Текст книги "Конор Макгрегор. The Notorious. Неисправимый"

Пособие и галстук-бабочка

Пока Макгрегор стоял в центре клетки после боя с Бримэджем, укутанный в ирландский триколор (ему пришлось немало пободаться со шведской комиссией, чтобы вообще пронести флаг с собой в клетку), к нему с микрофоном подошел Кенни Флориан, ветеран UFC, комментатор и аналитик в эфире (именуемый еще «приглашенным комментатором»). После того как Макгрегор произнес несколько слов о том, что Бримэдж слишком сильно вложился в этот поединок, и о том, как важно выходить на бой без груза лишних эмоций, Флориан начал убирать микрофон прочь и говорить в камеру. Джон Кавана напомнил своему подопечному об обещанной премии.

Флориан сравнительно недавно присоединился к команде комментаторов UFC, но он вполне неплохо усвоил свою базовую подготовку по работе в кадре, поэтому, когда Макгрегор бросился, чтобы выхватить микрофон у него из рук, Флориан, к его чести, так его и не отдал. Поднеся микрофон к губам, Макгрегор выкрикнул: «Дэйна! Шестьдесят штук, детка!» Само выступление и эта реплика обеспечили Макгрегору премию в 60 тысяч долларов за лучший бой вечера, немедленную аудиенцию у президента UFC Дэйны Уайта и место на пресс-конференции после боя – редкая честь для бойца из андеркарда[6]6
  Андеркард – поединки, проходящие перед основным боем, «разогрев».


[Закрыть].

КАРЬЕРЕ КОНОРА МАКГРЕГОРА НЕМАЛО ПОСПОСОБСТВОВАЛИ ЕГО ОБАЯНИЕ И НЕПРИНУЖДЕННОЕ ОСТРОУМИЕ, НО НЕ В МЕНЬШЕЙ СТЕПЕНИ ЕЕ ДВИГАЛИ ТЩАТЕЛЬНОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ И ДАЛЬНОВИДНОСТЬ.

Секрет его успеха связан скорее с поведением и с имиджем за пределами клетки, нежели в ней. Нигде это не было так очевидно, как на той пресс-конференции после боя, для которой он вырядился в свой лучший костюм и даже надел галстук-бабочку. Бессмертная фраза «Я слез с пособия [по безработице]!» увенчала собой идеальный вечер: все шло как по нотам и внутри клетки, и за ее пределами. В одночасье этот маленький вычурно одетый ирландец с нокаутирующим ударом и бездонным запасом коротких острот стал главной темой для разговоров в мире смешанных единоборств.

Было важно, чтобы фанатам UFC понравился Конор Макгрегор, но более важным было первое впечатление, которое Макгрегор произвел на Дэйну Уайта. И хотя их отношения кардинально изменятся в ходе продвижения Макгрегора к славе, именно дружба Макгрегора с Уайтом даст амбициозному бойцу великое множество возможностей, которые большинству бойцов попросту недоступны. Да, возможно, Макгрегор был обаятелен вне клетки и выдавал зрелищные бои, когда оказывался внутри нее, но величайший его актив достался ему по праву рождения. В глазах у Дэйны Уайта, должно быть, замельтешили знаки евро, как только он понял, что острый на язык Макгрегор станет для него ключом к огромной и ранее совершенно игнорируемой демографической группе: ирландской диаспоре.

Бостонский боевой ирландец

Хотя единоборства сводятся к противостоянию индивидуальностей, а команды, в которых тренируются бойцы, космополитичны по своему составу, национальная гордость является самой мощной движущей силой в бойцовских промоушенах. Один из первых значимых боксерских поединков в истории состоялся в Лондоне между Венецианским Гондольером и англичанином по имени Боб Уитакер. Этот поединок обрел скандальную известность и вообще состоялся лишь потому, что граф Бат услышал рассказ о подвигах Гондольера и стал утверждать, что ему не сравниться с добрым англичанином; он потратил деньги, и Гондольера привезли в Англию, чтобы тот смог принять участие в бою. В современную эпоху UFC отчаянно раскручивал рожденного в Америке Кейна Веласкеса в роли первого мексиканского чемпиона UFC в супертяжелом весе, чтобы охватить огромную прослойку латиноамериканцев и испаноязычных американцев в США, которые генерируют немало денег из тех, что вообще есть в боксе. Дон Кинг делал ровно то же самое с весьма непримечательным боксером – тяжеловесом пуэрториканского происхождения Джоном Руисом, – доведя его до титула первого латиноамериканского чемпиона в тяжелом весе. Ни для кого не секрет, что начиная с 2012 года Флойд Мейвезер-младший – в деловых вопросах искушенный не менее чем в боксе – специально ставил свои бои на уикенд Синко де Майо (праздник по случаю знаменитой победы мексиканской армии в 1862 году) и сходился на ринге с любым сколько-нибудь перспективным южноамериканцем, который, по его мнению, мог принести ему максимальное количество платных просмотров.

Эта традиция восходит к первому великому промоутеру бокса Тексу Рикарду. У Рикарда был Джек Демпси, чемпион мира в супертяжелом весе, и он отчаянно хотел первым в истории бокса сделать кассу за бой в размере одного миллиона долларов. Поскольку Демпси был олицетворением типично американской истории «из грязи в князи», Рикард решил свести его с Джонни Иностранцем и сыграть на патриотизме американского народа. Первыми двумя боксерскими поединками, сделавшими кассу в один миллион долларов, стали бой Демпси против героя французской войны Жоржа Карпантье (1,78 миллиона) и бой Демпси против аргентинского «Дикого быка Пампасов» Луиса Фирпо (1,25 миллиона). Бой на ринге – это только получасовое спортивное состязание двух людей, и он никогда не будет являть собой нечто большее. Но бой может стать по-настоящему успешным деловым предприятием лишь тогда, когда он разрекламирован до такой степени, что люди начинают верить, будто это нечто гораздо, гораздо более значимое, чем драка за деньги двух бедолаг в трусах и перчатках.

Ирландия не была первостепенной целью. Макгрегору придется повременить с возвращением UFC на его родину, зато сами ирландцы по-прежнему оставались огромной частью американской жизни и стали таковой как минимум с первой половины девятнадцатого века, когда волны иммигрантов доплыли из Ирландии к берегам Соединенных Штатов. И если население Ирландии составляет чуть менее пяти миллионов человек, а на всем Изумрудном острове проживает около семи миллионов человек, то в Америке порядка тридцати пяти миллионов идентифицируют себя как людей с ирландскими корнями. Это мощная демографическая группа.

В пиковый период их миграции в Соединенные Штаты ирландцы считались людьми низшего сорта. Псевдонаука, окружавшая вопросы расовой и этнической принадлежности людей в то время, предписывала относить ирландцев к другим «небелым» группам населения. Их охотнее ассоциировали с афроамериканцами, приписывая схожие манеры поведения, – действительно, одним из самых стойких убеждений было то, что ирландцы были «неграми, вывернутыми наизнанку». Печально известная вывеска «Ирландцы не требуются» символизировала все то предвзятое отношение, с которым они сталкивались в других краях по обе стороны Атлантического океана.

Потому может показаться странным то, что первые спортивные знаменитости Соединенных Штатов были людьми ирландского происхождения. Пэдди Райан родился в Типперэри и некоторое время считался лучшим бойцом в США. Райана сверг с престола человек, который в будущем станет первым общепризнанным чемпионом мира по боксу, – Джон Л. Салливан, «Бостонский крепыш». Немногие бойцы имели такую грандиозную харизму, как Салливан, и ни один не мог сравниться с ним по влиянию на профессиональный бокс. Салливан был, попросту говоря, живым воплощением маскулинности. На заре карьеры он стал легендой баров благодаря своей бессмертной фразе, которой открыто бросал вызов всем присутствующим: «Я поколочу здесь любого сукина сына». Салливан, одинаково успешно сокрушавший как лучших боксеров, так и безымянных пьяниц, как голыми руками, так и в перчатках, не знал себе равных. Он путешествовал в Лондон и Париж, чтобы сразиться там с представителями каждой из стран, и предлагал тысячу долларов любому, кто сможет продержаться с ним на ринге четыре раунда. Утверждается, что Салливан нокаутировал в общей сложности свыше четырехсот человек.

НО ЕГО САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ВРАГ СРАЖАЛСЯ С НИМ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ЗА ПРЕДЕЛАМИ РИНГА.

Ричард К. Фокс был, пожалуй, самой значимой движущей силой роста американской спортивной культуры в конце девятнадцатого века. Фокс был не бойцом, а прохвостом. Вскоре после своего переезда в Соединенные Штаты он начал писать первые крупные спортивные передовицы страны в The National Police Gazette. Его произведения находили отклик в среде рабочего класса Америки, и вскоре Фокс разбогател на своих текстах, а затем стал владельцем издания. Термин «спорт» Фокс трактовал весьма вольно: казалось, он считал конкурсы по поглощению еды и попытки установить разного рода нелепые мировые рекорды равнозначными любимым развлечениям нации – бейсболу и боксу.

Фокс хотел стать промоутером Салливана и считал, что сможет сделать их обоих богатыми, но Салливан не желал якшаться с беспринципным промоутером, имевшим репутацию (заслуженную или нет – неясно) человека, не гнушавшегося договорняков и глумившегося над спортом. Каждый раз, когда Салливан обращался к своим зрителям после боя, он тыкал Фокса носом в грязь, неизменно произнося напоследок фразу: «Ваш всегда на уровне Джон Л. Салливан». После того как он победил Пэдди Райана, большинство людей считало Джона Л. Салливана чемпионом и тем человеком, которого нужно одолеть, чтобы стать чемпионом самому. История гласит, что когда Салливан познакомился с Райаном, тот был настолько беден, что Салливан по доброте душевной разделил с ним свой гонорар за бой. Фокс, надеясь наказать Салливана за его оскорбления, объявил своего человека, Джейка Килрейна, чемпионом мира и обеспечил ему чемпионский пояс, пока Салливан гастролировал по Европе. Когда Салливан позже отмутузил Килрейна в 1889 году, его собственные претензии на титул больше не подлежали никакому сомнению: он был чемпионом. Ирландские жители Бостона, многие из которых влачили такое же существование, что и старина Пэдди Райан, собрали десять тысяч долларов, чтобы заказать пояс чемпиона мира для Салливана, на лицевой стороне которого было бриллиантами выведено его имя. Тронутый любовью своих собратьев-бостонцев, Салливан объявил, что, хотя он и выиграл тот пояс, которым Фокс одарил Килрейна, он «не повесил бы эту штуку даже на шею шелудивому псу».

За столетие с небольшим, минувшее с того боя, Бостон произвел на свет кучу других первоклассных боксеров. Сэм Лэнгфорд, «Бостонское смоляное чучелко», был настолько успешным боксером и настолько плодовитым нокаутером, что вплотную подобрался к статусу первого чернокожего, которому позволили бы бросить вызов за титул чемпиона мира в супертяжелом весе. Марвин Хаглер по прозвищу «Изумительный», великий боец в среднем весе, тоже был чернокожим бостонцем. Был еще и легендарный Рокки Марчиано, «Броктонский блокбастер», сын итальянских иммигрантов и один из двух боксеров в истории, завершивших карьеру непобежденным в качестве чемпиона мира в тяжелом весе. «Ирландец» Микки Уорд родился в Лоуэлле, штат Массачусетс, но был не менее популярен в нескольких километрах оттуда, в Бостоне.

Каждый из этих людей пробил себе путь из гетто, но никто из них не мог сравниться с Салливаном в его роли движущей силы перемен в обществе. В XIX и начале XX века, когда отношение к ирландцам в целом и к католикам в частности оставалось недоброжелательным, Салливана прославляли в газетах как «самого благородного римлянина из всех». Черные, ирландцы, итальянцы, неважно – бои всегда были величайшим социальным лифтом.

Стив Коллинз, ирландский электрик, который по два раза сходился на ринге и с Крисом Юбэнком, и с Найджелом Бенном и с которым великий Рой Джонс-младший так и не собрался драться, называл Бостон вторым домом для бойца из Ирландии. Когда Конор Макгрегор в паре новых дорогих очков от Ray-Ban с опозданием появился на своем третьем видеоинтервью с Ариэлем Хельвани для The MMA Hour, чтобы похвастаться, сколько денег он просадил в казино, Хельвани удивил его звонком от Коллинза. Последний не мог сказать ничего, кроме добрых слов о городе Бостоне и, что более важно, о Макгрегоре. Со своей стороны Макгрегор регулярно наведывался потренироваться в спортзал Celtic Warrior Boxing Gym, принадлежавший брату Стива, и явно испытывал сильные чувства к семье Коллинзов. Когда Стив объявил зрителям, что, по его мнению, у Конора есть все необходимое, чтобы стать великим чемпионом, было ясно, что молодой ирландец за солнцезащитными очками пускает слезу. «Ты самый лучший, а я самый последний», – ответил Макгрегор.

Еще одним радостным аспектом бостонского дебюта Макгрегора стало возвращение Тома Игана в UFC, пусть и в другом качестве. Теперь Иган стал ирландским эмигрантом: он жил в Бостоне и в преддверии боя тренировался с Макгрегором, а затем занял место в углу своего старого школьного друга на ринге. Короткие видеозаписи их совместных тренировок в бостонском спортзале UFC показали, что, несмотря на смену обстановки, эти двое по-прежнему очень хорошо знают маневры друг друга.

И если Джон Кавана давал понять, что присутствие Игана ничего глобально не изменило, отметив, что «тренировки шли на протяжении десяти лет, предшествовавших этому. <…> Самого себя я тренировал по большей части сам, так что присутствие с нами Тома – это роскошь», то Макгрегор был полон энтузиазма в отношении Игана, а сам Том смог показать Каване и Макгрегору достопримечательности Бостона. UFC, уже сделавший большую ставку на Макгрегора, устроил ему торжественный выход на ринг с прожекторами и музыкой, и когда молодой дублинец направлялся к клетке со своими двумя друзьями, было видно, что шедший позади него Том Иган наслаждается каждым мгновением действа.

Во втором бостонском ивенте UFC в августе 2013 года Макгрегор вновь оказался в андеркарде. Он уже приковывал особое внимание публики, но пока не получал никакого особого отношения к себе. Макгрегор был поставлен в бой против Макса Холлоуэя, и этот поединок стал одним из тех, что приобретают куда большую значимость уже в ретроспективе – все из-за последующих достижений бойцов. После жестокого поражения в своем дебюте в UFC в 2012 году Холлоуэй улучшил свою серию в UFC до 3–2. По первым шагам Холлоуэя в карьере было понятно, что у него есть талант – поставленный джеб, умение работать телом и превосходно пользоваться размахом рук, когда он не забывал об этом. Но у Холлоуэя была еще и склонность размахивать руками и прыгать на соперника коленом вперед, просто чтобы развлечь зрителей.

Хотя у Макгрегора было два-три сантиметра преимущества над Холлоуэем в размахе рук, рост его противника делал его менее удобным для Конора в сравнении с большинством бойцов полулегкого веса, которых Макгрегор обычно атаковал сверху вниз. Конечно, переход от 163-сантиметрового согбенного Маркуса Бримэджа к 180-сантиметровому Максу Холлоуэю, привыкшему держаться прямо, получился весьма экстремальным: Конор опробовал две крайности полулегкого дивизиона. Поставленная ударная техника Холлоуэя стала настоящим испытанием для Макгрегора. Что еще более важно – этот бой ознаменовал явный прогресс Конора во всех аспектах единоборств.

И ХОТЯ МАКГРЕГОР ВСЕГДА БЫЛ ПОКЛОННИКОМ ЛЕВОГО РАУНД-КИКА И ПРЯМОГО УДАРА ЛЕВОЙ НОГОЙ, БОЙ С МАКСОМ ХОЛЛОУЭЕМ СТАЛ ПОВОРОТНЫМ МОМЕНТОМ В ЕГО РАЗВИТИИ.

Конор показал, что теперь в его манере драться появился больший упор на удары ногами. Начинавший некогда как прямолинейный и ограниченный боксер, Макгрегор теперь превращался в одного из самых результативных мастеров киков в UFC. И если в основном удары ногами в ММА – это удары из муай-тай и кикбоксинга, то есть размашистые круговые и время от времени толкающие прямые, то у Макгрегора все было иначе: на его технику гораздо сильнее повлияли традиционные боевые искусства, такие как тхэквондо. Практика в тхэквондо и карате, как правило, сосредоточивается на правильном отводе ноги в подготовке к удару и сгибании колена, чтобы удар получился резким, как щелчок (снэп). Самым важным элементом в бою с Холлоуэем оказалась классическая техника, которую в мире ММА в то время едва ли ценили по достоинству: боковой удар ногой.

ВВЕДЕНИЕ В БОКОВОЙ КИК

Боковой удар ногой знаком любому, кто смотрел фильмы о кунг-фу в какой-то момент своей жизни. Нога помещается перед корпусом, а затем выбрасывается в бок оппонента, часто в конечной точке подскока к противнику. Это был любимый прием американского кикбоксера (и бывшего личного тренера Элвиса Пресли) Билла «Суперфута» Уоллеса. Он травмировал свою правую ногу еще до того, как занялся кикбоксингом, поэтому вместо того, чтобы сосредоточиться на отработке приемов обеими ногами в равной степени, рискуя все равно не получить никакой пользы от правой ноги, он сосредоточил все свои усилия на отработке ударов передней ногой. Хуки ногой, раунд-кики и боковые удары Уоллес готовил из одного положения – повернувшись боком и скрутив переднюю ногу так, чтобы колено оказалось перед грудью, – из-за чего ему удавалось сделать эти три удара неотличимыми друг от друга, и неизменно случалось так, что к тому времени, когда противник понимал, какой удар летит в его сторону, было уже слишком поздно что-либо с этим делать. И хотя Уоллес был знаменит своими зрелищными хай-киками, большинство своих оппонентов в кикбоксинге он нокаутировал именно боковыми, направляя удар в брюхо оппоненту в ту секунду, когда тот пригвождал свои руки к голове в ожидании удара в голову.

Проблема с боковым ударом ногой в смешанных единоборствах ровно та же, что и с любым другим ударом ногой. Бойцы ММА смотрели на них и думали: «Хороший борец в одно мгновение проведет мне тэйкдаун». Это серьезная проблема. Боковой удар ногой можно легко парировать, он может попасть противнику в локоть или, если цель слегка отклонится от линии удара, может пройти мимо. Если боковой удар ногой минует цель таким образом, что соперник окажется на стороне икры бьющего, то бьющий сразу откроет легкий проход к своей спине. Угроза того, что нога после удара окажется поймана оппонентом, не так серьезна, как угроза оказаться после слегка неточного удара вне позиции, не суметь развернуть бедро и убрать ногу и оказаться в положении, когда нужно отбиваться от попытки оппонента провести тэйкдаун.

Как следует из названия, боковой удар наносится бьющим в бок, а не прямо перед собой, где боец концентрирует большую часть своих усилий. Чтобы произвести боковой удар, боец должен встать боком перед противником. Это включает в себя принятие более развернутой, боковой позиции, которая имеет ряд существенных недостатков. Она увеличивает расстояние между задней рукой бьющего и противником, устраняет угрозу немедленного хука передней рукой, ставя тело почти в такое же положение, какое оно принимает в завершающей точке хука, а также делает переднюю ногу уязвимой для низких раунд-киков. Этот конкретный момент через несколько лет обретет колоссальную важность в одном из самых сложных боев в карьере Макгрегора.

Намек на потенциал бокового удара ногой дал поединок 2010 года между тогдашним чемпионом в среднем весе Андерсоном Силвой против одного из величайших борцов в истории смешанных единоборств, Демиана Майи. Силва боялся вступать в любой контакт, итогом которого могла бы быть схватка с бразильским знатоком джиу-джитсу в партере, и поэтому он прибегнул исключительно к низким лоу-кикам по ногам Майи. Раунд-кик в бедро, традиционный в кикбоксинге и муай-тай, может легко привести к тому, что нога бьющего поднимется по ноге оппонента выше, и оппоненту останется лишь пройти в ноги, чтобы провести тэйкдаун. Боковой удар ногой по низкой траектории атакует переднюю часть ноги противника, вынуждая ее распрямляться, – после такого удара захватить ногу гораздо сложнее. Позже Джон Джонс, великий полутяжеловес, использовал боковые удары с низкой траекторией, чтобы заглушить продвижение оппонента вперед.

Столкнувшись с преимуществом Макса Холлоуэя в росте и размахе рук, Макгрегор обнаружил, что боковой удар служит отличным оружием, которым можно помешать Холлоуэю подходить близко.

Это было подтверждением одной из теорий Брюса Ли: ценность бокового удара с низкой траекторией аналогична ценности джеба в боксе – в том, что это самое дальнобойное оружие и самое близкое к противнику, – но имеет дополнительный бонус за счет того, что выбранная мишень находится ближе, чем голова противника. В течение двух раундов Макгрегор наносил боковые удары по передней ноге Холлоуэя всякий раз, когда казалось, что Макс хочет сократить дистанцию и провести свою атаку (рисунок 1).

Но ключевой момент в науке ударов заключается в том, чтобы заставить противника внести коррективы в свои действия и немедленно извлечь выгоду из этих коррективов. Вскоре Макгрегор начал развивать успех этих боковых ударов ногой с низкой траекторией точно так же, как любой хороший боксер стал бы развивать успех своих джебов, попадающих в цель.

Поскольку Холлоуэю с трудом удавалось к нему подступиться, Макгрегору нужно было как-то решать задачу с дистанцией между ним и собой, чтобы начать попадать в цель своей хваленой левой. Для этого он начал использовать прыжковый удар со сменой ног, bicycle kick. Конор поднимал свою переднюю ногу и подпрыгивал, как будто собирался нанести боковой удар по передней ноге Холлоуэя, но вместо этого отталкивался с опорной ноги и наносил удар задней ногой по голове или телу Холлоуэя (рисунок 2).

Рисунок 1

Когда Макгрегор приземлялся на мат после удара в прыжке, он контролировал переднюю руку Холлоуэя и бил прямым левой в защиту соперника. Это был все тот же классический прием из букваря левши, заключающийся в том, чтобы завести переднюю ногу за переднюю ногу противника и выровнять левое плечо с осевой линией его тела, только скрытый вычурным прыжковым ударом, которого было более чем достаточно, чтобы отвлечь Холлоуэя и вынудить отступить к ограждению клетки, после чего часто следовал резкий удар левой, попадавший в цель.

В нехарактерной для себя манере Макгрегор повалил Холлоуэя на настил и контролировал его там в течение оставшейся части второго раунда и большей части третьего. Он одержал уверенную победу единогласным решением судей и продолжил свое движение к вершинам дивизиона. Но что-то было не так. В середине боя, уложив Холлоуэя на пол, Макгрегор начал проходить гард гавайца, пытаясь просунуть свое колено так, чтобы взять оппонента в сайд-маунт. Холлоуэю удалось сохранить «четверть» гарда – это последний возможный уровень защиты, где лодыжка нападающего оказывается зажатой между ног лежащего под ним человека. Это видно на рисунке 3.

Рисунок 2

Рисунок 3

Макгрегор поддерживал подхват левой рукой, держа ее у Холлоуэя под мышкой, чтобы тот был прижат к полу и не мог атаковать спину Конора. Холлоуэй начал пытаться надавить на колено противника сбоку, используя свои бедра, чтобы оттянуть лодыжку Конора назад – это движение можно использовать, чтобы вывести из равновесия борца, лежащего сверху, и отбиться, приняв более выгодное защитное положение. Но в момент движения пойманная в ловушку нога Макгрегора распрямилась, а бедра Холлоуэя послужили упором для нее, оказавшись сбоку от колена Конора. В этот момент что-то щелкнуло. Как только начался третий раунд, Конор немедленно уложил Макса на настил и удерживал его там до конца боя. Макгрегор одержал комфортную победу единогласным решением судей, но вскоре обнаружил, что то, что он почувствовал посреди боя, было разрывом передней крестообразной связки его колена. Разорванные кресты – довольно распространенная травма в спортивном мире, но длительное время восстановления и тот факт, что спортсмену очень легко схлопотать рецидив такой травмы, могут привести к тому, что на ринг или на поле вернется уже совсем другой человек.

Вернувшись в эфир The MMA Hour после травмы, Конор выглядел беспокойным. Он в течение нескольких недель был в Лос-Анджелесе без семьи или команды, работая над восстановлением колена. «У меня здесь ни семьи, ни друзей, я в маленькой комнате совсем один», – сказал Макгрегор Хельвани, давая с веб-камеры хороший ракурс своей травмированной ноги. Он утверждал, что возвращение такой рельефности мышц за столь короткий промежуток времени – явление беспрецедентное: «Передняя связка, внутренняя боковая связка, задняя крестообразная связка, все эти гр***ные связки». Макгрегор не раскрыл, до какой степени эта травма повлияла на него психологически. Джон Кавана сообщает, что, узнав новости о травме, Макгрегор скрылся на машине своего менеджера и пропал – пока лидеру SBG не удалось связаться с ним в Ирландии и уговорить его еще раз все обдумать. Несколько месяцев спустя Макгрегор объявил, что UFC предварительно забронировал арену O₂ в Дублине на май, но в случае чего организация будет готова отложить ирландское мероприятие до тех пор, пока он не поправится.

ОДЕРЖИМОСТЬ И СОРЕВНОВАТЕЛЬНЫЙ ДУХ МАКГРЕГОРА ПРОЯВИЛИСЬ ВО ВСЕЙ КРАСЕ, КОГДА ОН ПЕРЕЧИСЛИЛ ТОЧНОЕ КОЛИЧЕСТВО НЕДЕЛЬ, КОТОРЫЕ ПОТРЕБОВАЛИСЬ ВЕЛИКОМУ ЖОРЖУ СЕН-ПЬЕРУ, БОЙЦУ UFC В ПОЛУСРЕДНЕМ ВЕСЕ, ЧТОБЫ ВОССТАНОВИТЬСЯ ПОСЛЕ АНАЛОГИЧНОЙ ТРАВМЫ.

Ирландец явно сел и внимательно подсчитал: он утверждал, что, хотя технически по календарю Сен-Пьер отсутствовал в течение десяти месяцев, в неделях это было ближе к году. Макгрегора лечил тот же хирург, что и Сен-Пьера, у него была та же программа реабилитации и команда, и он был полон решимости побить еще один рекорд – даже в травмах.

Несмотря на то, что он был вынужден провести большую часть своей реабилитации в Соединенных Штатах, вдали от друзей и семьи, в декабре Макгрегор вернулся в Дублин, чтобы поприсутствовать на открытии очередной реинкарнации зала Джона Каваны SBG, на этот раз на Наас-роуд. Присутствие Макгрегора привлекло сотни зевак и помогло Каване подогреть интерес к тренировкам на новом объекте. В мемуарах Кавана вспоминает, что хотел, чтобы Макгрегор оставался в США до тех пор, пока полностью не выздоровеет, но появление Конора на открытии новой штаб-квартиры своего наставника вторило его словам о преданности, которые он неизменно повторял на протяжении всей своей карьеры. Макгрегор начинал под крылом Каваны, и, несмотря ни на что – суждено ему было стать неудавшимся слесарем или восходящей звездой, – он планировал продолжать отплачивать своему другу и наставнику за его доброту и поддержку.

Хотя возвращения UFC в Ирландию в мае, как планировалось изначально, не произошло, оно все же случилось в июле. Конор Макгрегор, о котором никто не слышал во время последнего приезда UFC в Дублин, теперь был гвоздем программы. Переход из бойца на разогреве в участники мейн-ивента всего за два боя – редкий подвиг, и вдвойне более почетный с учетом того, что речь шла о низких весовых категориях, которые обычно не притягивают публику так, как это делают средние, полутяжи и тяжеловесы. Макгрегор должен был встретиться с Коулом Миллером – потенциально интересный вызов, так как Миллер был опытным борцом, а Макгрегор в своей карьере в UFC до той поры встречался только с бойцами-ударниками. Два знаменитых поражения Конора произошли в результате удушений, так что, хотя Миллер и не был самым разносторонним бойцом, он мог стать интригующим испытанием для борцовской техники Макгрегора. В телефонном интервью с Ариэлем Хельвани парочка обменялась репликами на повышенных тонах. Миллер отметил, что Макгрегор в своих интервью часто повторяет один и тот же материал снова и снова, но при этом почему-то считается публикой каким-то гением треш-тока. Макгрегор же утверждал, что «многим людям длинный язык сломал нос». В искренность их вражды было трудно поверить, но стилистически их схватка выглядела интересно.

Как оказалось – уже по традиции для Макгрегора, – его оппонент потерялся где-то по пути на бой. В первую неделю июня Миллер выбыл из строя, сломав большой палец, и был заменен на Диего Брандао. Для Макгрегора это была хорошая замена. После боя с Холлоуэем он требовал себе оппонента из топ‐10 в дивизионе, и хотя Брандао был очень ограниченным и безрассудным бойцом, в этой весовой категории он пользовался уважением коллег. Дастин Порье (которого Макгрегор называл «Голова-горошек») только что ворвался в первую десятку бойцов, нокаутировав Брандао. Конор в течение долгих месяцев своей реабилитации после победы в поединке с Холлоуэем не стеснялся говорить, что это он должен был биться с Брандао в тот вечер, когда с ним бился Порье, и что место Порье в первой десятке должно принадлежать ему. Брандао был обладателем черного пояса по бразильскому джиу-джитсу и опытным борцом, но ему не хватало хладнокровия, и он часто предпочитал вступать в обмен ударами вместо того, чтобы переводить бой в партер, где был специалистом.

Когда прозвучал гонг, возвещавший о начале боя, Макгрегор стал пересекать клетку, чтобы приветствовать Брандао. И тут же нанес прыжковый удар со сменой ног, к какому прибегал в бою с Холлоуэем. Было очевидно, что он все так же уверен в своем колене. Макгрегор отвернулся от Диего и размахнулся своей задней ногой в попытке снести бразильцу голову. Удар с разворота. Он не был чем-то необычным для Макгрегора, Конор регулярно прибегал в клетке к показным ударам из тхэквондо и капоэйры. Необычным было то, что он немедленно вернулся в свою стойку и в тот момент, когда Брандао подошел ближе, чтобы наказать его за казалось бы необдуманный и неточный удар ногой, нанес свой знаменитый прямой удар левой аккурат в цель, заставив соперника пошатнуться.

Брандао быстро предпринял попытку тэйкдауна, но Макгрегор ее отбил, сойдясь с соперником в клинче у ограждения. Когда Диего, казалось, смог сделать ему подножку, Макгрегор использовал силу инерции, чтобы перенести своего противника через себя, и приземлился аккурат в гард бразильца. Конор вырвался и встал на мат над Брандао. Он быстро взял под контроль лодыжки Диего и закинул их назад ему через голову в попытке обойти защиту обладателя черного пояса по джиу-джитсу, но Брандао освободил одну ногу и выбросил ее так, чтобы помешать проходу Макгрегора, схватил ближайшую к себе ногу Макгрегора и перевернулся под ним в попытке сделать рычаг коленом. Это была та же самая позиция, из которой Макгрегор шесть лет назад проиграл Артемию Ситенкову, взявшему его на болевой. Конор опустился на колени и перенес свой вес на ногу, не позволяя Брандао вытянуть ее. Поняв, что шанс упущен, Диего перестал бороться за ногу, и Макгрегор освободился. Публика на O₂ испустила вздох облегчения за ирландца, но оно было недолгим, так как Конор немедленно нырнул обратно в гард Брандао, а Брандао снова схватил его за ногу. На сей раз Макгрегор продемонстрировал плоды своих многочасовых тренировок в партере с Джоном Каваной и Гуннаром Нельсоном: распластав Брандао вдоль ограждения, он начал наносить ему жесткие удары локтем. В конце концов Диего отпинался от Макгрегора и вскарабкался на ноги, по ходу дела пропустив крепкий удар с левой. Он прочувствовал всю его силу и понял, что должен заканчивать валять дурака.