Текст книги "Воины бури"

– У вождя хранительниц нет магии узнать, что происходит, – сказала Вурдаль. – Послала Святую Мать и хранительниц истины. Святая Мать не вернется, будет война. Святая Мать вернется, ничего не будет…

Рот Урубу слегка приоткрылся от удивления.

– Интересная мысль. Действительно, они знают только то, что им говорят. Ну и, конечно, доклады хранительниц истины, посещающих святые места. Хорошо, я пойду туда. Скажу, что семь хранительниц заняты разделением племен, и все в порядке. Даже под ментопринтером я смогу представить им воспоминания, которые подтвердят мои слова. Для этого меня и создали. Но вот поверят ли они? Рано или поздно компьютер обратит внимание, что ни одна из этих семи хранительниц не посещает святые места. Тогда он пошлет других хранительниц, и они доложат другое. Долго ли нам удастся поддерживать иллюзию? Если они поймут, что мне под силу обмануть ментопринтер, тут же поднимется тревога.

– Вот как? А если племена живут как раньше? Пошли далеко на юг. Далеко от святых мест. Нашли богатые угодья. Много еды. Ожидают.

– Ты забываешь, как нас поймали с волшебным песком, а я помню. Если все четыре племени поселятся в одном месте и возьмут себе одни и те же угодья, значит, придется воевать с прежними хозяевами. Больше крови, больше риска, и в конечном счете больше людей. Возможно, придется организовать еще несколько племен. И мы окажемся еще дальше от вождей "Грома".

Вурдаль повернулась и в упор уставилась на Урубу.

– Племена не звери! Люди! Думают! Демоны неба хотят сделать, чтобы племена как звери! Племена не глупые! Много воинов видят. Нравится, что делает Мака-племя, другие племена. Думают, сомневаются, спрашивают. Старые пути, старая вера. Будут думать все время.

– Могу представить. Но ты же не в состоянии даже подойти к другому вождю – обязательно сцепишься с ним. Это у тебя в крови.

– Вожди говорят через хранительниц огня, как сейчас. Никто не может иметь такое большое племя.

Только сражаться за еду. Здесь еды много. Святая Мать может уйти надолго, если надо. Вожди будут готовы.

– А как насчет снадобий и других хранительниц истины?

– Есть два мешка с волшебным песком от мертвых хранительниц. Святая Мать научит. Мака заколдует хранительниц! Смешная шутка! Если нет – хранительницы гибнут, как гибнут воины каждый день. Хранительницы огня, другие вожди тоже смотрят. Защищают остальных. Всю жизнь Мака водит за нос больших вождей. Мака проведет и этих. Воины делают, как скажет Святая Мать. Это лучше жить. Если не им, то детям.

Урубу вздохнула:

– Ладно, я поговорю с другими вождями. Если они согласятся, значит, так тому и быть. Надеюсь, мы еще увидимся.

– Племена будут вместе. Хорошая земля на юге. Двадцать дней, может быть, меньше. Найти нетрудно.

В течение следующих двух дней она обсудила план с остальными вождями, и их единодушное согласие немного удивило Урубу. Суни – Дакуминифар, богиня, как она теперь себя называла – уверила себя, что это было ее собственное повеление, ибо сильному волшебству можно противопоставить только сильнейшее волшебство. Миди, отбросив первоначальные сомнения, наслаждалась ролью вождя и не собиралась ее оставлять. Да и Мари, с неохотой ставшая вождем, пришла наконец к согласию с собой.

– Здесь хорошие люди, – сказала она Урубу. – Племя "Грома" их единственная надежда. Мари многому учит – и многому учится. Мари была вождь среди звезд. Ее победили. Мари вождь снова. Теперь ее не победят. Здесь ждут великие дела. Мари не знает, не понимает, но здесь ее место. Мари нужна здесь.

И вот Урубу, научив их всему, что знала сама, пожелала им удачи и отправилась в поход. Она пошла не к истребителю, а прямо к святому престолу, до которого было всего сотня километров. В пути она размышляла, вернутся ли вожди на борт "Грома", если даже операция пройдет успешно. Нелегко было разглядеть в Манке Вурдаль революционера, тем более пророка, но истории свойственно приукрашивать своих героев. Сколько самовлюбленных психопатов, позаимствовав у других великие мечты, осуществили их?

Мария Сантьяго, потеряв свой корабль и экипаж, мучилась чувством вины и мечтала о новом корабле. Теперь она снова была капитаном, ответственным за новый и куда более многочисленный экипаж. У нее появилась надежда. Если им удастся разжать тиски Главной Системы, на Матрайхе она сможет сотворить чудеса. Если нет, она по крайней мере останется такой, какая сейчас.

У Миди тоже появились новая команда и чувство долга, а возвращаться ей было некуда. Она была не такой мечтательной и более эгоистичной, но понимала, что большего, чем она имеет здесь, ей никогда не получить. Что же касается Суни – если она вообще останется в живых, – лучше ей быть самозваной богиней здесь, чем нормальной, но одинокой женщиной там.

А Молчаливая просто вновь обрела то, чего когда-то ее лишили.

Урубу с печалью подумала – многие ли останутся в живых к ее возвращению? И не свихнутся ли они все за это время?

А о том, что будет, если окажется, что "Гром" отправился за другим перстнем вместо того, чтобы помогать своим людям, она даже боялась подумать.

* * *

Повсюду, насколько хватало глаз, вздымалась стена величественных гор. Чтобы найти вход в долину, надо было идти вдоль обмелевшего русла реки, и только подойдя вплотную к трехметровому водопаду, можно было увидеть высеченные в скале таинственные предостерегающие знаки. Грубые каменные ступени вели вверх, туда, где начинался водопад.

Только очень внимательный глаз мог заметить отлично замаскированные сторожевые посты, и то лишь когда случайный луч солнца касался отполированного металла или стекла объектива. Как и в святых местах, автоматика незаметно для человека опознавала каждого, кто поднимался по ступеням. Две металлические пластины реагировали на отпечатки ступней; по лестнице полагалось подниматься без промедления, беспрерывно вознося особые молитвы, которые служили паролями для невидимых датчиков. Любая задержка, не говоря уже об остановке, вызывала подозрения.

Долина, шириной примерно пять километров и длиной более двадцати, была распланирована со знанием дела. Поля и огороды, фруктовые сады и заросли орешника чередовались друг с другом. Питание местных жителей было целиком вегетарианским, но хорошо сбалансированным.

В дальнем конце долины, над руслом глубокой реки, возвышался Храм. Над входом был огромный барельеф в виде перевернутого креста. Он был настолько велик, что его было видно с верхней ступеньки лестницы. Приглядевшись, Урубу поразилась тому, что Храм был высечен вручную. Сколько же времени – и сколько людей! – понадобилось, чтобы создать это чудо?

До Храма она брела почти целый день: ее то и дело останавливали юные жрицы, чтобы поцеловать руку и испросить благословения. Хуже всего, что ей нельзя было ни пить, ни есть: до момента доклада требовалось соблюдать строгий пост.

До цели она добралась уже в темноте. Вход в Храм зловеще мерцал, освещенный изнутри факелами.

Урубу сбросила плащ и вошла в бассейн, куда стекал небольшой водопад. Вода была ледяной. Выйдя из бассейна, Урубу подставила тело ветру и, слегка обсохнув, направилась к лестнице, ведущей непосредственно в Храм. Плащ она оставила на берегу.

Высеченный в сплошной скале Храм был огромен. Двадцати метровая статуя Великой Богини в главной пещере отнюдь не упиралась головой в резной потолок. Изваяние бесстрастно взирало на Урубу и всех, кто был сейчас в Храме кроме нее. Ни на кого не глядя, Урубу подошла к статуе и простерлась перед ней на холодном сыром полу, вознося соответствующие молитвы.

Создавая Урубу, Клейбен стремился к тому, чтобы его сознание было способно пройти любой тест на ментопринтере и преодолеть любую ментопринтерную программу. Ему это удалось. Сейчас Урубу, по сути дела, создала собственную программу, основанную на тех воспоминаниях Святой Матери, которые не содержали ничего необычного. Этот процесс был весьма сложен, но протекал автоматически, и Урубу даже не имела представления, как это происходит. Сама она при этом оставалась пассивным наблюдателем, поскольку ее собственная память хранилась таким способом, что до нее не мог добраться никакой ментопринтер. Правда, в любой момент Урубу могла перехватить управление.

Когда случилась та история с волшебным песком, Урубу находилась в контакте с личностью Юраа и не успела его разорвать. С тех пор она стала осторожнее и не собиралась повторять этой ошибки.

Поднявшись, Урубу прошла по длинному боковому тоннелю и доложила р себе дежурной – такой же жрице Второй ступени, как и сама.

На ней был плащ из тонкой материи с вытканным золотом изображением птицы на дереве и металлические украшения, указывающие на то, что жрица принадлежит непосредственно Храму.

– Святая Мать Франсина Ивонн, с докладом, – просто и уверенно сказала Урубу на священном языке храма – то есть по-французски.

– Вас ждут с нетерпением, – кивнула дежурная. – Изложите суть мне, а потом пройдите на подробный доклад.

– С такой ересью я еще не встречалась и рада, что сумела ответить на этот вызов.

– Значит, вы покончили с ней?

– В настоящее время операция завершается. Некоторых вождей придется заменить, другим следует напомнить об их священном долге. Все четыре племени, вовлеченные в ересь, нуждаются в продолжительном переобучении. Надеюсь, что сестры, которых я привела с собой, справятся с этой задачей, Я буду осведомляться об их успехах. По крайней мере мы сумели расколоть союз, и теперь племена заняты поисками охотничьих угодий. Они возвращаются на истинный путь, предписанный божественными повелениями.

Дежурная была вполне удовлетворена.

– Какова природа ереси?

– Двое вождей, чье честолюбие и разум превозмогли веру, сумели договориться между собой и объединить свои силы. Действуя заодно, они покорили другие племена и поставили во главе их своих единомышленников. В конечном счете они решили попытаться захватить Долину Размышлений и организовать там постоянное поселение.

– Да, тяжкое прегрешение. А что случилось с хранительницами истины, посланными прежде вас?

– Все они, вероятно, убиты, хотя мы никогда не узнаем этого наверняка. Но, двое, увы, разделили заблуждения еретиков. Никогда бы не подумала, что такое возможно. Вероятно, они были слишком молоды и неопытны.

– А как вам и вашим сопровождающим удалось остаться в живых?

Урубу улыбнулась любезной улыбкой:

– С помощью вызова, разумеется. На глазах у всех я призвала на грешников гнев Великой Богини Солнца. Это немедленно наставило остальных на путь истинный. Правда, Великим Богам понадобилось несколько раз проявить свой гнев.

– Иногда это необходимо, – заметила дежурная, – хотя это наше последнее, крайнее средство. Но в вашем случае, вероятно, это был единственный способ. Ваши труды будут отмечены. Мать Франсина, но остается еще вопрос о влиянии демонов. Вы заметили какие-нибудь его проявления?

– Ничего явного. По крайней мере никто из вождей и старейшин, которых я расспрашивала при помощи волшебного порошка, не обнаружил запретного знания. Просто они нашли новый способ облегчить себе жизнь, а потом выстроили систему сложных самооправданий в рамках существующих представлений.

– Уверены ли вы, что положение возвратится к равновесию?

Урубу пожала плечами:

– Почему бы и нет? Разумеется, первое время придется присматривать за ними, для пущей уверенности.

– Земные Богини весьма озабочены положением дел. Окончательное решение принадлежит им, – сказала дежурная.

– Кроме поголовного уничтожения этих племен, что еще можно сделать?

– Существует напиток, который называется напитком забвения. На вкус он сладкий, но потом вызывает сильнейшую боль. Он уничтожает личность и память, но не затрагивает простейшие навыки. Человек становится подобен младенцу, жаждущему, чтобы его научили истине. Напиток забвения используют только в особых случаях, потому что нужно много людей, чтобы присматривать за перевоспитуемыми. Кроме того, его действие ограничено, это сложный процесс. И все же тревога настолько велика, что наверху поговаривали даже об этом. Надеюсь, все обойдется. – Она вздохнула. – Что ж, пройдите на подробный доклад.

"Подробный доклад" полагалось давать в резном деревянном кресле, снабженном привязными ремнями. К нему, словно лианы, тянулись странные жгутики. Под внешней примитивностью скрывался полностью укомплектованный ментопроцессор. Урубу не сомневалась, что увидит что-нибудь в этом роде. Доклады столь высокопоставленных лиц полагалось подвергать тщательной проверке, хотя бы ради подробностей, упущенных в устном сообщении. До сих пор способности Урубу проверялись лишь в лаборатории, а сейчас ей впервые предстояло встретиться лицом к лицу с компьютерами Главной Системы.

Но, судя по всему, она справилась. Признаков тревоги не было видно. После процедуры ей дали выпить какой-то крепкий, сладкий напиток для подкрепления сил, сытно накормили и показали место, где она могла отдохнуть. Там даже был тонкий, жесткий матрац – после многих ночевок на твердой земле Урубу улеглась на него едва ли не с опаской.

На следующий день она впервые увидела жриц Первой ступени.

Их было семь. Несмотря на старость, они выглядели бодро, ум их был ясен, глаза смотрели внимательно. На них были белые одеяния из ткани, похожей на шелк, и головные уборы из серебра, украшенные крупными драгоценными камнями. Драгоценные камни сверкали на их перстнях, браслетах, ожерельях и серьгах. У той, что стояла в центре, украшения были золотыми, а на среднем пальце левой руки сиял огромный золотой перстень с черным камнем. Целуя его, Урубу едва не выдала себя.

Копия этого перстня была спрятана в ожерелье у нее на шее. Она могла бы без труда снять перстень, он был великоват для Земной Богини. Снять – да, только уйти с ним было бы невозможно.

Но интересно, что перстень сидит неплотно. "Человек, облеченный властью" на Матрайхе, явно надевал его только для редких церемоний.

– Мы проанализировали ваш подробный доклад, Мать Франсина, и нашли в нем источник большой радости, – проговорила старшая жрица. У нее был низкий голос, который казался одновременно мужским и женским. – Но мы не знаем, насколько глубоко укоренились эти заблуждения. Ничто так не отравляет душу, как ложные мысли. Такие идеи, как носилки, волокуши, возделывание растений, лук и стрелы, очень опасны, и их нелегко истребить. Их образы остаются в памяти и развращают умы. Мы говорим о.., сколько их? О четырех сотнях людей, не считая детей, слишком юных, чтобы что-то запомнить. Мы одобряем проявленное вами искусство и отвагу, но смогут ли семь неопытных жриц, даже с помощью ваших советов, подавить столь сильную ересь? Говорите.

Настало время снова стать Урубу.

– Рискую показаться излишне самонадеянной, Ваше Святейшество, но, услышав о напитке забвения, я нашла этот способ крайне расточительным и пригодным лишь для особых случаев. Мне кажется, стоит сначала попробовать более мягкий подход.

– Наши мнения разделились. Вы были там, а мы нет. И все же именно на нас лежит священный долг перед их душами и душами тех, кто еще не затронут злом. Имеем ли право мы не преподать урок другим племенам, которых, возможно, уже коснулась ересь?

– Ваше Святейшество, безграничная мудрость ваша и ваше божественное совершенство в сравнении со мной, недостойной, есть то же самое, что слава Великой Богини, сияющей над миром, в сравнении с последним червем. Я не осмеливаюсь на большее, чем смиренно изложить обстоятельства и повиноваться вашим повелениям…

– Но?..

Урубу немного помедлила.

– Ваше Святейшество, если бы мне довелось решать, я бы предпочла для начала попробовать обойтись без крайних мер. Если зараза не искоренена, скоро это обнаружится, и тогда можно будет предпринять более решительные действия. Но, избежав их, мы сбережем много невинных душ и избавим наш орден от необходимости жертвовать средствами и людьми.

– Любая зараза должна быть уничтожена немедленно и без всякой жалости! – отрезала одна из Земных Богинь. – Мы не вправе мириться со злом! Стоит сделать это однажды, и оно распространится по всему миру!

– Нет! – так же твердо возразила другая. – Она права. Такая операция заставит нас пустить в ход все резервы и все же не гарантирует успеха.

Старшая жрица подняла руку, и все смолкли.

– Мать Франсина, теперь вы посвящены в величайшую тайну. Как видите, мы не всегда единодушны в наших решениях. Я подозреваю, что жрицы вашей ступени догадывались об этом, как догадывалась и я сама, когда была Святой Матерью. Мы спрашивали Великую Богиню, но она не дала определенного ответа. Сейчас тяжелое время, нам и без того недостает людей, а дел очень много. Мы не можем позволить себе провести операцию, и в то же время не можем позволить себе не проводить ее. Мы…

Ощущение чьего-то присутствия обожгло Урубу, словно солнечный свет. Не имея возможности непочтительно повернуться к жрицам спиной, она по их взглядам поняла, что явился некто, наделенный еще большей властью.

– Обернись и взгляни на меня. Мать Франсина, – приказал приятный и мелодичный женский голос, исполненный такой уверенности и силы, что Урубу повиновалась мгновенно.

Она обернулась, подняла склоненную голову и замерла.

Она была предельно женственна, и вместе с тем от нее исходило могущество, недоступное никакому вождю. Безупречное нагое тело, не нуждающееся в украшениях, не отмеченное обычными татуировками… Она не была жрицей – ее волосы, наверное, никогда не знавшие ножниц, ниспадали почти до самой земли. Они были не темными, а золотыми – золотыми, как золото перстня. У нее была высокая упругая грудь и невообразимо чувственные линии тела. Пухлые губы и большие темные глаза, смотревшие в самую душу, довершали ее облик.

И кроме того, она сияла. Она излучала мягкий свет, озаряющий все вокруг. Такое существо не могло быть рождено человеком из плоти и крови. Слишком ошеломляющим было ее совершенство, слишком торжественным – ее великолепие. Это была подлинная богиня. Сияние, исходящее от Дочери-Земли, несло в себе скрытый приказ. Невозможно было отвести от нее глаз и в то же время хотелось пасть перед ней ниц. Глазам было больно смотреть на нее, такова была ее красота.

– Святая Мать кажется мне в большей степени одаренной, чем любая из вас, способностью принимать трудные решения, и в то же время ей присуще чувство реальности, – укоризненно сказала Дочь-Земля. – Святая Мать, я дарую вам все, что потребуется для завершения вашей миссии. Просите, и вам будет дано. Уничтожьте зло так, как вы и собирались. Очистите их души во имя мое, и я возвышу вас. Моя мать дала мне могущество.

И она исчезла. Ее уход воспринимался как безвозвратная потеря. Даже Урубу вынуждена была признать, что в этом есть что-то сверхъестественное.

Она с трудом поднялась с колен и повернулась к семи жрицам. Те, без сомнения, были несказанно рады, что удалось свалить ответственность на другого.

– Что вам понадобится? – спросила старшая жрица.

– Пока я не вернусь и не посмотрю, как идут дела, точно сказать невозможно, – ответила Урубу. У нее пересохло в горле, и голос дрожал. – Но в первую очередь мне понадобится время.

– Вы его получите, а также все, чего пожелаете. Мы уверены, что вы добьетесь успеха. Тот, кто лицезрел истинную богиню и слышал Ее повеление, не может ослушаться. – В глазах жрицы пылал фанатичный огонь. Да и какой верующий не станет фанатиком, если его богиня будет вести с ним беседы? Урубу знала, что глаза Матери Франсины полны того же обожания и почитания. – Когда вы намерены отправиться в путь?

– Как можно скорее, Ваше Святейшество, – твердо ответила Урубу.

– Богиня вошла в вас и останется с вами навсегда, – сказала старшая жрица. – Немногие удостоились такой чести. Итак, теперь для вас нет никаких тайн. Если вы преуспеете, то возвыситесь, как вам и было обещано. Идем.

Ей выдали новые плащ и посох, гораздо лучше прежних, и повели по бесконечным переходам и лестницам, о которых знали немногие. Урубу казалось, что они спускаются к самому сердцу Матери-Земли.

Наконец они остановились. Вокруг была темнота, но откуда-то веял ветер, чувствовалось открытое пространство. Старшая жрица, которая, черт ее побери, ни на минуту не расставалась с остальными, хлопнула в ладоши, и вспыхнул свет. В первое мгновение он показался ослепительным, словно сияние Дочери-Земли, но это был обычный свет, хотя осветил он нечто совершенно неожиданное.

Свет был электрический. Лампы озарили чистую и гладкую платформу, как две капли воды похожую на перрон подземной железной дороги.