Текст книги "Расшифрованный Стоунхендж. Обсерватория каменного века"

Минуют еще четыре спокойных года, и наступает 1545 г. В лунке 56 оказывается черный камень. Все события, связанные с Луной, и опасности затмений, как в 1554 г., повторяются по предсказанию камня в лунке 56 компьютера.

По существу, черный или белый камень появляется в лунке 56 с интервалами 9, 9, 10, 9, 9, 10 лет. И это предсказывает лунные явления над Пяточным камнем. Белый камень попадает в лунку 51 с интервалами 18, 19, 19 лет, предвещая высокую Луну в склонении +29°. Белый камень приходит в лунку 5 с интервалами 19, 19, 18 лет, прогнозируя события, связанные с низкой Луной в склонении + 19°.

Рис. 15. Способ использования лунок Обри в качестве компьютера для предсказания того, в какое время года случится затмение и в каких годах Луну можно будет увидеть в различных арках и направлениях Стоунхенджа

Для наглядности перейдем к современности и используем Стоунхендж для определения дат христианской Пасхи, еврейского Песаха и всех религиозных празднеств, высчитываемых по небесным светилам.

В день, когда Солнце восходит и заходит по линии 94—G и F—93, начинается весна. В последующие дни камень-метка, отвечающий за Луну, перекладывается из лунки в лунку вокруг кольца сарсенов (см. приложение). День, когда он достигает главной арки 30—1, является весенним полнолунием, в который празднуется Песах. Первое после него воскресенье – христианская Пасха.

Когда же пасхальная, она же весенняя, Луна может участвовать в затмении? Ответ таков: когда белый камень лежит в лунке 5 или 51. В этот год зимняя Луна встанет над камнем D или F, летняя Луна – по линиям, проходящим через большие стороны прямоугольника опорных камней, а весенняя Луна по линии 94—С.

В наши дни использовать лунки Обри не так занимательно, как может показаться на первый взгляд. Пасха связана с Песахом, а Песах берет свое начало в глубокой древности. На территории континентальной Европы с доисторических времен сохранилось немало преданий о страшных «весенних обрядах» с жертвоприношениями и ритуалом плодородия. Английское слово «Easter» (Пасха) происходит от «Eostre», так звали прагерманскую богиню весны.

В наши дни пасхальные яйца делают из шоколада, а в древности они служили символом новой жизни. Пасхальный кролик – американский вариант европейского пасхального зайца. Зайцы рождаются с открытыми глазами, поэтому в древние времена их считали связанными с Луной – «открытыми глазами глядит на небо». Наша традиция надевать на Пасху что-то новое восходит к древнему обычаю: прагерманские племена зажигали костры в этот особый день, чтобы ознаменовать смерть зимы.

Рождество заменило языческий праздник середины зимы. Этот праздник отмечен закатом Солнца в проеме большого трилита – если хранители Стоунхенджа следовали европейскому обычаю разжигать большие костры, чтобы обозначить поворотную точку движения Солнца. Огни на рождественской елке – отголосок той языческой церемонии. Лунное затмение в Рождество случается, когда черный или белый камень лежит в лунке Обри 56, и так далее.

От каменного века в Европе нас отделяют всего-навсего 150 поколений. С доисторических времен у нас осталось множество обычаев, суеверий, а может быть, и черт характера. Слегка пугает, но совсем не удивляет то, что Стоунхендж запускали, чтобы предсказать наши современные «праздники, которые всегда с тобой».

Недавно я вдруг понял, что компьютер кольца Обри мог работать и с тремя, а не с шестью камнями. Зимние и летние затмения происходят, когда в лунке 56 или 28, то есть на оси, лежит камень любого цвета. Вообще, для прогноза достаточно всего одного камня, если в кольце отмечены 12 точек. Этот способ можно назвать «однокамневым».

Что ж, хватит об этом. Не стану углубляться в этот вопрос далее. Всякий, кому интересно, может воспользоваться рисунком, чтобы сделать свои прогнозы. Могу заверить, что их немало. Лунки Обри, используемые в качестве компьютера, сами по себе, в отрыве от всего комплекса, могли быть весьма полезным инструментом[34]34
  Однажды мне довелось обсудить возможность использования кольца лунок Обри в качестве компьютера каменного века с исследователем из Бостонского университета, который прекрасно владел вычислительной техникой, как представитель нового компьютерного поколения. Мое предположение не впечатлило его. Он изрек с насмешкой в голосе: «Ладно, допустим, он служил компьютером, но это же была одноцелевая машина».


[Закрыть].

Можно ли доказать, что лунки Обри использовались в качестве вычислительного устройства? Разумеется, нет. Не то что в ситуации с направлениями, указывающими на Солнце и Луну. Здесь не применить закон вероятности. Так же как и правило Бернулли.

Предположение о том, что лунки Обри служили своеобразным компьютером, является самой разумной из выдвинутых гипотез. На самом деле она единственная на сегодня.

В пользу этой гипотезы говорят следующие факты: число 56 – наименьшее, описывающее полное движение Луны с погрешностью меньше 3 дней, а лунные циклы подсказывают лишь один способ долгосрочного прогнозирования затмений, связанных с временами года[35]35
  Длина тропического года – 365,25 суток. Следовательно, начало весны, весеннее равноденствие, происходит в среднем раз в 365,2422 суток. В году два лунных месяца, в которые могут случаться затмения. Их называют «сезонами затмений». Период с двумя сезонами затмений длится в среднем 346,62 суток.


[Закрыть]. Строителей Стоунхенджа, как и всех первобытных людей, вероятно, беспокоили затмения, а более всего, затмения Луны – свидетельством тому служат направления, проходящие через 16 пар точек и указывающие на важнейшие склонения Луны. Они были способны производить длительные и сложные вычисления и соответствующие им инженерные выкладки – свидетельством тому служит весь проект и сооружение Стоунхенджа. Для того чтобы вычислить 56-летний лунный цикл, людям каменного века потребовалась не одна сотня, а то и тысяча лет. Они наблюдали, обдумывали и отмечали прошедшие годы вехами.

Отчего же мы не нашли таких вех, свидетельств ведения календаря? Может быть, от того, что использовались древесина, кость и подобные им материалы, сохранности которых не способствует сырой британский климат. Также вполне возможно, что люди, ставившие метки, не желали, чтобы другие узнали секрет их метода. Диодор писал: «Цари и смотрители святилища (того самого «сферического храма») зовутся бореадами, и передается сей титул только по наследству». На этом основании можно предположить, что тот, кто пользовался метками, чтобы создать простой, но надежный инструмент для прогноза затмений, позаботился о том, чтобы защитить свою тайну, и спрятал или уничтожил эти самые метки. Также не следует упускать из виду, что информация о таких астрономических явлениях могла попросту запоминаться и в течение многих лет передаваться из уст в уста. Она стоила бы того, чтобы барды сохраняли ее в своих почти бесконечных балладах.

Я прекрасно понимаю, что все эти размышления относительно возможного использования лунок Обри в качестве компьютера находятся на уровне догадок. Мою теорию нельзя доказать даже с помощью компьютера. Единственная машина, которая помогла бы мне это доказать, – это машина времени. Но пока нет гипотезы получше, я принимаю свою, как самое убедительное решение загадки лунок Обри. Между делом следует заметить, что мысль, приведшую меня к этой гипотезе, подсказал мне Р.С. Ньюэлл, тот самый человек, который сорок с лишним лет назад внес наибольший вклад в повторное открытие лунок и наименование их в честь Обри.

Проделав некоторые вычисления, ставшие возможными благодаря элементарному передвижению камней по кольцу Обри, я снова попытался влезть в шкуру жрецов каменного века или членов семейства Бореадов. Если я научился с помощью данного кольца определять годы и опасные месяцы, то непременно захочу узнать и точные дни. Взглянув на карту Стоунхенджа, я задался вопросом: как можно отмечать числа месяца.

Лунный месяц, иными словами, промежуток между полнолуниями составляет 29,53 суток, поэтому сначала я подумал о кольце сарсенов, состоящем из 30 камней. Двигая помеченный камень по кругу, можно приближенно отслеживать числа месяца. Но как и в случае с использованием 19-летнего метонического цикла для фиксирования движения Луны, 30-дневный цикл Луны вскоре начал бы давать сбой. Через два-три месяца помеченный камень начал бы отставать на сутки. Следовательно, как и в предыдущем случае, требуется цикл более продолжительный. Правильный компьютер для исчисления чисел месяца должен поддерживать колебания в диапазоне от 29 до 30 суток.

И снова, наверное, в последний раз, Стоунхендж удивил меня, подсказав решение.

Что вы скажете о 30 лунках Y и 29 лунках Z? А о кольце голубых камней с, вероятно, 59 лунками?

Эти кольца могли служить для расчета чисел месяца. Скорее всего, их сооружение оставили напоследок, поскольку расчет чисел месяца в те времена был роскошью. Предсказать год возможного затмения труднее всего. Когда год известен, месяц можно вычислить, наблюдая за направлением восхода и заката полной Луны, а день спрогнозировать, отследив взаиморасположение Солнца и Луны. Отдельный компьютер для расчета дней в самом деле стал бы роскошью, хотя и весьма полезной. Перемещение помеченного камня по кольцу голубых камней ежеутренне и ежевечерне помогло бы отсчитать период в 29,5 дня, что очень близко к продолжительности лунного месяца.

Затмение видно из Стоунхенджа, только когда Луна встает точно перед закатом Солнца. Если Луна восходит задолго до этого, затмение может не произойти еще несколько ночей. Если же Луна восходит после заката Солнца, о затмении можно сказать «было, да сплыло». Тщательно отмечая смену интервалов между восходом Луны и закатом Солнца, легко предсказать время затмения с точностью до часа.

Эта догадка снизошла на меня во время моих ночных бдений в Стоунхендже летом 1964 г. Из своих расчетов я знал, что в одну из ночей должно произойти затмение. По мере приближения этой заветной ночи я невольно отмечал про себя, как сокращаются промежутки между восходом Луны и закатом Солнца, неизменно почти на час каждый день, что само по себе является достаточно надежным основанием для прогноза. Накануне затмения Луна взошла всего лишь за 15 минут до заката Солнца. Спустя 6 часов ночное светило начало входить в тень Земли.

Кажется наиболее вероятным, что строители Стоунхенджа заметили соотношение между восходом Луны и закатом Солнца и воспользовались им для предсказания затмений. По сравнению с задачей по определению года и месяца затмения с помощью лунок Обри и направлений на восход и закат предсказание конкретной ночи и часа этого события, посредством наблюдения за разницей во времени между восходом Луны и закатом Солнца – сущая безделица.

Вот практически и все мои открытия, а точнее сказать, открытия компьютера, сделанные в Стоунхендже. Полагаю, мне удалось доказательно развеять всякие сомнения в том, что сей монумент был намеренно, тщательно и искусно ориентирован на Солнце и Луну. Такая ориентация, вероятнее всего, служила религиозным и сельскохозяйственным целям.

По-моему, мне удалось выдвинуть лучшую теорию происхождения лунок, а именно 56 лунок Обри, 59 лунок в кольце голубых камней, 30 лунок Y и 29 Z. Такие «компьютеры» могли использоваться для прогнозирования самых ужасающих явлений древности – затмений.

Помимо того, выдвинутая мной теория о том, что монумент является своеобразным компьютером, дает объяснение каждому камню, лунке, насыпи, арке и геометрической точке, найденным на настоящий момент в Стоунхендже I и Стоунхендже III. Даже странная цепочка лунок, объединенных общим обозначением «А», использовалась поэлементно: самая северная лежит на линии, указывающей на крайнее северное положение Луны, а с помощью остальных трех, вероятно, отмечали ежегодный промежуток времени движения Луны между крайними положениями в ходе одного из циклов, когда она уходила влево от Пяточного камня.

А что же Стоунхендж II? Как же незавершенное двойное кольцо голубых камней? В этом случае, к сожалению, у нас слишком мало информации для выдвижения гипотез. Пока археологи не определят точно, сколько лучей-спиц хотели сделать строители в этом колесе, нам остается лишь догадываться о его назначении.

Дополнительная ямка на оси, о которой говорилось в главе 3, нарушала рисунок из 38 изначальных лучей. Я лично предполагаю, что по задумке создателей их должно было быть 37, а не 38 или 39. Если я прав, то это колесо могло предназначаться для наблюдения за Луной. Среднестатистический цикл Луны укладывается в лунки Обри, то есть она встает над камнем D зимой с интервалами в 19, 19 и 18 лет (не обязательно в таком порядке), что в сумме дает 56.

Если строители хотели фиксировать интервалы между движением Луны относительно камня D, тогда количество лет равнялось бы либо 19 + 19, то есть 38, или 19 + 18, то есть 37. Таким образом, 37 или 38 лет составляли бы «двойной» период. Однако в реальности он чаще длится именно 37 лет, в среднем 4 раза из 5. Следовательно, число 39 вообще неприменимо для наблюдения за Луной. Если создатели Стоунхенджа планировали использовать колесо из голубых камней для этой цели, тогда причина того, что они столь внезапно бросили строительство, состояла в следующем. Они поняли, что ни один из периодов, 37 и 38 лет, не дает такого точного расчета движения Луны, как уже существовавший к тому времени строенный цикл по лункам Обри, равный 56 годам. Более глубокие рассуждения на тему этой малозначительной загадки бессмысленны, пока нет новой информации.

Мне думается, в описанных сооружениях осталось довольно мало неоткрытого. Хотя должен сознаться, что делаю это категоричное заявление, преисполняясь трепета, ибо нельзя забывать о том, как часто древние памятники поражают нас новыми открытиями.

Компьютер установил удивительные корреляции в этом сооружении, связанные с Солнцем и Луной. Астрономия показала себя с лучшей стороны. Теперь наступает очередь экспертов по древней истории – археологов, антропологов, мифологов и прочих специалистов – найти применение новым открытиям, чтобы мы смогли перейти на новый уровень понимания этих «мрачных развалин».

Глава 10
Игра – числа

И снова я отчитался о своих открытиях в статьях, напечатанных в «Харперз мэгазин» в июньском номере 1964 г. и в «Нейче» 27 июня 1964 г.

И опять последовавший на них отклик отличался живостью, серьезным объемом и по большей части дружелюбием. «Сенсационные открытия американского астронома», – сообщала гамбургская «Эхо». «Храм каменного века был первым компьютером», – вторила ей кельнская «Рундшау».

Дама из Техаса опасалась, что, концентрируясь почти полностью на астрономической ориентированности Стоунхенджа, не уделяя должного внимания прочим его аспектам, я мог создать неверное представление о его главном назначении. Моя статья, писала она, «рисует перед глазами картины того, как в будущем какой-нибудь ученый начнет обследовать Сикстинскую капеллу». «Вот тебе на! – воскликнет он. – Место, известное под названием Ватикан, на самом деле служило школой искусств!»

А вот какое трогательное письмо пришло из Вашингтона. «Меня потрясла преданность человека человеку, нашедшая воплощение в наблюдениях и расстановке камней. Вдруг ощущаешь такое облегчение, узнав, что в Стоунхендже жил человек – или люди? – который не мог и в мечтах представить, какими мы будем тысячи лет спустя, но при этом любил нас настолько, что пожелал оставить нам послание. Жрецы-ученые того времени, должно быть, осознавали всю неопределенностьбудущего и недолговечность всяких записей. Поэтому они и увековечили свои наблюдения в самой надежной форме, какая им была по силам. И я, например, благодарна им за этот дар».

Как и раньше, в откликах содержалось немало полезной информации, несколько описаний других работ, вышедших за последнее время и более-менее похожих на мою. Я, будучи, в сущности, новичком в этой теме, не уставал удивляться тому, сколько оригинальных гипотез выдвинуто, сколько сил потрачено и тратится на утомительные полевые работы в Стоунхендже и других мегалитических памятниках. Мне бы хотелось остановиться здесь на нескольких самых интересных предположениях, выдвинутых на настоящий момент.

Александр Том, почтенный профессор инженерных наук из Оксфорда, полагает, что первобытные британцы владели геометрией на таком высоком уровне, о котором мы до сих пор и не подозревали. Он основывает свой вывод на трудоемком анализе древних колец из камней.

Таких колец существует несколько сотен. Разбросанные по просторам Англии и Шотландии, они разнятся в диаметре от нескольких ярдов до 360 футов. По-гаэльски[36]36
  Гаэльский язык – язык шотландских кельтов.


[Закрыть] они зовутся «турсаканами», то есть «плакальщицами», а в Корнуэлле «веселыми девами». Им примерно 4 тыс. лет. Около 140 из них неплохо сохранились, и их вполне можно исследовать.

Том обнаружил, что более 100 «плакальщиц» – это кольца, и поэтому не представляют интереса с точки зрения геометрии. А вот остальные достаточно занятны. Они являются странными фигурами, на первый взгляд похожими на плохо сложенные кривые круги, но при ближайшем рассмотрении оказываются спроектированными с большой геометрической точностью. Большинство состоят из двух частей разного размера. Одна часть – правильное полукольцо, вторая – оно же, но сжатое или растянутое. Сжатые и растянутые фигуры можно классифицировать по шести видам. Тому удалось воспроизвести их с большой точностью, пользуясь простыми геометрическими правилами, колышком и веревкой. Он изобразил правильный полукруг, а затем, устанавливая колышек в разные точки, например в ту, которая отделяет треть диаметра, и откладывая веревкой разные радиусы, например равный трети диаметра, нарисовал второй, неправильный полукруг короткими дугами. Один из результатов этого асимметричного труда был таков: два из шести видов дали почти правильные окружности, длина которых с высокой точностью равнялась их утроенным диаметрам. Для одной группы коэффициент составил 3,059, для другой – 2,957. В правильной окружности коэффициент отношения ее длины к диаметру – число п – равняется 3,141596. Это число нельзя записать точной последовательностью цифр, что является одним из самых досадных фактов в математике.

Уж не пытались ли древние британцы начертить почти окружность, число п которой равнялось бы в точности 3?

Том, будучи инженером, говорил, что разница между 3,059, 2,957 и 3,0 настолько мала, что даже современному инженеру не просто определить ее в пропорциях этих каменных «кругов», а первобытные люди с примитивными приспособлениями для измерения, скорее всего, не замечали ее вовсе. Если древние строители действительно пытались приравнять в своих кривых кругах п к 3, то должны были считать, что это им удалось.

Том также утверждал, что многие яйцевидные «круги» сделаны так, что линии, соединяющие их разные центры, из которых строились формообразующие арки, а также другие геометрически выводимые точки, образуют правильные треугольники.

И наконец, его анализ доказал, что некоторые из «кругов» на самом деле вообще не круги, а правильные эллипсы. Эллипс – достаточно сложная геометрическая фигура. Ее не построить, используя лишь один колышек и веревку, проводя линию по ходу веревки вокруг колышка. Эллипс и мысленно представить непросто, а уж темболее начертить. Однако Том полагает, что строители мегалитов смогли сделать и то и другое.

Он делает вывод о том, что доисторические британцы обладали «отличными практическими знаниями в области элементарной геометрии» и могли измерить длину кривой «с точностью, превышающей 0,2 процента». «Наверное, было бы преувеличением сказать, что они знали теорему Пифагора (в правильном треугольнике сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы). Тем не менее до конца уверенным в этом быть нельзя. Они увековечили свои результаты в камне, и вполне возможно, что эти монументы задумывались для хранения в скрытой форме их достижений в области математики».

Ученый Александр Маршек считает, что располагает достаточными доказательствами того, что первобытные люди считали сутки между полнолуниями и замечали фазы Луны за тысячи лет до того, как, по всеобщему мнению, человек научился производить такие наблюдения и подсчеты.

Его доказательство таково: «Тысячи последовательностей значков, найденных на украшенных резьбой костях и камнях ледникового периода и последовавшего за ним этапа, а также наскальные рисунки в укрытиях и пещерах верхнего палеолита и мезолита в Европе»[37]37
  Открытия Маршека были описаны в статье в «Сайнс» 6 ноября 1964 г.


[Закрыть].

Археологи давно ломают голову над большим количеством царапин и других меток, нанесенных на артефакты и стены пещер, датируемые концом ледникового периода. Представляется очевидным, что эти метки имеют другое значение помимо случайного украшения. А какое именно? Маршек проанализировал «все доступные опубликованные материалы об артефактах верхнего палеолита, а также лично обследовал многие артефакты и пещеры, «прочел» более тысячи последовательностей значков, вместе со связанными с ними рисунками и символами» и пришел к следующему выводу.

Еще примерно 30–35 тыс. лет назад люди отмечали множеством различных способов – 30 или 29 дней (или ночей) от одного полнолуния до другого, с тремя промежуточными фазами. Поскольку полный цикл Луны – 29,5 суток, число составляло то 29, то 30. Иногда фиксировались четыре части этого цикла, то есть промежутки между фазами, недели, а иногда – сами фазы. На рисунках в азильской пещере в Испании показаны две фазы растущей Луны в виде месяцев разной толщины, точно выписанных и правильно ориентированных.

Три крупные пещеры с рисунками (в порядке убывания важности) – это Ласко во Франции, Альтамира и Ла-Пилета в Испании. Ласко закрыли, чтобы уберечь рисунки от вреда, наносимого туристами. До Альтамиры очень трудно добраться. А вот в Ла-Пилете мы с женой побывали в январе 1965 г.

До пещеры «Маленькая купель со святой водой», как переводится с испанского ее название, можно доехать на такси из Ронды, а туда – на автобусе из Малаги по горной дороге с 512 крутыми поворотами. Поездка доставила нам удовольствие. Автобус останавливался на пересечениях дороги с едва заметными тропами, ведшими в никуда. В салон входили крестьяне со своим товаром: луком и апельсинами, с курами, которые тотчас начинали носиться взад-вперед по проходу. Я заметил круглые каменные платформы с плоским верхом, разбросанные по долинам, и мне сразу подумалось о примитивных солнечных часах или астрономических приспособлениях. Потребовалось около получаса лингвистического напряжения, чтобы узнать, что это молотильные круги, «эра». Поначалу непонимание проистекало из того, что мы расслышали это название как «ира», а это слово переводится с латыни как «гнев Божий», чем немало запутали наших испанских друзей.

Такси объехало известняковую гору, похожую на Гибралтарскую скалу, и остановилось там, где тропа кончалась над пропастью. «Кричите», – советовало объявление на четырех языках. Мы так и сделали. Наш гид появился из домика в долине и вскоре поднялся, тяжело дыша, к входу пещеры с большим ключом в руках.

В пещере мы проходили мимо костей, черепков керамики, почерневших кострищ, выступающих из тьмы в свете шипящей лампы. Мы увидели сотни красных и черных рисунков на известняке. Были там и знаменитые изображения рыбы и жеребой лошади, и каракули на стене примерно на высоте трех футов. Моя жена выдвинула догадку о последних. Может быть, это проделки детей? В самом деле, они действительно были похожи на рисунки, которыми наша дочь украсила стены спальни у нас дома. Никакой точной информации нам из этих каракулей, наверное, не получить.

Но вот повыше на стене этой пещеры мы нашли нечто совсем иное. Аккуратные, хорошо различимые метки повсюду. К нашему удивлению, эти более многочисленные значки никак не описаны в литературе. Отсчет лунного цикла? Вехи времен года? Может быть, но без более детального изучения я не могу сказать наверняка.

Следует провести исследования, прежде чем выводы Маршека можно будет оценить всецело. Однако если он окажется прав, тогда придется согласиться и с его утверждением о том, что надлежит провести «переоценку истоков культуры человечества, включая истоки искусства, символов, религии, обрядовости и астрономии, а также умственных способностей, которыми человек обладал к моменту начала сельскохозяйственной эры». И в самом деле, благодаря открытиям в Стоунхендже, я полагаю, назрела необходимость такой переоценки.

Немалую работу уже проделали, особенно Том и Ньюэм, чтобы ответить на интригующий вопрос: пользовались ли британские строители мегалитов стандартной мерой длины? Том уверен, что да. Его уверенность основана на исследовании кругов. «С помощью тщательного статистического анализа размеров этих кругов, – пишет он, – доподлинно установлено, что строители пользовались точной единицей длины». Данная единица, которую он назвал «мегалитическим ярдом», по его мнению, равняется 2,72 английского фута. Также он считает, что в некоторых случаях применяли кратные и дольные единицы основной меры длины.

Ньюэм проанализировал расстояния в Стоунхендже, чтобы найти подтверждения того, что существовала единая мера длины, подобная «мегалитическому ярду». Он предположил, что и римский фут в 11,66 английского дюйма, и древнегреческий фут в 12,16 дюйма могли быть использованы при строительстве, но насколько тщательно и до какой степени – неясно. Например, внутренний диаметр кольца сарсенов равен 97 футам 4 дюймам, что соответствует 100 римским футам за вычетом двух дюймов. Внешняя его окружность составляет приблизительно 300 древнегреческих футов. От Пяточного камня по главной оси до линии, соединяющей опорные камни 91–94, 200 древнегреческих футов. Расстояние по перпендикуляру от лунки Обри 28 до лунки 14 или 42 равно четверти кольца Обри. От лунки Обри 28 до Пяточного камня – 400 древнегреческих футов. И так далее. Оказывается, что многие случайно взятые расстояния в Стоунхендже кратны старому средиземноморскому футу. Однако самые важные расстояния не вписываются в это правило. Диаметр (288 футов) и длина окружности кольца Обри, расстояние от центра кольца сарсенов до Пяточного камня (256 футов), стороны прямоугольника опорных камней – все они не имеют общим делителем ни древнегреческий, ни римский, ни английский, ни какой-либо другой фут.

И я бы очень удивился, если бы имели. Запомните: первые строители Стоунхенджа пользовались прямоугольником и удаленной точкой – Пяточным камнем – для создания направлений на небесную сферу. Более 300 лет спустя (и не стоит забывать, как сложно в те времена было людям поддерживать связь, даже «семейству Бореадов») последние строители дублировали эти направления кольцом и «подковой». Возможно ли, что зодчие, сталкивавшиеся с такими проблемами в геометрии, астрономии и времени, стали бы откладывать расстояния, являющиеся точными кратными некоторой общепринятой единице измерения? Углы между крайними положениями Солнца и Луны достаточно неудобны. Более того, они установлены самим Создателем и не изменялись человеком. Весьма затруднительно, а скорее просто невозможно выстраивать камни на земле геометрически и астрономически под все эти положения небесных светил, да еще при этом откладывать между камнями расстояния, равные целым числам, без остатка делящимся на какую-то стандартную единицу измерения.

Ньюэм и француз Шарьер прокомментировали довольно примечательный факт. Широта Стоунхенджа почти оптимальна для построения перпендикулярных друг другу направлений на Солнце и Луну. Сместись этот монумент на север или юг хотя бы на тридцать миль – в Оксфорд или Борнмут – астрономическая геометрия изменилась бы настолько, что фигура, образованная опорными камнями, стала бы параллелограммом. И чем дальше от широты Стоунхенджа (51°17′) его переносили бы на север или юг, тем более «перекошенным» становился бы параллелограмм, и так до экватора. Затем, при дальнейшем продвижении на юг, «перекошенность» параллелограмма будет уменьшаться, до точки в Южном полушарии, противоположной нынешнему положению Стоунхенджа, на южной широте 51°17′, то есть до Фолклендских островов и Магелланова пролива. Там, разумеется, астрономическая геометрия должна соответствовать той, что мы имеем в долине Солсбери. Иными словами, в Северном полушарии есть только одна широта, на которой азимуты Солнца и Луны, когда они находятся в крайних положениях, разделены углом 90°. Стоунхендж лежит всего в нескольких милях от этой широты.

Это очень интересный аспект, поэтому позвольте мне остановиться на нем подробнее. Представьте, что мы с вами ведем наблюдение в летнее солнцестояние. Солнце встает по линиям, проходящим через меньшие стороны прямоугольника 92–91 и 94–93. Полная летняя Луна восходит по линии большей стороны 93–92. Угол, разделяющий их на горизонте, составляет 180° минус угол 91–92– 93, что в Стоунхендже почти равняется прямому углу.

А теперь вообразите, что мы ведем наблюдение в зимнее солнцестояние. Солнце садится по линиям, проходящим через меньшие стороны прямоугольника опорных камней. А полная зимняя Луна заходит по линии большей стороны 91–94. Угол между заходящими Солнцем и Луной равен углу 92–91—94, снова почти прямому.

Для идеального совпадения с астрономическими направлениями большие стороны (94–91 и 93–92) не должны быть абсолютно параллельны. В Стоунхендже эти линии слегка сближаются к западному краю, как того и требует астрономия. Но среднее направление больших сторон должно идти перпендикулярно меньшим сторонам, как оно и есть. Этот угол в Стоунхендже составляет 90°2′, или ¹/₅ градуса в погрешности.

Это небольшое отклонение от 90° меньше, чем средняя погрешность в строительстве в XX в. Создатели Стоунхенджа, наверное, ее вовсе не заметили.

Теперь представьте, что мы проводим наблюдения того же летнего восхода и зимнего заката на широте, проходящей севернее. Летний восход Солнца и зимний закат Луны произойдут южнее. В тридцати милях к северу от Стоунхенджа угол составит приблизительно 91°, а перекос фигуры опорных камней, которая уже не будет прямоугольником, станет заметным любому начинающему архитектору или строителю.

Существует точная копия Стоунхенджа в Мерихилле, округ Кликитет, штат Вашингтон, где сарсены и трилиты Стоунхенджа воспроизведены в натуральную величину из бетона. Но Мерихилл стоит на неправильной широте (на 5° южнее), поэтому – увы! – направления этой американской версии Стоунхенджа не работают.

Таким образом, мы можем предположить: если строители Стоунхенджа осознавали, как влияет смена широты на углы между направлениями на Солнце и Луну, и если, исходя из этого, пытались расположить свое детище на самой подходящей широте – то есть на той, где эти углы между направлениями приблизились бы к 90°, – значит, они могли бы поздравить себя с тем, что добились желаемого результата.

Кажется маловероятным, что выбор 51°17′ в качестве места для Стоунхенджа был сделан случайно.

Допустим, было принято решение строить, и место для возведения монумента можно было выбрать по желанию, тогда возникает разумный вывод: им могла стать любая широта между Джон-оТроутс-Хаусом в Шотландии и Гибралтарским проливом. А это составляет полосу шириной в 25°. Таким образом, вероятность случайности в выборе создателей Стоунхенджа равняется 1 к 25. Получается, что первые строители были еще умнее, чем предполагалось. Они разработали проект изящный и с геометрической, и с астрономической точки зрения – с основной осью, ориентированной на крайние точки Солнца на горизонте, и прямоугольником, в котором большие стороны перпендикулярны этой оси и указывают на крайние положения Луны на горизонте, а одна из его диагоналей – на другое важное положение Луны на небосводе – и воплотили его в жизнь на единственной широте в Северном полушарии, где возможна такая уникальная геометрия.