Текст книги "Символ любви"
Автор книги: Джеки Д`Алессандро
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Джеки Д'Алессандро
Символ любви
Глава 1
Окрестности Лондона, 1820 год
За ним кто-то следит. Натянув поводья, Стивен резко остановил Перикла и, оглянувшись, окинул взглядом окрестности. Было так темно, что он едва различал очертания леса, черневшего по обе стороны пустынной дороги. В июльской ночи дул легкий ветерок. Где-то неподалеку стрекотал хор кузнечиков. Вроде бы все как обычно. Но ему грозила опасность. От предчувствия чего-то ужасного по спине забегали мурашки. Кто-то здесь есть. Наблюдает за ним. Ждет его. «Как же они сумели разыскать меня здесь? Я был уверен, что ускользнул из Лондона незамеченным». Губы его скривились. Такая плата за то, чтобы провести несколько дней в своем охотничьем домике? И тут его размышления прервал какой-то шелест. Сухие листья? Нет, шепот, чьи-то голоса. А потом – вспышка белого света во тьме. И тотчас же раздался выстрел. Плечо разорвала жгучая боль. Он застонал и вонзил каблуки в бока Перикла. Они помчались к лесу, под сень деревьев, но преследователи не отставали. Топот и крики раздавались все ближе. «Проклятие, я не собираюсь здесь умирать! Этим негодяям не одолеть меня, кто бы они ни были. Они уже пытались – но у них ничего не вышло, И этой ночью не получится!» Стивен несся сквозь чащобу и благодарил Господа за то, что отказался от предложения Джастина, желавшего сопровождать его в этой поездке. Ему требовалось уединение, а его маленький, скудно обставленный домик был самым уединенным местом, тихой гаванью, убежищем, пристанищем. Только бы добраться туда. Живым. А если нет, то по крайней мере его лучший друг не погибнет вместе с ним.
– Вон он! Впереди!
Грубый голос раздался за его спиной. Он обливался потом. И запах крови – его крови – бил в ноздри. Голова закружилась, и ему показалось, что он сейчас лишится чувств. Но, скрипнув зубами, он преодолел слабость. «Нет! Не хочу вот так умереть!» Стивен принял такое решение, но понимал: опасность велика. Он находится за много миль от какой-либо помощи. Никто, кроме Джастина, не знает, где он сейчас. А Джастин не ждет от него вестей. Сколько пройдет времени, прежде чем кто-то узнает, что он мертв? Полмесяца? Месяц? Больше? Да и найдут ли его когда-нибудь в этом лесу? Нет. Единственная надежда – оторваться от этих негодяев. Но они настигают его. Раздался второй выстрел. Обжигающий удар выбил Стивена из седла. Громко вскрикнув, он рухнул на землю и покатился по крутому склону. Перед его мысленным взором вспыхивали образы. Равнодушный, неумолимый взгляд отца. И столь же равнодушный смех матери. Пьяный брат Грегори – теперь он унаследует титул. И Мелисса – робкая, похожая на мышку жена Грегори. Сияющая улыбка сестры Виктории – она вышла замуж за Джастина. Сколько сожалений! Сколько незаживших ран! Сорвавшись вниз, он скатился к ледяному потоку. Вода. И жуткая боль во всем теле. Он проваливался во тьму. О Господи! Какой нелепый конец!.. Двуколка медленно катилась по тряской дороге, и Хейли Олбрайт, сидевшая между своими широкоплечими слугами, едва могла вздохнуть. Однако она не обращала внимания на неудобство, хотя мечтала о горячей ванне и мягкой постели. Хейли попыталась пошевелиться, но тщетно – Уинстон и Гримзли были точно каменные. Она тяжко вздохнула. Они безнадежно опаздывали, и дома, наверное, ужасно беспокоились. Если Уинстон и Гримзли не прекратят спорить, ей придется задушить их собственными руками – только бы их высвободить… И тут Хейли увидела яркую вспышку во тьме. Она присмотрелась, однако ничего не заметила. Ничего, кроме тени, затаившейся под деревьями. Неужели разбойники? Хейли натянула поводья, и двуколка со скрипом остановилась. Указав дрожащим пальцем на деревья, она прошептала:
– Что там такое? Гримзли уставился в темноту.
– Что там? Я, мисс Хейли, ничего не вижу.
– Так это ж потому, что твои дурацкие очки сидят у тебя на лысине, а не на длинном носу, – проворчал Уинстон. – Надень их как положено, старый болван, и все увидишь.
Гримзли нахмурился:
– Ты кого называешь старым болваном?
– Тебя. Только ты еще и глухой к тому же.
– Глухой?.. Да ты так поставил колеса, что теперь ничего не услышишь из-за скрипа. – Гримзли презрительно усмехнулся.
– Но я же все-таки поставил их! – заявил Уинстон. – И я, черт подери, недурно потрудился, а мисс Хейли?
Хейли закусила губу. Первый помощник ее отца-капитана жил у них в доме уже три года, и уже три года Хейли просила бывшего моряка выражаться поделикатнее.
– Вы все замечательно починили, Уинстон. Но посмотрите-ка вон туда. – Хейли снова указала на тень, двигавшуюся под деревьями. – Что это такое? Боже милостивый, только бы на нас не напали разбойники!
Она украдкой похлопала себя по бедру. Убедившись, что ридикюль надежно спрятан в складках юбки, снова вздохнула. «Господи, какому риску я подвергаюсь! Сколько мне приходится лгать из-за этих денег! Я вовсе не желаю отдавать их каким-то разбойникам». Хейли почувствовала себя виноватой. Никто понятия не имел об истинной цели сегодняшней поездки в Лондон, Хотя ложь была ей ненавистна, она и в дальнейшем намеревалась хранить это в тайне. Ведь если ты что-то скрываешь, то поневоле приходится лгать. Семье нужны эти деньги, и только она отвечает за их сохранность. Пытаясь совладать с нарастающим страхом, Хейли осмотрелась. Кажется, все как обычно. Волосы растрепал летний ветерок, и она откинула со щеки несколько прядей. Девушка снова осмотрелась – и вздрогнула. Огромная тень отделилась от стены деревьев и двинулась им навстречу. Хейли похолодела. Только не нужно впадать в панику, тщетно уговаривала она себя. О Господи! Что будет с ее семьей, если ее убьют на этой темной, пустынной дороге? Тетя Оливия совершенно беспомощная – да еще и четверо детей. Келли всего шесть лет! И Натану она нужна, и Эндрю, и Памеле… Тень подошла еще ближе – и Хейли с облегчением вздохнула. Это была лошадь. Всего-навсего лошадь. На плечо девушки легка мозолистая рука Уинстона.
– Вы не волнуйтесь, мисс Хейли. Если что, я не позволю вас обидеть. Я обещал вашему отцу, да спасет Господь его душу, что буду вас защищать. Так что не волнуйтесь. Если здесь затаился разбойник, я сверну ему шею. Я голыми руками выну из него внутренности и свяжу душегуба его же собственными кишками. Я…
Хейли строго взглянула на старого моряка.
– Благодарю вас, Уинстон, но вряд ли это понадобится.
По правде говоря, наш «разбойник» – всего лишь 6 лошадь без всадника. Вернее, конь.
Гримзли почесал в затылке и наконец-то водрузил очки себе на нос. Затем, уставившись в темноту, пробормотал:
– Подумать только, лошадь… Стоит посреди дороги. Представляете?..
– Мисс Хейли только что это сказала, – проворчал Гримзли. – Хотя я удивляюсь, что ты разглядел эту животину, прежде чем она цапнула тебя за тощий зад.
Хейли улыбнулась и сделала вид, что ее не коробит от выражений Уинстона. Она проворно соскочила на землю и осторожно подошла к животному. Жеребец был огромен, но Хейли еще не встречала лошади, с которой не сумела бы поладить. Схватив поводья, она проговорила:
– Какой ты красивый… – Девушка погладила бархатистый нос жеребца. – Ты самый настоящий красавец, никогда такого не видела. Но почему ты здесь совсем один? Ты чей?
Жеребец заржал, и Хейли ласково потрепала его по блестящей черной гриве, пытаясь успокоить животное. Минуту спустя она обернулась и окликнула слуг:
– Гримзли, принесите фонарь, пожалуйста. А вы, Уинстон, подержите поводья. Я хочу осмотреть этого красавца. Кажется, его правая передняя нога кровоточит.
– Это серьезно? – спросил Гримзли, заглядывая через плечо девушки.
– Нет, слава Создателю. Полечить его нужно, но нога не сломана.
Хейли выпрямилась и взяла из рук Гримзли фонарь. На левом боку жеребца было множество царапин, а в хвосте путались листья и веточки.
– Похоже, он мчался напролом через заросли, – размышляла вслух Хейли. – Но он ухоженный, холеный… а царапины на боку свежие. Должно быть, хозяин где-то здесь, поблизости. – Девушка повернулась к лесу, вглядываясь в чернильно-черную тьму, и проговорила: – Надо поискать его. Возможно, он сильно ушибся.
Гримзли в изумлении уставился на хозяйку.
– Искать? Здесь? Сейчас?
– Нет, старый трухлявый пень, – фыркнул Уинстон, – через недельку.
Не обратив внимания на слова приятеля, Гримзли проворчал:
– Но ведь сейчас совсем темно, мисс Хейли. А мы и так уже намного опаздываем…
– Так что если мы задержимся еще на четверть часа, ничего не изменится, – перебила Хейли. Она ужасно торопилась – но разве можно уехать, зная, что кому-то нужна помощь? Исполнившись решимости, Хейли воскликнула: – Ведь такой прекрасный жеребец бродит здесь… исцарапанный, окровавленный, без всадника!.. Наверное, что-то произошло. Может быть, кому-то очень нужна помощь.
– А если это конь убийцы или грабителя? – проговорил Гримзли с дрожью в голосе.
Хейли похлопала старика по руке.
– Не беспокойся, Гримзли. У убийц и грабителей не бывает таких прекрасных лошадей. И потом, кого им грабить и убивать на такой пустынной дороге?
Гримзли откашлялся.
– А нас?
– Ну что ж, если он ранен, то не сможет причинить нам вреда. А если нет – мы просто вернем ему лошадь и снова отправимся в путь. И вот еще что… После того что случилось с моими родителями… вам следовало бы знать: я никогда не прощу себе, если брошу человека в беде.
Уинстон и Гримзли молча закивали. Взглянув на коня, Хейли спросила:
– Где твой хозяин? Он ранен?
Жеребец ударил копытом в землю и заржал. Девушка снова повернулась к слугам:
– Лошади прекрасно умеют находить дорогу домой. Давайте посмотрим, не приведет ли он нас куда-нибудь.
И прежде чем мужчины успели ее остановить, Хейли сунула ногу в стремя и взлетела в седло. Хорошо, что она была рослой девушкой, потому что жеребец оказался необычайно высок.
– Пожалуйста, Уинстон, прихватите из двуколки дорожную сумку. Гримзли, вы понесете фонарь.
Хейли коснулась каблуками боков жеребца, и тот зашагал по дороге. Она проехала почти милю, а потом свернула в темный лес. Уинстон и Гримзли, как обычно, ссорились.
– Бросьте меня на корму и разденьте до исподнего! – рычал Уинстон. – Топай побыстрее, старый ты мешок с костями. Я не стану останавливаться, чтобы тянуть за собой твою вонючую задницу. Брошу тебя тут, и лежи, пока не сгниешь.
– Я могу идти и побыстрее, – отдувался Гримзли. – Просто я берегу свои новые сапоги.
– Боишься поцарапать свои драгоценные туфельки, да? – усмехнулся Уинстон. – Нет ничего хуже старых дворецких! Они точно маленькие дети.
– Дворецких? – оскорбился Гримзли. – Я был камердинером у капитана Олбрайта…
– Да-да, конечно, его правой рукой, спаси, Господи, душу капитана.
Гримзли, приосанившись, проговорил:
– По крайней мере от меня не пахнет. Уинстон усмехнулся:
– Тебе виднее, старый Гримми. Только не болтай. Лучше побереги свои туфельки, когда плетешься за лошадиным хвостом!
Голоса старых моряков гудели, но Хейли не обращала на спорщиков внимания. Она смотрела то. направо, то налево, но в лесу было темно. Неожиданно заухала сова, и Хейли похолодела. О Господи, она, наверное, сошла с ума, пустившись в это путешествие! А есть ли у нее выбор? Закрыв глаза, Хейли вдруг увидела Натана и Эндрю… Может, они расшиблись, может, попали в беду? Но она не могла уехать отсюда – ведь хозяину красавца жеребца, возможно, тоже нужна помощь. Спустя несколько минут конь остановился, ударил копытом в землю и повел ушами. Хейли спешилась. Взяв у Гримзли фонарь, она подняла его над головой и осмотрелась. Хейли сделала шаг, другой – и остановилась. Снизу доносилось тихое журчание воды. Гримзли подошел к девушке и пробормотал:
– Вы что-нибудь видите, мисс Хейли?
– Нет. Но здесь крутой обрыв, и я слышу, как журчит вода… – Она осеклась – снизу донесся тихий стон.
– Ч-что это было? – в испуге прошептал Гримзли.
– Да просто ветер, старый ты пень, – фыркнул Уинстон. Хейли прижала руку к груди и покачала головой:
– Нет. Послушайте. Снова раздался стон.
– Там кто-то есть, – сказала Хейли.
Девушка принялась спускаться по крутому склону. Минуту спустя Хейли остановилась и подняла фонарь, направив луч света в сторону ручья.
И тут она увидела его. Он лежал ничком у самой воды. Хейли вскрикнула и поспешно спустилась к ручью.
– Мисс Хейли! С вами ничего не случилось? – донесся сверху голос Гримзли.
– Нет, ничего. Но здесь лежит раненый человек.
Она приблизилась к нему. Опустившись на колени, перевернула его лицом вверх.
Его исцарапанные ветками щеки были в грязи, из ужасной раны на лбу струилась кровь. Грязь, листья и трава прилипли к рваной одежде. И рубаха тоже была в крови.
Хейли прижала ладонь к его шее – и вздохнула с облегчением. Пульс был слабый, прерывистый, но все же незнакомец оказался жив.
– Помер, что ли? – донесся из темноты голос Уинстона.
– Нет, но он серьезно ранен, – отозвалась Хейли. – Быстрее! Давайте сюда дорожную сумку!
Хейли осторожно ощупала голову незнакомца. Внезапно он застонал – она нащупала у него на затылке огромную шишку. И тотчас же в ноздри ударил тошнотворный запах крови.
Девушка отпрянула, но тут же взяла себя в руки. «Нужно промыть его раны, нельзя терять ни секунды».
Стащив с себя нижнюю юбку, Хейли оторвала от нее лоскут, смочила в холодной воде. Затем осторожно смыла грязь и кровь с лица раненого и внимательно посмотрела на него. Было совершенно очевидно: этот человек не походил на грабителя и убийцу.
– Сэр, вы слышите меня? – спросила Хейли.
Он лежал без движения, и сквозь грязь на лице проступала смертельная бледность.
– Как он? – спросил Уинстон, спустившись.
– Кровь из раны в голове. И на плече. Очень плох. – Хейли наклонилась. – Пропах порохом. В него стреляли.
Глаза Гримзли расширились.
– Стреляли? – Он в испуге осмотрелся, словно ожидал, что сейчас из темноты вынырнет разбойник с пистолетом.
Хейли кивнула:
– Да. К счастью, он остался жив. Помогите оттащить '. его от воды. Осторожнее. Не надо причинять ему боль.
Гримзли держал фонарь, а Хейли с Уинстоном оттащили раненого подальше от воды.
Затем девушка достала из дорожной сумки нож и, разрезав куртку и рубаху незнакомца, осмотрела его плечо.
– Плечо только задето, – сообщила она. – Сильное кровотечение, но пули, кажется, нет…
Сообразив, что нужно сделать раненому перевязку, Хейли кивком головы указала на свою нижнюю юбку.
– Порвите ее на полосы, Гримзли.
Старый моряк в изумлении уставился на девушку.
– Порвать вашу юбку?!
Хейли сделала глубокий вдох и мысленно досчитала до пяти.
– Поймите, Гримзли, сейчас не до церемоний. Я уверена, что папа поступил бы так же, окажись он с нами.
Уинстон вытаращил глаза.
– Но капитан Олбрайт в жизни не носил нижних юбок! Иначе команда выпорола бы его! И швырнула бы акулам!
На сей раз Хейли пришлось досчитать до десяти.
– Я хотела сказать, что папа не стал бы церемониться. Он сделал бы все, только бы помочь этому человеку.
Молча кивнув, Гримзли разорвал нижнюю юбку хозяйки и передал лоскуты Уинстону. Тот смочил их в воде, а потом протянул Хейли. Промыв рану на плече незнакомца, девушка наложила на нее чистую повязку, которую взяла из сумки. Она внимательно вглядывалась в его лицо – ведь каждый вздох раненого мог оказаться последним.
«Не умирайте у меня на руках. Позвольте спасти вас».
Перевязав плечо, Хейли занялась раной на голове. К счастью, кровотечение почти прекратилось. Когда же она принялась ощупывать тело раненого, он снова тихо застонал.
– Наверное, сломаны ребра, – сказала Хейли. Уинстон и Гримзли молча кивнули.
– Что-нибудь еще, мисс Хейли? – спросил Гримзли.
– Пожалуй, нет. Но у него может быть внутреннее кровотечение. Если так, он не доживет до утра.
Гримзли осмотрелся и сокрушенно покачал головой.
– Что же мы будем с ним делать?
– Отвезем к нам и будем за ним ухаживать, – ответила Хейли без колебаний.
Гримзли нахмурился.
– Но, мисс Хейли… А что, если он разбойник и убийца?
Девушка покачала головой:
– Нет, Гримзли, он, конечно же, джентльмен.
Гримзли раскрыл рот, намереваясь что-то возразить, но Хейли подняла руку, призывая его к молчанию.
– Если окажется, что он убийца, мы стукнем его по голове сковородкой, выбросим за дверь и пошлем за судьей. А пока отвезем его домой. Побыстрее, надо поторопиться.
Гримзли вздохнул и взглянул на рослого жеребца.
– Я знал, что вы так скажете, мисс Хейли. Но как же затащить его наверх?
– Возьмем и понесем, старый болван! – заорал Уинстон в ухо Гримзли. – У меня сил хватит, не беспокойся. Если потребуется, я его хоть двадцать миль буду нести. Можете положиться на меня, мисс Хейли.
– Спасибо вам обоим, – сказала Хейли. – Гримзли, посветите мне.
– Я лучше буду держать его за ноги, мисс Хейли, – отозвался Гримзли. – А вы понесете фонарь.
Хейли с улыбкой взглянула на старика.
– Спасибо, Гримзли. Но раз уж я и так вся испачкалась, то идите лучше с фонарем.
Заметив, что Уинстон собирается возразить, Хейли строго взглянула на него и сказала:
– Нам нужно поторопиться. Надо отвезти его домой и уложить в теплую постель как можно скорее.
Уинстон подхватил раненого под мышки, а Хейли попыталась приподнять его ноги.
«Господи, да он весит больше, чем Эндрю и Натан, вместе взятые, а ведь братики отнюдь не пушинки».
Хейли мысленно улыбнулась – впервые в жизни она порадовалась своему росту и силе. Она, конечно, возвышается над головами большинства мужчин и не умеет танцевать, зато сейчас сила очень ей пригодится.
Взбираясь вверх по склону, они то и дело падали, и у Хейли, слышавшей стоны незнакомца, сжималось сердце. Земля была скользкая, и вскоре девушка исцарапала ноги об острые камни. Но подобные неприятности не могли ее остановить – ведь незнакомец страдал гораздо больше.
– Чтоб мне провалиться… Да он тяжелее, чем кажется, – пропыхтел Уинстон, когда они наконец взобрались наверх.
Немного отдышавшись, они понесли раненого к двуколке. Когда они подошли к экипажу, Хейли сказала:
– Нам следует поторопиться. Гримзли, вы будете наблюдать за ним. А вы, Уинстон, будете править. Я поеду верхом.
Усевшись на рослого жеребца, Хейли вознесла к небесам молитву, чтобы раненый не умер по дороге.
На темной улице, неподалеку от лондонского порта, остановилась наемная карета. Сидевший в экипаже человек отдернул занавеску.
– Мертв? – спросил он, когда к окну кареты приблизились двое.
Уилли усмехнулся:
– Ясное дело, мертв. Мы сказали вам, что избавимся от этого франта, – и избавились.
– Где тело?
– Лицом вниз, в ручье, примерно в часе езды от Лондона, – ответил Уилли.
– Превосходно. Уилли снова усмехнулся:
– Что ж, дело сделано. Теперь нам хотелось бы получить наши денежки.
Рука, обтянутая черной кожаной перчаткой, опустила на ладонь Уилли увесистый мешочек. В следующее мгновение занавески задернулись и экипаж тронулся с места. Сидевший в экипаже человек с улыбкой откинулся на спинку сиденья. Стивен Александр Барретсон, восьмой маркиз Гленфилд, наконец-то мертв.
Глава 2
Стивену снился сон. Множество рук несли его, покачивая. А потом он словно взмыл в небеса и поплыл. И что-то восхитительно-прохладное коснулось его лба. Он услышал голоса и почувствовал аромат роз… С усилием открыв глаза, Стивен увидел красивую женщину с блестящими каштановыми волосами. Она улыбнулась ему.
– Теперь вы спасены, – сказала она, осторожно погладив его по руке. – Но вы очень больны, так что постарайтесь поправиться. А я буду около вас, обещаю.
Стивен смотрел на незнакомку, пораженный ее красотой. Где он? Кто она такая? И почему он, черт побери, чувствует себя так ужасно? В голове пульсирует боль, на грудь будто навалили огромные глыбы. Он попытался пошевелить рукой и тут же отказался от этого намерения – плечо пронзила острая боль.
Женщина положила ему на лоб что-то прохладное, и Стивену почудилось, что он в раю.
Он умер, но какое это имеет значение? Ведь к нему прикоснулся ангел.
– Ему не лучше, Хейли? – спросила стоявшая в дверях хорошенькая восемнадцатилетняя девушка.
Хейли повернулась к сестре и прочла в ее глазах тревогу.
– Нет, Памела. Кризис миновал, но он теперь бредит. Памела подошла к сестре и положила руку ей на плечо.
– Хейли, скажи я могу чем-нибудь помочь? Может, сменить тебя? Прошла уже неделя, а ты почти не отдыхала.
– Может быть, попозже. А сейчас я бы с удовольствием выпила чашку чая. Принесешь?
– Да, конечно. И еще я принесу тебе обед на подносе. Не забывай, что тебе тоже нужно поддерживать силы. .
– Я выносливая, как лошадь, – попыталась улыбнуться Хейли, чувствуя, что совсем выбилась из сил. Но если бы она рассказала об этом Памеле, то та еще больше разволновалась бы, а ведь бедняжка совсем недавно оправилась от болезни…
– Ты сляжешь, если будешь продолжать в том же духе, – сказала Памела. – Пойду принесу тебе обед – и чтобы съела все до последнего кусочка, иначе…
– Иначе – что?
Памела подошла поближе к сестре.
– Иначе я скажу Пьеру, что тебе не нравится, как он готовит.
Впервые за последние дни на лице Хейли появилась улыбка.
– Господи, только не это! Нанести подобное оскорбление нашему уважаемому французскому повару? Это для меня добром не кончилось бы.
– Да уж конечно, – кивнула Памела. – Так что ты непременно поешь. Или – «пенъяйте на съеба».
Памела рассмеялась и вышла из комнаты.
Оставшись наедине со своим пациентом, Хейли снова приложила к его лбу прохладное полотенце. Раны уже не угрожали его жизни, но лихорадка была опасной. Хейли всю последнюю неделю мучилась, глядя на раненого; он метался в бреду и громко стонал, а его тело было горячим, точно адское пламя.
Хейли, конечно же, посылала за доктором Уэнтбриджем, но тот, осмотрев больного, покачал головой.
– Вы ничем не сможете ему помочь, мисс Олбрайт, – сказал доктор. – Постарайтесь не беспокоить его и молитесь, чтобы все кончилось побыстрее. Спасти его может только чудо.
И Хейли молилась о чуде. Шесть лет назад на этой же кровати умерла ее мать. Умерла, давая жизнь Келли. И отец умер здесь же. Но она не позволит, чтобы кто-то еще умер в этой комнате. Ухаживая за раненым, Хейли размышляла о том, как изменилась за три года ее жизнь – после того, как умер ее отец. Капитан Трипп Олбрайт умирал долго и мучительно, и Хейли, сидевшая у ложа умирающего, страдала ужасно. Ей было двадцать три года, когда отец покинул их и возложил на нее всю ответственность за младших братьев и сестер. Она была матерью, отцом, сестрой, нянькой, экономкой, и ей никогда не пришло бы голову отказаться от выполнения этих обязанностей. После смерти Триппа Олбрайта к ним переехала его сестра Оливия – чтобы помочь Хейли воспитывать детей. И кроме того, Хейли «унаследовала» отцовскую команду Уинстона, Гримзли и Пьера – троих моряков с разбитыми сердцами, чья любовь к морю умерла вместе с их капитаном. Моряки поклялись: уж если они больше не могут заботиться о капитане Олбрайте, то выполнят свое обещание и будут заботиться о его семье. Старики отказались получать жалованье, причитавшееся им как слугам, – все трое утверждали, что имеют сбережения и могут прожить самостоятельно. Что же касается Хейли, то она, к величайшему своему огорчению, обнаружила, что унаследовала множество отцовских долгов – увы, капитан плохо разбирался в денежных делах. Но о долгах Хейли умолчала – она думала, что сумеет справиться самостоятельно, и не хотела беспокоить близких. Однако оказалось, что «справиться самостоятельно» – дело очень непростое, и Хейли, думая по ночам о долгах, частенько плакала. Ее молодость закончилась, но именно теперь ей очень не хватало родителей. Она осталась хозяйкой дома – хозяйкой без гроша в кармане. И ей было так одиноко… Единственный человек, на которого она, как ей казалось, могла положиться, оставил ее, когда она нуждалась в нем больше всего. Джереми Попплмор, жених Хейли, разорвал помолвку, не желая обременять себя ее семьей. Он отправился в длительную поездку по Европе – и больше она его не видела. Хейли вспомнила, в какую ярость привел ее поступок Джереми. Ей ужасно хотелось свернуть ему шею Несколько дней она плакала, а потом утерла слезы, расправила плечи и принялась за дело. Хейли очень любила своих близких и прекрасно понимала, что они без нее не проживут. Хейли невольно улыбнулась, вспомнив о том, что ярость пошла ей на пользу. Конечно, ей было нелегко, но через год она все же добилась кое-каких успехов. К несчастью, денег постоянно не хватало, и в конце кондов Хейли поняла, что придется прибегнуть к крайним мерам. Она нашла способ добывать средства к существованию, но ей пришлось заниматься этим промыслом в глубочайшей тайне. Необходимость лгать чрезвычайно ее угнетала, но к несчастью, у нее не было выбора. Человек, нанявший ее, настаивал на полной секретности, и Хейли пришлось подчиниться. Если ей нужно обманывать свою семью, чтобы в желудках у них была пища, а над головой крыша, она будет их обманывать. Когда Памела выйдет замуж, а мальчики и Келли получат надлежащее образование, она перестанет этим заниматься. Но до тех пор она будет молчать. Хейли решительно вскинула голову. «Ты не должна отчаиваться, – напомнила она себе. – Пусть у Олбрайтов мало денег, но они есть друг у друга». Хейли взглянула на больного. Только бы он не умер… Она снова положила на лоб раненого прохладное полотенце. Незнакомец был так беспомощен и бледен… В точности так же выглядел отец перед «уходом», подумала Хейли. И прилив мрачной решимости вытеснил усталость. На этот раз она не потерпит неудачу.
– Ты будешь жить, – прошептала Хейли. – Кто бы ты ни был, клянусь, ты встанешь на ноги и вернешься к своим близким.
Она отложила в сторону полотенце и внимательно посмотрела на своего пациента. Белая повязка на его лбу представляла разительный контраст с волосами цвета воронова крыла. Царапины и синяки не могли скрыть красоты этого лица. Отросшая за неделю бородка бросала на лицо незнакомца таинственные тени. Однако Хейли не сомневалась: этот мужчина был совершенно неотразим, когда улыбался. В сотый, наверное, раз она задалась вопросом: какого цвета глаза прячутся за веером черных ресниц? Даже в самых смелых мечтаниях Хейли не могла бы вообразить столь привлекательного мужчину. Она опять намочила полотенце и осторожно провела им по шее и плечу раненого. Широкую грудь покрывали завитки черных волос, и Хейли то и дело к ним прикасалась, когда накладывала повязки. Окинув незнакомца взглядом, девушка покраснела – она вспомнила, как он выглядел обнаженным. В ту ночь, когда они привезли незнакомца в свой дом, Хейли с помощью Гримзли и Уинстона сняла с него остатки одежды. Анатомия мужчины была знакома ей. Она ведь вырастила двоих младших братьев – ужасных проказников, обожавших купаться в озере в чем мать родила. Но между мальчишками и мужчиной, лежавшим на широкой отцовской кровати, была огромная разница. После этой первой ночи Уинстон и Гримзли взяли на себя обязанность обтирать незнакомца губкой, но Хейли постоянно вспоминала его обнаженное тело. Даже покрытый царапинами и синяками, он был прекрасен, точно греческий бог. Хейли вздохнула и переменила повязку на плече раненого. Что толку размышлять о красоте незнакомца. Такие, как он, не для нее. Его родственники, конечно же, страшно беспокоятся за него. Может быть, он даже женат, хотя кольца на пальце у него нет. Хейли мысленно покачала головой. Три года прошли с тех пор, как она испытала… некоторое волнение из-за мужчины. Но не следует тешиться мечтами, она ведь давным-давно знает: желать того, что недоступно, – пустое занятие. Дверь отворилась, и появилась Памела с подносом. Под бдительным оком сестры Хейли уселась на диванчик и принялась за еду. Расправившись с мясным пирогом, она выпила чаю и вздохнула с облегчением. И вдруг с беспокойством спросила:
– Как дети? Памела улыбнулась.
– Все в порядке. Они неугомонные и шумные, но с ними все в порядке.
– Неугомонные и шумные? – удивилась Хейли.
– Да нет, пожалуй, не очень, – со смехом отозвалась Памела. – Вчерашний пикник сильно утомил их, слава Богу. Наверное, завтра я устрою еще один.
Сердце Хейли наполнилось нежностью. Неукротимая энергия братьев и сестер казалась просто невероятной.
– Превосходная мысль, Памела. Пикник, конечно же, в твоих интересах.
– Да, пожалуй. Не хочешь присоединиться к нам? Свежий воздух пойдет тебе на пользу.
Хейли покачала головой.
– Пока что мой долг – находиться здесь. – Она взглянула на раненого. – Посмотри на него, Памела. Он такой большой и сильный – и при этом такой беспомощный. У меня просто сердце разрывается, когда я смотрю на него. Он совсем неподвижный. Как мертвый. Так же лежал папа, когда… – Хейли умолкла; на глаза ее навернулись слезы.
Памела схватила сестру за руки.
– Ах, Хейли… это, наверное, ужасно тяжело для тебя, но ты делаешь все, что в человеческих силах. То же самое ты делала для мамы и папы.
– Мама и папа умерли, – прошептала Хейли, устыдившись своих слез.
– Но ведь это случилось не из-за тебя, – сказала Памела. – То была Божья воля, так что никто не виноват.
Хейли утерла слезы и пробормотала:
– Я не хочу, чтобы он умер…
Памела опустилась на колени и обняла сестру.
– Конечно, мы все хотим, чтобы он поправился. Но его жизнь в руках Божьих. А пока нельзя допустить, чтобы ты сама заболела. Ты нам тоже нужна.
Хейли наконец удалось взять себя в руки, и она попыталась улыбнуться.
– Как только ему полегчает…
– Я понимаю, – кивнула Памела. – И полагаю, что тебе удастся спасти этого человека. Но нам всем тебя очень не хватает. К тому же Эндрю и Натан постоянно ссорятся. И мне кажется, что я вот-вот сойду с ума… Очень трудно постоянно находиться рядом с подслеповатым Гримзли, сквернословом Уинстоном, глуховатой тетей Оливией и старым ворчуном Пьером. Не хочу тебя огорчать, но боюсь, что они вот-вот рассорятся.
. Хейли невольно рассмеялась и, с улыбкой глядя на сестру, сказала:
– Нужно просто говорить Пьеру, что все им приготовленное божественно. И не следует подпускать к нему кошку. Что же касается Уинстона…
– Ах, Боже мой! – воскликнула Памела, хлопнув себя по лбу. – Чуть не забыла. Ты не поверишь, что он сделал сегодня!..
– Что именно? – с тревогой спросила Хейли.
– Ну… мы помогали тете Оливии, а собаки опрокинули корыто со стиркой, и мальчики и Келли затеяли драку. К несчастью, в этот момент пришел викарий.
– Только не говори, что дверь ему открыл Уинстон!
– Увы, дверь открыл Уинстон. А викарий… он замертво свалился у порога. Потому что Уинстон его… поприветствовал.
– Господи… – Хейли изо всех сил старалась не расхохотаться, но все же ей это не удалось.
– Викарию, чтобы прийти в себя, понадобилось выпить два стакана лучшего папиного бренди.
– Нужно давать Уинстону такие задания, чтобы он находился подальше от дома, – сказала Хейли; плечи ее все еще сотрясались от смеха. У Уинстона такой славный характер… Конечно, он любит сквернословить, но у старого моряка доброе сердце. – Дай ему очередное задание. Пусть починит крышу на курятнике.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.