Текст книги "Бойня"

Глава девятнадцатая

Из вагона раздался дружный залп. после гибели своего вожака террористы кинулись в атаку, сломя голову. Не прошло и минуты, а Фрост успел расстрелять половину магазина винтовки. Горячие гильзы из паливших рядом автоматов сыпались ему на голые плечи и грудь и он стал стрелять одиночными, чтобы сэкономить патроны, выборочно целясь в первую волну бандитов, заходящую от взорванного моста. Было видно, что обороняющиеся наносят ощутимый урон террористам, которые валились под градом пуль. Вот первая шеренга атакующих, не добежав каких-то пятьдесят шагов до поезда, дрогнула, остановилась и обратилась в бегство.

В вагоне раздался возглас ликования, но капитан поспешил крикнуть:

– Не стрелять! – и добавил невесело, когда радость утихла: – Не тратьте попусту боеприпасы, они еще вернутся.

Хэнк поискал взглядом Марину и увидел, что она помогает доктору перевязывать раненых, а у самой на плече алеет кровь. Он позвал ее, девушка обернулась и подбежала к нему.

– Не отходи от меня. Я дал слово твоему отцу…

– Я так и поняла, – ответила Марина безжизненным голосом. – Я бы не хотела, чтобы тебе пришлось его выполнять.

– Если ты попадешь в плен, то это будет еще ужаснее.

– Тогда я сама все сделаю, – упрямо заявила она. Фрост выглянул из окна. Уцелевшие бандиты перегруппировались, вероятно, чтобы всем вместе предпринять массированную атаку с одной стороны. Капитан понимал, что в этом случае защитникам не удастся остановить железный поток озверевших террористов.

– Я хочу, чтобы в последнюю минуту ты была рядом, – повернулся он к девушке. – Хорошо?

Она решительно кивнула и коснулась его руки. Хэнк оставил ее на время и направился к двери. Проходя мимо лежащего президента, он увидел, что рядом с ним на коленях стоит Анна, не обращая внимания больше ни на кого из окружающих. Распахнув дверь ударом ноги, капитан внимательно посмотрел на позицию, занимаемую противником, и громко обратился к своим:

– Стрелять одиночными, ждать, пока они не подойдут как можно ближе. Пистолеты разрешаю применять только с расстояния не более двадцати шагов. Когда бандиты добегут до вагона, стреляйте по дверям и окнам, только старайтесь целиться… Если кончатся патроны, хватайте оружие тех, кому оно уже не понадобится. В крайнем случае, действуйте стволом винтовки, автомата или штыком. У кого есть топоры, просто представьте, что вы играете ими в бейсбол, только вместо мяча – голова врага. И последнее – если хватит хладнокровия, оставьте последний патрон для себя. Вы не можете представить, как они пытают пленников, особенно женщин…

Он взглянул на своих товарищей, – в основном мужчин и нескольких женщин, – которые замерли, не желая воспринимать то, что услышали.

– Друзья мои, – вдруг раздался голос Агилара-Гарсиа, – пусть благословит нас Бог и простит за те жизни, которые мы унесем с собой!

И в это мгновение начался последний штурм.

Первая шеренга террористов, поливая все впереди себя очередями из АК—47, подбежала шагов на пятьдесят к вагону и только тогда Фрост, наконец, дал команду стрелять. С десяток бандитов упали после смертоносного залпа, а капитан стал стрелять по расчету крупнокалиберного пулемета, спешащему установить треногу у скалы в сотне ярдов от поезда. Одна пуля попала пулеметчику в голову, отбросив его прямо на камни.

Но оставшиеся в живых террористы все-таки прорвались сквозь стену огня и были уже на расстоянии считанных шагов от вагона. Хэнк и Нифкавиц начали расстреливать их в упор, каждый второй падал замертво, но остальные упорно лезли к площадке перед дверью. Выпустив из рук винтовку, в которой кончились патроны, капитан выхватил пистолет и сразил наповал первого бандита, высунувшегося из дверного проема.

Он перескочил через труп и выбежал на площадку, непрерывно стреляя в лезущих наверх бандитов. Вдруг рядом раздался пронзительный крик. Фрост на мгновение оглянулся и увидел, что Нифкавиц лежит, неестественно выгнувшись, у стены и сжимает обеими руками грудь, из которой фонтанирует кровь.

Еще несколько выстрелов – и последняя обойма браунинга опустела. Капитан метнулся к своему раненому другу, подхватил его револьвер и уложил еще нескольких террористов с двух шагов.

Краем глаза он видел, что Агилар-Гарсиа поднялся на ноги, рядом с ним стояли Марина и Анна. Слабой рукой президент сжимал пистолет. Фрост подошел к ним, решив быть рядом с дорогими ему людьми до конца. В вагоне осталось в живых человек пятнадцать. В окна было видно, что стремительный штурм прекратился и бандиты, крадучись, подбираются ко входу в вагон.

Хэнк стал плечом к плечу с Агиларом-Гарсиа, закрыл собой Марину. Когда в дверном проеме вырисовался первый силуэт, Фрост и президент выстрелили одновременно. Бандиты лезли один за другим и тут же падали под огнем из двух стволов.

Но вот пистолет сухо щелкнул, капитан выругался, оглянулся по сторонам и схватил топор, валяющийся возле мертвого морского пехотинца.

Мысленно пожелав Марине легкой смерти вместо плена, капитан приготовился к последней схватке с врагами, которые уже ворвались в вагон. Те на секунду остановились, уставившись на топор и предчувствуя кровавую схватку, но бросились врукопашную. Хэнк рубанул сплеча по черепу первого подскочившего к нему террориста и в тот же миг услышал громкий взрыв, прозвучавший снаружи, за ним – еще один. Реактивные снаряды! Перекрывая крики террористов, раздался новый звук – свист вертолетных лопастей.

Бандиты кинулись назад. Фрост не отставал от них, размахивая топором и оглядываясь на Марину, которая спешила за ним. Выскочив на площадку, он взглянул вверх и радостно вскрикнул, не смея поверить в такое счастливое избавление. Орел – отличительный знак военно-воздушных сил Мексики! Над поездом кружила эскадрилья боевых мексиканских вертолетов, и террористы в панике разбегались кто куда.

Капитан уронил топор, вернулся в вагон, отыскал среди павших тел заряженный пистолет и вручил его президенту.

– В вашем уже не осталось патронов, возьмите этот на всякий случай…

Прихрамывая на раненую ногу, он спрыгнул на насыпь, подобрал автомат, валяющийся возле убитого бандита, и направился по рельсам назад, к составу Коммачо. Он должен знать – пульсировала в мозгу назойливая мысль. Дойдя до поворота, Фрост остановился – взрыв оказался более разрушительным, чем он ожидал. Военный поезд был небольшим и состоял всего из трех вагонов. Видимо, он шел на довольно высокой скорости, что только усилило последствия столкновения с вагонами, которые отцепил капитан от своего состава. Деревянные части, еще кое-где продолжали гореть и вокруг виднелись в ужасном хаосе обугленные части человеческих трупов. Искать тело Коммачо среди обломков крушения представлялось бессмысленным.

Хэнк опустился на рельсы, уперев автомат прикладом в землю. “Зачем?” – пытался он спросить, но понял, что некому ответить на этот вопрос.

Глава двадцатая

Фрост всегда с гордостью придерживался принципа, в соответствии с которым он старался испытать и попробовать в жизни все. Коктейль “Маргарита” он пробовал раньше всего один раз, но и этого хватило. Поэтому он был единственным человеком за столом, который заказал напиток без текилы – мексиканской водки. Хэнк попросил ром и кока-колу, закурил и окинул взглядом компанию. Напротив него сидел Нифкавиц с рукой на перевязи и почти полностью забинтованной левой половиной груди. Он разговаривал с майором Штраутманом, сотрудником мексиканской разведки. Капитан уже имел с ним беседу и знал, что у того – отец-немец и мать-мексиканка, а сам он учился в конце пятидесятых годов в Берлине. Самой необычной чертой внешности Штраутмана были голубые глаза при типично латиноамериканской смуглой коже и иссиня-черных волосах.

Рядом с Хэнком сидела Марина. Она еще с трудом двигала рукой, но более серьезных последствий ранения, к счастью, не было. С новой прической, сережками, в облегающем шелковом платье с глубоким вырезом, девушка выглядела так, словно только что прилетела из Канн или Парижа, а не чудом уцелела в кровопролитном бою с террористами после опасного многомильного путешествия по джунглям на старичке-паровозе. В ее глазках светилась такая наивность, что даже Фрост с трудом мог поверить, что она лично уложила двух бандитов (он сам видел), не считая выстрела милосердия.

– Вот мы и сидим в Мексике, – негромко обратился он неизвестно к кому, – а счастья все нет…

Посмотрев за окно, капитан улыбнулся – на улице шел дождь, а ведь Мехико славился во всем мире своей безоблачной солнечной погодой…

Принесли напитки и Штраутман сразу поднял бокал и обратился к собравшимся за столом:

– Я предлагаю тост. Давайте выпьем за здоровье президента Агилара-Гарсиа и… – он галантно поклонился Марине, – за красоту его очаровательной дочери.

Хэнк отхлебнул из стаканчика, посмотрел на свою спутницу и добавил:

– За это я готов пить каждый день.

– Капитан, – обратился к нему майор, – я так до конца и не разобрался – неужели Пилчнер руководил деятельностью террористов?

– Думаю, что нет. Как выяснилось позже, он представлял интересы узкого круга людей в Вашингтоне, которые хотели добиться мира любой ценой и для этого планировали сдать коммунистам Монте-Асуль и, впоследствии, Мексику. Помощь террористам являлась логическим продолжением их замыслов.

– А когда Фрост стал случайным свидетелем убийства брата президента в Швейцарии, – добавил Нифкавиц, – то, по приказу Пилчнера, в дело вмешался государственный департамент, чтобы освободить капитана из тюрьмы и заставить его прибыть в Монте-Асуль. Посол понимал, что Фрост будет выполнять свое непосредственное задание по охране Агилара-Гарсиа, независимо от того, что ему будут приказывать еще, поэтому он не был удивлен, когда тот привез с собой президента в посольство, чтобы спасти его. Фактически Фрост поступил так, как хотел Пилчнер. Посол просто использовал капитана, как и всех нас, чтобы убрать Агилара-Гарсиа из президентского дворца и доставить туда, где его поджидали террористы.

– А почему Пилчнер воспринял столкновение с Хэнком как личное оскорбление и стал его пытать? – спросила Марина, отпив коктейль.

– Ну, у них еще в самом начале… – попытался было объяснить Нифкавиц, но Фрост быстро его перебил:

– Просто этот зверь был садистом, вот и все. И он залпом допил содержимое стаканчика.

– Ваш отец, сеньорита Агилар-Гарсиа, – обратился Штраутман к девушке, – собирается создать правительство в изгнании? Вы будете помогать ему?

– Да. Кто знает, может быть, когда-нибудь нам удастся возвратиться на родину. Или в крайнем случае, как посоветовал моему отцу капитан, – мы должны быть голосом, выступающим на весь мир против установления коммунизма в Латинской Америке.

– Это будет небезопасно для вас, сеньорита.

– А я попрошу Фроста, чтобы он защищал и меня, и моего отца – хотя бы некоторое время, пока не организуют настоящую службу безопасности, как любезно пообещало ваше правительство.

Штраутман развел руки в жесте, выражающем, наверное, великодушие.

– Не будет никаких нежелательных дипломатических последствий по поводу того, что операция по спасению президента была проведена на территории другого государства? – спросил майора Хэнк. – Кроме того, вертолеты намолотили немало террористов.

– Нет, бой произошел почти что на нашей границе и, кроме того, отец сеньориты ведь все время оставался фактически президентом Монте-Асуль и наши военные подразделения оказали вам помощь по его просьбе, разве не так? Пусть красные воюют, если чем-то недовольны, мы не будем обращать на них никакого внимания. Правду говоря, мы находились в состоянии повышенной боевой готовности и ожидали появления вашего поезда на границе. Сеньор Нифкавиц предупредил нас еще до того, как вы покинули столицу Монте-Асуль.

Когда возвратился официант, капитан заявил:

– Не знаю, как вы, ребята, а я проголодался, словно волк, вечно не хватает времени покушать по-людски – все война и война…

Во время ужина за столом протекала вялая беседа о политике. Фрост и Марина решили долго не задерживаться в ресторане и под каким-то благовидным предлогом откланялись, оставив Нифкавица и его мексиканского коллегу пьянствовать хоть всю ночь, если им это заблагорассудится. В тот день Хэнк отклонил предложение Агилара-Гарсиа возвратиться в Монте-Асуль и возглавить партизанский отряд, чтобы продолжать бороться с коммунистами. Он объяснил свой отказ тем, что с этой страной у него связано слишком много печальных воспоминаний – гибель Коммачо, например.

Был понедельник, а к пятнице капитан уже планировал прилететь в Штаты и заняться поисками тихой непыльной работы телохранителя, позволив себе перед этим немного отдохнуть. Шестьдесят пять тысяч долларов на личном счету располагали к этому – таких денег за раз у него еще не было никогда в жизни. Однако, глядя на Марину, он чувствовал себя немного виноватым и растерянным, подумывая и о том, что неплохо было бы слетать в Лондон и повидать Бесс.

Он помог девушке надеть дождевик, натянул свой плащ и они выскочили на тротуар, стараясь поймать такси. Дождь не переставал, и они успели промокнуть, пока не остановили свободную машину. Марина объяснила по-испански водителю, куда ехать, и такси помчалось вперед, увиливая на мокрых и скользких перекрестках от водителей-камикадзе. Через полчаса они выехали за город и притормозили у особняка, который был предоставлен во временное распоряжение Агилара-Гарсиа, пока не подыщут более приличную резиденцию для его постоянного пребывания.

Охрана дома была налажена четко, специально для этого выделили подразделение мексиканских солдат. Один из них проверил такси, посветив на всех фонариком, и только после этого пропустил машину к парадному подъезду. Фрост расплатился с таксистом и взбежал вместе с Мариной по ступенькам к входной двери, которая тут же распахнулась. Охранник принял намокшие плащи, и молодые люди проследовали в библиотеку.

Они посидели там, задумчиво посматривая на огонь в камине и попивая коктейль, а затем поднялись на второй этаж. Их комнаты находились рядом, недалеко от лестницы. Покои президента располагались в конце коридора и рядом с дверью сидели за столиком охранник и медсестра. Анну поселили в гостинице в самом Мехико.

Хэнк и Марина зашли в комнату девушки и стали раздеваться. Капитан бросил браунинг на постель и повесил одежду на спинку стула. Марина проскользнула в ванную, он последовал за ней и они вдвоем стали под горячие струи душа, стараясь согреться. Она тотчас оказалась у него в объятиях и прошептала на ухо влажными губами:

– Ты когда-нибудь занимался этим под душем?

– Занимался, – опрометчиво брякнул он и тут же пожалел об этом.

– Ну так займись теперь со мной…

Он первым вышел из ванной и, не одеваясь, подошел к своей одежде и достал из кармана пиджака пачку “Кэмела”. Прикуривая, Фрост слышал, как Марина поет, вытирая мокрые волосы. Вот она вошла в спальню в длинном желтом халате и таком же полотенце, чалмой повязанном на голове.

– A y тебя разве нет халата? – улыбнулась девушка. – Ты простудишься и заболеешь воспалением легких.

– Ладно, завтра куплю, – шутливо поддержал он ее и подошел к окну, чтобы задернуть тяжелые шторы.

– Иди же быстрее сюда, – послышался от кровати шепот Марины.

Но Хэнк бросил взгляд сквозь стекло и замер, негромко выругавшись.

В два прыжка он очутился рядом с постелью, и стал лихорадочно рыться в простынях.

– Пистолет… куда ты девала мой пистолет?

– Что случилось? – спросила она дрожащим от страха голосом.

– Не бойся, – схватил он ее за плечи. – Где браунинг?

– На стуле, под пиджаком.

Фрост бросился к одежде, выхватил из-под нее пистолет и стал быстро натягивать брюки.

– Да что происходит, в конце концов? – закричала Марина.

– Запрись в ванной и не подходи к двери. Я только что заметил человек шесть с оружием, бегущих через двор.

Не успел он добежать до двери, как ударила первая автоматная очередь, взорвавшая тишину. Капитан выскочил в коридор и в ту же секунду сразил выстрелом в грудь одетого в черную форму верзилу с автоматом в руках, бегущего от лестницы. Сзади него виднелись силуэты еще двух солдат. “Десантники Кастро, – мелькнула мысль, – им приказано прикончить Агилара-Гарсиа”.

Хэнк успел выстрелить еще раз и попал второму выбежавшему в коридор убийце в живот. Тот свалился на пол, заливая кровью ковровую дорожку. Но не успел Фрост прицелиться в третьего, как затрещала очередь, и его отбросило на дверь спальни, а пистолет вылетел из руки. Он сполз на пол и услышал бешеную стрельбу, долетающую с первого этажа. Десантник пробежал дальше, решив, что с ним покончено.

Капитан повернул голову и увидел, что охранник, который находился у двери президента, лежит неподвижно на полу, видно, ему досталась первая очередь, которую он слышал. Он пополз по коридору, стараясь дотянуться да выпавшего браунинга правой рукой, а левой зажимая рану в животе. Из комнаты президента раздался пистолетный выстрел, а за ним – длинная автоматная очередь. Наконец, Хэнку удалось схватить браунинг и, когда убийца выскочил в коридор, он разрядил его прямо тому в голову.

Он с трудом поднялся на колени, не имея сил встать на ноги, не выпуская бесполезное теперь оружие. Стрельба на первом этаже затихла, и через несколько секунд мимо него пробежали два мексиканских солдата, спешащих в комнату Агилара-Гарсиа.

Слева от Фроста распахнулась дверь и он закричал:

– Марина! Помоги мне встать! Быстрее!

Девушка склонилась над ним, и полотенце упало с ее головы прямо в лужу крови на полу. Он уронил пистолет и, опираясь правой рукой о стену, закинул левую ей на плечи, перепачкав халат Марины в крови, и посмотрел на живот. Рана оказалась не такой серьезной, как он предполагал, и кровотечение понемногу прекращалось.

Они остановились у двери комнаты президента, и капитан прошептал, ухватившись за косяк:

– Со мной все в порядке. Иди к нему…

Девушка взглянула на него и птицей бросилась к отцу, изрешеченному пулями убийц. Рядом с расстрелянным президентом безмолвно стояла медсестра и, не отрываясь, смотрела на расплывающуюся кровь расширенными от ужаса глазами. Она с усилием отвела взгляд, заметила шатающегося Хэнка и кинулась к нему. Фрост обессилено опустился на колени у двери и что-то еле слышно прошептал.

– Что вы говорите, сеньор Фрост? – сквозь слезы спросила его медсестра, стараясь зажать рану на животе.

– Какой смысл был во всем этом? – повторил он свой вопрос, но никто не мог на него ответить.