Текст книги "Маски Мучеников"

– Хорошо, – вздохнул Козодой. – Я включаю тебя в состав делегации. А шестым, по-видимому, должен стать доктор Клейбен. Его опыт и знания вряд ли кто поставит под сомнения. Поэтому данную кандидатуру подсказали мне исключительно соображения здравого смысла. Если переговоры зайдут в тупик, то избрать верную тактику – ваша задача, доктор.

– Не могу выразить, как я признателен вам и польщен, – со слезами на глазах произнес Клейбен. – Тот человек, каким я был прежде, не заслуживал такого высокого доверия. Но за время нашей странной одиссеи я многому научился, многое осознал. Там, на Земле, вы можете на меня положиться. Я всю жизнь дурачил таких, как Чен, и, надеюсь, еще не потерял навыка.

– Итак, состав делегации ясен. Теперь перейдем к делу. Когда прибудет "Бахакатан", ты, Мария, лично проверишь исследовательскую аппаратуру и мониторы. Доктор, не забудьте свои приборы. "Чунхофан" останется в нашей коммуникационной сети и будет прикрывать нас с тыла на околоземной орбите. Такья, будь начеку. Приведи в состояние полной боевой готовности все бортовые орудия. Отражай любые попытки Главной Системы приблизиться к кораблю. Но основной удар я постараюсь принять на себя. Миди, ты должна находиться на "Бахакатане", а как только мы приземлимся и дадим тебе об этом знать, присоединишься к Такье на ближайшей орбитальной станции. "Молния" останется на орбите на случай, если последует атака из космоса. Звездный Орел, ты примешь на себя командование "Громом" и одновременно будешь координировать работу экипажей других кораблей. По завершении операции корабль переместится в другое место на околоземной орбите. Понятно? Ты должен быть готов принять на борт любого из нас в случае непредвиденного поворота событий.

– Сделаю все, что в моих силах, – ответил компьютер.

Козодой поочередно обвел взглядом своих сторонников. Он знал, что на каждого из них можно положиться. Но последняя его фраза была обращена не к ним, а к самому себе.

– Мы обещали вернуться – и возвращаемся, – вполголоса произнес командир. – Но как же долог был путь домой!

10. МАСКИ МУЧЕНИКОВ

Это было настоящее возвращение – в любом смысле этого слова. По случайному – а может быть, и не случайному – совпадению, Звездный Орел посадил космический истребитель с трансмьютером в той самой роще, где много лет назад Козодой наткнулся на тело курьера.

"Круг замкнулся", – подумал Козодой, с грустью размышляя об этом.

Он решил надеть национальную одежду своего народа, и если оленья кожа была синтетической, то обнаружить это мог только химический анализ. Ночи были еще теплые, как всегда в этих местах в начале октября, но в любой момент погода могла перемениться. Чо Дай и Бутар тоже надели кожаные костюмы, принятые на Джанипуре и Чанчуке. Хань оделась так же, как Танцующая в Облаках, и глядя на нее в индейской одежде, никто бы не осмелился оспаривать тот факт, что в жилах народов Северной Америки течет восточная кровь.

Мария не стала надевать ничего, кроме ремня и пояса, на котором висело оружие и несколько предметов, необходимых в обиходе. Хотя с виду она ничем не отличалась от землян, по сути она была так же чужда им, как джанипурцы и чанчукианцы. Ее темная кожа была гораздо грубее, чем та, из которой был пошит костюм Козодоя, и имела гораздо лучшие теплоизоляционные свойства.

Козодой не мог отделаться от ощущения, что время пошло вспять. Он как будто вернулся в свое прошлое и в прошлое своего народа. Старейшины согласно обычаям должны публично делать вид, что не замечают его, но украдкой они с интересом посматривали на него, и взгляды их говорили, что они хорошо знают, кто он такой, и что он отнюдь не является здесь нежданным гостем.

Племя уже откочевало на юг вслед за бизонами. Войдя в жилище Четырех Семей, Козодой увидел Танцующую в Облаках, сидящую у костра. Она тоже заметила его, но не подала виду, что узнала. По традициям племени, он должен был сначала представиться старейшинам и испросить ритуального разрешения остаться. Только после этого, отдав дань обычаям, Козодой мог сесть рядом со своей женой и заговорить с ней.

Его старого наставника, Согбенно Ходящего, не было здесь. Возможно, старик уже умер. Еще в детстве Козодой помнил его в весьма почтенном возрасте, а это было тридцать лет назад.

Низко склонив голову, Козодой произнес необходимые слова, а потом подсел к Танцующей в Облаках и прошептал ей:

– Такое впечатление, что ты и не уходила отсюда. Не правда ли, прекрасно вновь вернуться к своему народу?

Она рассеянно кивнула, глядя в огонь:

– Когда-то я ненавидела это место и была готова на все, лишь бы уйти отсюда. Но сейчас я ощущаю себя частью его, а его – своей частью. Это моя кровь, да и твоя тоже.

Он вздохнул:

– В какой-то момент судьба или боги оторвали меня от самого важного, и я был ослеплен. Но я знаю, что все истинно хорошее в моей жизни – и прежде всего ты – родом отсюда.

– Только не говори, что придет день, когда мы вернемся сюда навсегда. Так ты только обманешь и меня, и себя. Я всей душой желала бы забыть прошлое и остаться здесь с тобой и детьми. Я воспитала их так, что они способны понять свой народ. Но минувшие годы изменили меня так же, как и тебя. Я теперь уже не такая наивная, и темнота, называемая знаниями, отделяет меня от них. Она осквернит и разрушит все кругом, если мы останемся здесь навсегда. Потому что мы знаем, что есть другой мир кроме этого, и, значит, не способны правильно ощущать себя здесь, воспринимать жизнь как подарок. Сейчас я очень четко это ощущаю. А ты, наверное, почувствовал это еще много лет назад.

– Да, – мягко сказал он. – Есть ли какие-нибудь новости?

– Следов не осталось, но они были здесь. Люди это знают и чувствуют. Им удалось остаться незамеченными, и, я подозреваю, это из-за Старика… Нет, сейчас его здесь нет… Колышащий Бизонью Траву. Он ушел с племенем десять дней назад, но внезапно вернулся вчера, едва начало смеркаться. Он сказал, что забыл какие-то вещи. А сегодня после полудня здесь видели много летающих огней.

Козодой нахмурился:

– Вот как… Этого следовало ожидать. Вопрос лишь в том, на кого из наших соплеменников могут положиться такие странники, как мы?

– На некоторых можно. Сложно сказать, но у меня есть здесь друзья. Здесь осталось шесть вдов, таких же, как я. Они собираются зимовать на этом стойбище. Мы сумеем вытащить нож из твоей спины, муж мой.

Он усмехнулся:

– Вот за что я тебя люблю. Но, пожалуйста, не пытайся сосватать мне одновременно всех шестерых. Я уже стар и у меня седина в волосах.

Она фыркнула:

– Ты не единственный, у кого седина в волосах. Попробуй-ка воспитать пятерых детей, и посмотрим, что с тобой будет после этого. Но не думай, что я уже слишком стара для таких, как ты. Приходи. Мы побродим вокруг стойбища и посмотрим, сумеем ли отличить змей от друзей.

Козодой не удивился, что они попытались внедрить в стойбище по крайней мере одного агента, а скорее всего даже больше. Это было совершенно очевидно. Поэтому он все время был начеку. Колышащий Бизонью Траву оказался седым как лунь стариком с грубым лицом, при взгляде на которое Козодой сразу вспомнил алититианских идолов. Несмотря на свой возраст, он был очень хорошо сложен. Словно тело его принадлежало человеку лет на двадцать моложе. Очень опасная личность.

Но не обязательно враг. Его возвращение вполне могло оказаться простым совпадением. "Вот самое плохое из того, что случилось с нами, – печально подумал Козодой. – Теперь мы повсюду видим врагов, даже в своих соплеменниках".

Если бы позволяло время, Козодой с удовольствием проверил бы, не исчезал ли этот человек на какой-то период много лет назад, а потом возвращался обратно. В этом промежутке он мог получить соответствующее образование, а затем подвергнуться подправке, чтобы информация проявлялась лишь в определенных ситуациях. Это была вполне обычная процедура.

– Мы разобьем лагерь в условленном месте встречи, – сказал Козодой Танцующей в Облаках. – А ты понаблюдай за этим парнем. Понятно? Пока тебе надо оставаться здесь.

Она с болью посмотрела на него:

– Возвращайся ко мне. Бегущий с Козодоями. Он поцеловал ее.

– Обещаю тебе, что меня не убьют и не покалечат. И я никогда не оставлю тебя, что бы ни случилось. А сейчас – иди. В этом деле твое место – здесь.

– Я знаю, – вздохнула она. – Я знаю.

* * *

– Проверка связи. Проверка связи. Звездный Орел, ответьте.

– Все в норме. Козодой. Я слышу всех и даже могу определить ваше физическое состояние. Надеюсь, не произойдет никаких частотных сбоев.

– Надеяться-то можно, но никогда нельзя знать наверняка. Хорошо. Что у нас сейчас есть?

– Тебе предстоит много пройти пешком. Полеты через этот район запрещены – я имею в виду, именно запрещены. Я послал два зонда, и оба были моментально сбиты. Но я могу попытаться определить рельеф местности. На западе, как ты и предполагал, большой горный хребет, откуда идет мощный поток радиации. Кроме этого, я могу мало что добавить. Производить фотосъемку местности бессмысленно. Исходя из уже имеющихся данных, я подозреваю, что облачный покров здесь создан и поддерживается искусственно. Очень странная картина. Впечатление такое, что здесь бушует миниатюрная буря, доведенная до совершенства. Применение радара здесь тоже невозможно. Приборы воспламеняются через несколько секунд после включения. Но это – именно то, что мы ищем.

– Похоже, ты прав. И насколько далеко это находится?

– Как ты и предполагал – на территории шайенов. Но хочу тебя предупредить: вряд ли удастся использовать скиммеры в этом районе, а нет ни единого намека, что туда существует вход на уровне земли. Скорее всего вам придется карабкаться довольно высоко, чтобы отыскать эту вещь.. По моим оценкам, она находится на высоте примерно три тысячи триста метров. Но эта оценка весьма приблизительная.

– Мы сделаем все, что можно. Ладно, переходи в режим ожидания. Я думаю, наши гости уже недалеко. – Козодой обернулся. – Доктор, ваши приборы включены и готовы?

– Готовы, но еще не включены. Они легко могут нас выдать, а у меня есть причины не рисковать. – Он поднял голову и посмотрел на черные тени, кружащие в небе. – Я вижу, они весьма тщательно исследуют эту область. Я уже засек все типы сканирования, которые мне известны.

– Козодой! – вмешался в их беседу Звездный Орел. – Повод для беспокойства не только у тебя. Эти четырнадцать Валов – все они в течение дня приземлились недалеко от горы. Так что смотри в оба.

– Премного благодарен, – уныло пробормотал Козодой.

Скиммер подлетел к ним и завис прямо над их головами. Козодой и все остальные замерли: достаточно одного выстрела – и они превратятся в трупы. Скиммер начал снижаться. Козодой отчетливо видел ряд иллюминаторов сверху и крыло довольно замысловатой конфигурации.

Аппарат приземлился не более чем в тридцати метрах. Козодой бросил взгляд на часы. Контрагенты прибыли с точностью до секунды. Скиммер был большой и на вид достаточно быстроходный. Но для двенадцати человек он был бы тесноват, и это означало, что по крайней мере там нет вояк.

– То, что нас не оглушили сразу, доказывает, что они не располагают нашей информацией или же просто не уверены, что кольца с нами, – заметил Козодой. – Но в любом случае это хороший признак.

От скиммера донеслись посвистывающие звуки, а потом открылся люк. Держа наготове оружие, пираты рассеялись, чтобы не попасть под один выстрел.

Вновь прибывшие начали выходить из люка. Ласло Чен выглядел так, словно только что выбрался из преисподней. Время его не пощадило. Тем более что, когда все это началось, он уже был достаточно стар. На нем была зеленая рубашка с Тартара, отделанная шерстяным кантом, и мешковатые брюки. Он был похож на Верховного Администратора еще меньше, чем солист низкопробной оперетки, поющий соответствующую партию. За ним вышел Сон – он был выше ростом и крепче на вид, нежели представлял себе Козодой. Моложавый, ухоженный – ему ни за что нельзя было дать его шестидесяти лет. Он был одет неброско: бледно-голубая рубаха, простые брюки и черные ботинки – ни дать ни взять рядовой техник Центра. За ним, одетый в такую же форму, только оливкового цвета, вышел Икстапа XIV, Император Великой Мексики, Администратор Северной Америки – прежний начальник Козодоя. Следующие три человека были историку незнакомы, но Клейбен узнал одного из них.

– За время нашего отсутствия произошли некоторые изменения, – прошептал ученый Козодою. – Это Эдвард, герцог Норфолкский. Когда я знал его, он был шефом Центра безопасности Северной Европы. А сейчас стал Администратором. Последних двоих я не знаю.

– Ничего удивительного, – пробормотал в ответ Козодой.

Икстапа остановился и, хмуря брови, принялся разглядывать Козодоя.

– Козодой! Неужели это ты – под этим дурацким гримом и длинными космами! Ну-ну…

– Не припоминаю, чтобы мы с вами когда-нибудь были на "ты", – холодно ответил Козодой. – Впрочем, работая под вашим руководством, мне не на что было жаловаться.

Он взглянул на толстяка в зеленой рубашке:

– Зато о вас, Чен, у меня сохранились менее приятные воспоминания.

– Мы делаем то, что обязаны делать, – ответил тот и огляделся вокруг. – Что? Ни Ворона, ни Вурдаль? И Клейбен! Я восхищен и потрясен тем, что вижу тебя здесь, старик! Но откуда ты взялся? Я же лично присутствовал на твоих похоронах в Уэльсе! Впрочем, мне следовало бы знать, что ты всегда найдешь запасный выход. Но меньше всего я думал встретить тебя в одной команде с моими людьми!

– Ворон погиб, – сказал Козодой. – А что касается Вурдаль – для нее самой и для всех нас лучше, чтобы она находилась там, где она сейчас.

– Нейджи тоже мертв, Ласло, – добавил Клейбен.

– Хм! Очень жаль! Но хватит об этом. Это – Сон Хуа, Администратор Китайского Центра. Эдвард Норфолкский, Администратор Центра Северной Европы. Икстапу вы знаете. Маго Зва, Администратор Шанхая, и Серджио Роблес, до вчерашнего дня наш гостеприимный хозяин и Администратор Бразильского Центра. Они – лучшие из всех администраторов и единственные, кто знает о кольцах. Поэтому у нас не должно возникнуть проблем. Мы все имеем копии известных документов на английском. Будем использовать их и попытаемся работать вместе.

Козодой кивнул:

– Ну что ж. Клейбена ты знаешь. Это – Чо Дай. Она стала джанипурианкой, чтобы добыть кольцо. Вот Бутар Киломен, которой пришлось превратиться в чанчукианку. А там – Мария Сантьяго, капитан флибустьерского корабля, которая трансмутировалась в жительницу Матрайха, а это – Соловей Хань.

Брови Сон Хуа поползли вверх.

– Итак, дочь, я вижу, ты выполняешь свое предназначение, – холодно процедил он, почти не глядя на нее.

– Только этим и занимаюсь, отец. Спасибо тебе и Клейбену, которому удалось почти завершить твою работу, – ответила она, не стараясь скрыть презрение в голосе. – Жива ли еще мама?

Он мгновение колебался.

– Нет, – ответил он наконец. – Она умерла примерно пять лет назад. Я с горечью говорю тебе об этом.

Это известие как громом поразило Хань, но она быстро овладела собой.

– Наверняка ты отравил ее, когда она стала тебе бесполезна, – сказала она ледяным тоном. – Я уверена, что сейчас ей лучше, чем с тобой.

– Ты можешь ненавидеть меня, если считаешь нужным, но поверь, что я действительно уважал твою мать. И если я бывал порой жестоким, то лишь по той причине, которая привела нас всех сюда, хотя в то время я ничего не знал о кольцах. Моя цель – освобождение человечества, и я готов принести в жертву свою жизнь и жизнь моих близких во имя этой великой цели. – Он остановился. – У тебя странная походка. Ты слепая?

– Да, слепая благодаря Мельхиору. Но не настолько слепая, как тебе кажется. Конечно, проще жертвовать другими ради своего великого изобретения, чем собой, но ты даже не спросил нас, хотим ли мы принести жертву.

Сон Хуа пожал плечами:

– Разве я мог бы пожертвовать жизнью и интеллектом другого, если бы сам не был готов принести в жертву себя? Это мой моральный принцип, как тебе ни странно это слышать. Ни ты, ни твоя мать никогда этого не понимали.

– Звучит очень трогательно, – саркастически заметил Ласло Чен. – Но к черту ваши семейные дрязги. Кольца у вас с собой?

Козодой пристально посмотрел на него:

– Мое у меня на пальце. Где твое?

Чен полез в карман рубашки и, вытащив кольцо из небольшого матерчатого мешочка, надел его на палец и поднял руку вверх.

– Ты удовлетворен?

– Итак, все пять колец наконец объединены, – сказал Козодой. – Кажется, нам уже ничего не остается, как только подкрепиться перед дорогой и отправиться в путь, чтобы посмотреть, можем ли мы в действительности что-нибудь сделать.

– Ты знаешь, где это место? Я так и думал, что оно на Земле, но…

Козодой показал рукой на запад.

– Оно – там, примерно в пятнадцати километрах. Я представляю его себе так четко, словно видел фотографии этого места.

Чен забеспокоился:

– В этом районе чересчур много Валов, ты знаешь? Мы видели их на наших мониторах прошлой ночью. Козодой кивнул:

– Они ждут нас, Чен. Так не пойти ли и не поприветствовать ли их?

Все администраторы пристально посмотрели на него. Даже дети знали, кто такие Валы. Их боялись абсолютно все.

– Поскольку здесь пять человек и пять колец, мы в безопасности, – заверил их Козодой. – И потом, неужели вы еще не свыклись с тем, что это путешествие в одну сторону. Каждый член нашей экспедиции должен понимать, что, если мы пройдем этот путь и не сможем сделать то, ради чего все это затевалось, нам этого не простят.

* * *

Они стояли, с благоговейным страхом глядя на горы. Здесь, на высоте тысячи метров, царил холодный покой. На вершинах гор поблескивал снег.

Они не сомневались, что нашли то, что искали. Эта гора была похожа на остальные. Но облака вокруг нее выглядели необычно и казались совершенно не связанными с остальной облачной массой: ровное белое кольцо, вращающееся вокруг вершины.

– Интересно, есть здесь какой-нибудь вход? – размышлял Чен вслух. – Наверняка можно войти откуда-то снизу.

– Если он и был, то сейчас наверняка заблокирован и надежно замаскирован, – ответил Козодой.

– Как я и опасался, это Гора Дьявола, – прокомментировал Икстапа. – Я давно про нее знаю. Одна из немногих не нанесенных на карту запрещенных территорий. У шайенов много легенд, связанных с этой горой, а многие племена поклоняются ей. Полеты в этом районе запрещены, и здесь никто не живет. Мертвые горы. Шайены говорят, что, поднявшись наверх, узришь лица богов стихии. Они находятся прямо под неизвестным Святым Духом, и тот, кто однажды взглянет на них, умрет. Лишь бессмертные могут смотреть на эти лица и остаться в живых.

– В легендах всегда скрывается истина, – заметил Зва. – Однако в первую очередь это значит, что кто-то все же поднимался наверх и видел богов. Следовательно, должна остаться тропа. Да! Так и есть! Взгляните на северный склон, чуть повыше. В бинокль видны даже зарубки. Это похоже на американские горки.

Мария кивнула:

– Да-да. Я вижу их очень ясно. Такие же мы делали на Матрайхе, только, разумеется, гораздо ровнее. Подняться туда можно только пешком. Кто из вас верит, что способен совершить это восхождение?

Ласло Чен вздохнул:

– Я не совсем в нужной форме. Мои легкие и так уже словно залиты свинцом. Но если мы будем подниматься очень медленно и спокойно, я как-нибудь справлюсь.

– Это сумасшествие, – заявил Сон Хуа. – Никто, кроме вашей черной рабыни, не в состоянии преодолеть такой подъем. Козодой, у вас с Клейбеном походка людей, которые жили в условиях пониженной гравитации по крайней мере Пятнадцать лет. Ваш друг, похожий на выдру, неловко чувствует себя даже на ровной земле, а копыта этой женщины-коровы соскользнут на первом же повороте. Ну а что касается моей дочери… Да это просто смешно! Чен, ты старый и толстый и привык, что всегда есть кто-то, кто все сделает за тебя. До тех пор, пока кого-нибудь из нас не осенит какая-нибудь гениальная идея, мы будем стоять перед этим незамысловатым препятствием.

Козодой повернулся к Клейбену:

– Ваш выход, док. Мы думали, что сможем совершить восхождение, но теперь выясняется, что нет.

– Откройте ранец Чо Дай, – ответил Клейбен. – Правда, нет гарантии, что они будут действовать здесь, но в их основе лежит магнетизм, а это единственное поле, искусственного аналога которого здесь не регистрируется.

Полетных ремней оказалось всего шесть штук, и Ласло Чен опять тяжело вздохнул.

– Хорошо еще, что их на один больше, чем обладателей колец… Если, конечно, они работают, – с сомнением сказал он. – Но… Кто же те шестеро, которым они достанутся?

– Лотерея – самый лучший способ, – заметил Сон Хуа.

– Надо же быть таким ослом, – раздраженно пробормотала Хань. – У пяти человек кольца, а остальные пусть бросят жребий.

Руки администраторов непроизвольно потянулись к оружию.

– Так мы ни к чему не придем! – закричал Клейбен. – Теперь выясняется, что нужно было захватить Урубу! Он такой маленький, что может перевезти еще кого-нибудь на одном ремне. Сейчас самая маленькая и самая легкая из нас – Хань, но лично я не стал бы на нее надеяться, учитывая ее слепоту.

– Самая маленькая – это не обязательно самая легкая, – заметила Бутар Киломен, не отрывая глаз от вершины. – Какова максимальная подъемная сила этих штуковин? У меня никогда не было времени это выяснить, хотя именно я сперла их с Чанчука.

– Сто двадцать килограммов, – сказал Клейбен. – Больше уже опасно. Сколько ты весишь?

– Сорок два килограмма, – ответила она. – То есть остается еще восемьдесят. Я понимаю, что ты имеешь в виду, но все, кроме Хань и, возможно, ее отца, весят около ста килограммов. А Ласло потянет, наверное, на все сто тридцать.

– Я велел всем взвеситься перед отправкой, – прорычал Клейбен. – Именно для такого случая. Итак, у кого какой вес?

– Я вешу восемьдесят два, – сказал Козодой.

– Семьдесят, – сказала Мария Сантьяго.

– Восемьдесят четыре, – сказал Икстапа. – Я стараюсь поддерживать форму.

– Я тоже. Восемьдесят один, – заметил Роблес. Эдвард сообщил, что он весит девяносто, а Зва – девяносто два. Хань явно весила гораздо меньше остальных. Ее отец, довольно крупный мужчина по меркам своего народа, утверждал, что весит семьдесят килограммов. Клейбен весил сто пять, Чен – сто двадцать, а Чо Дай, считая подобные вещи излишними, никогда не взвешивалась. Впрочем, на вид в ней было не больше шестидесяти килограммов.

– Не хочу сдаваться, когда мы так близко от цели, – сказал Козодой. – Второй попытки нам никто не даст. Мне очень жаль, но скиммерам не просто запрещено летать здесь, их сбивают. Послать гонца за дополнительными ремнями и ждать, пока они будут изготовлены, – слишком рискованная трата времени.

Но Сон прав. Подобное восхождение Мария совершила бы за два дня, а все остальные будут карабкаться не меньше недели, если не помрут по пути от инфаркта. Тем не менее Бут может поднять с собой Хань и, пожалуй, ее отца. Дав сильную перегрузку, можно взять Икстапу и Роблеса. Что случится, если мы перегрузим ремни, док?

Клейбен пожал плечами:

– Либо ты просто не взлетишь, что по крайней мере безопасно, либо ремень откажет в полете. В этом случае тебе гарантировано довольно долгое падение.

Козодой покачал головой:

– Да, это слишком рискованно…

– Подождите, подождите! – громко воскликнула Хань. – Ты не правильно рассуждаешь. Козодой! Нам вовсе не нужно летать парами, понимаешь?! Черт возьми – мы летаем на космических кораблях, сражаемся с Валами, крадем кольца – и не можем додуматься до такой простой вещи. Шестеро поднимаются – один спускается обратно с пятью ремнями. Следующие пять поднимаются – и затем один спускается вниз с запасным ремнем за последним оставшимся. И все!

Козодой надеялся, что и другие в этот момент почувствовали себя такими же дураками, как и он.

– Замечательно, – вздохнул он, – так и сделаем. Только придется еще совершить парочку лишних прогулок. Сначала один из нас должен подняться и выбрать подходящую площадку для приземления. И обязательно ниже вершины! Мы же не знаем, что там. Но если там есть защита, то она сконцентрирована именно на вершине. Лучше пройти немного пешком. Пойдем парами, в каждой из которых будет по представителю из обеих заинтересованных групп. Это вас удовлетворяет? Хорошо. Кто хочет пойти на разведку?

– Я, – отозвалась Мария Сантьяго. – Я уже несколько раз летала с этими ремнями и знаю горы.

– Ты можешь там и погибнуть, – озабоченно сказал Эдвард.

– Я – обитательница Матрайха. Не беспокойся обо мне. Лучше поплотнее закутайся в свои меха, чтобы не замерзнуть.

Мария сделала парочку пробных кругов. Клейбену удалось продублировать ремни и даже рассчитать некоторые их характеристики, но попытка модифицировать их оказалась неудачной. Поэтому ремни по-прежнему были настроены на условия Чанчука. Но тем не менее они работали, и Мария довольно быстро приобрела навыки управления ими на Земле.

Она осторожно поднималась, ожидая в любой момент внезапного выстрела. Ей все-таки было холодно, но не слишком. Оказавшись во вращающемся кольце облаков, она приземлилась, но отсюда невозможно было оценить расстояние до вершины. Поразмыслив, она пришла к выводу, что самое лучшее – организовать перевалочный пункт под облаками и ниже границы снегов. Если кто-то не сможет пройти оставшийся путь, значит, он этого не достоин.

До захода солнца оставалось совсем немного, и рисковать не имело смысла. Они разбили лагерь, установили приборы и стали практиковаться в полетах с ремнями.

Администраторы, и в особенности Чен, очень серьезно подошли к этому делу. У них не все получалось сразу, но угроза расстаться с кольцом в случае неудачи служила прекрасным стимулом для учебы.

Козодой по-прежнему не особенно доверял администраторам, но чувствовал, что они слишком испуганы этой чуждой им технологией, чтобы прямо сейчас идти на конфликт. Интуиция и опыт подсказывали ему, что, пока они не доберутся до интерфейса, сюрпризов не будет. Ни одному нормальному человеку не придет в голову избавляться от своих союзников до тех пор, пока он не узнает, с чем предстоит столкнуться.

– Помните, – предупредил Козодой новичков. – Не начинайте подниматься дальше, пока все пять колец снова не будут вместе. Иначе все может кончиться трагически. Кто знает, что ждет нас за этим облачным кольцом? Я поднимусь последним, – добавил он.

Они плотно позавтракали припасами, которые были в скиммере. По счастью, камбуз еще работал от аккумуляторов. Затем они сложили вещи и проверили все в последний раз. Солнце уже взошло, день обещал быть ясным, но вершина горы скрывалась за облачной пеленой.

Первый подъем прошел относительно гладко. Икс-тапа и Сон Хуа довольно неплохо научились управлять ремнями. Клейбен летел довольно неуклюже, но не отставал и явных ошибок не делал. Хань поднималась только благодаря подъемной силе. При этом Мария снизу поддерживала ее за ноги и направляла полет. Приземление получилось довольно грубым, но прошло благополучно.

Вторую группу постигла неудача.

– Если слепая беременная женщина и кровожадный дикарь, который приносит в жертву своим богам сердца, смогли это сделать, то у меня и подавно получится! – заявил Эдвард Норфолкский.

– Народ этого кровожадного дикаря изучал астрономию, математику и строил огромные города в то время, когда твои предки еще ловили в пещерах блох! – парировал Серджио Роблес. – Давай-ка лучше лети, хвастун!

Мария помогала Чо Дай; джанипурианка хорошо чувствовала технику, но тело ее было плохо приспособлено для такого устройства. Бутар Киломен отвернулась, и никто не смотрел в сторону двух администраторов, кроме Ласло Чена, который вдруг забеспокоился.

– О Господи! – воскликнул он. – Эдвард летит слишком быстро! Кажется, он не может затормозить!

Козодой и Зва схватились за полевые бинокли и с возрастающим страхом начали следить за Эдвардом. Он наконец понял свою ошибку, но после неудачной попытки изменить курс и уменьшить скорость запаниковал. Роблес, летевший вслед за Эдвардом, с опозданием заметил проблемы своего товарища и уже не мог ничем ему помочь. Эдварда швырнуло на горный склон. Полетный ремень расстегнулся и начал стремительно подниматься вверх в холодном горном воздухе, а Эдвард камнем полетел вниз, и скоро его стало невозможно увидеть даже в бинокль.

Козодой вздохнул:

– Ну что, Чен… Похоже, ты напрасно с нами связался. Теперь у тебя уже не хватает людей, чтобы своими силами ввести кольца в интерфейс.

Чен промолчал. Его всего трясло. Да и сам Козодой с трудом заставил свой голос не дрожать.

Только через полчаса Марии удалось догнать ремень и вернуть его обратно.

– Эдвард повел себя очень глупо, – с грустью констатировала она. – Он потерял голову, а Роблес, конечно, не мог видеть, что творится у него над головой. Помните об этом.

Чен побледнел, и Козодой не мог удержаться и не подколоть человека, который втянул его в это дело:

– Если у тебя кишка тонка, Чен, предлагаю тебе отдать кольцо Зва и подождать нас здесь. Чен тяжело сглотнул.

– Нет, я это сделаю.

И сделал, правда, несколько медленнее, чем остальные. Козодой летел вместе с ним, и нельзя сказать, что полет проходил успешно. Ему долго не удавалось научиться справляться с управлением и рассчитать силу ветра, которого на плато, где проходили тренировки, почти не ощущалось.

Хотя Козодой и недолюбливал Чена, но все равно беспокоился за этого старого толстяка не меньше, чем за себя самого: ведь у него было кольцо.

Приземление тоже оказалось не из приятных. Выступ, на который они нацелились, был довольно узок и занесен снегом. Чен приземлился достаточно точно, но поскользнулся, упал и едва не скатился вниз. Спасла его только страховочная веревка. Козодой не рассчитал скорость и тоже повис на склоне горы, злясь на самого себя. Выбравшись на выступ, он первые минуты был счастлив ощутить под ногами твердую опору, но потом это чувство исчезло, быстро уступив место холоду, и он позавидовал Клейбену и Чену, которые носили бороды.

– Все в порядке, Мария! Теперь надо идти дальше! – крикнул он сквозь завывания ветра. Мария обвязала вокруг талии веревку и легкой поступью двинулась вперед вдоль каменной стены. Казалось, что она вошла прямо в облако. Остальные в связке пошли за ней, не разбирая, кто свой, а кто чужой, у кого есть кольцо, а у кого его нет. Всем одинаково хотелось поскорее выбраться отсюда.

По пути Козодой думал, что страдания его – это плата. Плата за то, что все эти годы он лишал людей привычного облика и посылал их на чужие планеты, навстречу смертельным опасностям. Он приказывал другим бороться с врагом, а сам тем временем оставался в тепле и в безопасности на "Громе". Конечно, это далеко не эквивалентные вещи, но чем больше он страдал, тем приятнее было его совести.