Текст книги "Воины бури"

5. БИТВЫ И РАНЫ

Дежурный офицер на борту штабного корабля был раздражен неурочным вызовом и решил про себя, что, если вызов окажется напрасным, снять кое с кого изрядную стружку.

– Ну, что там еще? – прорычал он сонным голосом.

– Транспорт на подходе, сэр. Офицер нахмурился. Сон с него как рукой сняло.

– Мы не ждем транспорта. – В его голосе прозвучало подозрение. – Проверили позывные?

– Да, сэр. Специальный транспорт, прямо от Главной Системы. Крупные трансмьютеры и мощное оборудование, а также много мурилия. Похоже, слухи насчет того, что Центры собираются запретить, недалеки от истины.

Дежурный офицер кивнул. Он доподлинно знал, что где-то уже создан прецедент, и теперь это рассматривается как новая общая политика Системы. В качестве возможного выхода из текущего кризиса. Да, в этом был бы какой-то смысл. Те, за кем охотились его коллеги внизу, нанесли невероятный ущерб, а теперь полностью исчезли из поля зрения, растворились среди миллиарда с небольшим местных жителей и могут быть где угодно. Впрочем, уничтожение целой цивилизации ради поимки нескольких бунтовщиков, как бы талантливы и опасны они ни были, довольно крутая мера. Но приказ есть приказ.

– Вы просканировали корабль? – спросил он. Было известно, что у пиратов тоже есть транспорт, а они все похожи один на другой. Штабной корабль располагал достаточной огневой мощью, чтобы разнести транспорт на атомы прежде, чем тот успеет причинить хоть какой-то вред, но лучше подстраховаться.

– Да, сэр. Уйма мурилия и порядочное количество инертного груза. Живых существ не обнаружено. Офицер вздохнул:

– Каковы инструкции?

– Пристыковаться и разгрузиться. Весь груз в контейнерах, так что разгрузка займет не более двух часов. Он в срочном порядке снят с порожнего рейса, и нам надо поторопиться, чтобы он мог вернуться к обычному расписанию.

– Ладно. Сообщите вниз, в штаб полковника, и если у них нет возражений, давайте разрешение на стыковку и выделяйте роботов для разгрузки трюмов.

– Есть, сэр.

Самого полковника Прайви, разумеется, не беспокоили, но начальник безопасности МСС пришел к тем же печальным выводам, что и дежурный офицер, и не имел возражений. В сорока километрах от штабного корабля транспорт начал маневр сближения, который занял около семидесяти минут.

Штабной корабль, как и транспорт, не был приспособлен для посадки на планеты. Транспорты загружались при помощи трансмьютерных приемопередатчиков, а в особых случаях – с помощью орбитальных барж, поднимавшихся с планеты. Поэтому штабной корабль был рассчитан на снабжение с помощью именно таких транспортов, и стыковка была обычной процедурой. Пилоты обоих кораблей отрабатывали ее на протяжении нескольких сотен лет. Корабли загерметизировали стык и уравняли давление. Теперь они были соединены прочно, словно сваркой, хотя при необходимости могли расстыковаться почти мгновенно.

Служебные роботы дождались, пока откроются створки грузового люка, и двинулись в глубину трюма.

В космической черноте бесшумно расцвел гигантский цветок взрыва. "Пират-Один" взял на борт всю взрывчатку, которую успел наготовить в своих трансмьютерах Звездный Орел. Взрывная волна была направлена в открытые грузовые люки. Штабной корабль был поражен в самое сердце. Но Звездный Орел не хотел оставить ему ни единого шанса. Первый взрыв служил всего лишь детонатором для мурилиевой бомбы невиданной мощи. Меньше чем в три секунды оба корабля полностью превратились в энергию. Вспышка взрыва была видна с поверхности планеты, она затмила солнце.

Истребители, ждущие на орбитах, немедленно ожили и стали искать свой главный корабль, но ничего не увидели. Впрочем, у них не было времени на замешательство. Они немедленно переключились в автоматический режим, запустили двигатели и направились к точке прокола, возникшей на их локаторах.

"Молния", ведомая Вороном и Вурдаль, вывалилась из подпространства, за ней следовали "Каотан", "Индрус", "Чунхофан" и "Сан-Кристобаль", выстроенные неровным клином.

Они провели несколько тренировок на слаженность, но все равно эскадра действовала скорее как сборище одиночек, нежели воинское соединение. Капитанам нельзя было отказать в опыте, но никому из чих не доводилось еще вести широкомасштабное сражение. Каналы связи, соединяющие корабли, на малых расстояниях позволяли общаться буквально со скоростью мысли.

– Матерь Божья! – выдохнула Мария Сантьяго с "Сан-Кристобаля". – Вы только взгляните! У меня все приборы зашкалило!

– Да, похоже, мы уделали поганца, – согласился Ворон, – но не будьте самоуверенны. Здесь осталось еще много плохих парней, и кто его знает, сколько их прячется в тени.

– Внимание! – раздался холодный голос капитана Чуна. – Оба истребителя выполняют короткий прокол. Я…

Не успели они вычислить точку выхода, как истребители возникли в тылу группы, дали несколько залпов из кормовых установок, ушли по расходящимся спиралям и снова вернулись к пиратскому флоту.

– Меня задело! – крикнула Дора Паношка, временный капитан "Каотана". – Ничего серьезного, но эта тварь идет на второй заход!

Клин рассыпался. Ворон заложил мертвую петлю, целясь на головной истребитель. Вурдаль оставила лучевое оружие на попечение автоматики, а сама сосредоточилась на наведении торпед.

– "Каотан"! "Кристобаль"! Бейте по головному истребителю из всех видов оружия! – командовала она. – Остальные – торпедный залп по ведомому!

В этот момент ведущий истребитель широким веером сам запустил больше дюжины торпед. Они, очевидно, были запрограммированы на поражение ближайшей цели. "Чунхофан" и "Молния" обстреляли торпеды из лучевых пушек, но две из них прорвались, развернулись и устремились прямо в корму "Индруса". Пачиттавал перебросил всю мощность на кормовые щиты и попытался оторваться от торпед по высокой дуге. Раздался взрыв, "Индрус" содрогнулся, но не потерял управления.

– "Каотан"! "Кристобаль"! Огонь по головному истребителю! – Голос Вурдаль оставался спокойным и холодным, она полностью владела собой. – "Каотан", шесть торпед веером в корму. "Кристобаль", столько же в середину корпуса. Пошли!

Заметив три веера торпед, приближающиеся с разных сторон, истребитель перенес почти всю защиту на корму и открыл огонь из носовых и бортовых пушек по торпедам, но ему мешал собственный щит, установленный на максимальную мощность. Истребитель сделал все, что мог, но семь торпед из восемнадцати прошли, и все они были направлены в разные точки корпуса.

Три торпеды с "Кристобаля" пробили ослабленную защиту в середине корабля. Истребитель дернулся и завихлял. Две уцелевшие торпеды с "Молнии" ударили в незащищенную носовую часть и превратили ее в сплошную массу рваного, искореженного металла. Потеряв носовое вооружение, истребитель сделался беззащитным для лобовой атаки, и, пока он пытался уклониться, "Каотан" зашел спереди и выпустил шесть торпед ему в брюхо. Истребитель дернулся, и его силуэт исчез с экранов локаторов.

Второй истребитель атаковал поврежденный "Индрус", а "Чунхофан", в свою очередь, заходил в хвост истребителю.

– т-Всем стрелять по второму истребителю! – приказала Вурдаль. – Сосредоточить огонь! Разнесите его! Разбейте!

– Приближается новый объект, и на большой скорости, – предупредил капитан Чун. – Опознать не могу.

– Потом позаботимся!

У щитов был предел прочности, они были рассчитаны в основном на метеоритную атаку, а не на боевое оружие, поэтому численное превосходство неминуемо обеспечивало победу. Лучи пушек полосовали уцелевший истребитель до тех пор, пока он не взорвался.

– Сообщить о повреждениях! – скомандовала Вурдаль.

– Урон незначительный, но мы ограничены в маневре. Сейчас посмотрим, может, удастся подлатать на скорую руку, – ответил Пачиттавал. Остальные корабли отделались легким испугом.

– Неизвестный объект приближается, – сообщил Чун. – Не могу опознать, но он мне очень не нравится.

– Мы с "Чунхофаном" пойдем на перехват, – ответила Вурдаль. – "Сан-Кристобаль", останетесь охранять "Индрус". "Каотан", как только мы ввяжемся в бой, направляйтесь к Пункту-три. "Гром", готовьтесь ввести в бой резервы. Не знаю, что к нам приближается, но это явно тот самый сюрприз, о котором мы так мечтали.

Два корабля пошли навстречу загадочному пришельцу. Форма корпуса указывала, что чужой корабль оснащен несколькими двигателями, но для корабля Вала он был слишком велик, а для прочих судов – чересчур мал. Внезапно форма его изменилась, а в следующее мгновение неизвестный корабль разделился надвое, и обе половины тут же стали вполне узнаваемыми.

– Ах, чтоб тебя! – воскликнул Ворон. – Два Вала в одной связке!

Один Вал продолжал идти прямо, а второй повернул к "Сан-Кристобалю", прикрывавшему поврежденный "Индрус". Корабли Валов были не просто истребители, за их мощным вооружением стоял почти человеческий интеллект. Результат не заставил себя ждать: корабль Вала, сближавшийся с "Молнией" и "Чунхофаном", внезапно выполнил обманный маневр, настолько резкий, что любое живое существо на его борту было бы убито перегрузкой, и открыл огонь из лазерных пушек, одновременно запустив по расходящимся спиралям несколько торпед, нацеленных с невероятной точностью. Ни "Молния", ни "Чунхофан" просто не были готовы к такой атаке, и, кроме того, они сильно проигрывали Валу в скорости, особенно "Чунхофан". Люди вынуждены были взять управление на себя, но думали они намного медленнее, чем Вал, хотя их приказы осуществлялись немедленно. Даже один против двоих Вал сохранял порядочное преимущество.

– Вводите резервы! Повторяю, вводите резервы! Точка выхода из прокола – возле "Индруса"! Сейчас мы.., а, черт!

Корабль Вала сместился почти мгновенно, прежде чем они сообразили, что противник использовал пространственный прокол миллисекундной длительности и оказался прямо под ними. Непрерывно стреляя, он круто устремился вверх, в промежуток между кораблями, в расчете на то, что они не смогут отвечать из опасения попасть друг в друга. Расстояние между кораблями было огромно, но недостаточно велико, чтобы пренебречь такой возможностью.

Вурдаль взяла прицел на волосок выше силуэта "Чунхофана" и выпустила торпеды в момент, когда Вал проходил между кораблями. Почти одновременно вздрогнули от попаданий "Молния" и "Чунхофан", и за спиной Вурдаль раздался стон металла.

– Господи! До чего знакомый звук, – проворчал Ворон. – Впрочем, корабль пока вроде держится.

Однако Валу досталось больше. Огромная скорость не позволяла ему уклониться от попаданий. Взвиваясь по крутой спирали, он сосредоточил весь огонь на кораблях и не смог перехватить торпеды. Шесть из них угодили в цель, и Вал мелькнул на экранах локаторов и пропал из виду.

– Мне сбили ход, – сообщил капитан Чун. – Мощность маршевых двигателей на нуле. Трое убитых и здоровенная дыра в корпусе, как раз перед кормовыми двигателями.

– У меня мощность упала процентов на пятьдесят, управление барахлит, но мы еще держимся, – отозвался Ворон. – Мы останемся с вами, "Чунхофан", и поддержим огнем. Нет смысла возвращаться к "Индрусу", все равно не успеем. А куда подевался этот чертов Вал?

– Сорок два градуса выше плоскости орбиты, дистанция около двадцати тысяч километров, – ответил Чун. – Похоже, он тоже потерял ход. Это уже кое-что. Если бы у него остался хотя бы минимальный резерв тяги, со мной было бы покончено.

– Отлично, тогда я его достану. Может, он, конечно, играет в жука-притворяшку, а может, и нет. Я иду к нему. А вы держите пушки наготове.

Второй Вал действовал гораздо успешнее. Игнорируя обездвиженный "Индрус", он сосредоточил всю огневую мощь на "Сан-Кристобале" и нанес ему серьезные повреждения, сам оставшись невредимым. Мария Сантьяго маневрировала в опасной близости к "Индрусу", чтобы тот мог поддерживать ее огнем, но положение было крайне затруднительным, если не сказать больше.

"Бахакатан" и "Эспириту Лусон", внезапно вынырнув из прокола, захватили Вала врасплох. Он явно не предполагал, что пиратская группа может позволить себе резерв. Вал бросил "Индрус" и "Сан-Кристобаль" и устремился навстречу новым противникам, опасаясь оказаться зажатым в клещи.

Он предпринял такой же маневр, что и его напарник, но добавил еще оборот вокруг продольной оси. Первый залп он произвел еще в нижней точке, потом выполнил заранее рассчитанный мини-прокол, возник выше пиратских кораблей и дал второй залп. Этот прием полностью сбил с толку экипаж "Эспириту Лусон", но капитан "Бахакатана" бен Суда не растерялся и открыл огонь по Валу, уходящему вверх. Все три корабля получили повреждения, но ни один не был полностью выведен из строя.

Оценив свои повреждения, Вал обнаружил, что потерял способность выполнять пространственные проколы, а также утратил часть скорости и маневренности. И хотя пиратские корабли пострадали больше, он расстрелял почти все торпеды, а его противники не потеряли защиты.

* * *

Внизу, на планете, Урубу услышал завывание приближающихся флайеров. Икира и сестры Ч о были уже в корабле, а Сабир как раз ступил на борт истребителя, когда вокруг затрещали выстрелы.

– Уходи! Пошевеливайся! Я задержу их, если смогу, или выберусь другим путем!

Урубу залег за полуобвалившейся стеной и открыл огонь.

* * *

Ворон медленно приближался к подбитому Валу. Защита противника действовала, и оружие, судя по всему, было цело. Оставалось только гадать, действительно ли его корабль потерял ход. Но если нет, то почему он не вернулся и не завершил начатое? Наверняка Вал отчаянно старался исправить повреждения, и это надо было немедленно прекратить.

Вурдаль выпустила одну за другой шесть торпед и получила столько же в ответ, но оба корабля легко расстреляли приближающиеся снаряды из лучевых пушек.

– Ничего хорошего… – вздохнула Манка. – Наши силы равны.

– Давай-давай, не останавливайся, – буркнул Ворон. – По крайней мере ему будет не до ремонта, а мы выиграем немного времени. Может быть, у него торпеды кончатся раньше, чем у нас.

– Он тоже так думает. Он расстрелял мой второй залп, но ответного залпа не сделал.

– Хорошая мысль. Тогда пока не стреляй. Если эта железяка сумеет снова развести пары, я лучше пойду на таран, чем дам ей уйти.

* * *

Второй Вал, хотя и поврежденный, был в лучшем состоянии, чем его напарник, но кое-что его тревожило. Один из кораблей пропал, и локаторы дальнего обзора обнаружили его на орбите Джанипура. Независимо от того, сколько неприятельских кораблей будет уничтожено в бою, успех определялся лишь тем, удастся ли воспрепятствовать достижению главной цели. Понимая это, Вал развернулся и на максимальной скорости устремился к Джанипуру.

– Он преследует "Каотан", – крикнула Мария Сантьяго. – Может кто-нибудь погнаться за ним?

– Мы не выдержим второго удара; – пожаловалась с "Эспириту Лусона" Миди, шеф-пилот Савафунга. – Лучше мы останемся прикрывать вас.

– Я пойду за ним, – раздался голос бен Суды. – Он меня сильно разозлил.

Корабль бен Суды был изрядно побит, но капитан говорил так, словно способен был преследовать Вала на одной силе воли.

Икира Сукота, вновь очутившись на борту "Каотана", радовалась возвращению в родную стихию.

– Надо уходить! – настаивала Дора Паношка. – На нас идет Вал, через четыре минуты он будет на расстоянии выстрела. А мы торчим на стационарной орбите!

– Подождем, – отозвалась Икира. – Включи защиту на полную мощность и следи, чтобы он не зашел снизу, от планеты. Двигатели выведи на полную тягу, но пока не врубай. Я хочу дать Урубу эти четыре минуты.

Ворон, рассматривая корабль первого Вала, забеспокоился.

– Приборы регистрируют энергетические вспышки. Похоже, через пару минут он вернется в строй, и нам нечем будет его остановить. – Он включился в общий канал связи. – "Молния" – поврежденному кораблю Вала. Прекратите ремонтные работы, иначе я буду вынужден протаранить вас.

– Вы желаете совершить самоубийство? – поинтересовался низкий приятный баритон.

– Не особенно, но, если я позволю вам уйти, результат будет тот же. Так лучше уж прихватить на тот свет и тебя.

Вал немного смутился. Похоже, доводы разума не возымели успеха. Он прекратил проверку ремонтных линий, но ничья была для него неприемлема. В такой ситуации она означала поражение. Пока его товарищ гнался за "Каотаном", пираты получили время на ремонт. У Вала тоже не было особого выбора.

В тот момент, когда корабль Вала тронулся с места, Ворон набрал в грудь побольше воздуха и дал полную тягу. С каждой секундой набирая скорость, он несся прямо на Вала, а Вурдаль непрерывно палила из всего бортового оружия, заставляя противника отказаться от защиты и удирать во все лопатки.

Внезапно корабль Вала вспыхнул ослепительным светом и пропал.

Вурдаль не сразу поняла, что случилось, и в первый момент была крайне удивлена.

– Мы его достали, или он удрал?

– Удрал! – Ворон присвистнул. – Я уж думал, что пришла мне пора повидаться с моими предками. Он взорвался, Манка! На экранах полным-полно обломков. Одним меньше, но остался другой. Эй, "Каотан", убирайтесь оттуда поскорее!

Приемный трансмьютер "Каотана" загудел, и Урубу не сошел, а скатился с плиты. Он был весь в крови и изранен, но все-таки жив. Такья Мудабур опустилась перед ним на колени.

– С такими ранами не выживают, – грустно сказала она.

Икира не стала вдаваться в медицинские тонкости. Она мгновенно включила двигатели и стала уходить с орбиты под таким углом, чтобы избежать встречи с Валом. Тот немедленно изменил курс и послал вдогонку "Каотану" залп, к счастью, не достигший цели. Было ясно видно, что даже поврежденный корабль Вала сохранил изрядное преимущество в скорости и маневренности над древним флибустьерским корытом.

Надеяться на помощь "Бахакатана" было нечего, тот просто не мог успеть.

Однако Икира не собиралась драться с Валом один на один. На борту "Каотана" был перстень, и ее первейшей задачей было сохранить его. "Каотан" не успел набрать скорость для пространственного прокола на большое расстояние, но это не имело значения: Вал вообще утратил такую способность. "Каотан" успел Уйти в прокол, когда Вал уже настигал его.

Вал не стал тратить время на сожаления. Раз он не смог предотвратить бегство, оставалось заставить противника подороже заплатить за успех. Он развернулся и на полной тяге устремился к "Индрусу" и "Сан-Кристобалю".

– Он возвращается, – крикнула Мария Сантьяго. – До сближения пять минут двадцать пять секунд. "Индрус" лишен хода, а у меня не работает защита. "Эспириту Лусон", можете вы подойти ближе?

– Ни в коем случае! У меня громадные повреждения. Я постараюсь стрелять по нему, но, если он укроется за вами, я не смогу ничего поделать. Но в моих силах расположиться так, чтобы мы знали, откуда он будет стрелять. Тогда вы сможете сосредоточить огонь на его торпедах.

– Здесь "Бахакатан". К вам я не успеваю, но я заметил, что, преследуя "Каотан", Вал не использовал лучевое оружие. По-моему, у него вся энергия уходит на поддержание скорости, маневренности и защиты. Если кто-нибудь зайдет ему в хвост, Вал будет беззащитен.

– Ну вот! – снова раздался голос Сантьяго. – Как раз такой угол, как мы рассчитывали. В корабль мы не попадем, но сможем расстрелять большинство торпед, а может быть, и все. Посмотрим.

Вал зашел на них по широкой дуге и оставался в зоне огня не более трех секунд. Этого было недостаточно, чтобы вести прицельный огонь, а он выпустил по расходящимся траекториям двенадцать торпед, и три из них прорвались сквозь заградительный огонь. Две ударили по "Индрусу", но не смогли пробить защиту, зато третья взорвалась прямо в середине корпуса "Сан-Кристобаля", почти разорвав корабль надвое.

Вал заложил петлю и пошел на второй заход, попутно перезаряжая торпедные аппараты. Траектории торпед были настолько непредсказуемыми, что стало ясно – Вал поставил корабль на автопилот и лично занялся наведением торпед. Теперь он перенес всю свою мощь на "Индрус". "Эспириту Лусон" держался в стороне, "Сан-Кристобаль" был практически разбит, ч у "Индруса" не оставалось никаких шансов: торпед было слишком много.

В отличие от людей Вал мог одновременно делать несколько дел, но контроль над дюжиной торпед под непрерывным огнем был почти на пределе его возможностей. Он заметил, что его локаторы зафиксировали еще один прокол пространства, но, опасаясь потерять торпеды, не стал отвлекаться.

Пушки "Индруса" сделали больше, чем могли, но четыре торпеды прорвались и сошлись в одной точке, вблизи кормы, где были расположены двигатели. Корабль содрогнулся. Оторванная кормовая секция начала вращаться в одном направлении, а остатки носовой части – в другом. После этого Вал обратил наконец внимание на нового противника и открыл огонь из всех носовых орудий. Но это ему не помогло.

Широко открытый носовой заборник "Грома" надвинулся на него, как распахнутая пасть чудовищной рыбы, и прежде чем Вал успел что-то сделать, его корабль был затянут внутрь и превращен в энергию. Заборник "Грома", питавший его могучие двигатели, был так велик, что заглатывал астероиды втрое больше, чем корабль Вала.

– Всем оставаться на местах, – спокойно произнес Звездный Орел. – Я подберу всех. Тем, у кого самые большие повреждения, приготовиться к приему в грузовые отсеки, остальным – к швартовке к наружным причалам. Сначала я возьму "Молнию" и "Чунхофан", потом вернусь сюда. Мне понадобятся и обломки. Подберите тела убитых. Битва окончена.

Ворон шумно вздохнул:

– Подумать только! И предполагалось, что это будет наиболее легкая задачка.

* * *

Потери были велики, но не настолько, как опасался Козодой. Мария Сантьяго и два кентавра из ее экипажа, одетые в скафандры, остались живы, но корабль был разбит, и остальные трое погибли. Ворону было особенно жаль Человека-Скалу, как он про себя его называл. Замкнутый и необщительный парень с лицом грубо высеченной каменной статуи был отменным партнером в любой карточной игре.

На "Индрусе" по иронии судьбы выжили только Лалла Пачиттавал и Суни Бандереш, жена канонира. Они находились в кормовых отсеках, пытаясь исправить двигатели, и были в скафандрах. Рави Пачиттавал надевал скафандр только в случае крайней необходимости, а его канонир во всем стремился подражать командиру. Сантьяго, наоборот, с самого начала заставила каждого надеть скафандр – просто на всякий случай. Это спасло не всех, но по крайней мере ее саму.

Итак, ценой победы стали пять жизней и два корабля.

– Если так пойдет и дальше, четвертый перстень просто некому будет забрать, – угрюмо заметил Козодой.

– Мы понесли потери не во время самой операции, а при отходе, – возразила Хань. – И в следующий раз нужно все лучше продумывать. Мы просто не можем себе позволить, чтобы такое повторилось. На этот раз враг недооценил нашу численность и силу, но впредь они этой ошибки не повторят. Мы заплатили большую цену, но урок того стоил. Если мы используем этот опыт, то в следующий раз обойдемся без таких потерь.

– А как насчет нашего трофея? – спросил Козодой. Айзек Клейбен прокашлялся:

– Поразительное устройство. Оно пассивно, как мы и предполагали, так что обнаружить его на расстоянии невозможно. Этот, как мы говорим, "камень" сделан из хорошо проводящей синтетической керамики, и электронные схемы встроены в него. По сути дела, они являются его структурой! Конструкция несколько примитивна, но у меня нет представления, что это за материал, и я не смог бы сделать такой же перстень.

– Но он тот самый, о котором говорилось в рукописи? – настаивал Козодой.

– Кто знает? Не добравшись до кода, заключенного в нем, ничего нельзя говорить с уверенностью. Впрочем, я все равно вряд ли бы его понял, ведь это очень старый код. Возможно, язык ассемблера первоначального программного ядра Главной Системы. Единственное, что я могу сказать, пока мы не сделаем попытки использовать перстни, – это модуль, предназначенный для непосредственного подключения к некоему приемнику информации. Иными словами, вероятно, это и есть то самое, за чем мы охотимся. Команда перекрытия и прямого доступа к программному ядру Главной Системы была преднамеренно разделена на пять частей. Возможно, это было сделано не столько из страха перед компьютером, сколько ради того, чтобы ни один из его создателей не смог независимо от других обрести такое могущество. Для любой, самой минимальной модификации требовались совместные действия всех пятерых. Готов держать пари, что, когда мы увидим приемники информации, они окажутся разнесенными достаточно далеко, чтобы именно, пять человек могли вставить перстни на место.

– Интересно, – сказала Хань. – Какую рожу скорчит Чен, когда узнает, что он всего лишь один из равных. Даже если он предполагает, что остальные четверо будут под полным его контролем, у каждого из них все равно остается абсолютное право вето. Впрочем, я не уверена, что мы вообще получим доступ к компьютеру.

Козодой изумленно воззрился на нее:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Перстни могут только отпирать пять терминалов или какой-то непосредственный интерфейс, с которого можно считывать и передавать данные в программное ядро Главной Системы. Но где гарантия, что мы знаем ее язык?

– Узнаем, – ободряющим тоном сказал Клейбен. – Настойчивость, с которой Главная Система преследует нас, уже достаточная гарантия. А во-вторых, первоначально Главная Система была гораздо меньше и проще, чем та, с которой мы имеем дело сегодня. Перстни – это больше чем просто выключатель. Это еще все пароли и инструкции компьютеру по поводу взаимодействия с их владельцами. Готов поклясться, что предусмотрен какой-то способ непосредственного доступа, может быть, даже вербальный. Зачем создателям Системы было осложнять самим себе жизнь? Им приходилось ежедневно общаться с машиной. Однако чтобы изменить программное ядро, требуется полное согласие, и в этом проблема. Разумеется, остаются гипноз или ментопринтер, но машина вполне может распознать насилие. Представьте себе, что интерфейсы выглядят так же, как те, что стоят на космических кораблях. Они имеют доступ к разуму человека, который ими пользуется, а поскольку примитивные способы ментального воздействия были известны задолго до появления первых компьютеров, создатели Системы наверняка приняли меры для распознавания и ликвидации результатов такого воздействия.

– Вероятно, вы правы, – согласился Козодой, – но эта проблема в будущем, а пока перед нами стоят другие, более насущные. На этот раз мы по крайней мере знали, где находится перстень и кто им владеет. 3 отношении двух других у нас гораздо меньше информации, а что касается четвертого – о нем мы вообще ничего не знаем.

– Меня не меньше беспокоят боевые качества наших людей, – заметила Хань, – вернее – полное отсутствие таковых. Я просмотрела записи боя, а Звездный Орел обследовал "Эспириту Лусон" и нашел его повреждения крайне незначительными. Все системы полностью работоспособны, включая межзвездный двигатель, оружие и защиту. Их просто слегка тряхнуло, но они фальсифицировали рапорт о повреждениях и просто-напросто отказались участвовать в бою. "Эспириту Лусон" находился достаточно близко от Вала и имел все возможности задать ему перца. Вместо этого они позволили погибнуть пятерым людям и одному кораблю.

Козодой кивнула – Да, да, я тоже просмотрел все рапорты. Они сделали едва ли минимум из того, что от них требовалось. Хотят поживиться на дармовщинку. Ну ничего, это у чих не выйдет. Правда, я не думаю, что открытый конфликт или дисциплинарные меры принесут пользу. Достаточно и того, что на них и так уже все смотрят косо. Возьмем их на заметку и предложим каждому из экипажа либо явиться с повинной, либо отправиться под ментопринтер. Кстати, им предстоит завести корабль внутрь "Грома", чтобы заняться ремонтом. Безусловно, они уже позаботились о том, чтобы повреждения соответствовали рапорту, но дело не в этом. Звездный Орел, можешь ли ты перепрограммировать их пилота с тем, чтобы в случае чего перехватить управление или, на худой конец, вообще скомандовать ему самоликвидацию?

– С удовольствием, только зачем затевать эту возню?

– Затем, что разбирательство сейчас принесет нам больше хлопот, чем оно стоит; Савафунг непременно найдет, на кого свалить вину. Просто надо на будущее обеспечить за ними контроль. И, безусловно, мы переведем на "Эспириту Лусон" Марию Сантьяго или кого-нибудь с "Индруса" – пусть будут нашими наблюдателями. Сейчас люди Савафунга радуются, поздравляя себя с успехом, но это ненадолго. Рано или поздно те из них, кто способен думать самостоятельно, сделают выводы и пожалеют, что не захотели рискнуть жизнью у Джанипура. Нам всем предстоит пойти на риск и на жертвы.

Звездный Орел и Хань подумали и согласились.

* * *

Последующие дни были заняты ремонтом, но теперь, когда наконец-то началось настоящее дело, Козодой ощущал растущее нетерпение. Он постоянно размышлял о тех мирах, где находились еще два перстня. До битвы при Джанипуре эти планеты были обследованы настолько тщательно, насколько это можно было сделать с орбиты.

– На Чанчуке существует обычный порядок управления через Центры, – говорил он, беседуя с Урубу. – Судя по данным радиоперехвата, они разговаривают на каком-то из китайских диалектов, который на Земле давно уже не в ходу. Хань не смогла разобрать ни слова, хотя утверждает, что поняла бы письменную речь. Грамматика и произношение разошлись настолько, что фраза "на столе лежит карандаш" произносится как "свинцовые трубы меня заморозили". У нас нет ментопринтерных картриджей этого языка.

– То, что они китайцы, меня не удивляет, – заметил Урубу. – Половина колониальных миров происходит от китайцев или индийцев, потому что к моменту начала расселения те и другие составляли около половины человечества. А что касается языка, то у меня свой особый способ ему научиться.

– Не сомневаюсь, но это значит, что нам придется вернуть тебя на борт, снять ментокопию, провести сравнительный анализ и создать собственную языковую программу. Еще меня тревожит, что нельзя повторно использовать тот же подход – превращение в сотрудника безопасности Центра и все остальное. На этот раз нам, возможно, придется посадить корабль прямо в спальне верховного администратора. На орбите вокруг Чанчука ждет штабной корабль МСС, и внизу этой публики не меньше, чем было на Джанипуре. Только теперь они получили урок и хорошо его усвоили. Главная Система, вероятно, вовсю штампует новых Валов, которые будут явно не слабее старых. Нам надо получше подготовиться к следующей попытке.

– Согласен. А если пока отложить Чанчук до тех пор, пока не изучим его получше? И возможно, к этому времени у нас появятся какие-то резервы. На что похож другой мир?