Текст книги "Ночью, при луне..."

– Нет, не имею, – призналась она. По правде говоря, она вообще не имела понятия о том, что чувствует человек, за которым гоняются.

– Это… обескураживает. Поверьте, эти милые леди осыпают меня комплиментами не потому, что их очаровал мой фамильный фарфор или узел на моем галстуке.

– А может быть, именно потому? Как-никак ваш фамильный фарфор и впрямь очень красив.

Он вздернул черную бровь и окинул ее нарочито суровым взглядом:

– Уж не хотите ли вы сказать, что лично я, мой дом, мой сад и моя мебель не заслуживаем восхищения?

Сара не удержалась от смеха:

– А теперь, кажется, вы самым бессовестным образом напрашиваетесь на комплименты.

– Только потому, что вы на них так скупы, – притворно обиженным тоном сказал он, а у самого в глазах поблескивали озорные искорки.

Подавив улыбку, она поцокала языком и погрозила ему пальцем:

– Вам не нужны мои комплименты. У вас и без того кружится голова от льстивых замечаний, которые вы слышите от всех остальных.

– Конечно, мне не нужно от вас много комплиментов, но все-таки очень хочется получить хоть один.

– Я считаю своим долгом не тешить вместе со всеми остальными ваше тщеславие, – заявила она, вздернув подбородок и чопорно поджав губы.

– Тогда позвольте мне потешить ваше. Она рассмеялась:

– Уверяю вас, я лишена тщеславия…

Смех ее мгновенно замер, потому что он взял ее за руку и легонько пожал пальцы.

– Лишены тщеславия? – тихо произнес он и провел подушечкой большого пальца по ладони. – Уверен, что ваш друг Франклин осыпает вас комплиментами.

– Он не очень разговорчив, – ответила она, судорожно глотнув воздух.

– А-а, понимаю. Это сильный, немногословный человек.

– Именно так.

– В таком случае позвольте кое-что сказать мне… – Он исследовал ее руку, медленно обведя кончиком пальца каждый из ее пальцев. Она поначалу смутилась, потому что рука была немного испачкана углем, которым она делала зарисовки, но смущение быстро уступило место чувству удовольствия от его прикосновения. – Вы очень талантливая художница.

Удовольствие переполняло ее, но она чувствовала себя обязанной исправить неточность.

– Едва ли меня можно назвать художницей…

Он заставил ее замолчать, прикоснувшись пальцем к се губам, и покачал головой:

– Правильным ответом на комплимент, мисс Мурхаус, является слово «спасибо». – Он медленно убрал руку от ее губ.

– Но…

– Никаких «но». – Он наклонился к ней. – Просто «спасибо».

Теперь их лица разделяло менее фута, и желание сократить это расстояние до нуля вытеснило все остальные мысли.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Сам я рисовать совершенно не умею. Не согласились бы вы сделать для меня рисунок Дэнфорта?

– С удовольствием. По правде говоря, когда он помчался и наш кабинет, я как раз заставляла его позировать мне.

– И вы пошли следом за ним.

– Совершенно верно.

– И теперь вы здесь. Пьете чай. Со мной. – Он говорил это таким тоном, что у нее мурашки по коже пробежали.

– Да, теперь я здесь, – сказала она.

«И мое колено прижато к вашему, а ваша рука держит мою руку. И мое сердце бьется так сильно, что мне кажется, будто вы слышите его удары».

– Но где же ваш этюдник?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить.

– Я оставила его в вашем кабинете. На кресле возле камина.

– Понятно. Это объясняет, почему я не заметил его раньше.

– Правда? Каким образом?

– Я был слишком занят тем, что смотрел на вас.

Сначала она подумала, что он шутит, но в его напряженном, серьезном взгляде не было и намека на поддразнивание.

Часть ее существа, принадлежащая мечтательнице, которую она в течение более двух десятков лет безжалостно подавляла в себе, но которая втайне жаждала услышать именно те слова, которые он только что произнес, изо всех сил пыталась вырваться из своих оков и насладиться этими лестными словами и его горячим взглядом, от которого замирало сердце.

Но тут подала голос другая ее часть – прагматичная, лишенная сентиментальности – и сурово предупредила: «Не будь дурочкой, не позволяй себе поддаваться влиянию всего этого вздора и не вкладывай слишком много смысла в его слова».

Правильно. «Не будь дурочкой». Она подавила вздох.

– Смотрели на меня? Неужели я испачкала лицо углем?

Он покачал головой:

– Нет. По правде говоря, ваша кожа… – отпустив ее руку, он провел пальцами по ее щеке, – восхитительна.

– Ошибаетесь, она вся в веснушках от солнца.

– Ах да, на свежем воздухе вы любите снимать шляпку. Сейчас, при свете солнца, я отчетливо вижу их. Но на мой взгляд, этот крошечный недостаток вас совершенно не портит. Наоборот, глядя на ваши веснушки, хочется прикоснуться к каждой золотой точке. – Он медленно провел пальцем по ее щеке и переносице.

«Он, должно быть, что-то хочет, – предупредил внутренний голос. – И использует все свое немалое обаяние, чтобы попытаться получить это».

На основе своих наблюдений она знала, что джентльмены частенько употребляют лесть, чтобы добиться своих целей. По правде говоря, она и сама собиралась воспользоваться этой уловкой, чтобы получить у него информацию.

Но что, черт возьми, может он хотеть от нее? Наверняка не информацию. Едва ли она знает что-нибудь такое, что могло бы заинтересовать его. Едва ли также ему просто захотелось женского общества, потому что в этом случае он направил бы свое обаяние на Эмили, Джулиан ну или Каролину. Нет, должна быть какая-то другая причина. Но какая?

Она не знала, но осторожность не помешает. Хотя, видит Бог, трудно соблюдать осторожность, когда он смотрит на тебя таким восхищенным взглядом. Как будто ты что-то драгоценное и редкостное. И очень, очень красивое.

Он перевел взгляд на ее губы:

– Когда мы находились в кабинете… знали ли вы, как сильно я хочу поцеловать вас?

«А знали ли вы, как мне хотелось, чтобы вы это сделали?» Слова эти рвались наружу, так что пришлось стиснуть губы, чтобы удержать их. Она покачала головой, и очки соскользнули на кончик носа. Прежде чем она их поправили, он сделал это сам. А потом дотронулся до ее щеки теплой ладонью.

– А знаете ли вы, как сильно хочется мне поцеловать вас прямо сейчас? – прошептал он.

Она была не в состоянии ответить. Все ее тело охватил жар, она ощущала яростную пульсацию в паху. А ведь он даже еще не поцеловал ее. Он едва прикоснулся к ней.

Она облизнула губы и заметила, как потемнели его глаза.

– Понятия не имею, почему вам хочется это сделать, милорд.

– Неужели? – Он провел большим пальцем по ее нижней губе. – Возможно, именно то, что вы не имеете понятия, отчасти объясняет это. А может быть, то, что вы этого не ожидаете. Я нахожу вас совершенно восхитительной.

– Уверяю вас, ничего восхитительного во мне нет.

– Позвольте с вами не согласиться. Озадаченная и смущенная его лестью, Сара все-таки заставила себя сказать:

– Боюсь, что горячее солнце напекло вам голову, милорд. Уверена, стоит вам пальчиком поманить, как слетятся стаи женщин.

– А вы броситесь ко мне, если я поманю пальчиком, мисс Мурхаус?

«В мгновение ока». Эти слова звучали в ее мозгу, заставляя забыть и о здравом смысле, и даже о правилах приличия. Боже милосердный, этот человек так выводил ее из равновесия, что это пугало. Обычно она была такой разумной, а сейчас все было совсем наоборот. Ей мучительно хотелось, чтобы он поцеловал ее снова. Хотелось почувствовать его прикосновение. Почувствовать на себе его руки.

Ей, разумеется, не следовало хотеть таких вещей. Они были предназначены не для нее. И уж конечно, не ей быть с таким человеком, как он. С мужчиной, который может заполучить любую женщину, какую пожелает. С мужчиной, которому, возможно, вообще нельзя доверять.

Однако, несмотря на это, она всего этого хотела. Сила этого желания потрясала. Как будто прорвало плотину, сдерживающую ее тайные страсти, которые она изо всех сил пыталась игнорировать. Она хотела вновь испытать то чудо пробуждения, которое испытала, когда он поцеловал ее. Когда ей еще представится такая возможность?

«Никогда, – прошептала эта глубоко запрятанная часть ее существа. – Тебе никогда больше не представится такой возможности. Тем более с таким мужчиной, как этот».

– Лорд Лэнгстон, я…

Она замолчала, услышав шум приближающихся голосов. Взглянув через его широкое плечо, она заметила женщин, пересекающих газон.

– Это леди возвращаются из деревни, – сказала она. Он даже, не оглянулся.

– Вы не это собирались сказать.

Чуть помедлив, она покачала головой:

– Вы правы, не это.

– Ну так скажите.

– Я…

– А-а, вот вы где, милорд, – раздался пронзительный голос леди Гейтсборн. Миледи ускорила шаги, и перья, украшавшие ее тюрбан, заколыхались. Несколько секунд спустя дамы были на террасе.

Лорд Лэнгстон встал и отвесил леди формальный поклон.

– Надеюсь, вы получили удовольствие от посещения деревни? – поинтересовался он.

– Это было весьма волнующее событие! – воскликнула леди Агата. – Вся деревня гудит, возбужденная последней новостью.

– Какой новостью? – спросила Сара.

– Это касается Тома Уиллстона, кузнеца.

Сара заметила интерес, вспыхнувший в глазах лорда Лэнгстона.

– А что случилось с Томом Уиллстоном?

Леди Гейтсборн промокнула носовым платком блестевшее от пота лицо.

– Позапрошлой ночью он не вернулся домой, а сегодня рано утром его нашли за деревней.

Лорд Лэнгстон нахмурил брови:

– Он объяснил, где он пропадал?

– Боюсь, что нет, – вступила в разговор леди Агата, которая вся дрожала от возбуждения. – Он был мертв. Очевидно, убит.

У лорда Лэнгстона окаменело лицо. Он взглянул на Каролину, Эмили и Джулиану, которые дружно кивнули с мрачным видом.

– Это правда, милорд, – тихо сказала Каролина.

– Убит? – повторил он. – Каким образом?

– Кажется, его до смерти забили дубиной, – сообщила леди Гейтсборн с плохо скрываемым наслаждением.

– А потом его закопали в неглубокой могиле возле деревьев, – добавила леди Агата.

Сара замерла, припомнив, как лорд Лэнгстон возвращался домой под дождем. Позапрошлой ночью. С лопатой в руке.

Глава 9

Мэтью в сопровождении Дэниела вошел в свой кабинет. Едва закрыв за собой дверь, он сразу же направился к бару и наполнил два бокала. Протянув один из них Дэниелу, отхлебнул большой глоток крепкого напитка из другого. Потом, собравшись с духом, рассказал Дэниелу то, что узнал несколько минут назад о Томе Уиллстоне.

– Пусть мы не знаем, что делал Том, когда я видел его позапрошлой ночью, но нам теперь известно хотя бы то, почему он не вернулся домой, – сказал он в заключение, покачав головой. – Когда я его видел, меня больше интересовали мотивы его пребывания на моей земле. А его кто-то убил, судя по всему, сразу же после того, как я его видел.

Дэниел внимательно посмотрел на него поверх края бокала:

– Только, ради Бога, не говори, что винишь себя.

Мэтью покачал головой:

– Мне жаль, что он погиб, но я тут и в самом деле ни при чем. Так уж судьба у бедняги сложилась.

– Разумеется. Как ты думаешь, что с ним произошло?

– Есть несколько возможных объяснений. Может быть, он пал жертвой грабителя.

– Вполне возможно. В деревне болтают, что этот Том всегда носил при себе золотые карманные часы, которые, как утверждает его жена, пропали. Их не нашли, когда обнаружили его тело. Иногда убивают и за менее дорогие побрякушки.

– Да, – согласился Мэтью, – но не в Аппер-Фладершеме. Возможно, убийство было как-то связано с тем, что, как утверждает Билли Смит, его шурин, у Тома была любовница. Если у этой женщины был муж, брат или другой любовник, кроме Тома, любой из них мог быть настроен по отношению к Тому не слишком дружелюбно.

Дэниел согласился:

– Верно. Вспомни, как после посещения коттеджа Уиллстонов я говорил тебе, что Билли был не очень-то доволен Томом.

– Помню. И если предположения относительно любовницы справедливы, то и жена Тома едва ли была довольна его поведением.

– Любовницы тоже, как известно, бывают мстительны, особенно когда их бросают.

Мэтью медленно кивнул:

– Это правда, но Том – крупный мужчина. Хотя, напорное, даже крупного мужчину можно свалить с ног, если ударить посильнее.

– Конечно. Например, если стукнуть по затылку большим камнем. Или, скажем, ударить лопатой, которую потом можно использовать, чтобы вырыть могилу.

– Трудно представить, чтобы это сделала женщина.

– Могила-то была совсем неглубокая, – напомнил Дэниел. – Такую и женщина может выкопать.

– Может, но это маловероятно.

– А если она была не одна? Может быть, жена и шурин вместе убили Тома?

– Возможно, но… – Мэтью посмотрел в бокал, потом взглянул в глаза Дэниелу: – Нельзя исключать, что Том следил за мной. Но есть и другая версия: он не следил, а, ничего не подозревая, возвращался домой и случайно наткнулся на какого-то человека, который выслеживал меня.

– И который не хотел, чтобы кто-то видел, что он наблюдает за тобой, – сказал Дэниел.

– Вот именно. А это означает, что беднягу Тома убили просто потому, что он оказался там, где не нужно, и тогда, когда не нужно.

– Значит, не исключено, что убийца Тома знал, что ты что-то ищешь.

– Да. И скорее всего ждал, пока я найду это.

– Чтобы потом убить тебя. И забрать это себе.

Мэтью поморщился:

– Перспектива не из приятных, но мы и это должны принять во внимание.

– Ну что ж, хорошо еще, что никто не видел тебя в ту ночь возвращающимся с лопатой после одной из твоих вылазок, иначе и тебя могли бы заподозрить в убийстве Тома.

Мэтью застыл, не донеся бокал до рта. «Я видела, как вы возвращались домой поздней ночью. С лопатой в руке».

– Проклятие! – пробормотал он.

– Ты о чем? – спросил Дэниел.

– Кое-кто действительно видел, как я возвращался домой в ту ночь.

– Кто?

– Мисс Мурхаус.

Дэниел в течение нескольких секунд переваривал информацию, потом сказал:

– Эти чертовы кандидатки в старые девы проводят слишком много времени, глядя в окна. Как ты думаешь, почему ей не спалось в столь неурочный час?

Она сказала, что не могла заснуть.

– Ладно, будем надеяться, что мисс Мурхаус, сложив один плюс один, не получит неправильный результат. И не решит, что ты свихнувшийся убийца лишь потому, что шляешься в неурочный час под проливным дождем с лопатой в руке.

– Ты так мило изобразил меня, что это согревает душу. Но я вовсе не шлялся. Я гулял. И она наверняка не заподозрит меня в убийстве, – сказал Мэтью. А может, заподозрит? Кажется, она как-то странно посмотрела на него перед тем, как он вышел с террасы, чтобы поискать Дэнфорта.

– Кто знает, что за бредовые идеи могут прийти в головы женщинам? – нахмурив брови, сказал Дэниел. – Их умы похожи на гадючьи гнезда – столько там всякой дряни и яда.

– Слишком уж ты циничен, друг мой.

– А ты, друг мой, по совершенно непонятным причинам вообще утратил цинизм. Скажи, позапрошлой ночью ты впервые ощутил, что за тобой следят?

– За последние одиннадцать месяцев я выкопал бесчисленное количество ямок, но никогда прежде не чувствовал слежки.

– А может быть, на сей раз это ощущение возникло потому, что за тобой подглядывала из окна любопытная мисс Мурхаус?

Мэтью покачал головой:

– Я находился довольно далеко от дома.

– Возможно, она тоже гуляла под дождем?

– Она мне этого не говорила.

Дэниел вскинул брови:

– Может быть, она не хотела, чтобы ты это знал?

– Зачем ей шпионить за мной? Какой в этом смысл?

– Кто, черт возьми, может знать, почему женщины делают то или другое? Но поскольку до этой ночи ты не чувствовал за собой слежки – кстати, это была первая ночь после прибытия мисс Мурхаус, – то, по-моему, есть шансы, что ситуация с Томом не имеет к тебе никакого отношения. Но тебе не следует терять бдительность. Потому что если кто-то ждет, когда ты найдешь, что ищешь, то пока ты в поиске, тебе опасность не угрожает.

– Это утешает, – сухо заметил Мэтью.

– Ты намерен искать сегодня?

– Я намерен искать каждую ночь, по крайней мере, до истечения отведенного мне годичного срока.

– До конца которого остается приблизительно месяц.

– Точнее, двадцать восемь дней.

– И к этому времени ты должен жениться.

– Да, – сказал Мэтью, изо всех сил сжав в пальцах ножку бокала.

– А это означает, что за такое короткое время тебе нужно успеть, – он принялся перечислять, загибая пальцы, – выбрать невесту, сделать ей предложение, получить ее согласие и одобрение ее семейства, а также, поскольку времени так мало, позаботиться о специальном разрешении.

– Да.

– И как продвигаются у тебя все эти дела? – спросил Дэниел с самым невинным видом.

– Хорошо. Спасибо, что поинтересовался.

– Вот как? Сделал ли ты хотя бы что-то из намеченного?

– Представь себе, сделал. Я получил специальное разрешение. Еще в прошлом месяце.

– Отлично, – сказал Дэниел, одобрительно кивнув. – Тебе осталось только найти кого-то, кто пообещал бы быть рядом с тобой, пока смерть не разлучит вас.

– Послушай, ты всегда был таким занудой или это случилось с тобой недавно?

Дэниел игнорировал сарказм и спросил:

– Скажи, ты уже провел какое-то время с наиболее вероятной кандидаткой на роль жены, с леди Джулианой? – Не дав Мэтью возможности ответить, Дэниел торопливо продолжил: – Ну конечно же, нет. Хотя, судя по тому, что ты рассказал, ты нашел время мило побеседовать с любопытной мисс Мурхаус. – Он приподнял брови: – Как ты это объяснишь?

– Тут нечего объяснять, – пожал плечами Мэтью. – Мы с ней просто пили чай. Как я уже говорил, мне кажется, что у нее есть тайны. И хочется узнать, в чем они заключаются.

– Отличная идея, если учесть, что она видела, как ты, крадучись, возвращался домой в ночь убийства, неся в руке изобличающую тебя лопату.

– Я вовсе не крался, а просто шел.

Дэниел довольно долго смотрел на него, потом тихо сказал:

– Понятия не имею, что ты в ней нашел, однако тебе следовало бы помнить, что у нее нет денег.

– Это я хорошо знаю.

– Ладно. Действуя исключительно в твоих интересах, я нынче утром за завтраком поболтал с леди Джулианой и ее матушкой. Хочешь узнать мое мнение?

– Наверное, мне лучше ответить утвердительно, потому что ты все равно его выскажешь.

Дэниел улыбнулся:

– Ты хорошо меня знаешь. Леди Джулиана – прелестная женщина, но у нее невероятно властная мамаша, которая ее буквально подавляет. За свое послушание и терпение леди Джулиана заслуживает того, чтобы ее причислили к лику святых. Если бы тебе удалось забрать ее у этой мегеры, она могла бы стать примерной женой. И уж конечно, она не стала бы спорить с тобой и жаловаться, что ты похоронил ее в сельской глуши. Однако поскольку ее ужасная мамаши в таком случае должна будет стать твоей тещей, я бы настоятельно советовал тебе держаться от нее подальше.

– Спасибо за информацию. Хотя мне было бы интересно узнать, почему бы тебе самому не жениться на леди Джулиане, если ты находишь ее такой прелестной и послушной? – Прищурив глаза, он искоса взглянул на своего друга: – Или тебя интересует другая?

В глазах Дэниела словно бы промелькнула искорка. Но возможно, это ему просто показалось? Не успел он решить, как Дэниел небрежно произнес:

– Ты, кажется, забыл, что это не я выбираю невесту. Я лишь помогаю тебе заполучить такую жену, какую ты твердо намерен иметь. И если вдруг мне придет в голову мысль приковать себя кандалами к какой-нибудь женщине, я наверняка не выбрал бы такую, которая похожа на леди Джулиану. Невинные девственницы мне не по вкусу. Я не протянул бы недели и умер со скуки. Однако тебе она очень подошла бы.

– Потому что я не возражал бы умереть со скуки?

– Потому что тебе отчаянно нужна жена, причем не всякая, а богатая наследница. И достаточно молодая, чтобы рожать детей. Мне кажется, что в твоем положении нельзя быть слишком разборчивым. Немного скуки – это не такая уж высокая цена за все, что ты выиграешь в результате. Но ты сможешь составить мнение о леди Джулиане только после того, как проведешь с ней какое-то время. Предлагаю тебе начать с ближайшего ужина.

– С ужина? – нахмурил брови Мэтью, который предполагал посадить рядом с собой мисс Мурхаус.

– Да, с ужина. Ну, знаешь, когда мы собираемся за столом, чтобы поесть после захода солнца. Посади леди Джулиану рядом с собой. Меня отправь на противоположный конец стола, где я, действуя в твоих интересах, приложу все усилия, чтобы выведать секреты мисс Мурхаус и узнать, считает ли она тебя вооруженным лопатой убийцей. Таким образом, у тебя будет достаточно времени, чтобы очаровать прелестную богатую наследницу, которая тебе так нужна. Но может быть, ты предпочтешь снова посадить мисс Мурхаус рядом с Логаном Дженсеном? Судя по тому, как славно они беседовали вчера вечером, ни тот ни другая не будут возражать против этого.

Все тело Мэтью охватило неприятное ощущение, как будто мурашки по коже пробежали.

– Я посажу Дженсена рядом с леди Уингейт. Он скучать не будет.

Дэниел скорчил такую мину, словно откусил кусок лимона.

– А еще лучше посадить Дженсена между леди Гейтсборн и леди Агатой. Так обе леди будут весь вечер при деле.

Да уж. Так и надо этому Дженсену.

В тот вечер за ужином Мэтью сидел во главе стола с леди Джулианой слева от него и Бериком – справа. Взглянув на другой конец стола, он заметил, что Логан Дженсен занят разговором с болтливой леди Агатой, которая, несомненно, посвящает его в мрачные детали убийства Тома Уиллстона. Леди Гейтсборн, сидевшая по другую сторону от Дженсена, наблюдала за ним с живым интересом, и в глазах ее была видна неприкрытая алчность. Судя по всему, она мысленно подсчитывала, сколько сотен тысяч фунтов составляет состояние Дженсена. За улыбающейся леди Эмили наперебой ухаживали Хартли и Терстон, к которым вернулось хорошее настроение после поражения на турнире лучников.

Дэниел сидел рядом с мисс Мурхаус. Мэтью доверил своему другу выпытать у нее как можно больше информации. Так что все шло хорошо. Он мог расслабиться и наслаждаться общением с прекрасной леди Джулианой. Но не тут-то было.

Как бы он ни старался, ему с трудом удавалось не отвлекаться от беседы. Слава Богу, что Берик был, кажется, счастлив поболтать с ней через стол, потому что Мэтью несколько раз терял нить разговора.

Его взгляд не желал сосредоточиться на леди Джулиане, и он то и дело посматривал на противоположный конец стола, где дружески беседовали Дэниел и мисс Мурхаус. Она рассмеялась, и на щеках образовались очаровательные ямочки, а глаза под очками заискрились от удовольствия. Он услышал басовые раскаты смеха Дэниела, и у него напряглись плечи.

Боже милосердный, его охватило неприятное чувство, которое не спутаешь ни с каким другим. Это была ревность. Он хотел, чтобы эта прелестная улыбка предназначалась только ему. А не его лучшему другу. Он сам должен был смеяться вместе с ней. А не его лучший друг.

А это еще что? Логан Дженсен сказал через стол мисс Мурхаус что-то такое, отчего она и его одарила лучезарной улыбкой. Проклятие! От нее словно исходило внутреннее сияние. А Дженсен, которому следовало ублажать разговорами леди Гейтсборн и леди Агату, снова смотрел на мисс Мурхаус, словно исследователь, которому только что посчастливилось набрести на пещеру, полную сверкающих сокровищ. Сукин сын. У Дженсена было больше денег, чем у всей королевской семьи. Ему-то не нужно было жениться на богатой наследнице. И, судя по всему, его совсем не интересовали богатые наследницы, сидящие за столом. Нет, он не сводил глаз с мисс Мурхаус, которую, кстати, назвал прелестной.

Эдакий мерзавец.

– Ты со мной согласен, Лэнгстон?

Голос Берика вывел его из глубокой задумчивости.

– Согласен с чем?

– С тем, что леди Джулиана выглядит сегодня восхитительно.

Мэтью повернулся к леди Джулиане и одарил ее улыбкой, которая, как он надеялся, получилась не слишком на тянутой.

– Совершенно восхитительно, – подтвердил он. И это было правдой. В платье нежного персикового цвета, которое подчеркивало тонкие черты ее лица, золотистые волосы и безупречную матовую кожу, она и впрямь была потрясающе хороша собой. Ее отца, несомненно, засыпали предложениями относительно дочери. Похоже, что и Берик был почти влюблен в нее. Быстро оглядев присутствующих за столом, Мэтью убедился, что Хартли и Терстон тоже без конца поглядывали в сторону леди Джулианы.

Ему следовало, не откладывая дела в долгий ящик, начать ухаживать за ней, а потом сделать предложение. Что, черт возьми, с ним происходит?

Он снова бросил взгляд на противоположный конец стола. На пару сверкающих под стеклами очков глаз. На улыбку, от которой образуются ямочки на щеках, и на выбившиеся пряди непослушных волос. На пальцы со следами угля. На полные губы и простенькое серое платье, которое почему-то ничуть не портило ее внешность.

Как раз в этот момент мисс Мурхаус посмотрела в его сторону, и их взгляды встретились. Он почувствовал, что пропадает. Мэтью перестал слышать жужжание голосов и тихое постукивание серебряных столовых приборов. На несколько секунд ему показалось, что они с ней остались вдвоем в комнате и что между ними произошло что-то очень личное, интимное.

Его обдало жаром, как будто она прикоснулась к нему, и он боялся, что она поняла по выражению его лица, какое воздействие на него оказывает. Потом бросила на него тот самый вопросительный взгляд, который заставлял его почувствовать себя загадкой, которую она пытается разгадать.

– Она большая мастерица управляться с иголкой и ниткой, – послышался пронзительный голос леди Гейтсборн, перекрывавший все остальные голоса. Мисс Мурхаус несколько раз моргнула, как будто выходя из транса. По правде говоря, ему и самому казалось, что он только что вышел из ступора.

Не поворачивая головы, мисс Мурхаус бросила взгляд на леди Гейтсборн и подняла глаза к потолку. Мэтью едва сдержал смех, но не улыбнуться не смог. Судя по всему, леди Гейтсборн, потягивая вино, громко перечисляла добродетели своей модистки.

Эта женщина явно будет крепко спать всю ночь. Если повезет, она может заснуть еще до того, как подадут десерт. Силы небесные, одной мысли о том, что эта дама может стать его тещей, было достаточно, чтобы вообще отказаться от затеи с женитьбой. И уж конечно, эта мысль не способствовала аппетиту.

Мисс Мурхаус улыбнулась в ответ на его улыбку и вновь направила свое внимание на Дэниела. Мэтью взял свой бокал и, задумчиво глядя на него, попытался придумать тему разговора, которая могла бы заинтересовать Джулиану. Наконец он повернулся к ней:

– Скажите, леди Джулиана, какие интересные книги вы читали за последнее время?

Он не понял, почему при этом вопросе у нее округлились глаза, как будто она запаниковала, а щечки ее покраснели.

– Гм-м… ничего особенно интересного мне не попадалось, милорд, – сказала она, опустив глаза.

О Боже, он-то думал, что с этого простого невинного вопроса будет удобно начать разговор, а она почему-то страшно смутилась! Он уже хотел сменить тему на более безопасную и заговорить о погоде, но она вдруг подняла взгляд и торопливо добавила:

– Но недавно мы основали дамское литературное общество Лондона.

– Кто это «мы»?

– Леди Уингейт, леди Эмили, мисс Мурхаус и я.

– Литературное общество, – повторил он, одобрительно кивнув. – Значит, читаете и обсуждаете произведения Шекспира, не так ли?

Она покраснела еще сильнее.

– Общество только что создано. Так что все это нам предстоит делать в будущем.

Черт возьми, она то и дело краснеет. Он с одобрением относился к этой очаровательной женской способности. Но ведь сейчас он всего лишь упомянул о книгах. Он решил от греха подальше сменить тему.

– Скажите, леди Джулиана, чем вы больше всего любите заниматься?

Чуть помедлив, она сказала:

– Я обожаю играть на фортепьяно и петь.

– И вы хорошо это делаете?

– Вполне сносно, но, надеюсь, не оставлю попыток усовершенствоваться. – В ее глазах промелькнули едва уловимые озорные искорки. – Однако если вы спросите об этом у моей матушки, она ответит, что я пою, словно ангел, и что такой талантливой пианистки свет не видывал.

Гм-м… Леди Джулиана была не только хороша собой, но и скромна. И, судя по всему, обладала чувством юмора. И то и другое относилось к многообещающим качествам.

Однако его взгляд снова скользнул на противоположный конец стола. И он увидел, как Дженсен и Дэниел внимательно слушают то, что рассказывает мисс Мурхаус. Вцепившись пальцами в ножку бокала, он усилием воли заставил себя продолжить разговор с леди Джулианой.

– Что еще вы любите делать?

– Читать. Вышивать. Ездить верхом. Танцевать. Все то, что обычно любят леди.

Да, обычный набор. Проблема в том, что он, кажется, стал, как ни странно, предпочитать необычное.

– А еще я очень люблю животных, – продолжала леди Джулиана. – Я люблю ездить верхом на своей кобыле, когда мы бываем в загородном поместье, и выгуливать собаку в Гайд-парке, когда мы живем в Лондоне.

Он заставил себя не отводить от нее взгляд и сосредоточиться на полученной информации. Несомненно, было Хорошо, что ей нравилось ездить верхом и что она любила животных.

– Какой породы у вас собака?

Она с радостью назвала породу крошечных, тявкающих, хватающих за щиколотки, писающих на ковры противных особей, которые спали на атласных подушках и которых Дэнфорт считал ниже своего достоинства замечать.

– По возвращении в Лондон я собираюсь купить еще несколько собачек той же породы, чтобы Принцессе Лютик не было скучно, – сообщила леди Джулиана.

Мэтью пристально посмотрел на нее:

– Вашу собачку зовут Принцесса Лютик?

Леди Джулиана улыбнулась ослепительной улыбкой, от которой наверняка не один мужчина потерял голову.

– Да. Это имя идеально подходит ей. Я заказала для нее у своей модистки несколько крошечных собачьих туалетов с шляпками.

Силы небесные! Дэнфорт ему этого никогда не простит. Он мог представить себе реакцию своего пса на появление подобного существа в их компании.

– А вы любите крупных собак?

– Я люблю всяких собак, однако предпочитаю маленьких. Крупные собаки не могут сидеть у вас на коленях и вечно куда-то рвутся с поводка, когда с ними гуляешь. Правда, Принцесса Лютик их не боится. Она может быть очень свирепой и даже рычит и огрызается на собак гораздо крупнее ее.

Он немедленно представил себе огрызающуюся Принцессу Лютик в тюлевом платьице и крошечной шляпке, вцепившуюся мелкими зубами в хвост Дэнфорта, который с самым несчастным видом укоризненно смотрит на него.

Картина домашнего счастья, которую он пытался мысленно нарисовать, сразу же исчезла, словно дымок на ветру, что было просто смешно, потому что, если не считать ситуации с Принцессой Лютик, леди Джулиана была идеальной кандидатурой во всех отношениях. Идеальной для него. Что еще может требоваться от жены, если она уже красива, остроумна, скромна, послушна, сдержанна, любит животных, да притом еще является богатой наследницей? Ничего. Больше он не мог ничего требовать.

Однако его взгляд снова метнулся в направлении другого конца стола. И он замер. Дэниел явно закончил разговор с мисс Мурхаус и разговаривал теперь с ее сестрой, леди Уингейт, которая сидела по другую сторону от нею. Однако мисс Мурхаус отнюдь не чувствовала себя обделенной вниманием. Нет, теперь она разговаривала с этим сукиным сыном Дженсеном, который ловил каждое ее слово, как будто это были перлы мудрости, слетавшие с ее губ. С ее прелестных, пухленьких губ, которые она только что облизнула кончиком языка. Быстрый взгляд на Дженсена убедил его в том, что и он обратил на это внимание. И что ему понравилось то, что он видел.