Текст книги "Смертельная битва"

Глава 13

– Горо, – сказал Шен Цун, плавно скользя по полу столовой дворца, – кормчий привез какие-нибудь новости от твоего человека… этого Кэно?

– Нет, – ответил гигант. Его голос прозвучал как сильнейший аккорд, взятый на самой нижней октаве рояля. – Осмелюсь заметить, господин Шен, он не мой человек. Он просто человек… всего лишь человек.

– Как раз это меня и беспокоит, – ответил Шен Цун, и фигура, закутанная в плащ с капюшоном, пододвинула ему отделанное золотом и слоновой костью кресло. Хозяин и организатор турнира Смертельная Битва сел, голова его медленно покачивалась из стороны в сторону. – Прошло уже пять дней.

– Я и не рассчитывал на то, что за такой короткий срок он найдет деревню предков Кун Лао, – сказал Горо, – если она еще вообще существует. Он обещал мне прислать гонца, когда узнает об этом что-нибудь определенное.

– Шерпа сказал, что деревня существует, – заметил Шен Цун, – хотя название ее теперь иное.

– Шерпа мог что угодно сказать, – буркнул Горо, – чтобы шкуру свою спасти.

– Я ему верю, – возразил Шен Цун. – Этот человек слишком глуп, чтобы умело врать. – Колдун положил руки на подлокотники кресла, рукава его богато расшитого зелеными и золотыми узорами халата спускались чуть ли не до самого пола. – Не меньше пяти дней, чтобы найти деревню, – вздохнул Шен Цун, – а потом еще несколько дней, а может и недель, чтобы отыскать эту проклятую гору. Горо, как ты думаешь, почему спустя полторы тысячи лет неустанных поисков и ожиданий эти последние дни тянутся так нескончаемо долго?

– Потому что теперь мы как никогда раньше близки к успеху, – ответил гигант голосом, звук которого был подобен звуку контрабаса. Он уселся в железное кресло, стоявшее по другую сторону большого стола. – Так всегда бывает. В битвах Внешнего Мира я никогда не сетовал на врага, за которым должен был гоняться по нескольку дней, но если ему удавалось ускользнуть от меня на несколько минут, я был вне себя от ярости. В любви я всегда тосковал по моим подружкам в ожидании встречи, а не при расставании.

– Возможно, ты прав, – задумчиво проговорил Шен Цун. – Скажи мне теперь, почему ты решил, что Кэно лучше других может справиться с этой работой? Почему ты не сговорился с тем, кому я хотел ее поручить?

Горо протянул руку к меньшей из двух стоявших перед ним корзин, вынул из нее небольшую, отчаянно дергавшуюся рогатую жабу, сунул ее голову себе в рот и откусил.

– Потому что с тем человеком, которого ты предложил, с Саб-Зиро из клана ниндзя Лин Кей, я не смог связаться.

– Это я уже слышал, – раздраженно бросил Шен Цун. В его пронзительном голосе явно звучало нетерпение. – Почему ты не смог с ним связаться?

Горо толстым пальцем протолкнул остатки жабьего тела себе в пасть, потом потряс корзину, чтобы лучше разглядеть, что там еще вкусненького осталось, снова запустил в нее трехпалую лапу, покопался ею в колыхавшемся клубке сплетенных змей и вытащил из-под них тритона.

– Потому что он прикончил бывшего наемного убийцу по кличке Скорпион и ушел в бега. Никто вообще, даже в клане Лин Кей, понятия не имеет, в каком районе Китая он скрывается.

Шен Цун продолжал покачивать головой.

– Ты выяснил всю подноготную этого Кэно? Уверен, что он нас не подведет?

Горо проглотил теперь уже змею и утвердительно кивнул.

– Когда я пытался разыскать Саб-Зиро, мне удалось узнать, что на Кэно охотятся агенты спецслужб США и тайного Общества Белого Лотоса. Ему нужны были деньги, но – что было для меня еще важнее – он хотел снова ввязаться в драку. Этот тип напомнил мне Кинтаро – предводителя одной из моих армий во Внешнем Мире. Он любит драться за деньги, но если никто ему не платит, все равно дерется. – Раздвоенным языком Горо плотоядно облизнул грязные губы. – Эти импортные змеи очень даже ничего.

– А что это за банда, в которой он состоит, – спросил Шен Цун, – этот Черный Дракон?

Горо отправил в пасть вторую змею, длинную, зеленую, извивающуюся кольцами тварь. Потом двумя верхними руками отодвинул в сторону корзину с закусками, а двумя нижними придвинул поближе ту, что побольше, – там было главное блюдо его трапезы – и откинул крышку. Пока монстр изучал ее содержимое, красные глаза его радостно светились в предвкушении удовольствия. Он выбрал себе мексиканского бородавочника и запустил правую верхнюю лапу в корзину.

– Эта банда возникла в Токио после так называемой второй мировой войны, – сказал Горо. – Когда бандиты подобрали сироту Кэно, он воровал все, что попадалось под руку, и у американцев, и у японцев. Этому пятилетнему мальчонке посчастливилось обокрасть одного из членов банды, который был просто в восторге от того, с каким мастерством ребенок его обворовал.

– А они еще говорят, что этот мир жесток, – пробормотал Шен Цун. Он перевел взгляд за колонны, на холмы, которые тянулись к берегу.

Открывавшаяся панорама была такой же, как и полторы тысячи лет тому назад, когда они с Горо пришли сюда, чтобы отпраздновать победу, одержанную над Кун Лао. Они и сейчас выглядели точно так же, как в тот далекий, памятный день. Теперь турнир Смертельная Битва проводился не ежегодно, а лишь один раз на протяжении жизни одного поколения людей. Такой ритм больше соответствовал счету времени, принятому во Внешнем Мире. Нескончаемая и непрерывная цепь одержанных Горо побед позволяла им не стареть с того самого дня, когда сердце и душа Кун Лао были вырваны из его тела и отправлены сквозь проход во Внешний Мир Шао Кану.

«Если б я только мог вернуть себе утраченные частицы собственней души», – часто думал Шен Цун, и тут же гнал от себя эту мысль. То, что он утратил, было потеряно безвозвратно-Единственным средством, которое могло бы помочь ему хотя бы отчасти компенсировать потерю, был талисман Кун Лао, но его надо было еще найти.

– Мы сделаем этот мир более совершенным, Горо, – сказал Шен Цун. – Тех душ, которые ты собрал за все эти годы, одерживая победы в Смертельной Битве, уже почти достаточно для расширения прохода во Внешний Мир настолько, чтобы смог сюда прибыть Шао Кан. – Он взглянул на то, как гигантский подданный Князя Тьмы ловко запихивает в рот очередную рептилию. Ядовитой твари удалось, однако, извернуться и ужалить Горо до того, как он разорвал ее пополам, но существа из Внешнего Мира к яду невосприимчивы. – А когда повелитель Внешнего Мира придет сюда и приведет с собой орды фурий и демонов, мы заново перекроим эту обитель скорби. В новом Земном Мире, построенном на руинах этого, мыс тобой по праву должны будем занять достойное место – ты со своими могучими армиями… и я с волшебным талисманом. – Глаза Шен Цуна сузились и стали похожи на малюсенькие щелочки. – Если, конечно, этот твой недоносок сможет его найти.

– Он его найдет, – прочавкал Горо, заталкивая себе в пасть еще одну большую ядовитую змею. – Он знает, что, если не сделает этого, скрыться от меня ему будет негде. Я не из этих людишек, которые без толку за ним гоняются, от меня ему не уйти.

Шен Цун поднял металлическую крышку своего блюда, взял палочки из слоновой кости и стал тыкать ими в кусочки мяса тушеного козленка, плававшие в соусе. Выбрав самый маленький из них, он отправил его себе в рот и стал медленно пережевывать, вновь вспомнив о Шерпе, который нашел в горах карту и продал ее одному из участников последнего турнира Смертельная Битва – американцу, решившему, что в Соединенных Штатах он сможет получить за нее более выгодную цену, и отказавшемуся продать ее хозяину состязания. Останки американца и поныне гниют в трех разных местах на берегу, там, куда их забросил Горо, разорвав этого недоумка на части, неподалеку от торса Шерпы с оторванными руками и ногами – и все из-за того, что этот болван никак не мог вспомнить, где именно он эту карту нашел.

«Старый баран, – подумал Шен Цун. – Слишком много дури курил, вместо того чтобы быть повнимательнее». С этим дурным образом жизни будет покончено, когда железной рукой начнет править Шао Кан, опираясь на Шен Цуна и Горо и прислушиваясь к их советам. Лентяев и разгильдяев в этом мире не останется… Всех людей они заставят строить, учиться, прислуживать. А если кто взбрыкнет, с него живьем сдерут кожу и тут же поджарят на вертеле.

Есть Шен Цуну не хотелось, и ему приходилось себя заставлять, пока он размышлял о будущем и ждал джонку, которая должна была доставить ему Кэно с вожделенным талисманом…

Глава 14

Заметив чужаков, пастушок бросил стадо и опрометью побежал в деревню. Ноги его работали в сумасшедшем темпе, руки молотили воздух, голос срывался от волнения.

– Учитель Лао, – задыхаясь кричал Чин Чин, – учитель Лао, идите скорее сюда!

Крестьяне сидели по домам и спокойно ужинали. Крик мальчика услышали все – он и так частенько опаздывал приводить хозяевам овец к сроку, сегодня, значит, тоже запоздает. Но если бы он не пас свое стадо на утесе, то не заметил бы на тропе шестерых незнакомцев – пятерых мужчин и одну женщину, – свирепый вид которых его не на шутку испугал. Не предупредить об их приближении односельчан он просто не мог.

– Учитель Лао! Выйдите, пожалуйста!

Бежать мальчик уже не мог; спотыкаясь, наступая на полы своего балахона из свиной кожи, он брел мимо хижин, некоторые из которых были деревянными, крытыми соломой, а другие – таких было меньше – сложены из кирпича, к храму, стоявшему на деревенской площади.

Как только пастух подошел к большой бронзовой двери, закрывавшей вход в древнее здание, из нее вышел человек могучего телосложения с длинными черными волосами, заплетенными в толстую косу, спускавшуюся по спине. Одет он был в тонкую белую тунику. Выражение его лица было слегка озабоченным, но беспокойным его назвать было никак нельзя. Его светло-карие глаза смотрели на мальчика так, как будто человек этот не ведал чувства паники или страха, в любой жизненной ситуации сохраняя спокойствие и хладнокровие.

– Ну, что там стряслось, Чин? – мягким, но твердым голосом спросил мужчина выбившегося из сил мальчугана.

Вытаращив глаза и заикаясь от усталости и волнения, тот проговорил:

– Почтенный Кун Лао, к нам идут чужие! Они поднимаются сюда по склону нашей горы. Мне показалось, что это злые люди!

– Это не наша гора, сынок, – сказал священник. – Она служит всем, у кого есть в ней нужда. А первое впечатление часто бывает обманчивым, – добавил он, потрепав мальчика по плечу. – Ну что ж, пойдем, поприветствуем незваных гостей, а заодно поглядим, не разбрелись ли там твои овечки.

Затворив за собой дверь храма Ордена Света и посоветовав высыпавшим на улицу крестьянам разойтись по домам, высокий священник, босой, в свете догорающей зари последовал за пастухом по пыльной дороге небольшой деревеньки.

От края склона, по которому проходила горная тропа, до околицы деревни было около четверти мили. Все это пространство заросло кустарником, в котором громоздились огромные валуны. Кун Лао с мальчиком встретили незнакомцев, пройдя примерно половину этого пути. Когда Кэно со своими людьми с ними поравнялся, верховный жрец Ордена Света с низким поклоном сказал незнакомцам:

– Добро пожаловать. Меня зовут Кун Лао.

Кэно пристально оглядел священника с головы до ног.

– Неужели тебе не холодно? – спросил он, похлопывая себя руками. – Я вот до костей промерз, хоть под курткой у меня прилично поддето.

– В очаге храма горит огонь, – сказал Кун Лао, гостеприимно протягивая руку, – в котле варится похлебка. Всех приглашаю разделить с нами трапезу.

– Надо же, – буркнул Мориарти, – котел. А я думал, они только у ведьм и колдунов бывают.

– Заткнись, – цыкнул на него Кэно. – Кто только тебя воспитывал?

– Тот же придурок, что учил тебя ориентироваться на местности, – огрызнулся Мориарти.

– Ты опять за свое, гад? – Кэно бросил на него свирепый взгляд, но между ними встала Джильда, ласково поглаживая рукоять ножа, и взгляд главаря поневоле смягчился.

– Святой отец, – сказала Джильда, – мы принимаем твое предложение и благодарим тебя за гостеприимство. Если ты нам покажешь дорогу…

– С удовольствием, – ответил Кун Лао. – Гости к нам нечасто заглядывают, и мне не терпится услышать о том, что происходит в мире.

– Нечасто – это, наверное, мягко сказано, – бросил Кэно и подал рукой знак своим людям следовать за священником, который повернулся и направился к селению. Он ухмыльнулся, заметив, как Чин Чин, напуганный его искусственным красным глазом, пошел рядом с Кун Лао.

Когда они проходили пустошь перед деревней, Сенменджони тоже подошел к Кун Лао.

– Господин, – заискивающе проговорил сорокалетний рыжеватый мужчина с большими залысинами, – вы ведь с нами по-английски говорили.

– Да, – ответил Кун Лао. – Кроме религии я еще учу людей нашего селения языкам. Это позволяет им глубже понимать культуру других народов. Вы же все говорите по-английски, или я не прав?

– Да, все, – ответил Сенни. – Но слышать этот язык здесь, в такой глуши, от местного жителя очень странно. Здесь ведь должны говорить на диалекте мандарин или на кантонском…

– Я на них тоже, конечно, говорю, – сказал Кун Лао. – Языки вообще моя слабость.

– И моя тоже! – обрадовался бывший бухгалтер.

– Чего не могу сказать о себе, – объявил Кэно, вклиниваясь между двумя мужчинами. – Иди-ка ты, Сенни, к остальным, пока не зачирикал по-тибетски, по-монгольски или еще на каком-нибудь птичьем языке. Мне надо поговорить со святым отцом.

Понурив голову, неудачливый лингвист-финансист Сенменджони отстал от них и пошел с другими членами группы. Дыхнув на озябшие руки, Кэно повернул немытую физиономию к провожатому.

– Слушай, – спросил он, – а как называется эта ваша дыра?

– Теперь ее название Вуху, – ответил Кун Лао.

– Теперь? – продолжал Кэно. – Значит, раньше она называлась по-другому?

– Да, у нашей деревеньки было много названий, – пояснил священник, – это часто зависело от того, кто правил страной. При жизни Мао ее называли Цзэдунка. А до того, как он пришел к власти, – Теккамаки.

– А ты, случайно, не слышал такое название – Чжужун? – как бы невзначай поинтересовался Кэно.

– Слышал, – улыбнулся Кун Лао. – Именно такое название было дано нашему селению при его основании в 300 году нашей эры.

Лицо Кэно, выражение которого до этого было такое, будто он целиком съел лимон, тут же расплылось в широкой улыбке.

– Ты шутишь!

– Нет, – спокойно ответил Кун Лао.

– Это ж надо! – воскликнул Кэно, оглянулся на свою команду и поднял обе руки, оттопырив большие пальцы. – Мы забрели сюда в надежде узнать, как пройти к деревне Чжужун… но никак не рассчитывали найти ее здесь!

– Ну, что ж, – сказал Кун Лао, когда они вошли в селение, – значит, вам повезло. Могу я узнать, что вас здесь интересует?

– Можешь, – ответил Кэно, вытащил из-за пояса карту и протянул ее священнику. – Наш интерес связан с этой дурацкой картой…

– Прошу прощения, – проговорил Кун Лао, бросив взгляд на кусок выделанной козлиной кожи, – но здесь темно, я не вижу, что тут изображено.

– Да, конечно, – Кэно щелкнул пальцами. – Сенни, дай фонарь. Я и забыл, Кун Фу, что не все видят в инфракрасном свете.

Сенменджони услужливо подскочил, держа в руке небольшой карманный фонарик, который Кэно выхватил резким движением и направил желтоватый луч света на изображение.

– Смотри, – сказал он, ткнув в рисунок покрасневшим пальцем, – это пятно – Чжужун. Мы, значит, здесь находимся. А вот тут, – его грязный ноготь скользнул по той чернильной линии, которую много веков назад прочертил пальчик младенца, – нам надо найти одну безделушку. Именно об этом просил тот малый, по чьей милости я забрался в эту глухомань. Теперь мне надо точно узнать, куда ведет эта чернильная линия. Я хочу сказать, к какой именно горе. А может быть, и к пещере. Здесь сам черт ногу сломит…

Кун Лао покачал головой.

– Для меня это тоже загадка. Непонятно, куда ведет эта черта. Здесь так много гор, а пещер еще больше.

– Но, господин Лао, – сказал вдруг пастушок, бросив взгляд на карту через руку священника, – ясно же, что это гора Ифукубе.

– Ты знаешь, где она? – спросил Кэно.

Мальчик перевел взгляд с карты на Кэно, потом на Кун Лао. Его лицо, обычно доброе и благожелательное, вдруг стало угрюмым. Нижняя губа Чин Чина задрожала.

– Что?… Нет, – ответил пастух и отступил на несколько шагов назад. – Нет, господин, не знаю.

Зловещий красный глаз Кэно прямо впился в испуганные зеленые глазенки пастушка.

– Ты весь покраснел от стыда, – произнес бандит. – Говори, в чем дело?

– Я болен, – сказал мальчик, – у меня температура…

– А мне кажется, ты просто врешь.

– Нет! – воскликнул пастух. – Я ошибся…

– Он не обманывает тебя, – вмешался Кун Лао. – На карте и впрямь обозначена гора Ифукубе. Но никто теперь не знает ее тайн. Время не сохранило мифов, слагавшихся некогда о том святом месте.

– Надо же как романтично! – не без издевки произнес Кэно и снова щелкнул пальцами. – Мориарти! Быстро ко мне.

Второй бандит мгновенно вырос из сгустившейся тьмы.

– Слушаю.

– Возьми любую из двух своих пушек, приставь дуло к носу этого щенка и вышиби у него из башки мозги.

– Нет проблем, – с готовностью откликнулся Мориарти, снимая с плеча карабин М-44.

К ним подошла Джильда.

– Эй, Кэно, не руби сплеча, лучше сначала пораскинь мозгами. Нам эти двое нужны, как собаке пятая нога. Вполне можно и без них обойтись.

– Не кипятись, детка, успокойся, – сказал Кэно. – С чего бы этот малый, сначала весь из себя такой добренький, вдруг начал крутить. Мне надо в этом разобраться.

– Здесь большого ума не надо. Нечего было пушку на парня наставлять! – резонно объяснила Джильда.

– Как бы не так, – огрызнулся Кэно. – Дело не только в этом. В конце-то концов, ты на кого работаешь? – Кэно перевел взгляд на Кун Лао. – Ну что, Кун Фу? Может, теперь ты в этой карте разберешься?

Священник посмотрел на Чин Чина, который стоял не шелохнувшись, большие и блестящие глаза мальчика напоминали две полные луны.

– Ты совершенно не отдаешь себе отчета в том, в какую игру ввязался, – в голосе священника звучал металл.

– Нет, мешок с костями, я отлично знаю, что делаю, – зло ответил бандит. – Я собираюсь сократить численность населения Китая на одного поганого пастуха, если ты откажешься делать то, что мне надо.

Лицо Кун Лао превратилось в непроницаемую маску.

– Тебя ведь послал сюда Шен Цун, правда?

– Это закрытая информация, – удивленно ответил Кэно. – А если и так, мистер? Собираешься ты нам помогать, или хочешь, чтобы твоя зачуханная деревушка стала красной от крови?

Кун Лао неторопливо окинул взглядом по очереди каждого бандита.

– Помогу, – наконец сказал он, – но хочу тебя предостеречь: не надейся получить от Шен Цуна и его монстра Горо то, на что рассчитываешь.

Кэно взял у Кун Лао карту и снова засунул ее себе за пояс.

– Уж это – моя забота. Ты лучше побеспокойся о том, чтобы нам всем приготовили в дорогу какой-нибудь жратвы, и сам соберись – пойдешь с нами проводником.

Глава 15

Взметнувшиеся вверх громады небоскребов поблескивали в лучах заходящего солнца.

В окнах многих контор еще горел свет. Улицы внизу были забиты гудящими, скрипящими и дергающимися автомобилями, которые увозили людей, закончивших трудовой день, из центральной части города. Кроме машин по городу сновали туристы, покупатели, уличные торговцы… бездомные и преуспевающие, все они шли, спешили по своим делам кто куда в этом огромном человеческом муравейнике.

Внезапно облачное небо расколола одна-единственная молния; она была несравненно больше когда-либо виденных людьми, горела ярче и дольше их. Через мгновение по бетонно-стеклянным джунглям города прокатился раскат грома такой силы, что слышно его было даже в самых глубоких подвалах и метро необъятного мегаполиса.

Люди на миг остолбенели, и в наступившей тишине до них донесся гром уже совсем иного свойства. Он раздался со стороны моря, но сила его была такова, что он сотрясал сушу. Казалось, весь океан вздыбился под порывом ураганного ветра и грозил затопить землю. Те, кто стоял ближе к заливу, первыми увидели невероятной высоты волну, вздымавшуюся до самых облаков. Буря срывала с ее мощного гребня клочья белой пены, как щепки разбросала сухогрузы и танкеры, яхты и буксирные катера, океанские лайнеры и парусные шлюпки, вертела, крутила их и кидала друг на друга, а водная стена с неумолимой силой надвигалась на берег.

Прибрежные воды отхлынули, обнажив дно, гигантская волна впитала их в себя, продолжая нестись вперед, пока не накрыла собой мегаполис, круша камень в пыль, корежа толстенные стальные балки, превращая людей в трупы, сравнивая с землей город и пригороды, унося в небытие жизни миллионов людей…

Лю Кан рывком вскочил и сел в постели. Сна не было ни в одном глазу. Он покрылся испариной и тяжело дышал. Оглядевшись, чтобы прийти в себя, он отер влажные от навернувшихся слез глаза.

«Снова тот же сон, – подумал он. – Когда же, наконец, меня оставит это кошмарное наваждение?»

На этот раз он, к счастью, не кричал. С ним в палатке спали еще двое членов Общества Белого Лотоса. Они не проснулись – это было ясно по их спокойному дыханию. Он не завидовал ни Гай Лаю, ни Вильсону Тонгу, он вообще никому в жизни не завидовал, только очень хотел проспать хоть одну ночь спокойно, чтобы не видеть постоянно все тот же повторяющийся кошмар о конце света. Вынув из-за пояса звездочку для метания, он стал, как монету, вертеть ее в руке – этот жест всегда его успокаивал.

Только во сне он всегда узнавал, что в нем есть нужда и куда следует прибыть. Потому что именно во сне с ним говорили боги.

«Если бы они удостаивали меня общением не каждую ночь…» – с тоской подумал Лю Кан.

Он взял специально положенную рядом с его матрасом салфетку и отер пот с лица. Проведя ею еще и по волосам, Лю нажал на кнопку часов, и на маленьком экране высветилось: десять тридцать. Ему удалось проспать всего час. Эти сны стали сниться ему не только чаще, они теперь приходили еще раньше в ночи.

Юноша зевнул и растянулся на спине. Держа руку, на которой были надеты часы, вертикально перед глазами, он нажал вторую кнопку. Засветилась цифра два, и молодой человек улыбнулся. Эта цифра указывала направление, в котором двигался его союзник. Они ведь составляли единую команду – вполне возможно, это был самый необычный и дерзкий дуэт в истории искусства рукопашного боя.

Лю снова нажал ту же кнопку, и цифра погасла. Все еще улыбаясь, он повернулся на бок. Родился Лю в Китае двадцать четыре года назад в бедной семье Ли и Лин Кан. Никто и представить себе не мог, чтобы Лю избрал своим ремеслом какое-то другое дело, кроме плотницкого, – этим всю жизнь занимался его отец. Но мальчик еще в детстве заинтересовался Орденом Света, и под руководством заботливого и внимательного наставника по имени Кун Лао стал изучать древние тексты и постигать пути добра и справедливости.

А потом в жизни юноши появился этот странный нищий, взявший его под свое крыло. Лю Кан никогда ничего не рассказывал о нем родителям, потому что они наверняка не одобрили бы их не очень понятные отношения. Нищий приходил в храм каждый день, и в скрытом от посторонних взглядов внутреннем дворике учил его мастерству боевых искусств.

Кун Лао надеялся на то, что Лю станет священником, но у молодого человека были другие планы на будущее. Однако в снах – и на рисунках, что рисовал для собственного удовольствия, – Лю видел кровожадных злодеев и целые сообщества, где жизнь человеческая походила на медленную агонию. Тогда он все чаще стал задумываться над тем, как не допустить воплощения этих кошмаров в действительность. Завершив учебу и овладев мастерством боевых искусств, молодой человех перебрался через океан в Соединенные Штаты Америки и присоединился там к Обществу Белого Лотоса, куда входили бывшие преступники, раскаявшиеся в своих злодеяниях, изгнанники из Китая и другие мужчины и женщины из всех слоев общества, целью которых было восстановление попранной справедливости. Они защищали закон, но обходились при этом без суда и следствия. Поймав преступника на месте совершенного им преступления, они сами творили суд и расправу. Хоть на словах Кун Лао осуждал Лю за то, что он не по назначению использовал знания, полученные в Чжужуне, но Лю всегда казалось, что в душе учитель гордился тем, что его ученик стремится сделать мир немного лучше.

Теперь Лю снова оказался в Китае – ему надо было найти двоих самых отъявленных негодяев в мире. Одним из них был Кэно, которому в свое время удалось ускользнуть от справедливого возмездия, его снова надо было поймать при совершении очередного злодеяния. Если бы этого подонка и других членов банды Черного Дракона удалось остановить, Лю считал бы это самой большой удачей своей жизни.

Второй негодяй – Шея Цун – был, должно быть, орешком покрепче. Этот таинственный тип жил на острове в Восточно-Китайском море и время от времени организовывал тайные поединки, известные под названием Смертельная Битва. В самом факте организации турнира не было ничего предосудительного или преступного, но ходили упорные слухи, что во время этих состязаний погибали люди. В вещих же снах Лю внушалось, что последняя авантюра Кэно будет как-то связана с Шен Цуном, который направлял действия отпетого Головореза с искусственным глазом. Планы этих двоих очень интересовали как Общество Белого Лотоса, так и спецслужбы США, в частности секретную группу высокопрофессиональных федеральных агентов. Лю удалось многое разузнать о Кэно и его былых «подвигах», но он не смог внедрить своего человека в ближайшее окружение бандита.

Тем не менее, такой агент существовал, и цифра два на экране электронных часов Лю обозначала именно его. В задачу этого агента входило следить прежде всего за тем, чтобы не пострадали невинные люди… к ним, конечно, не относились члены банды Черного Дракона. Этим агентом была прекрасно подготовленная сотрудница американской спецслужбы по имени Соня Блэйд.