Текст книги "Спасенный любовью"

Глава 19

В последнюю секунду Элинор все же остановилась и удержалась на самом краю платформы. Локомотив тут же пролетел мимо, а Элинор, лежа на животе, пыталась отдышаться.

Она слышала визг, крики и чувствовала запах гари. А потом до нее донесся голос Изабеллы, отчаянно звавший ее, Элинор, по имени.

То и дело моргая из-за попавшей в глаза сажи, Элинор заставила себя приподняться и встать на ноги. Вокруг же лежали люди; многие из них стонали и плакали, а некоторые, как и она, уже поднимались.

Элинор озиралась в поисках Харта, но его нигде не было видно. Внезапно сквозь пелену дыма она увидела бегущих к ней Бет и Эйнсли. А испуганные няньки остались сзади, с детьми.

Но Элинор по-прежнему озиралась в поисках мужа, и ее сердце болезненно сжималось.

– Харт! – закричала она. И закашлялась от дыма. Сложив руки рупором, она побежала по платформе и снова закричала: – Харт! Харт! Харт!

А за спиной у нее Бет пронзительно кричала:

– Йен, где ты?!

Оказалось, что Йен тоже исчез.

Элинор видела, как телохранители Харта бегали среди толпы; они тоже его искали, бросаясь из стороны в сторону, и тоже не могли найти.

– Не знаете, где он?! – крикнула Элинор ближайшему из охранников.

Тот пожал плечами.

– Только что был вон там, вон там… – Охранник указал толстым пальцем на полуразрушенную платформу.

Оказалось, что одна из стен вокзала тоже исчезла. Повсюду валялись какие-то обломки и камни, и Элинор, подбежав к ним, начала их разгребать. Охранники стали помогать ей, и вскоре из груды мусора показалась человеческая рука. Мужчины тут же отодвинули самый крупный камень и извлекли из завала пожилую женщину. Та припала к груди Элинор и расплакалась.

Тут к ним подошел Мак. Кашляя от дыма и пыли, он прохрипел:

– Где Харт? Где Йен?

Элинор молча покачала головой. По ее лицу струились слезы.

Выругавшись сквозь зубы, Мак начал разгребать мусор, резким голосом отдавая приказания охранникам брата. Изабелла уже находилась рядом с Элинор, а вскоре к ним присоединилась и Бет.

Бет плакала, хотя и старалась сдерживаться.

– Он что-то увидел, – говорила она. – И побежал, чтобы предупредить Харта. Побежал, чтобы помочь ему.

К ним подошла Эйнсли и обняла Бет за плечи.

– Эл, Бет, вам обеим лучше уйти. Возможно, опасность еще не миновала.

Элинор покачала головой:

– Нет-нет, ведь инспектор Феллоуз должен был всех арестовать. Должен был всех найти…

– И он это сделал, – сказала Изабелла. – Об этом писали все газеты. Однако всегда найдутся другие негодяи…

– Но я не могу отсюда уйти, – заявила Элинор. – Не могу бежать в укрытие, когда люди ранены. Им нужно помочь. А вы с детьми езжайте домой.

Она должна была остаться. Должна была убедиться, что с Хартом все в порядке.

Она еще долго ждала, что Харт вдруг появится, а вместе с ним – и Йен. Ведь Йен был самым неунывающим человеком на свете… Но увы, ни один из них не появлялся.

А люди все прибывали и прибывали. Приходили женщины в белых фартуках и мужчины в темных одеждах, и все они спешили помочь пострадавшим. Передав пожилую женщину сестрам милосердия, Элинор устремилась к другим несчастным, нуждавшимся в помощи. А Мак и охранники продолжали ворочать глыбы.

Эйнсли наконец уговорила Бет уехать с ней. Няни благополучно вывели детей в безопасное место через другой конец вокзала. Изабелла несла Эйми, следуя за двумя другими дамами, шедшими в обнимку. Элинор же осталась помогать сестрам милосердия – она поддерживала людей, утешала их и перевязывала раненых.

В какой-то момент она увидела мужчину, чем-то похожего на Харта, и сердце ее подпрыгнуло в груди. Но это оказался не Харт, а инспектор Феллоуз. К нему тотчас подошел Мак, и они о чем-то заговорили.

Вокзал постепенно расчищали, раненых увозили, и вскоре толпа поредела, остались лишь те, кто помогал расчищать завалы. Под завалами то и дело находили людей, и, слава Богу, они еще дышали, когда их вытаскивали.

Но Харта и Йена нигде не было. С наступлением темноты значительную часть вокзала освободили от мусора и обнаружили зияющий провал, из которого разило нечистотами.

Мак с инспектором велели людям принести инструменты и копать дальше. Однако никаких следов Харта или Йена они не обнаружили.

Харт задыхался, тонул… И кто-то избивал его, нанося удары по спине и по ребрам.

«Только молчи. Не выдай, что тебе больно», – говорил он себе.

Было очень важно, чтобы отец никогда не заметил, что он сломался. Нельзя было позволить отцу победить. Старый герцог хотел сделать из сына своего раба – чтобы подчинялся его желаниям, какими бы они ни были.

«Нет, никогда. Даже если изобьет меня до полусмерти, я не буду ему подчиняться» – так всегда думал Харт.

Правда, старый герцог никогда прежде не пытался его утопить. Обычно лишь избивал березовой тростью или кожаным ремнем, иногда – подвернувшейся под руку палкой, достаточно надежной для такого дела; так случалось, если оба находились вне дома.

Превозмогая боль и туман в голове, Харт пытался вспомнить что-то хорошее, что-то такое, за что можно было бы уцепиться и отчего потеплело бы на сердце, несмотря на промозглый холод, его окружавший.

Харт открыл глаза. Или подумал, что открыл. Вокруг была лишь чернильная темнота.

А избиение продолжалось.

Сквозь туман в голове Харт вспомнил, как смотрел в багровое лицо разъяренного отца, целясь в него из ружейного ствола. А потом раздался грохот – оружие выстрелило. Этот грохот все еще звенел у него в ушах, но был ли жив его отец – он не помнил.

В животе у него забурчало, и он поднялся на четвереньки. Его тут же вырвало.

Продолжая стоять на четвереньках, Харт хватал ртом воздух, и его все рвало и рвало. Но хотя бы отец перестал наносить ему удары. Однако шум в ушах не прекращался.

Харт не мог вспомнить, как очутился в этом темном сыром месте, но был уверен, что это подстроил его отец.

«Я похороню тебя заживо, мальчик. Может, это научит тебя уважению», – часто говорил ему отец.

Внезапно он ощутил какой-то резкий запах. А затем к его губам прижали что-то холодное. В следующее мгновение рот обожгло какой-то жидкостью. Харт закашлялся, и тотчас же жидкость опалила горло и согрела желудок. И он почувствовал себя лучше.

Причем вкус оказался знакомым.

– Односолодовое виски, – прохрипел Харт.

Но рука, подавшая спиртное, не могла принадлежать отцу. Старик не предложил бы ему укрепляющий глоток виски, тем более столь превосходного. Но это явно был напиток из резервных запасов, доступ к которым имели только Маккензи.

– Черт подери, где я нахожусь? – пробормотал Харт.

– В подземелье, – ответил баритон рядом с ним. – В одном из коллекторов сточных вод среднего уровня.

– В одном… как-как?

– В коллекторе среднего уровня…

– Значит, и ты тут, Йен?

Харт знал: рядом с ним, в темноте, находился его младший брат. Никто другой не объяснил бы их местонахождение с таким терпением и с такой точностью.

Харт помассировал затылок и обнаружил на пальцах что-то липкое, судя по всему – кровь.

– Сточные воды, говоришь? Двое шотландцев брошены умирать среди английских отбросов? Как член палаты общин я потратил свои первые годы в парламенте на всевозможные комиссии по канализационным водостокам. Я называл их «Навозные комиссии».

Молчание. Йен не знал, о чем говорил сейчас брат, и не хотел знать.

– Нам нужно отсюда выбираться. – Харт нащупал в темноте теплую руку Йена. – Пока отец не нашел нас, надо выбираться.

В ответ – долгое молчание.

– Отец мертв, – ответил наконец Йен.

Харт тотчас же снова вспомнил про ствол и про грохот выстрела, а затем – и про упавшего на землю отца.

«Я застрелил его, – подумал он. – Я его убил». И у него отлегло от сердца.

– Слава Богу, – произнес Харт. – Слава Богу…

На него нахлынули воспоминания – хорошие и теплые, согревавшие душу. Но вместе с воспоминаниями пришел и страх.

– Элинор… Она жива? Ты видел ее, Йен? Она жива?

– Не знаю, – со вздохом ответил брат. – Я увидел, как человек подложил бомбу, и попытался добежать до тебя, чтобы спасти. А потом земля провалилась, и мы все падали и падали. Бет находилась далеко от взрыва, как и Эйнсли. Мак с Изабеллой – тоже. Думаю, что и Элинор была далеко.

– Думаешь? Или знаешь?

– Ты был ближе всего, и я хотел успеть к тебе.

Харт услышал в голосе брата нотки паники. Йен иногда впадал в состояние, которое называл «неразбериха». И тогда начинал ругаться либо повторять одно и то же действие – не в состоянии был остановиться. Даже сейчас Харт чувствовал, что брат раскачивается из стороны в сторону, чтобы успокоиться.

Он положил руку Йену на плечо.

– Все в порядке, Йен. Мы с тобой живы. Ты говоришь, что Элинор была далеко? Значит, так оно и было. – Харт издал смешок. – Уверен, что ты сможешь вычислить точную траекторию и распространение взрыва.

– Для этого нужно знать вес и тип взрывчатки. – Йен по-прежнему раскачивался, но уже медленнее. – Судя по запаху, то был динамит. Несколько шашек. Сверток был небольшой.

– Нам нужно вернуться и поймать ублюдка, – проворчал Харт. – Вдруг у него есть еще…

– Он погиб, – ответил Йен. – Не ушел, а остался рядом с бомбой, после того как зажег фитиль.

– Господи, спаси нас от безумцев…

Харт попытался встать в полный рост, но его голова ударилась о низкий каменный потолок. Выругавшись, он упал. И у него ужасно закружилась голова.

Головокружение не прекращалось, и тогда брат подтянул Харта к себе.

– Общая высота – пять футов. То есть высота до ливневой платформы, – сказал Йен.

– Черт подери, откуда ты знаешь?

– Я изучал схемы расположения тоннелей под Лондоном. Водопроводы, ливнеотводы, подземные реки и прочее.

– Да-да, конечно. Но зачем тебе это?

Опять молчание. Брат обдумывал ответ.

– Чтобы скоротать время.

Йен имел в виду время до встречи с Бет, когда жизнь его была скучной.

– Отдаю себя в твои руки, Йен. Где она, эта ливневая платформа?

Йен взял брата за руку и его же рукой указал направление.

– В той стороне.

Харт снова помассировал голову. Он до сих пор не мог остановить вращение своего темного мира.

– Ладно, веди меня, Йен.

Им нужно было ползти. Но едва Харт начал двигаться, как к горлу подступила желчь. Тошнота грозила вывести его из строя.

К счастью, ярдов через десять высота тоннеля увеличилась, и они смогли встать на ноги, хотя из-за низкого потолка передвигаться приходилось согнувшись.

Йен увлекал брата за собой, и под ногами у них плескалась ледяная вода. Порезанные руки Харта кровоточили, а голова от боли гудела и словно раскалывалась. И лишь возникавший перед ним образ Элинор, исчезавшей за клубами дыма и пыли, заставлял его двигаться. «Я должен ее найти, должен убедиться, что с ней все в порядке», – говорил себе Харт, и эта мысль толкала его вперед.

Шедший впереди Йен вдруг выпрямился в полный рост, а следом за ним – и Харт.

Теперь потолок над ними стал гораздо выше. А дышать стало легче.

Вскоре справа появились проблески света, но после полной темноты тоннеля свет даже казался ярким.

– Дождевой водосток, – пояснил Йен, указав на свет. – Он отводит воду во Флит.

Река Флит уже многие века была местами частично, местами полностью упрятана под землю. Превратившись, по сути, в сточную канаву, она после сильных дождей сбрасывала воду в Темзу через дренажи, подобные этому.

– Как нам выбраться отсюда? – спросил Харт. – Плыть вниз по Флиту, чтобы застрять где-нибудь, я не собираюсь.

– Шахты ведут наверх и выходят на улицы, – ответил Йен. – Но не здесь.

– Тогда где же?

– Дальше в тоннелях. Может, в миле отсюда. Может, больше.

У Харта пересохло в горле, и он прохрипел:

– Дай мне флягу еще раз.

Йен молча вложил фляжку с виски в руку брата, и тот влил в себя еще несколько глотков односолодового виски. Напиток был подобен амброзии, хотя Харт предпочел бы сейчас стакан чистой воды.

Он вернул фляжку брату, и Йен убрал ее в карман, не приложившись к ней сам.

– Сюда, – указал он.

Харт сделал за Йеном два шага – и тут ноги его подогнулись, и он рухнул на холодный пол. Его снова вырвало, и снова закружилась голова.

Йен склонился над ним и сказал:

– Во время взрыва тебя чем-то стукнуло по голове.

Хватая ртом воздух, точно рыба, выброшенная на берег, Харт проворчал:

– Ты очень наблюдательный…

Йен молчал, но Харт прекрасно знал: в этот момент его младший брат пытался сообразить, что же теперь делать.

– Если пойдем медленно, я смогу идти, – подал голос брат.

– Если будем идти слишком медленно, то не сможем опередить воду.

– Значит, у нас нет выбора, – пробормотал Харт. Брат тут же поднял его на ноги, но у Харта от головокружения потемнело в глазах. – Подожди… – прохрипел он. И вдруг почувствовал, как его ноги отрываются от земли – это брат взвалил его себе на спину.

Не сказав ни слова, Йен медленно двинулся дальше с Хартом на спине.

Харт знал, что не сумеет заставить Йена оставить его и идти за помощью. Уж если Йен принимал какое-то решение, то никто не мог заставить его передумать. Да и ему, Харту, совсем не хотелось оставаться здесь одному.

Внезапно раздавшийся рев прозвучал как предупреждение. Дожди на севере города повысили уровень воды, и теперь, заполняя трубы, она струилась по водосливам, чтобы через ливневые стоки уйти в реки.

Йен выкрикнул что-то нечленораздельное, вскинул брата повыше, а затем закинул на высокий камень рядом с водосливом. Харт вцепился в скользкую поверхность камня, чтобы не унесло водой.

И в тот же миг вода хлынула в тоннель. Харт увидел, как бурный поток сбил брата с ног и с бешеной скоростью унес прочь.

– Йен! – закричал он. – Йен!

Но его голос заглушался шумом воды; она, казалось, целую вечность проносилась мимо и бурлила в темноте. Но куда же унесло брата?..

Когда шум потока стал затихать, Харт снова закричал:

– Йен! Где ты, Йен?!

Прошло еще какое-то время, и уровень воды стал уменьшаться. Когда же ее высота на полу упала до фута, Харт соскользнул со своего насеста и, не удержавшись на ногах, упал в ледяную воду.

Здесь он и умрет. А Йена, по-видимому, уже не было в живых.

Свет померк, но Харт не знал, по какой причине. Возможно, снаружи садилось солнце. Или, может быть, у него просто закрылись глаза.

А потом – он не знал, сколько времени прошло, – кто-то ударил его ногой.

– Это мое место, – раздался мужской голос. – Что ты тут делаешь?

Харт разлепил глаза. Перед ним, ослепляя его, болталась лампа. И ужасно болела голова.

– Ты знаешь, как отсюда выбраться? – спросил Харт. – Его голос прозвучал едва уловимым хрипом.

– Потерялся, да? Это тебе за то, что залез на мою территорию. Что ты тут делал?

– Покажи мне, как выбраться отсюда. Я заплачу.

Незнакомец сунул руку Харту за пазуху – и вынул ни с чем.

– Да у тебя, похоже, ничего нет.

Несмотря на взрыв, падение и потоп, одежда Харта, как ни странно, не превратилась в лохмотья. Но кошелек, должно быть, выпал где-то по дороге.

– Я заплачу, когда мы выберемся отсюда.

– Ладно, хорошо, – сказал незнакомец.

Харт увидел, как нога в ботинке поднялась для удара, и попытался перехватить ее, но из-за головокружения герцог утратил ловкость. Ботинок ударил его в лицо, и все вокруг снова померкло.

С наступлением темноты Элинор наконец вернулась в дом на Гросвенор-сквер. А мистер Феллоуз провел поиски при участии лондонской полиции, но никаких следов Харта и Йена обнаружить не удалось.

Из Беркшира приехал вызванный телеграммой Камерон. Дэниел телеграфировал, что тоже едет. Мак и Камерон были готовы перевернуть в поисках братьев весь город. Элинор же мерила комнаты шагами; она была не в состоянии усидеть на месте. Бет тоже ужасно волновалась.

– Мы должны что-то делать, – то и дело повторяла она.

Но Элинор не отвечала; она обдумывала, как именно будет искать Харта. Инспектор Феллоуз и его люди уже обследовали технические тоннели под вокзалом, но ничего не нашли. А теперь сыщик находился в доме герцога – сидел в столовой с Камом и Маком.

Элинор выглянула в окно, но в густом тумане нельзя было ничего разобрать. Даже свет уличных фонарей на площади с трудом пробивал плотную белую пелену.

«А может, это сон? – думала она. – Может, Харт сейчас придет домой и высмеет нас всех за волнение?»

К ней подошла Бет и обняла за плечи. И какое-то время женщины молча стояли у окна в ожидании своих любимых, которые могли больше никогда к ним не вернуться.

Внезапно Бет замерла, затем из ее груди вырвался тихий возглас, и теперь она напряженно всматривалась в туман. Элинор попыталась разглядеть что-либо, но ничего не увидела – белая завеса была слишком плотной.

– Что там? – спросила она.

Бет не ответила. Резко развернувшись, она выбежала из комнаты и побежала вниз по лестнице. Потом, распахнув парадную дверь, ринулась в ночь. Элинор бежала за ней. А Эйнсли, Изабелла и мужчины выбежали следом, чтобы выяснить, в чем дело.

Через несколько секунд Бет с криком радости кинулась к великану, материализовавшемуся из тумана, и тот заключил ее в объятия.

– Йен! – крикнула Элинор. – Это Йен, – сообщила она остальным.

Выглядел Йен ужасно – был с ног до головы покрыт грязью и какой-то слизью. Даже лицо было перепачкано.

Бет крепко прижалась к мужу и всхлипнула. По ее щекам струились слезы.

К ним подошла Элинор. Задыхаясь, проговорила:

– Боже правый, Йен… Что с вами случилось? Где Харт?

Йен внимательно посмотрел на Элинор.

– Идем со мной, – сказал он. – Идем.

Он зашагал в сторону от дома, а Бет – с ним рядом. Не задавая лишних вопросов, Элинор поспешила за ними, крикнув остальным, чтобы присоединялись.

Феллоуз с Маком нагнали их, и Мак спросил:

– Йен, куда ты?

– Он ведет нас к Харту, – пояснила Элинор. – Йен не говорил этого, но она знала. – Йен, куда именно?

Он указал на север.

– Подождите хотя бы коляску, – сказал Мак. – Камерон сейчас подгонит ее.

Они дождались экипажа и быстро уселись. Йен усадил Бет себе на колени, и она не возражала, хотя он был весь заляпан грязью и источал зловоние.

Они направились в сторону вокзала Юстон, но потом повернули на Чилтон-стрит. Тут Йен спрыгнул на тротуар и, открыв решетку водоотвода, сказал:

– Он там. У ливневого водослива. Я покажу.

Феллоуз поспешно собрал констеблей и охранников Харта, все еще обыскивавших окрестности, а также нашел людей, до этого помогавших разбирать завалы. И все мужчины во главе с Йеном спустились вниз.

Элинор же ждала на тротуаре наверху. Отказавшись возвращаться в экипаж, она нервно расхаживала вдоль тротуара, но теперь к ней вернулась надежда.

Прошел час, но она по-прежнему не теряла надежды – ожидала, что вот-вот услышит крики, а затем рык Харта, – мол, побыстрее вытаскивайте меня из этой вонючей дыры. Она столь живо представляла все это, что почти не сомневалась: все так и случится.

Но вот наконец мужчины стали возвращаться, грязные и понурые. Нахмурив брови, Феллоуз подошел к Элинор, а следом за ним – мрачный Йен.

– Его там нет, мэм, – сообщил сыщик. – Йен подвел нас прямо к тому месту, но герцог куда-то пропал. – Феллоуз вздохнул и добавил: – Мои люди будут продолжать поиски, когда вода совсем спадет. Но они боятся, что его смыло в одну из подземных рек и теперь несет к Темзе. А такое путешествие никто не в силах вынести, ваша светлость.

Йен решительно покачал головой:

– Нет-нет, я найду его. – Он посмотрел на Элинор и почти шепотом добавил: – Я всегда могу его найти.

Глава 20

Элинор!..

С мыслью о ней Харт очнулся и открыл глаза. Голова у него все еще гудела, и по-прежнему его подташнивало.

Он долго таращился на дощатый потолок над ним, потом наконец понял, что лежит на каком-то поддоне под стеганым одеялом – изрядно потертым и грязным, но все же под одеялом.

Пространство, где он находился, было узким и тесным – к тому же здесь еще лежали весла, веревки и какая-то сеть, – и забраться сюда можно было разве что ползком. А его сюда, очевидно, затолкали.

Харт провел ладонью по подбородку и ощутил отросшую щетину. Сколько же времени провел он здесь? День? Два?

Элинор!.. Йен!..

Он попытался сесть – и ударился головой о низкую балку. Голова снова закружилась, и он откинулся на подушку.

Харт заставил себя лежать спокойно. Нужно было выяснить, где он находится, что с ним случилось и сколько времени он тут провел. Но более всего ему хотелось избавиться от проклятой головной боли.

Вскоре Харт обнаружил, что его пиджак, жилет и рубашка пропали. Но теплые складки килта по-прежнему закрывали его бедра и ноги. И еще на нем была тонкая нижняя сорочка. Пошевелив пальцами ног, он понял, что остался в одних шерстяных носках, а ботинки тоже пропали.

Вероятно, грабители были законченными идиотами. Ведь сотканная вручную шерсть килта была куда дороже всех остальных его вещей, вместе взятых. Да-да, настоящий килт клана Маккензи являлся очень редкой и дорогой вещью.

Харт осторожно сполз с поддона и двинулся ползком к прямоугольнику света, видневшемуся в некотором отдалении. Оказавшись у отверстия, ведущего наружу, он увидел покачивающуюся на воде лодку и дождь над рекой. А за пеленой дождя виднелся купол собора Святого Павла. Следовательно, он находился сейчас у берега Темзы, недалеко от Стрэнд.

А Элинор? Где она? В безопасности, на Гросвенор-сквер? Или, может быть, уже мертва?

Нужно срочно отсюда выбираться! Нужно найти Элинор!

На корме лодки сидел мальчишка, возившийся с сетью. Нет, он не чинил ее, как показалось вначале, а что-то из нее выбирал. Осмотрев свою находку, парень либо бросал ее в лодку, либо выкидывал обратно в реку.

Харт двинулся вперед – и остановился. Голова раскалывалась от боли, и он не смог подавить стон.

Увидев его, парнишка отшвырнул в сторону сеть и помчался на нос лодки, где находилась каюта. А оттуда вернулся с мужчиной в длинной куртке и в сапогах. Лицо же его было покрыто морщинами, и он, судя по всему, давно уже не брился. Незнакомец тут же распахнул куртку, чтобы Харт увидел длинный нож у него за поясом. А парнишка, не проявляя больше к Харту интереса, вернулся к своей сетке.

– Пришли в себя? – спросил мужчина.

И Харт тут же вспомнил этот голос. То был голос из подземелья.

– Ублюдок, – процедил герцог. – Ты чуть не убил меня.

Незнакомец пожал плечами.

– Так было проще вытащить вас. Когда без чувств – проще. Вода возвращалась.

– А я еще предложил тебе денег…

Мужчина с ножом снова пожал плечами.

– Одно другому не помеха. Я понял, что вы из богатых. Хотя денежек у вас при себе не оказалось. Моя женушка думает, что дома-то они у вас имеются.

«Домой! Быстрее домой!» – промелькнуло у Харта.

– Полагаешь, я заплачу тебе после того, как ты раздел меня и продал мою одежду? – проворчал герцог.

– От одежды остались одни лохмотья. Я выручил за нее несколько шиллингов у старьевщика. Это в оплату вашего проезда в лодке. А за спасение жизни попрошу больше.

Харт наконец выбрался наружу, перебрался на лодку и, совершенно обессилев, плюхнулся на ящик, стоявший у каюты.

– У тебя восхитительное чувство сострадания. – Герцог помассировал виски. – А вода у тебя есть? Хотя лучше кофе…

– Жена как раз варит. Дайте ей осмотреть вашу голову, а потом расскажете нам, кто вы и где вас высадить.

Домой! Домой! К Элинор!

Но Харт тут же вспомнил об осторожности. Ведь бомбу на вокзале Юстон подложили, зная, что он будет там встречать свою жену. Йен сказал, что человек, подложивший бомбу, погиб при взрыве, но наверняка остались другие. Очередное покушение – уже после провала Даррага в Килморгане – означало только одно: инспектор Феллоуз арестовал не всех фениев. Или, возможно, появилась новая группа, считающая идеи фениев привлекательными. И если эти люди обнаружат, что он, Харт, после взрыва бомбы остался жив… Тогда они наверняка повторят попытку. Либо начнут охоту за его семьей, чтобы выманить его из укрытия. Но этого не должно случиться. Он этого не допустит!

Герцог окинул взглядом противоположный берег Темзы. Его шансы добраться туда вплавь – особенно с пробитой головой – были ничтожно малы. И если даже ему это удастся… Он не был уверен, что местные обитатели, промышляющие сбором ценного плавня, не воткнут ему меж ребер нож, когда он будет отдыхать после заплыва. Его спаситель тоже не внушал особого доверия. Люди, прочесывающие речные берега и тоннели под Лондоном в поисках «сокровищ», жили по своим собственным законам и давали решительный отпор всем чужакам. Но с другой стороны…

Судя по всему его спаситель понятия не имел о том, кого спас. Полагал, что богача, не более того. И следовало сделать так, чтобы он и потом ничего о нем, Харте, не узнал.

Понаблюдав немного за ребенком, герцог приподнял угол сети. Вытащив из тонких нитей медный пенс, он бросил его мальчику.

– Вот это ты пропустил.

Мальчишка схватил пенс, посмотрел на него и бросил в общую кучу. Он уже нашел несколько монет, жестяную банку, ожерелье из ракушек и оловянного солдатика. Харт указал на солдатика:

– Этот парень – из Хайлендского полка.

Мальчик кивнул и тут же спросил:

– А вы шотландец?

– Само собой, – ответил Харт. – Кто же еще мог затеряться в канализационных тоннелях в килте?

– Папаша говорит, что вниз не спускаются, если не знают дороги.

– Согласен, – отозвался Харт.

Когда папаша вернулся с кружкой кофе, накрытой носовым платком от дождя, Харт добавил в коллекцию мальчика еще одну ракушку, полпенса и сломанную сережку.

Вместе с мужчиной из каюты вышла его жена, дородная женщина в бесформенном свитере и с черными волосами, убранными под кепи рыбака. Она принесла с собой миску с водой и полотенце. Присев, начала промывать рану на голове Харта.

Голова все еще болела, но не так сильно, как в подземелье. Такую боль вполне можно было терпеть.

– Ну, так кто же вы? – спросил мужчина.

Харт уже решил, что ничего им не скажет. Во всяком случае – пока. Нарочито поморщившись – словно от боли, – он пробормотал:

– В этом-то все и дело… – Я не помню…

Мужчина взглянул на него, прищурившись.

– Совсем ничего не помните?

Харт со вздохом кивнул:

– Совсем ничего. Может, меня ограбили, ударили по голове и сбросили в люк. Ты ведь сказал, что у меня не оказалось с собой денег, верно?

– Да, это правда.

– Скорее всего так оно и было. – Харт пристально взглянул на собеседника – как бы давая понять, что лучше не задавать дальнейших вопросов.

Мужчина надолго задумался, держа руку на рукоятке кинжала. Наконец кивнул и пробормотал:

– Да, согласен. Так оно и было.

Женщина подняла на мужа глаза.

– Но если он не помнит, кто он, то как же нам заплатит?

– Рано или поздно вспомнит. – Мужчина достал из куртки трубку, сунул ее в рот и добавил: – Чем позднее вспомнит, тем больше заплатит.

– Но у нас нет места, – заметила женщина с беспокойством.

– Ничего, как-нибудь поместимся. Сэр, вы останетесь у нас, но будете отрабатывать свое содержание. И не важно, что вы – лорд. Вернее – лэрд. Кажется, так зовут вас шотландцы.

– Это не одно и то же, – сказал Харт. – Лорд – это титул, который дает монарх. А лэрд – землевладелец, тот, кто заботится о своих людях.

– Да?.. – Хозяин лодки достал кисет с табаком и спрятался под навес каюты, чтобы дождь не капал на табак, пока будет набивать трубку. – Как можно помнить об этом, не помня своего имени.

Харт пожал плечами:

– Как-то само собой вспомнилось… Может, и имя мое так же вспомнится.

Хозяин набил трубку и снова сунул ее в рот. Затем достал коробку спичек, зажег одну о стену каюты и поднес огонь к трубке. Затянувшись, выдохнул дым, потом снова затянулся и снова выдохнул. Перехватив взгляд Харта, сказал:

– У меня есть еще одна трубка, если хотите курить.

– Пока хватит кофе. – Харт отхлебнул из кружки. Кофе был горький, но, к счастью, довольно крепкий.

Тут лодочник достал из кармана фляжку и плеснул бренди себе в кофе, затем – в кофе Харта.

– Меня зовут Рив, – сообщил он. – А того парня – Льюис.

Харт кивнул и хлебнул кофе.

– У меня тут надо кое-что сделать, – сказала миссис Рив Харту и указала на каюту. – Нужно вынести два отхожих ведра с ночи.

– Два отхожих ведра? – переспросил герцог.

– Да, два. – Синие глаза миссис Рив сверлили его с вызовом.

«Отрабатывать свое содержание», – подумал Харт и со вздохом поднялся на ноги.

Нырнув в каюту, герцог взял указанные ведра, прошел с ними по лодке и, шагнув на берег, осмотрелся. Итак, герцог Килморган, один из богатейших и влиятельнейших людей империи, выносил отхожие ведра, полные английского дерьма.

Поиски Харта Маккензи, герцога Килморгана, еще некоторое время продолжались, но и полиция, и журналисты уже пришли к выводу, что его не было в живых. Полагали, что он остался где-то в тоннелях, промываемых дождевой водой, и, следовательно, рано или поздно его тело всплывет в Темзе.

Только Йен Маккензи не сдавался. Он уходил каждое утро на рассвете и зачастую не возвращался до вечера. Потом молча ел, спал несколько часов и снова уходил из дома. Когда же его расспрашивали о поисках, он заявлял, что непременно найдет Харта, но больше ничего не сообщал.

А Дэвид Флеминг тем временем стал лидером коалиционной партии. Предвыборная кампания набирала силу, и даже без Харта коалиция крепла. Как сообщали газеты, мистер Флеминг не сомневался, что соберет большинство голосов. «Жаль только, что герцог уже не порадуется победе, но так уж устроен мир», – писали газеты.

Газеты также сообщали, что жена герцога стоически отказывалась надевать траур, так как еще не получила доказательств смерти мужа. Какая стойкая леди!..

Элинор отказывалась сидеть дома и рыдать, заламывая руки. Каждое утро она гуляла в парке на Гросвенор-сквер и неизменно направлялась к дереву в самом центре парка, где сходились все извилистые тропинки. Когда же не находила в условленном месте цветок, ее сердце болезненно сжималось.

Здравый смысл подсказывал ей: если бы Харт смог прийти в парк, чтобы подать сигнал, то и домой вернулся бы. Но Элинор все равно продолжала туда ходить каждое утро. А затем, после обеда, надевала перчатки и шляпку, садилась в ландо и ехала в Гайд-парк. Там, спешившись, снова шла к условленному месту – и снова ничего не находила.

Она знала, что ничего не обнаружит. В конце концов, Харт мог и забыть об их тайном сигнале.

Но этот ритуал давал ей утешение и надежду на то, что в другой раз, когда она придет в условленное место, непременно найдет цветок. И она держалась за надежду. Надежда придавала ей силы.

Тем временем трагическая смерть герцога и скорбь его семьи отодвинулись на последние полосы газет, уступив место ужасным новостям о генерале Гордоне и Судане. «Журналистам нет дела до Харта, – с грустью думала Элинор. – Им нужны лишь занимательные истории».

Вся семья решила вернуться в Килморган, и Элинор тоже просили поехать вместе со всеми. Камерон же постоянно был мрачен и неразговорчив.

– Отцу, наверное, придется стать герцогом, – проговорил Дэниел перед самым отъездом, во время семейного собрания в гостиной Харта. – Но он не хочет.