Текст книги "Символ любви"

Глава 31

Хейли бежала так, словно за ней гнался сам дьявол. Ей было невообразимо стыдно, потому что все сидевшие за столом, включая Стивена, поняли, почему она так резко вскочила. Но оставаться со всеми она не могла больше ни минуты. Он женится. Господи, ей казалось, что ее проткнули ржавым железом. Она взбежала по лестнице не останавливаясь, пока не добралась до убежища – своей спальни. Там она бросилась в свое любимое кресло и закрыла лицо руками, безуспешно пытаясь остановить поток слез, бегущих по лицу. «Зачем, ну зачем он приехал? Нужно было заставить его уехать. Вышвырнуть немедленно, как только я его увидела. Тут же натравить на него собак». Но она знала, как обрадовалась его появлению Келли, и у нее не хватило духу выгнать его. Вместо этого она упорно его игнорировала, надеясь, что ей удастся сохранять самообладание до самого его отъезда. Но Господи, когда он объявил, что собирается жениться, она не могла притворяться ни минуты. Она убежала, а сердце у нее разрывалось от горя. Несмотря на все усилия забыть его, она все еще его любит. Это безумно возмущало ее. «Как посмел этот негодяй явиться сюда и спокойно сообщать о своих брачных намерениях! – Хейли порывисто вытерла мокрые глаза носовым платком. – Какая наглость! Как мне хотелось бы…»

– Хейли.

Такой знакомый голос прервал ее размышления. Она обернулась; в спальню вошел Стивен, и Хейли охватила ярость. А он, закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной.

– Вон отсюда! – зашипела она, вскакивая на ноги.

– Мне нужно вам кое-что сказать, – спокойно проговорил он, медленно двигаясь к ней. – После того как я все скажу, я уйду – если вы по-прежнему будете на этом настаивать.

– Все, что мне было нужно от вас услышать, я уже слышала. – Она отчаянно старалась, чтобы голос ее не дрожал, и почувствовала удовлетворение, когда это почти удалось. – Как вы смеете входить в мою спальню?

Он продолжал идти к ней. Но Хейли, не желая выдавать своего страха, стояла, не двигаясь с места, даже когда он подошел к ней совсем близко.

– Насколько я помню, вы когда-то радовались, что я прихожу в вашу комнату, – хрипло проговорил он. – Вы радовались, что я в ваших объятиях. В вашей постели. В вашем теле.

Унижение, растерянность и боль слились воедино, испепеляя ее.

– Как вы смеете?! Должна сообщить вам, ваше сиятельство, что вы не тот человек, присутствие которого в моей комнате меня радовало. Я узнала, но, к несчастью, слишком поздно, что такого человека не существует. Он был всего-навсего порождением лжи и обмана.

Он протянул сильно дрожащую руку и коснулся ее щеки, но Хейли резко отдернула голову.

– Это был я, – проговорил он шепотом, в котором звучала мука. – Тот человек, о существовании которого я и не подозревал. Тот, кто оказался способным чувствовать то, чего я не чувствовал. До вас, Хейли.

Она опустила голову, пытаясь справиться с бурным потоком чувств, вызванных его словами.

– Я ужасно обошелся с вами, Хейли, и не могу выразить словами, как сожалею об этом, но вы должны позволить мне объясниться. В тот вечер, когда я увидел вас на балу у Виктории, я думал о вас. Я просто не мог перестать о вас думать. Потом я обернулся – а вы передо мной. Я был так потрясен, так рад, что вижу вас наяву.

Она горько усмехнулась:

– Вам удалось прекрасно скрыть свою радость.

– Я знал, что мне грозит опасность. Мы с Джастином устроили ловушку, чтобы поймать того, кто пытался от меня избавиться. Я был приманкой. Мне было необходи-300 мо удалить вас от себя. Чтобы отвести от вас опасность. Я бы умер, если бы вам причинили вред. А вы не хотели уходить. – Он глубоко вздохнул. – И тут-то я и совершил самую большую ошибку в жизни.

– То, что вы сказали мне…

– Это и была непростительная глупость. – Он покачал головой. – На одно безумное мгновение мне показалось, что вы решили… решили посмотреть, нельзя ли чего-нибудь от меня получить. Из-за моего титула подобные вещи случались со мной до отвращения часто. У меня почти нет друзей, потому что я никому не могу доверять… почти нет людей, которым ничего от меня не нужно. Но вы… – продолжал он, но тут дыхание его прервалось, и некоторое время он не мог говорить, – вы не способны на такую низость, на эгоизм, и я глубоко сожалею, что мог вас хотя бы на минуту в нем заподозрить.

– А как же та ложь, с которой началось наше знакомство?

– Кто-то хотел меня убить. И я решил, что, скрыв свое имя, я не буду обнаружен, пока не выздоровею. Как вам известно, я был не в состоянии ни уехать отсюда, ни защитить себя.

– А как вы меня бросили, – прошептала она, – и это ужасное письмо…

– Простите меня. Господи, вы представить себе не можете, как я о нем сожалею. Я пытался сказать вам, что должен уехать, но когда вы попросили меня остаться, когда вы сказали, что любите меня… – он провел рукой по волосам, – я потерял контроль над собой. Я так хотел быть с вами. Но я боялся разоблачения, боялся, что моя ложь убьет вашу любовь. Я думал, что никогда больше вас не увижу, и мне хотелось сохранить в памяти ваше любящее лицо. Это был непростительный эгоизм, и мне нет прощения. Но если это имеет для вас значение, знайте-я сожалел об этом с тех пор постоянно. Каждую минуту.

Хейли крепко зажмурила глаза, стараясь справиться с чувствами, а они, обрушиваясь на нее лавиной, обжигали, возродили то, что она так безуспешно старалась похоронить. Если он сейчас не уйдет, она… Боже мой, что с ней будет!

– Хейли, мне очень многое хочется вам сказать, но я не нахожу слов… поэтому я и привез вам подарок.

Она открыла глаза, уповая, что силы не оставят ее.

– Подарок?

– Подождите здесь.

Стивен на секунду вышел за дверь, Потом вернулся снова, держа в руках небольшой букет цветов.

– В моем лондонском доме есть скромная оранжерея, – сказал он, подавая ей цветы. – Вчера вечером я побеседовал с Десмоном.

– Десмоном?

– Моим садовником. Он хорошо разбирается, как и вы, в цветах, в языке цветов. – Например, Десмон сказал, что тюльпаны вроде вот этого, – он коснулся изящного цветка, – означают «охвачен любовью». Это верно?

Хейли устремила взгляд на букет и молча кивнула.

– А вот этот цветок, – сказал Стивен, тронув белый лепесток, – это камелия. Она означает «совершенное очарование». А это махровая гвоздика. Вы знаете, что она означает?

– «Моя любовь никогда не умрет», – прошептала Хейли, не отрывая глаз от мелких розовых цветочков.

– Да. Моя любовь никогда не умрет, – тихо повторил он. Потом указал на маленький розовый бутон. – По словам Десмона, этот цветок обозначает «сердце, не знавшее любви». – Он осторожно приподнял пальцами ее подбородок, и глаза их встретились. – Это был я. Не знавший любви. Пока не встретил вас. – Он вынул из букета единственную красную розу и подал ее Хейли. – Красная роза означает любовь. Я люблю вас, Хейли.

Хейли взяла розу дрожащими пальцами и поднесла ее к лицу, вдыхая опьяняющий аромат; голова у нее закружилась. «Я люблю вас, Хейли». Он на самом деле это сказал? Но прежде чем она успела подумать над его словами, он достал из букета маленький желтый цветок. Хейли увидела, что это вербена, и замерла. Глаза ее были прикованы к его глазам.

– Вы знаете, что она обозначает? – тихо спросил он. Хейли едва дышала.

– А вы сами знаете? – прошептала она. Кивнув, он отдал ей цветок:

– Будьте моей женой.

Хейли смотрела на него во все глаза. Это, конечно, сон. Так не бывает.

А он наклонился и легко коснулся губами ее губ.

– Боже мой, я вас люблю, Хейли, – тихонько проговорил он. – Будьте моей женой. Клянусь посвятить свою жизнь тому, чтобы сделать вас счастливой, чтобы заставить вас забыть, что когда-то я причинил вам боль.

Он вскинул голову, пристально глядя на нее. Хейли не могла отвести глаз от его прекрасного серьезного лица, и слезы, которые она больше не могла сдержать, хлынули из ее глаз. Он обнял ее, смяв при этом букет.

– Пожалуйста, не плачьте. Это невыносимо – видеть плачущего ангела. – Он нежно поцеловал ее веки, потом провел губами по мокрым от слез щекам.

– Хейли, милая моя, ну пожалуйста, скажите же что-нибудь, – шептал он ей на ухо. – Я страдаю… – Он прислонил свой лоб к ее лбу. – Вы просто должны выйти за меня. Иначе я превращусь в ужасного человека. Мрачного и несчастного. – Он поднял голову и коснулся пальцем уголка ее глаза. – Вот какие получаются морщинки, когда человек постоянно мрачен. Пожалейте бедного аристократа и богача, который становится нищим без вас.

– Моя семья… – начала она, но Стивен прервал ее.

– Ваша семья будет моей семьей, и я впервые в жизни буду иметь такую чудную семью, – искренне сказал он. – Они будут жить с нами, и я постараюсь, чтобы все они были довольны и счастливы.

– Полагаю, мне придется отказаться от бриджей и перестать резвиться в озере.

Лицо его смягчилось, он покачал головой:

– Нет. Не нужно ничего менять. Я люблю все, что вас окружает, а в особенности то, что делает вас такой дивно не похожей на других.

Радость переполняла ее. Но на пути этой радости стояло еще кое-что.

– Я должна сказать вам одну вещь, Стивен.

– Скажите мне только «да».

Хейли покачала головой.

– Я говорю о том, что вы должны кое-что узнать. Обо мне.

– Я слушаю.

Хейли отступила от него и приложила руку к груди.

– Я не очень-то знаю, как начать, поэтому скажу прямо. – Она глубоко втянула воздух, набираясь решимости. – Я хочу по-прежнему писать и продавать рассказы для «Еженедельника джентльмена».

Стивен удивленно поднял бровь:

– Став моей женой, вы не будете нуждаться в деньгах.

– Это не имеет ничего общего с деньгами. Мне очень нравится писать эти рассказы. Мне кажется, таким образом я продлеваю жизнь папы. – Поскольку Стивен молчал, она добавила: – Это важно для меня, Стивен.

– Я понимаю.

От его равнодушного голоса сердце у Хейли упало. Он, конечно, не одобрит ее намерений.

– Разумеется, если кто-нибудь узнает, что капитан X. Трипп – это я, разразится скандал. Вы, наверное, думаете, что я…

– Чудо. Да вы просто чудо! – Легкая улыбка тронула его губы. – У меня такое впечатление, будто я сделал предложение одному из самых популярных мужчин в Англии. Черт побери, мы в самом деле заставим общество удивляться! – Он притянул ее к себе и целовал так долго, пока у нее не закружилась голова.

– То есть вы не возражаете? – прошептала Хейли, когда Стивен отодвинулся от нее.

Он удивленно выгнул бровь:

– Не возражаю? Против того, что моя любимая женщина не только красива, но и талантлива и вообще чудо?! Как я могу против этого возражать?

– И вы позволите мне и дальше писать?

– Позволю?! Я на этом настаиваю. Мне, как и всякому другому, интересно знать, что случится в следующем выпуске «Приключений английского капитана». – Глаза его посерьезнели. – А теперь не ответите ли вы на мой вопрос? Вы выйдете за меня замуж?

Сердце Хейли так было переполнено любовью, что она потеряла дар речи. Ей удалось выдавить из себя всего одно слово, но, очевидно, оно прозвучало прекрасной музыкой для Стивена, потому что именно его он и надеялся услышать.

– Да, – пискнула она.

– Слава Богу! – пылко произнес он, наклоняя голову и приникая к ее губам долгим поцелуем, исполненным бесконечной нежности и горячей любви. Оторвавшись от своей любимой, он произнес: – Должен обратиться к вам с одной просьбой, дорогая. – Голос его звучал не очень твердо.

– В чем она?

– Я рискую показаться несносным грубияном, но если этот негодяй Попплефарт не уберется из вашего дома ровно через минуту, я ухвачу его за панталоны и вышвырну вон.

Хейли широко раскрыла глаза:

– Ой, я совсем забыла о бедном, несчастном Джереми.

– Бедном Джереми?

– Да. Я должна сказать ему, что не могу принять его предложение…

– Его – что?!

– Джереми просит меня выйти за него замуж.

– Джереми может считать себя покойником, – прохрипел Стивен. – Сейчас я переломаю ему все кости… – Он оборвал свою хвастливую речь и бросил сердитый взгляд на Хейли. – Когда он сделал вам предложение?

– Вчера, – ответила та, изо всех сил стараясь не показать Стивену, как ее радуют эти проявления ревности.

– И вы не отказали ему сразу же?

– Ах, нет. Я…

– Вы раздумывали над его предложением? – спросил Стивен неожиданно суровым голосом.

Она взяла его сердитое лицо в ладони:

– Я солгала бы, сказав, что вовсе о нем не думала, но сегодня после праздника я собиралась ответить Джереми, что не могу принять его предложение. И объявлю ему об этом, едва мы сойдем вниз.

– Мне все еще кажется, что мне дали пощечину, – пробормотал Стивен. – Я видел, как он поцеловал вас в висок, когда провожал из леса. Если Попплепусс хоть раз дотронется до вас… ему будет очень больно.

Хейли лукаво улыбнулась:

– Попплмор.

– Вот именно.

Хейли коснулась губами скорбно сложенных губ Стивена.

– Давайте сойдем вниз прямо сейчас. Скажем всем о своем решении, и я провожу Джереми до дверей.

Она обхватила его за шею руками и провела кончиком языка по его нижней губе.

– Превосходная мысль, – согласился он, крепко прижимая ее. к себе. Он продел палец в кольцо ее локона и поцеловал ее волосы.

– Стивен, – прошептала Хейли, припав к его плечу. Он провел языком по лихорадочно бьющейся жилке у нее на горле.

– М-м?

– Все будут обеспокоены нашим отсутствием. Нам действительно нужно сойти вниз, – сказала она не очень убедительно.

Стивен мешкал; он поцеловал свою любимую еще и еще…

– Вы правы. Мы не можем больше здесь оставаться. Иначе все кончится в вашей постели. – Он сунул ее руку под свой локоть и решительно направился к двери.

– Постойте, – сказала Хейли, высвобождаясь. Наклонившись, она подобрала букет. Когда они целовались, букет выскользнул у нее из пальцев, и теперь вид у него был немного помятый. – Не могу бросить здесь эти цветы. – Она поднесла их к лицу и глубоко вдохнула пьянящий аромат. – Это самый замечательный подарок, какой я когда-либо получала.

Стивен ласково коснулся пальцем ее щеки.

– А знаете, какой самый замечательный подарок получил я? – дрогнувшим голосом спросил он.

Хейли заглянула в его лицо – самое родное и дорогое лицо на свете. Она так любила его, что сердце сжималось от боли. Хейли покачала головой.

Он поднес к губам ее руку и запечатлел поцелуй на ее ладони.

– Вас. Вы, любовь моя, – самый замечательный подарок судьбы.

Глава 32

Наконец, спустя три месяца, настал последний вечер перед свадьбой. Слава Богу, думал Стивен, попивая бренди в библиотеке отцовского особняка. Показавшееся ему бесконечным ожидание церемонии едва не убило его. Ему хотелось жениться немедленно по особому разрешению, но он понимал, что будет весьма эгоистично с его стороны лишить Хейли свадьбы, которую она заслужила, – лишить потому только, что он не может ждать. А Хейли настаивала на том, чтобы ее свадьба состоялась после бракосочетания Памелы, хотя она мечтала поскорее стать женой любимого. И Стивен ждал все эти три проклятых месяца, собрав всю свою волю. Он с головой погрузился в работу, чтобы занять себя чем-то и не сойти с ума. Сразу же после венчания Памелы и Маршалла он перевез Хейли и всех прочих обитателей дома в Лондон. В опустевшем Олбрайт-Коттедже Стивен распорядился сделать ремонт и перепланировку, и Хейли подарила этот дом Памеле с Маршаллом на свадьбу. В Лондоне Хейли была целиком занята приготовлениями к свадьбе, общаясь с его матерью и Викторией. Стивен ворчал, будучи оторванным от невесты; он мог только изредка видеть ее, утешаясь, что скоро они соединятся навек. Он нанял учителей для Натана и Эндрю и проводил много времени с молодыми Олбрайтами, показывая мальчикам и Келли Лондон, пока женщины занимались своими хлопотами. Пьер царствовал на кухне, а Гримзли, облаченный в темно-бордовую с золотом ливрею, открывал гостям двери. Уинстону поручили присматривать за домом, к чему он относился весьма серьезно, совмещая это занятие с ухаживанием за экономкой, что немало его занимало. И вот теперь все ожидания, бессонные ночи в одинокой постели, когда тело напряжено и болит, – все оказалось позади. Завтра Хейли станет его женой. Сегодняшняя ночь – последняя, которую он проведет без нее. Упершись сапогами в оттоманку, он закрыл глаза, откинул голову к спинке кресла и удовлетворенно вздохнул.

– Вы выглядите весьма довольным собой, – сказал Грегори, входя в комнату. Он уселся в кресло напротив Стивена.

– Так оно и есть, – согласился Стивен.

Он внимательно посмотрел на брата. За последние три месяца с Грегори произошли огромные перемены. После ужасного случая с Мелиссой Грегори обдумал свою жизнь и внес в нее решительные изменения. Стал гораздо серьезнее и ответственнее, впервые проявлял интерес к чему-то, кроме самого себя. Он бросил карточную игру и перестал пить до бесчувствия. По предложению Хейли, Стивен поручил ему управлять двумя небольшими имениями. «Если вы покажете брату, что верите и доверяете ему, я уверена, что он оправдает ваши надежды». Стивен отнесся к ее совету в высшей степени скептически, но она, как ни странно, оказалась права. Грегори прекрасно справлялся со своими обязанностями.

– Это ваша последняя холостая ночь, – сказал он с улыбкой, поднимая свой стакан.

– Аминь, – с облегчением произнес Стивен. Некоторое время братья сидели молча, пили бренди, глядя на пляшущие языки пламени. Наконец Грегори прервал молчание.

– Я… я хочу, чтобы вы знали… – начал он, но тут же смущенно замолчал.

Стивен повернулся и, взглянув на него, с удивлением заметил на лице брата красные пятна.

– Слушаю…

– Я хочу, чтобы вы знали: за эти три месяца… – Грегори откашлялся. – Я высоко ценю вашу веру в меня, Стивен. Я понимаю, что мы никогда не были близки, когда росли, а после того, что случилось с Мелиссой…

– В том, что случилось с Мелиссой, не было вашей вины, Грегори, – успокоил его Стивен.

– Наверное, не было, но все же я не могу не чувствовать своей ответственности.

– Не нужно. Все это в прошлом. И вам вовсе незачем благодарить меня. Вы доказали, что добросовестны и обладаете хорошей деловой сметкой.

Снова воцарилось молчание, нарушавшееся только потрескиванием дров в камине.

– Мне очень нравится Хейли, – сказал Грегори спустя некоторое время. – Эта женщина… словно глоток свежего воздуха.

– Так оно и есть. Свежего воздуха, пахнущего розами.

– Матушка очень расположилась к ней, а Виктория просто влюбилась, – продолжал Грегори. – Но самое удивительное – это отношение к ней отца.

Стивен фыркнул:

– Да, уж это воистину чудо, а?

– Мне кажется, отец подпал под какие-то чары.

– Воистину, – согласился Стивен. – Он поразительно приветлив с Хейли. Но в каком-то смысле я не очень удивлен. Помню, когда я в первый раз увидел Келли, крошка сказала мне, что я полюблю Хейли, потому что Хейли любят все.

– Умная девочка, – сказал Грегори с улыбкой.

– Это так.

– Только плохо, что у Хейли нет больше сестер, – проговорил Грегори задумчиво. – Памела уже замужем, а Келли еще совсем маленькая.

– Остается тетя Оливия, – напомнил Стивен брату, лукаво взглянув на него. – Кажется, вы заняли мое место в ее сердце.

Грегори рассмеялся:

– Замечательная женщина. Сегодня утром я уронил носовой платок на ковер в гостиной. Тетя Оливия впорхнула в комнату и осведомилась, что это я делаю. Я сказал: «Уронил кое-что и хочу поднять». Она зарделась и сказала: «Ну если вы настаиваете…» – и обняла меня так, что кости захрустели. А потом погрозила мне пальчиком.

Стивен усмехнулся:

– Да, я получил в приданое… весьма живописный букет.

– Вы еще забыли о собаках, – подсказал Грегори. Стивен тяжело вздохнул.

– Не напоминайте.

– По крайней мере вы можете не беспокоиться, что кто-то непрошеный ворвется к вам в дом, – эти зверюги отличные сторожа.

– Да, я чувствую себя в полной безопасности, – согласился Стивен. – Боюсь, что больше всего пострадает фарфор.

– И они сгрызут всю вашу мебель, – со смехом предупредил Грегори.

А Стивен внезапно вспомнил Хейли – смеющуюся и играющую со своими огромными псами.

– Вполне возможно. Но дело того стоит, Грегори. Поверьте мне, оно того стоит.

Венчание состоялось на следующий день утром в соборе Святого Павла. Стивен стоял у алтаря рядом с Грегори и ждал с плохо скрываемым нетерпением, когда же в проходе между скамьями появится Хейли.

Первой на дорожку ступила Келли, робко улыбаясь и разбрасывая розовые лепестки. Увидев Стивена, она оглянулась, вытянула губки и послала ему воздушный поцелуй. Также оглядевшись, он озорно подмигнул ей, и малышка засмеялась. Второй была Памела, очень красивая – в платье бледно-персикового цвета. Заняв место впереди, она улыбнулась Стивену. Стивен ответил ей улыбкой и тут же замер, заметив Хейли. Его невеста медленно плыла по проходу, а ее обтянутая перчаткой рука легко лежала на ру-310 каве Эндрю. У Стивена дух захватило и сладко замерло сердце. В элегантном платье из атласа цвета слоновой кости, с небольшим шлейфом, она была самой красивой женщиной на свете. Длинные нити аквамаринов и бриллиантов, которыми были перевиты ее каштановые локоны, сверкали в солнечных лучах, проникавших в храм через витражи. Но внимание Стивена приковали ее глаза; они просто зачаровали его. Ее прекрасные аквамариновые глаза, упорно смотревшие на него, были полны такой нескрываемой любви, что Стивен почувствовал себя посрамленным. Он вовсе не был уверен, что заслужил любовь этого прекрасного ангела, но все же намеревался с благодарностью принять дарованную ему любовь и каждый день возносить хвалу Господу. Церемония заняла всего четверть часа, после чего Стивен взял молодую жену под руку и торжественно вывел из церкви. Дома у него был сервирован роскошный свадебный завтрак, но Стивен не мог думать о еде – он думал только о Хейли и видел лишь ее сияющую улыбку, сверкающие глаза и прелестный румянец, окрашивавший ее щеки всякий раз, когда их взгляды встречались. Он с нетерпением ждал окончания завтрака и мысленно хвалил себя за то, что составил блестящий план – решил отправиться в свадебное путешествие сразу же, не откладывая. Стивен не собирался проводить свою брачную ночь в городском доме, полном людей – пусть даже он очень их любил. После полудня они уедут в его загородное поместье, где и проведут неделю, после чего отправятся во Францию. Стивен украдкой взглянул на каминные часы; он всячески старался скрыть, что ему не терпится покинуть дом. Спустя два часа – они показались Стивену двумя годами – он наконец усадил Хейли в свою элегантную черную карету. Она повернулась к окну и бросила свой букет из роз и анютиных глазок. Цветы поймала весьма удивленная этим жестом домоправительница. Затем Стивен уселся напротив жены и велел кучеру трогать. Провожающие помахали вслед карете. А Хейли, выглядывая в окно, махала им до тех пор, пока все они не скрылись из виду. Стивен в восторге смотрел на жену, и сердце его билось все быстрее. Она принадлежит ему. Наконец-то. Хейли улыбнулась мужу, и у него перехватило дыхание. Он хотел сказать ей так много – но не мог вымолвить ни слова.

– Церемония была красивая, правда? – спросила она. Он сглотнул и кивнул.

– И завтрак был восхитительный. Кажется, всем все очень понравилось… – Она внезапно нахмурилась. – Что-нибудь случилось, Стивен?

В горле у него пересохло, он откашлялся.

– Все превосходно.

– Вы уверены? У вас такой вид…

– Я люблю вас, Хейли. – Слова эти вырвались у него, как вырывается пар из кипящего котла. По-прежнему глядя на жену, он проговорил: – Когда я увидел вас в церкви… вы были такая прелестная. Вы воплощение всего, о чем я только мог мечтать. – Он взял ее за руки. – Как жаль, что я не нахожу слов, чтобы выразить переполняющие меня чувства. Хейли, вы сделали меня счастливым.

Слезы затуманили ее взор.

– Я знаю, Стивен. Я прекрасно вижу, что вы любите меня. И вижу, что вы счастливы – об этом говорит ваша чудесная улыбка. В словах нет необходимости.

Он с облегчением вздохнул. Она поняла. Она знает.

Стивен поднялся и сел рядом с женой. Взяв ее лицо в ладони, он нежно поцеловал ее в губы. Она тихонько прошептала его имя, и он обнял ее и снова поцеловал – на сей раз его поцелуй был горячим и страстным.

Наконец, с трудом отстранившись, он заглянул в аквамариновые глубины ее глаз, полных любви. Любви к нему. Стивена охватил трепет – он желал ее. Желал здесь, сейчас. Представив Хейли обнаженной, Стивен с трудом подавил стон. Он осторожно отстранил ее руки, обвившие его шею. Потом немного отодвинулся. Конечно же, он должен набраться терпения – его молодая жена заслуживала приличной постели с шампанским и горящими свечами. Да, он сможет держать себя в руках. Сможет дождаться ночи. Если только перестанет прикасаться к ней Пытаясь хоть чем-то отвлечься, Стивен вытащил из кармана колоду карт.

– Не хотите ли сыграть партию в вист?

– Вы сердитесь на меня? – изумилась Хейли.

– Нет, разумеется.

– Тогда что же случилось? Вы сказали, что вам не терпится остаться наедине со мной, а теперь вам захотелось вдруг играть в карты?

Он провел руками по лицу.

– Разумеется, мне вовсе не хочется играть в карты, но ведь нельзя же все время целовать вас.

– Могу я узнать почему?

– Потому что я уже не владею собой. – Отрывистые слова признания невольно сорвались с его уст. – Если я еще раз прикоснусь к вам, я не смогу себя сдержать. А эти торопливые объятия в карете… оскорбят вас.

В глазах ее забрезжило понимание, хотя во взгляде, который она устремила на него, так ясно читался чувственный призыв, что по его телу пробежал горячий ток. На лбу выступил пот; Стивен пытался взять себя в руки.

– Если вы и дальше будете смотреть на меня таким взглядом, любовь моя, вы в два счета окажетесь раздетой.

– О Боже! – Она провела пальчиком по его нижней губе. – В два счета? А это долго?

И он проиграл бой из-за одного-единственного ласкового прикосновения.

– Сейчас узнаете. – Стон вырвался из глубины его души. Он взъерошил ей волосы, разбросав шпильки по всей карете. Отчаянным, страстным поцелуем он смял ее губы – и они оба задохнулись. Если бы его пальцы не дрожали так сильно, он снял бы с нее одежду в одну минуту. Но две с половиной минуты – это было почти нестерпимо.

Со своей одеждой он управился за тридцать секунд.

– Хейли, – простонал он, накрывая ее своим телом. – Боже, как я люблю тебя.

Как хороша она… Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как он последний раз ощущал прикосновение ее нежной кожи. Кровь в его жилах закипала. Он не хотел торопиться, но ничего не мог с собой поделать. Он был слишком возбужден, слишком долго обходился без нее. Он взял ее разом, и от этого сердце его замерло, а из груди исторгся стон.

Она прижала его к себе, шепча его имя – снова и снова. Он почувствовал, что и она достигла высшего наслаждения, и страсть его взорвалась. Он не понимал уже, где кончается он и начинается она. Затем обмяк, лежа на ней, задыхающийся, удовлетворенный, почти полуживой. Прошло несколько минут, прежде чем он смог поднять голову и посмотреть на нее.

Хейли ответила ему сияющим взглядом.

– Господи, но мне, кажется, очень нравится, когда мной овладевают в движущейся карете.

Стивен, чуть подвинувшись, отбросил спутанный локон с ее лба; потом слегка усмехнулся.

– Я предупреждал вас, чем это кончится. – Он провел пальцем по ее переносице. – Я хотел вести себя как джентльмен и дождаться, пока мы не окажемся в нашей постели.

– Я ждала три месяца, Стивен. Мне не хотелось больше ждать ни одного мгновения. Кроме того, дверь в коровник уже была открыта, если только вы понимаете, о чем я говорю. Я не видела резонов, чтобы продолжать наши мучения,

В груди у Стивена заклокотал смешок.

– Только вы способны думать о коровах в такое время. Ее глаза озорно блеснули.

– На самом деле я думала вовсе не о коровах.

– Вот как?

Она провела рукой по его торсу, тронула живот, затем ее рука скользнула ниже.

– Разумеется, не о коровах, – прошептала она, 314 проводя языком по его нижней губе.

Стивен застонал, не веря, что он снова готов к любовным играм – как скоро! – но это было так. Он перекатил ее на спину.

– Наше путешествие будет продолжаться всего пять часов, а наверстать нам нужно три месяца, женушка, – сказал он, погружаясь в ее бархатистые недра. – Так что не будем терять зря времени.

– Конечно, – согласилась она, счастливо вздыхая. – Ни секунды.

Эпилог

Роды у Хейли начались утром ровно через девять месяцев после дня свадьбы. Стивен расхаживал по ковру кабинета в своем лондонском особняке, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь – да на чем угодно, только бы прогнать тошнотворный страх, который грозил затопить его. Взглянув на каминные часы, он увидел, что прошла всего лишь минута с тех пор, как он в последний раз смотрел на них. Раздался стук, и он распахнул дверь так поспешно, что она чуть не сорвалась с петель. Перед ним стояла Памела.

– Кончилось? – спросил он.

Памела покачала головой, и на губах у нее появилась сочувственная улыбка.

– Это может продолжаться еще несколько часов. Стивен нервно запустил пальцы в волосы.

– Еще несколько часов? Это всегда так бывает?

– Да. – Памела взяла его под руку и ласково вывела из комнаты. – Почему бы вам не пойти в гостиную? Приехали ваши матушка и отец; Грегори, Виктория и Джастин тоже здесь.

– Честно говоря, я сейчас не склонен к разговорам. Даже с ними.

– Стивен, послушайте меня. С Хейли все будет в порядке. Вы посмотрите на меня! Я родила всего месяц назад и чувствую себя прекрасно.

– Но это продолжается так долго.

– Прошло всего около двух часов, – сказала Памела смеясь и вновь потащила его к двери. – Время пройдет гораздо быстрее, если вы отвлечетесь беседой, вместо того чтобы стоять, уставясь на часы. – Она настойчиво тащила его, пока он не сдвинулся с места.

Стивен вошел в гостиную, и тут же его тревоги отступили. Посреди просторной комнаты был накрыт чайный стол, а во главе его восседала Келли. Ее детскую-мебель привезли из Олбрайт-Коттеджа, и кому-то еще удалось раздобыть несколько креслиц. Стивен подозревал, что это подарок его отца, но герцог отказывался признаться в этом деянии. Вокруг маленького столика сидели, втиснув свои крупные тела в детские креслица, Грегори, Джастин, Маршалл Уэнтбридж, Гримзли, Уинстон и – что самое невероятное – отец Стивена. Стивен с трудом сдержал смех, увидев, что его неуступчивый отец восседает в розовом креслице, скрючив ноги так, что они упираются ему в грудь, и пьет чай из чашечки размером с наперсток.

– Они ждут вас, – проговорила негромко Памела, явно стараясь сохранить на лице бесстрастно-светское выражение. На лицах же «гостей» отражалась вся гамма чувств – от боли в затекших членах до покорности судьбе.

– Терпеть не могу эти креслица, – пробормотал Стивен.

– Да уж, – согласилась Памела; глаза у нее смеялись.

– Вижу, что от вас не дождешься сострадания, – сухо проговорил Стивен.