Текст книги "Маски Мучеников"

– А? Что?

– Точнее сказать, человеческие останки. Это ужасно. Здесь все и произошло. Именно отсюда все началось.

Собрав все свое мужество, Козодой вошел в комнату. Вентиляционная система работала великолепно, и человеческие останки за девять веков значительно усохли, но достаточно хорошо сохранились. Конечно, уже невозможно было много сказать о тех людях, которым принадлежали эти обезвоженные оболочки, и хотя большая часть одежды уцелела и можно было по ней установить личности погибших, никто из пиратов не изъявил особого желания заняться этим прямо сейчас.

– Кожухи всех консолей вскрыты, – объявила Мария. – Посмотрите! Цепи панелей расширены, и сюда подходят провода от всех устройств! Черт меня побери, если это не напоминает мне что-то очень знакомое!

– Мария, Икира! Тот, кто более технически образован! Опишите точно, со всеми возможными подробностями, что вы там видите! Я имею в виду, абсолютно точно! – прорычала Хань.

Они поняли, что она имеет в виду полное техническое описание, и Икира постаралась сделать все, что могла. Она пыталась разглядеть что-то над головой Козодоя, но тут Хань внезапно перебила ее:

– Неужели вы не понимаете, что это такое? Эти четыре панели с маленькой платой-рецептором, которая легко вынимается из каждой консоли! Это же оригинальный интерфейс кольца! Здесь можно подсоединиться к любому разъему и осуществить перезапуск Системы! Должно быть, поэтому здесь столько кабелей. Это вовсе не главный центр управления, это их исследовательская лаборатория. Здесь они программировали компьютер и проверяли новые приборы, обкатывали новые идеи. Эта девятая плата – она на скользящих контактах или на штекерах? Будет ли она выходить из своего гнезда?

– Не знаю, – ответила Икира. – А почему ты об этом спрашиваешь?

– Если ты можешь вытащить одну, я бы хотела ее потрогать. Ощутить ее. Пожалуйста – я понимаю, как это неприятно, но выполните мою просьбу!

Две попытки на двух консолях оказались неудачными. Но Икира подобралась очень близко, стараясь случайно не дотронуться до мумии на сиденье, и вытащила ту плату, которую просила Хань, со второй консоли слева. Икира дала ее китаянке, и пальцы Хань проворно забегали по плате. Она очень внимательно ощупала одну сторону, потом другую, время от время прося прочитать ей число или букву идентификатора в огромном массиве компьютерных разъемных чипов.

Эта плата казалась огромной, примерно двадцать на двадцать пять сантиметров, и со всех концов к ней подходили очень сложные запутанные соединения.

– Скажите мне, пожалуйста, быстро, – попросила Хань, – какие соединения подходят к этим двум гнездам? Посмотрите на панели, которая еще подсоединена.

Икира посмотрела и ответила:

– Нет, сюда ничего не присоединяется.

– И с этого края тоже, – добавила Мария. Хань удовлетворенно кивнула:

– Так вот над чем они здесь трудились! Какими действительно ужасными богами могли бы стать они для человечества!

Козодой был озадачен ее словами лишь ненамного больше, чем остальные.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Это самый простой, примитивный вариант, но все необходимое в нем уже есть. Я почувствовала места, где эти соединения и целый банк массива цепей под ними были добавлены к уже существующей плате, – возможно, прямо здесь. Ты сказала, Мария, что это выглядит примитивно, но очень знакомо. И ты права. Мы все делаем из модулей, а не из уже готовых печатных электронных плат, но принцип здесь тот же. Это соединения для интерфейса человек-машина! Наша электроника радикально отличается от этой, но разъемы остались прежними! Козодой огляделся:

– Но я не вижу здесь никаких шлемов, примитивных или нет, никаких соединительных корд. А эти стулья, должно быть, очень удобные, но на них совершенно невозможно сидеть, откинувшись, или расслабиться.

– Нет, нет! Этого вовсе не требуется! Неужели ты не понял? Это был уже следующий шаг. В момент активации человек и компьютер были еще разделены, но они продолжали работать. Шесть месяцев, от силы, год, – и они бы смогли объединиться со своим компьютером. Объединиться с самой Главной Системой! Убив их, Главная Система продолжила работу над проектом и, завершив его, покорно инсталлировала эту схему во все устройства, создаваемые ею, которые превышали определенный размер. Так диктовала программа. Именно поэтому на каждом корабле есть человеческий интерфейс!

Козодой покачал головой:

– Ну и что в этом особенного? Что бы изменилось, даже если бы им удалось общаться с Главной Системой, как ты общаешься со Звездным Орлом или любой капитан со своим кораблем?

– Как – что? В этом случае они могли бы в кризисной ситуации стать частью Системы! Они бы все время были рядом с Главной Системой, управляли бы ею и одновременно учили бы ее, прививая человеческий взгляд на вещи. Она стала бы единым целым со своими родителями и богами, и уже не было бы смысла их убивать. Неужели ты не видишь? И ничего бы тогда не случилось! Она бы не сошла с ума! Всего год! Всего какой-то вшивый год, и человечество не испытало бы тысячелетий этого кошмара! Всего один год исследовательской работы, и мы были бы не господами и не рабами! Всего один год – и мы стали бы партнерами!

Козодой обвел взглядом горящие повсюду огни, работающие кондиционеры и всю остальную исправно функционирующую технику.

– Машина жива, – мягко заметил он в ответ на страстный монолог Хань. – Возможно, и даже очень может быть, мы еще сумеем это сделать.

Он еще раз оглядел комнату. Экраны остались теми же самыми, ужасные останки тоже никуда не делись, но отчего-то теперь это помещение казалось более приятным, чем раньше.

– Власть богов, – сказал Козодой. – Так это называл Ласло Чен. Должно быть, в бумагах подробно описывался проект с интерфейсами. То, что мы видим сейчас, – это спасение человечества. Или только надежда? – Он вздохнул. – Хорошо. Для начала будем считать, что это только надежда.

Икира, в свою очередь, оглянулась вокруг и покачала головой:

– Для надежды мы заплатили слишком высокую цену. Как бы я хотела, чтобы Ворон был сейчас здесь. Мы приняли немало глупых решений, и я чувствую, что одно из них – мое.

Козодой усмехнулся.

– Ворон, – сказал он, – возненавидел бы это.

– Нам потребуется множество рук, умов и уйма времени, – заметила Хань. – Звездный Орел – это всего лишь начало. Если бы я могла вставить блок с его основной программой сюда…

Мария Сантьяго хихикнула:

– Не думаешь ли ты, что нам, новым хозяевам Вселенной, стоит для начала прикинуть, как бы половчее отсюда выбраться?

ЭПИЛОГ: ВСТРЕЧА СТАРЫХ ДРУЗЕЙ НА ИСХОДЕ ДОЛГОЙ ЗИМЫ

Небольшое селение, раскинувшееся у подножия горы, радовало глаз пестротой. Из вигвама Четырех Семей навстречу гостю высыпали, весело галдя и расталкивая друг друга, женщины и дети.

Высокий седоволосый мужчина средних лет, одетый в потертые, видавшие виды куртку и штаны из оленьей кожи, осторожно слез с лошади и, ощутив под ногами твердую почву, тяжело вздохнул. Хорошо, что эту весну он провел с близкими людьми. Но как же он постарел за это время!

Он привязал лошадь у изгороди и неторопливым шагом направился к вигваму. У входа в жилище на рассохшемся деревянном стуле сидел, развалившись и вытянув ноги, человек довольно странного вида. В хлопчатобумажной рубашке, джинсах и модных кожаных башмаках, он курил сигару и пристально наблюдал за пожилым мужчиной. Когда тот подошел ближе, незнакомец не стал вставать, а только кивнул и надвинул на лоб новенькую широкополую ковбойскую шляпу светло-кремового цвета.

– Наконец-то. Я торчу здесь уже неделю, поджидая тебя, – сказал он.

– Откуда, черт побери, ты здесь взялся? – спросил, подходя вплотную к ковбою. Бегущий с Козодоями. – И кто тебя надоумил напялить этот маскарадный костюм?

Ковбой пожал плечами.

– Я не мог изменить свою внешность настолько, чтобы стать хайакутом, и решил, что лучше уж буду выглядеть чудаком-оригиналом. Может, тебе это и не понравится. Но мир, по всей видимости, готов встретить такого, как я, залихватского ковбоя, получеловека-полуробота, с распростертыми объятиями.

Козодой присел на дощатое крыльцо.

– Чем же я заслужил такой визит?

– Это всего лишь остановка в пути, как ты понимаешь. До сих пор я знал твою жизнь только понаслышке и вот решил посмотреть, как она выглядит на самом деле, и узнать, что ты намерен делать дальше.

– Я провел первую и, надеюсь, единственную в своей жизни весну на южных равнинах, – простонал Козодой. – Лучше бы я помер, чем сносить такие тяготы. Впрочем, даже учитывая мое самочувствие, смерть может еще подождать. По крайней мере теперь у меня есть время поработать над мемуарами и подробно описать всю нашу эпопею с кольцами. Это нелегкий труд, уж поверь мне на слово. Само слово "эпопея" звучит чертовски высокопарно: нечто полумифическое, полугероическое. Но главное, чтобы эта писанина принесла кому-нибудь реальную пользу, а не только потешила старческое самолюбие.

– Мне бы твои заботы, – засмеялся Арнольд Нейджи. – Насколько я знаю, создание всех без исключения автобиографий – не что иное, как разновидность самообслуживания. По-другому и быть не может. В таком ремесле легко набить руку: знай себе сопоставляй исторические события да расписывай свое участие в них. Сам – герой, остальные – на подхвате.

– Это всего лишь один из способов, – пожал плечами Козодой.

– Как Танцующая в Облаках и детишки?

– Они немного задержались и сейчас на главном корабле. Будут здесь через день-два, не позже. Я решил, что после возвращения на Землю мне просто необходимо побыть одному. Об этом не раз говорил мне Ворон. Он так мечтал о возвращении! Когда лежишь в траве, закинув руки за голову, и не отрываясь смотришь в звездное небо.., тогда все мысли приходят в порядок и вещи становятся на свои места.

– Этим ты и занимался на южных равнинах? Козодой фыркнул:

– Три дня подряд нещадно лил дождь. А я ведь жил не в вигваме, я специально соорудил себе шалашик на отшибе. И как назло, стоило мне вернуться, погода установилась. Конечно, предводитель пиратов привык к походной жизни, Нейджи, но ведь я уже далеко не молод. Такие вещи основательно выбивают меня из колеи. Зато кому здесь раздолье, так это ребятишкам. Девятерых детей Хань мы привезли сюда с корабля, ты знаешь? Хотели, чтобы они немного пожили на природе. Кое-кто из них уже болтает по-хайакутски лучше меня. Теперь самое время вернуться домой, привести себя в порядок, сосредоточиться и изложить все на бумаге – так сказать, в назидание будущим поколениям.

– А потом? – спросил Нейджи. – Уедешь отсюда?

– Нет. До возвращения в родные пенаты и дух мой, и тело были больны. Здесь появилась надежда на выздоровление. И еще одна причина. Все эти оборудованные электроникой туалеты, гигантские всезнающие машины и прочие так называемые достижения цивилизации для меня куда менее важны, нежели возвращение к своим корням, к истокам. За эти годы мы изменились до неузнаваемости. А мои соплеменники – нет. Танцующая в Облаках метко назвала то, что с нами произошло, потерей невинности.

– Кажется, я тебя понимаю. Отчасти по этой же причине я скоро уеду. Вообще с Земли. – Нейджи неопределенно взмахнул рукой. – Бояться теперь нечего, а от приключений я не отказывался никогда. Бут, Урубу, Мин и Чанг сейчас переоснащают пиратские корабли. Они изобрели нечто, не имеющее аналогов. Новая конструкция полностью отвечает их запросам, места для пилотов сконструированы специально по их меркам. Кстати, трансмутация, как выясняется на их примере, не такое уж большое зло. Тебе известно, что все три женщины сейчас беременны от маленького проныры Урубу? Вот уж получится чанчукианская космическая династия! Компания с Алитити вплотную занялась "Каотаном". Похоже, у них получается первый в истории космический корабль, экипаж которого способен неограниченное время находиться под водой. "Чунхофан" и "Бахакатан" не узнать: у них теперь потрясающие обводы и уйма вооружения. Мария и Миди тоже создали собственный корабль и поговаривают о новом племени матрайхианских пиратов. Как подумаешь об этом – просто жуть берет.

– Хань, разумеется, взяла на себя надзор за Главной Системой и руководит работами по переоборудованию. Я об этом уже осведомлен. Мы часто общаемся. Ценю ее таланты, можно даже сказать, гениальность. Я стал относиться к ней даже с большим уважением, нежели раньше. Бедняжке столько пришлось вынести! Единственный способ для нее полностью сбросить с себя груз прошлого, освободиться от сексуального рабства – основательно изменить свою человеческую сущность. И похоже, она на верном пути.

– Да, возможно, в этом ее спасение. Кстати, я узнал, что проблема многократной трансмутации в принципе разрешима. Ограничения были вызваны исключительно физическими свойствами. Это отнюдь не проделки Главной Системы, просто когда дело дошло до них, старушка решила, что пора остановиться. Не дай Бог колонисты вздумают вернуться. Хотя через столько лет они, возможно, вовсе к этому не стремились.

– Выбор Хань можно объяснить и по-другому. Она вынуждена была решиться на трансмутацию, чтобы всесторонне исследовать и решить наконец эту проблему, испытав новую теорию на себе. Кстати, как поживают сестрички Чо?

– Чо Дай тоже обрела надежду, – вздохнул Нейджи. – Так как трансмутация была невозможна, ей пришлось ампутировать обе руки и провести сложнейшую операцию на внутренних органах. Сейчас она чувствует себя хорошо, осваивает протезы. Но конечности у обитателей Джанипура, как тебе известно, имеют двоякое применение. Так что сейчас у нее четыре ноги и ни одной руки. Ее семейство пока на Земле, но, кажется, склоняется к тому, чтобы вернуться на Джанипур – с соплеменниками, захваченными тобой на этой планете, и, конечно, с детьми. Там им, конечно, будет уютнее. Они собираются взять участок земли и выращивать рис. Надеюсь, что в этом они преуспеют.

– Мы многим обязаны им, – кивнул Козодой, – особенно Чо Дай. Кто мог подумать, что именно эта простая, не разбирающаяся в точных науках девушка разгадает тайну колец?

– Да, это так. Знаю, сколько вам всем пришлось пережить. Вы же были на волосок от гибели!

– А ты? Что делал ты все это время? Нейджи пожал плечами:

– Так и быть, расскажу. В один отнюдь не прекрасный день Икира обнаружила, что исполнять роль богини Матрайха – дело не из приятных. Ей наскучило одиночество, тем более что на Матрайхе, я думаю, могут запросто обойтись и без нее. Как и я, она представляет собой не человека, а некий гибрид. Разница между нами только в том, что она запрограммирована быть именно богиней, и никем другим. Но ее миссия, как и моя, выполнена. Пора и отдохнуть, переключиться. Можно заняться, к примеру, торговлей. Я устроен так, что ни в чем не уступаю Икире, это ты знаешь. Объединим наши усилия. Может, пригласим еще и Манку – из нее получится неплохой шеф службы безопасности. Это будет неподражаемый союз, ты не находишь?

– Представляю, как ты в этом наряде гоняешься за дичью по бескрайним космическим прериям, – рассмеялся Козодой. – Через несколько лет вы оба вполне можете заткнуть за пояс саму Главную Систему.

– А чем думаешь заняться ты? Ты ведь не подвергался трансмутации, тебя коснулась только одна серьезная перемена: эти твои татуировки на скулах. Ты еще не думал над тем, как решить проблему трансмьютера?

– Мы с Танцующей в Облаках обсуждали этот вопрос, но пока не пришли к единому мнению. Мое время прошло, Нейджи. Свою миссию я тоже исполнил. Теперь я старик. Пишу мемуары и жду, когда появится на свет первый внук.

– Не говори так! – воскликнул Нейджи. – Ты сам прекрасно понимаешь, что это просто чушь! Упиваешься собственным бессилием, воображаешь себя деревом, листья которого давно облетели и голые ветви гнутся под порывами ветра. Земля промерзла насквозь. Надвигается зимняя стужа. А теперь взгляни вокруг, дружище! На смену зиме идет весна!

– Это твоя зима прошла, Нейджи, а не моя. Мы с тобой не похожи друг на друга. Я уступил право на свое кольцо. За годы, проведенные на борту "Грома", я только один раз попытался общаться со Звездным Орлом. Все говорят, что единственный способ удержать Главную Систему от новых ошибок – этот самый интерфейс. Человек и машина сливаются, превращаются в единое целое. Раз и навсегда. Однако я не верю, что это хороший выход из положения. Лучше отключить проклятую машину. На пользу себе или во вред, но мы должны в конце концов получить возможность идти своим собственным, естественным путем.

– Мне твои аргументы уже знакомы, – кивнул Нейджи. – Но отключения Главной Системы не произойдет. И тебе это хорошо известно. Ты же не станешь разлучать Хань с ее обожаемой игрушкой. И в то же время человечество уже не может быть брошено на произвол судьбы. Многие инопланетные цивилизации, задержавшиеся в своем развитии, да и культура некоторых народов Земли нуждались в основательном улучшении. Без своевременного вмешательства извне их дальнейшее существование было бы просто-напросто поставлено под серьезную угрозу. Процесс зашел слишком далеко, Козодой. Уничтожение целых цивилизаций тоже являлось не чем иным, как суровой необходимостью. Это единственный способ направить развитие остальных по верному пути. И кто осмелится утверждать, что мы не правы? Главная Система не источник эпидемии, который необходимо искоренить, а, напротив, спасительное лекарство. По правде говоря, пилюля оказалась чересчур сильнодействующей, к тому же горькой и омерзительной на вид, но это же единственный выход спасти! Учти, что один ядерный удар был уже нанесен. Возмездие за него тоже не заставило себя ждать. На игровом поле не осталось ни одной фигуры. Нам принадлежит только наш мир. Освоенное пространство строго ограничено. Проклятый компьютер спас род человеческий именно по той схеме, которая была в него заложена.

– Но какой ценой, Нейджи? Какой ценой?

– С точки зрения одной личности – огромной. Но если взглянуть на вещи шире? Что же касается долговременных последствий… Прошла тысяча лет после той войны. Мы с тобой живы. Не осталось ни одной "колониальной" цивилизации. Все они прекратили свое существование. Все без исключения! А Система, заметь, все еще в состоянии порождать таких людей, как ты, Хань, Танцующая в Облаках и другие пираты. Ты до сих пор находишься под впечатлением от героической гибели Ворона, но при этом забыл его завещание. Человечество создало отлично работающую Систему, сумело выжить, но ценой полной или частичной утраты таких понятий, как честь, мораль, самопожертвование, наконец, искусство и красота. Мы разучились замечать не только большое, но и малое, на первый взгляд, незначительное. Утратили способность восхищаться детским смехом, звенящим, как самый чистый колокольчик, или капелькой дождя, скатившейся с гладкого зеленого листа. Но эти качества не исчезли бесследно! Они, как оказалось, сохранились глубоко внутри, в сокровенных уголках человеческой души. Даже такой неисправимый циник, как Ворон, это сознавал. Что же решили, столкнувшись с такой проблемой, Валы? Они проникли в подсознание каждого отдельного человека с помощью глубинного сканирования, проанализировали все мысли, чувства, воспоминания. Вывод оказался совершенно однозначным. Где бы мы ни находились – пусть даже за многие миллионы километров от родной Земли, каким бы воздухом ни дышали, какие бы небесные светила нас ни согревали, каким бы богам мы ни поклонялись, – ростки человечности упрямо пробивались, и уничтожить их было невозможно. Валы размышляли, сопоставляли и в конце концов сами "заразились", не смогли устоять перед искушением. Благодаря этому они превратились в самых безжалостных врагов Главной Системы. И она оказалась перед ними бессильной. Вот кто окончательно решил исход нашей битвы. Козодой.

Козодой вздохнул.

– Возможно, ты прав. Мы оба с тобой стоим на распутье, Нейджи. Но перекрестки у нас разные. Наша цель, то есть моя и моих друзей, – свобода передвижения в космическом пространстве, всесторонние контакты между цивилизациями, в том числе торговля, обмен научными знаниями и достижениями культуры, вообще любыми новшествами – с учетом того, что новым правителям не придется, как раньше, контролировать передвижение космических кораблей или ограничивать их количество. Ты, подобно своим полумеханическим собратьям, стал представителем совершенно нового, до сих пор не имевшего аналогов племени. Вы способны властвовать или, напротив, беспрекословно подчиняться, можете осуществлять полицейский надзор, быть посредниками между правителями и их подданными, сохраняя при этом лояльность обеим сторонам. Мы же стары и консервативны, Нейджи, но вместе с тем молоды, как сама Вселенная. Подобно тому, как наши далекие предки переселились в эти горы и вступили тем самым в новый период своей истории, мы теперь тоже стоим перед выбором: новая весна, возрождение или опустошительная зима, страшнее, чем та, которую уже пришлось пережить. Вот чего я больше всего боюсь. Мне страшно, когда я думаю, какая судьба уготована моему народу.

– Вспомни "Гром", – покачал головой Нейджи. – Множество не похожих друг на друга людей – представителей разных планет и народов – добровольно принесли в жертву свой внешний облик, здоровье, силы, даже саму жизнь во имя одной цели. Они действовали совершенно бескорыстно. Многие из заплативших последнюю цену не только не получили за это награды, но, напротив, угодили в ловушки, о существовании которых даже не помышляли. Ноев ковчег бороздил бескрайние космические просторы – вот какое сравнение приходит мне на ум. Разительно отличались друг от друга не только сами пираты, но и их корабли.

– Я часто думаю о "Громе", – ответил Козодой. – И все чаще мне кажется, что этот корабль представлял собой тот идеал, к которому стремилось человечество. Танцующая в Облаках недолюбливала Ворона только потому, что тот был кроу. Каким абсурдным выглядит это сейчас! На протяжении всей своей истории люди относились друг к другу с предубеждением и недоверием. Порой это приводило к таким ужасным последствиям, как убийства и войны, а причиной были такие незначительные, на наш теперешний взгляд, вещи, как разные религии, расы, языки и тому подобное. Именно поэтому Главная Система тщательно следила за тем, чтобы каждая цивилизация, образованная переселенцами с Земли, была однородной по языку и культуре. Мои дети никогда не могли взять в толк, почему о человеке – будь он кроу, сиу, шайен или даже уроженец Джанипура, Чанчука, Алитити – нужно судить по его происхождению, а неличным качествам. Жаль только, что подобные взгляды никогда не овладевают человечеством в целом. В кризисные моменты или при наличии объединяющей идеи, общих интересов – да, но в течение долгого времени – никогда.

– Мы дали человечеству веру в будущее, – пожал плечами Арнольд Нейджи, – а это уже немало. Возможно, ситуация с "Громом" нетипична, но это наглядно демонстрирует, чего могут добиться достойные люди, поставившие перед собой высокую цель. Что же касается меня, то я провел несколько долгих лет в страшном мавзолее. Томился в неволе, ожидая, когда придет черед претворить в жизнь те замыслы, в разработке которых я сам же и участвовал. Теперь каждый день для меня наполнен новизной, любая дорога ведет в неизведанное. Ты тоже не только ночевал в шалаше и глядел на звезды, Козодой! Ты подставлял лицо солнцу и дождю. Ты добился своей цели, одолел негодяев. И главное, ты жив!.. Кстати, давай-ка отметим твое возвращение в родные пенаты. Для такого случая я припас бутылочку бурбона – самого восхитительного из всех, что мне доводилось пробовать. Это, конечно, мелочь по сравнению с другими достижениями мировой цивилизации, но до чего же приятно было узнать, что и на Земле есть кое-что достойное удивления!

С этими словами Нейджи встал и, протянув руку к дорожной сумке, извлек оттуда бутыль. Козодой взял ее и, сделав несколько глотков, на минуту застыл в неподвижности. Улыбка совершенно преобразила его изборожденное глубокими морщинами, покрытое татуировкой лицо.

– Да, – медленно выговорил он, любовно глядя на бутыль, как ребенок – на новую игрушку. – Я думаю, что это только начало…