая.

Выйдя на условленное место, он не увидел там Интисар. Алиф купил у торговца чашку чаю, сказав, что сдачи не надо. Потягивая горячий, приправленный молотыми специями напиток, он размышлял, придет ли она вообще. Она проверяла электронную почту не так часто, как он. Возможно, она боится встречи с ним. Вероятно, ей нравится капризничать подобным образом, то отвергая его, то одаривая опасными подарками. Именно из-за нее он подверг себя и своих друзей смертельной опасности, именно из-за нее он написал программу, за которую они все могли угодить за решетку. А Интисар оставалась холодной и отстраненной, что сводило его с ума.

Когда он пытался отрепетировать, что и как он ей скажет, в его мозгу одновременно прокручивались два разных сценария. В первом он бросал ей в лицо обвинения, во втором – нежно ее обнимал. Оба сценария кончались тем, что Интисар, дрожа, прижималась к его плечу, бормоча извинения и признаваясь в нерушимой любви. Он залпом допил чай и почувствовал недовольное урчание в животе. Он не должен надеяться, одна лишь надежда могла бы убить его.

Алиф помотал головой, чтобы избавиться от видений, и приказал животу замолчать. День становился все жарче, и солнце приближалось к испепеляющему зениту. Из-за угла вышел мужчина и неспешной походкой приблизился к торговцу чаем. Взяв свой чай, он расплатился мелкой купюрой, махнув рукой, когда торговец протянул ему сдачу. Повернувшись спиной, он осторожно вылил горячую жидкость на землю. Алиф напрягся. Еще двое мужчин, изо всех сил пытавшихся выглядеть раскованными, направлялись к нему со стороны мощенной брусчаткой улочки, ведшей к университетскому городку. Один из них потянулся к какому-то предмету, заткнутому за брючный ремень.

Алиф не стал дожидаться, что они сделают дальше. Бросив пустой стаканчик на землю, он ринулся вперед мимо тележки торговца. Вслед ему кто-то что-то строго рявкнул, видимо, приказывая остановиться и поднять руки. Но он и не думал подчиняться. Набрав в легкие побольше воздуха, он рванулся в проулок, отделявший университетский городок от ближайшего к нему частного дома. Проулок оказался узким (но разве Амидаб Бачан не ускользнул узкими переулками в фильме «Месть и закон»?), так что преследователям придется бежать друг за другом. Он промчался мимо полуразвалившейся кучи досок, оставшихся от какой-то стройки, и взмолился, чтобы случайно торчащий гвоздь впился в ногу кому-нибудь из преследователей. У самого же Алифа ноги жутко болели – он не привык к подобного рода пробежкам. Тяжело дыша, он выскочил из проулка.

Улица, где он оказался, была широкой и в какой-то мере импозантной, ее вымощенную камнем мостовую недавно вымыли. Она уходила вверх в центр Старого Квартала. Прищурившись, Алиф увидел громадный силуэт мечети Аль Башира, четко читавшийся на фоне побелевшего от жары неба и нависавший над старым, эпохи Средних веков, университетским городком. На нестерпимо гудящих ногах Алиф двинулся вверх по улице, лихорадочно соображая, где бы ему спрятаться. Конечно же, из Аль Баширы они не смогут вытащить его в наручниках. У него в кармане запищал телефон. Он не стал отвечать, продолжая мучительное восхождение на вершину холма. Позади он слышал топанье ног по каменным плитам и крики: один из преследователей вызывал подкрепление. Алиф смахнул навернувшиеся от бессилия и отчаяния слезы.

– Эй, ты! Мальчик! Ты почему бежишь?

У ворот богато украшенной виллы путь ему преградило необъятное и не терпящее возражений брюхо привратника. Одет он был в некое подобие униформы: псевдооттоманский халат и украшенный пером тюрбан, что делало его похожим на артиста в цирке или на официанта в стилизованном под старину ресторане. Сходство было комичным и в то же время невыносимым. Алифа охватило желание ударить его, поставить ему подножку или хорошенько врезать ему по пузу – лишь бы убрать его с дороги. Но помешало врожденное чувство уважения к старшим, и привратник схватил его за плечо.

– Будь ты проклят! – взвизгнул Алиф, чувствуя себя преданным.

В ответ привратник надул щеки. Алиф сопротивлялся, но схватившая его мясистая рука все сильнее сжимала его плечо, пока он не ощутил, как там судорожно бьется пульс. Агенты приближались, под мышками их спортивных курток виднелись огромные темные пятна пота.

– И в этом вся твоя жизнь – наряжаться, как обезьяна, на потеху богатым уродам? – заорал на привратника Алиф, обнажив зубы. – Вся жизнь в этом? Вся до капли? Ты думаешь, они перестанут обращаться с тобой, как с дерьмом, если ты сдашь меня?

Привратник словно остолбенел. Его щеки опали. Рука, сжимавшая плечо юноши, ослабила хватку, и Алиф тотчас же вырвался. Рванувшись вверх по улице, он чуть замедлил бег, чтобы оглянуться. Им овладело смешанное чувство вины и презрения, когда он увидел смотревшего ему вслед привратника: тот как-то весь обмяк, а перо на опереточном тюрбане бессильно поникло.

У самой вершины холма улица заканчивалась развилкой. Алиф свернул влево и споткнулся сначала о «лежачего полицейского», а потом о выступ мостового камня, беспрестанно бормоча проклятия. У самого его уха что-то просвистело. Он взвизгнул и рванулся в сторону, уверенный, что это была пуля. Справа от него из открытой двери магазинчика доносились женские голоса. Ни о чем не думая, Алиф резко свернул и влетел внутрь, вызвав крики возмущения. Его глазам предстало море дамских принадлежностей: стойки с туфлями, полки с сумочками, столики с перчатками. Ища запасный выход, он споткнулся и опрокинул витрину с бижутерией. За этим последовал оглушительный визг и мощный удар по затылку.

– Дайте мне выйти отсюда, черт вас подери! – взревел он, отбиваясь от шквала ударов.

Невидимые руки толкнули его к подпертой камнем открытой двери с надписью «Служебный выход». Он ринулся в нее, ударившись о низкую притолоку, и снова оказался в каком-то проулке. Задние дворы домов загораживала мечеть. Он в отчаянии огляделся, стараясь найти хоть какой-то ориентир, но безрезультатно. Уже не пряча слез, он понесся куда глаза глядят мимо усевшихся в ряд кошек, бесстрастно наблюдавших за ним с мусорной кучи.

Он повернул за угол, потом юркнул куда-то еще, на бегу рассекая группки людей в изысканных одеяниях, явно сшитых на заказ. Он уже два дня не брился и не переодевался и в полной мере осознавал, что похож на пустившегося в бега вора. Все эти нарядные мужчины и женщины без малейших колебаний укажут людям из службы безопасности, куда он побежал, а потом продолжат жаловаться друг другу на дерзость и вороватость служанок и шоферов. Останавливаться было нельзя. В районе Бакара все может оказаться по-другому: там люди знали, что такое несправедливость. Здесь же он был одиноким чужаком.

– Держите, держите его!

Алиф обернулся и увидел, как трое его запыхавшихся преследователей бегут по улице. Он снова ринулся вперед, словно подстегиваемый страхом, и чуть не сбил с ног старика, перебиравшего четки.